Текст книги "На улице Мира (СИ)"
Автор книги: Ася Лавринович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Ася Лавринович
На улице Мира
Часть первая
Про нашу улицу Мира, влюбленное сердце, Катерину и отрубленный палец.
Глава первая
Часть первая
Про нашу улицу Мира, влюбленное сердце, Катерину и отрубленный палец.
Глава первая
Когда я счастлива, в моей голове играет мелодия из старого французского фильма «Мужчина и женщина», который мы с Ирой смотрели прошлым летом в парке под открытым небом.
Вот Марк Василевский – причина всех волнений, взял из моих рук два тяжелых пакета с учебниками, и внутреннее подсознательное радио тут же включилось.
«Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Когда Марк улыбнулся самой очаровательной на свете улыбкой, мелодия заиграла быстрее: «Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Будто я раскрутилась на самой быстрой карусели с белыми лошадьми и теперь, крепко держась за пластмассовую гриву, несусь навстречу чему-то светлому и волшебному. Конечно, это чувство пронзительной радости не могло длиться вечно. Ирка, сама того не подозревая, все испортила. Словно нажала на красную кнопку «Стоп», и я, резко затормозив, едва не навернулась с дурацкой воображаемой лошади.
– Тебе не жить, – шепнула мне на ухо подруга. Хорошо, что Василевский этого не расслышал.
– Вер, куда отнести? В учительскую? – спросил Марк, не сводя с меня ясных голубых глаз. Таких ярких, как весеннее небо.
– Да, в учительскую, – кивнула я, силясь первой отвести взгляд. – Лидия Андреевна у тебя все учебники примет.
– Ира, давай свой пакет тоже, – обратился к моей подруге Марк.
– Унесешь ли? – усомнилась Ирка. – Тяжело будет!
– Унесу, – парень переложил два пакета в одну руку, и Ира передала ему новую порцию учебников.
– Только вы мне дверь придержите.
– Конечно! – засуетилась я. Взбежала на крыльцо и распахнула перед Василевским тяжелую дверь.
– Спасибо! – Напоследок Марк снова так обаятельно улыбнулся, что я едва не растаяла.
С задумчивым видом спустилась с крыльца. В школу возвращаться не хотелось. Сегодня нам с Ирой разрешили прогулять алгебру с условием, что мы принесем учебники из соседнего корпуса, где учились младшеклассники. Что ж, Василевский сам вызвался помочь, а наша миссия выполнена. Теперь со спокойной совестью можно идти домой.
Мы с Иркой прошли вглубь школьного двора и уселись на высокий бордюр под липами.
– Капец, Василевский за весь учебный год впервые обратился ко мне по имени, – проговорила Ирка, подперев подбородок кулаком. – Я уж думала, что он даже не в курсе, как меня зовут.
– А мы часто с ним пересекаемся, – пожала я плечами. Старалась придать своему голосу равнодушие, но у самой внутри все дрожало. Меня нередко охватывала паника, когда Марк находился рядом. Наверное, все дело в его красивых голубых глазах. – На учебных собраниях, к примеру.
– Ах, ну вы же два наших школьных активиста, – обреченно махнула рукой Ирка. Мол, все с вами понятно. Скучища. – И все-таки странно, что всего за один учебный год Марк стал всеобщим любимцем.
– Почему странно? Марк очень симпатичный, умный, обаятельный.
– А главное – покорил сердце нашей Оксаночки Соболь, – скривилась Ирка.
– Это ты из-за нее меня предупредила о скорой кончине? – усмехнулась я.
– Ну, конечно! Соболь по пятам за Марком ходит.
– А для чего ей это? У Оксаны же есть Кузя.
– Ха, сравнила Марка и Кузю! – покачала головой Ирка. – Кузьменко прошел мимо нас, будто мы с тобой – пустое место. А Василевский пакеты с книгами вызвался отнести. Так что Кузя – не рыцарь.
– Ни разу не рыцарь, – вяло откликнулась я, уткнувшись носом в телефон. Вот уж кого неинтересно обсуждать – так это Макса Кузьменко. Более ограниченного типа в нашей гимназии не найти.
Над нами шумели липы. Пока я лениво листала ленту в инсте, Ирка подобрала палку и принялась ею тыкать в муравьев, которые гордо шествовали вдоль белого бордюра.
– Господи, ну где Даня? – вдруг рассердилась подруга, поглядывая на школьное крыльцо. – Вечно понахватает двоек в конце учебного года, потом его дожидайся, пока все исправит.
– Он ведь думает, мы еще с учебниками возимся, – не отрываясь от телефона, проговорила я. – Пошли домой без него?
– Не могу без него, я ключи забыла.
Даня – брат-близнец Иры. И похожи они не только внешне. Оба смуглые, темноглазые и очень шумные.
Внезапно Ирка пихнула меня локтем, я чуть телефон из рук не выронила.
– Нельзя осторожнее? – нахмурилась я.
– Нельзя! Соболь на нас из окошка пялится.
– Где?
Я подняла глаза и оглядела окна гимназии.
– На втором этаже, из рекреации.
Оксана Соболь, местная длинноногая красавица с роскошной копной медных волос, смотрела в нашу сторону. У окна толпились и другие одноклассницы, но почему-то мы с Иркой во все глаза глядели лишь на Соболь. Холодные зеленые глаза, поджатые губы…
– Пусть пялится, – наконец великодушно разрешила я, снова возвращаясь к телефону.
– Блин, Вера, кажись, она видела, как мы с Марком болтали.
– Болтали? Он просто у нас пакеты с учебниками забрал.
– Угу, и при этом сиял, как медный таз, глядя на тебя.
– Ну, скажешь тоже, – смутилась я, вспомнив обаятельную улыбку Василевского.
– Мне кажется, Соболь тебя сейчас взглядом испепелит, – продолжила нагнетать Ирка.
Я снова осторожно подняла голову и посмотрела на окна второго этажа. На стекле, прямо над головой Соболь, играли блики, и эти слепящие солнечные пятна напоминали корону на волосах одноклассницы. Мы с Оксаной какое-то время смотри друг на друга, а затем она внезапно так хищно усмехнулась, что по моей коже пробежали мурашки.
– Чую, разборок не избежать, – вздохнула Ира.
– Помолчи, Третьякова! – рассердилась я. Стало не по себе. – Каких еще разборок? Они даже не встречаются! Марк всего лишь помог отнести учебники в учительскую. И я – президент ученического совета. Делать мне нечего с этой пустоголовой Соболь отношения выяснять.
– Никогда не забуду, как в девятом классе эти стервы вытурили из нашей школы Наташу Сухопарову после того, как она с Кузей в кино сходила.
– Никто ее не вытурил, – снова возразила я. – Наташа перевелась в другую школу из-за того, что они с семьей в другой район переехали.
– Ага, ага! – не унималась Ирка. – Наивная ты душа, Вера Азарова! А в раздевалке на физре содержимое сухопаровской косметички тоже из-за переезда попортили? И в душевой Наташу заперли!
– Что ты от меня хочешь? – рассердилась я.
– Ничего не хочу, – проворчала Ира, которая вечно любила сгущать тучи над любой ситуацией. – Просто предупреждаю, чтоб ты Василевскому глазки поменьше строила.
– Сама разберусь с Василевским, – буркнула я. Сняла с запястья резинку-пружинку и стянула светлые волосы в короткий хвост.
Мы замолчали. Ира еще некоторое время тяжело вздыхала, продолжая вертеть палку, уже практически всю облепленную муравьями. Я молча наблюдала, как несколько крошечных насекомых перешли к военным действиям и уже целым отрядом маршировали по Иркиному рюкзаку, который валялся на асфальте у ног подруги. Когда муравьи подобрались к носкам моих розовых «вансов», я вскочила.
– Ты чего? – подняв голову, удивленно посмотрела на меня Ира.
– Ничего. Мы у самого муравейника уселись. И Данька вон вышел!
Ирка тут же поднялась следом. Даня появился на крыльце вместе с подружками Соболь. Я машинально снова взглянула на окна, но Оксаны в рекреации уже не было. Значит, скоро и она выйдет на улицу. Даня, активно жестикулируя, что-то рассказывал девчонкам, а те заливались громким противным хохотом, как крикливые чайки на набережной. Мы с Иркой так и топтались под липами.
– Что он там десна сушит? – проворчала подруга. – Почему не идет к нам?
– Да выбрось ты эту палку! – выдернула я из Иркиных рук прутик, облепленный муравьями.
– Разве он не знает, что эти курицы – наши враги?
– Думаю, у парней все немного по-другому устроено, – ответила я. – И пофиг твоему Дане на наших врагов.
Тут на крыльцо выплыла Соболь. Даня тут же повернул голову в сторону одноклассницы и что-то ей негромко сказал. Девчонки снова захихикали, а Оксана широко заулыбалась.
– Долго он будет с ними любезничать? – вскипела Ирка. – Я жрать хочу! Ключей нет.
– Твой брат, ты с ним и разбирайся, – вздохнула я. Если честно, тоже бы уже отправилась домой.
Ирка так пронзительно свистнула, что стайка воробьев вспорхнула с соседней клумбы. Даня с недовольным видом развернулся в нашу сторону, а Соболиха впилась в меня злющим взглядом, будто это я отвлекла их от беседы.
– Чего тебе? – не слишком вежливо выкрикнул Даня.
– Ключи дай! – проорала Ира.
Даня вздохнул, бросил еще что-то напоследок одноклассницам (те снова счастливо разулыбались), и спустился с крыльца.
– Наконец-то. Разродился! – проворчала Ира, хватая с асфальта темный рюкзак.
– Чего вопишь на всю улицу? – подошел к нам Даня.
– Если и дальше собираешься с этими инфузориями ворковать, то просто отдай ключи от дома. Или пошли с нами, есть хочу, сил нет!
– Тебе лишь бы брюхо набить, – проворчал Даня, тем не менее, направившись к воротам. Мы с Иркой посеменили следом. Я напоследок обернулась к крыльцу, в надежде что там появится Марк, но лишь снова встретилась с гневным презрительным взглядом Оксаны.
А Ирка уже привязалась к Дане:
– Как думаешь, сильно нашей Вере влетит от Соболь?
– А что такое? – заинтересовался Даня.
– Ир-ра! – рыкнула я, догоняя подругу и ее брата. – Зачем его посещать в такие глупости?
– Какие глупости? Расскажите! – потребовал Даня. – Что вы с Оксаной не поделили? Не хотел бы я заиметь врага в лице Соболь.
– Пф, кто эту кулему из отряда куньих вообще боится! – фыркнула я, впрочем, без особой уверенности.
– Они не поделили Марка Василевского! – выдала Ира.
– Этого пижона? – поморщился Даня. – С модной укладочкой и в стеганной курточке «Барбур»?
– Ты его не любишь, потому что он в нашем классе занял твое место! – тут же ядовито отозвалась Ирка.
– Вообще пофиг! – запротестовал Даня. – Мое место никто не может занять, поняла?
– То-то все бабы теперь на него вешаются, – не унималась Ира.
– Ну, спасибо! – встряла я. Как она меня ловко ко всем «вешающимся бабам» приписала. Хотя Марк мне нравился, но виду я никогда не подавала.
– Ты видела сейчас мой прайд на крыльце? – самодовольно спросил Даня, кивнув в сторону школы. К тому времени мы уже вышли на широкую улицу, на которой располагались гимназия и совсем рядом мой дом. Из окон кухни было видно ненавистное кирпичное здание нашего учебного заведения. Такой себе вид...
– Это они по старой дружбе не хотят обижать захиревшего льва, – ответила Ира. Она обожала подкалывать брата.
– Че это я захиревший? – оскорбился Даня. – Да мне на эту популярность вообще побоку. Это вы, девчонки, пыжитесь что-то вечно.
– Ну-ну! Сам ты пыжик!
У меня от их спора уже голова разболелась. Свернуть бы куда-нибудь от близняшек, только мы живем на одной улице, да еще и в одном доме.
– Как ты меня достала уже! – проворчал Даня. Затем поравнялся со мной и легонько подтолкнул плечом. – Вер, что у вас там с Василевским?
Я метнула в Ирку убийственный взгляд, но подруга шагала к дому как ни в чем не бывало.
– Ничего у нас с ним нет! – буркнула я. – Больные фантазии твоей сестры.
– А-а-а, – протянул Даня. – Это она может. Только разве Соболь не мутит с Кузей?
– Ты сплетни о своем прайде похлеще нас собираешь, Симба! – хмыкнула Ирка. – Тебе виднее.
– Сдался ей этот Василевский, когда есть Макс? – продолжал удивляться Даня.
– О-о, – протянула Ирка. – Ты многого не знаешь о коварстве девчонок, Данечка! Кузя – это так. Безобидная синичка в руках, а Марк – прекрасный журавль!
С «прекрасным журавлем» я была полностью согласна. А вот Даня только презрительно хмыкнул. Все-таки не нравился ему пришедший в этом году в наш класс Василевский.
В кармане джинсовки завибрировал телефон. Я притормозила и крикнула:
– Вы идите, я догоню!
Даня и Ира, кажется, и не расслышали то, что я им прокричала. Продолжили идти и громко спорить о Марке.
Я достала из кармана телефон и смахнула уведомление о новом сообщении. Отправитель: засекреченный номер. Текст: «Теперь точно берегись».
Не считаю, что стоит обращать внимание на таких дурынд, как Оксана Соболь. Это ниже моего достоинства. Именно поэтому я не придала значения «таинственному» посланию. Все знают, что Соболь с головой не дружит, и лучшее оружие против нее – игнор. Вот она побесится, когда поймет, что я ни капельки ее не боюсь. А если продолжит дурью маяться, расскажу все классному руководителю. А, может, и директору. Все-таки я в школе не последний человек. Должны прислушаться.
А вообще зря она волнуется. С Василевским мне ничего не светит. Да, мы с Марком часто пересекаемся на собраниях, где решаются организационные вопросы о жизни нашей гимназии. Да, я одна из немногих девчонок в параллели, с которыми он периодически общается… Но на этом все. Марк улыбается мне точно так же, как и остальным гимназисткам. И если кто-то из них после этого принимается строить воздушные замки насчет Василевского, то я точно этого делать не буду. А Оксана лучше бы сразу сделала массовую рассылку среди десятых, потому что я – не единственный объект для флирта у Марка.
Я даже поначалу решила не рассказывать Ирке о дурацком сообщении, потому что Третьякова точно развопится и найдет в этом сакральный смысл и реальную угрозу. Но все-таки, от нечего делать, показала предупреждение на следующий день во время первого урока. Все равно мы долго ждали опаздывающего историка и заняться было нечем. Просто молча придвинула подруге телефон с открытым сообщением.
– И что это? – Ирка округлила глаза. – От кого?
Я только пожала плечами. Тогда Третьякова склонилась к телефону, едва не уткнувшись носом в экран. Затем подняла голову и удивленно уставилась на меня.
– Это от Соболь, точно тебе говорю. Я ж предупреждала!
– Ой, Ир!
– Что теперь будешь делать?
– Найму двух качков-телохранителей, чтобы встречали меня от репетитора.
– Да ну тебя, Вер! – нахмурилась Ира. – Я б на твоем месте реально позаботилась о своей безопасности.
– Предлагаешь купить бронежилет? – развеселилась я.
– Смейся, смейся!
– Серьезно, Ира, что она мне сделает? Маразм какой-то.
В этот момент, как назло, к нашей парте подошел Марк Василевский и приветливо произнес:
– Вер, привет! Помнишь про сегодняшнее собрание?
– Угу, – промычала я, оглядывая класс. Несколько девчонок уже впились глазами в спину Марка. Соболь – в том числе.
– Лидия Андреевна просила подготовить списки учеников для летней школы, – продолжил Василевский. Взял мою розовую ручку с единорогами и принялся крутить ее в руках.
– Да, это я тоже помню, – ответила я.
Василевский что-то задержался у нашей парты. Ирка заерзала на месте. Но следующая фраза одноклассника и вовсе привела Третьякову в ужас.
– Тогда я встречу тебя после уроков, вместе пойдем, хорошо? – И Марк так широко и ласково мне улыбнулся, что я совсем растерялась.
– Хорошо, – с трудом проговорила я. Язык стал тяжелым и неповоротливым.
– Прикольная ручка! – добавил Василевский между делом.
– Дарю, – ответила я. Пошутила, конечно. Куда ему эта девчачья розовая ручка? Но Марк взял со стола колпачок в виде едонорожьей мордочки, нацепил его на ручку и бережно положил в нагрудный карман рубашки.
– Спасибо, – снова улыбнулся он. Ирка схватила меня под партой за руку…
В этот момент в класс вбежал запыхавшейся историк, и Василевский отправился на свое место.
– Кошмар! – выдохнула Ирка, оглядывая всю свиту Соболь. Подружки Оксаны по-прежнему таращились на нашу парту. – Это не прайд… Это гиены, которые в один ужасный день окружат тебя после уроков!
– Господи, Третьякова, отпишись ты от всех этих криминальных пабликов, надоела! – сварливо ответила я.
– Ты знаешь, если что, я тебя в обиду не дам! – продолжила шипеть Ирка, пока мы синхронно открыли тетради и принялись записывать сегодняшнее число и тему.
– Ага, спасибо.
– Я столько раз дралась с Данькой, и еще одной курице в школьном лагере накостыляла...
– Помолчи ты уже, костыль, нас сейчас рассадят, – попросила я. Историк вечно делал нам замечания и грозился посадить Третьякову на первую парту.
Вот он уже повернул голову на Иркин разгоряченный шепот, как, на мою радость, дверь распахнулась, и в класс бесцеремонно вплыла Амелия Циглер – местный изгой. Она перешла в нашу гимназию в девятом классе, да так и не смогла найти себе друзей. Вернее, даже не пыталась. Странная, молчаливая, мрачная… Циглер носила черную одежду и тяжелые ботинки. Даже сейчас, в середине мая, когда в таких бесформенных балахонах можно только спариться. И красилась она тоже ужасно! Жирно обводила подводкой глаза, а на губах предпочитала носить фиолетовый оттенок помады. Если честно, Амелия всегда вселяла в нас с Иркой немой ужас. Вот, кажется, кто мог запросто накостылять – так это она, а не Соболь с Иркой. Я лишний раз Циглер в глаза боялась посмотреть, потому что мы жутко друг друга недолюбливали. И на то были свои причины…
– Амелия, вас не учили стучаться? – возмущенно спросил историк.
– Тук-тук, – буркнула Циглер.
В классе раздались неуверенные смешки.
– Кто там? – тут же отозвался Никита Яровой.
– Сто грамм, – подключился Даня.
На задних партах загоготали громче. Лицо бедного историка от злости пошло красными пятнами.
Амелия – сама себе враг. Учится хорошо, а вот дисциплина у нее не то что хромает… Там у дисциплины ампутация на обе ноги. Если б Циглер научилась вовремя приходить на занятия и извиняться, цены бы ей не было.
– Думаю, для вас урок истории на сегодня окончен, не успев начаться, – отрезал побагровевший учитель.
– Какая жалость! – притворно вздохнула Амелия и развернулась обратно к двери.
Ирка чересчур громко ахнула.
– Непробиваемая девица! – шепнула мне на ухо подруга.
– Ага, скорее, непробиваемая тупость, – возразила я. Раз в неделю Амелия стабильно устраивала подобные спектакли. Хоть бы раз признала свою вину.
Циглер тем временем уже вышла из класса, демонстративно хлопнув дверью. Историк растерянно захлопал глазами и оглядел присутствующих. Разумеется, наши с Иркой разговоры уже казались сущим пустяком по сравнению с поведением Амелии. Поэтому я, не боясь, что нас рассадят, шепнула Ирке:
– Дай запасную ручку?
– А на фига ты Василевскому свою отдала, кулема? – зашипела в ответ Ирка, потянувшись к своему пеналу.
Я сама не знала ответа на этот вопрос. Кто ж думал, что он воспримет мою шутку всерьез? А вообще порой из-за любви люди готовы на самые необдуманные поступки и самопожертвование. Что уж тут говорить о подаренной ручке с единорогами.
***
Иногда я чувствую себя на наших собраниях неуютно. Наша директриса, Лидия Андреева, слишком выделяет меня среди остальных гимназистов. Конечно, дело может быть в том, что я – президент ученического совета, но, скорее, тут личные симпатии. И я, если честно, даже не знаю, чем такую любовь заслужила.
– Вера, ты подготовила списки учащихся для образовательного лагеря? – ласково спросила у меня Лидия Андреевна, после того, как старосты одиннадцатых классов отчитались о подготовке к предстоящему последнему звонку.
– Да, почти, – негромко ответила я.
В летнюю школу за счет городского бюджета обычно отправляли отличившихся учеников. Путевки считались престижными, но только не среди самих подростков. На деле никто не горел желанием уезжать в образовательный лагерь даже на одну смену. Отличившихся у нас было не так много, поэтому в списке из десяти мест пока было занято лишь одно. И его заняла я. Больше желающих не нашлось. Класс у нас не самый дружный, лишние две недели тусоваться друг с другом, да еще и днем снова посещать занятия, казалось всем плохой идеей.
– У меня тоже есть несколько кандидатур из «Б» класса, – заметив мое смятение, проговорила Лидия Андреевна. – Если есть еще места, включи их в список, пожалуйста.
– Ой, да, места еще есть, – пролепетала я.
Мы переглянулись с Василевским и улыбнулись друг другу. Марк знал, что у меня не очень обстоят дела с этим списком. И я больше всего на свете хотела, чтобы одноклассник помог мне с агитацией в этот чертов образовательный лагерь. А еще лучше – поехал бы туда сам. Тогда я с легкостью набрала бы еще девчонок, мечтавших отправиться за Василевским хоть на край света.
Но Марк своего желания не изъявлял, а спрашивать его об этом я, конечно, стеснялась.
После собрания я первой поднялась с места и быстрым шагом направилась к выходу. Еще не хватало, чтоб директриса решила сейчас уточнить, сколько человек я включила в список. Марк догнал меня уже в коридоре.
– Никто не записывается, да? – спросил он.
– В образовательный лагерь? Ты шутишь? Вместо того, чтобы валяться в летние каникулы на диване с планшетом, придется вставать по расписанию, днем снова сидеть на занятиях и ложиться в десять вечера… Да, от желающих отбоя нет.
Я тяжело вздохнула, а Марк рассмеялся. Но не злорадно, а по-доброму так. Мой рот тоже расплылся в дурацкой неуверенной улыбке.
– Хочешь, я поеду? – спросил он.
– Серьезно? – усомнилась я, натягивая джинсовую куртку на белую рубашку и школьный вязаный жилет. О том, что Василевский согласится ехать со мной, я могла только мечтать.
– Конечно, серьезно! – откликнулся Марк. – Самая подумай: две недели вдали от родительского присмотра…
Взгляд Василевского сделался мечтательным. Я еще раз с удивлением посмотрела на парня. Это как же должны допечь собственные предки, чтобы в летние каникулы желать умотать из дома на дополнительные занятия.
– Но вообще там должно быть здорово! – принялась я нахваливать лагерь в страхе, что Василевский передумает. – Предметы на выбор: математика, физика, программирование, химия. Я, наверное, английский перед ЕГЭ подтяну. А еще обещали интересные мастер-классы.
Василевский шел рядом со мной и чему-то улыбался. А я не верила своему счастью! Если я заполучила в лагерь Марка, значит, быстро добью список. Пусть вся наша группа будет состоять лишь из влюбленных в одноклассника девчонок.
– А еще твое присутствие в списке будет вполне заслуженным и не вызовет никаких вопросов у Лидии Андреевны. Все-таки ты – лучший ученик нашей гимназии.
Марк снова польщенно улыбнулся.
На улице солнце припекало уже совсем по-летнему. Высоко, в зеленых ветвях лип щебетали птицы.
– Проводить тебя до дома? – спросил Марк.
От неожиданности я смутилась еще больше. И почему-то на ум пришло дурацкое анонимное сообщение, хотя мне казалось, что я ни капельки не испугалась Соболь.
– Нет, не надо, – улыбнулась я. – Тут и провожать нечего. Я живу прямо за гимназией. Здесь же, на улице Мира. Видишь тот серый высокий дом?..
