Текст книги "Переговорщик (СИ)"

Автор книги: Артемий Джоча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Шериф, слава Богу, вы живы!

Это был Боули. Он встал на корточки и ухватился за обшлага куртки Брауна, чтобы приподнять его. Из-за спины Боули торчал ствол винтовки, висевшей у него на плече.

– Фло, помоги мне! – отвернувшись, позвал он.

Браун скосил глаза и заметил Флоренс Войт, присевшую на корточки неподалеку и целившуюся в сторону монастыря из автомата. Забросив автомат за спину, она проворно подбежала к ним. Чуть дальше шериф заметил еще одного человека, также присевшего на корточки и сжимавшего помповое ружье, но с такого расстояния Браун не смог узнать, кто это.

– Сколь еще уцелело? – прохрипел Браун.

– Да все почти, – быстро ответил Боули, приподнимая голову шерифа и поднося к его губам флягу с водой. – Когда вы заорали, как сумасшедший, большинство бросились врассыпную. Все-таки мы оказались трусами, сэр. Трое вроде сиганул на восточный склон, а остальные побежали назад к дороге.

Откуда-то сзади появился Грэг Вудмен с винтовкой в руках.

– Рад вас видеть, шериф, – кивнул он Брауну.

– Что с Эдди и Винсом? – спросил Браун про тех, кто был с ним в кузове.

– Винсу повезло, – горько усмехнулся Боули. – Его выбросило из кузова, как из катапульты. Ногу сломал, когда падал, но, в общем, ничего страшного. Про вас и Эдди ничего не знали, пока не наткнулись на вас обоих...

Браун приподнялся и посмотрел внимательней на лежащего рядом с ним человека. Старый охотник уже приподнял ему голову, обмыл лицо водой и давал напиться. Раненый не мог широко открыть глаза – все его лицо заплыло от сплошного синяка, и только через щелочки опухших век был заметен блеск влажных глаз, что говорило – человек находился в сознании. Теперь Браун наконец узнал его – это и был Эдди, которого не досчитался Боули.

– Пит погиб, – сказал Браун, ни на кого не глядя.

– Да, шериф, – понуро опустил голову Боули.

Охотник вместе с Флоренс подхватили под мышки Эдди и поволокли его к краю площадки. Боули продолжал поддерживать шерифа, обхватив его одной рукой за спину.

– Подняться сможете? – спросил он.

– Попробую, – неуверенно ответил шериф, помня о своей ноге.

Лицо Брауна исказилось, когда он попытался подвести под себя больную ногу, и Боули понял, что в одиночку не сможет поднять шерифа с земли. Он обернулся и крикнул тому парню, что шериф заметил раньше:

– Джефри, помоги мне.

Младший Вудмен, а это оказался именно он, быстро подбежал к ним, забросил ружье себе за спину и подхватил Брауна под вторую руку. Боули привстал, таща Брауна вверх со своей стороны, затем закинул его руку себе на плечо, и троица заковыляла вслед за идущими впереди старым охотником, Флоренс и раненым Эдди.

На склоне, куда они дотащились, сидел, опираясь на свою винтовку, Винс. Кто-то уже примотал деревяшку в качестве шины к его сломанной ноге, и парень в довольно хорошем расположении духа поприветствовал Брауна. Шериф слабо кивнул в ответ. Его усадили на склон. Боули плюхнулся рядом и вновь предложил шерифу флягу. Тот с благодарностью принял ее и теперь стал пить медленнее, смакуя каждый глоток. Прохладная вода очищала горло от забивавшей его пыли и отвратительного привкуса гари.

Итак, почти все живы, думал про себя шериф, исподволь осматривая устроившихся рядом людей. Могло быть намного хуже. Здесь семеро, еще трое, если верить Боули, прячутся на другом склоне. Всего десять. Пит погиб. Значит, еще о двоих ничего неизвестно. Из этих десятерых, по меньшей мере, один серьезно ранен – это Винс. Себя к раненым шериф не причислил, хотя понимал, что с такой ногой ему будет трудно, если вообще возможно, снова пойти в бой, но сейчас каждый человек был на счету, и Браун предпочел терпеть боль, чего бы это ему не стоило. Он вытянул ногу и попробовал задрать штанину. Нога опухла и при малейшем прикосновении отзывалась дикой болью. Терпя, Браун сталь пальцами прощупывать кость сквозь покрасневшую и натянувшуюся, как на барабане, кожу, пытаясь определить, нет ли перелома.

– Что будем делать, шериф? – спросил Грэг.

– Надо вытаскивать наших, – ответил Браун, стиснув зубы.

– Это-то понятно, но как!? – воскликнул Боули. – Теперь военные знают о нас. Грузовик уничтожен, а ворота по-прежнему закрыты наглухо!

Браун вспомнил аккуратное отверстие от пули в голове Пита. Единственный выстрел со стороны монастыря, если не считать ракеты, фактически решил все. Интересно, почему снайпер не перещелкал их всех? Не захотел или не смог? Что-то ему помешало, но обдумать это шериф решил позднее, а пока надо было точно узнать, сколько всего уцелело людей.

– Эй, Джефри, – позвал шериф.

– Да, мистер Браун, – парень с готовностью приблизился, пригибаясь за краем склона.

– Обогни площадку и отыщи тех, кто укрылся на другом склоне, – попросил Браун.

– Привести их сюда? – спросил Джефри.

– Да, пускай идут к нам, – подумав, кивнул Браун. – Только будь осторожен и не подставляйся.

Джефри кивнул и, соскальзывая ботинками по глине и цепляясь за пучки травы, отправился выполнять поручение шерифа.

– Что-то задумали, шериф? – поинтересовался старый охотник.

– Пока ничего определенного, – покачал головой Браун. – Дайте мне бинокль.

Охотник вытащил бинокль из чехла, висевшего у него на поясе, и протянул Брауну. Взяв бинокль, шериф откинулся на склон, перевернулся на живот и подполз к краю склона. Приложив бинокль к глазам, он стал всматриваться сквозь жирные клубы черного дыма, все еще поднимающиеся от продолжавшего гореть грузовика, в сторону монастыря. В основном догорали покрышки, обильно чадя в небо. Сквозь клубы дыма то и дело посверкивало оранжевое пламя. Детали грузовика были раскиданы по всей площадке. От некоторых из них тоже поднимались струйки дыма. Когда началась атака, тоже был дым, думал шериф, и все должно было получиться, но Пита убили практически в самом начале. Как такое возможно? Предположим, их могли засечь в дыму при помощи инфракрасной оптики. Браун слышал о таких штучках. Тогда получается, они с самого начала были как на ладони! Все равно, что шли в открытую. А сейчас, если они ринутся в атаку? Что изменилось сейчас? Все тот же дым. Э, нет! Тот, да не совсем. Кажется, есть зацепка! А ведь жар от огня и горячего воздуха наверняка замаскировал их тепловые отметки! Может быть, из-за этого и снайпер больше не стрелял? Очень даже похоже на правду. Но ведь тогда этим можно воспользоваться, пока грузовик продолжает гореть, и немедленно атаковать второй раз!

Браун отнял бинокль от глаз. Поглощенный пришедшей в голову мыслью, он совсем позабыл о боли в ноге. По склону поднялся вернувшийся Джефри и уселся рядом с шерифом. Следом за ним в поле зрения шерифа появился Дик Смит. Чуть ниже по склону Браун заметил еще троих, пришедших с ним: двое бережно укладывали третьего на худосочную траву.

– Что с ним, – спросил Браун.

– Заполучил кусок грузовика в бок, – хмуро ответил Смит.

– Значит, уже двое, – приглушенно пробормотал шериф, подсчитывая очередные потери в раненых.

– Послушайте, шериф, мы заметили кое-что необычное! – помедлив, сказал Смит. – Мы наблюдали за стеной – на том склоне довольно выгодная позиция. На стене было двое военных. Один в проломе, другой по другую сторону ворот. Так вот, несколько минут назад к воротам вышел Джимми, и военные впустили его внутрь!

– Джимми!? – удивился Боули, прислушивавшийся к разговору. – А он то зачем пошел туда? И ты говоришь, его впустили внутрь сами военные?

Смит кивнул.

– Я видел его, когда полз назад от грузовика, – признался Браун. Он совсем позабыл о Джимми. – Попытался остановить его, но он меня не послушал.

– Это еще не все, – продолжил Смит. – Через минуту после того, как Джимми вошел, военные со стены исчезли! Мы хотели сами воспользоваться моментом и рвануть к воротам, но тут подошел Джефри, и мы решили узнать, что вы на все это скажете.

– Шериф, это наш шанс! – воскликнул Грэг Вудмен. – Решайтесь! Такого случая может больше и не представиться. Все это странно с Джимми, но не время сейчас медлить!

Подобного стечения обстоятельств, чем бы оно не было вызвано, трудно было пожелать в сложившейся ситуации. Шерифа смущала странность всей этой истории с Джимми и впустившими его военными, но ломать над этим голову сейчас уже не было времени. Надо было действовать и причем очень быстро, пока ситуация не поменялась в худшую сторону.

– Хорошо. Мы выдвигаемся немедленно, – Браун кивнул Смиту. – Раненых придется оставить на склоне.

Смит согласился. Шериф повернулся к Боули и остальным.

– Винс, останешься с ранеными. Ты не ходок, а они и вовсе ни на что не годны в их теперешнем состоянии. Присматривай за ними, но и поглядывай на всякий случай в сторону монастыря.

– А как же вы? – недовольно заметил Винс. – У вас же тоже нога.

– Всего лишь вывих, – сказал Браун, не совсем, впрочем, в этом уверенный, но позволить себе остаться в засаде в то время, как остальные атакуют монастырь, он попросту не мог. Боль отошла на второй план, и шериф решил через "не могу" ковылять с остальными.

Браун подобрался на колени, затем неуверенно привстал. Поморщившись, он осторожно оперся на больную ногу. Винс пристально следил за ним. Если шериф сейчас согнется от боли, он, Винс имеет полное право идти со всеми – он тоже сможет перетерпеть боль – тем более, что у него на ноге шина. Но на лице Брауна сохранялась непроницаемая маска, и только одному шерифу было известно, сколько усилий ему стоило переносить прорезавшую ногу боль. Но он устоял и даже нарочно оперся на больную ступню. Ничего, я еще побегаю, сказал он себе со злостью. Рука его опять инстинктивно потянулась к кобуре, но та по-прежнему была пуста. Маленького чуда не произошло.

– Держите, сэр. – Винс протянул шерифу свою винтовку. – Вам она нужнее.

Шериф взял оружие и привычным движением проверил затвор. Подхватив подсумок с патронами, который Винс поторопился стянуть с себя, Браун кивнул своим ожидающим товарищам, которые вновь были готовы следовать за ним на штурм монастыря. Может, в этот раз им наконец повезет...

Харди тесно прижимал наушник переносной рации к уху, силясь разобрать слова Раферти, а присевший рядом агент Пибли пытался получше настроить связь. На волне шли постоянные помехи. Видимо это было связано с тем, что Раферти вышел на связь с борта вертолета. Капитан отрывисто выкрикивал в микрофон слова, понимая, что Раферти слышит его еще хуже в кабине вертолета, наполненной воем турбин и хлопаньем лопастей винтов.

– Да, сэр! – кричал Харди. – Да... Подготовили... Гражданские? Семь. Что? Сэр, нет, попытка была, но неудачная... Десять минут назад. Нет... Потерь нет... Детей? – Харди обернулся в сторону скамеек, над спинками которых виднелись головы детей, сбившихся в кучку в одном месте зала. Вновь пересчитав их глазами и лишний раз убедившись, что все на месте, капитан закричал: – Девять... Да, девять! – Харди закивал головой. Подняв глаза, он увидел, что Пибли прислушивается к отзвукам голоса Раферти, доносящимся из наушника. Не отнимая от губ микрофона, капитан недовольно помотал головой. Смутившийся агент наклонился над рацией и вновь занялся подстройкой частоты. Харди опустил глаза. – Что делать с гражданскими? – вновь закричал он. Выслушав ответ, капитан покачал головой, будто не верил в услышанное. – Что!? Повторите, сэр! Но... Зачем!? Да... Понял... Конец связи, сэр...

Харди отнял наушник и сам, опередив Пибли, перевел рацию в режим ожидания. Капитан поморщился. Раферти в своем репертуаре: приказал ликвидировать гражданских до прибытия вертолета. Какой в этом смысл!? Раферти нес какой-то бред про секретность миссии... Интересно, зачем спецотделу вообще понадобились дети? Ладно, с этим понятно – на самом верху ученые напели кому надо очередную сказочку, и вот теперь нам, простым воякам поставили задачу, а этих из спецотдела навялили, чтобы они проследили за исполнением. Можно относиться к этому по-разному, но задача есть задача, и ее надо выполнять. Только вот ликвидация вооруженной охраны – это одно, а расстрел безоружных гражданских – это уже совсем другое!

Харди вновь обернулся. Дети сидели на скамейках, понурив головы. Они были нарочито неподвижны. Даже не плакали. Возможно, до сих пор находились в шоке от всего произошедшего, а может просто не понимали, что происходит? Но это вряд ли. Он видел затаенный страх в их глазах, когда делал предварительный опрос. Черт, да эти детишки суровые ребята! Впрочем, и живут они в суровом мире. Харди даже проникся уважением к ним и в какой-то момент пожалел, что они достанутся мясникам из спецотдела.

На кафедре, свесив одну ногу и задрав на столешницу другую, жуя жевательную резинку, сидел один из подчиненных Хачкинса – агент Финч. Формально он был приставлен следить за детьми, но по большому счету никто из маленьких пленников ни разу не предпринял каких-то действий, хоть отдаленно похожих на попытку побега. Агент маялся от безделья, поигрывая предохранителем винтовки. Оболтус сраный, зло подумал про него Харди. Мои ребята на стене под пули подставляются, а эти гниды из спецотдела штаны просиживают в тепленьком местечке. Ну ладно, с этим разберемся после, а вот что сказать Хачкинсу насчет гражданских? Соврать? Нет, не получится. Пибли наверняка слышал краем уха, какой приказ отдал Раферти. Сам Харди, будь его воля, оставил бы гражданских в покое, но приказ Раферти был однозначен – ликвидировать. Делать нечего. Проигнорировать приказ руководителя экспедиции без веских на то оснований капитан не мог.

Рука Харди потянулась к рации внутренней связи, но тут скрипнула входная дверь, и в церковь вошел Круз. В первый момент Харди даже обрадовался его появлению, оттягивавшему неприятный разговор с Хачкинсом, но в следующее мгновение капитан взорвался негодованием:

– Круз, какого черта ты оставил свой пост!?

Круз как-то странно посмотрел на капитана, потом перевел взгляд на подобравшегося Пибли.

– Нужно поговорить, сэр, – бесцветным голосом промямлил рядовой, отходя в сторону и освобождая дорогу шедшему за ним человеку. Это был высокий худой парень с длинными нечесаными волосами, одетый в старое длиннополое пальто. Руки он держал в карманах, и как только зашел, сразу же уставился глазами в пол себе под ноги.

– Что значит поговорить!? – вскочил возмущенный Харди. – Кто это такой, Круз?

За спиной вскочившего Харди послышались шаги и клацнул затвор винтовки. Над ухом Харди возбужденно засопел агент Финч, покинувший свое место на кафедре. Капитан уже хотел было предостеречь его от поспешного применения оружия, но тут странный гость сделал шаг вперед и поднял лицо. У Харди даже волосы на голове зашевелились, настолько необычно в этот момент выглядел незнакомец. Застыл неподвижно, будто кроме него и не было никого в зале, и не мигая уставился куда-то за спину капитану. Харди невольно стал оборачиваться, чтобы посмотреть, куда это он смотрит, но тут в затылок капитана уперлось что-то холодное и по ощущению опасно знакомое.

– Будем говорить, – промямлил над ухом агент Финч.

Творилось что-то страшное и необъяснимое. Это что, заговор спецотдела? Странное выбрано место и время, да и он, Харди, не велика шишка в армейских кругах, и почему с агентами заодно Круз!? Харди безуспешно пытался объяснить происходящее, одновременно ища выход из сложившейся ситуации. Он скосил глаза на свой пояс. Его рука была в десятке сантиметров от кобуры с пистолетом. Кобура была застегнута. Даже надеяться не стоит быстро выхватить оружие – Финч разнесет ему голову раньше.

Пибли встал рядом с рацией и поднял руки, дрожа всем телом. Только теперь Харди заметил, что за спиной странного незнакомца стоит сержант Диксон, взявший агента Пибли на прицел. Это было уже слишком. Позабыв о стволе, приставленном к голове, Харди раздраженно крикнул:

– Диксон, мать твою, а ты-то что здесь забыл!

Сержант даже ухом не повел. Незнакомец же снова опустил глаза в пол и тихо проговорил:

– Вызовите сюда остальных.

– Да кто ты такой, что отдаешь здесь приказы! – взвился капитан, позабыв об осторожности. – Диксон, Круз, ублюдки хреновы, что на вас нашло! Выкиньте эту мразь отсюда и немедленно расстреляйте. Или я сам...

Выдержка вконец изменила Харди, он резко смахнул запирающий ремешок с кобуры и выдернул пистолет. На затылок тут же обрушился жесткий удар. Капитан грохнулся лицом на пол. Выпавший из руки пистолет, цокнув о камни пола, заскользил к ногам незнакомца.

– Чтоб тебя! – Харди, морщась от боли и держась за затылок ладонью, которая стала стремительно намокать кровью, перевернулся на бок и уничтожающе посмотрел на агента Финча, который снова перевернул винтовку прикладом к себе и целился в капитана. Что-то странное в этот момент творилось с лицом агента. Его глаза будто жили отдельной от застывшего лица жизнью и с интересом рассматривали капитана, словно видели его впервые. Харди, с опаской покосившись на винтовку в руках Финча, медленно привстал и, мельком посмотрев мимо агента, заметил, что дети со своего места с любопытством следят за происходящим, выглядывая из-за спинок скамеек. Кто-то из них прошептал едва слышно:

– Джимми пришел за нами...

Харди плюхнулся на скамью и поднял глаза на незнакомца. Тот по-прежнему стоял неподвижно, не отрывая взгляда от пола.

– Значит, Джимми, – пробормотал Харди, с тоской глядя на пистолет, который так никто и не поднял, но который был теперь недосягаем для капитана. Он кивнул на Круза и остальных: – Что ты с ними сделал, Джимми?

– Поговорил, – ответил парень спокойно.

Харди решил потянуть время.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Капитан надеялся, что, может быть, кто-нибудь из ребят снаружи сообразит выйти на связь и поймет, что в церкви творится неладное. Возможно, уже сейчас они притаились за дверью и прислушиваются, ожидая подходящего момента, чтобы ворваться внутрь и нейтрализовать... Нейтрализовать кого? Круза и Диксона? Нет, не поймут они, что здесь происходит. Растеряются.

– Хочу, чтобы вы вызвали остальных сюда, – повторил Джимми.

– Да пошел ты! – разозлился Харди. Его бесило, что парень во время разговора упорно смотрит в пол, а не на собеседника.

– Тогда... – Джимми не договорил. За спиной капитана Финч угрожающе передернул затвор винтовки, досылая патрон. Тут же Диксон выдвинулся по направлению к Пибли и приставил ствол пистолета ко лбу побледневшего, как мел, агента. На собственном затылке капитан почувствовал, как усилилось давление оружейной стали.

– Хорошо, хорошо! – Харди поднял руки, затем медленно потянулся к поясу, где была закреплена портативная рация.

Он высвободил рацию из зажима и стал подносить ко рту, лихорадочно соображая, что скажет Хачкинсу и остальным, кто находился снаружи церкви. Произнеси он хоть одно лишнее слово, и их с Пибли песенка будет спета. Палец капитана щелкнул переключателем. Рация зашипела, и Харди поднес ее ко рту.

– Не вредите мне, – зловеще предупредил Джимми, чуть приподняв голову и исподлобья следя за капитаном.

Ладно, этот раунд ты выиграл, ублюдок, с ненавистью подумал Харди. Но когда ребята появятся, надо как-то предупредить их, дать понять, что в церкви засада! Да, именно так. Отвлечь агента за спиной и остальных, ну а уж Фаерли и Стивенс сообразят, что тут к чему. А сообразят ли? Диксон ведь их сержант! Вот дьявол!

– Внимание! Хачкинс, Эндрюс, Фаерли и Стивенс! Всем немедленно прибыть в церковь! – проговорил Харди в рацию, стараясь придать голосу нейтральное выражение.

– Что-то случилось, капитан? – тут же откликнулся Фаерли.

– Наверное, вертолет уже на подходе, – приглушенно вставил Стивенс.

– Что делать с гражданскими? Оставить без присмотра? И потом, посты на стенах... – в свою очередь с нотками недовольства стал причитать Хачкинс.

– Это приказ! – повысил голос Харди. – Выполняйте!

Даже в эту минуту Хачкинс раздражал Харди своим поведением и вызывал неприязнь. Если этого гада по неосторожности сейчас пристрелит тот же Диксон, то, может быть, хоть это поможет Стивенсу и Фаерли разобраться в ситуации. Хотя нет. Те скорее безоговорочно встанут на сторону своего сержанта, чем задумаются над причинами произошедшего.

– Принято, – нехотя буркнул Хачкинс.

– Принято, – тут же отозвался подчиненный Хачкинса, агент Эндрюс.

Вслед за ними подтвердили готовность выполнить приказ рядовые Фаерли и Стивенс. Теперь оставалось только ждать, как будут развиваться события дальше. Харди поднял газа и обнаружил, что Джимми теперь смотрит прямо на него. Капитан уже привык, что парень упорно пялится в пол, и этот кинжальный взгляд застал Харди врасплох. Ощутив какую-то неясную опасность в этом взгляде, он поторопился отвести глаза, но не смог. Даже моргнуть не смог. Страх сковал все естество капитана. Он стал пытаться дергать ногами, руками, шевелить пальцами, вертеть головой, но все его тело было будто чужое. Капитаном овладела паника. Он ощущал, как его сознание падает в какой-то темный мешок, лишаясь восприятия извне, и только глаза оставались зрячими, будто мизерная замочная скважина, через которую ему было дозволено взирать на внешний мир из превратившегося в темницу собственного тела. Место капитана занял кто-то другой, небрежно загнав самого Харди в самый темный угол сознания. Освободив себе таким образом пространство от прежнего хозяина, чужак стал осваиваться в теле Харди, словно примерял по руке новую перчатку. Капитану оставалось лишь с ужасом наблюдать, как чужак встал, сделал два шага, наклонился и поднял с пола пистолет, затем таким привычным движением засунул его в кобуру на поясе и вернулся на прежнее место на скамейке.

Джимми отвернулся от капитана и перевел взгляд на Пибли. Поднятые до сих пор руки агента почти сразу же упали вдоль тела. Он немедленно склонился над рацией, а агент Финч, стоявший за спиной Харди, вернулся на свое место на кафедре. Диксон отошел от двери и замер по правую ее сторону, а Круз соответственно по левую. Было слышно, как дети возбужденно перешептываются, не понимая, что происходит, но Харди подозревал, что со стороны все должно выглядеть, как забавная пантомима в исполнении кукол-марионеток. И кукловодом выступает, теперь уже капитан не сомневался в этом, Джимми. Со стороны казалось, ничего необычного не случилось за последние минуты, и Харди с ужасом понял, что Хачкинс и другие в первый момент ничего не заподозрят.

Послышались приближающиеся шаги. Джимми шагнул к скамьям и уселся напротив Харди в соседнем ряду. Одновременно со стороны арочного прохода появился Хачкинс в сопровождении Эндрюса, а в дверь друг за другом вошли Фаерли и Стивенс.

– Сэр, что-то случилось? – недоуменно спросил Фаерли, взявшись за ремень автомата, перекинутого через плечо. – И кто это с вами?

– Это что, торжественное собрание перед отбытием на базу, капитан? – иронично заметил Хачкинс, беззаботно вышагивая по проходу между скамеек.

Харди заметил, как Джимми стал поднимать голову, и понял, что должно сейчас случиться. Капитан собрал все силы, вложил их в желание кричать, силясь пробить обволакивающую его сознание войлочную тюрьму, и заорал что есть мочи, но... С таким же успехом он мог бы кричать в глухом гробу, погребенном под толщей земли, чтобы его услышали на поверхности. Губы Харди сложились в совсем иные слова, и капитан с ужасом услышал свой собственный спокойный голос:

– Нам стоит поговорить...

И тут произошло нечто странное. Он вдруг увидел самого себя со стороны, неподвижно сидящим напротив Джимми. На пол пути между ним теперешним и им сидящим стоял агент Эндрюс, а шедший за ним Хачкинс задержался напротив замерших на скамьях детей и, повернувшись к ним, неприятно ухмылялся. Старший агент потрепал по голове ребенка, сидевшего к нему ближе всех, и Харди вдруг передернуло от отвращения. Этот палач не имеет права прикасаться своими грязными лапами к маленькой Джас... И Микки, и Поль, и Анастасия – к ним больше не должны прикасаться эти люди! Где-то на задворках сознания у Харди мелькнул справедливый вопрос: откуда он так хорошо знает этих детей? Но он знал их всех! Их характеры, повадки, пристрастия и мелкие грешки, водившиеся за каждым из них. Малышка Джас была неисправимая сластена, Микки частенько сбегал из дома, а Поль заикался и из него сложно было вытянуть хоть одно связное предложение. Волна ненависти к Хачкинсу затопила Харди, и к своему собственному удивлению подчиняясь этому чувству, капитан вдруг ощутил жесткое ложе винтовки в своих руках. Приклад взмыл в воздух и опустился на темя Хачкинса. Агент ойкнул и тряпичной куклой свалился в проход между скамейками. Фаерли и Стивенс, выпучив глаза и ничего не понимая, смотрели на происходящее, а стоящий рядом Эндрюс стал сдергивать с плеча свою винтовку, одновременно оборачиваясь к Харди. Или он не Харди... Капитан Харди продолжал недвижно сидеть напротив Джимми, а он... господи, кто же он!? Он опять в темнице чужого тела, кочует от одной замочной скважины к другой, взирая на все происходящее, как пассивный зритель, с разных точек на одну и ту же сцену, разыгрывающуюся перед ним. Но ведь Хачкинса он ударил сам! Потому что он сам, а не чужак, хотел его ударить!

– Стоять! – Харди опомнился, услышав свой голос. Теперь он сжимал ребристую рукоять пистолета. Его пистолета, того самого, что он поднял с пола, а до этого выронил. Эндрюс развел руки, непонимающе оглядываясь на капитана. За Эндрюсом, замахнувшись прикладом винтовки, стоял агент Финч, как-то незаметно подобравшийся к агентам со своего места на кафедре.

– Брось оружие! – скомандовал чужак голосом Харди. Слова выскакивали привычно и звучали почти так, как произнес бы их сам капитан.

Винтовка с громким стуком упала на пол из разжатых пальцев Эндрюса. Повалилась на лежащего в проходе Хачкинса, и тот заворочался, пытаясь приподняться. Финч толкнул обезоруженного Эндрюса по проходу, выталкивая его на свободное пространство перед дверью. Агент Пибли схватил растерянного беднягу за плечо и воткнул ему в бок ствол пистолета. Значит, с Пибли произошло то же самое, что и самим капитаном, понял Харди. Финч в это время схватил держащегося за голову Хачкинса и рывком поднял его на ноги.

Побледневшее лицо старшего агента, растерянное и искаженное страхом, было жалким. С разбитой нижней губы, которая мелко дрожала, капала кровь.

– Что..., что все это значит? – пролепетал он, обводя взглядом своих недавних товарищей по десантной группе.

Никто не удосужился ему ответить. Финч поднял автомат Хачкинса и повесил его себе на плечо, затем так же, как до этого Эндрюса, вытолкнул старшего агента из прохода межу скамейками. Харди почувствовал, что встает, и вот ноги несут его вслед за Финчем. Финч подтолкнул трясущегося Хачкинса по направлению к галерее. Впереди всех шел Фаерли, постоянно оглядывающийся на конвоировавшего его сержанта Диксона, сразу за ними шагал потрясенный Стивенс под прицелом у Круза, потом Эндрюс и агент Пибли. Харди шел последним. Он обернулся. Дети, раскрыв рты, глазели вслед покидающим зал военным. На последнем ряду скамеек, все так же выставив длинные ноги в проход и склонив растрепанную голову, неподвижно сидел Джимми.

– Зачем это? Для чего мы уходим!? – закричал Харди, но из уст капитана вновь не вылетело ни единого слова. Чужак где-то внутри вдруг заворочался, порождая ужасную головную боль, и Харди, обхватив голову руками, тихо застонал. Пистолет, такой привычный и одновременно такой чуждый, выпал из пальцев, и капитан склонился к полу, будто мучимый резью в животе. Продолжая стискивать голову ладонями, он шептал, роняя слова в пыль пола: – Зачем это, зачем?

"Чтобы дети не видели..." – пришел ответ.

"Не видели чего!?"

Ответа не последовало. Но капитан знал ответ на этот вопрос сам.

Дети по-прежнему с любопытством, смешанным со страхом, смотрели, как военные, переставляя одеревеневшие ноги, скрываются в галерее. Харди нащупал пистолет, валявшийся на полу, последний раз посмотрел на Джимми, который так и не поднял головы, чтобы посмотреть на них, повернулся и пошел следом за уходящими. Он нагнал их у одной из келий. Четвертой по счету от начала галереи. Харди узнал ее. Та самая, где обитал покойный Рид. Перешагивая через порог, капитан заметил огромную лужу крови у самого входа. Мертвые, остекленевшие глаза преподобного Валентайна следили, как в тесную комнату заходят военные. Они медленно расходились вдоль стен, замирая друг напротив друга. У половины из них взгляд потонул в страхе и был поразительно похож на взгляд мертвеца. У остальных он был схож настолько, будто нечто многоликое смотрело на самое себя с разных лиц, хмурилось, перемигивалось и, может быть даже, улыбалось. Что оно задумало? Что-то плохое, что-то ужасное! Но Валентайну уже не было дела до происков дьявола. Возможно, его бессметная душа и взирала сейчас откуда-то с небес на происходящее, но можно ли быть уверенным, что преподобный, даже если это было в его силах, вступился бы за похитителей детей?

Тягостное безмолвие в келье затягивалось. Харди с тревогой заметил, как лицо пришедшего в себя Хачкинса исказила ярость. Вот Эндрюс незаметно потянулся к ножу на поясе. В келье было сумрачно, и казалось, остальные не замечали его движение, но Харди все отчетливо видел, а вот видел ли это владевший телом капитана чужак? Тусклый свет лился из стрельчатой бойницы, дверь в келью была плотно притворена. Хачкинс с ненавистью покосился на Диксона, стоявшего напротив, на Фаерли – они все, как сам Харди – внутри у каждого внутренняя борьба. Незаметная поначалу, но ужасная и бескомпромиссная, и отблески этой странной борьбы проявляются в глазах, в чуть искаженных чертах лиц. Напряжение нарастало. Хачкинс медленно завел руку за спину, и это тоже не укрылось от внимания Харди. Капитан внезапно понял, что неизбежно должно произойти, он неистово закричал, стал биться в стены своей темницы, желая привлечь внимание чужака, но тот оставался безмолвен, будто покинул это тело, оставив пустым и безжизненным с заточенным внутри беспомощным Харди.

Наверху раздались детские голоса, затем хлопнула дверь, послышался топот шагов, началась какая-то суматоха. Харди заметил, как расслабился Финч, как на лицах Круза и Диксона промелькнула несвойственная им незнакомая улыбка, и казалось, что они не здесь, в этой наполненной страхом до самого потолка келье, а где-то в другом месте или наблюдают за тем, что происходит в зале церкви, прямо сквозь камни.

Вдруг где-то на границе слуха послышался ритмичный звук. Харди узнал в нем шум винтов вертолета. Это вертолет Раферти! Звук приближался. Похоже, вертолет облетал монастырь по кругу. Хачкинс стал вытаскивать руку из-за спины и в его сжатой ладони сталью блеснул пистолет, а в его глазах Харди прочитал решимость пустить оружие в ход. Внезапно наверху раздались выстрелы. Тяжелые, харкающие выстрелы из авиационной роторной пушки. Закричали дети, а вертолет низко пронесся над монастырем, сотрясая его стены. В этот момент Хачкинс вскинул пистолет. Почти синхронно с ним Эндрюс выхватил нож и вонзил его в бок Фаерли. Хачкинс нажал на курок, и пуля раздробила колено стоявшего рядом Круза. Рядовой с выражением удивления на лице стал оседать вдоль стены, и Стивенс, освободившийся от его опеки, бросился к Хачкинсу, но того уже было не остановить. Агент поднял пистолет и в упор выстрелил оцепеневшему капитану Харди в лицо...