Текст книги "Спокойное течение жизни (Стж) (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
А я сейчас являлся живой иллюстрацией к тому самому анекдоту, когда человек долго и упорно собирает бутылки и носит их на пункты приема стеклотары, а потом – бац! – получает огромное наследство от бабки.
Жизнь налаживалась. Но как-то слишком быстро и бурно.
– А-а-а... ну это мы в Хабаровск летим. – Объяснил я девушкам причину нахождения дирижабля наш нашим домом.
– Опаньки! – Удивилась Вика. – Когда?
– Да вот сейчас дождемся Ирину, поужинаем все вместе... и полетим.
Девушки помрачнели. Несильно. Ирина их раздражала, но кидаться друг на друга и выцарапывать глаза они, хвала богам, не собирались... хотя, ни одна из них не упускала случая подколоть.
Помрачнели и, одновременно, собрались-встрепенулись. Что ж... видимо, Серафима Николаевна все-таки согласилась с моими доводами и провела воспитательную беседу, упирая на то, что взаимоотношения с этой "змеюкой из Сварогов" – неплохой способ тренировки собственной женской стервозности. Способ повышения собственного женского левела, так сказать. Сопряженный с благословенным превозмоганием. Интересно, это "превозмогание" у местных я один вижу... и без зазрений совести использую?
– Ой-ой-ой... таки поужинаем – и сразу полетим? – Замурлыкала Вика, прильнув ко мне. – А как же романтическое продолжение ужина? Неужели мы так и не опробуем бассейн на крыше? Тем более, что подогреватель воды сам в гости идет? А нашу новую четырехспальную кровать, которую уже должны были доставить, а?
... только вот стервозность они не всегда оттачивают друг на друге. Мне тоже перепадает. Надо это как-то прекращать. Только вот как?
– Во-первых, не "в гости". Ирина – полноправный член нашей семьи. И это такой же ее дом, как и наш.
– Да-да-да... Я все время это забываю. Прости, Олеж... – Ненатурально повинилась Вика. – А во-вторых?
– Во-вторых, апартаменты в гондоле дирижабля хоть и уступают монументальностью, но выигрывают в удобстве, комфорте и технической оснащенности.
Девушки явно задумались.
– Ладно. – Осторожно пошла на уступки Даша. – А в-третьих?
– В-третьих, в одной кровати я вас троих, мои хорошие, пока представить не могу. Думаю, вы ее разломаете тут же, пытаясь выяснить, кто из вас "самая-самая". Так что сегодня ночью мы все спим в отдельных спальнях. А чтобы главная кровать в дирижабле не пустовала... кстати, я узнавал, там есть пятиспальная... так и быть, я займу ее один. Чтоб никому обидно не было.
+++
Тайга, припорошенная ранним снегом, проплывала в полукилометре под ногами. Изредка вспархивали небольшие (а два раза – довольно крупные) стаи птиц... Какие-нибудь вороны или воробьи, не улетевшие в теплые края. Оттого их, кстати, и было так хорошо видно на белом фоне.
"Под ногами" – буквально. Новомодное веяние – пол на обзорной площадке был прозрачным. И хотя разум и понимал, что на ЭТОМ стекле можно ставить танк и ронять чугунные ядра – оно даже не потрескается – было немного... стремновато.
Не успокаивали даже мысли о том, что крушение дирижабля (и так не слишком частое явление) в большинстве случаев происходит достаточно медленно и, как правило, называется "аварийная посадка". Водород в качестве рабочего тела не используют уже очень-очень давно – только гелий – хватило двух эпичных катастроф на заре дирижаблестроения.
А уж наличие в экипаже трех кандидатов Ветра и одного Мастера сделают и так маловероятное крушение похожим на штатную посадку. Да и мое присутствие на борту чего-то да стоит! На гражданских рейсах, например, максимум – два кандидата. А в последнее время, с наработкой технологического опыта – один. И все идет к тому, что в ближайшем будущем вообще откажутся от сопровождения дирижаблей магами воздуха. Транспортные дирижабли уже сейчас часто идут с обычными пилотами. Так что сейчас уже во всю обсуждают, куда приткнуть всю эту "ветренную братию".
А все равно, четыреста пятьдесят метров под ногами пробуждают в груди приятно-неприятный холодок... Странно, никогда высоты не боялся. Ни я, ни Нагава, ни Радович. Откуда это у нас? Может, из-за не вовремя прочитанной пару месяцев назад (или когда начались мои неприятности, резко и как-то неожиданно закончившиеся «полцарства в придачу»?) заметки о крушении военного конвоя где-то на юге? В Армении или где там? Ну, там-то военные работали – пусть и вражьи – было б странно, если б они дирижабли противника как-то по-другому сажали, без обломков и трупов. И было б странно, если б общественные СМИ описывали какие-нибудь подробности.
Черт, никак из головы выбросить эти дирижабли не могу!
Пятидесятиметровая чуть вытянутая полусфера жесткого корпуса с огромными пятнадцатиметровыми загнутыми вниз, в кольцо, стабилизаторами (что сбоку делало дирижабль похожим даже не на диск, а, скорее, на летающего кита) на прогулочной скорости в двести километров в час двигалась на восток. Кажется, только увидев вчера вечером эту махину (по-своему изящную и красивую), я понял, что разбогател не просто сказочно, а – фантастически. "Полцарства в придачу" звучит не только соблазнительно, но и выглядит-ощущается очень-очень приятственно.
Шикарная отделка внутренних помещений гондолы в желто-белых тонах произвела впечатление не только на меня – Вредины, не скрываясь, присвистнули (как часто это делали – одновременно обе). И только Ирина тихонько хмыкнула – ну, да, она на этом семейном красавце уже, видимо, каталась. Свароги и тут выпендрились – сейчас в моде сочетания кожи и хромированных поверхностей, а использование пластика и какой-то супер-пупер-технологичной ткани только-только начинает покорять умы дизайнеров. И Свароги – снова впереди планеты всей!
Теперь понятно, почему Младшие – дядя Федор и Ленка – так уговаривали нас взять их с собой – хотели покататься на такой современной штучке. Но – пресловутая "программа тренировок". Разумеется, они были оставлены. С обещанием вытащить их в ближайшее время куда-нибудь из противной мокрой и холодной Москвы... И пусть даже "прогулка" будет сопряжена с каким-нибудь видом тренировки и обучения – что-нибудь вроде "выживания в тайге" – идея Младшими была воспринята на ура.
И вообще, с каким-то совсем нездоровым энтузиазмом они восприняли изменения в Семье. Даже дядя Федор. Я б на его месте осторожнее и сдержаннее отнесся к изменению своего статуса и перспектив.
А вот моя интуиция... подрагивала. Напоминая о том, что никакие "ништяки" просто так за красивые глаза с неба не падают. И это нервировало – я не мог понять, в чем же подвох. Слегка дергался, слегка напрягался.
Очень давно читал, что после начала семейной жизни главного героя читатель или зритель теряет интерес к произведению. После того, как главный герой обзаводится семьей – ему, читателю-зрителю, уже неинтересно. Романтика в процессе, неопределенность отношений, ухаживания и любовные неприятности – очень приветствуется, но как только звучит марш Мендельсона – всё, алес. Мужчины-читатели удовлетворенно кивают, а женщины-зрители разочаровано вздыхают – лапочку таки охомутали.
Ну, и...? Какого черта продолжаются мои приключения? Ведь, перефразируя одну поговорку – "если приключения продолжаются, значит, какому-то режиссеру это нужно"! Или от меня отстанут только тогда, когда детишки пойдут? Ну, я стараюсь! Стараюсь!
Понятно было, что какие-то приключения ждут нас в Хабаровске. Это точно – интуиция обещала это твердо и однозначно. Но вот какие? С выражением конкретики на столь длительную перспективу у моей интуиции – проблемы.
Очень хотелось бы надеяться, что это просто приключения, а не неприятности. Ну или приятные волнения и хлопоты – бывает и такое. Только вот зная мою интуицию... И зная нелюбовь одного черного круглого козла-режиссера к комедиям...
Девушки старались находиться рядом. Вредины – потому что уловили, благодаря своей чувствительности, мое беспокойство, а Ирина... ну не слоняться же ей в одиночестве по огромной гондоле, верно? Хоть, согласно регламенту, рядом с каждым из нас обязан был постоянно находиться кто-то из экипажа ("Вот как хотите, так и обеспечьте!"), но что такое даже капитан или старший стюард по сравнению со мной, таким замечательным, ага?
Вот и сидели-валялись они сейчас на мягких футуристического вида диванах – плодов любви сумасшедшего дизайнера и бешенного художника – в центре обзорной площадки. И слегка переругиваясь. Почти лениво. Деликатно стараясь не вовлекать меня в процесс. Ну, разве что позволяли насладиться отточенностью фраз, стройностью аргументов и изяществом тактических ходов. Потому что накануне, после напряженного ужина, свою угрозу я осуществил и заперся на ночь в огромной спальне ОДИН, впервые использовав в наших взаимоотношениях принцип общей ответственности.
Выспался-я-я... Главное потом – не чувствовать себя виноватым под тремя парами укоризненных взглядов во время завтрака. И игнорировать сверхлюбопытные взгляды стюардов и стюардесс, которые, конечно же, в курсе.
Наряду с прочими, была еще одна причина, по которой я принял решение сбежать на время из Москвы. Сегодня-завтра станет официально известно о разделении Сварогов на Сварогов и Радовичей. И мне хочется оказаться как можно дальше от Серафимы Николаевны, когда та сообразит, что любимый "сыночек" несколько поприжал кое-какую информацию...
Ведь наверняка в "обвинительном заключении" будут фигурировать формулировки "выставил меня полной дурой", "злостно надругался", "коварно втерся в доверие", "нагло плюнул в душу", "безжалостно растоптал надежды", "подлец", "а казался таким хорошим мальчиком"... Ни-ни-ни – как-нибудь без меня. А вот когда "матушка" успокоится, в третий раз поменяет обстановку в своем кабинете, выместит неудовольствие на окружающих... – вот тогда можно будет приходить на семейное чаепитие без опаски заработать запор и энурез одновременно и на всю оставшуюся жизнь.
+++
После обеда девушки вежливо попросили меня принести "шампусик"
"Ни-ни-ни, брат! Это же настоящее французское шампанское! Не будем доверять сию драгоценность даже этим милым молодым людям! К тому же, шампанское в моих личных вещах!" – Ирина.
И, судя по чуть встрепанному виду, когда я вернулся, о чем-то таком договорились. И после двух бутылок шампанского (попробовать которое мне позволили только в количестве двух бокалов... я, кстати, и не настаивал, понимая, к чему они клонят, да и не разобрался я, если честно, в чем прелесть "настоящего французского шампанского") Вика, красиво приложив ручку ко лбу ("Ой! Один бокальчик явно был лишним... Дорого-о-ой?"), попросила уложить ее в кроватку... почему-то в моей спальне. Уложил... и все остальное.
Через полчаса "болящая" выскользнула из получившегося хаоса подушек, одеял и простынок, и спустя минуту в дверях стояла разрумянившаяся Ирина с двумя бокалами шампанского ("Оп-па! А я вам шампанское принесла... Ну, не пить же тебе одному, верно?")
Спустя час, после предупреждающего противного скрипа остро-заточенными ногтями по дверному косяку со стороны коридора (а тишина на дирижаблях – почти абсолютная – это вам не самолет с его турбинами... ну, исключая окрестности хорошо звукоизолированной спальни молодого патриарха Рода), раздраженно фыркнула и покинула спальню, небрежно накинув на голое тело... мой халат.
"Ой, а куда это она? А вы разве уже все?" – ненатурально удивилась Даша, красиво шествуя в середину спальни.
Удостоверилась, что дверь закрылась.
Удостоверилась, что стоит правильно – чуть боком к кровати и лицом к зеркалу.
И, щелкнув пультом: включила в помещении тихую медленную музыку, закрыла шторы на огромных окнах-иллюминаторах и включила неяркий красноватый свет ночников.
Деланно-смущенно отвернулась, и бирюзовая шелковая блузка красиво сползла по спине, оголив точенные сильные плечики, изящную спинку и синие бретельки кружевного бюстгальтера.
Я вымотался. Я устал. Но Даша, одновременно с медленным и изысканным освобождением от лишней одежды, стала делать в мою сторону едва заметные пассы, от которых по коже забегали мурашки, а внутри стали ходить какие-то теплые и холодные приятные волны...
А с другой стороны, грех жаловаться. О выносливости мужчин-Сварогов ходят какие-то там слухи... Надо ж соответствовать представлению о Сварогах хотя бы в этой малости!
И понятно теперь, отчего неведомый режиссер продолжает разрабатывать такую многообещающую тему...
+++
– От меня что-нибудь требуется, Федор Дмитриевич? – Спросил я командира.
Командир дирижабля. Кстати, из семьи Климовых.
– Никак нет, Олег Ильич. Сами. Так что отдыхайте спокойно!
В Москве почему-то решили, что поездка в Хабаровск затеяна бывшим приютским Радовичем развлечения ради. "Красивая тачила" и "шикарные телки" только усугубляли это заблуждение. А ведь настоящая причина путешествия – посещение фабрики "Макароныч" – мною не скрывалась и настойчиво декларировалась. Не поверили! Удивительно, правда?
И хорошо, что "сами". Физически я не сильно устал, а вот спать – хотелось зверски. Организм Олега тоже находился в смятении – смена часовых поясов слегка выбила из колеи – и чириканье этого "жаворонка" выдавало некоторое смятение.
А здравый смысл, обреченно причитая "если так будет каждый день" (с тщательно скрываемым даже от самого себя удовольствием), пытался найти хоть какой-нибудь выход. С другой стороны, отрадно, что у невест включился здравый смысл и они, кажется, не собираются стирать меня до самой простынки. Даже какое-то подобие нейтралитета (вооруженного до зубов, ага) стало вырисовываться.
У причальной мачты уже суетилась обслуга – причальные канаты были успешно закреплены и сейчас бригада техников подступалась к лючкам заправочных и сервисных баков, разъемов и прочих технических "выходов" дирижабля.
В Хабаровске уже неделю лежал снег. Ирина сейчас смущала взгляд легким оранжевым летним платьицем, со всеми подробностями подчеркивающим тренированную великолепную фигуру. В прошлой жизни очень часто при виде таких красавиц в голову приходила подлая завистливая мыслишка: "А ведь какой-то мудак ее... кхм... того..." А теперь я участвовал в процессе несколько с другой стороны. И мысли были целиком практичные. И теплое чувство собственника разливалось в груди.
А вот Вредины, напротив, кутались в роскошные норковые шубки. Так что на этом фоне мое длинное пальто и длинный вязанный шарф смотрелись более чем уместно. Мы – не маги огня-выпендрежники, мы – якобы маги Ветра – такие мерзляки...
Метрах в сорока нас уже ждал кортеж – десять машин. Шесть машин попроще (относительно) и четыре черных джипа. Ну, кто б сомневался – четыре черных мамонта дорог – огромных, неуклюжих... престижных. Человек двадцать-двадцать пять сопровождающих – все из Рода – выстроились в шеренгу и сейчас озабоченно проверяли положение носков обуви на одной воображаемой линии.
И с некоторым напряженным любопытством косились в мою сторону – чего ждать от нового главы Старшего Рода? Слухи о драке с Драконом сюда, опять-таки, благополучно добрались. Кто знает, что там в голове повернется у скорого на расправу бывшего Наследника Сварогов и нынешнего главы Радовичей, явно испортившего свой характер в приюте?
С каким-то новым, ранее не испытанным, злорадством подумалось: сколько ж они тут мерзли, ожидая приземления дирижабля? А, хотя, почти все – маги огня. С чего б им мерзнуть-то?
+++
А потом жизнь сделала очередной кульбит...
– Ка-а-азу-у-ума-а-а! – Прошипел кто-то на кого-то, отвесив этому кому-то, судя по звуку, подзатыльник или подсра...
И я совершенно несолидно споткнулся, услышав это невероятное из-за спины, оттуда, где деловито суетился технический персонал аэродрома.
Лениво оглядываюсь, краем глаза фиксируя, как Вредины на чистом автомате, ощутив мое охренение, прикрывают мне спину. Встают по бокам, разворачиваются в стороны и направляют ладошки от бедер вперед, чуть-чуть разведя руки. Даже на секунду почувствовал умиление и укол эстетического удовольствия от этой картины: под распахнувшимися шубками-то у них – легкие маечки и сверхкоротенькие шортики. Ирина пока еще не поняла – отворачивается от кого-то местного главного в официальном френче и вопросительно смотрит в нашу сторону.
А я мельком осмотрел виновника переполоха. Азиат. Совершенно обычный. Рост средний, волос черный. Молодой. Сверстник. Заискивающе сейчас улыбается бригадиру, задрав одну руку на затылок, а другой пытаясь осторожно подобрать кабель с бетона площадки... м-да, ронять силовые кабели на землю – как-то оно... Еще и умудряется при этом мелко кланяться, тихонько бормоча что-то оправдательное.
Я к этой поездке готовился и кое-какую информацию собрал – так что знаю, что азиатов тут много. В Хабаровске неприличное засилье китайцев, монголов и корейцев. Безо всяких планов государственной экспансии. Просто нации такие – расползающиеся.
Так что наемный гастарбайтер-азиат удивления своим наличием вызывать не должен. А вот конкретно этот... с явно японским именем. С именем, очень сильно напоминающим имя главного героя того безобразия, в которое я угодил. А ведь я-то думал, что в безобразии исполняю его, Казумы, главную роль. Вот и приехали...
Смотреть на него слишком пристально нельзя – привлеку внимание окружающих, которые заинтересуются, с чего это первый Патриарх Радовичей обратил внимание на какую-то букашку. В общем, букашке после этого не поздоровится.
А вот парнишка понял мой взгляд совершенно правильно – побледнел, селезенкой предчувствуя неприятности. Ну, его можно понять – кое-какую клановую подготовку он, судя по всему, прошел и прекрасно понял, что "огромная шишка из Москвы" только что оборачивалась именно по его душу. И правильно – мне одному отдуваться, что ли? Я спокойного течения жизни хочу – с моими девушками! Мне и так на плечах целый клан теперь тащить... куда-то к светлому будущему.
И? Что делать главе новоиспеченного клана теперь? Где меню выбора – "приблизить к себе", "дать денег", "замочить от греха подальше", "помочь в справедливом деле", "проигнорировать и продолжать наслаждаться жизнью гаремовладельца"?
Однако, что-то делать надо – я уже успел убедиться, что недеяние наказывается Мирозданием куда жестче, чем попытки влезть, вляпаться, вмешаться и поучаствовать. Во всяком случае, попадет меньше и шансов уцелеть – удивительно! – больше.
– Я разузнаю, что это за молодой человек. – Шепнула умница-Ирина, когда картеж вылетел за ворота аэропорта и находился в получасе от Хабаровска, направляясь в нашу... теперь уже нашу загородную резиденцию. – Ох, уж эти узкоглазые – везде лезут... Нэ, аната?
Вредины, прижавшиеся справа и слева, наклонились вперед и сделали огромные радостные глаза, чуя интригу. Надо срочно заняться их обучением в свете открывшихся обстоятельств...
– Сделай так, чтобы на это не обратили внимания. Или залегендируй наш интерес. Сможешь?
– Бра-а-ат! Обижаешь! – Оскорбилась она. – Кстати, как ты относишься к азиатам? Вот и мне они не нравятся!
Глава 17
– А где япошка, на? – Голос бригадира был слышен очень хорошо. Какое-то такое свойство есть у начальственных голосов – они раздражают и проигнорировать их нельзя.
– Казума, что ли?
Уточнял один из коллег... Казума не знал его имени – не стал запоминать.
И, судя по всему, правильно сделал, что не стал запоминать – чутье на неприятности встрепенулось, как тогда, когда его вызвали на семейный совет. Вот и сейчас – чуйка намекала на грядущие жизненные осложнения, при которых знакомство с новыми коллегами долго не продлится. Впрочем, чуйка ныла с момента, когда он увидел свое отражение в желтых выпендрежных (новая столичная мода?) очках этого рыжего русского нувориша. Уже сутки нытье этой "чуйки" приходится терпеть!
Ксо!
Как же не вовремя его угораздило выронить этот демонов кабель!
И как не вовремя бригадир оказался рядом – если б не его подзатыльник, внимание на проступок Казумы никто бы не обратил!
(С другой стороны, повода находится в другом месте у бригадира не было – такая "тачка" прилетела!)
И как не вовремя подвернулся этот русский нувориш со своими пассиями (но девушки у него конечно... да-а-а)! А уж то, что к грядущим неприятностям приложил свои толстые волосатые лапы этот рыжий kozel из Москвы – к японской бабушке не ходи!
(С другой стороны, а кто еще мог прилететь на такой "птичке"?! Такие вот гниды летают только на таких вот сверхдорогих красавицах с германских верфей! И не менее, чем с тремя красавицами в компании.)
Но как же неудачно все обернулось-то!
+++
Чутье не обмануло – бригадир, даже не пытался изобразить голосом что-то виноватое или извиняющееся. А с какого перепуга, спрашивается, ему испытывать эти чувства? Что обратил внимание всего мира на ошибку подчиненного, из-за которой у подчиненного теперь нешуточные неприятности? Ну, с каких это пор люди признаются себе в подобных вещах, выставляющих их в невыгодном свете перед самими собой?
"Дядя Вася" (Казума даже отчества и фамилии бригадира не запомнил – все в бригаде и, кажется, даже в руководстве, называли его так – дядя Вася) сообщил Казуме о том, что того увольняют.
Никаких "по собственному желанию", на: владелец дирижабля, на, выразил обеспокоенность, на, сохранностью своего имущества, на!
Так что руководство, вдоволь наползавшись на брюхе перед сверхбогатым клиентом, клятвенно пообещало наказать виновных, не допускать впредь и всячески способствовать культуре производства на площадке вверенного хозяйства. Как понял Казума, продравшись сквозь многочисленные "на" во вдохновенной речи бригадира, олигарх из столицы даже не стал утруждать себя непосредственным общением с администрацией аэропорта – послал вместо себя свою... которая рыженькая, на.
О, да! Казума прекрасно понимал мечтательную поволоку в глазах этого сурового местного мужика – рыженькая кавайи-бисёдзё, прилетевшая с московским мажором – это нечто! А ведь тот рыжий мудила ее... того... периодически и во всех позах! Козлина! Ну, почему жизнь так несправедлива-то, а?! Хотя, Казуме больше понравились белогривые близняшки... на них были такие миленькие шубки. И под этими шубками было, наверно, так тепло и мягко... И как бы его невеста смотрелась бы в такой шубке, о-о-о...
Так вот эта (бригадир в этом месте даже, посмотрев в небо, что-то одними губами беззвучное прошептал) и устроила разнос, от которого у начальства приключился понос. "Разнос – понос". Неплохая рифма, насколько Казума успел изучить этот мозговырывающий язык.
Удачная рифма была единственной хорошей новостью за эти дни.
Все остальное – хуже некуда: в техобслуге аэропорта он проработал всего один месяц, и получил пока только половину аванса (какие-то хитрости в их бухгалтерии... впрочем, об этом его честно предупредили при приеме на работу). А вожделенное жалованье планировалось вот-вот – через день-два. Долгожданный и благословенный день получки! Тотальная непруха и невезуха!
И "на носу" (что за дурацкий язык!) зима – снег уже выпал. И таять, сука такая, даже не собирается! А что из себя представляет местная зима – Казума знал, пережив уже три зимы вне стен кланового поместья в Киото... При этом, после изгнания он жил гораздо южнее Хабаровска – в Поднебесной. А что ТУТ будет твориться зимой – страшно себе представить! Но денег возвращаться в относительно теплую Поднебесную – нет ни рубля, ни юаня, ни рю!
А ведь есть еще и его девушка... хотя, правильно, с их-то отношениями, называть ее "невеста" – и ей приятно, и соответствует... планам. Правда, сам Казума к такому состоянию дел все никак привыкнуть не может. Так вот есть еще невеста с ее не слишком-то крепким здоровьем. Какой же он дурак, что поддался на ее уговоры и взял с собой из Харбина "на заработки"! Какой дурак!
Вот уж, воистину, правильно сделал Совет Клана, избавившись от такого дурака! И жаль, что не придушили по тихому. Очень жаль! Потому что он теперь не один тихо замерзнет в местном морозильнике, а еще и красивую девушку за собой на тот свет утащит!
Придурок! Бака! АХО!
+++
На намек о некоторой денежной задолженности работодателя последовал предсказуемый ответ: разведение рук в стороны и, наконец-то, виноватое выражение на лице бригадира. Никаких компенсаций не предусмотрено, а бригадир – человек маленький, на, и не он тут решает, на. Это все пи..ры в руководстве, на! Типа, хочешь – иди разбирайся, на.
Будь на месте Казумы кто-нибудь другой – бригадир бы не юлил, сунул бы кулак в зубы в качестве легкого превентивного намека на неуместность "денежного вопроса", а если б собеседник упорствовал – еще и сапогами по ребрам прошелся бы, добавил.
Но с "япошкой" такой номер откалывать не стоило: неделю назад, когда Казума prostavlalsya в одном из городских погребков (Спрашивается, с какой стати он это делал? Жалованье-то не получил – только половинчатый мизерный аванс!), к нему привязались "вокзальские". И пусть "вокзальские" были уже "хорошие", но – это ж грузчики! Одной рукой тяжелые деревянные столы с места только так сдергивали и кидали! И Казума (тоже, кстати, к тому моменту "неплохой") их всех расшвырял не без элегантности!
Так что в итоге платить за "посиделки" пришлось противнику – "летуны", смекнув, к чему идет дело, похватали со столов бутылки (не забыв обчистить стол поверженного противника, слабо постанывающего на полу забегаловки), снялись и перелетели в другое питейное заведение.
Железное правило подобных мероприятий – "кто остался, тот и платит" – в тот раз сильно выручило Казуму – заплатить в итоге хоть и пришлось, но не так уж и много – неплохо "догнались" с чужого стола. Гораздо меньше, чем он с ужасом ожидал.
Вот поэтому бригадир и изображал лицом... всякое. Подзатыльники в ходе технологического процесса – это одно. А поднять руку на человека, которому нечего терять (и который в своей далекой Нихонии чему-то такому научился в плане прикладного членовредительства и может с легкостью валить с ног даже труженников железных дорог, в полтора раза тяжелее его самого) – совсем-совсем другое. Опасное и чреватое.
Так что спустя час Казума уже входил в свою коморку на южной окраине Хабаровска. Бросил огромный рюкзак с "материальной компенсацией" в угол и прямо в одежде завалился на кровать... Вначале тяжело было привыкнуть спать на кроватях вместо привычных футонов, но хватило одной зимы, чтобы прочувствовать: да, кровать! И ничего, кроме кровати! К демонам эти ваши футоны – мерзните на них сами!
В рюкзаке были две робы, безобразный, но крайне теплый и удобный мягкий ватник, грубые (но чрезвычайно крепкие) ботинки. Все это было выдано ему, когда он вышел на работу. Были даже две пары новеньких брезентовых рукавиц! "Чисто на всякий случай".
Не в том он положении, чтобы оставлять все эти драгоценности в шкафчике раздевалки техперсонала после увольнения. А бригадир был не в том положении, чтобы препятствовать ему забрать все это добро. К тому же Казума сильно сомневался, что кому-то может понадобиться ношенная спецодежда уволенного работника... хотя, носил он ее всего месяц. Аккуратно носил.
И охрана что-то такое сообразила по очень хмурому лицу молодого японца, бывшему явно не в настроении... И, да, один или два человека из охраны конечно же "упали на хвост" неделю назад, после того, как узнали, что молодого японца удалось развести на "банкет".
Ну, хоть какая-то польза от этого дурацкого местного обычая!
+++
Смотрел я на официантку и не знал, о чем думать. В моем сознании Сай Нагава лупился головой в воображаемую стенку, а оба Олега сочувственно хлопали его по плечам.
Девушка была... вылитая Какитцу! Вылитая! И даже повадки такие же! Ну, вот так же она себя вела перед своими первыми миссиями в Гантц – скромная, застенчивая, чуть испуганная, но любопы-ы-ытная... Пока Гантц ее не пообтесал и не сделал таким же отмороженным супербоевиком, как и меня.
Ну, Гантц, сука такая, всех обтесывал. И убивал рано или поздно.
В этот ресторан нас потащила Ирина. Обещала познакомить с "девушкой единственного мужчины, сумевшего заинтересовать нашего уважаемого жениха". Удивительно, как она умудряется так быстро собирать информацию – ведь всего сутки прошли с момента моего распоряжения-просьбы. Видимо, все ресурсы спецслужб местных отделений Рода отданы в ее руки. Да и местные спецслужбы тут со Сварогами очень-очень стараются дружить – до Москвы далеко, а многочисленные филиалы и предприятия Семьи – вот они, туточки.
Значит, вот эта девушка – невеста Казумы?
Следовало признать, вкус на женщин у Казумы отменный! Потому что Какитцу – милашка! Именно так – милашка! Невысокая, стройная (правда, местный вариант был худеньким и даже щуплым... ну так, извините, условия-то совсем другие!), с красивым правильным лицом... вот что значит смешение рас и хорошая порода! Не такая жгуче-красивая, как Ирина, не такая холодно-прекрасная, как Вика или Даша...
Другая красота – японского разлива. В здешней Японии, так же, как и во всех остальных странах уже тысячи лет играются в увлекательную евгеническую игру "выведи лучшую породу человека". Странно, а откуда тогда в мире Гантца появилась моя Какитцу, если там евгеникой не занимались от слов "даже рядом"? К тому же там, в Японии Гантца, девушки не были столь поголовно-красивы, как здесь: ну, Какитцу, ну, Рейка, ну, Сакураока... Так, извините, вторая – поп-идол страны, а третья брала за счет шарма и бесстыжести.
С другой стороны, я в местной Японии не был – может быть там с женской красотой дело обстоит не так радужно, как на материке, и именно так, как я помню по Японии Гантца?
– Вы ведь японка?
Я с трудом удержался от перехода на японский, пожирая взглядом знакомое до слез лицо официантки. Да и место для лингвистических упражнений не очень располагает: ушей в зале много (время бизнес-ланча), а мои девушки, при всех их достоинствах, японского не знают – будет крайне некрасиво выключить их из беседы. И, самое неприятное, чревато семейными осложнениями и надутыми губками.
Яростно захотелось закурить. Аж скулы свело и во рту пересохло! И, как назло, какая-то компания солидных местных бизнесменов на диванах в углу пользовала кальян! Рука сама дернулась к плечу. Удивительные мои Вредины! Как-то поняли, в чем дело, и Вика под столом ловко шлепнула кругляшек никотинового пластыря мне на запястье.
– Не совсем, сударь... – Пролепетала девушка, быстро пунцовея. – Папа – кореец, мама – японка.
