Текст книги "Легенды потерянных земель (СИ)"
Автор книги: Артемий Джоча
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Да сейчас я... А, черт, ведь я вчера был в патруле... Какого рожна! А что Черрит? – Кирш наконец-то продел руку в рукав форменной куртки, и, прихватив башмаки, направился вслед за Торстоном. Ураган все еще продолжал бушевать, и только некое шестое чувство или внутренние биологические часы подсказывали людям, что едва светящаяся мгла снаружи – это и есть раннее утро пустоши.
– Черрит краснеет перед майором за нашу разболтанность, придурок... Быстрее, тебе говорю. У майора не забалуешь! – Торстон хитро посмотрел на Кирша и продолжил едва слышно: – Да какой патруль, Кирш. Опять наркотой баловался...
Кирш насупился, осторожно посмотрел в сторону койки капитана и погрозил Торстону кулаком:
– Да иди ты, Торстон! Ладно, выходи давай, – техник и рядовой осторожно, чтобы не разбудить капитана, скользнули в приоткрытую створку ворот церкви. Кирш все-таки неосторожно задел створку ботинками в руках, и дверь предательски скрипнула. В глубине зала спящий капитан заворочался на своей кровати и проснулся, настороженно прислушиваясь к происходящему вокруг.
Майор Джон Рэмедж стоял, широко расставив ноги и заложив руки за поясницу. Кожаная куртка на его широких плечах готова была вот-вот лопнуть, а во взгляде майора не было и тени усталости. Ничто не выдавало того факта, что вчера этот человек побывал в объятиях урагана и совершил головокружительное приземление верхом на развороченном спайдере. Разве что короткий рубец на лбу, полученный во время падения. Перед ним, на площадке, зажатой высокой городской стеной и задней стеной церкви, выстроились его новые подчиненные. Ветер подвывал где-то вверху, перебрасывая через кромку стены пригоршни песка, но в целом здесь было самое спокойное место во всем городе. Рэмедж лишь мельком скользнул взглядом по босоногому Киршу, запоздало вставшему в строй. Черрит же, напротив, готов был буквально испепелить Кирша взглядом. Рядовой поежился, спрятал ботинки за спину и уже смирился с предстоящей взбучкой.
– Итак, господа, я ожидаю от вас высокой дисциплинированности и четкого исполнения приказов, – майор ни на кого особенно не смотрел, но все почему-то стали коситься на Кирша, который просто не находил себе места от стыда. – Сержант, изложите предстоящую задачу...
Черрит кашлянул. Стараясь не уступать майору в твердости голоса, он продолжил вводить личный состав в детали предстоящей операции:
– Эндрюс и Торстон. Вы отправляетесь с майором в пустошь... – сержант немного замялся, – на поиски каравана пустынников. Торстон, заправь под завязку один из транспортеров и машину сопровождения. Эндрюс, установите вместе с Мосли в командной башенке транспортера вместо пулеметов оптику и инфракрасный сканер. От обычных биноклей в этой взбаламученной взвеси никакого толку. Блейк, Мосли и Кирш остаются со мной здесь. Мы охраняем капитана, наблюдаем за работорговцами и поддерживаем связь с транспортером. Вопросы?
– Сэр, при всем моем уважении, но неужели вы надеетесь отыскать пустынников в этой круговерти. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Можно запросто неправильно выбрать направление. Возможно также, что караван уже разметало ураганом на сотни километров. – Кирш высказал то, о чем спорили накануне весь вечер майор и Черрит. Сомнения в очередной раз завладели сержантом. Но он понимал, почему майор делает это. Если есть хоть один шанс отыскать людей, которые дороги тебе или за которых ты несешь ответственность, – этот шанс надо использовать. Черрит решил ответить сам:
– Транспортеру буря не страшна. Да и, похоже, она идет на спад. Майор утверждает, что может указать достаточно точный вектор поиска, а мощная инфракрасная оптика, смонтированная на транспортере, позволит выполнить достаточно широкий охват местности. Еще вопросы?
– А как же быть с Эстевесом? Мы же договорились... – Наташа Блейк хмуро переводила взгляд с майора на сержанта и обратно. На этот раз ответил Рэмедж:
– Караван потерпел катастрофу не так уж и далеко от города. Конечно, мы не можем просеивать пустошь до бесконечности. Мы ограничены количеством топлива и вынуждены считаться с низкими шансами на успех операции. Положитесь на мое здравомыслие. Буря еще не утихла, и Эстевес по-прежнему будет находиться здесь. В любом случае, вы будете наблюдать за работорговцами и сообщите нам по радиосвязи, если ситуация примет опасный поворот. Мы тут же прекратим поиски и постараемся как можно быстрее вернуться. Но я думаю, мы вернемся еще раньше, чем утихнет ураган. Шансов отыскать караван очень мало. Я это прекрасно понимаю.
Эндрюс задал вопрос об экипировке, но Кирш пропустил это мимо ушей, поглощенный разглядыванием своих товарищей. Он смотрел на сержанта и находил в его внешнем виде нечто новое. Его осанка вновь приобрела утерянную было выправку. Форма аккуратно сидела на его фигуре. И когда он успел ее погладить, а главное чем? Лицо сержанта было чисто выбрито, а в глазах играл тот живой блеск, который в последний раз Кирш видел только в учебке, откуда его прикомандировали к группе Альвареса. Кирш отвел взгляд от сержанта и посмотрел на остальных в строю. Поразительное дело, но и все остальные выглядели иначе, чем все последние дни. Торстон откуда-то достал чистый комбинезон, а Блейк аккуратно уложила свои непослушные волосы. Мосли, щеголявший своим необъятным животом, сейчас был в наглухо застегнутой походной куртке, а широкий ремень, охватывающий его обширную талию, как ни странно, создавал впечатление подтянутости. Эндрюс, как обычно, блистал выправкой. Он был единственный из них, не считая сержанта, кто оставался воином всегда и везде. Самое время было посмотреть на себя. Плачевное зрелище...
Джон Рэмедж даже не догадывался, как много людей сейчас думает о нем. В непроглядной темноте, казалось, вне времени и пространства, где ни один звук или пятнышко света не тревожит чувства застывших в неподвижности людей, Меджис и пустынникам ее каравана оставалось только думать о своем предназначении, мессии, ведшего их к цели и его судьбе, в которую никто не хотел верить. А где-то далеко, за пределами атмосферы, на станции Конкистадор, недосягаемой для бушующего на поверхности планеты урагана, Дин Торп и еще одиннадцать человек текущей смены пытались понять, где же может находиться их посланник и сколько еще они смогут продержаться, ожидая вестей с планеты, прежде чем нехватка ресурсов поставит вопрос о жизни и смерти ребром. Если бы оптика, установленная на станции, позволяла различить на лике планеты в мареве взбаламученного песка продирающуюся сквозь ураган металлическую песчинку транспортера...
Бронированная черепаха с упорством носорога взрезала тугой воздух и вздыбливала позади себя густой шлейф выброшенных из-под гусениц пыли, мелких камней и песка. Ураган тут же пожирал этот шлейф, размывая и раздирая его, ревностно охраняя странный порядок хаоса. Управлял транспортером Торстон. Видимость была очень плохая, и приходилось полагаться на приборы или указания майора, который сейчас находился в командирской башенке. Сервопривод позиционирования башенки постоянно жужжал, и Торстон знал, что Рэмедж старается разглядеть сквозь хаос стихии признаки людей и песчаных кораблей при помощи усиленной оптики и многодиапазонных сканеров. Изредка по коммуникатору сквозь треск статических разрядов и завывание ветра до Торстона доносились краткие рапорты Эндрюса, который сопровождал транспортер на военной машине чуть справа и спереди. Машина обладала более высокой скоростью, и это позволяло ей быть своего рода разведчиком их маленькой поисковой экспедиции. Было решено, что машина будет периодически на высокой скорости проходить по фронту движения, стараясь охватить больший горизонт поисков, а также оперативно исследовать все странные объекты, замеченные Рэмеджем. Каждый раз, удаляясь от транспортера, Эндрюс боялся потерять его, но комплекс сенсорных систем его многофункционального разведывательного шлема безошибочно находил тепловое пятно двигателей транспортера на расстоянии нескольких сотен метров.
В очередной раз на частоте приема сквозь помехи пробился глухой голос Эндрюса, и Рэмедж на секунду отвлекся от созерцания мешанины темных и ярких точек в окулярах системы наблюдения, прорезанных линией горизонта:
– Сэр, направление юго-запад. Что-то есть. Тепловых источников нет, но, похоже, нечто необычное. Это несколько дальше согласованного радиуса поиска, но я попробую оторваться... Майор?
Очередное скопище камней или причудливой формы скальное образование, – подумал Рэмедж, – за последние часы их было столько... Сначала каждое странное пятно, не вписывавшееся в однородную картину урагана, поддерживало оптимизм в душе майора, но с каждой неудачей надежда отыскать пустынников угасала. Теперь майор со всей отчетливостью понимал, какая это была нереальная затея, стоившая маленькому отряду невосполнимых ресурсов.
– Добро, Эндрюс. Постарайтесь не покидать зону уверенной связи с нами, – майор развернул турель с блоком наблюдения в указанном направлении, пытаясь разглядеть хоть что-то.
Спустя минуту на приемной частоте гетеродин вновь пытался зафиксировать голосовую модуляцию, но, похоже, передатчик находился почти на границе уверенного приема сигнала. В обрывках рапорта Эндрюса с трудом можно было уловить смысл:
– ...йор... Они... я... нашел их... песчаный корабль, как вы и говори... юго-западный сектор... Направляйтесь... установи... инфракрасный маяк...
В Рэмеджа словно вдохнули новые силы. Он на секунду скорчился в кресле и, пригнув голову, крикнул в отсек управления Торстону, чтобы тот менял курс, а сам начал тщательно сканировать горизонт, ожидая появления излучения маяка. Есть..!
– Направление три часа, Торстон. Прибавь ходу!
– Мы и так на пределе, сэр... – Торстон, не сбавляя ходу, старался развернуть неуклюжую машину. Норовистый транспортер фыркал и недовольно урчал, так же, как и люди, отвыкнув от боевой обстановки. Все, что было не закреплено, тут же стало с грохотом, звоном и скрежетом метаться по десантному отсеку. Но люди не обращали на это внимания. Они слились с машиной в единое целое, стремясь к такой долгожданной цели.
Наконец и Торстон заметил проблески маяка сквозь непроглядную пыльную взвесь. Он уже уверенней выбирал курс, и цель их поисков стала стремительно приближаться.
– Поставь транспортер впритык к машине Эндрюса против направления ветра. Я попробую выйти. – Рэмедж при помощи обычной оптики рассматривал очертания рамы спайдера. Пока было неясно, цел ли он, и остались ли на нем люди? Чуть в стороне было что-то еще... Второй спайдер?
– Есть, сэр, принято, – Торстон и сам был не прочь взглянуть на отважных пустынников и их корабли, но страх оказаться во власти бушующей вокруг стихии перевешивал это желание.
В борт что-то стукнулось, затем стук повторился еще раз и еще. Это означало, что Эндрюс закрепился линем за машину и, облаченный в энергодоспех, сейчас находится снаружи, ожидая Рэмеджа. Майор при помощи Торстона влез в точно такой же костюм и приготовился покинуть транспортер. Люки чмокнули, открываясь, и злобный ветер стал болтать внутри десантного отсека, как в пустом ведре, все незакрепленные предметы. Рэмедж, впервые управляющий энергодоспехом, немного растерялся и чуть было не вывалился головой вперед из машины. Сервосистемы услужливо пытались сохранить его равновесие, подстраиваясь под инстинктивные телодвижения майора. Как оказалось, этот стальной экзоскелет реагировал на малейшие движения, очень точно конфигурируя сочленения при помощи сложной системы сервоприводов, и при желании в энергодоспехе можно было бы танцевать балет. Рэмедж осторожно выбрался из транспортера и закрепил страховочный линь на его корме. Десантные люки захлопнулись, и майор оказался один на один со стихией. В памяти сразу же всплыл тот ужасный полет в потоках ветра, когда он, вцепившись в якорный трос, и, стараясь вдохнуть глоток воздуха в рвущиеся легкие, преодолел за несколько минут путь от этого места до Стоунвиля.
Из-за борта появился Эндрюс. Вернее, стальной колосс, который, несмотря на ослабленные бортами машин порывы ветра, передвигался не очень уверенно. Вместе они медленно, низко пригибая торс, двинулись к спайдеру.
Песчаный корабль был целехонек, если не считать потерянной мачты. Все шесть якорей прочно держали корабль на месте. То, что показалось Рэмеджу вторым спайдером, было торчащими из земли обломками той самой складной мачты. Людей на палубе спайдера не было. Привязные ремни были сорваны, и понять, что же здесь произошло, не было ни какой возможности. Тупик, неудача, – то, что увидел майор, со всей отчетливостью подтверждало самые худшие опасения. Он потерял их. Скорее всего, все люди погибли. Их жизни на его совести. Легендарный человек повел их за собой. Судьбе было угодно оставить его в живых, а они положили свои жизни на алтарь легенды.
Рэмедж смотрел, как Эндрюс осторожно, хватаясь руками за раму спайдера, пытается обойти его с другой стороны. Перебираясь через натянутый трос, разведчик зацепился за него носком стального башмака, споткнулся и, потеряв равновесие, грохнулся на песок. Защитная скорлупа энергодоспеха почти не пропускала звуки снаружи, а аудио сенсоры Рэмедж выключил, избавившись от завываний ветра, оставив лишь канал связи с транспортером и Эндрюсом.
– А, черт! Как только механизаторы ходят в этих костюмах... – ругательства разведчика были разбавлены густым треском помех на фоне общего ухудшения связи. В эфир ворвался голос Торстона, который наблюдал за товарищами, развернув командирскую башенку:
– Эндрюс, что там у вас?
– Спокойно, Торстон, я рядом. – Рэмедж уже приближался к ворочающемуся на земле разведчику.
– Майор, вы не поверите, но здесь под палубой человек... – голос Эндрюса звучал как-то сипло и неестественно.
Надежда вновь затеплилась в душе майора. Рэмедж отчаянно разогнал свой энергодоспех, борясь с порывами ветра и неожиданным сопротивлением сервоприводов, пытающихся подстроиться под нештатный ускоренный темп движений человеческого тела. Наконец, майор добрался до злополучного троса и посмотрел сверху на Эндрюса. Тот почему-то застыл неподвижно и не делал попыток подняться. Причина этого обнаружилась тут же. Тусклое лезвие меча пустынника высовывалось из-под рамы спайдера и упиралось своим острием в соединительный воротник энергодоспеха. Рэмедж прекрасно знал, на что были способны такие клинки, рубившие железо, словно дерево. Надо что-то делать. Рэмедж спохватился, поняв, что и он сейчас выглядит в этом энергодоспехе, как самый настоящий воин Стального Братства. Не долго думая, майор разгерметизировал броню и снял шлем. Ветер сразу же принялся загонять между шейным манжетом костюма и телом песок, жестоко трепать волосы и забивать пыль в глаза. Осторожно опираясь о раму спайдера одной рукой, Рэмедж опустил другую руку на землю и, почти лежа, заглянул под палубу корабля. Ему захотелось кричать от радости и плакать от боли. Это была Крайв! Сейчас ее было трудно узнать. Только по татуированному лицу Рэмедж понял, что это именно она. Ее изможденное тело было каким-то немыслимым образом вплетено в раму спайдера, а глаза на исхудавшем лице пылали безумием...
– Господи, Крайв... Это я, Джон Рэмедж! – женщина перевела взгляд с Эндрюса на растрепанную голову майора. Похоже, сначала она не узнала его, так как лицо Рэмеджа виднелось в необычном ракурсе, затем в ее взгляде мелькнуло узнавание. Рука, держащая меч, ослабла, и тот вывалился из безвольных пальцев.
– Звездный посланник вернулся... Ты жив, Рэмедж... А они..., – слабая улыбка на лице женщины сменилась страхом, и последние силы покинули ее. Тело женщины безвольно повисло над землей.
Не сговариваясь, Эндрюс и майор принялись извлекать Крайв из-под палубы песчаного корабля. В то время, как Эндрюс, подставив механическое плечо под край спайдера, немного приподнял его, майор осторожно высвободил тело женщины и тут же закрыл его от ветра своим широким торсом, неся Крайв на руках, словно младенца. Эндрюс, захватив шлем Рэмеджа и меч, двинулся следом за ним к транспортеру.
– Черрит, мы возвращаемся. Ждите нас через час. – Рэмедж вышел на связь с сержантом при помощи более мощного передатчика, установленного на транспортере. Разговаривая, майор следил, как Торстон и Эндрюс осторожно укладывают Крайв в десантном отсеке и укрывают ее шерстяными одеялами. Женщина была без сознания, но ее дыхание и пульс были стабильны.
– Вас понял, – послышался далекий ответ сержанта. – Результаты поиска? Вы обнаружили караван?
– Нашли спайдер и одного человека. Следы остальных мы не обнаружили. Сержант, как у вас?
– Все по-прежнему. Похоже, ураган пошел на убыль, и завтра городок начнет пробуждаться. Вы возвращаетесь как раз вовремя.
– Хорошо. Конец связи. – Рэмедж щелкнул тумблером коммуникатора. – Торстон, трогаем. Больше мы здесь ничего не найдем. Надеюсь, все прояснит Крайв, когда придет в себя. Эндрюс, возвращайтесь к машине. Когда будете на месте, доложите, и мы двинемся в путь.
– А песчаный корабль... Что будет с ним? – Торстона явно заинтересовало это чудо техники пустынников.
– Мы не можем его забрать. По крайней мере, сейчас. Мы еще вернемся сюда, когда закончится буря.
Через несколько минут Эндрюс доложил, что готов двигаться, и маленькая экспедиция направилась назад в город. Крайв на мгновение открыла глаза и увидела над собой страдальческое лицо Рэмеджа. Она что-то хотела сказать, но майор жестом остановил ее и заботливо поправил краешек укрывавшего ее одеяла. Транспортер раскачивался, словно лодка, и Крайв погрузилась в сон. Да и сам Рэмедж, уставший неимоверно, не отказался бы от крепкого сна. Они провели в поисках весь день и теперь возвращались в полной темноте. Эндрюс на своей быстроходной машине выступал теперь в качестве поводыря для ослепшего транспортера, и Торстон ориентировался на фонари его машины, мелькающие впереди сквозь темноту и все еще продолжающийся ураган. Защитная городская стена выросла перед ними неожиданно, и Эндрюсу чудом удалось избежать аварии, когда он тормозил и выворачивал машину в сторону, избегая столкновения с напирающим сзади транспортером. Но все закончилось благополучно, и через некоторое время запыленные машины вкатились на площадку позади здания церкви. Оставшиеся в городе члены отряда окружили их, ожидая появления уставших путешественников...
Для Крайв подготовили по возможности удобную лежанку поближе к костру. Женщина должна была не только выспаться, но и отогреться. Входя в помещение, Рэмедж обратил внимание, что капитан Альварес бодрствует, и майор решил не оттягивать разговор с ним. Капитан выглядел ужасно. Его запавшие глаза окаймляли темные круги, а лоб покрывали крупные капли пота. Кирш, придерживая голову капитана, осторожно поил его из кружки. Рэмедж присел на скамью подле кровати Альвареса и встретился с ним взглядом:
– Капитан, я думаю, вы уже в курсе, кто я и зачем я здесь? – капитан откинул голову на подобие подушки и медленно кивнул, продолжая смотреть на майора. – Вы также знаете, что я принял на себя руководство вашим подразделением, взяв на себя ряд обязательств.
Капитан в очередной раз кивнул. Его безмолвие сбивало майора с толку. По его взгляду невозможно было что-либо прочесть, и майор не мог понять, что на уме у этого человека.
– Сэр, я не состою в Братстве, и мне важно знать ваш взгляд на ситуацию, так как подчиненные уважают вас и...
Капитан прикрыл глаза, затем немного приподнялся на кровати, старясь выглядеть не такой развалиной, и ответил удивительно сильным и уверенным для измученного болезнью человека, голосом:
– Майор, я признаю ваше лидерство в сложившейся ситуации. На данном этапе наши цели совпадают, и пока они не будут противоречить друг другу, я и мои люди будем находиться в вашем распоряжении. Я в курсе вашей спасательной экспедиции и... думаю, будь я в аналогичной ситуации – поступил бы точно также. Не имеет значения, что мы до этого сражались с пустынниками. Похоже, ваша экспедиция увенчалась хоть каким-то результатом. Эта женщина... Как она?
– С ней все будет в порядке, капитан. Пустынники выносливей обычных людей. – Рэмедж грустно улыбнулся.
– Да, надо же, как меня подкосило. Если бы мы находились на базе, меня поставили бы на ноги в течение суток, а здесь, в этом захолустье, посреди мертвых земель..., – капитан криво усмехнулся. Похоже, самоирония давалась ему с трудом. Тяжело быть прикованным к постели и быть беспомощным. Особенно перед своими подчиненными или вышестоящим по званию, кем, безусловно, являлся майор Рэмедж.
– Завтра мы планируем навестить Эстевеса, – сказал Рэмедж. – Попробуем вытащить его. Заодно попытаемся раздобыть лекарства и найти какого-нибудь толкового лекаря.
– Да, я в курсе этой истории... Что же, похоже, рядом со мной остались настоящие воины, а случайные люди покинули наш круг. Лучше так, чем во время боя. Оставим на время проблемы... Майор, мне очень хочется услышать историю Конкистадора, его экипажа и все, что связано с вашей миссией, – глаза капитана наполнились живой энергией, а щеки порозовели. Кирш заботливо подтиснул под плечи капитана тючок сложенного одеяла и отошел вглубь зала, все же надеясь исподволь услышать нечто интересное.
– Конечно, капитан, – Рэмедж уселся поудобней и начал свой рассказ с того самого момента, когда он явился в кабинет генерала Макбрайта, и где его ждала такая продолжительная и насыщенная событиями командировка...
ЧАСТЬ 6. ОДИССЕЯ 20...
Когда Рэмедж вошел в кабинет, генерал Макбрайт сидел за своим столом во вращающемся кожаном кресле спиной к двери. Рэмедж тактично кашлянул, и генерал, не поворачиваясь, предложил майору сесть. Кому-то такое поведение генерала показалось бы неуважительным к посетителю. Но майор и генерал знали друг друга очень давно, и соблюдение формальностей было излишне.
– Джон, ты никогда не задумывался над тем, что в данный момент под землей, в воздухе, на воде и под водой таится такая гигантская сила, что способна в мгновение ока испепелить нашу планету. Да нет, когда думаешь о целой планете, все кажется таким нереальным. Но если будут пылать эти деревья, растущие под окном, дома, в которых живут знакомые нам люди... – Алекс Макбрайт развернулся к столу и стал нервно барабанить пальцами по его поверхности.
Майор ждал, не произнося ни слова. Все последние дни в Центре царила какая-то нервозная обстановка. Нет, не суета. Но в воздухе витала атмосфера напряжения, ожидания каких-то событий. Возможно, это было связано с грядущим распределением ассигнований на исследования в рамках космических программ? Лицо генерала выглядело усталым и его выражение не предвещало ничего хорошего. И эти странные разговоры...
– Сэр, если вы вызвали меня по поводу моего последнего рапорта...
– Нет, не из-за этого... И давай оставим официальный язык общения. Ты слышал что-нибудь о профессоре Торпе?
– Мечтатель, задумавший отправить человека к звездам?
Генерал усмехнулся. Затем немного развернулся в сторону и щелкнул тумблером, укрепленным на стене. Шторки, приводимые в движение автоматикой, плотно закрыли громадное окно кабинета, а на стене вспыхнул белый квадрат изображения с видео-проектора. Сначала на импровизированном экране ничего не было, затем он вдруг погас, и не успевший адаптироваться к полумраку Рэмедж на какое-то время ослеп. Вглядевшись внимательней, он понял, что это. Бескрайнее звездное небо. Такое, которое можно увидеть лишь с челнока, а не с поверхности планеты. Россыпь немигающих холодных точек. Со стороны что-то темное стало закрывать их, и у Рэмеджа сразу сложилось впечатление, что это нечто огромное. По экрану пошли помехи. Постепенно неведомый гигант занял все изображение, и вдруг от его, как оказалось, металлической поверхности, отразились лучи солнца.
– Это Конкистадор, орбитальная исследовательская станция. Международный проект. Последнее детище мирно сосуществующих наций, – слово "мирно" генерал выделил нотками сарказма. – Ты отправляешься туда через месяц, Джон. Месяца хватит на адаптационный курс подготовки и медицинский контроль.
– Профессор, которого вы упомянули... Это как-то связано с ним?
– Напрямую, Джон. Конкистадор – по замыслу его создателей – прототип того самого корабля, который сможет достичь соседних звездных систем, – генерал наслаждался искренним недоумением на лице Рэмеджа. – Конечно, вы не полетите к другой звезде. На станции отрабатываются новейшие технологии замкнутого жизнеобеспечения человека. Это целый комплекс новаторских исследований. Но ключевые изыскания – это работы Торпа в области статиса. Он называет свою идею Большим Скачком. Его не смущают негативные результаты опытов по гибернации, проведенные на Земле. Он считает, что в условиях невесомости и ряда других условий, достижимых только на орбите, он сможет добиться успехов.
– Мы контролируем работы? – Рэмедж знал, что генерал понимает, о чем он спрашивает.
– Торп очень принципиальный человек. Он наотрез отказался заниматься исследованиями под контролем военных. Конечно, через косвенные источники мы участвуем в финансовом и техническом обеспечении проекта, но прямых рычагов влияния мы не имеем. А в успехе исследований заинтересованы на самом верху.
– Я буду находиться на станции по гражданской линии? – Рэмедж с большим скепсисом смотрел на идею заниматься присмотром за яйцеголовыми, да еще и за пределами планеты.
– Нет, Джон. Нашей стороне удалось продавить сегмент безопасности и, соответственно, военного человека для контроля. Официально ты будешь заниматься обеспечением информационной и технической безопасности и подчиняться непосредственно руководителю экспедиции. Участники проекта и Торп были вынуждены согласиться, так как наше космическое агентство предоставляет орбитальную платформу и челноки для доставки грузов и людей. Все эти хитросплетения политики тебе знать незачем. Главное, чтобы мы своевременно были в курсе результатов исследований.
– Мы заинтересованы в чем-то конкретном?
– Мы на пороге..., – генерал осекся. – Если технология статиса будет отработана на орбите, то ее можно будет успешно адаптировать и на поверхности. В случае глобального конфликта люди в специально оборудованных убежищах смогут находиться в статисе в течении десятков, сотен лет...
– Люди?
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Джон. Не будем сейчас обсуждать это. Я и так слишком много лишнего наговорил. Обещай, что этот разговор останется между нами.
– Хорошо, Алекс.
На следующий день после этого разговора Рэмедж поцеловал на прощание спящих детей, коротко простился с женой и отбыл в центр космической подготовки. Предстоял месяц трудных и изматывающих процедур, бесконечные проверки врачей и инструктаж специальной службы. Садясь в машину, майор напоследок посмотрел на коттедж, в котором обитало его семейство. На крыльце стояла жена, следя, как он отъезжает. У майора почему-то внезапно защемило сердце. Было такое чувство, что он видит все это в последний раз. Захотелось плюнуть на все и остаться. Хотя бы еще на одну неделю. Рэмедж тряхнул головой, прогоняя наваждение, завел автомобиль и вырулил от дома на автостраду.
Дни изнурительных тренировок были позади. Осмотры врачей Рэмедж до сих пор вспоминал с содроганием. Сейчас во всем его теле была необычная легкость, и даже тяжелые мысли о жене и детях отступили на второй план при виде бесконечного звездного неба и голубого горба Земли. Все это майор наблюдал через иллюминатор челнока, который доставлял на Конкистадор очередную партию грузов и единственного члена экипажа, не считая пилотов. Челнок уже вышел на орбиту станции, и процедура сближения должна была занять десять с небольшим часов. Рэмедж использовал часть этого времени, чтобы в очередной раз разложить в голове все по полочкам, а также ознакомиться с личными делами основного экипажа Конкистадора.
Позднее майор следил, как тень наползает на лик Земли, когда челнок входил в пространство над ночной стороной планеты. Постепенно полоска освещенной Земли сужалась, затем прямые лучи солнца вдруг тысячами красок заиграли на внутренностях челнока, пуская радужные зайчики от каждой полированной детали приборов, и окончательно скрылись за границей планеты. За иллюминатором сгустилась темнота, но майор продолжал наблюдать за Землей, пытаясь отогнать от себя вновь нахлынувшие недобрые предчувствия. Глаза стали улавливать на поверхности планеты переливы огоньков и целые гроздья мельчайших светлячков. Это были города, в которых даже ночью кипела суматошная жизнь. Понимание того, что сейчас людей отделяет от бесконечной тьмы и холода пространства всего лишь тонкий слой атмосферы и тепло этих огоньков, всегда будоражило сознание майора. От созерцания его отвлек один из пилотов, незаметно подплывший к Рэмеджу из носового отсека и тронувший майора за плечо:
– Майор, станция по курсу в пределах прямой видимости приборов. Стыковочные процедуры начнутся через несколько минут. Закрепитесь и активируйте персональные средства безопасности.
Рэмедж вздохнул и стал выполнять штатное предписание. Начиналась работа. Маневры челнока майор ощущал только по слабым всплескам ускорения, возникающим, когда автоматическая система стыковки инициировала реактивные импульсы маневровых двигателей челнока. Для людей внутри не было ни низа, ни верха. И когда челнок, подчиняясь командам компьютера, выполнил медленный разворот вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и поплыл под брюхо гигантского кита станции, вестибулярный аппарат майора лишь на секунду запротестовал против такого грубого попрания инстинкта, а затем успокоился. Теперь казалось, что Земля зависла над головами людей, наводя на мысль, что сейчас она может обрушиться прямо на них, а бесформенное нагромождение конструкций орбитальной станции медленно плыло внизу, отделяя челнок от бесконечной пропасти космоса.
Наконец, носовые двигатели дали короткий импульс, гася ускорение челнока, и он застыл над стыковочным узлом станции, готовясь выполнить последний и самый ответственный маневр. Слабый толчок возвестил о касании, и люди в челноке облегченно вздохнули, радуясь безошибочной работе компьютера. Автоматика проверила герметичность стыковочного узла, уравняла давление внутри челнока с давлением на станции, и внутренний люк бесшумно отошел, приглашая людей. Оба пилота и Рэмедж подплыли к стыковочной камере, ожидая, когда принимающая сторона впустит их в пространство орбитальной станции.
Как и ожидалось, нового члена экипажа приняли настороженно. Руководитель экспедиции – профессор Дин Торп провел для новоприбывшего краткую ознакомительную экскурсию. Познакомил с членами экипажа и отвел майору его угол в спальном отсеке. Рэмедж изучил конструкцию станции еще на Земле, но возможность пообщаться с Торпом решил использовать по максимуму.
