Текст книги "Зона Пси (СИ)"

Автор книги: Артур Рунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

1

В ответ зашуршало. Потом посыпались клокочущие звуки – и где-то далеко, очень далеко тихо плакал ребёнок, лязгали тяжёлые цепи и ковался металл. Перед глазами Виктора проплыло видение: по конвейеру в виде двутавров с мощными подшипниками двигались массивные цепи, на чьих крюках свисали мёртвые младенцы. И все эти младенцы – были его сыном, Илюшкой.

– Не пойму, почему так?.. – вздрогнул Солдат.

– Я!.. Подсказываю!.. – вырвалась яростная ненависть в виде хриплого женского голоса. А потом выплюнулся визгливый смех – настолько мерзкий, отталкивающий, какой-то разнузданный, долгий, что Виктору подумалось – мир безнадёжно утонул в блевотных слюнях из гнилого чрева с редкими пожелтевшими зубами и ведьминой вакханалии. Он коротко размахнулся, чтобы швырнуть мобильник в кусты, но из динамика быстро и громко посоветовали – такое не творить, ибо потеряет связь с Богом, который ещё раздумывает – оставить его в живых или нет. Солдат вспомнил, как айфон Елизаветы отвечал даже на их мысли, в бешенстве вскочил на ноги, размахнулся и зашвырнул мобильник через крышу двухэтажного дома. Боковое зрение уловило вспышку выстрела из самого верхнего окна каланчи: как же так – он не смог умерить злобу и увлёкся местью к говорившему мобильнику, напрочь позабыв о снайпере?! Солдат лишь обречённо повернул голову навстречу смерти, понимая, что пуля в следующее мгновение вылетит из затылка. Боль исполинской бейсбольной битой со стальными шипами ударила в лоб, мир остановился, потонул в глухоте.

Солдат завёл глаза под брови; он увидел застывшую пулю на доли миллиметра вошедшую своим смертоносным остриём в кость лба, увидел её тепловой след в колыхающемся кольцами воздухе. Он подумал, что, наверное, когда все погибают, то проживают если не целую вечность, то целую жизнь в невыносимой агонии от болевого шока. Последняя жизнь, которой осталось доли секунды – для них растягивается в годы, если вообще не застывает на века. Может, это и есть – чистилище, очищение болью, после которой следует новое перерождение? Солдат вспомнил анекдот и тут же на себя разозлился: тут сейчас башка как гнилой арбуз разлетится, а ты «ха-ха» поймал! А потом подумалось: «А если отодвинуть голову от пули – всё равно замерла – и увернуться?» Солдат так и сделал.

В следующее мгновение Виктор увидел вспышку, услышал звук выстрела – прошлое отступило на миг! – и успел нырнуть под бампер автомобиля. Свист пули рассёк воздух над самой головой. Солдат прислонился спиной к бамперу, не веря тому, что сейчас случилось и тому, что остался жив. Значит – когда произошло пять лет назад – это ему не показалось, а была реальность. Однажды, на войне, их колонна попала в засаду, когда проезжали населённый пункт по ухабистой дороге, пролегающей между глиняных домов. Кроме зелёного флага, болтающегося на рее над одним из домов, и тёмных провалов окон без рам и стёкол – к ним навстречу катилась сухая верблюжья колючка. Виктор сидел на броне бронетранспортёра, щерил лицо от слепящего солнца и слушал музыку через воткнутые в уши наушники. Рядом с ним сидело ещё трое. Коха, с которым он пришёл в один день в одну часть, толкнул его в плечо и указал на приближавшееся перекати-поле и сказал:

– Смотри, сейчас нас подорвёт.

В следующий миг верхнюю часть головы Кохи снесло, обдав лицо Виктора кусками мозга и косточками черепа. Со всех сторон поднялась невообразимая стрельба. На решение, чтобы что-то предпринять было не больше секунды. Солдат увидел кучу пуль, как мчащийся рой, приближающийся в его сторону. Он тогда подумал, что разве можно увидеть летящие пули, да ещё бешено рассекающие воздух к тебе навстречу, – пули летели очень медленно, как в замедленной съёмке. Виктор спрыгнул на землю, и в то место, где мгновение назад сидело его тело, врубился стальной горох, простучавший как по стальному барабану. А потом, когда проанализировал тот эпизод, он решил, что не видел никаких пуль, просто сам спрыгнул за мгновение до смерти, вонзившейся в стальную плоть «бэтээра».

Новый выстрел и, пробившая крышку капота, пуля, из-за которой перебило и выгнуло радиаторную решётку над плечом, вывели Солдата из воспоминаний. Женский голос в голове хохотнул: «Как ничтожны решения глупца. Зря ты выкинул вещицу. Ха-ха-ха. Из гроба выхода нет».

– Я ещё не в гробу, – пробурчал Солдат. Новый гнев охватил так, что хотелось поднять машину над головой, швырнуть и раскрошить кирпичи каланчи до мельчайших частичек, да только силишек очень не хватало такое сотворить. А снайпера – достать прямо отсюда и вдолбить его в асфальт вниз головой по самые щиколотки. И потом пощекотать пятки паяльной лампой.

Порыв ветра принёс – но только не звук выстрела – тяжёлый шёпот, будто его хозяин принадлежит роду великанов, держащих в ладонях землю как бейсбольный мячик.

– Всё в руках твоих. Главное – смотри, чтобы в твоих ладонях моль не станцевала вальс. Ха-ха-ха!.. Ха!.. Ха!.. Ха!

– Я не знаю кто ты, – сказал Солдат тихим голосом, – но только смотри, чтобы однажды в твоих ладонях не оказался мой презрительный плевок. Могу ещё сморкнуться.

Солдат прислушался, ожидая отклика низкого утробного голоса. Но в ответ – немного усилился ветер и загудел по очереди во всех трубах домов, будто выдувая во флейтах свой, только ему известный, замысел.

Через минуту таинственный снайпер открыл такой огонь по автомобилю, что Виктор понял, если будет тянуть, то через определённое время будет светиться снайперскому глазу, как через дырки дуршлага. Или сам станет дуршлагом.

Лопались стёкла, гремел металл, вспыхивали фонтанчики пыли на асфальте. Несколько раз Солдат подсчитывал выстрелы, чтобы улучить момент перезарядки винтовки. Но только соберётся выскочить из-за бампера автомобиля, сразу туда прилетала пуля.

Целую минуту звенела тишина, и Виктор понял – если не сейчас, то – никогда. Он поднялся на колени, как если бы ждал старта перед спортивным забегом от линии, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и выскочил из-за машины, стремительно помчался к заборчику ближайшего дома, ловя ушами звук выстрела. Снайпер, наверное, на что-то отвлёкся – может, мошка в глаз залетела – и проглядел, послал выстрел, когда Солдат пробил головой стену зелёного кустарника и мчался на карачках, как арабский скакун, к углу дома, прикрытый невысокой, но достаточной высоты, чтобы укрыться, деревянной изгородью.

Виктор истерично рассмеялся, посылая стрелку обзывания, угрозы и очень недобрые проклятия. Он сел на отмостку, прислонил затылок к стене и немного посидел, осаждая нервное перевозбуждение. Сначала хотел залезть в окно дома и поискать что-нибудь нужное. Но потом подумал, что снайпер, возможно, не один, и пока он будет рыскать, перелопачивая хлам, могут нагрянуть гости, а у него из пистолетов – два указательных пальца и вместо выстрелов – выдох из губ в виде «паф, паф». Да и пить так хотелось, что он готов испить из того «болота», по которому приплыл на эту землю.

– Ладно, стрелок, возможно, я ещё прибуду к тебе в гости. Жди в оба глаза и в оба уха и постарайся не уснуть. Солдат не злой – но мстить умеет. – Виктор вскочил на ноги, перелез забор на восточной стороне двора и, пробираясь сквозь заросли, вышел под склон к земляной дороге и поспешил к месту «бомжацкого секонд-хенда».

На горизонте, где густота растительности – наверное, леса, – соединялась с небом, надвинулись облака. Их цвета удивляли воображение – густые клубы, внутри которых происходили бурные процессы, перемешались всеми оттенками красного.

– Ещё не хватало кровавого дождя, – сказал Солдат, подходя к уже знакомому кострищу. А что? Когда с Елизаветой ехали в её «вранглере» – дорога была покрыта красными пятнами. И это точно была кровь. Издалека глаза Солдата увидели на куче рваного тряпья ту самую белую фляжку. «Как же я мог её просмотреть?» – подумал он.

В этом же хламе Виктор нашёл небольшую кастрюльку, также удивляясь, что вчера ничего не заметил: списал на ночь и темноту. Развёл костёр, набрал и вскипятил воду, и наконец-то утолил жажду, от нетерпения обжёг губы, язык, нёбо и даже кончик носа. Порылся ещё немного в сумках, в старых вещах, так ничего путного не приобрёл. Разве что сумка из кожзаменителя размером обычной тетрадки пригодилась, вся растрескавшаяся и со сломанной молнией, но зато есть лямка и можно перекинуть через плечо. Туда положил фляжку с водой.

Теперь захотелось есть.

Солдат взглянул на пригорок: отсюда, наверное, целый километр, может, чуть больше. Домов не видно, а вот крыша каланчи, похожая на зонтик, маячила на горизонте дороги. Раньше он её не видел, а теперь знал, что она там есть, и теперь этот кирпичного цвета «зонтик» мозолил глаза. А ещё там снайпер злой. А может, ещё и не один. Конечно, хотелось по башке ему – или им – насовать, но, наверное, пока не стоит ввязываться в драку. Какой смысл? Лучше обойти. Разве мира мало и дорог? Да и нечем ему агрессию разводить, даже хиленького ножичка нет.

Виктор посмотрел в сторону лесополосы, куда убежал пёс-мутант и решил пойти туда. Нужно спешить. Возможно, за зелёными насаждениями попадётся населённый пункт. Ночи пока тёплые, но ведь может резко похолодать или могут начаться дожди, а на нём одна толстовка, разодранная на спине. Солдат пошевелил плечами и лопатками: странно, после того как пёс зализывал ему раны, ни разу не заболело. Он обернулся и взглянул на озеро, потом на дорогу, ведущую к злому стрелку, и уже не сомневаясь направился к зелёной дуге деревьев, простирающихся от севера к востоку.

2

Прошло уже целых четыре дня. Солдат так ни разу ещё не поел. Воду набирал в чистейших ручьях и один раз из родника. Интересно было, что родниковая вода вытекала из дыры, будто кем-то просверлённой, в центре огромного камня. Камень стоял на трёх камнях поменьше как на трёх ножках, а под ним – пустота. Так и непонятно было, откуда бралась вода: не из воздуха же собиралась? Солдат то проходил бескрайние пустоши на запад, то лез через непроходимые дебри на север, то едва не утонул в болоте, когда шёл на восток и каждый раз выходил к озеру. Возможно, это были другие озёра. Но к Солдату забрались смутные сомнения. Перед озёрами простилалась земляная дорога, по которой непременно шёл отпечаток траков.

Несколько раз он встречал небольшие брошенные поселения. Но это были простые деревянные или бревенчатые коробки без крыш, без стёкол и рам, без мебели. Уже кто-то давно зачистил и подчистил территорию, не оставив даже мусора. Один раз он наткнулся на могильный крест. Он не просто не стал читать эпитафию – он ринулся от могилы, собираясь обогнать поднявшийся ветер: был бы ураган – и её обогнал.

Все ночи Виктор не спал – спал только утром. За ним следил пёс-мутант, или даже, лучше сказать, пёс-монстр. Пёс настолько обнаглел, что хотел прокусить лодыжку, пока ещё он не заснул. Получилась настоящая маленькая битва. Дубиной и пинками Солдат гонял этого урода, а тот бешено кружил вокруг, скулил, верещал, рычал, подскакивал к ноге со спины и каждый раз непременно его зубы – не зубы, а целые ножи снятые с перчатки Фредди Крюгера – щёлкали в миллиметре от пятки. Утром, когда солнце достаточно поднималось на небо – пёс-мутант исчезал.

Солдат ожидал ночью дожди или холод, но всё оказалось наоборот – после изнуряющей дневной духоты оставалась та же изнуряющая духота, только прибавлялись полчища взбесившихся комаров. Перед последней ночью он, кажется, далеко ушёл от озера, чему обрадовался: наконец-то нашёл верный путь. Но теперь – берцы плелись по высокой траве и заплетались друг об друга, тело было готово расплыться как растаявшая медуза по камням и ещё на нём можно было поджаривать яичницу: как назло, уже почти целые сутки он не встретил ни одного ручья или крохотной речушки, а фляжка давно опустела. Ах да, дыхание – будет уже не его дыхание, а дракона.

Тыльной стороной ладони Виктор стёр капли пота со лба. Духота изнурила его, веки немного слипались – хотелось спать. Он всё ждал пса-мутанта, но тот сегодня не появился. Солнце давно выплыло из-за горизонта. Даже не было утренней прохлады. Или не ощутил, настолько тело пылало жаром, и теперь желалось вновь встретиться с озером: искупаться, а потом выпить его до дна. Впереди растелилось поле, покрытое тонкой зелёной травкой. А за ним, кажется, маячила ещё одна лесополоса или небольшой лесок. Хотя, может быть, и огромный лес: в одном таком он чуть не заблудился и чуть не погиб, провалившись в узкую дыру с грязью и тиной, что-то похожее на мочажину. Из болота он, конечно, не пил, зато там было много мха с длинными корнями, который он отделял от земли, выжимал из него живительную влагу и вдоволь напивался почти чистой водой. Он еле вышел на дорогу и больше в этот лес не заходил, постарался от него удалиться: это были просто непроходимые дебри. Хотя почему-то ему казалось, что именно там – за лесом – он найдёт выход с этой земли. Но без еды, без оружия, без снаряжения и главное – без воды переходить дремучий лес он поостерёгся. Если что, оставил на потом.

Солдат сел на крупный камень, открутил крышку фляжки. Грустными глазами постарался заглянуть в отверстие и найти на дне хоть одну каплю. Усмехнулся какому-то воспоминанию, вытянул язык, поставил на него горлышко фляжки и замер.

Первая пуля пролетела над головой, издав всё тот же звук подобный длинному «сциф-ф-ф», тут же вторая пуля пробила и выбила из пальцев фляжку. Виктор упал за камень осматриваясь, не понимая, откуда произвели выстрел: а то получится – он прячется от пули, но она примчится к затылку и перед тем, как раздербанить мозги – ещё и похохочет. Он осторожно выглянул из-за камня. За земляной каёмкой оврага – отсюда шёл спуск и было хорошо видно – между холмами внизу простиралась долина, блестела река, а за ней на возвышенности параллельно пролегала дорога с вдоль идущими домиками и уже за дорогой торчала – каланча.

– Получается, я снова на это место причапал? – прошептал Солдат. – Или – другая башня с другим стрелком? – И снова не было желания идти в столкновение со снайпером. Ну не указательными же пальцами он будет воевать. Хотя – четверо суток дороги так изморили, что и уходить отсюда тоже не было никакого желания. «Наверное, – подумал Виктор, – та река впадает в то озеро, поглотившее город. Что если пройти вдоль по реке от озера: возможно, что-либо путное появится. Он ещё раз быстро выглянул из-за камня: «Это что же у него за ружьё такое, что точно садит на такое расстояние?»

Как-то стало тоскливо. Он всё отталкивал внутренний диалог с самим собой, что с ним происходит. Потому что рационального объяснения этому не находил. Он понимал, что с убитой бывшей женой – его подставили. Но вот потом: полчище гиен во главе с каким-то «человекомонстром», Лиза, особняк, пёс-мутант и этот снайпер. Да и с омоновцами какая-то лабуда получается. Один вылетел из окна, другой его отпустил. И главное – нет поселений с живыми людьми. Вообще – ни с какими. Земля – вымерших и испарившихся.

А ещё – у него обнаружился дар.

Солдат подумал: а что, если воспользоваться этим даром? Сорвать крепкую ветку и пойти напропалую. Всего лишь нужно несколько раз вернуть прошлое и уйти от выстрелов. А там… уже сломать шею назойливому стрелку. Но, вдруг этот дар у него ещё плохой, не получится вернуть время на секунду раньше, или этой секунды не хватит, чтобы успеть увернуться и спрятаться? Тогда ликование победителя воцарится в голове снайпера, а такой радости Солдат предоставлять никогда никому не собирался.

– Лучше сто раз умереть, чем один раз испугаться! – закричал Виктор в сторону снайпера. – Ведь я не свой – я божий! – Он вскочил на ноги и побежал к холму – пуля за спиной выбила осколки из камня, – чтобы выбежать к озеру, обойди посёлок, выйти к огромному кострищу с «секонд-хендом бомжей» и уже оттуда, со стороны той дороги – а здесь он как на ладони – начать штурм каланчи с затаившимся в ней снайпером.

А ещё – а ещё воды напиться!

Пока он добежал до холма – пули пять раз просвистели возле головы и столько же ударились под ногами. Он спрыгнул с пологого утёса и проехался спиной по глине. Вдалеке перед глазами расстилалось озеро, и Виктор очень этому обрадовался. Он почувствовал бешеный прилив сил; он был готов на лету пройтись сквозь пожирающий огонь, проплыть по жидкому металлу, лишь бы плюхнуться в воду и застыть там утопленником, пока от переохлаждения не посинеет как утопленник. Солдат сел в подножии пригорка. Глазу снайпера отсюда он не виден. До озера и деревьев нужно преодолеть пустошь, но вряд ли оружие стрелка туда дотянет. Через тридцать метров появилась извилистая земляная дорога – и здесь на ней протоптались следы механических гусениц.

Собираясь перейти дорогу – в этом месте она почему-то была в три раза шире, – Виктор посмотрел в сторону, где примерно находилось поселение с каланчой: да, здесь снайперской пуле не достать, да и самой башни не видно. Потом взглянул в другую сторону, будто стерёгся попасть под колёса непрерываемого потока машин. Метров через пятьдесят немного в склон дорога заканчивалась и делала разворот в саму себя, создавая петлю. На этом пятачке, уткнув гусеницы в невысокий земляной вал, с немного опущенной пушкой стоял танк «Тигр» времён Второй мировой войны. Солдат даже позабыл, что безумно хотел пить. Глаза непроизвольно опустились и проследили путь отпечатков гусениц, потом вернулись к башне «тигра», где, будто нарисованный свежей краской, красовался крест – балкенкройц.

Глава 9

1

Солдат присел на корточки. Если следы от танка свежие, значит, и люди там могут быть. И вряд ли они встретят с распростёртыми объятиями. Хотя – может, их снайпер всех перевалил. Виктор повнимательнее осмотрел округу, ничего опасного не приметил, согнувшись, побежал к «тигру». На полпути замедлился, увидев примятую полянку в густоте ковыля. «Что, если за танком чувачки растелились и пьянку пьянствуют?» Виктор присел под пушкой, вслушался; его висок смотрел на пулемёт, невольная мысль пробежалась: «Как бы... стальная очередь из моей головы не сотворила сито».

Ветер своим мягким прикосновением шуршал в стеблях высокой травы, тишина обволакивала миром. Запасные траки на нижнем лобовом листе – как новые, покрашены чёрной краской. И вообще – весь танк будто вчера сошёл с конвейера.

Солдат выглянул из-за гусеницы, чуть не вскрикнул от неожиданности и не всадил кулаком. Прислонившись на каток, в двадцати сантиметрах от него сидел на траве худой человек в чёрной форме. Его череп с отвалившейся нижней челюстью взирал пустыми глазницами на Виктора. Пилотка немного наседала на лоб, упиралась в переносицу. Из левой глазницы торчал букетик ромашек.

– Слышь, приятель, – нервно хохотнул Солдат, – я тебя чуть в нокаут не отправил. Хорошо ты такой тихий и мирный. Уважаю, не устраиваешь проблемы. – Виктор вытянул шею, чтобы лицезреть: а что там дальше? А дальше валялось ещё трое. Лежали на спинах и своими лицами-черепами обращались к небу. – Да, такие вы мне нравитесь больше. – Солдат вытянулся в полный рост и шагнул на полянку созданной в примятой траве. Он подошёл к троице, которая своими телами создавала треугольник. Один из острых углов упирался в берцы. В центре этой фигуры находилась голова барана. Его открытые глаза смотрели синюшной мутью. От этой картины по спине Виктора пробежал холодок. Он нервно зевнул и подумал, что эти бараны его уже достали. Или снова что-то назревает? Солдат внимательно осмотрел скелеты, будто до бела отшлифованные, в чёрной форме, и покачал головой и подумал: «Ну не они же ещё недавно управляли это махиной? Тогда зачем их здесь разложили? И что за маскарад в фашистской униформе? Да ещё со скелетами». Недолго думая, Виктор обыскал карманы: ему нужен хотя бы небольшой ножичек. Но, естественно, как он и ожидал – ничего не нашёл. Если только стянуть с кого-нибудь ремень и сделать пращу?

Под одним на примятой траве он увидел кровь. И что это значит? Пальцы ладони потёрли лужицу.

– Чёрт, а кровь-то свежая. – Солдат ещё раз внимательно прислушался, глазами бегая по полянке. Взгляд упёрся на стреляные гильзы, расположившиеся россыпью на границе, где начиналась приминаться трава. Неизвестные ему белые луговые цветы окроплены кровью. Виктор поднял одну гильзу и понюхал: сильно пахло порохом. Но недавно стреляли или нет – определить по запаху он, конечно, не мог. Зато по свежей крови было понятно, что ещё паров часов назад – или несколько минут? – здесь произошёл бой. Тогда почему не было слышно выстрелов? Сразу как-то не обратил внимания, но теперь вырисовывались дырки в чёрной форме танкистов.

Солдат невесело усмехнулся:

– А кто убитый? Эти? – Он развёл в недоумении руки. – Черепа да кости? – Вопросов было столько! Но ответов – ноль. – Или друзья снайпера постарались? А потом всё подчистили?

Солдат обошёл танк. Залез со стороны большого люка на смотровой башенке. Он едва не слетел с танка, когда люк резко открылся, крышка будто изнутри отпружинила. Виктор увидел, и даже ощутил тепло дрожащего испарения, взметнувшегося из дыры. И не только колыхающееся марево вылетело изнутри «тигра», но и очень тихий женский смешок.

– Фу, блин. – Солдат закрыл на мгновение глаза, стараясь себя обмануть, что ничего не слышал: это померещилось. – Чуть мне хлебало не снесло. – Он наклонился к темноте открытого люка. – Э, там живые существуют? – Виктор замер, глаза различили современную синюю камуфляжную форму, на голове – шлем с забралом. Это же омоновец! Мёртвый? И что теперь? А если живой? Несколько минут Солдат не двигался, решал, что предпринять – быстро ретироваться или, если живой, помочь. «Ох и осёл же я», – в мыслях произнёс Виктор и полез помогать человеку, ладонь осторожно толкнула в плечо. – Э, ты живой? Я тебе помогу, если живой. Только смотри не стрельни. – Но никто ему не ответил. Ладонь сильнее толкнула плечо в камуфляжной форме. Омоновец немного завалился на бок. Солдат отёр ладонью лицо, нервничая, потолкал сильнее. Поняв, что перед ним труп – а ещё поняв, что нужно быстрее отсюда уходить, – полез во второй люк, чтобы всё как следует обыскать. Возможно, найдёт оружие.

Перед омоновцем внизу сидел ещё один скелет в чёрной германской форме. Его голова без головного убора завалена вперёд.

Солдат обыскал всё, перелезая из одного люка в другой. Его счастью не было предела, когда он нашёл в отсеке водителя пистолет Люгера. Но радость погасла, когда в обойме обнаружился всего один патрон. Он даже не знал – пригоден пистолет или нет. А попробовать отстрелить один единственный патрон – тогда какой смысл вообще пробовать, лучше сразу выбросить. Ещё один патрон нашёлся в нагрудном кармане омоновца. Вот только зачем был нужен оставленный патрон от СВД? На войне, чтобы не попасть в плен, дабы потом живому не отрезали яйца и голову, у Виктора тоже держался один патрон от «калаша» в нагрудном кармане – для себя. Но чтобы стрелять себе в башку из снайперской винтовки: это чтобы не промахнуться?

Солдат вылез из люка, под которым должен находиться заряжающий. Солнце палило нещадно, нагрело броню, что даже обжигало. Перед взором выделялся треугольник из скелетов в чёрной униформе и с бараньей головой по центру.

Зачем?

Виктор перелез к башенке командира. Его донимал вопрос: почему здесь мёртвый омоновец – один? Ладно этих скелетов зачем-то разложили. Но если был какой-то бой, и омоновцы проиграли, то, где остальные тела? А если выиграли – то почему своего не забрали? Солдат на половину тела нырнул в большой люк и обеими руками стянул шлем с омоновца: отражая свет солнца, на него смотрели безжизненные синие глаза. Он узнал эти глаза. «Да куда же я попал?!» Виктор слетел с брони, сильно ударился бедром об угол брони над гусеницей. Он никак, никак не мог в это поверить: это тот омоновец, который его не тронул перед входом в подземный склад.

За спиной что-то осыпалось, Солдат резко повернул голову и успел увидеть мужскую фигуру в чёрном костюме водолаза – или, лучше сказать, дайвера, – скрывшегося за краем крутого склона.

– Это что за смотрящий? Он скачет за мной с тех крыш затопленных домов. – Виктор подождал, но прыгучий дайвер больше не показался. – К чёрту, к чёрту это всё. – Он достал и снова положил «люгер» в боковой карман штанов, зафиксировал отворот на липучки, и побежал через пустошь к озеру.

2

Солдат не вылезал из озера до тех пор, пока не замёрз. Перед этим он вскипятил воду и напился вдоволь. Сырую воду с тиной он не рискнул пить. Пришлось помучаться, пока первые пузырьки не появились на поверхности чуть серой воды. И теперь на нёбе и под губами отделялись ошмётки после ожогов кипятком. И всё-таки – мир сейчас был прекрасным. Виктор начхал на безопасность, несколько раз вылезал на берег и с разбега нырял головой, проплывал под водой среди колыхающихся водорослей, пока хватало воздуха. Один раз проскользнула мысль, чтобы сплавать к крыше первого к нему затопленного дома и там понырять, и полюбопытствовать, что там есть на дне. И чуть не поддался искушению: ведь мир сейчас такой спокойный, летний, солнечный, зелёный от растительности и почти безветренный. Ещё бы щебет птиц – и почти рай. Но всё-таки – он опасался остаться без одежды. И главное – без огнива. Раны на спине, кажется, полностью зажили. Невероятно! Но, наверное, слюна пса-монстра – пса-мутанта – имеет какие-то невероятные лечебные свойства.

Виктор вылез на берег и улыбаясь подходил к огромному кругу из пепла, золы, брёвен, сидений от машин и «секонд-хенда бомжей». Надел штаны, ладонь машинально побила по карманам, проверяя, всё ли на месте. Потом обулся и натянул рваную толстовку. Широко зевнул: можно немного прикорнуть.

– Эх, это место уже чуть ли не родное. – Он попрыгал на одной ноге, выбивая ладонью из уха воду. – Пожрать бы теперь.

Длинный свист пули над головой заставил упасть, проползти к сиденью автомобиля и за ним укрыться. Вторая пуля прошила верхний правый уголок спинки сиденья, едва не чиркнула по волосам. Откуда он стреляет? Неужели вышел из башни? Или… Отсюда виден только конёк крыши. Возможно, забрался на самый верх. Или другие, его друзья? Виктор прижался подбородком к земле и выглянул из травы. Никого. Значит – с самого верха мочит.

– Как-то мне командир сказал, если пуля хочет тебя убить, то – иди и отними эту пулю у того, кто хотел её послать к тебе, и убей его этой пулей. Это всё… снайпер. Это всё. Или ты… или я. Ничто меня уже не повернёт от тебя.

Солдат вскочил на ноги и помчался к дороге, кустам и деревьям. Там он продерётся незамеченным сквозь плотную растительность к посёлку, оттуда пробьётся к каланче и оторвёт назойливому стрелку башку. А если их там несколько – значит, оторвёт нескольким. Всем!

Пуля вонзилась в ствол дерева перед самым лицом. Виктор нагнулся, прыгнул руками вперёд и покатился кубарем на дно небольшой ямы, отбивая тело об всякие камушки, коряги и корни. В ляжку воткнулся стеклянный осколок.

– Ах ты! – вскрикнул Виктор, наморщив лоб, двумя пальцами вытянул окровавленный осколок и отшвырнул. В яму, наверное, когда-то сваливали мусор. Здесь валялись ржавые грабли без древка, банки от красок и две засохшие кисточки. Разные стеклянные бутылки, несколько полиэтиленовых чёрных пакетов, набитых всякой помойкой, изогнутые листы грязного линолеума. Виктор брезгливо вздрогнул, собрался выскочить из ямы, но ему показалось, что в одном из пакетов торчит кисть человеческой руки. Он ткнул подошвой берца, пакет опрокинулся и оттуда выкатилась человеческая голова. Но Солдата это уже не смутило. За последние несколько дней – успел перевидать разного и понять, что вляпался во что-то слишком неординарное. Он с сожалением вспомнил Лизу, кем она стала. Непонятно только – это с ней приключилась такая болезнь или что-то ещё – необъяснимое.

Голова ещё не успела загнить: значит, выкинули недавно. Не было скальпа, отрезан нос и уши. Поэтому невозможно определить – мужчина или женщина. Виктор сильно ударил ногой по пакету. Вместе с ним отлетела ветка с листвой, оголила белые кости. Виктор ещё несколько раз побил каблуком армейского ботинка по мусору и присвистнул. Взору открылись белые кости. Солдат сразу определил, что это человеческие рёбра и раздробленный таз.

– Да тут, наверное, подо мной братская могила.

Что-то блеснуло под сухой веткой облепихи. Носок берца подковырнул и глазам предстал острый край полотна сапёрной лопатки.

– Ух ты, – обрадовался Виктор и выковырнул из земли всю лопатку. – Да это же просто отлично. – Он отёр ручку от влажной земли, покрутил, как нунчаками и вонзил остриём в ствол канадского клёна. – Отлично. Я теперь при оружии. Даже затачивать не нужно.

На стыке полотна и черенка выдавлена надпись на пластинке: «УБИВАЯ – УБИВАЙ». «Странно, – подумал Солдат, – ведь это же всего лишь лопатка. А выгравировано, будто изначально предполагалась для убийства. И что значит: убивая – убивай? То есть – не жалей?»

Солдат потёр ногу. В том месте, куда воткнулся стеклянный осколок, о себе напомнила боль, и он подумал, что неплохо бы сюда того пса-мутанта. Дать ему попробовать вкуса своей крови, пусть прикайфует, заодно рана затянется. А что? Возможно, полезная животинка. Может, приучить? Правда, зубы – как ножи, а в глазах плещет безумие. Немудрено – ведь зверь. Но можно, наверное, где-нибудь добыть щенка?

Виктор ещё раз потёр бедро, указательный палец влез в прорезь. «Штаны жалко, новые – уже не новые. Хорошо стекло неглубоко вошло». Он вылез из ямы и, стараясь не шуметь ветвями кустов и сухими сучьями под ногами, двинул пробираться к домам сквозь густую зелень под тенью крон высоких деревьев. Шёл медленно, часто прислушивался, остерегался попасть в засаду: вдруг всё-таки снайпер не один.

Между веток начали просматриваться доски забора. Появился левый угол дома и угол крыши, где по центру над коньком возвышался и крутился ветрячок, загребая воздух лопастями-ложками, иногда поскрипывая. Неожиданно вертушка резко остановилась. Наступила необычайная тишина, от которой Солдату показалось, что он оглох. Со стороны бензоколонки над крышами завибрировал воздух, сжимаясь в мутную густоту.

«Что происходит?» Виктора осенило. Он рухнул на землю, пуля разнесла ветку, где только что находилась его грудь; по-пластунски ринулся к ограде. Он не знал – каким образом его видит стрелок, но пуля винтовки прошьёт деревяшки забора почти как бумагу. Поэтому, не дожидаясь следующего выстрела, он переметнулся во двор дома и на полусогнутых ногах подбежал к стене: здесь уже вряд ли пуля его достанет, если, конечно, пуля не какая-нибудь кумулятивная или с ядерной начинкой. Но таких вроде бы ещё не создали.