Текст книги "О российской мафии без сенсаций"

Автор книги: Асламбек Аслаханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Геополитический диктат и российские реформы

Нередко неудачи реформирования в России связывают с роковыми ошибками в принятии государственных решений. Наряду с этим глубокий кризис экономики и обнищание подавляющей массы населения обусловливаются все той же некомпетентностью, неподготовленностью руководящих кадров демократической волны к управлению государством. Так или иначе критиковать Первого Президента российского государства стало едва ли не правилом хорошего тона. Что и говорить: доля истины и в подобных умозаключениях имеется. Но так ли уж все зависело от Б. Ельцина? Попробуем спокойно и обстоятельно, что называется, с цифрами с руках, взвесить российские реформы на весах успехов и неудач.

Констатировать тот факт, что неудачи реформирования, увы, превалируют над успехами – не стоит труда. Этот грустный факт более чем очевиден. Другое дело – понять логику и следствие цепи факторов, в результате влияния которых огромная страна пришла к сегодняшнему своему кризисному состоянию. Примечательно, что анализ процесса реформирования ведется на основе, так сказать, внутриправительственных или внутригосударственных факторов, не пытаясь выйти за пределы евразийского пространства. Между тем геополитическое измерение российской ситуации может оказаться более точным инструментом анализа реформирования, нежели манипуляции с невеселой статистикой падения производства и уровнем жизни соотечественников, ростом преступности или же публицистические причитания по поводу российских неудач.

Введение геополитической доминанты в оценку ситуации на евразийском пространстве требует взгляда «со стороны». Воспользуемся в этих целях специальным Докладом института Шиллера (ЕIR), подготовленном Роджером Муром еще в феврале 1993 г. Никогда не публиковавшийся в широкой печати Доклад имеет весьма симптоматичное название «“Русская” мафия: геополитика и проникновение организованной преступности на территорию бывшего Варшавского пакта».

Доклад Р. Мура начинается эпически, с рассказа о том, как 19 сентября 1989 г. директор Центрального разведывательного управления США У. Уэбстер произнес на заседании Лос-Анджелесского совета мировых проблем речь, в которой остановился на изменениях в системе стратегических целей ЦРУ. Хотя революция в Восточной Германии в то время не достигла своего апогея, Уэбстер заявил: «Еще одна проблема, о которой я упомянул, – несбалансированность торговли и развитие технологий, – иллюстрирует момент, становящийся все более ясным: наши политические и военные союзники одновременно являются нашими экономическими конкурентами».

Он явно намекал на Германию и ее способность повести за собой Западную Европу «на Восток», используя разумную экономическую политику. В декабре 1989 г. глава Немецкого банка Альфред Херрхаузен – архитектор политики, направленной на содействие продуктивного экономического развития Польши и других меняющихся стран, – был убит. Вместе с британцами США использовали кредитное давление Международного валютного фонда, чтобы вынудить страны Восточной Европы и СНГ проводить разрушительную «шоковую терапию».

«Цель этой политики геополитического диктата (имеется в виду политика США и Великобритании. – Примеч. авт.), – читаем далее в докладе, – заключается в том, чтобы предотвратить создание континентальной евразийской зоны экономического развития. Одновременно такая политика выводит на авансцену теневую экономику организованной преступности, которая симбиотически сосуществовала с англо-американскими финансовыми центрами. В отсутствие реальной экономической помощи вакуум заполняет “свободный рынок”, базирующийся на криминальных доходах от контрабанды наркотиков, табачных изделий и алкоголя, а также от «отмывания» преступно нажитых средств.

Вместо продуктивных кредитов и инвестиций – “горячие” деньги, значительную часть которых составляют “отмытые” преступно нажитые средства, которые направляются на скупку в процессе широкой приватизации бывшего государственного имущества и земельных участков. Прикрываясь принципами свободной торговли “манчестерского капитализма”, в странах Восточной Европы и СНГ возникли тысячи импортно-экспортных компаний, обычно связанные с западными партнерами через коммунистическую номенклатуру. Эти компании наводняют Восток продуктами потребления западного производства».

Как видно из доклада, схема геополитического диктата изложена весьма прозрачно. В Докладе Мура аргументированно показано, что одним из важных аспектов этой политики являются не столько нелегальные операции с наличными, сколько подкуп (коррумпирование) политических структур. В качестве иллюстрации к действию механизма коррупции в Докладе Мура анализируются манипуляции с «табачным бизнесом». Почему Россия и другие члены СНГ с 1990–1991 годов сознательно проводят политику наводнения своих стран западными табачными изделиями и алкоголем? Американская компания «Филипп Моррис» – крупнейший производитель сигарет в мире, и «Сигрэм», принадлежащая семье Бронфманов, не забыты в Москве. Специфичность этой торговли такова, что в конце 1992 г., когда руководство Германии обратилось к московскому правительству с просьбой обратить немецкие торговые кредиты на закупку продукции машиностроения из Восточной Германии, эти деньги были истрачены на импорт западных сигарет!

«Табачный бизнес» имеет свою предысторию, приоткрывающую еще одну сторону политики геополитического диктата (фирма «Филипп Моррис» используется в Докладе в качестве одного из показательных примеров). Как понимает читатель, на место этой фирмы может быть поставлена другая. Важно понимание механизма реализации политики, предотвращающей создание континентальной евразийской зоны экономического развития. «С 1975 по 1990 год “Филипп Моррис” имела официальные консультативные отношения с советской табачной индустрией. Хотя считается, что развал СССР является одной из причин кризиса этой отрасли промышленности, нельзя исключить, – подчеркивается в Докладе, – что под прикрытием продвигаемых Международным валютным фондом реформ по западному образцу заключались закулисные соглашения, посредством чего защищавшаяся ранее государственная отрасль индустрии была пущена ко дну в интересах сделки с “Филипп Моррисом”».

В Докладе Мура вскрывается механизм деятельности и уже упоминавшейся фирмы «Сигрем». Еще в 1989 г. глава фирмы Эдгар Бронфман получил награду от босса коммунистической партии ГДР Эрика Хонеккера; были подписаны также сделки под контролем руководимой Шальк-Гольдовским «Коммерческой координации», что повысило роль «Сигрэма» на рынке ГДР. В качестве справки стоит напомнить, что семейство Бронфманов, канадцев по происхождению, было одним из главных поставщиков виски и спирта в США еще в период действия «сухого закона». В Докладе делается предположение о том, что Бронфман заключил подобные сделки и в Москве в то время, когда он вел переговоры с московскими властями с целью «канализировать» поток эмиграции советских евреев не в западные страны, а в Израиль. Не случайно, что именно в 1990 г. резко возрос поток алкоголя и сигарет на Восток и усилились синдикаты профессиональной преступности, оперирующие под прикрытием «восточной торговли» компаний «Филипп Моррис» и «Сигрэм». Причем часть этой продукции контрабандным путем поступает обратно на Запад и в Восточную Европу. Иначе чем объяснить тот факт, что скандинавские страны и Германия, в которой ранее не было крупных «черных рынков» сигарет и алкоголя, с 1990 г. столкнулись со значительным ростом контрабанды этих продуктов. Согласно отчетам таможенных служб Норвегии и Швеции, 1990 г. был поворотным пунктом в развитии нелегальной торговли алкоголем. Напомним, что к этому времени относится антиалкогольная кампания в СССР, которая в стиле «сухого закона» вызвала сокращение государственного производства алкогольных продуктов. Водка стала главным продуктом на «черном рынке» и ее цена быстро подскочила. В то время возросло производство алкоголя в домашних условиях, оно всегда зависело от способности «торговой мафии», контролирующей «черный рынок», получить больше сахара с Кубы (в обмен на оружие) и воспрепятствовать его использованию в государственной промышленности. Геополитический фактор сработал в тот период так, что наибольшие проблемы возникли в Норвегии, где более 20 % потребляемого алкоголя составляет «черный рынок».

Одним из первых государств бывшего социалистического содружества, испытавших криминализацию экономики страны в условиях радикального перехода к свободной торговле и «шоковую терапию», была Польша. По данным краковского профессора Михаэля Плахты, с января 1989 г. до середины 1990 г. 146 новых компаний с ограниченной ответственностью импортировали алкоголь в объеме эквивалентном 30 млн л чистого спирта. 75 % всех счетов, имевших отношение к этому импорту, были фальсифицированы.

В 1995 г. Швеция из-за наводнения России сфальсифицированной водкой «Абсолют» прекратила ее поставку. В феврале 1996 г. силами российской, венгерской и хорватской полиции в Венгрии и Хорватии с помощью «Интерпола» были найдены 2 завода, занимавшихся изготовлением фальшивой водки «Абсолют». За 1,5 г. своего существования они реализовали в России 4,5 млн бутылок емкостью 0,7 л и 3,5 млн – 0,5 л. Нет сомнения, что с этой продукции в казну не были уплачены ни акцизный сбор, ни таможенные пошлины, ни НДС. Одновременно с этим в страну везут поездами, автомобилями, паромами и сухогрузами опасные для жизни «шмурдяки» из Польши, Бельгии, Германии, Голландии и т. д. Это в то время, когда сама Россия в 1995 г. официально производила 228,7 млн декалитров водки при возможности 240 млн декалитров. Мафия, зарабатывая миллиарды долларов и по сей день, спаивает граждан России. Только за первую половину 2003 г. в результате употребления фальсифицированных спиртных напитков умерло более 2000 россиян.

Согласно источникам из германских таможенных учреждений, значительная часть денег, поступающих на Восток, направляется туда с целью «отмывания». Стоит только деньгам пересечь границу России, как они становятся автоматически «чистыми», потому что валюту можно обменять в любом государственном или коммерческом банке, магазине или обменном пункте. Происхождение наличности никого не интересует. Как группу повышенного риска криминальной деятельности в мире нового бизнеса оценивают эксперты и совместные венчурные предприятия. «Они представляют собой самый легкий канал для отмывания денег (25–27 % продавцов наркотиков в Москве работают в кооперативах или совместных предприятиях). В Докладе изложен один из многочисленных способов отмывания денег через венчурное предприятие на примере сделки по экспорту несуществующей меди: «Ваше совместное венчурное предприятие сделало предложение о продаже определенного количества меди. Вы и ваши зарубежные партнеры заключили контракт. Вы никогда не увидите самой меди, но кампания, которая якобы продала ее через ваше предприятие, переводит «чистые» деньги на свой банковский счет. Ваше венчурное предприятие получает 15 % за посредничество».

Но, пожалуй, самый «крутой» способ отмывания «черных» денег, судя по Докладу Мура – финансирование войн и «этнических чисток». События 1991 г., – читаем в Докладе, – начало враждебных действий белградских сербских руководителей могли стать возможными только при поддержке Москвы и администрации Буша (имеется в виду Дж. Буш-старший. – Примеч. авт.). Л. Иглбергер, в то время заместитель Государственного секретаря и видный партнер консалтинговой фирмы Генри Киссинджера, трудился вместе с другим партнером Киссинджера – лордом Каррингтоном для того, чтобы обеспечить Сербии возможность проведения «этнических чисток» и массового геноцида. Одновременно в целях финансирования войны был создан механизм по направлению в распоряжение Белграда широкого потока «грязных денег» для закупки вооружения, нефти и других необходимых товаров.

В Белграде появилось множество частных банков и банкиров, имеющих удивительные способности. Они предлагают выплачивать 15 % в месяц за вклад в твердой валюте и 200 % в месяц за вклад в динарах, при том что ежегодная инфляция составляла 25 000 %. Учитывая высокий уровень безработицы и то, что многие сербы не имели никаких источников доходов, выплаты по вкладам в этих банках позволяли смягчать недовольство, которое могло бы возникнуть из-за экономических трудностей, вызванных войной.

Некоторые аспекты этой истории всплыли на поверхность после того, как белградский «банкир» Езломир Васильевич, глава банка «Югоскандик», бежал в Израиль в марте 1993 г. Ранее он жил за границей 15–20 лет, в основном в Австралии, и согласно газете «Обсервер» являлся «коммерсантом зон войны» на Дальнем Востоке. В «Югоскандике» было открыто более 4 млн счетов с вкладами на сумму около 2 млрд в твердой валюте. Откуда эти деньги? – задается вопросом автор аналитического Доклада и выстраивает систему аргументов, суть которых сводится к следующему: те же самые люди, которые дали Сербии зеленый свет к началу войны, приняли меры и по ее финансированию. «Геополитические интересы англо-американцев, – читаем далее в Докладе Мура, – сознательно требуют продолжения этой войны в Европе, несмотря на публичные протесты». Так что за спинами Иглбергера и Каррингтона финансовые интересы групп, способствующих притоку «черных» наличных денег для Сербии и ее банковских структур. В сущности, отмечается в Докладе Мура, англо-американские финансовые интересы создали систему, поощряющую преступность, и они же отстояли право решать, какие из преступников хороши или плохи. Финал этой истории известен. Широкомасштабная военная операция НАТО в Югославии, официальным источником которой стало новое «финансовое чудо» США – профицит бюджета в 70 млрд долл. (почти пять годовых бюджетов России), позволила не только искупить «грех» США и Великобритании перед албанцами (правда, весьма специфическим образом), но и создать непреодолимые препятствия для восстановления финансовой отчетности (когда разрушено полстраны, ревизию проводить бессмысленно), а заодно обеспечить ВПК госзаказами вперед на 5–10 лет (во время югославской кампании был израсходован почти весь наличный запас «томагавков» – около 400 штук).

Читатель наверняка помнит, что международная финансовая либерализация («глобализация»), развернувшаяся в начале 70-х гг., основана на представлении, исключающем вмешательство правительства в процессе становления рыночных отношений. Финансовая либерализация стала краеугольным камнем правящих демократов в России. По сути дела это было либо неосознанное воплощение западной доктрины в России, либо того хуже – сознательное вовлечение страны в «черный рынок» по отмыванию денег посредством международной финансовой ультралиберализации.

С созданием экзотических «вторичных» рынков и триллионов долларов, переводимых компьютерным путем по всему миру, бесполезность прежних банковских и налоговых правил становится все более очевидной. Исчезновение реальной экономики и параллельная инфляция рубля создали ситуацию, когда лишь малая доля российского населения и (или) организаций могут аккумулировать финансовые средства, чтобы получить доступ к механизмам переливания капитала.

Продукция добывающих и перерабатывающих отраслей промышленности в России по демпинговым ценам по-прежнему перекачивается на международные рынки с целью накопления твердой валюты.

Либерализация цен принесла Западу новые рабочие места и немалые барыши, а россиянам – убыточное производство, инфляцию, вал преступности. Одновременно со вторым – так называемым денежным этапом приватизации появилось решение российского Правительства передать в залог госпакеты акций оборонных предприятий. Не покидают сомнения относительно безвозвратной утраты уникальных технологий вполне конкурентоспособных предприятий, определяющих во многом безопасность страны. Так что пресловутый «процесс пошел» по… западному сценарию.

На 1 августа 1997 г. по оценке тогдашнего председателя Комитета Государственной Думы по безопасности В. Илюхина, общее количество предприятий, акции которых были выставлены на продажу, составили свыше 650. Наибольший интерес иностранные юридические и физические лица проявили к предприятиям Москвы и Санкт-Петербурга, а также к ряду приоритетных промышленных предприятий и отраслей промышленности. Они стали совладельцами ряда морских торговых портов, практически всех предприятий алюминиевой промышленности, акционерных обществ «Норильский никель», «Тюменская нефтяная компания», «Сибнефть», «Связьинвест» и многих других.

Иностранные фирмы приобрели контрольные пакеты или значительное количество акций ряда предприятий ВПК: АО «Московский НПК «Авионика» (г. Москва), АО «Московский вертолетный завод им. М. Миля», АО «НПО «Технология» (г. Москва), АО «НИИ экономики и информации по радиоэлектронике» (г. Москва), ВАО «Энергия», АО «ЛОМО» (г. Санкт-Петербург), Курское АО «Прибор». В целом было приватизировано более 70 % оборонных предприятий. Американские и английские фирмы завладели контрольными пакетами акций всех ведущих предприятий, производящих сложные комплексы и системы управления полетами для летательных аппаратов, производимых МиГ, Су, Як, Ил, Ан и др. 31, 2 % акций МНПК «Авионика» на чековом аукционе приобрела фирма США «Ник энд Си корпорейшн», которая для этого использовала российские посреднические фирмы ТОО «Денек» и АОЗТ «Финансовый центр «Столица».

Германский концерн «Сименс» приобрел около 20 % акций АО «Калужский турбинный завод», выпускающего турбины для атомных подводных лодок.

Абсолютное большинство иностранных фирм, купивших акции российских предприятий, обычно не принимает участия в инвестировании этих предприятий и в мероприятиях по налаживанию на них производства.

В случае кризиса США способны заблокировать производство систем и приборов управления для всей авиационной промышленности России.

На сегодня Россия не только утратила право собственности на многие приоритетные предприятия, но и право направлять их производственную деятельность в нужное для нее русло[31]31
  См.: Илюхин В. И. Нация – государство – безопасность. М., 1999. С. 51–52.


[Закрыть].

По мнению президента Лиги содействия оборонным предприятиям А. Шулунова, в конце ХХ в. в России произошло беспрецедентное разрушение оборонных отраслей промышленности. За этот период расходы на производство вооружений, военной техники и оборонные научно-исследовательские работы уменьшились в сопоставимых ценах более чем в семь раз по сравнению с началом 90-х гг. Вследствие распада оборонной промышленности утрачены целые направления военной науки и производства. Если до 1992 г. армия и флот были оснащены вооружением, в целом не уступающим зарубежным образцам, то сегодня Россия потеряла возможность производить некоторые виды вооружения, освоенные отечественной промышленностью еще в 80-е гг., а серийное производство вооружения превратилось сегодня в дорогостоящее изготовление единичных образцов.

Крах российской оборонной промышленности совпал с исчезновением стратегического противостояния двух супердержав. Этим обстоятельством как спасительным аргументом не замедлило воспользоваться российское правительство, урезая до пределов и без того скудный бюджетный паек оборонной промышленности. Рассуждения чиновников были незамысловаты: мол, нет угрозы нападения, так и нечего производить оружие. Положение усугублялось еще и тем, что жалкие крохи ассигнований на нужды обороны, предусмотренные федеральным бюджетом, не доходили до оборонных предприятий.

Резкое сокращение финансирования научных исследований в сфере промышленности по сути заложило ее хроническое отставание в будущем. Бюджетные ассигнования на фундаментальную науку в последнее десятилетие сократились более чем в десять раз. Сегодня в России на науку выделяется лишь 0,5 % ВВП. Итог известен: Россия – ведущая аэрокосмическая держава стала закупать гражданские самолеты за рубежом и перестала производить компьютеры. Даже запланированные целевые федеральные программы финансируются неудовлетворительно. Так, на имеющие приоритетное значение программы «Развитие гражданской авиационной техники России», «Развитие электронной техники России» длительное время выделялось немногим более половины запланированных средств. Предусмотренные бюджетом конверсионные кредиты на льготной основе вообще не выделялись. Российскому оборонщику пришлось «выкручиваться» исходя из внутренних возможностей. Во многом благодаря инициативе и предприимчивости самих производителей военной техники российской ВПК на плаву. Государство лишь начиная с 2001 г. стало проявлять реальную заботу о развитии ВПК. Об этом, кстати, красноречиво говорит тот факт, что заключение миллиардного контракта на поставку военных самолетов в Малайзию летом 2003 г. курировал лично Президент РФ.