Текст книги "Спокойное течение жизни (Стж) (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

   Цок! Цок! ЦОК!

   – Господин Каннаги! – Снова жизнерадостная Марина. – Идемте!

   "Каннаги". Казума никак не отреагировал на фамилию, с которой к нему не обращались уже три с половиной года, и знать которую теоретически тут не должен был никто. Чего-то подобного он ожидал. Напротив, стало "отпускать", когда появились подтверждения того, что Радовичу нужен именно он, а не его Какитцу. И поправлять красавицу не стал – не с ней надо об этом говорить, не с ней...

   – С вами желает побеседовать Владелец...

   Он кивнул и поднялся – это тоже было ожидаемо.

   Упоминание старой ненавистной фамилии помогло еще лучше собраться и настроиться перед разговором, который вряд ли будет легким. И следом за порхающей по коридору "кадровичкой", даже не обращая внимания на задорно мельтешащие перед его носом женские прелести (очень достойные, кстати), решительно шагал боец, готовый к схватке, от которой, судя по всему, зависело что-то важное и судьбоносное...

   Владелец – совершенно логично – находился в кабинете с лаконичной надписью "Директор". Куда дели собственно директора, Казума не знал. Да и не интересовало его это.

   Олег Радович сидел на одном из диванов для переговоров и просматривал бумаги, рассыпанные перед ним на низком журнальном столике. Одеться владелец соизволил в бежевые брюки, белый свитер и рыжеватые мягкие тапочки... явно не по погоде. И очки. Оранжевые очки.

   "Стильно. Очень идет к машине представительского класса. – Был вынужден признать Казума. – А очки? Столичная мода?"

   Работал с бумагами Владелец осторожно и тихо, стараясь не потревожить спящих невест.

   По обе стороны, одинаково пристроив головки к нему на колени, валялись те самые беловолосые близняшки. И при других обстоятельствах Казума обязательно оценил бы загорелые сильные ножки и крепкие попки, обтянутые беленькими коротенькими шортиками... Но сейчас даже нормальной мужской зависти не ощутил – настолько был сосредоточен на предстоящем разговоре.

   Удивительно, но, кажется, Радович испытал что-то, близкое к легкому смущению. Он попытался растолкать подруг, и стало понятно, что делает он это уже не в первый раз. Казума скосил глаза и успел оценить выражение поклонения и всемерной поддержки и одобрения на личике Марины, восхищенными глазами смотревшей на эту идиллию... семейную, если верить прессе и слухам.

   Близняшек все-таки растолкали. Девушки, потирая кулачками глаза и кидая на японца любопытные взгляды, гордо прошествовали в смежную комнату, отделенную от кабинета скрытой в книжном шкафу неприметной дверью.

   А вот шествовали они так, что теперь даже Казума не смог не обратить внимание на демонстрируемые достоинства. В смежной комнате за открывшейся дверью на секунду мелькнул краешек не то дивана, не то кресла. Ночью не выспались, что ли? Ну, это неудивительно: при таких внешних данных какой же нормальный мужчина даст таким красавицам спокойно выспаться? Удивительно, что Радович на их фоне выглядит таким отдохнувшим!

   А разговор намечался серьезный, если девушек, которые до этого не мешали Радовичу работать с документами, сейчас попросили покинуть кабинет. И жизнерадостная "кадровичка" тоже покинула кабинет (аналогично – старясь сделать это не менее красиво, чем блондинистые невесты Радовича), хотя, казалось бы, ее присутствие тут обязательно.

   Казума при этом с одновременным восхищением и возмущением (и то и другое его самого удивило) оценил заинтересованный взгляд, которым Радович проводил не две шикарные белые гривы своих невест (как ожидалось от жениха), а "стрелки" на чулках на крепеньких стройных ножках "кадровички"!

   А та, будто почуяла взгляд (хотя, почему ж "будто"!), стремительно обернулась и улыбнулась обрадовано и с готовностью:

   – Чайку, Олег Ильич?

   Взгляд молодого олигарха, практически всесильного на территории Хабаровского и Приморского края, испуганным зайцем метнулся к окну:

   – Если не затруднит, Марь-Иванна. – Но в голосе, разумеется, не было и капли раскаяния. – И чего-нибудь... к чаю. Сладенького.

   – Так точно! Пирожные! Как вы любите, Олег Ильич! А чаечек с мяткой!

   М-да... что-то у него с этой Мариной такое было. Наверняка. Вот же кобель, а!

   Двойная дверь в кабинет тихо закрылась.

   После стандартных магических формул – "Присаживайтесь", "Сейчас нам, по-видимому, принесут чай", "Пирожные у Мариночки – просто отменные" – и чуть-чуть пободавшись взглядами, приступили совсем без раскачки:

   – Ваши выводы, господин Каннаги? – Вот так вот, сразу.

   Характерно, что пересаживаться за огромный стол Радович не стал – остался на "гостевом" диване, усадив посетителя напротив, вровень, на второй диван.

   – Ягами. Ягами Казума. – Как и собирался, незамедлительно ответил тот, чтобы расставить акценты в самом начале... и выиграть время, вырвав у собеседника первый вопрос. – Предпочитать свой фамилия, господин Радович.

   – Вам не нравится ваша настоящая фамилия? – Очень натурально удивился Радович, с легкостью переключившись на другую тему. – Или какие-то проблемы с семьей? Каннаги – уважаемая фамилия, известная даже за пределами Японии! Вот, например, я... не самый прилежный ученик, но даже я помню – Фудзивара, Каннаги, Ямагучи... и там еще с пяток фамилий... Чем же вам не угодила такая известная фамилия, господин Ягами?

   – Тому же, чему вам – фамилия Сварог, господин Радович. Кстати, я знать Сварог по обучения. И – я тоже плохой ученик, да...

   Легкая улыбка. Вот что Казуме нравилось "за границей" (хоть и здорово выбивало из колеи на первых порах), так это свободное использование мимики на переговорах. Гораздо более свободное, чем на родине. И любую резкость можно смягчить улыбкой, а любую нейтральность или мягкость – "затвердить" соответствующей грозной рожей.

   – Давно вас изгнали из Клана Каннаги?

   И снова – Казума даже не поморщился от грубости – уже привык к этой прямоте. К тому же – "глаз за глаз, зуб за зуб": после требования обращаться к нему, как к Ягами, а не Каннаги – следовало быть готовым к последовавшей словесной проверке на прочность. И вообще – разговор пока был разговором равных – Радович, например, не пытался пока выпячивать свой социальный статус.

   – Три года. Событий – много. Поминания... воспоминания из памяти... ушли. "Время – лечит".

   По столу звякнули чайные чашки – это Марина, поставив плотно заставленный поднос на краешек стола, расставляла приборы для чая. Чашки приземлились в глубокие, совсем не декоративные, блюдечки. Тут из таких принято пить горячий чай. Очень удобно, кстати: тут наливают всегда крутой кипяток, и блюдечки используют для остужения раскаленного напитка. А иначе пить эту лаву невозможно – только хлюпать, как принято на родине. Но хлюпать за столом тут считается некультурным – за столом должно быть тихо и чинно. А сколько сил потратила Какитцу, чтобы отучить его чавкать за столом, о-о-о!

   Глухо стукнули о столешницу остальные приборы: заварник, вазочки с печеньем, тарелочки с пирожными, вазочки с сахаром, сгущенкой, вареньем... "Как вы любите, Олег Ильич!" А этот Радович – тот еще сладкоежка, оказывается! Впрочем, Казума тоже с удовольствием подчистил бы все то, что сейчас стояло на столе, если б не местные правила вежливости.

   – Вот с этого печенья мы начнем! – Показал Радович, с некоторым трудом оторвав взгляд от груди наклонившейся над столом "кадровички". – А потом вот эти пирожные попробуем – они просто объедение. До сих пор помню, какие они вкусные! Спасибо, Мариночка! – Остановил он ее, когда та собиралась разлить чай по чашкам. – Дальше мы сами, без церемоний...

   – Буду в приемной! – Казума не был уверен, но, кажется, Марина строила глазки... одновременно обоим. – Зовите в любой момент!

   А потом "кадровичка", прекрасно осознавая, что на ее ягодицах скрестились два мужских взгляда, танцующей походкой покинула кабинет.

   И вот тут Радович, наконец, сумел выбить Казуму из колеи. Он неожиданно заговорил на японском языке:

   – Все-таки хотелось бы услышать ваши соображения, Ягами-сан. И узнать, как вы видите ситуацию.

   Произношение было ужасным, но построение фраз свидетельствовали об очень хорошем знании языка. Очень хорошем знании, но малой практике. Странно.

   Казума осторожно предположил, озвучивая свои мысли:

   – Для чего-то вам понадобился наследник Каннаги. Только вы, наверно, не знаете – изгнание официально закреплено, хоть и не освещалось в прессе. Так что...

   – Для начала, у первых наследников есть достоинства, которые нельзя перечеркнуть записью в официальных проштампованных бумажках...

   – Наследственность и гены? – Поморщился Казума. – Я отношусь к "гнилой ветви". И ЭТО – однозначное заключение императорских евгеников. Кстати – официальное и проштампованное.

   Радович улыбнулся чуть снисходительно:

   – Вообще-то, я имел ввиду волевые качества и специальную подготовку, нацеленную на политическое управление огромной организацией. Если Ягами-сан заподозрил меня в каких-то селекционных намерениях, то он ошибается – "разводить кроликов" я не собираюсь. Свих ресурсов достаточно, знаете ли.

   "Разводить кроликов? Надо будет у Какитцу спросить..."

   – Вы сказали "для начала", Радович-сан. – Напомнил чуть удивленный Казума.

   Он решил чуть сбавить обороты – тактика беседы, избранная Радовичем, однозначно оставляла в проигравших именно сторону, ведущую себя несдержанно, на эмоциях. Правда, эта сторона оказывалась в проигрыше почти при любом способе ведения диалога.

   – Во-вторых, почему вы считаете, что ценность – в вас, а не допустим, в Ди Джянь-сан?

   Но Казума не дрогнул:

   – Там, на аэродроме, вы были очень удивлены. Моим присутствием. Вряд ли вы знали в тот момент о Какитцу. А вот меня – знали. Мы с вами уже встречались?

   И чуть не улыбнулся довольно, увидев, как потяжелел взгляд главы Радовичей. Просто прекрасно!

   – Так что я уверен, что дело не в моей невесте. Тем более, вряд ли она для вас представляет какой-то интерес... при ваших... – Казума с удовольствием закинул в рот маленькое пирожное. Действительно, очень вкусное. – ... решуршах.

   – Логично. Продолжайте. – Собеседник не отставал ни на одно пирожное.

   – Допускаю, что вы желаете создать ложную "точку напряженности" вокруг бывшего наследника Каннаги, продемонстрировав свое внимание к нему. В газетах не пишут, но мне кажется, что отделение нового рода от Сварогов вряд ли прошло безболезненно. И создать дополнительный центр, распыляющий внимание оппонентов. Ко мне начнут обращаться, спрашивать, подкупать, подмасливать, тратить время на анализ моих слов, действий и реакций... Это ж основы!

   – Прекрасный логичный вывод. Но – нет. Точка напряженности если и будет создана, то по естественным причинам. Впрочем, вам от этого легче не станет... уж извините.

   – О! – Казума осторожно попробовал чаю... вообще-то, готовить его здесь, в России, не умели совершенно, но этот... м-м-м... божественно! – А до этого мне, получается, было легко?

   +++

   Почти не волновался. Был собран. Решителен. Характер самурайский. Неженат. Но, судя по Какитцу, последнее – ненадолго. С другой стороны, судя по канону – недолго и трагично.

   Парень мне понравился. Волевой. Упертый (по-хорошему). Умный. С принципами и чувством собственного достоинства, не переходящими в снобизм и спесь. А ведь уже четыре года "на вольных хлебах"! И – осторожный!

   Ну и его удачливость гораздо выше нуля – Ирина успела собрать кое-какую предварительную информацию, которая свидетельствовало о том, что половину людей, оказавшихся в ситуации Казумы, посадили бы на нож, а другую – сильно изувечили бы. Впрочем, удачливость – это и так понятно, с другими показателями Главным Героям просто не выжить... жаль, что удачливость эта, как коротенькое одеяло, целиком натягивается на одного, оставляя других беззащитными перед генераторами случайных чисел мироздания.

   Когда сильно озадаченный собеседник, пообещав подумать над моим предложением, ушел, а любопытная Марина под предлогом "убраться со стола", юркнула в кабинет, я осторожно открыл дверь в "тайную комнату".

   Кстати, именно эта комнатка послужила формальным поводом для того, чтобы отправить директора... на повышение в Красноярск. Не казнокрадство ж ему было инкриминировать – там такие схемы вырисовывались, что доказать их было практически нереально.

   А государство тут, к счастью, более-менее правовое... ну, со своей спецификой, разумеется – можно было бы, например, попытаться спровоцировать этого достойного и солидного человека на оскорбление, а потом смахнуть пепел в совочек. Но это, на мой взгляд, было бы уж очень крутовато. И свидетели нужны. Надежные. Но – ни при свидетелях, ни наедине – ни один человек в здравом уме не станет грубить или хамить патриарху рода, мастеру Воздуха (хотя слухи и желтая пресса ТАКОЕ об этом загадочном Радовиче судачат... что вовсе и не мастер он, а... Совет по нему плачет!), из-за спины которого зловеще выглядывают эти ведьмы – совсем неслабые маги Огня и Эфира...

   Поэтому директор – человек очень здравомыслящий – тут же смекнул, что к чему, и расстались мы с ним вполне довольные друг другом: в Красноярске Семье, действительно, нужны такие вот пронырливые хитрые взяточники. А там, вполне возможно, и в Москву отправят, оценив по достоинству. Хоть в Москве и своих акул хватает.

   Даже обидно: в бытность студентом, будучи безродным Радовичем, как-то попроще приходилось – люди вокруг открыто говорили то, что обо мне думают, а теперь... Теперь приходится целиком полагаться на интуицию и эмпатию.

   Правда, таких пирожных в студенчестве Радович пробовал хорошо, если раз в полгода.

   Двери на хорошо смазанных петлях (а могло быть по-другому?) даже не скрипнули...

   Девушки спали... ан, нет – Дашка симулирует! Но Вика, как от нее и ожидалось, сладко сопит в две дырочки. Будить или нет? Вообще-то, дело к ужину идет, и желательно уже вернуться в поместье. Хоть я и нагузовался чаем с мятой и сладостями от Марины, и есть совсем не хочется (притом, что не обедал), но в имение к ужину прибудет Ирина, решившая совершить некоторые "семейные" визиты и выполнить некоторые мои поручения.

   – Не высыпаемся?

   Сонный серый глаз открылся и с любопытством меня осмотрел:

   – Кошки спят четырнадцать часов в сутки! – Зевнула Вика.

   – А беременные кошки – все двадцать! – Даша.

   Ой! Меня даже жаром обдало. А потом – холодом...

   Мысли заметались хорьками, попавшими в курятник... или курицами, понявшими, что в курятник проникли маленькие хищники?

   Ну, вообще-то, ради этого все и затевалось. Так чего ж это я дергаюсь? Наверно, от неожиданности. Надо срочно ускорить свадьбу, чтобы статус девушек стал полностью официальным. Даже если вдруг что-то опять случится в моей переменчивой жизни!

   И – с Серафимой Николаевной срочно проконсультироваться: что можно девушкам, что им нельзя. И Врединам же теперь волноваться, получается, ни-ни, да? А тренироваться? А их любимые коктейли? Коктейли можно или нет?

   Интересно, Ирина знает? Не удивлюсь, если она, даже не будучи магом эфира, ухитрилась узнать ОБ ЭТОМ раньше Вредин. Хм, может, ей тоже предложить обследование? Мало ли... И почему она мне не сказала? Деликатно решила, что пусть близняшки сами сообщают об этом?

   – А вы... уже? – Очень осторожно уточнил я. – Ну, в смысле... обе? И Даша и Вика?

   – Повелся! – Вика. – Даха, с тебя шалпет!

   Вот же... Вредины!

   И в тоже время почувствовал, как отпускает... Не понял! Так я, получается, испугался?! Или, того хуже, не хотел?! Вот это новости, Радович! Какого хера я сейчас испытываю это облегчение?!

   – Плохо работаете, господин Радович! – Дарья была недовольна... возможно, что и моими эмоциями. – Без усердия, так сказать.

   – На свадьбе мы желаем блистать в красивых приталенных платьях. – Вика.

   – ... а не дискредитировать мужа намеками на то, что коварные Прокопович вынудили бедного наивного мальчика взять жен из-за залета.

   – ... но, чтоб вы знали, Семья изволит испытывать неудовольствие. – Картинно приложив ладошку к щеке, громко шепчет Вика.

   – И некоторые подозрения и сомнения в чьей-то мужской состоятельности.

   – Но это их проблемы. А маги эфира вполне могут и попридержать кое-кого маленького, юркого и пронырливого. Ну, вдруг мастера Воздуха об этом не знают...

   – До поры – до времени. Мы ж никуда не торопимся.

   – Нам торопиться некуда.

   – Совсем.

   – Мы даже готовы кое-кого пропустить вперед.

   – Очень слабенького в магии эфира.

   – Без очереди.

   – Кстати, а куда делась эта... которая без очереди и которая слабенькая?

   Девушки сладко потягивались, кося хитрыми взглядами и не обращая внимания на любопытную мордашку Марины. Та делала вид, что возится в кабинете, убирая со стола. Да-да, там столько посуды, ай-яй-яй, убирать не переубирать! А у самой уши чуть ли не вокруг оси крутятся, силясь не пропустить ни слова.

   Ну, как "не обращая внимания" – подозреваю, что на Марину вся эта пикировка и была направлена. Их же хлебом не корми – дай похвастаться почти замужним статусом перед остальными "неудачницами". Правда, в случае с Мариной их усилия пропадут втуне – очень жизнерадостная девушка, и такой ерундой, как намек на незамужний статус, ее не пронять.

   Ответил:

   – Ирочка, как ответственный член семьи, выполняет некоторые мои поручения. Не всем же исполнять представительские функции – кому-то приходится работать на благо Семьи! В том числе и головой.

   В ответ получил мгновенное:

   – Потому что не все на это способны!

   – ... На исполнение представительских функций.

   – ... К тому же, у нас это получилось.

   – ... Представительские функции.

   – ... Объект был впечатлен.

   – ... Нашими представительскими функциями.

   – ... И не стал подозревать вас в планах по уводу его невесты.

   – ... Кое-чьей да-а-авней знакомой.

   – ... Старой любви, так сказать.

   – ... До сих пор не ушедшей.

   – ... В смысле, не прошедшей.

   – ... Не закончившейся.

   – ... Затянувшейся.

   – ... Как болезнь.

   – ... простуда.

   – ... Будем лечить!

   – ... Да, батенька! Но вначале мы вас подвергнем внима-а-ательному и тщательному осмотру...

   – ... Мария Ивановна, вас не затруднит...?

   – ... Нет, конечно, если вы хотите посмотреть...

   – ... а может, поучаствовать?

   – ... то можете и остаться.

   – ... кстати, во многих старых семьях это принято...

   – ... и не возбраняется...

   – ... даже приветствуется...

   – ... но не удивляйтесь, если вдруг окажетесь участницей...

   – ... а в глазах кое-кого – соучастницей...

   – ... правда, есть вероятность, что вам понравится...

   – ... и тогда мы за дальнейшее не отвечаем...

   – ... Олежа, а ты почему до сих пор одет?!

   – ... раздевайтесь, голубчик! Раздевайтесь!

   Сильно покрасневшая Марина перевела несколько затравленный взгляд на меня:

   – Олег Ильич, разрешите идти? Хотя, конечно, если вы настаиваете...

   Ой-ой... А откуда эти почти умоляющие интонации?!

   – Иди, Марина. Иди.

   – Не сдавайтесь, Олег Ильич! – Шепнула слегка разочарованная девушка перед тем, как плотно закрыть за собой дверь в потайную комнату...

   И целую минуту оставалась в кабинете, явно прислушиваясь к звукам из-за стенки. И ушла, немного огорченная. М-да... Ну, простите, что не оправдал надежд!

   – Приступим, девочки? – Обратился я к Врединам, терпеливо ожидающим моей отмашки.

   Взгляды кошечек превратились во взгляды тигриц. Ходят тут такие по лесам... уссурийские. В следующее мгновение представители семейства кошачьих с тихим нетерпеливым мявом метнулись в мою сторону.

   Вика, размазавшись от скорости, уже висела в воздухе и лупила меня чем-то, похожим на многократный маэ-тоби-гэри – нога выстреливала вперед в режиме отбойного молотка. Даша – проводила мощную подсечку. Обе вкладывались в удар до конца. Били с проносом, полностью проваливаясь в удар. Не поздоровилось бы даже Кандидату, поднявшему Щит.

   Я не сдвинулся с места. Манипулятор осторожно шлепнул по ноге Вики.

   Бинго! Блондинка и диван встретились со смачным чавканьем!

   Ноги я просто поджал, зацепившись манипулятором за потолок. И Даша, не встретив сопротивления, перекрутилась, выйдя из подсечки в крайне невыгодную для себя позицию – спиной ко мне. Толчок манипулятором в спину девушки, собирающейся ударить ногой назад...

   Спэр! Обе девицы на диване!

   Но не следует недооценивать боевой дух обитателей этого мира! В следующую секунду, быстро обменявшись условными сигналами, меня обходили с двух сторон, грамотно беря в клещи.

   После этого было неинтересно: простое блокирование манипуляторами ударов рук, ног, коленей и локтей... бить головами, хвала богам, не стали – берегут свои беловолосые очаровательные тыковки.

   И контратаки манипуляторами.

   Условия простые: я не схожу с места, а Вредины не воздействуют магией ни на меня, ни на предметы. Использовать магию на себя – в чем и заключается, собственно, суть магии Эфира – сколько угодно.

   Так что близняшки могут ускорять себя, увеличивать или уменьшать собственный вес, увеличивать силу и скорость ударов. Пожалуйста! Например, тем первым ударом стопой в грудь Вика вполне могла проломить стену в три кирпича. Обуви пришел бы кирдык, но на стопе не было бы ни царапины, ни синяка. Ну, а стена – вдребезги.

   Нет опаснее скотины, чем техничный и опытный эфирник-рукопашник. Счастье, что способность усиливать свои физические показатели провоцирует адептов отнестись спустя рукава к технической составляющей рукопашного боя. И избежать этого соблазна удается далеко не каждому. Так что техничных эфирников-рукопашников сравнительно немного. И огневиков, и воздушников, и земляных, и водяных. Их, техничных, вообще, мало – это требует времени, усилий и огромной силы воли. Которые, положа руку на сердце, можно использовать с большей эффективностью – целесообразнее наращивать магическую составляющую и испепелять противника (каким бы опасным и техничным в ближнем бою он ни был) на расстоянии, чем плести какие-то технические кружева.

   И Прокоповичи тут выделяются – у них явно культ рукопашного боя (и это странно, ведь Лада, которой они поклоняются – сравнительно неконфликтное божество). Так что Вредины – весьма и весьма техничные боевые единицы.

   Десять минут пыхтения, рычания и животного повизгивания. Шуршание одежды и смачные звуки шлепков. И шипение, когда мои удары, невидимые ни в одном из диапазонов, включая сверхчувственный "магический", больно и обидно преодолевают бреши в обороне.

   Наверно, со стороны это смотрится круто: я стою посреди комнаты с закрытыми глазами (чтобы даже взглядом не показать Врединам, куда собираюсь ударить), а две беловолосых фурии пытаются пробить мою оборону и периодически отлетают на метр-два, схлопотав невидимый удар.

   Пятнадцать минут. Двадцать.

   Вредины – свеженькие, как огурчики. Даже распаляться стали: зрачки – на всю радужку, изо рта и от волос начинает сочиться полупрозрачная серо-голубая дымка, зубки-клычки едва заметно удлиняются в оскалах... частичная трансформа – обычнейшее дело для эфирников вообще и оборотней (которые могут быть ТОЛЬКО эфирниками) в частности.

   Двадцать пять...

   Красавицы! Еще чуть-чуть и уши из слегка удлинившихся, трансформируются в полноценные кошачьи, а я буду раздавлен и побежден непреодолимой красотой.

   Хотя Даша (или Вика – когда девушки тараторят на пару – их воспринимаешь, как одного человека) упоминала о классических волкодлаках в роду. Усталости – ни в одном глазу. Это понятно – при их-то физической тренированности и способностях далеко не самых последних целителей-эфирников. Ну и наследственность, ага.

   А вот мне, если так будет продолжаться дальше, не поздоровится. Девочки, конечно, приведут меня совместными усилиями в порядок, но насладиться ужином от повара поместья после промывания желудка вряд ли получится... Тем более что мне наверняка "пропишут" какую-нибудь кашку и травки "здоровья для".

   И ведь ночью с меня спросят безо всяких скидок на самочувствие: "Так! И это вы называете мужской выносливостью, господин Радович?! – Брат... не ожидала... я была лучшего мнения... – Ирина Ильинична, а Свароги вообще в детстве своих мальчиков кормят?!"

   Так что характер ударов меняется. Теперь я хватаю девушек за выпуклости и глажу по впадинкам и ложбинкам. Секундное недоумение и замешательство, которое переводит боевой транс из глубокой (где-то на уровне дикого зверя) в более легкую форму. Процент перехваченных ударов, конечно, увеличивается, но это уже и не важно – можно считать тренировку законченной.

   Вредины начинают краснеть, улыбаться, хихикать и даже умудряются отпускать какие-то шуточки и скабрезности...

   На очереди – чужие пуговки, резинки, завязочки и крючки. Хотя... какие ж они чужие!

   +++

   – Меня готовы принять на работу! – Выпалила Какитцу на безлюдной автобусной остановке рядом с проходной фабрики. – С первого числа. То есть через неделю! Условия очень хорошие! А эта Мариночка – такая миленькая!

   "Еще б она не была с тобой миленькой" – Усмехнулся про себя Казума.

   – А у тебя как? – Глазки девушки горели. – Тебя не было, когда мы закончили. Тебя тоже куда-то пригласили?

   – Да так... Предложили одну работенку.

   – Ух ты! Так, значит, у них есть должность "дегустатор макарон"? – Какитцу наивно хлопала глазками.

   Казума рассмеялся. Если б он знал свою подругу чуть хуже, то подумал бы, что та является брюнетистой версией "тупой блондинки". Но – нет – достаточно было перехватить хитрый взгляд, чтобы понять – невеста дурачится.

   – Я пока не принял предложение. – Честно ответил он. – Так что и говорить не о чем. Подумаю. Как раз неделю, кстати. А твоя работа в чем заключаться будет?

   – Ерунда! Перекладывание бумажек в договорном отделе. У них намечается увеличение штата в связи с новым проектом и нужны грамотные люди. Деньги не такие большие, но уж точно больше, чем официанткой!

   – Даже с чаевыми? – Удивился Казума.

   – Пф! – Какитцу двинула его плечом. – Чаевыми надо делиться! С барменом, со старшей смены. Так что в итоге остаются копейки... Не знал?

   – Не знал.

   – Ну, я решила, что пусть на тебе останутся эти розовые очки! – Фыркнула Какитцу. – А сейчас – не важно! С официантками покончено, хо-хо! Жаль, правда, что далеко ездить – придется раньше вставать... С другой стороны, если вместе ездить... все-все-все! Молчу! – Она "вжикнула молнией" по губам.

   Кстати, о розовых очках. И о невесте. Предложение Радовича, если его принять, здорово поднимет материальное положение (и социальное, кстати, тоже) Казумы. Можно будет подумать о том, чтобы сделать Какитцу предложение. По всем правилам – с колечком, записью в Службе Евгеники, белым платьем... ну, не сразу, конечно, сразу полноценную свадьбу он не потянет, а через полгодика – запросто!

   И еще он с вялым интересом рассматривал машину, не делающую попыток обогнать дряхленький медлительный автобус. Ну, в свете того, что сказал Радович, это тоже было ожидаемо. По-крайней мере до того момента, когда он не скажет первого числа о своем решении, рядом будет находиться негласная охрана. А вот потом – зависит от решения Казумы.

   +++

   – М-м-м... великолепная свиная рулька! – Невнятно промычала Ирина.

   Вредины были вынуждены согласиться и согласно закивать головками. Молча. Потому что ртами они торопливо хрустели и чавкали... Совсем некультурно и невежливо, но – честное слово! – блюдо того заслуживало! Ведь рулька, действительно, была волшебной – грамотно разделанная свиная нога, идеально запеченная хрустящая корочка, точнейшая мера специй, соли, трав, какого-то хитрого соуса... А рыже-золотистый цвет корочки!

   И веранда, выходящая на заснеженный внутренний двор. При этом мы были в легкой домашней одежде. А ночь сегодня обещала быть ясной – во всяком случае облаков при закате не было.

   Что ни говори, а превзойти повара-огневика очень тяжело! Возможно, что даже труднее, чем кондитера-воздушника или пивовара-водяного.

   – Браво, Зинаида Семеновна! Рулька – пальчики оближешь... а потом съешь. – Подал я голос. Не потому, что эти "итоговые", "черту подводящие" слова ожидались от меня, как от самого главного за столом (и в поместье, чего уж там... и на всех объектах Семьи тут, в Приморье). А потому что... заслужила Зинаида Семеновна! Заслужила! – Сдобрить бы чем... не запить такое блюдо – это... даже не знаю...

   Дородная классическая "повариха", Зинаида Семеновна расцвела и заулыбалась. От былого напряжения, с которым она ожидала реакции непредсказуемых новых хозяев, не осталось и следа.

   – Сейчас наливочки принесут сливовой, Олег Ильич. На десерт. Наливочку один дедушка делает... домик у него на отшибе. Ну, вы понимаете, да?

   "На отшибе"? Понимаю, да – местный "пень" – знахарь или ведун. А если его наливочку не боятся подавать на стол Патриарха, то наливочка та будет – чудо как хороша!

   Правда, наслаждение великолепной едой немного портил задумчивый вид Ирины. О, внешне-то моя сестра владеет собой идеально, а вот эмоции... То ли расстраивает ее что-то, то ли озадачивает, то ли напрягает.

   Но тут ничего не попишешь – придется ждать, пока Зинаида Семеновна подаст сливовую наливку и уйдет с веранды, перепоручив защиту от холода Ирине... Прикрываться Пологом после всех комплиментов, что мы ей наговорили – будет странно. И некрасиво. И глупо – нечего серьезные темы обсуждать во время подобного праздника желудка.

   Небольшой графинчик тихо стукнул у правого локтя. Звякнули стопочки перед нами. Зинаида Семеновна шикнула на гнетков – чистеньких, ухоженных, лоснящихся – и те, похватав грязную посуду, стройной колонной (кажется даже, в ногу!) потрусили в сторону кухни.

   (Гнеток – домовой)

   Колону возглавляла Зинаида Семеновна с длинной двузубой вилкой. Шагала не в ногу, но очень торжественно и величественно, как дирижер военного оркестра со своим жезлом.

   Как положено, половину рюмки вылил на пол. К этому можно относиться сколь угодно скептически, но когда своими глазами видишь и духов, и нечисть... и то, как быстро испаряются с начищенных воском досок капли разлитой наливки – после этого очень быстро пропадает желание шутить с некоторыми обычаями и ритуалами.

   Разлил наливку по рюмкам. Приобщились... и надолго замолчали.

   – Какая-то... маленькая бутылочка. – Жалобно подала голосок Даша.

   – Олежа, надо будет обязательно чем-нибудь отдариться! – Ирина даже черкнула соответствующее напоминание в своем блокноте.