Текст книги "Чэч: Сезон дождей (СИ)"

Автор книги: Артур Фатыхов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Освоившись в голове быка, возница попытался понять, что же заставило остановиться рогатого. И практически сразу почувствовал, что впереди, за стеной ливня, пересекая дорогу, движется что-то большое, очень большое, размером, наверное, с фургон. А то и больше. И их было много. Бурому они представлялись этакими здоровенными быками, огромная семья которых кочевала по бескрайним просторам пустоши. Они были не опасны, но всё же лучше не подходить к ним близко, – могут и отогнать непрошеного гостя…

– Ух. – Пошатнувшись Угез бы точно шлёпнулся на землю, когда действие заклинания прошло, но Полусотник успел его подхватить и удержать на ногах. – Бурый чувствует, что впереди идёт большое стадо огромных быков, потому и стоит на месте.

– Огромных? – удивился Полусотник, невольно вглядываясь в темноту.

– Ага, с фургон примерно, если не больше.

– Такие разве бывают?

– Не видел раньше, – пожал плечами возница. – И даже не слышал.

– Надо сходить посмотреть, что там за быки. Ты как? В фургон дойти сможешь?

– Сейчас маленько оклемаюсь и с тобой пойду, – и тут же добавил, опережая Полусотника. – Иван, уж извини, я лучше тебя тварей пустоши знаю. Не Агееча же с тобой посылать.

– Ладно. – Переложив копьё в другую руку, воин сунул правую в поясную сумку. – Держи, зелье восстановления, быстрее в себя придёшь.

– Ого, богато живёте, то зелье бувова глаза, теперь восстановления. Причем повод-то – так себе. – Приняв бутылёк, Угез привычно, зажав его в левой ладони, пальцами вытащил деревянную пробку.

– На эликсирах не экономим, – Агееч готовит, а ингредиенты мы собираем.

– Пошли?

И они пошли вперёд по дороге. Полусотник поначалу старался прикрывать шкодыбавшего рядом возницу щитом. Но сообразив, что делает только хуже, лишая того пространства для раскачки, отошёл в сторону.

– Фурх!

Из серой пелены, в которую превратил темноту бувов глаз, выступила гора, с огромным то ли змеем, то ли щупальцем спереди. Ну, гора не гора, холм – побольше кочки точно будет. А ещё у этого бродячего холма были огромные клыки – бивни.

– Маммонт! – ахнул Иван, вскидывая щит и выставляя перед собой копьё.

Но зверь не спешил нападать, опустив щупальце к земле…

«Хобот! Этот нос-рука называется: „хобот“, – вспомнился Полусотнику рассказ, прочитанный ещё ребёнком в одной книжке. – Но откуда они здесь? Они же где-то далеко на севере живут».

… маммонт будто линию прочертил, разделяющую дорогу между бродягами и им.

«Он что разумный?»

И тут Иван увидел маленького человечка, стоящего на хребте маммонта сразу позади лобастой головы.

«Так это же гоблин! Эти недомерки смогли приучить гигантов⁈»

Тем временем маммонт сделал несколько шагов назад, скрываясь в серой пелене дождя.

– Ушёл, – прошептал, ошеломлённый увиденным, Угез. – Вот почему Бурый не чувствовал угрозы, но и не хотел сюда идти. Такие громадины затопчут и не заметят. Дурак!..

– Какой же я дурак! – Угез схватил Полусотника за плечо, разворачивая к себе. – Иван, быстрее беги к фургону! Буди народ и разворачивайте фургон, – надо отъехать назад километров на пять, а то и десять! Быстрее, Иван, времени нет!

– Поясни! – Полусотник подобрался, но нестись куда-то сломя голову, явно не собирался.

– Твари! – выдохнул возница, но увидев непонимание в глазах бывшего вояки, пояснил. – Стадо этих маммонтов большое, а, значит, за ними обязательно падальщики идут. А теперь представь, каких размеров могут быть эти падальщики? Да наши быки им на один зуб, если стаей нападут!

– Ох! А как же ты?

– Доберусь, успею, пока вы быков разворачивать будете!

Иван сорвался с места.

– Беда, Агееч! – запыхавшийся Полусотник, еле выдавил из себя слова, встревоженному старику. – Твари на нас напасть могут. Угез говорит, уходить назад надо. Ты быков разворачивай, а я пацанов будить пойду!

Легко сказать: разверни быков. Это-то ночью, на залитой водой узкой дороге, когда ещё скотина запряжена в две пары, да и фургон сам такой немаленький. Хорошо ещё возница дошкандыбал и, подхватив Бурого под уздцы, повёл по нужной траектории.

– Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! – раздался вдруг со всех сторон многоголосый демонический лай-смех, перекрывающий шум дождя.

– Не успели, – выдохнул Угез! – Шакалы! Окружили, твари!

Глава 12

Ватага Чэча

– Подъём!

Басовитый рёв Полусотника заставил Миклуша распахнуть глаза. Опять старый вояка тренировку решил устроить?

«Воякой» Полусотника Чэч называл, ворча, полушёпотом, когда был уверен, что Иван его не слышит. И, как казалось, бывший служивый должен обижаться на такие слова, но пацан сам видел, – дядька Иван лишь в усы довольно усмехается, делая вид, что ничего не слышит. В общем, ничего не понятно, – отец, вроде и ругается, а Полусотнику это нравится. Но когда Миклуш сам так как-то буркнул, тут же схлопотал подзатыльник от Чэча:

– Побольше уважения к старшим, пацан.

Вот и пойми этих стариков… Сам Чэч-то ведь гораздо моложе дядьки Ивана.

– Подъём! – Повторился рёв Полусотника. – Боевая тревога!

«Боевая тревога!» – Эти слова разом сдули сонную одурь из головы мальчишки. «Боевая тревога!» – это серьёзно! Такими словами зря не разбрасываются, а вдруг пошутить захочешь, то столько нарядов отгребёшь, что в следующий раз, если снова возникнет такое желание, сам себе язык прикусишь.

Откинув одеяло, разом схватив висящие для просушки на верёвках штаны, рубаху и портянки, Миклуш свесил ноги, чтобы спрыгнуть и…

«Надо Джока толкнуть! – молнией пронеслась мысль. – Этому долговязому рёв Полусотника нипочём, да ему хоть в колокол над ухом бей, – лишь на другой бок перевернётся. У рудокопа просто завидная способность спать при любом шуме, – фе-но-ми-нальная. Как отец говорил: „Джок эту способность на руднике приобрёл, – привык на шум внимания не обращать“. Зато от любого прикосновения, даже самого лёгкого просыпается».

Только Миклуш изготовиться спрыгнуть с третьего уровня так, чтобы хлопнуть штанами долговязого, спящего на том же уровне, но на противоположных нарах, как Гнак высунулся из-за занавески на втором, закрывающей его постель, одной рукой шлёпнул приятеля, продолжающего дрыхнуть, а второй полностью отдёрнул занавеску. И сиганул вниз. Уже полностью одетый.

«У-у, зелёный, опять опередил. Снова ему очки в зачёт пойдут. И когда только одеться успел? Или так в одежде и спал? Тогда не считается!»

Пацан спрыгнул вниз и, плюхнувшись задом на нижнюю койку, принялся натягивать штаны. Гнак же, уже обувшийся, проскользнул мимо него к мешкам с бронёй. Между двумя этими «мелкими», как подшучивал над ними Джок, постоянно шла негласная борьба за лидерство среди молодёжи.

– Держи! – окрикнул Миклуша зелёный, передавая мешок и тут же следом ещё один. – Этот Джока, а это твой.

И тут же снова протиснулся обратно уже со своим мешком в руках. Ещё на тренировках в посёлке, поглазеть и позубоскалить на которые, сбегалась вся окрестная шпана, Полусотник заставил каждого из них запомнить то место, где он должен одеваться, чтобы не мешать другим.

Накрутить портянки, сунуть ноги в сапоги, натянуть куртку, поверх неё ремень, теперь набедренники, наручи, кирасу. Тут Миклушу потребовалась помощь с ремнями, по регламенту он должен подойти к Ивану или другому старшему, а Джок и Гнак помогали друг другу. Иван быстро затянул ремни. Осталось уточнить, что на голову шлем или шляпа?

– Тебе шляпу, вам шлемы! И выпейте эликсир «Бувов глаз».

– Готов! – первым отрапортовал пацан.

– Ты в гнездо, а вы на правый фланг облучка.

– Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! – раздался вдруг со всех сторон многоголосый демонический лай-смех.

– Не успели! – рявкнул разворачивающийся к выходу Полусотник. – По местам! Смотреть в оба!

Забросив за спину арбалет и тул с болтами, Миклуш обезьянкой взлетел по специально для него сделанной лестнице на крышу фургона, не обращая никакого внимания на дождь. А что на него внимание-то обращать? Пацан в своё гнездо и с закрытыми глазами забраться смог бы, что и делал уже ни один раз на тренировках.

Уселся на сиденье, почувствовав, что мокрое, да и пофиг, схватил короткую верёвку с карабином на конце, надёжно привязанную к тому же сиденью, зацепить карабин за железное кольцо сзади на ремне. Страховка, увидит кто из старших, – порка Миклушиным же ремнём обеспечена. А дальше скинуть со спины арбалет, сунуть левую ногу в стремя, взвести арбалет, наложить болт.

– Я готов! – обязательно отрапортовать. Услышат, не услышат, – отрапортовать должен.

– Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! – раздался в ответ с новой силой смех, лай и визг тварей, окруживших фургон. Но самих их в серой пелене ливня, бувов глаз уже действовать начал, ещё не видно.

Вот теперь можно посмотреть, что у старших твориться?

Ох, ё!.. Накосячили старшие! Видимо, Агееч, стоящий на облучке, поначалу решил развернуться, чтобы назад поехать. Но получилось плохо, – фургон встал по диагонали. И хромой возница сейчас пытался быков под уздцы вести.

– Вау-ха-ха! Уха-ха-ха!

«Пусть возятся, – это не моё дело», – одёрнул себя пацан, переводя взгляд на обочину дороги, где должны были вот-вот показаться окружившие фургон твари.

– Агееч, – дошкондыбав до облучка, Угез позвал старика. – Не успеем развернуться, – тут обороняться надо!

Снова принимать решение, от которого зависит жизнь всей ватаги. Старый бугор, когда-то с удовольствием и облегчением передавший эту ответственность своему ученику, только где этот ученичок-то, по привычке дёрнул себя за бороду, но пальцы лишь скользнули по щетинистому подбородку.

– Держим оборону здесь!

– Ту-у-у! – внезапно раздавшийся трубный рёв заставил всех вздрогнуть.

– Ту-у-у! Ту-у-у! – вторили ему ещё два.

– Контакт! – заорал Миклуш, вскидывая арбалет. – Север!

– Не стреляй! – завопил Угез, увидев намерение пацана. – Не стреляй, Миклуш. Это маммонты!

Что стоило пацану вовремя разжать сведённый от страха указательный палец, готовый вот-вот потянуть за скобу спускового механизма, когда увидел выходящих из пелены дождя громадных чудовищ, он не знал. Но смог, не пальнул.

– Мирный! Ми мирный! – послышался плохо понятный крик со спины переднего маммонта, идущего по дороге. – Кодекс! Бродяги! Чтить!

– Не стрелять! – Повторил приказ уже Агееч и тут же крикнул, обращаясь к коротышке: – Кодекс! Чтим!

Ошарашенный увиденным, Миклуш наблюдал, как из темноты выходят три маммонта, здоровенных таких тварины, с длинным щупальцем на морде, достающем почти до самой земли. «А клычищи-то, из пасти торчат больше, чем рога у Бурого! Вот это громадины! Пацанам в посёлке рассказать – ни в жисть не поверят! А что за мужики у них на спинах стоят? На Гнака похожи вроде, только в мехах каких-то. Гоблины, что ли? Точно, гоблины!»

– Мы вас проводить! – снова заорал мужичок-коротышка с загривка переднего маммонта. – Отсюда пять тысяч шагов! От таттов охранять! Кодекс! Чтить!

– Чем будем обязаны? – закричал в ответ Агееч. Тот же кодекс говорил, что оказавший помощь в Пустоши вправе запросить за неё оплату, если сразу не будет это оговорено. Так что, этот момент лучше обсудить заранее.

– Нет обязан! – отрицательно замахал рукой гоблин. – Кодекс! Добро!

– Мы согласны! – единолично принял решение старый бугор и только после этого посмотрел на стоящих рядом мужиков: Иван лишь пожал плечами, а более опытный в бродяжьих делах Угез согласно кивнул.

Маммонт, что стоял посреди дороги, начал разворачиваться. А вот два других, шедших по обочинам чуть позади первого, пошли вперёд, расходясь, беря на себя боковое охранение. «Или конвоирование», – пронеслась шальная догадка в мокрой от пота голове Агееча. Тут гоблин, стоящий на загривке правого маммонта и держащийся одной рукой за специальный поручень площадки, по всей видимости, заменяющей седло, размахнулся и что-то швырнул в темноту пустоши. Спустя мгновение там раздался негромкий «бам» и моргнула бело-голубая вспышка. Тут же к какофонии, из скребущего по нервам воя и потустороннего хохота, добавился многоголосый визг полной боли.

«Всё же охранение, – снова дёрнул подбородок старик. – Наверное, стоит снова бороду отрастить, чего зря кожу полировать-то? А охранение вполне и конвоированием может оказаться, чтобы чего лишнего на пример не увидели. Ну и ладно, меньше знаешь, – крепче спишь».

– Хренасе, – по привычке еле слышно ругнулся сидящий в гнезде Миклуш, не сводящий глаз с гоблина, второй раз швырнувшего что-то такое, испустившее целый клубок молний. – Это даже покруче, чем у Чэча будет.

Ругаться в голос пацану запрещали старшие, жёстко наказавшие за каждое выскочившее бранное слово. Надо сказать, что попадало не только ему, но и Гнаку с Джоком, если те забывались и матерились в разговоре со стариками. «Но почему? – возмутился как-то Миклуш, на что Чэч спокойно ответил: – При пацанах можешь ругаться, хоть узлом язык завязывая. А вот при старших или девчонках – не смей. Ты вот слышал, чтобы, разговаривая с тобой, я хоть раз нехорошо ругнулся? Даже и Полусотник, когда тебе пеняет, и то слова подбирает. Вот и ты следи». Миклуш и следил, кому хочется с грузом на спине гуськом вокруг фургона круги наворачивать? Но почувствовать себя взрослым хотелось ещё больше, вот и ругался так, чтобы самому еле слышно было.

Раздавшиеся команды Агееча заставили его прислушаться к творящемуся на облучке.

– Угез, выводи быков обратно. Молодёжь…

«Это он Гнаку с Джоком», – сообразил пацан.

– … в фургон давайте, нечего под дождём мокнуть. Броню пока не снимать, печку раскочегарить. Быстро приготовьте похлёбку пожирней да сбитня побольше, – нам ещё мужиков горячим угощать-отдариваться. Не подведите.

– Сделаем, – коротко заверил более шустрый Гнак, ответивший сразу за двоих. Джоку осталось только кивнуть.

– Миклуш…

«Только не в фургон! Только не сейчас!»

– В гнезде пока посиди, за округой последи…

«Да!» – захотелось крикнуть мальчугану, но, стараясь поступать как взрослый, промолчал.

– … Джок тебе сейчас плащ даст.

«Да, не надо», – вновь захотелось брякнуть Миклушу, но вовремя прикусил язык, – за это могут и совсем в фургон прогнать, за Агеечем не заржавеет.

Так и ехали. Впереди вроде и неспешно, но довольно быстро шагал маммонт. Угезу приходилось постоянно подгонять быков, заодно и успокаивать. Всё же шныряющие где-то за пеленой ливня твари, рогатых нервировали. Бурый ещё ничего, привыкший уже, а вот молодые то и дело встревоженно фыркали, а то и замычать в голос норовили, на честный бой тварей вызывая. Вот и приходилось вознице то ментальной силой, то вожжами их в чувство приводить.

Два других маммонта шагали прямо по пустоши. Они, то немного отставали, чтобы отогнать подбирающихся к фургону шакалов или, как их назвал гоблин, таттов. Которых, кстати, пока так никто из бродяг и не увидел. То нагоняли и шли почти вровень.

– Я только байки о них и слышал, – негромко, но так, чтобы слышали не только Угез с Полусотником, но и парни, выглядывающие из-за занавески, отделяющей облучок от фургона, да и, нахохлившийся, словно мелкая пичуга, Миклуш. – Обычно они кочуют по тундре, которая ещё дальше на север, чем леса баронства Вестар.

– Что за тундра такая? – любопытный Гнак аж голову высунул из-за занавески.

– Говорю же, – хмыкнул старик, – только байки слышал. Каким из них верить, каким нет, – сам не знаю. Будто там в сезон дождей камни с неба падают, белого цвета, маленькие такие, чуть толще волоса. Если на землю такой камешек упадёт, то лежит вместе с другими, многометровым слоем, тундру эту покрывая, а если на руку без перчатки или там лицо, – в водяную капельку превращается. И сезон дождей этот называется так же, как Чэч его называет: «Зима». Когда он в первый раз это слово сказал, если бы не знал, что наш бугор блудный, иномирянин, подумал бы, что тундровик. А зима эта длится, как у нас сезон охоты. Да, ещё летом там солнце за горизонт не садится, так по кругу и бегает. А зимой его несколько месяцев и не видать совсем, и не из-за того, что небо тучи закрывают, – не поднимается над горизонтом. Несколько месяцев ночь, темнота сплошная, только звёзды и светят.

– Да, брехня… – не выдержал Джок. – Как быть-то такое может?

– Молод ещё слова старшего брехнёй называть, – проворчал Иван, но не зло, так, для порядка. Было видно, что бывший вояка сам не очень-то верит словам старика.

– А я и сам не знаю: брехня это или нет. Вот так же, как и вы сейчас, – Агееч кивнул в сторону парней, – слушал у полночного костра и изумлялся. Ещё говорят, что там каждый себя чувствует великаном. Тундра эта лесом густо покрыта, ни дорог тебе, ни прогалин, разве что болота. Только вот лес этот – смех смехом, самые высокие деревья не выше колена, а так в основном по лодыжку, грибы и ягодники порой даже выше. А так деревья самые настоящие, из тех, что мы в Вестарском баронстве видели, пока этих демонических тварей искали.

– Да, ладно… – Это уже Иван не выдержал, пытаясь представить настоящий лес, высотой не выше щиколотки.

– А теперь представь, – хмыкнул довольный старик, – что по лесу этому бродят стадами вот такие маммонты. А ещё, говорят, зверь дивный есть, – единорог. Размерами он маммонту уступает и сильно, но если он в тундре встретятся, то маммонт этот вежливо в сторону отойдёт. Единорога не просто так назвали, у маммонта вон на морде хобот, а у того толстый рог, чуть ли не в полтора метра длинной, да и силой он не обделён. Так что помощнее наших проводников будет. Только вот он совсем дикий, неприручаемый. Если маммонта мелким поймать да вырастить, они вон как наши быки будут. А того хоть маленьким, хоть большим – не приручишь, бесполезно. И народ в той тундре разный живёт. Есть гоблины, орки, люди, говорят, даже великаны-огры встречаются. Ну и тварей разных полным-полно. Так что жизнь в той тундре порой веселее нашей течёт.

Ш-ш-ш… Раздалось яростное шипение из фургона.

– Ой, – хором вскрикнули парни и шустро скрылись внутри, только занавеска заколыхалась, пока не получили очередной нагоняй от старших за то, что вода из котелков убежала.

Где-то через час Угез увидел, как бредущий впереди маммонт остановился и начал разворачиваться. Натянул вожжи и возница, пусть и старался пользоваться ими редко. Но сейчас случай был особый. Быки послушно остановились, хотя молодые и зафыркали подозрительно при приближении гиганта.

– Пять тысяч шагов, – заговорил громким голосом гоблин, одетый в меха, как только маммонт поравнялся с облучком. – Татты отстали, ушли вслед за стадом. Договор исполнен, мы уходить.

– Договор исполнен, – вставший Агееч произнёс ритуальную фразу, подтверждая, что всё верно. – Спасибо тебе, бродяга.

– Нет бродяга, – возразил гоблин и ткнул себя кулаком в грудь. – Охотник, кочевник, но кодекс чтить, – добро помнить.

– Спасибо, охотник, – тут же поправился старик. – Позволь тебя и твоих людей накормить горячей похлёбкой, жирной, с мясом. Пока ехали за вами, приготовили. Под таким ливнем всё же лучше на сытый желудок.

– Похлёбка? Горячий? – удивился гоблин. – Спасибо буду.

– Тогда зови своих мужиков, накормим.

Гоблинов усадили на скамейки в фургоне, прямо напротив жарко натопленной печки, сунули в руки тарелки, оплетённые тонкой лозой, чтобы руки не обжигало, полные густой наваристой похлёбки. Один из охотников, увидевший Гнака, черпающего половником варево, что-то у него спросил на непонятном языке. Зелёный лишь пожал плечами.

– Не понимаю.

– Эх, – вздохнул старший охотник, – народ один, – язык разный. Давно разошлись дороги.

Ели охотники жадно, быстро. Было видно, что горячим давно не ужинали.

– Вы же вроде в тундре всегда кочевали, – осторожно начал Агееч, когда после второй добавки, гоблины ели жадно и от предложенного не отказывались, раздали кружки со сбитнем. – Что заставило с обжитых мест уйти, если не секрет, конечно?

– Нет секрет, – отхлебнув ароматного напитка, ответил старший их охотников. – В тундра тварей много стало и демонов. Очень много. Жить тяжело, кочевать негде. Кто-то там остался, земли защищать. А наше племя маленькое, сил мало, решили в пустоши новый дом искать…

* * *

Дорогие читатели, прошу вас высказаться в комментариях, как вам третий том?

Да, не забывайте оценивать, подписываться. Мне это важно, пусть небольшой, но шажок к заветной мечте: серебряному фениксу.

Надеюсь, скоро увидимся в следующей главе.

Глава 13

Чэч

Звёзды. Большие и в три раза меньше. Мерцающие, пульсирующие и застывшие в своём свечении. Разноцветные: от красного до синего, исключая, разве что, зелёный. Одиночные и образующие причудливые созвездия, загадочные туманности и многочисленные галактики. Звёзды были везде. Звёзды, пытающиеся осветить Великую Пустоту, но способные только испускать свет.

Я узнал это место. Уже бывал здесь несколько раз. Находясь в беспамятстве там, в реале, я наслаждался видами звёздного неба здесь, в своём сознании или в неизведанных глубинах под ним. Часто по пути к ветле Ушастой соседки. Но тогда под ногами явно ощущалась твердь, и я стоял, задрав лицо, поражённый открывшимся великолепием. А сейчас висел? летел? плыл? в пустоте. Ох! Сегодня я здесь не один, оказывается!

Три огромных существа, одно из них, правда, было почти в два раза меньше двух других, контурами тел напоминающие самых настоящих китайских драконов, с жадностью поедали гроздья туманностей и галактик. Нереальные какие-то драконы. У самого большого – на голове было самое настоящее дерево из рогов или, вернее, одного рога, выросшего вертикально прямо посередине черепа, а потом начавшего часто и много ветвиться. У второго: из затылка выросли многочисленные, словно настоящая грива, тонкие отростки длиной в треть тела. А самого маленького отличали огромные слоновьи уши, растопыренные словно паруса.

Охренеть! Какие они огромные! Невозможно огромные! Что это за твари, способные заглотить несколько галактик за раз? Или всё-таки это игры сумеречного разума? Я же в своём подсознании, да? В собственном бреду? И все эти звёзды, скопления и галактики не настоящие? А что со мной будет, если одно из этих чудовищ, случайно заглотит?

Тут один из драконов, тот, что с рогом-деревом на лобастой башке, повернул морду в мою сторону, ослепив словно прожекторами, жёлто-золотым светом глаз.

– Песчинка сознания?

Низкий рокочущий бас прогрохотал так, что у меня все давно небритые волосы дыбом встали и распрямились, как иглы дикобраза, а низ живота так сжался, что, случись это в реальности, – опозорился бы. Инфразвуком ударил, что ли?

– Как ты сюда дорогу-то найти смог? – продолжал удивляться дракон. – Слаб ты ещё, чтобы познать даже крупинку знаний, спрятанных в этом пространстве. Даже их свет для тебя губителен!

Одновременно с ледяным комом, заморозившим кишки, я вдруг с удивлением ощутил искорку ярости, разгорающуюся в груди. Эта искорка словно куполом силового щита защитила колотившееся сердце от очередной панической волны, поднимающейся снизу.

– Надо же?.. – хмыкнул рогатый. – Всё равно ещё слишком рано. Возвращайся, когда станешь сильнее.

Меня словно вихорь подхватил, закружил, потащил. Откуда ветер в Пустоте? Как я понял, что меня куда несёт? Так, звёзды. Они закружились, замелькали с бешеной скоростью, проносясь мимо.

А в голове с той же скоростью метались мысли: «Звёзды – это знание⁈ То есть, это что-то библиотеки? Фигасе, библиотека? Это ведь даже не сокровищница! Это… Это… Я и слов подобрать-то не могу. На Валере знания – это равно могущество, власть, деньги! Да, просто жизнь! И как мне теперь сюда вернуться? Ходить и всех спрашивать: „Как пройти в библиотеку?“»

Хотя, как только озвучил последний вопрос, почувствовал непонятно откуда взявшуюся уверенность, – попав сюда один раз, найду дорогу и в будущем.

Вдруг мой полёт замедлился. Сильно. Пространство вокруг резко уплотнилось. Будто в воду попал, болотную, густую от растворённой торфяной грязи. И теперь медленно, словно утопец, всплывал на поверхность. Где виднелся размытый круг то ли луны, то ли солнца.

Почему всплывал, а погружался или меня не продолжало нести вбок, например? Так я проверил. Как? Вовремя вспомнился совет попавшим в снежную лавину и потерявшим ориентацию, где верх, где низ: плюньте. И наблюдайте: куда упадёт слюна, – в противоположной стороне будет вверх. Есть подобный же совет для тех, кто оказался на глубине: выпустите воздух, желательно ртом и следуйте за пузырями, – они не обманут.

Я плюнул, если можно так назвать, – слюна стекла по подбородку и капнула на грудь, вызвав почему-то очень неприятные ощущения. Меня аж передёрнуло. Но всё же смог сосредоточиться на главном, – тянуло меня в противоположную сторону, – к размытому жёлтому кругу то ли солнца, то ли луны. Медленно, очень неспешно, почти медетати…

Вдруг меня замытыляло резко, а голова, вообще, замоталась из стороны в сторону будто кто пощёчины раздаёт. И муть нерезкую с глаз будто сдёрнули.

Опа! Я не произвольно осклабился. Ещё бы, – увидел не луну и не солнце, что мерещились из вязкой глубины, а соседку свою по голове, дриаду ушастую. И занимается она делом, похоже, очень любимым, – те самые пощёчины отвешивает. Я даже не знаю, от кого уже чаще по морде получал: от соседки или от Полусотника на когда-то ежедневных тренировках.

Вот только лицо у дриады было зло-испуганным. Ну, то, что злое – понятно, наверное, давно до меня достучаться пытается. А вот, испуганное у неё бывает, только когда…

– Твари?

Наконец-то до меня дошло. Занесённая рука дриады опустилась, а сама облегчённо кивнула.

– Тва…

И снова стало темно! А, главное, кто-то тут же крепко зажал мне рот и нос. Кто⁈ Я попытался вскочить, но оказалось, что туго спелёнат, какой-то тканью. Что за шняга?

– Тс-с-с… – раздалось еле слышное у самого лица. – Сейчас я уберу руку, только ради всех богов не кричи и даже не шевелись. Кивни, если понял.

Приглушённый и искажённый старческий, чуть сипящий, голос показался мне смутно знакомым. Но это не Агееч точно. Тогда кто?

«Проф! – яркой вспышкой сверкнуло озарение. – Больше некому! Только почему я в темноте и спелёнатый⁈» Это-то мне и предстояло выяснить, а потому лучше пока делать то, что велят. Я попытался кивнуть. Ладонь же, зажимавшая рот и нос, позволила мне дышать лишь мгновением позже.

А потом разом стало чуть светлее, – с лица что-то сдёрнули. Первым, что увидел, было тёмное пятно заскорузлой ладони, почти касавшейся моего лица. А потом – два белка глаз, приблизившихся почти вплотную.

– Твари рядом, – скорее догадался, чем услышал я тихий шёпот.

Твари рядом, так об этом я и хотел предупредить, а получается, – все уже в курсе, а я чуть было не навёл кипешь. Только что это за твари такие, от которых аж настоящий маг-волшебник, да не простой, а целый профессор, прячется? Он что до сих пор в ошейнике? На мне-то его точно нет, иначе соседку свою ушастую не увидел бы. Да и где мы прячемся-то?

Лицо Профа отодвинулось. И ладонь он убрал. Стало ещё чуточку светлее, да и кое-какой обзор появился. Двигая только зрачками, я попытался осмотреться. Это точно не зиндан, в котором я провёл последние месяцы. Потолок слишком низкий. Как мне показалось, если бы я мог поднять спелёнатую руку, до него бы достал. Или мне не хватило бы совсем немного. А ещё я услышал мерный шелест, – такой знакомый, но давно неслышимый звук… Точно, – дождь. Так стучат капли сильного дождя. Мы выбрались?

Скосил глаза в сторону шелеста, – там ещё светлее. Спустя какое-то время удалось разобрать, – мы в небольшой пещере. Я и Проф в самой её глубине у стены, а вот гном и орк лежали ногами к нам и внимательно наблюдали за чем-то, происходящим снаружи.

«Я в пещере!» – Осознание этого наконец-то пришло. – Не в зиндане, не в чёртовом, то есть демонском замке, а в пещере! Удалось выбраться! Меня не бросили там у клетки арены! Только почему я, спеленатый словно мумия, или… младенец? Меня несли! Укутав от дождя⁈

Или была иная причина? Только вот какая? Не буянить же я начал? Как-то сразу вспомнился Шрам. Тот тоже много чего для меня и Агееча сделал, даже сразу и не скажешь: благодарить мне его всю оставшуюся жизнь или зло затаить? Но торопиться с решением однозначно не стоит.

Так и тут. Подождём, когда мужики всё объяснят, а пока… Я начал по очереди напрягать руки и ноги, делая таким образом простейшую зарядку. Заодно и проверять крепость моих уз. Вера-верой, но подготовиться на всякий случай надо. Путы, кстати, оказались несерьёзные, просто плотно подоткнутый плащ, который мне удалось незаметно распутать. Теперь я в любой момент мог его скинуть почти одним движением.

Но торопиться точно не стоит. Что-то происходит, иначе орк с гномом не лежали бы, почти не дыша, уставившись в пелену ливня. И если коротышку Дондара, вопреки устоявшемуся мнению, что гномы просто не могут быть бесшумными, почти не было слышно, то Н’гур пыхтел и сопел, правда, в ладони.

О, пока делать всё равно нечего, я решил заглянуть в интерфейс, посмотреть, что сейчас с моими статами творится?

Опа! Оттого что первым увидел, на глазах слёзы навернулись невольно.

«Чэч»

Уровень: 54 (01,29%)

Раса: человек. Фракция: Свободный охотник.

Статус: Бродяга. Бугор.

То, что статус «Бродяга» не изменился – это понятно. Никем другим меня Система уже не считала. Да я и сам понял, что моё это: пустошь, дорога, охота на тварей, бурлящий адреналин в крови. А вот то, что следом написано: «Бугор» – мужики меня не забыли, не бросили. Не ожидал… Думал, гадал, надеялся, но, чтобы вот так… Не ожидал…

Тут же переключился на следующую вкладку: Она у меня пока ещё не прокаченная, – здесь всего лишь список народа, входящего в ватагу.

«Ватага»

Чэч. Человек, 54 уровень – бугор.

Агееч. Человек, 69 уровень, – старший…

Какой, какой уровень? Шестьдесят девятый? Фигасе старик прокачаться успел! За неполный сезон почти вернул то, что когда-то из-за проклятия высшего демона потерял…

Полусотник. Человек, 67 уровень, – старший…

И Иван лишь немногим от старого бугра отстал. Пересмотрел свои приоритеты, – отвечать только за охрану лагеря? Или мужики забрались туда, где и от фургона далеко отходить не надо было, – демонические твари, а на ком ещё так можно быстро прокачаться, сами пёрли? И видимо не хило так пёрли.

Малой. Человек, 11 уровень, – боец…

Малой? Это Миклуш, что ли?..

Пришлось ещё немного похлопать ресницами, пытаясь сморгнуть очередную слезинку. Вот и пацан взрослое прозвище получил. Правда, не думаю, что особенно им доволен. Помню, он всё хотел «Нхан су», все уши прожужжал, а получил « Малой». Я так и представил его недовольную мордашку.

Гнак. Гоблин, 47 уровень, – боец.

Джок. Человек, 46 уровень, – боец…

А эти-то, как выросли, прямо матёрые бродяги, несколько лет пустошь топтавшие, если по статам судить. Ох, молодец Агееч, ох, молодец.

Угез. Человек, 35 уровень, – возница (договор на один рейд, испытательный срок).