Текст книги "Иллюзорная реальность (СИ)"
Автор книги: Аси Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Что же выходит теперь? Анфиса и Игнат были в тот день на месте аварии? Именно они надоумили Вадима скрыться, обработать меня, обвинить в случившемся? А потом ещё Куликов помог Вадиму спрятать машину… Просто капец! Два взрослых человека были соучастниками нашего преступления. Вот почему Анфиса пыталась навесить на меня чувство вины и сплавить подальше… Она боялась вовсе не за меня, а за себя. А Чернышев, получается, узнал о том, что мачеха изменяет моему отцу и шантажировал её, так, что ли? Ох… Лучше бы Нина Федоровна восемь лет назад созналась полиции в том, что видела лицо того, кто её сбил. Тогда бы была хоть какая-то вероятность, что все мы получим по заслугам, а теперь… Понятное дело, что сейчас никто не будет ворошить обстоятельства дела восьмилетней давности.
– Ты сама уже много лет назад себя унизила, очернила и втоптала в грязь! Дрянь ты самая настоящая! Но больше вмешивать в твои меркантильные игры моего отца я не позволю! Как только он вернётся домой и окрепнет, я всё ему про тебя расскажу! И про ту ночь злосчастную тоже! – хочется кричать во всё горло, но меня останавливает лишь мысль о том, что мой брат сейчас спит в комнате. – А дверь мне Ромка открыл. Выбежал на улицу в одной футболке, пока ты тут со своим любовником кровать моего отца оскверняла. Тварь! Какая же ты гадина! Хоть бы о ребенке подумала! Но очевидно, что он тебе совсем не нужен и только мешает сношаться с кем попало! Ну – ничего! А найду лучшего адвоката, и мы заберем у тебя мальчика…
На всю мою эмоциональную тираду в ответ раздается лишь истерический, одержимый смех мачехи. Блин, да она по ходу больная на голову! Не так уж далеко от Вадима ушла…
– Бл***… Ну ты и тупая идиотка! – ржет эта неадекватная, походя ко мне вплотную. – При разводе я отсужу у твоего отца всё до копейки! Он уже и так многое на меня переписал. Так что заткнись и проваливай отсюда! А, и ещё: вчера ко мне заявились какие-то журналисты – искали тебя. Но я не растерялась и дала им интервью о том, какая ты на самом деле дура. Что с годами твоё умственное развитие не улучшилось. Даже, наоборот… Фотки им твои детские дала. Так что готовься: скоро в какой-то вашей местной газетенке будет статья. Правда, я так и не поняла, чем такая, как ты, смогла их заинтересовать… Они всё про какой-то эксперимент трепались, но толком ничего не объяснили. Главное, что за инфу мне заплатили.
– Ах ты, сволочь продажная! – не выдержала я, накинувшись на мачеху и вцепившись ей в волосы. – Ты мне за всё ответишь! За то, что отца использовала… За то, что за братом моим не смотришь совсем и обманываешь его насчет меня… За…
– Отпусти, с*ка! – на весь дом вопит Анфиса, не давая мне продолжить. Эта гадина умудряется со всей дури ударить меня по плечу какой-то статуэткой с папиного шкафа. Я отскакиваю от неё, яростно матерясь. – Нет у тебя никакого брата, ты поняла? Рома тебе никто! Не смей и близко приближаться к моему ребенку! Иначе я убью тебя, а Игнат мне поможет избавиться от трупа! И никто даже не заметит, что в этом мире стало меньше на одну шмару. Никто!
От этой стервы я чего только не ожидала, но подобные слова были явно перебором. Что она имела в виду, когда утверждала, что Рома не мой брат? Неужели… О, нет! Этого папа точно не вынесет…
Наспех осмотрев своё плечо, я, стуча от злости зубами, начала снова надвигаться на мачеху. И уже хотела хватить её за локоть и высказать всё, что думаю, как услышала за спиной быстрые шажки.
– Мама! Женя! Что вы кричите? Я боюсь, – сквозь всхлипывания произносит Рома и, подбежав к Анфисе, вцепляется своими ручонками в её ногу.
Пожалуй, малыш только что спас эту гиену от неминуемой расплаты. Я смогла глубоко вдохнуть и взять себя в руки.
– Женя уже уходит. А ты давай-ка спать! – твёрдым голосом произносит мачеха, испепеляя меня яростным взглядом.
– Нет, пусть Женя остается! Нам было так весело играть вместе, – начинает гнусавить мальчишка, а я подхожу к нему ближе, присаживаюсь на корточки и беру за руку.
– Мы обязательно с тобой ещё поиграем, – стараюсь говорить как можно ровнее, хотя меня всё ещё трясет от бешенства после откровений Анфисы. – А сейчас мама права, нужно поспать. Прости, что мы тебя разбудили…
– Нечего с ним сюсюкаться! Я мужика хочу воспитать, а не половую тряпку! – злобно выплюнула мачеха и, указав Роме на дверь, прикрикнула на него. – Живо в кровать! И больше не вмешивайся в разговоры старших.
Попрощавшись со мной, мальчик послушно потопал на второй этаж.
Я только было хотела открыть рот, чтобы прокомментировать поведение Анфисы, как уже она бесцеремонно схватила меня за локоть и, нецензурно выражаясь, начала толкать к выходу из дома. Я в долгу не оставалась и тоже с ног до головы полила эту дрянь своим мнением о ней. Но сопротивляться не стала. Напоследок пообещав, что она за всё ответит, я с гордо поднятой головой покинула некогда родную обитель. Но уже за забором почувствовала себя неважно и позвонила Тимуру, чтобы он встретил меня. Потому что сейчас я была не в силах справиться с тем, что сегодня узнала в одиночку. Он мне нужен, чтобы помочь во всем разобрать и не сойти с ума.
Глава 25.
– Жень, тебе надо поесть! Вроде бы отбивные весьма сочными получились! Попробуй!
– Нет, спасибо. У меня сейчас такое состояние, что кусок в горло не лезет, – облокотившись на столешницу, с грустью смотрю в свою тарелку.
Мне очень приятно, что Тимур заботится обо мне и даже приготовил что-то поесть, но я сейчас не могу думать о еде – все мои мысли о том, как всё рассказать отцу. Как преподнести ему правду о похождениях и лживости молодой жены с его-то проблемами с сердцем? Я боюсь за него и уже успела поделиться всем-всем со Штормовым. Мы даже обсудили порядок моих действий, но особо легче мне от этого не стало.
– Так – всё! Быстренько кушай и пойдем с тобой развлекаться! Тебе сейчас просто жизненно необходимо отвлечься от проблем! Где тут у вас можно как следует повеселиться?
– Ты шутишь? – поднимаю усталый взгляд на парня. – В этом городишке нет мест, подобных клубу «Анжелика». Здесь вообще ничего нет, кроме безнадеги и безысходности… Да и я сейчас явно не настроена развлекаться.
– Так, посмотрим, – Тимур, игнорируя моё нытье, роется в своем смартфоне. – О, как насчет СПА-центра при вашем центральном бассейне? Тут обещают, что после их массажа ты станешь другим человеком и забудешь о всех неурядицах. О, или кинотеатр «Олимп»? Сходим в киношку? Последний сеанс аж в полпервого ночи…
– Тиму-у-ур, – тяну его имя с такой вселенской тоской, что будь Штормов хоть немного человечнее, тут же отстал бы. Но нет – его энтузиазм загорается в обратной пропорциональности моему желанию.
Поэтому, несмотря на мое отсутствующее намерение совершить «экскурсию» по городу, в котором это невозможно априори, мы направляемся в СПА-центр. Если быть более точной, то Тимур бодро вышагивает к его входу, а я прицепом тащусь за ним.
Но как бы странно ни было, все прошло просто замечательно! Я реально расслабилась – пилинг, массаж и подобие джакузи вернули меня, так сказать, к жизни.
Негатив ушел, а тело наполнилось энергией. Поэтому желание Тимура пойти в кино я восприняла (уже) на ура. Всё же мой парень лучше знает, что мне нужно для восстановления.
Купив билеты на последний ряд (ох, уж эти диванчики для влюбленных), а также колу и попкорн, мы зашли в зал. Фильм должен был начаться с минуты на минуту – реклама крутилась вовсю. Что за кино нас ждёт сейчас – без понятия. Я просто доверила выбор своему чуткому Штормычу. Да и в кинотеатр, по большей части, мы пришли скорее за атмосферой, нежели за просмотром конкретного фильма.
– Ну что, кудряшка, занимай наш диванчик! – с озорным блеском в глазах, который был виден даже в полутемном зале, сказал Тимур. Странный он какой-то. Даже промелькнула мысль, что возбужденный.
– Разумеется, Штормов, мы же купили эти места, – усмехнулась и села в кресло. К слову, зал был совершенно пустой, что неудивительно для небольшого городка и такого позднего часа. Я поставила стаканчик с напитком слева от себя, уставилась на экран и стала потихоньку хрумкать попкорн – никогда не понимала, как некоторые зрители растягивают это удовольствие до конца просмотра – я его съедала обычно за первые пятнадцать минут максимум.
– Женя, – Тимур очень сексуально прошептал мое имя, коснувшись губами мочки моего быстро смутившегося красного ушка.
– Да? – повернулась в его сторону, ловя жадный взгляд Штормова.
– Знаешь, что я всегда мечтал сделать в пустом зале кинотеатра? – и голос такой заговорщический, искушающий.
– И что же? – на начавшийся фильм стало совсем «поровну» – рядом сидящий парень волновал намного больше. А его вопросы стали разжигать интерес совсем в другом плане.
– Заняться сексом в пустом кинотеатре, – сказал тихо и не менее возбуждающе, хотя людей помимо нас, видимо, так и не ожидалось.
Я сглотнула ставшую вязкой слюну – он что, предлагает…
– Сейчас? – уточнила, подумав, что неверно истолковала его намерения. Штормов же прижался ко мне теснее, жарко повторив на ушко:
– Да, хочу тебя нереально сильно, – ответил и впился в мои губы пылким поцелуем, унесшим мое сердце вскачь, а разум – далеко вдаль. Я и не заметила, как ловко Штормов забрал попкорн из моих рук и куда-то отставил.
– Постой, – со сбившимся дыханием запротестовала, выставив ладонь в его крепкую грудь. – Скажи, что ты пошутил? Это же общественное место…
– Женя, – умоляющие нотки проскользнули в голосе парня, а рука Штормова взяла мою и прижала к губам в легком поцелуе. Этот жест был настолько неожиданным и нежным, что я оторопела. – Пожалуйста, я очень хочу это сделать с тобой! И у меня ещё столько идей по поводу того, что нам стоит обязательно попробовать… – недоговорив, посадил меня на свои колени, начиная блуждать руками по всему телу, оставляя после подобных прикосновений сотни мурашек. Его губы тоже недолго бездействовали, чувственно целуя меня в шею и при этом шепча наперебой: «Женя», «пожалуйста», «хочу тебя», «я так скучал»…
– А вдруг кто-то зайдет сюда? Ведь люди могут просто опаздывать… – разум решил заглянуть напоследок, хотя инстинкты уже одерживали победу.
– Я тебя люблю, – сказал Тимур, прижавшись лбом к моему. – И если ты не хочешь этого, то уйдем прямо сейчас – я еле себя сдерживаю, чтобы не наброситься на тебя, как дикарь…
– И я тебя люблю, – перебила его и жадно, со всей накопившейся во мне страстью впилась в губы парня. Его признание выкинуло из моей головы последние опасения. Будь что будет!
Теперь нас ничто не сдерживало, и мы полностью отдались чувствам – Тимур жадно ловил мои стоны и заводил все больше своими касаниями, которые исследовали моё тело буквально везде. Но больше внимания было уделено определенному месту – ненасытный Тимур подлез под мое и так задравшееся платье и стал медленно, нарочно дразня, подбираться к сосредоточению всего моего желания. Ещё один стон непроизвольно вырвался из моего рта, тут же словленный Штормовым в очередном бесконечном поцелуе, от которого губы нещадно горели, а голова кружилась словно от сладкого хмельного дурмана.
Горячие руки парня быстро нашли давно желавший их центр, и Тимур дотронулся меня там. Стало невыносимо жарко – страсть разгоралась все сильнее, нестерпимо требуя продолжения «банкета».
Пальцы Штормова внезапно стали настойчиво поглаживать меня через белье, усиливая силу возбуждения до безумия. Темнота, слабо освещенная экраном, на котором постоянно мелькали лица незнакомых актеров, и само осознание, что мы одни в кинотеатре, и сейчас реально сделаем это, будоражили не на шутку, заставляя чувствовать себя самой настоящей развратницей. Но в то же время смесь адреналина в крови с бурлящим в венах острым желанием почувствовать в себе любимого мужчину, доставить ему и себе такое долгожданное удовольствие, затуманивали все внутренние противоречия на корню, заставляя идти на поводу у инстинктов.
Вдруг Штормов молниеносно поднялся с кресла, оставив на это время меня без его чувственных, но в тоже время жгучих ласк и заставив от внезапного ощущения пустоты досадно выдохнуть.
– Подожди, малышка, сейчас будет ещё жарче, – с улыбкой заверил, тотчас стянув с меня платье, а с себя – футболку.
Его жадный взгляд в полутьме несколько секунд изучал моё полуобнаженное тело, а затем Тимур, прошептав с мой адрес самые приятные в жизни комплименты, продолжил начатое. Он невообразимо долго руками и языком исследовал мою грудь, пока я, запрокинув голову и вцепившись в его волосы мертвой хваткой, бесстыдно стонала и хотела большего.
Медленно, будто проверяя мое терпение, он снимал с меня бюстгальтер, оголяя меня сильнее, и не только в плане одежды.
Когда он сжал ладонями мои набухшие соски, я вскрикнула от сладкой боли и потянулась к его джинсам, чтобы мы, наконец, были обнажены друг перед другом на равных.
В отличие от прошлого раза, Штормов без труда освободился от одежды, давая мне больший доступ к своему жаркому, рельефному телу. Я по-собственнически скользила руками по его гладкому прессу, спине, напряженным бицепсам, позволяя себе спускаться всё ниже и наслаждаясь пылкой реакцией парня на мои прикосновения. Чувствуя, что он, также как и я, уже находится на грани, стремясь к большему.
Когда все клеточки моего тела уже изнывали от невыносимого желания, Тимур, успев освободить нас обоих от белья и издав гортанный рык, подтолкнул моё безвольное тело, заставив облокотиться на спинку впереди стоящего кресла и, наконец, вошел в меня – резко и глубоко на всю длину, насаждаясь с каждой секундой всё быстрее и быстрее.
Когда я чуть не дошла до пика, он замедлился, хотя, уверена, что с трудом сдерживал себя. Ничего не понимая, я в голос стала требовать продолжения и сама пытаться ускориться, но тут до меня дошло – он нарочно со мной играет – хочет усилить приближающийся оргазм по максимуму. Не знаю, сколько раз он таким образом мучил нас обоих, заставляя кричать от яркости ощущений, но результат того стоил – у меня впервые возникло ощущение, что я взлетела и радостно парю где-то очень высоко и далеко от всех своих проблем. Но не одна, а с ним. Моим Штормычем.
Когда мы оба пришли в себя и, прикрывшись одеждой, обессилено рухнули на кресла, меня накрыла волна бескрайней нежности и бесконечной благодарности этому парню. За всё. Я потянула к нему руки и прижала к себе, не стесняясь покрывать поцелуями его лицо и шептать о том, что он – самый лучший.
– Это ты – лучшая! Только с тобой у меня появился хоть какой-то смысл в жизни, кроме того, чтобы поставить на ноги Настюху и сделать из неё человека. Спасибо, что согласилась исполнить одну из моих сексуальных фантазий ещё со времен подросткового возраста… С тобой всё вышло даже круче, чем я себе представлял! Давай-ка, одевайся! Поехали ко мне и продолжим начатое. Нам нужно теперь многое наверстать, – и похотливо подмигивает, поднимая с соседнего кресла свою футболку.
– Вот как! То есть меня ждёт ещё целый список непотребных мест для занятия сексом? – улыбаясь, надеваю назад свой бюстгальтер.
– А ты как думала?! Раз позиционировала себя авантюристкой, легкой на подъем, так будь добра поддерживать имидж ветреной девчонки, – и ржёт в голос, снова начиная поглаживать моё бедро.
– Ага, очень смешно. К тому же ты не учитываешь тот факт, что я выросла…
– Ну, иди сюда, моя горячая старушка! – снова ухохатывается этот тип, прижимая меня к себе и коротко целуя в шею. – Тебе может быть хоть сто лет, но этот шальной огонёк в глазах ничем не удастся замаскировать. Ты всегда будешь Женей Ветровой. Той самой смешливой кудрявой девчонкой в красном платье. Только теперь рядом с тобой всегда буду я. Поняла?
– Угу, – искренне рассмеялась я, несильно ущипнув Тимура за правую ягодицу. – Ветрова и Штормов, Штормов и Ветрова. Похоже, даже фамилии намекают нам на то, что мы должны быть вместе. Почему же тогда все гороскопы против?
– А нечего читать и верить во всякую чушь! Я говорю, что мы с тобой – идеальная пара. Значит, так оно и есть. Шторм и Ветер…
– Или Горбатый Нос и Кучерявая… Ха-ха! Хотя сейчас мне кажется, что между нами уже что-то было ещё тогда, когда мы оба работали в «ЛогистикГрупп». Взаимный интерес, пусть и основанный на неприязни… Ведь несмотря на негатив, я тебя выделяла из всей толпы своих сотрудников… Бывших.
– Ага! Я так и знал, что ты запала на меня ещё до своего дурацкого эксперимента!
– Ещё чего!
– Молодые люди, – внезапно послышался голос откуда-то снизу, – фильм уже пять минут как закончился. Вы собираетесь выходить?
Мы со Штомовым по-шкодному переглянулись, взялись за руки и с одинаково широченными улыбками на лицах покинули зал, а затем и здание кинотеатра.
Глава 26.
И всё же насколько родной, близкий по духу человек рядом меняет твою жизнь!
Еще недавно я готова была сдаться и разрыдаться от отчаяния, хотя и старалась изо всех сил бороться и сдерживаться, а теперь, когда рядом Тимур, хочется свернуть горы.
Во мне появились силы и решимость увидеться с отцом, чтобы всё ему рассказать про Анфису. Сейчас я осознала, что тянуть с этим категорически нельзя – папа немедленно должен понять, какую змею пригрел на своей груди. Он всё равно рано или поздно узнает об этом, но меня потом проклянет за молчание. Ну уж нет! Пусть отец ненавидит меня, но будет в курсе правды.
Штормов вызвался пойти со мной, я и не возражала – его присутствие поблизости поможет не спасовать в последний момент.
И вот мы снова в этой больнице. Но на этот раз меня не терзают горестные думы относительно здоровья отца или Нины Федоровны – их состояние прекрасное, как сказали врачи, к которым мы с Тимуром зашли в первую очередь. Каждого из них ещё несколько дней решили подержать в больнице, чтобы наверняка быть спокойными за стабильность состояния. Эти новости не могли не радовать.
Стоя уже за дверью в палату отца, я разнервничалась, вспомнив наше последнее общение с ним. А вдруг Анфиса права, и он не станет меня слушать, не поверит…
– Жень, – мягкий голос Штормова и его ладонь на моем плече вывели из дум. – Ты в порядке? Может, мне пойти с тобой?
В глазах парнях была обеспокоенность.
– Всё хорошо, – улыбнулась, глядя на него и успокаиваясь. – Я схожу одна – не переживай!
Напоследок выдохнула и вошла – назад пути уже нет.
В палате, как ни странно, был лишь отец, лежавший на койке и читающий какую-то книгу. Услышав звук открывающей двери, он оторвался от чтения и наткнулся взглядом на меня. Боясь его реакции и того, что, не дослушав, он меня выгонит, поторопилась сказать то, за чем пришла.
– Привет. Я помню, что ты мне сказал в последний раз, и понимаю, что своим долгим отсутствием и молчанием натворила дел, но на всё были свои причины! Знаю, что тебе это неинтересно, и ты уже вычеркнул меня из списка своих детей, но я пришла не за этим – хочу сказать тебе кое-что об Анфисе… Папочка, прости, несмотря на то, что это расстроит тебя, если ты все же поверишь в мои слова, но я не могу об этом молчать! Анфиса изменяет тебе с сыном Олега Михайловича Куликова… Я лично застукала их, когда пришла в наш дом… Ты ей был нужен только ради денег и статуса… Она сама мне в сердцах в этом призналась… Я бы сама не хотела, чтобы это было правдой… Мне мерзко и противно говорить такое, зная, что данная новость может разбить тебе сердце, но предавать родного человека молчанием я тоже не могу…
Протараторила быстро и немножко сдулась – если монолог я начинала, смотря отцу прямо в глаза, то потом не выдержала и отвела взгляд в пол. В голове крутилось куча мыслей – хоть бы поверил мне, и хоть бы ему не стало хуже, хоть бы…
Затянувшееся молчание заставило напрячься, и когда я уже стала бояться, что снова накосячила и сделала хуже, почувствовала неожиданные крепкие объятия папы.
Не поверив, подняла уже наполненные слезами глаза и наткнулась на теплый взгляд отца, в котором не было ни капли злости на меня. Лишь любовь.
– Доченька, это ты прости меня – дурака больного и старого – наговорил тогда сгоряча, вспылил… Ты даже не представляешь, как я за тебя переживал! Места себе не находил! Всё думал, что я сделал не так, что ты от меня решила спрятаться… Даже недавно людей специальных нанял, когда всё же разузнал твое местоположение, чтобы они выведали, как ты живешь, чем дышишь…
Папа сбивчиво говорил и гладил по моим волосам, тоже не сдержавшись и заплакав, а я всё слушала и не могла поверить. Он меня простил! Это было настолько приятным и неожиданным откровением, что часть папиных слов проходила мимо меня – я все пыталась насытиться чертами его лица, которых мне так не хватало на протяжении последних лет.
И только спустя полчаса, а, возможно, прошло лишь пять минут, мы смогли относительно успокоиться, чтобы, наконец, во всем разобраться. Сидя на его койке лицом к лицу, как в детстве, мы с папой пытались восполнить общением тот промежуток времени, который потеряли по обоюдной вине. Отец рассказал о том, как он переживал с того самого момента, как я уехала, несмотря на мои звонки и смс вначале. Он стал думать о том, что мало уделял мне внимания, корил себя за это. А когда я оборвала нашу телефонную связь, так и не появившись дома, хоть и обещала, так отец и вовсе, мягко говоря, разволновался.
На протяжении его рассказа мне было постоянно стыдно – ведь я своим не совсем благоразумным поступком принудила папу чувствовать вину и не только…
– Анфиса мне говорила, мол, она у тебя большая девочка – просто захотела самостоятельности. Не парься: нагуляется и вернется, когда вкусит взрослой жизни. Я же, начитавшись всякого про подростков и их поведение, подумал оставить тебя в покое на некоторое время, решив, что Анфиса права. Позже она рассказывала, что ты ей пишешь, и я расслабился, хотя, скажу честно, обида засела во мне – почему ты вместо родного отца пишешь мачехе? Через месяц-другой я не выдержал и, прижав Анфису к стене, пытался выпытать, что ты ей пишешь и откуда. Тогда она заявила, что всё это придумала, чтобы я расслабился. А ты просто неблагодарная дочь, решившая свалить из-под родительской опеки. Тогда я уже нашел людей, которые за деньги были готовы найти тебя и организовать слежку. И мне стало известно, чем ты занимаешься, куда ходишь и как живешь… Я был счастлив просто знать, что у тебя всё хорошо.
– Так, значит, это ты нанял Штормова следить за мной через Макара? Вот это да… – произношу вслух, скорее для себя, потому что не могу поверить в услышанное. – Я-то думала, что у меня появились какие-то недоброжелатели… Теперь всё становится на свои места. Блин, слава богу, что это ты!
– Я не знаю имен исполнителей. Просто попросил одного старого знакомого, а он уже сам всё организовывал… Женя, всё же ответь мне честно: почему за столько лет ты ни разу меня не навестила? Это была обида за то, что я связал свою жизнь с Анфисой?
– Отчасти, – шумно выдохнув, ответила. – Но основная причина была в другом. Давай, я тебе уже не здесь расскажу, а дома, когда тебя выпишут… Это долгий разговор. Только вот что теперь ты будешь делать с Анфисой? Я не понимаю… Ты так спокойно отреагировал на новость об её изменах… Будто бы знал.
– Да, ты права. Я уже давно знаю, что моя молодая жена меня позорит в глазах окружающих и ходит налево к молодому менту. Но я, наверное, был слишком привязан к сыну и, как ни смешно это признавать, боялся официального одиночества. А сейчас, в больнице, мне многое стало понятно. Даже удалось найти настоящего друга… Рома мне хоть не родной по крови, но я его люблю как собственного ребенка и не смогу с ним расстаться…
Должно быть, мои округлившиеся глаза и вытянувшееся лицо выдали все эмоции, потому что папа, грустно усмехнувшись, продолжил.
– Когда я узнал, что Анфиса держит меня за наивного простачка и идиота, крутя шашни с сыном Олега, то сразу же догадался, что ребенок может быть не моим. А когда из-за участившихся болей попал на консультацию и обследование к мужскому врачу, то понял, что у меня уже по анализам просто не может быть детей из-за одной операции, проведенной через пять лет после твоего рождения. Он, Ромка в смысле, если уж честно, совсем на меня не похож, в отличие от тебя. Но раз этот Игнат не приходит забрать своё дитя, то, значит, его и дальше буду воспитывать я.
Шок – вот как одним словом сейчас можно описать моё состояние. Папа всё знает, но не вышвыривает гадину Анфису со своего дома, потому что считает Рому своим ребенком. Понятно, что малыш ни в чём не виноват. Но мачеха… Он содержит эту гадину, делает вид, что ничего не знает ради того, чтобы не остаться одному? Это я во всём виновата! Если бы я тогда не бросила его…
Пока я разговаривала с отцом, предаваясь самобичеванию, в палату стали возвращаться другие пациенты. Поэтому продолжать нашу дискуссию на личные темы было неуместно. Мы с папой, переглянувшись, уже собирались направляться в коридор, чтобы найти более уединенное место для беседы, как неожиданно в дверном проеме появилась Нина Федоровна. Я немного удивилась её появлению, но сразу же поздоровалась и начала расспрашивать, как её дела, не заметив застывшей в воздухе неловкости.
– Так, значит, вы уже знакомы? – как бы невзначай спросил отец, когда я начала представлять его женщине.
– Эээ… Вы тоже знакомы? – заторможено пролепетала я, уставившись на этих подозрительно улыбающихся двоих.
– Женечка – твоя дочь. Надо же! А я то думала, отчего мне её лицо казалось смутно знакомым. Теперь очевидно, что у неё твои черты. Те же скулы, волосы и глаза… – радостно ответила Нина Федоровна, запутав меня ещё больше.
– Женя! Нина – тот самый друг, о котором я тебе недавно рассказывал… Мы с ней познакомились в этой больнице в очереди в процедурный кабинет… – как-то слишком сбивчиво проговорил папа, правильно расценив мое замешательство.
Интересная догадка тут же охватила меня. Прищурившись, я стала наблюдать за странными переглядываниями этих двоих. Это забавно, но они выглядели, как два смущенных подростка, один из которых пытается познакомить другого со своими строгими родителями. Не может быть!
– Друг, говоришь? А по мне, так это самая настоящая подруга, – улыбнувшись, одобрительно потрепала отца по плечу.
– Подруга? Женя, ну ты скажешь тоже… В нашем возрасте уже…
– Извините, – папу случайно перебил заглянувший в дверь Штормов. Чёрт! Я уже совсем забыла, что он ждёт меня в коридоре. – Женя, у тебя всё в порядке?
– Лучше не придумаешь, – протараторила я, растянув губы в обворожительной улыбке. Тимур, кивнув, собирался снова выйти, но я успела подбежать к нему и схватить за руку. Потянула его к сладкой возрастной парочке. – Папа, Нина Федоровна! Знакомьтесь, это мой друг – Тимур.
– Какой ещё друг?! – не на шутку возмутился Штормов, пожимая руку отцу. – Если позволите, Александр Николаевич, то я – её будущий муж.
– Тимур! – тут же вспыхнула я, одернув Штормова за локоть, не ожидая, что парень начнет при папе раскидываться громкими фразами. Ведь мы ещё с ним ничего толком не обсуждали… О нас, о нашем будущем…
– Очень приятно! – ответил отец, коротко улыбнувшись. – Я именно так себе и представлял своего будущего зятя.
– Ау! А у меня никто ничего спросить не собирается? – деланно обижаюсь, скрестив руки под грудью.
– Нет. Ты дала согласие ещё в тот день, когда подписала документ, в котором я указан, как твой партнер, – хохотнув, заявил Штормов, стиснув меня в объятьях. – Теперь тебе от меня не отвертеться.
