Текст книги "Легенды потерянных земель (СИ)"
Автор книги: Артемий Джоча
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Прекрати, не надо... Ты не понимаешь...
Но было слишком поздно. Корабль защищал себя. Инородные тела внутри него несли боль и разрушение. Решение впустить их было ошибкой. Они изуродовали свою планету, они продолжают уродовать самих себя, они хотят уничтожить его... Корабль мобилизовал свои защитные системы, и механические антитела его сложного организма устремились на борьбу с агрессором.
Коридоры ощетинились вздыбленными чешуями панелей, и на сходящих с ума мутантов с потолков и стен устремились гибкие хлысты, которые оплетали тела, оружие, конечности пришельцев, заставляя их задыхаться в мертвой хватке. Лакорт и еще несколько солдат пытались остановить нападение всепоглощающим потоком плазмы и лазерного огня. Один из солдат волок на себе безвольное тело Таана. Но силы были неравны. Сожженные хлысты, как сухая трава в пламени огня, чернели, съеживались, а их место занимали новые. Лакорта и его солдат спеленали жесткие клубки хлыстов и понесли вглубь корабля. В пустом, пахнущем жженым, коридоре остался один Таан. Превозмогая боль, он нащупал валявшийся рядом огнемет и, опираясь на него, поднялся на ноги. Стены угрожающе зашипели, и голос в голове произнес:
– АГРЕССОРЫ БУДУТ УНИЧТОЖЕНЫ...
– Нееет! – Таан вскинул огнемет и затопил коридор потоками огня. Сквозь жидкое пламя к нему устремились хлысты. Их крепкие кольца оторвали его от пола и, подняв над бушующим пламенем, понесли вслед за его товарищами.
Корабль не имел представления о гуманности или милосердии. С агрессорами было покончено. Это обошлось дорогой ценой. Но сами тела пришельцев еще могли послужить. Корабль нуждался в мобильных системах для расширения зоны поиска. На борту имелись механизмы, которые могли бы выполнить подобные функции. Но они так разительно отличались от всего человеческого, что мозг корабля решил найти более разумный вариант. Мертвые тела, лишенные разума, могли стать превосходной маскирующей оболочкой для исследовательских автономных систем. Корабль активировал операционную и приступил к работе...
Очнувшись, Таан обнаружил, что висит головой вниз. Его тело обдувал прохладный поток воздуха, а все пространство внизу было заполнено молочным светом. Покрутив головой, он заметил висящего вниз головой Лакорта. Что-то странное было с его телом. Какие-то невообразимые одежды покрывали его. Присмотревшись, Таан увидел множество отблескивающих металлом трубок, впившихся в каждый сустав посеревшего тела мутанта. Кровь вяло сочилась из тех мест, где штыри проникали в тело. Она скапливалась крупными каплями на пальцах Лакорта и, отрываясь тяжелыми шариками, уносилась вниз. Тело мастера-лейтенанта слабо дергалось. Возможно, он был еще жив? Таан напряг шею и попытался оглядеть себя. До сих пор он не ощущал боли, и это было странно. Но его тело, так же, как и тело Лакорта, было пронизано множеством гибких членистых патрубков.
Тело Лакорта тем временем дернулось, вползло в молочный туман и застыло неподвижно. Трубки стали отсоединяться, оставляя в теле мутанта ужасные раны. Последними отсоединились те, что пронзали череп мутанта со стороны висков. Тело дернулось и перевернулось ногами вниз. Веки Лакорта затрепетали и открылись. Незрячими бельмами нечто воззрилось на окружающий мир. Неловко дернувшись, тело сделало первый шаг, разбрызгивая гроздья алых капель с кончиков пальцев. Следующий шаг дался уверенней, и ужасное подобие Лакорта странной волочащейся походкой двинулось прочь.
Таан почувствовал инерцию движения и понял, что сейчас ему предстоит аналогичная процедура. Напрягая все свои способности, он попытался достучаться до Корабля. Бесполезно. Стены этой вивисекторской камеры были непроницаемы. Лишь слабый отклик. Кто-то огромный повернулся спиной к жертве, более не желая слушать ее жалкий лепет. Таан почувствовал, как с боков на его голову легли зажимы, расчищая от волос место для инструмента внедрения. Неужели его убьют, как скот на бойне, а шкуру используют для каких-то ужасных целей? Таан напрягся и закричал:
– А как же право выбора, Корабль? – Механизмы застыли, и все погрузилось в тишину, будто хозяин этого места размышлял.
– ВЫ ЛИШИЛИСЬ ЕГО, ПРОЯВИВ АГРЕССИЮ, ЧЕЛОВЕК. – На этот раз это был обычный голос, эхом отражающийся от стен просторного помещения.
– Это была ошибка! Непонимание. Наш мир опасен, и, к сожалению, он приучил нас применять оружие в потенциально опасной ситуации, не обдумывая последствия...
– ТЫ ХОЧЕШЬ ИЗБЕЖАТЬ ТОГО, ЧЕРЕЗ ЧТО УЖЕ ПРОШЕЛ ОДНАЖДЫ? ТВОЕ ТЕЛО – ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПОРОЧНОСТИ ТВОЕЙ РАСЫ.
– Мы не все такие! Слышишь! – но стены молчали.
Вдруг один за другим тело Таана стали покидать щупы и металлические трубки, оставляя после себя нестерпимую боль и кровоточащие раны. Они жестоко выдирались из его бьющейся в агонии плоти. Мутант, словно мешок отбитого фарша, упал на плиты пола, и под ним тут же стала скапливаться лужа крови. Плотный поток воздуха, как это уже было однажды, подхватил тело мутанта и понес его через множество извивающихся коридоров. Спустя минуту Таан оказался там, откуда начал свое путешествие их злополучный отряд. Буря снаружи улеглась. На голубом небе ярко светило солнце, а кожу ласкал мягкий ветерок. Таан подтянул свое тело к краю пролома в корпусе Корабля. Внизу открывался вид на их лагерь. Вернее, на его останки. Пространство в тени Корабля было усеяно сожженными телами, палатки сиротливо колыхались на ветру, а тюки с запасами тлели еще не остывшими углями.
Таан сжал веки, но из измученных глаз не пролилось ни единой слезы. А уникальное тело мутанта, как и корабль пришельцев, принялось за очень непростую задачу – восстановить, залечить и спасти от безумия самое ценное, чем оно обладало – РАЗУМ...
ЧАСТЬ 9. НАДДАКИ.
Мир вокруг, состоящий из синих и черных полос, безостановочно дергался, будоража сознание и не давая ему вновь провалиться в забытье. На вопрос – почему так, Таан не находил ответа. Мутант попытался сфокусировать взгляд. А ведь эта пронзительная синева – ясное и глубокое небо! Уже лучше. Но полосы – что же это такое? Таан попробовал шевельнуться, и все тело отозвалось тупой болью. Нога и плечо упиралась во что-то твердое, а спина затекла до полной нечувствительности. Звуки топота, мычания и скрипа ворвались в сознание, и вселенная вокруг Таана стремительно съежилась, как проткнутый иглой шарик. Небо отдалилось, и мутант обнаружил себя в тесной клетке, которая раскачивалась из стороны в сторону, впиваясь ребрами деревянных брусьев в распухшие мышцы. Сквозь какофонию шумового фона прорвался скрипучий голос:
– Очнулся, воин? Твое имя и подразделение?
Таан напряг шею, пытаясь приподнять тяжелую голову. В другом конце клетки спиной к мутанту сидел худой, как палка, старик. Еще густые пучки коротко остриженных седых волос торчали на его загорелом черепе из-за высокого ворота потертого кожаного плаща. Ноги старик подогнул под себя, а вытянутыми руками упирался в края клетки, удерживая свое тело ровно по центру, неестественно прямо выгнув спину. Таану показалось или именно этот человек только что задал ему вопрос? У мутанта на мгновение мелькнула мысль, что он попал в плен к механизаторам. Нет, не похоже... Старик не походил на дознавателя Братства Стали, да к тому же и сидел вместе с ним в одной клетке.
– А ты кто такой? – Первые слова дались Таану с трудом, а на языке тут же обнаружился соленый привкус крови, засочившейся из треснувшего уголка рта.
Старик молчал, игнорируя встречный вопрос Таана. Да, вредный старикан. Ну да ладно, с этим придется пока смириться. Ничего страшного не будет, если Таан назовет свое теперь уже погибшее подразделение:
– Мастер зверей Таан. Двадцать третий легион Быка под командованием мастера-командира Карраша. Центральный сектор.
Старик повернулся к мутанту, и Таан увидел, что его лицо замотано до самых глаз грубым куском материи. Вероятно, повязка служила защитой дыхания от пыли и песка, а может быть скрывала под собой печать пустоши, которой награждали радиоактивные земли многих в этом мире. В голосе старика зазвучала непонятная теплота:
– Я мог бы считаться твоим вторым отцом... Да, когда-то я искал таких же, как ты. Обещал обиженным силу, безнадежно больным здоровье, а алчным богатство и власть. Но все оказалось не так просто..., – старик увидел, как по лицу Таана пробежала тень боли и страха от неприятных воспоминаний, которая сменилась выражением ненависти и, наконец, отрешенности. Мутант понимал, что он сам сделал тогда свой выбор. Это понимал и старик. В уголках его слезящихся глаз собрались лучики морщинок, и Таан был уверен, что уж что точно скрывается сейчас под грубой повязкой, так это ухмылка. Старик, тем временем внимательно осматривая Таана, удивленно проговорил:
– Я вижу, ты побывал в жестокой схватке. Я ничего не слышал о масштабных сражениях в этой местности в последнее время.
Таан опустил глаза и увидел, что его обнаженная грудь и руки покрыты черной коркой засохшей крови. Потрескавшиеся дорожки разбегались по плечам, оплетали запястья и жирными ручейками разбредались по пальцам, шелушась и отслаиваясь на изгибах кожи. Таан вспомнил, как выбрался из Корабля, как брел по пышущему жаром, словно сковородка, ровному дну водохранилища, оставляя после себя след моментально высыхающих бурых пятен, и как неожиданно потрескавшаяся земля стремительно скакнула к глазам, после чего сознание уплыло в благословенную темноту.
Только сейчас Таана всерьез заинтересовал вопрос, а где же он, собственно, находится. Опираясь локтями в деревянный пол, мутант чуть приподнялся и стал оглядываться по сторонам. По бокам трясущейся клетки поднимались клубы пыли, сквозь которые стремительно проносились какие-то тени. Таан развернулся назад и увидел, что их клетка установлена в повозке, которую, понурив рогатые головы, тянула сквозь медленно оседающую пыль пара браминов. Вдруг перед повозкой замаячил высокий силуэт, и Таан с изумлением увидел гигантскую рептилию, опирающуюся на две мощных когтистых лапы и длинный хвост. Ящер изогнул гибкую шею и, раскрыв пасть, попытался укусить брамина. Поводья накинутой на морду рептилии упряжи натянулись, и загорелый длинноволосый наездник, сидящий в укрепленном на спине ящера седле, ударами пяток в чешуйчатые бока заставил животное перейти на бег. Ящер хрюкнул и понес своего всадника дальше, балансируя длинным хвостом и поднимая лапами клубы пыли. Таан присмотрелся и понял, что по бокам их повозки проносятся такие же необычные всадники, а позади тянется вереница пеших людей, груженых повозок и просто навьюченных животных. Старик, отвечая на еще не высказанный вопрос Таана, вздохнул и невесело проговорил:
– Мы пленники наддаков, наездников на ящерах. Они хозяева этих земель. Я с ними уже давно, а тебя отыскал ловец рептилий два дня назад в Изломе. Думали, ты при смерти и не выживешь, но местный царек, вождь племени решил подобрать тебя. Но слишком не обольщайся насчет этого. Если ты не умер тогда, так умрешь на арене...
– Арене?
– Эти варвары раз в полгода устраивают нечто вроде схода племен в самом центре зараженных земель. Они одни знают проход туда. Торгуют друг с другом, обмениваются вещами, рабами и оружием. Часто на их невольничьем рынке появляются торговцы живым товаром с юга, которые всегда могут заключить здесь выгодную сделку. Там же устраиваются схватки и делаются ставки на бойцов. Вожди племен выставляют на арену своих бойцов из числа пленников, а иногда и сами наездники принимают участие в схватках. Это единственный период, когда племена не враждуют друг с другом.
– Ты сказал, что уже давно с ними... Ты, как и я, скрывался в этих местах от войск Братства Стали?
– О нет, я уже давно не на службе у Мастера. Я не бежал от войск Братства, нет! Я ушел раньше. Однажды в своих походах я забрел на север дальше, чем мне бы хотелось. Там мы наткнулись на поселение, и его жители показались нам легкой добычей, а спустя несколько часов короткий меч пустынника уже был у моего горла. Не знаю, почему меня оставили в живых. Мне предложили выбор – остаться с ними или умереть. А дальше... Дальше я прикоснулся к истории... Слова Легенды стоили больше, чем все идеи Мастера вместе взятые. И когда мне разрешили уйти, я остался во второй раз. Мое прошлое не имело никакого значения для этих людей, я обрел новых товарищей и новую цель. Теперь я – лэнсмастер Макмиллан, первый меч клана хранителей Легенды Меджис.
– Легенда? О чем ты говоришь? – Таан воспринял появившийся пронзительный блеск в глазах старика, как признак безумия. – Неужели в этом мире осталось еще что-то, способное захватить без остатка самого преданного проводника идей Мастера?
– Ты зря иронизируешь. Я не могу объяснить тебе суть Легенды в двух словах. Скажу лишь, что однажды по этим землям пройдет Посланник, и, возможно, тебе повезет и ты встретишь его. И если это произойдет, то обязательно наступит момент, когда только от тебя одного будут зависеть судьбы многих людей и, возможно, судьба самого Посланника...
Договорить им не дали. Караван остановился. Клетка последний раз дернулась, а в просвет между прутьями ткнулась плотоядная морда ящера. Повозку развернули, устанавливая на стоянку, а напротив нее встал жилистый мужчина в замысловатом головном уборе из перьев и кисточек грубой шерсти. Громким повелительным голосом он стал быстрой скороговоркой выкрикивать указания соплеменникам. Похоже, этот человек был тем самым вождем племени и хозяином пленников.
Арена представляла из себя просто огромную воронку, возле склонов которой расположились зрители. Дно арены было утоптано в достаточно обширную круглую площадку. Таан сидел почти у самой площадки среди таких же, как и он, пленников, которых хозяин по очереди выпускал на арену. Сейчас в центре арены возвышалась худая фигура Макмиллана. Старик выглядел хрупким и беззащитным на фоне своего противника. Толпа взревела, приветствуя рослого детину, появившегося с противоположного края площадки. Его гигантские мышцы перекатывались под загорелой кожей, а пластины обтянутых кожей доспехов скрипели при каждом его движении. Воин медленно приближался к центру арены, перебрасывая из руки в руку, словно пушинку, огромный двулезвенный топор. Лицо бойца закрывала костяная маска, сделанная, по всей видимости, из целого черепа какого-то животного. По утробному рыку, доносящемуся из-под маски, можно было понять, что воин не воспринимает старика в качестве серьезного противника.
Один из вождей племен, как понял Таан по его головному убору и густым татуировкам на груди, поднялся со своего места и приготовился объявить начало боя. Сидящий рядом с ним уже знакомый мутанту хозяин Таана и старика запротестовал, указывая на явное несоответствие противников. Все замолчали, ожидая, что скажет руководитель игр. Тот откровенно издевался над своим собеседником. Скорее всего, они были извечными соперниками, и даже на время перемирия старались уязвить друг друга:
– До сих пор твой пустынник оставался жив! Что, ему не хватает его меча? Дайте старику меч! – говоривший грубо засмеялся, а хозяин Таана стал отчаянно протестовать:
– Я не это имел в виду, глупец! Если дать ему меч, он сможет пройти сквозь нас, словно нож сквозь масло..., – но говоривший осекся, увидев, что один из наездников вместо меча бросил к ногам старика просто короткую крепкую палку.
По рядам зрителей, оценившим шутку, прокатилась волна смеха. И вместе с тем в этом смехе присутствовала изрядная доля злорадства. Ведь слова хозяина этого раба были не пустой болтовней. В свое время наддаки дорого заплатили за пленение старого пустынника.
Макмиллан медленно отвел глаза от своего противника, застывшего в нескольких шагах от него и как будто от скуки опирающегося о рукоятку опущенного к земле топора. Старик перевел взгляд на палку у своих ног, и в ту же секунду толпа зрителей взорвалась ревом и улюлюканьем, увидев, как гигант резко вскинул свой топор и с рычанием кинулся к отвлекшемуся противнику. Этот паровоз было бы трудно остановить. Зрители предвкушали потоки крови и куски мяса, в которые просто неизбежно должен был превратиться безоружный старик. Как бессмысленно... Таан прикрыл глаза и наклонил голову, не желая наблюдать за смертью своего нового знакомого.
Тем временем палка, лежащая у ног Макмиллана, вдруг, словно по волшебству, взлетела в воздух, подцепленная ловким движением носка сапога, и умелая рука, ожидающая оружие в нужном месте пространства, ухватила его за край, скрывая запястьем от глаз надвигающегося противника. Старик пригнул голову, резко подался навстречу набегающему воину и нанес молниеносный удар. Крепкое дерево палки с отчетливым хрустом сломало костяную маску, врезалось в переносицу, ломая и ее, и одновременно загоняя осколки кости от маски и основания носа глубоко в мозг человека. Само нехитрое орудие, не выдержав удара, разлетелось на куски, которые веером полетели в онемевших от такой неожиданной развязки зрителей. Топор из вмиг ослабших рук гиганта вырвался и по инерции полетел прямиком в то место, где восседали вожди. Там началась легкая паника. Люди отпихивали друг друга, пытаясь предугадать, куда врежется топор. Таан, по недовольному гулу толпы понявший, что что-то пошло не так, увидел лишь самый конец скоротечной схватки. Обильно поливая кровью из-под проломленной маски грудь и землю арены, гигант, покачиваясь, упал на колени, а затем замертво плюхнулся лицом в пыль. Макмиллан склонил голову и безразлично смотрел на еще подергивающееся в судорогах тело.
Хозяин поверженного воина был в ярости. Его оппонент пробовал протестовать, но вождь отмел все возражения, и в толпе стал нарастать сначала неразборчивый, но затем все более ритмичный и отчетливый хор голосов, скандирующих:
– Зверя, зверя, зверя!!!
По краям арены рослые воины стали разносить сделанные из толстых балок решетки, упирая их острыми низами кольев в землю, тем самым огораживая круг арены от зрителей. Тут же несколько человек подставляли плечи под края решеток, удерживая их в вертикальном положении. Арена оказалась заключенной в крепкую ограду высотой около двух метров. Вооруженные наездники взвели арбалеты и обнажили холодное оружие, нервно поглядывая в тот конец арены, где был оставлен единственный проход в огороженную часть. Хозяин арены встал и повелительно закричал:
– Выпускайте зверя!!!
Таан почувствовал то предвкушение крови, приток адреналина, смешанное чувство страха и азарта, которое охватило толпу. Все взгляды были прикованы к дальнему концу арены. Единственный, на чьем лице невозможно было ничего прочесть, был Макмиллан. Он наклонился над телом поверженного противника, по всей видимости, пытаясь отыскать хоть какое-то оружие. Но топор воина вылетел за пределы поля боя и сиротливо торчал теперь в пологом склоне. А в это время люди вновь закричали, а те, кто сидел низко, привставали или стали забегать вверх, стараясь разглядеть происходящее на арене поверх ограждения.
Новым соперником Макмиллана был не человек. На арену, разбрасывая пыль и выворачивая комья почвы, вырвалось огромное существо. Бурая шерсть густо покрывала его гибкое тело, а на холке образовывала поседевший колыхающийся пук. Бока животного покрывали шрамы, оставленные баграми жестоких хозяев. Длинные передние лапы оканчивались огромными когтями, а желтые глаза на низко пригнутой голове осматривали окружающее цепким и умным взглядом. Монстр лишь мгновение осматривался, а затем, заприметив единственную доступную жертву, взрыхлил землю когтями задних лап и огромным скачком кинулся к Макмиллану.
Впервые Таан наблюдал искусство боя старика. Казалось, человеческое тело не может соперничать с животной ловкостью и инстинктами прирожденного хищника. Непредсказуемо перемещаясь, уворачиваясь, а иногда и вовсе плашмя падая на землю, Макмиллан ускользал от ужасных когтей, на тысячную долю секунды опережая рефлексы животного. Зверь не ведал усталости, а у человека просто не было оружия, чтобы даже повредить толстую кожу существа, не говоря уже о нанесении сколько-нибудь серьезной раны. И человек стал выдыхаться. Очередной удар лапы задел его ногу, и прорыв лопнувшей материи брюк взорвался густыми брызгами крови из разорванных мышц. Макмиллан откатился в сторону, но неловко, и вторая когтистая лапа смахнула его с земли, отбросив, как тряпичную куклу, к краю арены. Старик еще пытался подняться, но зверь уже стоял над ним. Горячее дыхание обдавало лицо пустынника, а маслянистые капли слюны окропляли его лицо и одежду, капая из раскрытой пасти. Одна из лап зверя резко опустилась на грудь человека, намертво придавив его к земле, а вторая лапа по широкой дуге стала опускаться на жертву, готовясь снести ей голову. Животное заревело, поводя оскаленной пастью, и застыло, так и не опустив свои острые когти на шею поверженного человека. Сквозь прутья защитных решеток животное приковывал к себе властный взгляд. Этот взгляд говорил на его языке. Он повелевал, он требовал. И ослушаться его зверь был не в силах. Животные инстинкты отошли на второй план, а погребенный под яростью нарождающийся разум откликнулся на ментальный диалог. Потребовалась секунда, чтобы мутант и животное поняли друг друга. Путь был указан, и приказы были отданы...
Лежащий без движения Макмиллан повернул голову, прослеживая взгляд животного, и тихо прошептал:
– Слишком поздно... мастер зверей...
Монстр взревел и поднялся на задние лапы. Мышцы его мощных ног сократились, пытаясь перебросить тяжелое тело через утыканную острыми кольями ограду. Обдирая брюхо, животное сверзилось прямо на не успевших отбежать людей. Орудуя ужасными лапами направо и налево, зверь несся вверх, проделывая в толпе обезумевших людей кровавый коридор и стремясь вырваться на поверхность. Искалеченные тела наддаков летели в разные стороны, а воины, окруженные охваченной паникой толпой, безуспешно пытались остановить зверя. Его спина уже была вся утыкана короткими стрелами, а в бедре торчало копье, но зверь просто не обращал на это внимания. Удержать разъяренное существо наездники уже не могли. Таан последний раз взглянул на то место, где скрылся за краем арены зверь, и в душе пожелал ему вырваться из плена. Сам же мутант, воспользовавшись паникой, вскочил в полный рост, двинул локтем в висок одному из растерявшихся охранников, приставленных к пленникам, а второго просто придавил весом своего тела, пытаясь перерезать стягивающие запястья веревки лезвием его же секиры. Освободившись от пут, Таан повалил одно из ограждений, которое уже никто не удерживал, и побежал на арену к лежащему старику. Тот был еще жив. Таан старался не смотреть на его ужасные раны. Он поднял тело Макмиллана на руки и приготовился бежать что есть силы. Но старик у него на руках захрипел, плюясь сгустками крови, широко раскрыл свои тусклые глаза и, уцепившись рукой за плечо мутанта, приблизил свое лицо к лицу Таана:
– Обидно, мой друг. Я не дождался его... Не смог встретиться с Посланником! Но... Может быть, ты сможешь... Обещай мне, что ты примешь верное решение, когда встретишь его... И я буду спокоен, если кто-то пойдет дорогой, указанной мной – ведь я все еще миссионер, каким был когда-то...
Таан понимал, что старик умирает. Он так и не понял, что же хочет от него Макмиллан, но большого греха не будет, если он в эти последние секунды жизни старика вселит в него надежду и удовлетворение.
– Обещаю, мастер меча... – Таан увидел, как лицо Макмиллана на секунду разгладилось, избавившись от гримасы боли, и глаза его остекленели. Голова старика откинулась, а тело потяжелело. Старый пустынник умер.
В бок мутанта ткнулось что-то острое, затем на шею кто-то накинул кожаный ремень, и Таан наконец-то обратил внимание на толпу вооруженных наездников, обступивших его. Похоже, его жизнь тоже висит на волоске. Возвышаясь почти на целую голову над обступившими его людьми, он заметил в отдалении среднего роста человека в подобии сутаны, который что-то отчаянно говорил устроителю игр, периодически указывая в сторону мутанта. Лицо вождя было хмурым, и он отрицательно мотал головой. Незнакомец разгибал на ладони пальцы и махал ими перед глазами вождя. Когда в сумме на обеих руках их оказалось семь, вождь вскинул вверх кулак, и разъяренные наездники отступили от мутанта. Затем они вновь придвинулись, вырвали тело старика из рук Таана и, видя, что мутант даже не сопротивляется, повалили его на землю и стали избивать ногами, вскрывая своими ударами каждый шрам на его теле...
Очнулся Таан уже в клетке. Стояла ночь. В непроглядной тьме вспыхивали отблески затухающих костров, а в тишине слышалась возня ящеров и стоны раненых людей. Неподалеку послышался едва различимый шорох. Неожиданно глаза резанул прямой луч света. Чья-то рука держала электрический фонарь, который было трудно встретить у местных варваров. Свет ослеплял, и Таан не мог рассмотреть, кто стоит около клетки. Послышался приглушенный голос.
– Форестер, ты уверен, что этот кусок отбитого мяса выживет? – в голосе говорившего слышался страх и желание убраться отсюда поскорее.
– Дурак, это настоящий мутант – один из воинов армии Мастера. Уникальнейший экземпляр! – ладонь на время прикрыла свет фонаря, и голос говорившего послышался совсем близко от Таана:
– Эй, послушай..., – человек замялся, – у тебя есть имя?
– Зачем тебе мое имя? – Таан пытался привести в порядок свое тело и сознание.
– Тебя ждет здесь смерть. Ты понимаешь это? Но я не варвар и ценю силу и мужество. Я вытащу тебя из клетки, и мы тихо скроемся под покровом ночи. Естественно, в обмен на твою преданность... Что скажешь, воин?
– Почему ты считаешь, что, выбравшись из клетки, я не сверну вам шеи?
Невидимый собеседник тихо засмеялся, а свет приоткрытого фонаря упал на ствол грозного автомата, покачивающегося в руках у второго человека.
– Поверь, я могу быть намного более жестоким, чем эти варвары, если ты вдруг решишь нарушить договоренность. Ну, так как?
Таан решил, что лучше выбраться из плена на таких условиях, а там будет видно:
– Таан, меня зовут Таан.
– Я так понимаю, согласие получено... – Свет фонаря пропал вовсе, а затем в фокусе его луча оказался запор клетки. Огромные кусачки обхватили дужку замка и без видимого сопротивления перекусили ее. Замок упал в предусмотрительно подставленную ладонь, а освободители отошли от клетки, держа ее под прицелом. Мутант выбрался из тесной клетки и распрямился во весь рост. Фонарь последний раз мигнул, и в его мимолетном луче, упавшем на лицо собеседника, Таан узнал давешнего неказистого человека в сутане, спорившего с вождем. Связь событий была подозрительна, и Таан решил позднее поразмыслить над этим. Человек, похоже, удостоверившись, что мутант не собирается бежать, представился:
– Будем знакомы. Билл Форестер. Под моим началом шестнадцать отчаянных парней и мы направляемся на юг. Есть там одно привлекательное местечко, где можно надолго обосноваться... Значит, ты с нами?
Таан подумал – а почему бы и нет? Может быть, ему удастся выполнить обещанное старику Макмиллану, и он встретит легендарного Посланника. Но, прежде всего, для этого нужно выжить. А выжить одному в этом мире, полном жестокости, смерти, голода и стихий совсем нелегко. Таан кивнул, и рослая фигура мутанта растворилась в ночи вслед за его новыми знакомыми.
ЧАСТЬ 10. ДОРОГА ДОМОЙ.
Издалека стена плотины, освещенная косыми лучами солнца, казалась сказочным белым замком, выросшим между склонами ущелья. Еще больше это впечатление усиливал зияющий стреловидной формы пролом, словно приглашая путников зайти внутрь. Отзываясь на команду человека, механопривод окуляра зажужжал, и стена препятствия приблизилась к глазам наблюдателя, распадаясь на сонм выщерблин, трещин в ноздреватой поверхности и пятен подтеков ржавчины. При таком увеличении все выглядело не так романтично. Эндрюс скосил глаза в командную зону, и компьютер боевого шлема разведчика послушно включил инфракрасный режим слежения. Нет, ущелье и плотина выглядели совершенно безжизненно. Разведчик застыл на склоне, обозревая маршрут предстоящего продвижения отряда. На другом склоне точно также среди камней и осыпей пробиралась Крайв. В отличие от Эндрюса, отсутствие возможностей спецоборудования разведчика Братства она компенсировала своими природными способностями. Эндрюс откровенно восхищался этой женщиной. Почему она покинула службу в рядах Братства Стали, было загадкой. Нужно будет при случае выяснить это у нее.
Эндрюс в последний раз выполнил панорамный обзор, переведя шлем в обычный режим наблюдения, и расслабился. Трудно было представить, что когда-то здесь несла свои воды бурная река. Лорен, мертвяк из Стоунвила, рассказал историю этого места. Жители города, который располагался недалеко отсюда, во время атомной атаки пытались укрыться на берегах реки и в ее водах за крепкой стеной плотины. Лорен был одним из них. Семь раз люди наблюдали вспышки нестерпимого света, и семь раз горячие ветры обжигали их тела, проносясь над руслом реки. Когда все кончилось, оказалось, что плотина выдержала удары, а вода в реке буквально кипит, обжигая несчастных. Тем же, кто находился на берегу, пришлось еще хуже. Позднее почти все они умерли от лучевой болезни, а редкие выжившие стали такими, как Лорен. С тех пор это место и называют Ущельем Семи Ветров.
Эндрюс спохватился и отчитал себя за потерю бдительности. В наушнике шлема послышался шорох, не похожий на монотонное шуршание отголосков повышенной радиации этого места. Майор Рэмедж вышел на связь:
– Эндрюс, как там у тебя. Крайв доложила, что все чисто. Твое мнение?
Эндрюс почувствовал себя немного уязвленным. Крайв, наверное, забыла добавить, что чисто только в ее секторе! Ладно, будет повод разговорить эту гордячку...
– Подтверждаю, сэр. Продвигайтесь осторожно. Разрешите подойти непосредственно к стене?
– Добро. Скоординируйте свое продвижение с Крайв. Она уже выдвинулась к плотине.
Ну вот, опять эта надменная фурия проявила инициативу. Эндрюс поискал взглядом фигурку женщины на противоположном склоне. Черный гибкий силуэт четко вырисовывался на фоне белой стены. Эндрюс уже решил было отправиться дальше, как чуткие сенсоры шлема донесли до его ушей ясно различимое постукивание камней. Разведчик резко развернулся на звук и застыл без движения. Его волосы под шлемом зашевелились от ужаса, а тело словно заледенело. В окуляры скалилась зубастая пасть огромной рептилии. Пасть на мгновение отодвинулась, превращаясь в голову химеры, покрытую жесткими пластинами чешуи, а затем в молниеносном броске рванулась к человеку. Эндрюс даже не смог понять, что же произошло потом. Вот хищные зубы уже заполнили все поле обзора, а в следующее мгновение будто кто-то смахнул тварь в сторону, и обзор заняла странная бурая стена. Эндрюс наконец-то очнулся от столбняка, привычным движением головы заставил автоматику шлема поднять окуляры от глаз и одновременно вскинул свою снайперскую винтовку усиленного боя на нечто напротив него. Его взгляд натолкнулся на пару умных желтых глаз, в которых было что-то такое, что погасило агрессию. Огромное существо пристально смотрело на человека. Вот оно повело взглядом в сторону, как бы предлагая обратить внимание на нечто за своей спиной. Эндрюс понимал, что стоит ему оторваться от глаз этого существа и можно ожидать смертельного удара. Но что-то подсказывало, что никакой хитрой уловки тут нет. Эндрюс осторожно отвел глаза. Взгляд натолкнулся на лапу существа, вооруженную огромными когтями, и паника чуть было не овладела им, но боевая закалка не подвела. Взгляд заскользил дальше, мимоходом отмечая изломанное тело гигантской рептилии, валяющееся поодаль и, наконец, мелькающую по склону фигурку убегающего человека. Кто же это такой? Эндрюс скорее по наитию, чем по велению разума, вскинул к плечу винтовку и приник к окуляру оптического прицела. Фигура человека с татуированным торсом и в странном головном уборе замаячила в перекрестии прицела. Наддак – один из варваров, про которых говорил Таан. Вот человек достиг края склона и скрылся из виду. Хруст гравия обозначил движение рядом, и разведчик увидел лишь неясные очертания удаляющейся гибкой и мощной фигуры. Но сейчас ему было не до странного зверя. Наддака нужно догнать. Если верно то, что рассказывал о них мутант, то необходимо пресечь распространение информации об отряде. Эндрюс перехватил винтовку обеими руками и, согнув ноги в коленях, стал стремительно зигзагами подниматься по склону вслед за беглецом. Одновременно он вышел на связь с майором:
