Текст книги "Остров неопытных лириков"

Автор книги: Аста Зангаста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Это потому, – спокойно сказал Игорь, показав кулак начавшему было хихикать Рустаму, – что в основе стыда лежит инстинкт, предостерегающий подростков от сексуальных контактов. Тогда как твоя Инка совсем ещё ребёнок.

– Никакой это не инстинкт! – возмутился Рустам. – Стесняться родители учат. Меня, по крайней мере, учили.

– И ты тоже прав, – кивнул Игорь. – Помимо инстинкта, люди подчиняются правилам, которые диктуют, в каких ситуациях нужно стесняться, а в каких это делать не обязательно.

– А кто эти правила придумывает? – поинтересовался любознательный Витька.

– Мы и выдумываем, – сказал Игорь. – В смысле, все люди. И эти правила не очень логичны. Стеснительная девушка может спокойно раздеться догола, чтоб позировать группе художников. И густо покраснеть, если заметит, что ею, помимо художников, любуется делающий ремонт рабочий.

– В общем, со стыдом всё сложно, – подвёл итог Эдик. – Зря мы с ним связались. Лучше бы мы трение отменили! Ну съехали бы по траве в пруд – и что?

– Зато бы все искупались, – поддакнул Игорь, – а не только Рустик.

– Давайте закроем тему! – взмолился Рустам, трогая пальцем синяк. – Давайте лучше думать, что дальше делать.

– А давайте прибор в авоську с камнями положим и в Московском море утопим! – сказал Эдик. И тут же добавил, увидев вытянувшиеся лица товарищей: – Да шучу я, шучу. Давайте следующий закон обнулим.

– Подождите, – вскочил Витька. – Давайте сначала кое-что другое обсудим. Я предлагаю Инку к нам в компанию пригласить.

– Девчонок? – фыркнул Рустам, машинально потянувшись к разбитой скуле. – Нам даром не нужно!

– Инка хорошая, – заступился за девочку Витька, – с ней интересно. К тому же – она нам помогла.

– Я думаю, что её можно будет пригласить, – сказал Игорь. – С испытательным сроком. Но, – добавил он, поднимая руки, – не прямо сейчас. Мы её слишком мало знаем, чтоб доверить тайну трансформатора!

– Инка надёжный человек, – продолжил настаивать Витька. – Я ей верю как себе!

– А ты себе сильно веришь? – сказал Эдик, взъерошив Витькины волосы. – Пригласим мы твою Инку, только чуть позже. Когда с трансформатором разберёмся.

– Кстати! Когда я с Инкой болтал, то кое-что важное понял: трансформатор не до конца всё возвращает! Помните, Инка с Галкой в аквапарк без купальников поехали?

– Ну да, помним, – сказал Игорь. – Потому что если стыда нет, то купальник в аквапарке не обязателен. Взрослые женщины его носили, чтоб фигуру подчеркнуть. Но не всегда и не все.

– Так вот, когда Рустик стыд вернул, купальники у них не появились. Галка убедила себя, что просто купальник дома забыла. А Инка что-то заподозрила – у неё купальника вообще не было. Зачем тогда она вообще в аквапарк поехала?

– Это важное замечание… – начал было Игорь.

– Инка то, Инка сё, – перебил его Рустам. – Витька банально втюрился!

– А хоть бы и втюрился, – набычился Витька, – что с того?

– Да то, что девчонки этого не стоят, – веско сказал Рустам. – Они только визжать горазды. Давайте лучше решать, какой сегодня закон отменим. У кого какие предложения будут?

– Давайте монетку кинем? – предложил Игорь. – По очереди. Нас как раз четверо, поэтому кидаем по два раза. У кого первого орёл два раза подряд выпадет, тот закон на отменуи выбирает.

– А можно я Инку приглашу, если у меня монета два раза орлом выпадет? – ухватился за идею Витька.

– Инку ты пригласишь, если монетка на ребро встанет, – охладил его пыл Рустам. – Кидай уже.

И Витька кинул. Монета, как назло, с первого раза легла решкой. Следующий раз монеты кидал Рустам. И вот у него, как специально, сразу выпал орёл. Не успел Витька возмутиться вселенской несправедливостью, как Рустаму выпал второй орёл.

Лучезарно улыбаясь, он вытащил трансформатор из рюкзака и начал водить пальцем по кнопкам, читая вслух надписи:

– «Социальная ответственность», «Неизменность пола человека», «Трайбализм»…

На последнем слове Рустам не выдержал и душераздирающе зевнул.

– Ну, может, ещё раз стыд отменим, и в аквапарк? – предложил Витька. – В принципе, весело получилось. И девчонок позовём – мне нужно Анне купальник вернуть…

– Никаких девчонок! – воскликнул Рустам. – И хватит об этом. Правильно мне папа говорит – женщина должна знать своё место. Заниматься домом, семьёй, детьми. Им самим это интереснее, понимаете? Девчонки не ходят с парнями не потому, что мы их не берём, а потому что им с нами скучно. У них свои интересы – послушайте, о чём они на переменах говорят. Какая девочка на какую как посмотрела, кто с кем и против кого дружит. А нам, мужчинам, интересен мир и наше место в нём. Потому что мы – сильный пол!

– Боюсь, что у твоей сестры Малики по поводу сильного пола есть своё мнение, – язвительно сказал Эдик. – Она всё свободное время в спортзале проводит.

– И что? – насупился Рустам.

– А то, что она сильнее тебя будет. Чисто физически.

– Это всё Москва, – возмутился Рустам. – Женщины здесь возомнили о себе невесть что. Знаешь, как говорят у нас в горах? Курица, которая решила петь по-петушиному, – лопнула. Нужно указать девчонкам на их место. Вот, кстати, – добавил он, – и кнопка в тему. Прощай, «Равенство полов», – мы тебя отменяем!

И нажал на кнопку.

И ничего не произошло. Разве что девушка с плаката, сменившая, с возвращением стыда, спецовку на купальник, опять красовалась в спецовке. И исчез сидящий со своей старушкой на скамейке дедушка – старушка сейчас сидела одна. Последнее почему-то взволновало Эдика, и он начал высматривать отсутствующего старичка среди деревьев.

– Да что в этом такого важного? – пожал плечами Витька. – Есть старичок, нет старичка…

– Важно то, что мы не понимаем, почему это произошло! – поддержал Эдика Игорь.

– Эй, ньютоны! – крикнул им прыгающий, словно пружинка, Витька. – Мы для того трансформатор и включили, чтоб посмотреть, что будет. Если бы заранее знали, то было бы неинтересно.

И весело насвистывая, побежал к выходу из парка, сложив руки за спиной ласточкой. Друзья бросились за ним, не замечая, как оставшаяся в одиночестве старушка, вытащила из сумочки сотовый и зашептала в трубку, возмущённо тыкая в сторону скрывшихся за деревьями друзей скандинавской палкой.

– Интересно, а кто этот прибор сделал? – задумчиво протянул Эдик, когда они, устав нестись сломя голову, пошли по петляющей между деревьев тропинке. – Выглядит он так, будто его собрали в шестидесятых годах прошлого века. Ну, переключатели, там, кнопки, всё такое вот. Жаль, интернет не работает, а то я бы поискал.

– Не думаю, – сказал Игорь, – чтоб ты там что-то нашёл. Прибор выглядит так, будто его создатель точно знал, что делать, – первый опытный образец не был бы таким аккуратным. Этот прибор выпускался серийно, пусть и небольшими партиями. Подобный массовый выпуск не мог остаться в тайне. Это даже не касаясь того, что для подобной манипуляции законами природы нужны знания, опережающие всё, что знает даже современная наука!

– Ну и к чему ты клонишь? – спросил Рустам. – К тому, что трансформатор зелёненькие человечки собрали?

– Нет, для этого он слишком земной. Никто, кроме людей, не будет использовать болты и гайки земных стандартов. Так что правильный вопрос – не кто прибор сделал, а когда.

– Это ты к чему клонишь? К тому, что прибор из будущего к нам попал?

– Да. Основная функция прибора – отменять физические законы. А что такое «необратимость течения времени», как не ещё один физический закон?

– Не знаю, кто трансформатор сделал, – обхватив друзей за плечи, воскликнул заскучавший Витька, – но точно не феминистки!

– Это ещё почему? – уперев руки в бока, воскликнул любознательный Игорь.

– К нам домой часто мамина подруга заходит, – пояснил Витька, – феминистка до мозга костей. Так вот, если её послушать, у нас сейчас сплошное неравенство. Женщины угнетены мужешовинистичестическими свиньями – так она называет мужчин. На многие должности женщин не берут, в начальники они реже выбиваются, и вообще, на них лежит тяжесть ведения домашнего хозяйства и воспитания детей.

– А каким боком тут наш трансформатор?

– А таким, – Витька расплылся в улыбке, – что трансформатор отменяет «равенство полов». Значит, у нас сейчас равенство, с чем феминистки никогда не согласятся!

– Конечно у нас равенство полов, – веско сказал Игорь. – Когда я помогал отцу работу искать, то не видел, чтоб в объявлениях по поиску работы пол указывали. Кто на вакансию откликнулся, кто с заданием лучше справился – того и возьмут.

– А мамина подруга, – не сдавался Витька, – говорила, что женщинам меньше платят. За ту же самую работу.

– Не, не может быть, – отмахнулся Эдик. – Тогда бы работодатели только их на работу и брали. И специально это в объявлениях указывали. Что требуется обязательно женщина. У нас же капитализм – работодателю выгоднее платить меньше.

– Это ещё почему?

– Потому что тогда ему больше денег достанется, умник!

– А почему тогда, – вмешался в разговор Эдик, – на некоторых работах работают только мужчины? Я, например, ни разу не видел женщину-слесаря. Или женщину промышленного альпиниста.

– Равенство прав, – развёл руками Игорь, – не означает равенство возможностей. Некоторые работы получаются лучше у мужчин, некоторые – лучше у женщин. И в «мужских» профессиях женщине невыгодно конкурировать с мужчинами. То есть они, конечно, могут, если захотят, работать с парнями на равных. Вот только сил этим женщинам придётся затрачивать чуть больше, чем мужчинам. И какой в этом смысл?

– Как какой! – воскликнул Витька. – Утереть мужикам нос.

– Не самый разумный выбор, – вздохнул Игорь, – жить для того, чтоб утирать кому-то носы. Я ещё могу понять, если девушка выберет считающуюся мужской профессию, потому что любит её. Считает интересной и важной. Тогда дополнительные усилия оправданы. Такое бывает, но не скажу, чтоб часто.

– Интересно, почему?

– Потому что большинство людей работает, чтоб жить, а не живёт, чтобы работать. Поэтому и предпочитают на работе не напрягаться. Трудиться там, где можно более полно использовать выданные им природой таланты.

– То есть женщины сами решили не становиться начальницами?

– Во-первых, начальники среди женщин есть. Не так много, как мужчин, но и не единицы. И это объясняется тем, что на руководящую должность сложно попасть. И мужчинам и женщинам приходится стараться, чтоб доказать, что они достойны. И вот тут и проявляется разница между полами – мужчины больше женщин склонны к риску и авантюрам.

– Мне папа рассказывал, – вмешался в разговор Рустам, – что у нас в России две трети судей – женщины.

– Ну вот, а ты уверял, что женщин ущемляют… – начал было Игорь и замолчал.

По парковой дорожке, навстречу друзьям, ехали на лошадях две женщины-полицейские – блондинка и брюнетка. Увидев их, Игорь сначала обрадовался, что может использовать их как довод в споре, но осёкся – уж больно злыми они выглядели. Наездницы, в свою очередь, увидели парней и пришпорили коней, переведя в галоп аллюр рыси.

– Здравствуйте! – Витька приветственно замахал рукой, когда женщины, подъехав, спрыгнули с коней. – Вы, наверное, кого-то ищете?

Женщины-полицейские мрачно переглянулись, после чего одна что-то пробурчала в висящую на руке рацию.

– Вы скажите, – неуверенно продолжил Витька, – может, мы нарушили чего?

– Где ваши покрывала? – рявкнула блондинка-полицейская. – Почему вы в человеческой одежде?

Это было настолько дико, что Витька замер, открыв от удивления рот.

– Рустам, – прошептал театральным шёпотом Игорь, – срочно вырубай трансформатор!

– Это ещё почему? – захорохорился Рустам. – Мы даже толком не разобрались…

– Нет времени объяснять, – прошипел Игорь. – Вырубай быстрей.

В его голосе было столько отчаяния, что Рустам, ещё секунду назад твёрдо решивший не выполнять просьбу друга, потянулся к висящему на спине рюкзаку.

– СТОЯТЬ! РУКИ ВВЕРХ! – закричала вторая полицейская. – Ольга, у них там бомба!

Отпустив поводья, она направила на друзей похожий на детскую игрушку пластиковый пистолет.

– Да нет там никакой бомбы, – нервно рассмеялся Рустам. – Вот смотрите…

И сбросил рюкзак с плеча.

В следующую секунду раздался лёгкий хлопок, и Рустам плашмя свалился на землю, содрогаясь в конвульсиях. Из оказавшегося тазером «игрушечного пистолета» к его груди тянулись тоненькие проволочки, по которым шли мощные электрические разряды.

– Ы! Ы! Ы! – хрипел Рустам, даже не пытаясь подняться.

Друзья, остолбенев, смотрели на происходящее широко раскрытыми, непонимающими глазами. Первым пришёл в себя Витька. Взвизгнув, он бросился к блондинке-полицейской, собираясь вырвать у неё из рук бьющий разрядами тазер.

Но испуганно замер, увидев направленное на него чёрное дуло пистолета Макарова.

– Ещё шаг – и я выстрелю, – мрачно сказала полицейская-брюнетка.

– Прекратите, вы его убьёте! – крикнул Эдик. – Он же не сопротивляется!

– И что с того? Одним мужиком больше, одним меньше… Невелика потеря, – хохотнула блондинка. Но тазер всё-таки выключила, безжалостно выдернув тонкие серебряные провода из лежащего пластом Рустама. Юноша очумело сел, вытирая тыльной стороной ладони рот.

– Что случилось? – непонимающе сказал он. – Почему я упал?

– Реальность слишком сильно изменилась, – сказал Эдик, осторожно подбираясь к рюкзаку, выпавшему из рук Рустама.

Этот манёвр, к сожалению, не остался незамеченным.

– Не прикасайся! – рявкнула брюнетка, вставая в стойку вивера.

– Да что тут вообще происходит? – возмущённо спросил Рустам.

– У нас тут хлопцы умом рехнулись, – улыбнулась вооружённая тазером женщина. – Человеческую одежду напялили!

– Так мы же вроде как люди, – удивлённо спросил Витька, – или как?

– Да ты издеваешься! – воскликнула вооружённая пистолетом брюнетка. – Ещё слово – и я стреляю!

– Успокойся, напарница, – сказала блондинка, – не надо портить чужое имущество.

– Какое имущество? – не сдавался Витька.

На самом деле он уже знал ответ. Просто ответ очень ему не нравился.

– Не, – сказала блондинка, – мозги вправлять я вам не буду, мне не за это платят. Пусть с вами, такими красивыми, начальница дежурной части разбирается. Вы арестованы. Надевайте покрывала и за мной!

– Какие покрывала? – неуверенно пробормотал Витька. – Нет у нас никаких покрывал…

– Не хотите, значит, по-хорошему, – уперла руки в бока блондинка.

– Нет, мы хотим, хотим, – испуганно пискнул Витька. – Только покрывал у нас нету.

– Ну, у меня запасных покрывал с собой тоже нет, – повернувшись к лошади, сказала блондинка. – Выдам в участке. Руки в ноги – и вперёд, – махнула она рукой.

– Они что, прямо так и пойдут до участка? – возмутилась брюнетка.

– Ну, да… – пожала плечами блондинка. – Так будет проще…

– Они в человеческой одежде. Это оскорбительно!

– А что делать? – Блондинка подняла вверх бровь. – Голышом их гнать? Так погода сейчас не та…

– Они знали, на что идут, – зло сказала брюнетка, – поэтому пусть мёрзнут.

– Только не в мою смену, – хохотнула блондинка, убирая тазер в кобуру.

– Интересно, а что с нами дальше будет? – спросил Витька, когда они бежали трусцой по парковой алее.

– Ничего хорошего, – буркнул Рустам.

Трансформатор, способный прекратить весь этот кошмар, с каждой секундой был всё дальше и дальше – женщины запретили к нему приближаться, окружив лежащий в траве рюкзак чёрно-жёлтыми полицейскими лентами.

– Рюкзак ваш пусть сапёры проверят, – сказала блондинка в ответ на мольбу Витьки. – Хоть я и вижу, что вы безобидные, но рисковать не стану.

В отличие от своей напарницы, блондинка была настроена благодушно: улыбалась, шутила и даже ущипнула Рустама за задницу, заставив беднягу взвиться в воздух. Брюнетка же недовольно зыркала глазами, что-то бормоча себе под нос.

Сейчас обе дамы ехали верхом чуть поодаль, оживлённо беседуя. Несложно было догадаться, что речь шла о дальнейшей судьбе друзей – и доносившиеся оттуда отдельные фразы, вроде «кастрировать их нужно, чтоб успокоились», вовсе не способствовали душевному спокойствию.

Добежав до выхода из парка, друзья испуганно огляделись, сравнивая новую и старую реальности. Картина, которую они увидели, одновременно и успокоила и ужаснула их. Идущие по улицам женщины практически не изменились. Как и раньше, они спешили по делам, поодиночке и группами. Только сейчас в этих группах не было мужчин.

В первую минуту друзья решили, что мужчин вообще нет. Но присмотревшись, всё же увидели их: закутанные в нелепые синие балахоны с капюшонами, закрывающими лица, мужчины семенили по специально выделенной для них узкой полоске тротуара. В отличие от свободно идущих женщин, мужчины были навьючены пакетами и сумками. Многие катили коляски.

Появление компании друзей произвело эффект, сравнимый со взрывом гранаты. Проходящие мимо женщины возмущённо свистели, выкрикивая оскорбления, а несколько встреченных девчонок начали бросать в парней комья грязи, прекратив это только после окриков полицейских.

Закутанные в тряпки мужчины тоже реагировали на их появление. Но сдержанно и осторожно. Они останавливались, шептались, наклоняясь к друг другу, возмущённо кивали, глядя на улюлюкающих девчонок. Но ни один из них не вмешался и не дал понять, что поддерживает парней.

А может быть, они просто не заметили этого – ведь лица мужчин были полностью скрыты натянутыми капюшонами.

– Эти плащи чудовищно неудобные, – возмущённо прошептал Рустам, наблюдая, как проходящий мимо мужчина свалился, наступив на подол. – Почему они их все носят?

– Потому что за них решают те, кто плащи не носит. Что здесь, что в нашей реальности.

– Ты гонишь! У нас такого нет и быть не может!

– А ты когда-нибудь был в Эр-Рияде, Рустам? – осторожно спросил Игорь.

– Ты жопу с пальцем не путай! – возмутился Рустам. – Спроси в Эр-Рияде любую женщину – и она скажет, что добровольно никаб носит.

– Так и тут можно любого мужчину спросить: добровольно ли он плащ носит? – хохотнул Игорь. – Ответы, чую, будут только утвердительные.

– Разговорчики! – рявкнула блондинка.

И друзья некоторое время бежали молча. Обернувшись, Игорь оглядел друзей: первоначальный испуг прошел, и они бежали спокойно, словно на утренней пробежке.

«Может быть, и мне не стоит волноваться, – подумал он. – Этот мир создаёт прибор. Стоит ему отключиться, как мир исчезнет, а мы окажемся дома. Нам нужно только немного потерпеть – полицейские говорили, что вызвали к рюкзаку сапёров, которые не станут возиться с найденным в рюкзаке неизвестным прибором, а уничтожат его на месте, расстреляв водяной пушкой. По крайней мере, так поступили бы наши полицейские…»

От размышлений его отвлёк свисток полицейской: они успели добежать до полицейского участка, расположенного в торце дома. Обшарпанного и маленького участка – то есть точно такого, как и в их реальности.

Они вошли внутрь и испуганно съёжились, увидев сидящую за столом, заваленном бумагами, пузатую тётку в офицерской форме.

– Эт и что там у вас? – лениво спросила тётка, туша дымящуюся сигарету в пепельнице.

– Протестанты фиговы, – отозвалась блондинка. – Оделись как люди, вот умора! Думали, небось, что раз все наши в центре протесты подавляют, то их никто не заметит.

– Посади их пока в обезьянник, – буркнула тётка, показав на огороженный решётками дальний угол комнаты. – Потом в спецприёмник отправим.

– Они что, там будут сидеть в человеческой одежде? – холодно заметила вошедшая в помещение брюнетка.

– Ну, так эт, выдай им покрывала, раз такая правильная, – буркнула офицерша.

И повернулась обратно к экрану телевизора, на котором протестующая толпа женщин пыталась прорвать строй грудастых омоновок с пластиковыми щитами, тогда как брюнетка, вытащив из обшарпанного шкафа несколько пластиковых пакетов, повернулась к парням.

– Прикройте свой срам, мужичьё! – выплюнула она, кидая пакеты.

Парни тут же развернули пойманные ими пакеты, в которых, как и следовало ожидать, оказались синие мантии. Пошитые из тонкой, дешёвой материи, с кривыми швами, они больше походили на арестантские робы, чем на одежду. Но делать было нечего, и парни, вздохнув, начали натягивать бесформенные балахоны.

– Стоп! – гаркнула брюнетка. – Вы что, совсем меня за дуру держите?

– Сами-то мы не местные, – шмыгнув носом, сказал Витька, – многое не понимаем. Вы скажите, что мы не так делаем, – мы исправимся.

– На вас не ваша одежда, – сказала повернувшаяся к ним блондинка. – Её придётся снять.

«В смысле не наша!», «Что, прямо так вот снять?» и «Это еще почему?» – начали возмущаться парни. Очень деликатно и осторожно возмущаться, надо сказать. Сложившаяся ситуация не располагала к скандалам.

– Баста, карапузики, – сказала блондинка. – Повыпендривались – и хватит. У людей своя одежда, у вас – своя. Нельзя носить одежду другого пола.

– Хорошо, тётенька, – кивнул Витька, продолжая натягивать балахон. – Я одежду под ним сниму.

– Это неприемлемо! – хлопнув по столу рукой, рявкнула брюнетка. – Так вы сможете спрятать под покрывалом оружие! Поэтому снимайте всё на виду.

– Да нет у нас никакого оружия… – начал было спорить Рустам, но замолчал.

Потому что все остальные, кроме него, безропотно начали снимать с себя одежду, складывая её в освободившиеся пакеты из-под мантий. Вздохнув, Рустам присоединился к друзьям – ему не хотелось ещё раз получить удар тазером.

– Вот ведь совсем ещё малышня, – участливо вздохнула блондинка, разглядывая выстроившихся перед ней голых парней, – а туда же. Протестовать лезете.

– Может, отпустите нас, тётенька? – жалобно спросил дрожащий Витька, закрывая пах руками, сложенными чашечками. – Мы больше не будем…

– Сидеть на жопе вы месяц не будете, – сказала брюнетка, мечтательно закусив губу. – После порки!

– Слюнки подбери, подруженька, – рассмеялась блондинка. – Пороть всё равно не ты будешь.

И ещё раз хлопнув Рустама по заду, повела друзей в обезьянник – так в полиции называют камеру, в которую запирают задержанных людей.

Первым, стыдливо прикрываясь руками, в камеру поспешил Витька.

«Вот было бы чего стесняться, – недоумённо пожал плечами Игорь. – Совсем ведь ещё ребенок, а туда же». И тут же забыл об этом, вернувшись к перебору вариантов спасения…

…чтобы признать, некоторое время спустя, что положение безвыходное. Всё, что они могут сделать, – это следовать первоначальному выжидательному плану, который, с пришествием времени, нравился ему всё меньше и меньше. И дело было даже не в возможности застрять в этой реальности, а в том, что такое аварийное возвращение навсегда лишит их трансформатора, вернув в обычные, серые будни.

– Что, Данила-мастер, не выходит каменная чаша? – мрачно прошептал Эдик.

– Не выходит, – так же шёпотом подтвердил Игорь. – Ни одного плана придумать не сумел.

– Я тоже по нулям, – сказал Рустам.

По его бледному и вспотевшему виду было видно, что он принимает случившееся заметно ближе к сердцу.

– Да успокойся ты, Рус, – попытался утешить друга Эдик. – Скоро всё кончится. Прибор разрушат сапёры – и мы вернёмся домой.

– Легко сказать «успокойся», – вполголоса возмутился Рустам. – Это не тебя, а меня эта мымра по заду хлопала!

– Какой ты чувствительный челик, Рустам, – язвительно сказал Витька.

Это неожиданное высказывание от обычно доброго и участливого парня настолько удивило парней, что все они, включая опешившего Рустама, повернулись к Витьке. Тот, вопреки ожиданиям, вовсе не казался напуганным случившимся. Он сидел, вальяжно откинувшись на исписанную разными надписями спинку деревянной скамьи, и старательно цыкал зубом. Образ матёрого уголовного авторитета портили только тоненькие детские ножки, торчащие из-под подола мантии.

– Я уже всех спас, – пояснил Витька удивлённым друзьям. – Ну, в смысле, уже почти. То есть скоро.

И в доказательство помахал перед парнями висевшим на верёвочке сотовым телефоном. Точнее, телефончиком – совсем крохотной допотопной раскладушкой, с которой он ходил в школу, потому что у его матери не хватало денег на нормальный смартфон.

– И это было не так чтоб особенно сложно, – продолжил купаться в лучах внимания Витька. – Когда раздевался, я спрятал телефон в руках. В отличие от ваших лопат, у меня телефончик аккуратненький.

– И что? И как нам это поможет? – выразил общее недоумение Рустам, осторожно поглядывая на полицейских, уставившихся в экран телевизора.

– Уже помогло, – взмахнул руками Витька. – Я написал Инке. Попросил её сюда прийти.

– Ты идиот! – возмущённо зашипел Рустам. – Вот кому ты написал? Девчонке! Они наши враги. Нужно было отцу писать!

– Так у меня нет отца, – пожал плечами Витька, – то есть, технически он есть, но я его не видел никогда…

– Моему отцу! – простонал Рустам. – Давай телефон сюда, я сам ему напишу…

– Держи, – сказал Витька, протягивая телефон, – вот только он разрядился. Я уже на последних капельках заряда писал.

– Ты всех нас погубил, – застонал Рустам.

– Это ещё почему? – насупился Витька.

– Потому что Инка не придёт! – почти хором прошептали трое друзей.

И замерли, удивлённо уставившись на заскрипевшие двери, в которые как раз входила Инка.

То есть они сначала, конечно, не поняли, что это Инка, потому что вошедшая фигурка была завёрнута в традиционный для этого мира бесформенный синий мешок.

– Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения, – сказала фигурка, склоняясь в почтительном поклоне. – Вручаю вам корзинку с фруктами и печёной сдобой.

– Эт она хорошо придумала, – ответила самая главная полицменша, заглядывая в корзинку. – Эт я понимаю. Можешь передать, что я задумалась.

– …А ещё бабушка сказала, что нужно вернуть корзинку взад, – уставившись в пол, добавила фигурка.

– Тогда подожди тут, – махнула рукой полицменша. – Эт её мы сейчас освободим. Ставьте, девочки, чайник.

И вот только тогда, когда фигурка, пройдя мимо суетящихся с чайником и кружками дам, откинула капюшон, подойдя вплотную к прутьям клетки, друзья узнали Инку. И буквально опешили, не зная, что говорить.

– Какая бабушка? – только и смог выдавить Эдик.

– Никакая, – неопределённо помахав пальцами в воздухе, сказала Инка. – Я её только что придумала. Это просто причина, чтоб зайти в отделение полиции.

– А почему ты в мужском покрывале? – спросил Виктор.

– Потому что мужское покрывало работает как плащ невидимка. Никто и никогда не обращает внимания на мальчишку в синем покрывале.

– Не то нужно спрашивать, идиоты, – перебил их Рустам. – Нам нужно знать, почему мы можем доверять Инке!

– На это есть две веские причины, – отчеканила Инка. – Во-первых, я хоминистка. Я считаю недопустимой ситуацию, когда вас, разумных и полноценных членов общества, третируют, лишая многих прав.

– А во-вторых? – испуганные её напором, прошептали парни.

– А во-вторых, – расплылась в улыбке девочка, – у вас всё равно никого нет, кроме меня. Я ваша последняя и единственная надежда. Так чем я могу помочь?

Друзья наперебой начали объяснять Инке, что нужно сделать. Девочка внимательно слушала, наклоняя голову набок. И ушла, пообещав, что прямо сейчас отправится в парк, где найдёт трансформатор, на котором ей нужно будет нажать кнопку.

Потянулись томительные минуты ожидания. Друзья сидели как на иголках, постоянно поглядывая на полицейских: они были уверены, что полицейские дамы станут мужиками в момент перемены реальности. Вместо этого, с лёгким чпоканьем, у парней исчезли надетые на них мантии, оставив тех нагишом.

Глава 3. Крах социальной ответственности!

– А Витька-то у нас голова! – веско сказал Рустам.

– Ага, – согласился Игорь, – просто поразительная гибкость мышления.

– Фиг бы мы без него из этой ловушки выбрались, – поддакнул им Эдик.

И друзья замолчали, снова переживая охватившие их стыд и смятение – когда после возвращения привычной реальности они оказались запертыми в обезьяннике полицейского участка. Будучи при этом совершенно, полностью, абсолютно голыми.

– Эт что ещё за нелепая выходка?! – взревела грузная полицменша, удивлённо вытаращившись на сбившихся в кучу от страха парней. – Как вы тут оказались и почему нагишом?!

Стоящие по бокам от неё блондинка с брюнеткой также таращились на друзей, недоумённо разводя руками.

– Мы не хотели вас оскорбить или обидеть, – моментально нашёлся Витька. – Просто так получилось. Мы с девчонками на желания в карты играли, и они внезапно выиграли.

– Девчонки пожелали, чтоб вы голышом в полицейский участок забрались? – захохотала полицменша. – Эт как им такое в голову могло прийти…

– Ну, мы типа как шутили, что кто проиграет, тот полностью разденется, – продолжал вдохновенно врать Витька. – Кто же знал, что девчонки победят!

Окончание Витькиной тирады утонуло в оглушительном гоготе: троица женщин-полицейских смеялась, обхватив друг друга руками и утирая выступившие слёзы.

– Не надо над нами смеяться, тётеньки. Лучше дайте нам одежду, она вон там в шкафчике, – обиженно пропищал Витька.

– Эт завсегда так бывает, – сказала полицменша, открывая обезьянник. – Кто хочет раздеть, тот сам остаётся с голым задом.

– Большое спасибо за понимание и науку, – сказал Витька, хватая одежду и направляясь к выходу.

– Витёк, блин! – возмутился было Рустам, прыгая на одной ножке в попытках попасть ногой в трусы. – Не спеши ты так. Давай тут оденемся.

– Нужно торопиться, – прошептал Рустаму Эдик, – пока дамы не озаботились вопросом «Кто запер обезьянник?»

И друзья, прикрываясь одеждой, выбежали на улицу, где быстренько оделись, спрятавшись за кустами.

– Ничего не понимаю, – замотал головой Рустам, – это же вроде как наша реальность. Но почему тогда женщины-полицейские не превратились в мужиков?

– Рус, это элементарно, – сказал Игорь, – женщины-полицейские никуда не исчезли, потому что в нашем мире тоже есть женщины-полицейские.

– А наши синие мантии тогда почему испарились?

– …тогда как мужских накидок в нашей реальности нет, – назидательно подняв палец вверх, продолжил Игорь. – Вакуум. Вот они и испарились.

– ИНКА! – неожиданно для всех вскрикнул Витька.

И бросился бежать. С места в карьер, ничего не объясняя.

– А с ним тогда чего? – проводив взглядом стремительно удаляющегося Витьку, спросил Рустам.

– А это Витька внезапно понял, – улыбаясь, продолжил Игорь, – во что сейчас одета его подружка. И поспешил в парк ей на помощь.

– А во что она сейчас одета?.. – начал было спрашивать Рустам.

Но замолчал, обдумывая сказанное. Эдику показалось, что он видит, как в голове друга медленно, со скрипом проворачиваются шестерёнки.

– Да, Рус, – хохотнул Эдик, когда глаза Рустама обрели осмысленное выражение, – именно так.

– Так может, и нам стоит тогда пойти, – сказал он, – Инке помочь.

– Мы только будем мешать, – улыбаясь, сказал Эдик.

Витька нёсся вперёд сломя голову и не разбирая дороги. У него сбилось дыхание и мучительно кололо в боку, но он упрямо бежал вперёд. Перед его глазами, как живая, стояла картина: неожиданно многолюдный берег пруда, у которого, как назло, собрались все отдыхающие в парке люди – старики, спортсмены и школьники, среди которых, сияя ярко-алыми волосами, словно выходящая из моря Венера Боттичелли, стоит голая Инка.