Текст книги "Фиктивная жена для бандита (СИ)"
Автор книги: Ася Любич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4.
Он двигается без остановки.
С оттяжкой ударяя меня по ягодицам. Удерживает теперь за юбку, что скрутилась на талии, словно пояс. Ткань впивается в нежную кожу, давит на каждый яростный толчок.
– Ох, бля! Да, да! Втягивай мой член, всасывай его… – хрипит он мне, кусая за плечо до крика. – Как узко, тесно, охуенная целочка. Сейчас будет много спермы, малышка, и ты выпьешь всю.
– Нет! Нет! – кричу, пока он долбит мое тело на сверхзвуковой скорости.
Не человек.
Животное.
Посреди леса.
Рычит и рвет на части душу. Я борюсь с собой, с телом, что отвечает на каждый удар, ощущая каждую набухшую венку его плоти.
Борюсь со стонами.
Еще держусь из последних сил, но этот темп толчков что-то делает, что – то создает во мне. Удары по ягодицам добавляют странной сладкой, ноющей боли в животе. В груди.
А его пальцы. Длинные, ласковые. Они внезапно касаются нервного комочка, давят, скользят по нему… Нет. Нет. Нет! О Господи…. Они толкают меня в пропасть. Бьют по нервам словно по струнам, выбивая решающий аккорд!
Я роняю голову, вцепляясь зубами в траву, кулаками бью по земле, пытаясь справиться с нахлынувшими гормонами, что рвут на части. пока мое тело выворачивает наизнанку, разбивая меня о реальность бытия.
Я просто шлюха.
Те люди в автобусе были правы.
Мне никогда не отдадут брата.
Потому что я шлюха!!!
Я кончаю и кончаю.
Не могу даже открыть глаза и осознать себя.
Просто тело сковало невидимыми лентами, подключенными к току и пробивают меня им насквозь.
– Ебааать! – его ор эхом разносится по лесу, пока он вбивается в меня последний раз.
Резко разворачивает, дернув за волосы, и начинает заливать лицо странной субстанцией.
Спермой, догадываюсь я.
Ее так много, что ничего не видно, а губы целиком ею покрыты, словно пленкой.
– Ох, давно так не кончал. Ты че, не успела?
Он не знает. Не знает, что мое тело ответило на эти ужасные действия.
Я пытаюсь убрать с лица сперму, от которой меня подташнивает, но тут он достает платок и вытирает все сам.
Какая забота, Господи.
Может еще спасибо ему сказать?
– Теряю хватку, конечно, хотя целка у меня впервые, – отдает он платок, а я в него бросаю.
Отползаю подальше, пытаясь привести себя в какой-то более-менее приличный вид.
Стыд застилает сознание.
Понимание того, что сейчас произошло, обрушивается тяжелым ядовитым ливнем, заставляя дрожать и задыхаться. Натягиваю лифчик и майку.
Она порвана.
Юбка перевернута, я ее натягиваю, как могу.
На бедрах синяки.
Красные отметины от ударов. Как такое могло понравиться. Как я могла испытать после этого что – то приятное?
Если полчаса назад меня никто не брал даже в автобус, теперь у меня такой вид, словно я и правда работаю проституткой на дороге.
Меня снова изнасилуют.
Я даже сопротивляться не смогу.
Неужели мне придется пойти по пути тех девчонок, которые продавали свои тела?
Я так хотела этого избежать!
Я так хотела быть особенной.
А этот монстр украл у меня эту возможность!
Он внимательно за мной наблюдает, не говоря ни слова.
– Ты в таком виде до города доберешься, только если будешь сосать всю дорогу.
– Потому что вы со мной это сделали!
– Да вид у тебя и до этого был не самый приличный. Сама знаешь, женщин мало, а трахаться хочется всем.
– Да пошли вы! Есть много женщин, которые добровольно с вами бы пошли! Зачем было делать это со мной? – кричу со слезами на глазах. Ненавижу!
– Что, совсем не понравилось? – тянет он руку, трогая красную отметину на бедре. Дергаюсь, отползая еще дальше. Он же не будет больше, он и так взял что у меня было.
– Нет! – кричу на весь лес. – Как это может понравится?! Это омерзительно!
– Не ори, а то здесь оставлю…
– Этого я и добиваюсь! Оставьте меня в покое.
– А как же гуманность? Неужели ты думаешь я настолько безжалостен, чтобы оставить тебя без награды за такой ценный подарок.
– Мне от вас ничего не нужно! Я не шлюха!
Встаю на ноги, оглядывая себя. Господи, это кошмар. Я словно после мясорубки. Лицо стянуло словно пленкой.
Он тоже встает, внимательно меня рассматривая, словно что – то обдумывая. Я уже иду вперед, ковыляя. К дороге. К шансу, что еще есть в нашем мире добрые люди.
– Мне нужна жена, – догоняет он меня, потянув за лямку. – Фиктивная. На время.
– Не трогайте меня! Вы чудовище! – слезы сами по щекам текут. Я просто не понимаю, как мне быть дальше. Даже как до города добраться. А он несет откровенную ахинею!
– Да не реви, подумаешь взял силой. В первый раз никому не нравится. Потом втянешься. Так что, насчет предложения? – он вдруг ставит мне подножку и сам же ловит. Ну что за человек! Я просто отпихиваю его, смотря в это жесткое, хоть и красивое лицо. Что ему от меня нужно!
– Я не стану вашей женой. Ни фиктивной, ни настоящей. Уходите! Просто оставьте меня.
– Станешь… – он вдруг хватает мою майку и под мой оглушительный крик, рвет ее на две части, оставляя меня в одном лифчике.
– Вы больной! Зачем вы это сделали! Как я поймаю машину!
– Слушай, ну хватит цену себе набивать. Наверняка у тебя есть то, чего ты очень сильно хочешь… – хватает он меня, прижимает спиной к себе, трется членом об поясницу, вызывая тепло там, где он совсем недавно долбил меня словно строительный молоток. Его голос проникает в сознание, заставляя вспомнить, что без него мне отсюда просто не выбраться. Брата не забрать. Он может помочь. Как бы это ужасно не звучало. Но мне нужен этот бандит… Мне придется его использовать. – Деньги, квартира, образование? Любой каприз, если красиво сыграешь роль.
– Брат, – выдыхаю я, пока он мне грудь мнет. Пытаюсь убрать его руку, но она словно клешня, капкан из которого не вырваться.
– Что? Попал в передрягу? Влез в долги?
– Я стану вашей женой, – выдыхаю я, дергая ногой и вбивая пятку а его ступню. Он дергает ногой и на мгновение шипит, позволяя мне вырваться.
– Дрянь. И что хочешь?
– Я стану вашей фиктивной женой, если поможете оформить над ним опекунство.
****
Глава 5.
– И зачем молодой девчонке довесок?
– Это вас не касается. Либо так, либо убирайтесь.
– Забавная, – оглядывает он мое полуобнаженное тело. Скользит по нему так, словно лезвием режет остатки достоинства. Или оценивает, стою ли я того. Стою ли я сил, которые он хочет в меня вложить. И еще я понятия не имею зачем ему это. Зачем я ему в виде фиктивной жены. Ведь сам сказал, любая ляжет под такого. – Ладно.
– Это еще не все, – сразу вырывается из меня. Может и зря. Он может оставить меня тут, как я и просила если я буду играть роль бабки из сказки «Золотая рыбка»
– Ого, запросы растут? – он поднимает уголок рта. Наверное, не будь он насильником, я бы признала его вполне красивым. Но не милой красотой мальчишек с обложек, а мужской красотой хищника. Таким можно восхищаться, как тигром, но все знают – лучше держаться подальше.
– Брак же фиктивный. Я не хочу, чтобы вы меня касались. Никакого больше секса. Или так…
– Да понял, я понял, или никак, – поднимает он руки в сдающемся жесте. Смотрит так, словно я не русские слова говорю, а танцую в шутовском колпаке. – Ладно, я тебя уже трахнул, больше не интересно.
Не интересно. Это вызывает облегчение. Я сыграю роль, заберу брата и забуду об этом мужчине. Мужчине, который кажется забыл, что сказал секунду назад. Иначе зачем, зачем он снимает рубашку, открывая мускулистый торс, покрытый тонким слоем волос.
– Зачем вы раздеваетесь! – тут же шагаю назад…
– Много о своем тощем теле думаешь. Хотя надо признаться, сиськи у тебя зачетные.
– Я не понимаю!
– Оденься, если не хочешь снова оказаться на моем члене, – кидает он в меня свою рубашку. Я путаюсь в ней как в простыне. Выворачиваю рукава, всеми рецепторами ощущая ее запах, который окружал меня, пока он покрывал меня словно жеребец.
Я тут же одеваю его безразмерную рубашку, просто утопая в ней, невольно втягивая запах этого мужчины. Дорогой, непривычный.
Стараюсь не смотреть на тело, что предстает передо мной. Сильное и мощное. Такому даже если захочешь не сможешь сопротивляться. Он просто весом подавит волю.
– А зовут вас как? – иду за ним, пока он чеканит шаг к своей машине, брошенной на обочине. Он не отвечает, лишь коротко смотря за тем, как я плетусь за ним на ослабевших ногах. Помогает встать, когда они меня подводят и я спотыкаюсь. – Мне же нужно знать, как обращаться к мужу.
– Давид я. Поехали. Я и так с тобой кучу времени потерял, – он садится на место водителя, а я еще немного мнусь на дороге, чувствуя босыми ногами шершавый теплый асфальт. Может я ошибку совершаю? Может подписываю себе приговор? У меня уже есть рубашка. Я ее подвяжу и буду выглядеть почти прилично. Есть шанс добраться до города. Есть шанс справиться без этого опасного, неадекватного мужчины.
– Знаете, -говорю в открытое окно. – Спасибо за рубашку, дальше я, наверное, сама. Уверена, такой мужчина как вы легко найдет себе более удобную жену. Тем более фиктивную.
– Лучше я найду твоего брата и скажу ему, что ты променяла возможность получить над ним опеку на профессию проститутки, которую ты освоишь, если я сейчас уеду.
– Вы…. Чудовище.
– Это я уже слышал, Аня. Садись блять, пока я не дал по газам.
Я дергаю дверь машины на себя и плюхаюсь на сидение, оглушительно хлопая дверью.
– По голове себе хлопни, идиотка, – заводит он двигатель и срывается с места, вынуждая меня вжаться в сидение. Я тут же натягиваю ремень, пристегиваясь…
– Все равно не понимаю, зачем вам именно я. Почему не найти настоящую жену.
– Гиблое это дело. Да и хорошее дело браком не назовут. Как думаешь?
– Думаю, что вас просто никто никогда не любил, раз вы так думаете, – вжимаюсь в сидение, смотря как за окном мелькают деревья.
– Ты часом не на психолога решила учиться?
– Нет.
– Ну тогда не лечи мне мозг, и без тебя дебилов хватает. Теперь слушай. Мы женаты недавно, встретились… Не знаю, придумай короче нам романтическую историю из разряда тех, на которые дрочат девочки вроде тебя.
– Можем рассказать правду, – пожимаю плечами. – Почти.
– Хм, точно. Ты попала в беду, а я тебя спас.
Спаситель, чертов.
– Кстати, как ты оказалась тут? И почему в таком виде?
– Девочки из моей комнаты забрали все мои вещи, оставив майку и юбку. Кроссовки измазали зеленкой. Украли деньги. Пришлось идти пешком несколько киллометров.
– Ты могла попросить помощи у заведующей детского дома.
– Я попросила.
– И?
– Она сказала, что раз мне исполнилось восемнадцать, то теперь я должна сама нести за себя ответственность.
– Сука. Хочешь, я убью ее.
– Что? – страх застревает в горле, сводя его. – Вы убийца?
– Я нет, но приказать могу, – говорит он это так спокойно, словно жизнь человека для него ничего не значит. Как не значила для тех, кто ворвался в наш дом несколько лет назад и хладнокровно убил моих родителей. Я успела забрать брата и спрятаться в доме соседей.
– Зачем вам это? Зачем приказывать кого – то убивать?
– По разным причинам. Чаще всего, потому кто – то думает, что умнее меня. Или потому что кто – то предает меня. А Давида Кулагина предавать нельзя. Никому, – слушаю этот монолог, заламываю руки. Сердце давно спряталось в пятках. Дрожит и стучит через раз. – Да не бойся, мышка. Выполнишь все о чем договорились, и будешь в шоколаде. Просто не обманывай меня. Никогда.
– Не буду.
– Клянешься? – врезается его ладонь в мое колено, заставляя вскрикнуть.
– Да.
– Тогда ответь честно, кончила? – он смотрит на дорогу, но ощущение такое, словно я уже говорю на костре его осуждения. Господи, кого я встретила на своем пути. Самого сатану?
– Да. Но это не значит, что получила удовольствие, – тут же оправдываюсь.
Глава 6.
Удовольствие. Разве можно назвать удовольствием ощущение, когда между ног так сильно распирает?
Удовольствием то, как по бедрам все еще стекает влага? И я даже не знаю, что там. Кровь или что-то другое еще более мерзкое. Мерзкое, что коркой прилипло к лицу и, кажется, никогда не откроется.
Давид мой ответ никак не комментирует. Лишь внимательно смотрит на пустую дорогу, с каждой секундой разгоняясь все быстрее.
А мне сложно молчать.
У меня столько вопросов. Столько мыслей.
Они грызут меня голодными собаками. Что я скажу будущему мужу, когда он у меня появится? Настоящий. Любимый.
Что я скажу ему о том, почему не дождалась его, а отдала свою девственность первому встречному? Как я буду смотреть ему в глаза, рассказывая о том, что мне понравилось то, что делал со мной насильник? Значит, придется соврать. Соврать и о том, что я потом села к нему в машину и согласилась играть роль.
Роль…
– И в чем будет заключаться моя роль? Мне нужно страстно вздыхать, когда вы рядом и падать вам в ноги, когда вы входите в комнату?
Давид скалится, осматривая меня с головы до ног, на которые натягиваю его рубашку. Этого, вроде, и не требуется, но я, все равно, прячу голые участки тела.
Помню о его предупреждении.
– Ну, как минимум свой острый ум и дерзость показывать только мне, а для всех остальных играть максимально пассивную барышню, у которой единственная в жизни цель.
– Служить вам?
– Ум свой тоже спрячь, хотя надо признаться, удивляешь.
– Это не ум, это логика.
– Которая обычно у женщин отсутствует.
– А у вас логика, прям, закачаешься. Увидели на трассе девушку в беде, но вместо того, чтобы помочь, воспользовались, потому что вам там что-то показалось. Такая логика должна быть у женщин.
– Я же помогаю, просто с опозданием.
– Вы шантажируете.
– НО помогаю.
– Арр, с вами невозможно… Куда мы едем?
– Приводить тебя в порядок. Выглядишь ты так, словно тебя изнасиловали, – смотрит на меня, ждет, что рассмеюсь, или что? Придурок...
Откидываюсь в кресле, закрывая глаза. Душ…
В моем понимании, привести в порядок – это дать принять душ. Горячий. С тяжелыми струями, бьющими по телу, очищая от грязи и стыда, что ко мне прилипли.
У нас душ в приюте все время барахлил, стабильно был холодным, а порой воду вообще отключали. И раздеваться при других было опасно, так что порой приходилось неделями ходить грязной и подмываться в раковине.
А еще баня… Господи, как я скучаю по бане, когда вместе с потом можно почистить все поры, можно смыть даже лишний жир.
Мама всегда так говорила, смеялась со своих лишних килограммов, а я ее любила. Любой любила. И думала, умру, когда ее не стало.
Даже не представляя, насколько изменится моя жизнь без нее. Сразу вспомнила все моменты конфликтов, когда кричала, что она меня не любит, не дает спокойно жить, таская по кружкам и секциям.
Какой же дурой я была. Не понимала, как важно было ценить каждый момент с ней и папой. Теперь я просто обязана забрать брата и воспитать его, отдать долг родителям, чтобы там наверху они мною гордились. Если для этого потребуется связаться с тигром, значит, так тому и быть.
Мы едем еще целый час почти в полном молчании, которое сопровождается странной музыкой. Я такую никогда не слышала, но наверное, легко бы могла наиграть мелодию на фортепьяно. Даже пальцы невольно вспоминают, как прыгать по клавишам.
Наконец мы въезжаем в город. У меня дух захватывает от его красоты и величественных высоток, смотрящих на пятиэтажки старой застройки. Мы в такой жили, но я помню, как часто ходила в школу и мечтала побывать на такой вот высоте.
– Ты где родилась?
– В Город N, а вы?
– Я на севере страны. Приехал, когда мне семнадцать было. Это так, для информации. Родители у тебя, я так понимаю, умерли?
– Да. У меня тетка осталась, но ей одной не дали нас с братом воспитывать. А потом она уехала.
– Родители кем были?
– Ну, насколько я понимаю, у них было несколько магазинов.
– Даже так. Под кем ходили? – спрашивает он, но я хмурюсь, не понимая, что он имеет ввиду. – Понятно. Давно их не стало?
– Три года назад.
– Понятно, сопля, значит, совсем. Приехали, – паркуется он возле большого двухэтажного зеркального здания. – Выходи.
Я открываю тяжелую дверь, но выйти не могу. Повсюду снуют люди. Ходят, кто с коляской, кто с детьми. Повсюду звучат голоса, а у меня паника. Мой внешний вид говорит о том, кем я прихожусь этому бандиту в красном пиджаке.
– В чем дело?
– Я же голая почти, как я выйду?
– Раком, блять. Ты час назад пела мне, что сама до города доберешься. Пиздоболка мелкая, – дергает он меня за руку, выуживая на асфальт, почти бросая на него.
– Ну, хватит, – вскакиваю я. – Вы сказали, что я женой вашей стать должна, фиктивной, а обращаться вы со мной будете как со шлюхой?
Он сводит густые брови, впечатываясь в меня тяжелым, пробирающим нутро взглядом, словно обдумывает мои слова.
– Согласен, – кивает он и вдруг поднимает меня на руки так, словно я не вешу ничего. Закрывает двери ударом бедра и несет меня ко входу под взглядами прохожих.
– Так обращаются с женой?
– Примерно, – боюсь упасть, сильнее цепляясь за его бычью шею. Кажется, я начинаю бояться высоты, на которой он меня несет в стеклянные двери, которые сами собой разъезжаются, открывая мне мир, в котором я никогда не была.
Глава 7.
– Давид Маркович, какое счастье видеть тебя в своем салоне, – из-за стойки ресепшна выходит высокая блондинка на шпильке такой высоты, что мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть в ее лицо.
Нет, Давид тоже высокий, но почему-то это не выглядит так несуразно. И неприлично. Особенно, когда она столь бесцеремонно врывается в его личное пространство. Обнимается, а на меня смотрит так, словно я пустое место.
Как, собственно, и все вокруг…
Но меня даже не это возмущает. К таким пренебрежительным взглядам сегодня я уже привыкла, а вот к тому, что моего даже фиктивного мужа начинают целовать в губы – нет. Разве уважающая себя женщина это позволит? Потерпит? Простит? Но Давиду плевать на меня, так что приходится соображать самой.
– Господи, у вас мышь вон там! Мышь!! Или это крыса? Точно! Белая тощая крыса!
– Мышь? – крик хозяйки салона сливается с визгом сотрудников, которые поднимаются на стулья и смотрят вокруг себя. Даже парень с ножницами в руках.
Один Давид опаляет взглядом меня, удивленно поднимая брови.
– Что? Я правда видела мышь. И я уверена, что в городе есть салоны, которым не нужна санитарная обработка.
– Давид, кто это?! – кричит эта белобрысая, тыча пальцем уже в меня. Словно я та самая мышь.
– Это моя глазастая жена. И проверь салон на грызунов, все-таки репутация, все дела.
– Давид! – верещит она со своего трона, пока фиктивный муж тащит меня к выходу… Все-таки красивое место, жаль, что такое неприятное.
– Я позвоню, Стелла. Белая тощая крыса? – теперь он хохочет, пристегивая меня ремнем, усаживаясь за руль. – Ты не рано ли ревновать начала?
– Ревновать? – фыркаю. У меня даже мысли не было! – Ревнуют тех, кто дорог, кто что-то значит, как мне кажется. А у нас с вами договор, спектакль, который вы своим пылесосом могли просто испортить.
– Пылесосом?
– Ну, а как назвать то, что вы там делали?
– Нормальные люди называют это поцелуем.
– А вы всех знакомых женщин целуете? – спрашиваю, испытывая теперь к нему долю брезгливости. Меня мама учила, что поцелуй – это волшебство, которое должно происходить между двумя любящими сердцами. Но никак не быть приветствием. – Тогда вам срочно нужно сдать анализы на микрофлору ротовой полости.
Вместо того, чтобы отнестись ко мне серьезно, он продолжает ржать.
– Блять, Аня, просто заткнись, пока я не занял твою ротовую полость.
– Только не языком. Он у вас грязный после Стеллы… – Господи, имя-то, конечно. Наверняка ее зовут просто Света. Но теперь это не модно. Особенно хозяйке столь фешенебельного салона красоты.
– Ты предпочитаешь что-то покрупнее?
– Что покрупнее, – не понимаю, а потом Давид дергает рычаг передач и до меня доходит. Да, я помню, как девчонки рассказывали, что делали минет, и что это вызывало у них возбуждение. Между ног до сих пор тянет от фантомных толчков его члена, а ощутить это во рту?
– У нас с вами договор, так что в моей ротовой полости не будет ни вашего языка, ни ваших половых органов. Вы можете пережить эти приятные моменты со Стеллой, но думаю, что делать это на глазах у жены, пусть и даже фиктивной, как минимум неприлично.
– Дай угадаю, на кого ты собиралась пойти учиться. На училку?
– На преподавателя, Давид.
– Ладно, училка. Расскажи-ка мне, куда мы поедем приводить тебя в порядок.
– А у вас нет дома?
– Есть, конечно, но как же там волосы, брови, всякие женские штучки, которые вы так любите?
– Не испытываю желания делать это все так, словно я на каком-то шоу по преображению дурнушки. Давайте откровенно, я не дурнушка.
– Ты точно нет.
– И вряд ли я сильно изменюсь, хотя если вы хотите сделать из меня еще одну Стеллу, – моргаю ресницами, как делала это она. Давид усмехается, смотря на меня с интересом. Странным, волнующим. И почему мне все время нужно напоминать себе, что он чертов насильник, а общение с ним всего лишь необходимость?
– Нет, мне нравится естественность пожалуй.
– Тогда давайте найдем салон в другом районе с менее пафосным названием, чем Орхидея.
– С каким? Парикмахерская Людмила?
– Я считаю, идеально. Кстати моя мама ходила в такую. Я даже
знаю адрес. Но сначала я хочу принять душ.
– Поехали тогда, покажу свою хату, а потом сама дойдешь до своей Люси, а то я и так на тебя дохрена времени потратил. Аня…
– М? – смотрю на красивое здание, которое остается за машиной. – Думаю, ты понимаешь, что открывать свой пухлый ротик и говорить о нашей сделке не стоит?
– Нет, конечно. Но думаю, она спросит, почему на моем пальце не блестит бриллиантовое колечко, – показываю свои голые пальцы.
Давид усмехается, выезжая на проезжую часть.
– А ты не промах, конечно. Ладно. Думаю, до завтра твое преображение подождет.
– И мне нужна одежда.
– Так, ты скоро совсем мне на шею сядешь. Какая одежда?
– Смотря какой, для какой цели вам нужна жена. Вызвать зависть окружающих, или неприметная серая мышь, или умная женщина, которая умеет вовремя вставить слово.
Давид хмурится, вжимая сильные руки в оплетку.
– Хм, пожалуй, зависит от мероприятия, на котором мы появимся.
– Вот вы и сами ответили на вопрос. Значит, нужна одежда на все случаи жизни.
– Стилист понадобится? Хотя, – он осматривает меня как диковинку. – Полагаю, что ты сама кого хочешь оденешь.
– Да. И ваш красный пиджак.
– Закрой рот.
– Ну, что?! Он вульгарный!
– Он охуенный. Это мой стиль. Меня по нему узнают в любом районе, и, знаешь ли, боятся.
– А уважают?
– Просто. Закрой. Рот.
– Тогда включите музыку. Не люблю тишину.
– Я, блять, заметил! – рявкает он, врезая палец в кнопку проигрывателя, заливая салон своим странным репом.
