Текст книги "Иллюзорная реальность (СИ)"
Автор книги: Аси Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 16.
Просыпаюсь от характерного скрипа тормозящей электрички. Смотрю в окно – нет, не моя остановка. От этого посёлка до пункта назначения ещё примерно полчаса езды осталось.
Я решила больше не ждать чуда в виде падающего с неба мешка с необходимой мне суммой денег, а использовать свой самый последний вариант их получения. И да – после увиденного собственными глазами штампа в паспорте Штормова необходимость в объяснении с ним пропала. По-моему, тут и так всё кристально ясно… А я, как дура, защищала его до последнего, наивно полагая, что сестра Тимура с якобы женой просто разыгрывают спектакль, но правда отрезвила хлестко и внезапно, не оставляя ни капли надежды на иной исход.
Рушить чужую семью в мои планы не входило, да и любил ли меня Штормов, который так и не появился вчерашним вечером? Или я была его временной забавой на время ссоры с женой? Неприятно и горько это осознавать, но, скорее всего, второе.
Как бы там ни было, я устала от выяснений отношений, разоблачений и даже правды. Не за этим переезжала в большой город… Предательство мне будет чертовски сложно пережить. Особенно предательство очень близкого человека, от которого подобного не ждала вовсе. Я, конечно, никогда не была ангелом – даже при полноценной семье умудрялась чудить и вляпываться в неприятности, тем самым привлекая к себе внимание. И, возможно, я действительно заслужила многое из того, что со мной случилось… Но то, что навалилось на меня в последнее время – это невыносимо.
Делая вид, что сильная, я пыталась таковой быть, но у всего есть предел, и если бы не одно незавершенное дело, то даже не знаю, что бы стало со мной. А сейчас, лишившись поддержки людей, которых я искренне считала «своими», я приняла решение вернуться домой…
В место, которое я поспешно покинула восемь лет назад, будто бы в прошлой жизни, и в которое вряд ли бы поехала в ближайшее время, если бы не сложившиеся обстоятельства…
В место, где меня вряд ли кто-либо ждет и будет рад моему появлению…
В место, где моя жизнь по собственной же глупости перевернулась с ног на голову…
За постоянными думами и переживаниями я не заметила, как пролетели эти полчаса – очнулась лишь тогда, когда электричка притормозила на конечной остановке. Ну что ж – настало время встретиться со своей семьей. Энтузиазма как такого не было – в душе царили волнение и страх от предстоящей встречи.
Интересно, как отреагирует на мое появление папа? Ведь я уехала, пообещав, что буду возвращаться в перерывах между учебой, но из-за внутренних раздирающих чувств вины и угрызений совести я свела даже телефонное общение на «нет». И, таким образом, пропала из его жизни окончательно, бросив также, как и мама когда-то – просто исчезла в неизвестном направлении.
В глубине души мне хочется верить, что знай папа причину, по которой я сбежала, он бы понял меня. Не поддержал, конечно, ведь это с моей стороны было самой настоящей трусостью и безответственностью, но и не стал осуждать. У нас с ним, к слову, раньше было какое-то невербальное понимание друг друга, и я просто обожала наше совместное времяпровождение. Которое с годами становилась все реже, пока не прекратилось вовсе…
Отец всегда был уважаемым и далеко небедным человеком в нашем небольшом городке – заместитель директора на заводе по переработке древесины как-никак, на единственном промышленном предприятии в этом забытом богом месте. Уверена, что попытки найти меня предпринимались… По крайней мере, хочется на это надеяться.
А моя «драгоценная» мачеха – как она меня встретит?
Любовью ко мне Анфиса так и не воспылала – у нас это было взаимно. В частности её реальное отношение стало очевидным после случая, когда эта гадина якобы случайно заперла меня на балконе во время одного из редких «светских раутов». Я вышла подышать свежим воздухом, потому что терпеть не могла подобного рода сборища взрослых – к слову, это был одиннадцатый этаж недавно отстроенного бизнес-центра в соседнем городе – и пришла в недоумение, когда обнаружила, что обратно выйти не могу, так как дверь совершенно точно была заперта изнутри.
Мне было четырнадцать. На улице уже потемнело и похолодало. Особенно прохлада ощущалась в легком ситцевом платье. И, находясь на балконе так высоко, в одиночестве и долгое время, как мне казалось – два часа точно, – во мне что-то щелкнуло и навсегда перевернулось. После очередного приступа паники, криков о помощи и попыток открыть дверь, которая не подавалась, появился сильнейший страх высоты. Я то и дело смотрела вниз, и мне мерещились различные картинки, как пол подо мной обрушивается, и я падаю в непроглядную тьму и разбиваюсь насмерть…
Никогда не забуду хорошо отыгранное удивление Анфисы, когда она узнала о моем заточении от какого-то папиного коллеги, который, к моему счастью, захотел открыть шторы и выйти на балкон – мачеха, видите ли, думала, что я от скуки вызвала такси и поехала домой. Эта лицемерка накормила этой ложью остальных присутствующих, которые пребывали в шоке от такого положения дел. Папа переживал за моё состояние, ведь я выглядела не лучшим образом – заплаканная, с охрипшим голосом и немного невменяемая – но и это прошло.
А дальше… Я стала замечать, как Анфиса всё сильнее и сильнее окутывает своими щупальцами отца, и ничего сделать с этим не могла. И сколько бы я ни пыталась раскрыть ему глаза на её истинную сущность, ничего не возымело эффекта – папа безоговорочно верил своей молодой смазливой сожительнице. Тогда я и бросила свои жалкие попытки что-то доказать, окунувшись в подростковую, порой безбашенную жизнь…
Но всё это отсылки к давно пройденному этапу. И пока я вновь и вновь размышляла о нём, мои ноги привели меня к двухэтажному, некогда родному дому, на втором этаже которого располагалась моя комната. А, возможно, уже и детская младшего брата. На него, кстати, очень хочется посмотреть – так странно иметь родного человечка, которого ещё ни разу не видела вживую… Сразу после рождения Ромы я старалась отсылать малышу небольшие презенты, умудряясь даже делать это так, чтобы не оставлять адреса отправителя, но, разумеется мне очень хотелось быть с ним рядом, смотреть, как он растёт.
Мнусь у ворот дома, думая, как поступить. Ключи у меня сохранились – интересно, поменялись ли замки? И имею ли я право так по-хозяйски зайти или нужно позвонить в калитку?
В итоге решаю открыть двери самостоятельно, и с приятным удивлением обнаруживаю, что ключ от ворот подходит. Оглядываю придомовую территорию, которая, на первый взгляд, не изменилась. Это навевает новые воспоминания, связанные с тайными пролазками после очередной вечеринки…
Стараюсь отогнать и их, подходя уже непосредственно к двери дома. Несмело, но все же открываю её – она на ключ не заперта – и делаю шаг вперед.
Сердце стучит словно бешенное, нервы оголены. Мысленно борюсь с желанием уйти, пока никто не заметил моего появления, но не успеваю. На лестнице, степенно спускаясь, появляется мачеха. Увидев меня, спотыкается и чуть не падает – лицо её выражает крайнюю степень удивления и недовольства.
– Надо же! Ты, случаем, не заблудилась? – с упреком вопрошает она, подходя ближе и оценивая меня брезгливым взглядом. – И не постеснялась же заявиться сюда!
– Привет, – игнорируя язвительный тон, здороваюсь, но всё равно чувствую себя неловко, не решаясь снять одежду и войти. – Как вы тут?
– Бывало и получше. Но ты мне мозги не пудри! Зачем приехала? Деньги понадобились? Или думаешь, что если столько лет прошло, то никто не будет поднимать то уголовное дело? Отец тебя знать не желает, я тоже! Так что лучше тебе сейчас же развернуться и умотать туда, откуда пожаловала.
– Я никуда не уйду… – испуганно оглядевшись, убедилась, что у нашего разговора нет свидетелей, и продолжила решительно. – Пока не увижу отца и брата.
– Да какое ты имеешь право ставить мне условия? Ты давно для всех членов этой семьи умерла. Убирайся отсюда! Вон! – брызжа ядом, Анфиса подбежала ко мне и стала насильно выталкивать за дверь. – Иначе я засажу и тебя, и дружка твоего преступника! Оба ответите за тот поступок!
Наверное, если бы мачеха попросила меня по-хорошему, я бы выполнила её просьбу – дала бы время свыкнуться с моим возвращением и пришла бы на следующий день вновь. Но её агрессия, угрозы и откровенное хамство заставили рефлекторно противиться и настаивать на своём. Да, я далеко не пример образцовой дочери и падчерицы, но и она тоже сыграла немаловажную роль в той истории и повлияла на моё решение сбежать. Точнее – именно Анфиса убедила меня в мысли, что единственный выход – это бегство. И чем дальше от родного города – тем лучше. Тогда, будучи наивной семнадцатилетней дурочкой, я подумала, что мачеха всё же на моей стороне – она мне даже первое время после поступления деньги на расходы присылала… Но потом в какой-то момент я осознала, что мой отъезд был ей на руку. Если бы меня тогда судили, то огромная темная тень позора и осуждения упала бы не только на имя отца, но и на Анфису тоже. А мачеха из тех, кто как бешеная курица по огороду носится со своей репутацией. Она тогда всего лишь навсего хотела избавиться от меня и от всех тех проблем, что я им доставляла. И вообще, с точки зрения закона – Анфиса меня укрыла, а это значит, что она соучастница того события. То есть если она пойдёт в полицию и начнёт ворошить дело восьмилетней давности, то якорем пойдёт со мной и Вадимом ко дну. Мачеха хоть сейчас и корчит из себя оскорбленную невозмутимость и угрожает сдать, сама прекрасно знает, к чему это приведет. У нас городок маленький – потом от сплетен и осуждений не отмоешься.
– Я же сказала, что не уйду, пока не поговорю с отцом и не увижу брата, – рявкнула, освободившись от грубой хватки Анфисы. Теперь уже, быстро скинув обувь, целеустремленно подошла к вешалке и сняла ветровку. – И я больше не боюсь наказания и расплаты – мне абсолютно нечего терять. А вот тебе…
– Ах ты, тварь неблагодарная! – заорала на весь коридор мачеха, активно жестикулируя руками перед моим носом. – Расплаты не боишься – как же! Думаешь, отец будет взятки давать и из тюрьмы тебя вытаскивать? Он уже лет шесть о тебе не вспоминает! Говорит, что нет и не было у него никакой дочери никогда! Только сын!
– Ма-ма! Мы сейчас к папе в больницу пойдём? – входная дверь не без усилия отворилась, и с улицы в дом вихрем вбежал мальчишка в синей курточке и тонкой шапке с глазами какого-то монстрика. Он в обуви пронесся до лестницы и, только остановившись у неё, начал стягивать с себя одежду прямо на пол. После заметил меня и, кажется, немного смутился. – А кто эта тетя?
Вслед за мальчиком – моим трехлетним братом Ромой – в дом, кряхтя, вошла пожилая женщина.
– Анфисочка! У нас гости? – скинув легкую куртку, женщина выжидающе уставилась на меня. – Представишь?
– Нет, мам! Она просто ошиблась домом. Уже уходит! – своим испепеляющим взглядом мачеха надеялась заставить меня убраться отсюда, но я застыла на месте и не могла отвести глаз от маленького рыжеволосого мальчугана, который украдкой осматривал меня.
– Привет! Я – Женя! – никогда не умела общаться с детьми, но сейчас почувствовала, что пришло время начать. Протянула малышу руку. – Твоя старшая сестра.
– Кто? – воскликнула, очевидно, мать Анфисы, схватившись за сердце.
– Дочь Александра Ветрова. Женя, – продолжая держать в своей ладони крохотную ручку Ромы, ответила и улыбнулась мальчику. Он, пристально глядя на меня, тоже улыбнулся, но потом выдернул свою руку и отбежал к маме.
– У меня нет ни братика, ни сестрички, – глотая некоторые буквы, произнес Рома, прячась от меня за ногой Анфисы.
Я выпрямилась и в другом конце коридора заметила большую чёрную радиоуправляемую машинку. Ту самую, которую покупала ему вместе с Ленкой.
– Рома, скажи, пожалуйста, а кто подарил тебе ту машинку? – как бы невзначай поинтересовалась, пристально следя за реакцией мачехи, которая немножко побледнела.
– Это мама мне купила, – радостно ответил мальчик, тут же подбежав к игрушке. – Она радиоуправляемая, – с горем пополам произнес это сложное слово. – Хочешь, покажу?
– Значит, мама, – понизив голос, повторила за братом, прожигая Анфису взглядом.
– А что, следовало сказать, что это сбежавшая сестра присылает подачки? – взирая на меня свысока, нагло возмутилась мачеха.
– Сестра? – нахмурилась мать Анфисы.
– Сестра? – с округлившимися глазами и приоткрытым ртом повторил мальчик и посмотрел на меня с большим любопытством.
Какие дети нынче сообразительные! Я не смогла сдержать улыбку.
– Мама, уведи его в комнату, – отдала приказ мачеха, и Рому забрали. – Пришла разрушить семью, которую я с таким трудом восстанавливала после тебя?
Опять двадцать пять. А не устала ли эта женщина сыпать угрозами и обвинениями?
– Это ты её разрушила своим появлением, Анфиса! – уже срывалась я, хоть и пыталась говорить тише – не нужно ребенку слышать разборки. – Где мой отец? – перешла к волнующему вопросу.
Брошенная братом фраза о посещении папы в больнице не давала покоя.
– Вспомнила-таки об отце! – издевательским тоном продолжила Анфиса, важно скрестив руки на груди. – В больнице он, любящая дочь, не знающая даже о состоянии родного отца! – с сарказмом выплюнула она слова, которые я с трудом переварила.
– Как? – глухо спросила, никак не ожидая подобного.
– А так! – по-прежнему выплескивала негатив мачеха, разразившись очередной тирадой, которую я пропускала мимо ушей. Присела на диванчик, так как ноги явно меня не слушались, как и тело.
Папа – крепкий, здоровый мужчина, который раньше, насколько я помню, никогда не обращался за помощью к врачам. Даже таблетки от головных болей его было не заставить пить. Почему он в больнице? Что с ним? Последний вопрос я все же озвучила, получив от Анфисы более или менее внятный ответ – что-то с сердцем… Предварительно врачи поставили ему сердечную недостаточность.
О, боже! Как я могла так эгоистично уехать от родного человека и даже не интересоваться его состоянием? И почему я была уверена, что с ним всё в порядке?
Поднялась резко на ноги, чуть не упав, и заметалась по комнате под непрекращающиеся причитания мачехи.
– Куда это ты собралась, блудница? – вдруг спросила она.
– К отцу в больницу, – зачем-то ответила. – Он в кардиологии лежит?
– Зачем? – тут же испуганно засуетилась эта странная женщина.
Она издевается?
– Чтобы увидеть его! Что тут непонятного? – понемногу силы ко мне возвращались, а кружащая, словно коршун, мачеха только ускоряла этот процесс.
– К нему нельзя! – закрыв собою проход, заявила эта противоречащая самой себе ненормальная.
– Это ещё почему?
– Приемные часы закончились! – нашлась с ответом она.
– Ты же только что собиралась с Ромой ехать к нему, – угрюмо напомнила, начиная злиться.
– Ты нашла кого слушать! Он ещё маленький – не знает часов, – после быстро найденного оправдания и резкой смены настроения, я ещё больше усомнилась в правдивости её слов.
– Я всё же поеду – отойди, – грозно посоветовала.
– Ты сделаешь только хуже! Думаешь, он в таком состоянии запрыгает от радости, когда вдруг появится потерянная дочь?! Нет – ты доведешь его до очередного приступа, и дай бог, чтобы он после такого удара остался жив! – горячо возразила мачеха. – Его надо подготовить к твоему появлению.
И на этот раз она была права… Да, по какой-то непонятной причине, Анфиса не хотела нашей встречи, но мне стало действительно страшно – ведь папе и правда может сделаться хуже, увидь он меня после стольких лет.
– Здесь неподалёку есть небольшая гостиница – «Симфония» называется. Переночуй сегодня там. Я с утра поеду к Саше, постараюсь настроить его на твой визит. Если мне покажется, что он готов тебя увидеть – я наберу твой номер. Оставь его, кстати, – снисходительно выдала Анфиса, глядя на меня как на пустое место.
– Что? Гостиница? А почему я не могу остаться здесь? В своём доме, между прочим! – вспыхнула от негодования, хотя перспектива ночевать в доме с раздражающей меня мачехой и её матерью тоже была не особо привлекательной. Но тут уже вопрос принципа.
– Боже! У тебя как были замашки буйного, туго соображающего подростка – так они и остались… Это давно уже не твой дом. Я достаточно ясно выражаюсь? Ты не вовремя! К тому же, сейчас у нас гостят мои родители, и свободных комнат для ночлега нет. Если не хочешь в гостиницу – так езжай к своему дружку Вадиму! Его вроде бы недавно выпустили из психушки… Или вновь упекли, когда умерла его мать…
– Вадим мне не друг, – сухо отрезала, понимая, что и правда будет лучше для всех, если я остановлюсь в гостинице.
Можно было бы, конечно, попробовать потеснить Олю, но мне стыдно напрашиваться в её однушку, где она живёт вместе с мужем и двумя детьми. А других друзей и подруг, с которыми бы я поддерживала связь, у меня здесь попросту не осталось.
Да и с мачехи не стоит спускать глаз. Пообещать она может что угодно, но это не значит, что выполнит обещанное. И вообще – сделаю-ка я вид, что согласна с её условиями, а сама через ту же самую Олю начну узнавать, как бы мне попасть к отцу.
– Ладно, я поеду в гостиницу. Но если ты мне завтра не позвонишь – то наведаюсь к отцу без предупреждения.
– Да уж! По паспорту ты вроде стала старше, а ума совершенно не прибавилось. Не ставь мне условия – не в том ты положении. Если я сказала, что позвоню, значит – позвоню, – она недовольно оскалилась и закатила глаза, когда я передразнила её высокомерное выражение лица. Анфису всегда ужасно заводило, когда я парадировала её наигранную мимику восемь лет назад – злит и сейчас.
– До завтра! – натянуто улыбнулась, помахала ей рукой и захлопнула за собой дверь.
Гостиницу я нашла быстро – слава современным технологиям. Даже и не знала, что в нашем захолустном городке есть здания подобного назначения. Точнее – в подростковом возрасте меня этот вопрос не интересовал, а потому я была удивлена, что внешне гостиница выглядела вполне прилично. Даже персонал старался быть со мной вежливым и обходительным.
Похоже, что гостей в этом заведении, особенно случайных, ждут как чудо – с распростертыми объятьями. И оно понятно – ценник тут не слишком уступает расценкам в мегаполисе. Хорошо, что со мной всё-таки рассчитались в магазине за отработанные смены – иначе я бы не смогла позволить себе подобной роскоши, как номер в гостинице.
Стыдно вспоминать, конечно, как сегодня с утра я вся злая и на взводе завалилась на рабочее место (уже бывшее). Переругалась со всеми, с кем только можно, наговорила невинным людям гадостей, написала заявление на увольнение и попросила расчёт, так как знала, что у меня совсем скоро электричка домой.
Ей-богу, будь я на месте нашей начальницы – послала бы себя лесом после такой словесной перепалки, но Таисия Олеговна отдала мне не только официальную часть зарплаты, но и «чёрную». Правда, сделала она это весьма экспрессивно – буквально швырнула купюры мне в лицо, молча развернулась и ушла. Но я уже не такая гордая девушка, как раньше – спасибо урокам жизни: поматерилась вслух, с невозмутимым видом собрала свои деньги и, окинув присутствующих незаинтересованным взглядом, направилась к выходу из магазина.
Мда… Думала хуже не бывает, а тут – на тебе, новый удар… Я, само собой, дерьмовая дочь и ужасный человек, но теперь просить отца дать мне денег – это будет верх низости и непристойности. Надо вообще для начала узнать, что с ним. Может, это ему сейчас самому позарез необходима моя поддержка и помощь?
С Олей я связалась ещё до того, как заселилась в гостиницу. Про папу она ничего не знала, но так как сегодня её смена в больнице, обещала добежать до кардиологии, разведать у других медсестер обстановку и сразу же доложить мне. А по другому моему вопросу теперь всё кардинально менялось. Ведь если нет денег – нет и платной плановой операции, за которую я уже через пару дней должна внести официальную предоплату. По словам Оли, тянуть там больше некуда, и если сейчас выйти из очереди, то потом может быть поздно. А я этого не переживу…
– Ничего не отменяй! Я пробегусь по всем местным сомнительным банкам и конторкам – наберу по максимуму заёмов. Ты же вроде говорила, что твоя двоюродная сестра работает в банке? Как раз в кредитном отделе? –тараторю в трубку, прокручивая в голове все варианты.
– Да, но, Женя, там не всё так быстро и просто…
– Дай мне её номер! И ещё контакты врача, который будет делать операцию. Может, и с ним получится договориться…
– Женя! Зачем ты зря обнадеживаешь человека? У тебя за столько времени ничего не получилось – не получится и сейчас уже…
– Просто, пожалуйста, сделай то, что я прошу. И ещё – пришли мне координаты этой женщины. Кажется, пришло время нам с ней познакомиться.
