Текст книги "Три кольца (СИ)"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Михнево, 53 километра от Города.

«Если у людей нет одной цели, а только маленькие собственные проблемки, то управлять ими вы сможете с лёгкостью!» – эти слова сказанные Виталием Андреевичем много-много лет назад в раз подтвердились снова. Бредун Володя после непродолжительного разговора со мной согласился с большинством предложений, вытер правую руку о штаны и протянул её мне:

– Замётано, Следопыт! Много не много, а десяток надёжных ребят у меня есть. А к Дауру я сам пойду – только машину дай.

Второго пленника он уговаривал уже сам, и, надо сказать, справился с этим делом отлично – татуированный парень с загадочным прозвищем Мувит голосу разума внял и даже согласился поработать гонцом, отправившись в родное Малино.

В настоящий момент мы как раз ждали его возвращения, с комфортом разместившись в густых зарослях орешника рядом с остатками почти совсем развалившейся пригородной станции у заброшенной железнодорожной ветки. До штаб-квартиры Рябого – местного кирпичного завода отсюда было чуть меньше трёх километров. Полчаса назад мы встретились с Сантиком, который рассказал, что в самом Михнево всё относительно спокойно, если, конечно, не учитывать того, что «Столбовые» собирают бойцов, половина заведений, принадлежащих Лавочнику закрыта, а глава «Тараканов» Даур часа три как уехал на какую-то важную встречу в Чехов.

– Да, и ещё… полицейские наши на стрёме все, Следопыт. Записку твою я для Ризена передал, но не думаю, что кто-то из них сможет подтянуться.

– Это почему? – Верстаков оторвался от подробной, «километровой» карты местности, имевшей на мой взгляд только один недостаток – она была выпущена лет за пятнадцать ДО Тьмы, и половину новых ориентиров мы на ней проставить не успели.

– Их всего полсотни, может, чуть больше, а у Рябого только под рукой двести всегда есть! Ну, или почти двести… Два десятка вы с утра пораньше положили… Так люди Лавочника ещё и имущество охранять должны.

– А что полиция – это всё, что у него есть. А как же работяги?

– Работяги в перестрелке в зачёт не идут. Помахаться – это да, а стрелять – совсем другой коленкор.

– А ты сам? – я посмотрел на лежавший у бредуна на коленях «калаш».

– Так я в стрелки давно ушёл, как Рябой мою контору разнёс так я и ушёл. Только он, скорее всего, и забыл об этом… Ну ничё, напомню… – и Володя смачно сплюнул через плечо.

Капитан в ответ на такое заявление не сказал ничего – достал из планшета красный карандаш, проверил пальцем качество заточки и протянул его вместе с картой бредуну, на, мол, рисуй.

Вова положил планшет с картой на колено и стал красными крестиками отмечать известные ему места базирования членов банды. Вид у него при этом был очень сосредоточенный. Вскоре всё Михнево покрылось красными пометками, а на полях бредун проставил комментарии вида: «3–7 брат, 3 бл.» или «14 – 3 бр, 12 бл.»

«Брат» – это, понятное дело, «браток» или «братва», «бл.» поначалу повергло меня в некоторое недоумение, но немного подумав, я всё-таки понял, что это означает.

* * *

Полтора часа – время на подготовку серьёзной операции явно недостаточное, так что определённый авантюризм в наших действиях присутствовал. Расчёт был, прежде всего, на внезапность, скоординированность действий, ну и на превосходство в выучке, куда же без этого?

Штурмовать в лоб Рябого, засевшего, в своей «цитадели» никто не собирался – играть «в войну» в огромном (а главный цех бывшего кирпичного завода раскинулся больше чем на три сотни метров в длину и почти на сотню – в ширину) незнакомом помещении при десятикратном превосходстве противника можно только в кино. По плану мы собирались выманить большую часть бандитов за пределы собственной территории, после чего штурмовая группа под командованием старшего лейтенанта Малченко должна была проникнуть на территорию завода и похитить Рябого. Естественно, не сразу, на «замучивание» банды отвели восемь часов и сейчас настала пора прокатиться в Михнево.

* * *

Вотчина «Столбовых» была отделена от собственно городка железной дорогой и включала в себя кроме территории кирпичного завода ещё и бывший строительный рынок и ремонтно-механический завод, который можно было считать по-нынешним временам кладовой графа Монте-Кристо и пещерой Али-Бабы в одном флаконе – как рассказал нам Сантик, до Большой Войны завод ремонтировал разнообразнейшую строительную и дорожную технику и выпускал всякие металлоконструкции вроде торговых павильонов так что оснащение там было богатое. Многие ватаги тогда ещё диких бредунов пригоняли туда технику для переобородования в машины «Воинов дороги», как, усмехаясь, сообщил нам союзник. Все эти подробности Володя знал из первых рук – его отец работал на этом предприятии, да и он сам начинал свою трудовую деятельность там.

– А потом, лет восемь тому как, пришёл Рябой со своими, я тогда в Городе был – материалы для работы закончились, вот мы набирали всякое – трубы там, прокат, пластик… Два месяца вламывали как лошади, чай на себя не на дядю… А когда вернулись, то выяснилось, что даже за забор попасть не можем, не пускают. А у нас там всё – жили ведь, как говорится, без отрыва от производства. А производство Ивану по барабану – ему бы побыстрее навар снять, а там хоть трава не расти. Ну и наши, кто порукастее да поголовастее разбегаться начали, а мне нельзя – батя, мать, да братова семья – куда нам кочевать-то? К тому же и машины сволочь эта забрала…

– Это что же, ты за все эти годы способ, как ноги сделать, не придумал? – изумился капитан.

– Да придумал я! Только время нужно! – зло ощерился бывший мастеровой. – Я ж говорю – колёса нужны были. Я уже и грузовик подыскал, и восстановил его почти, но какая-то сука сдала. Хорошо – только машину, а не меня за попытку побега… А то бы точно пары пальцев лишился!

– Прям даже так?

– А то! А уж плетей выхватить – как не фиг делать.

Южане, как люди слабо знакомые с нашими реалиями только головами качали, а мы с таким уже сталкивались, причём неоднократно. Надо полагать, что те сектанты, что у посадских в Шатуре на добыче торфа горбатятся тоже не ангелы были. Или те «дикие», которых мы в Люберцах разогнали. Меня удивляло, нет, скорее даже огорчало то, что такой нетронутый оазис прошлого не отошёл к какому-нибудь нормальному анклаву. Достанься такой вот механический завод нам или монахам, да пусть даже и владимирским – и работал бы, людей кормил и всем в округе жизнь обеспечивал. А тут, южнее сгоревшей в пламени войны Столицы, находилась настоящая Зона Тьмы. Нет, не в том смысле, как наши старики говорили – «РЗС», что означает «радиация, заражение, смерть», а потому что люди лишились надежды. Каждый живёт даже не днём, а часом, а то и минутой. Оттого и дуэли эти дурацкие, и война непрерывная.

– … а в лесочке вон том, – и Володя махнул рукой в сторону большого массива, видневшегося точно на север от нашей нычки, – там вообще питомник ВТИСПа [142]142
  Всероссийский селекционно-технологический институт садоводства и питомниководства– институт в системе Россельхозакадемии, расположенный в Москве в районе Бирюлёво Восточное. История института началась с решения Наркомзема РСФСР о создании Московской плодово-ягодной опытной станции в апреле 1930 года. Постановлением Совета Министров РСФСР от 8 сентября 1960 года станция была преобразована в Научно-исследовательский зональный институт садоводства нечерноземной полосы. 8 декабря 1992 года институт получил современное название. В институте проводятся научные исследования в области садоводства по таким направлениям, как селекция, биотехнология, питомниководство, агротехника, агрохимия, защита растений, физиология и биохимия растений, механизация сельскохозяйственного производства на плодовых, ягодных, декоративных растениях, сельскохозяйственных машинах и агрегатах. Располагает уникальная техникой и оборудованием, включая хроматографы, микроскопы и т. д. Результатами исследований являются законченные разработки, такие, как новые технологии производства посадочного материала – саженцев, новые сорта садовых растений, новые сельскохозяйственные машин


[Закрыть]. Благодаря ему мы и выжили.

– А это что за зверь такой – втисп? – Говорун не только слушал, но и аккуратно делал пометки в своей «библии».

– Да вы что, правда, не знаете? Это же институт до войны такой был – фрукты-ягоды всякие выращивал.

– Стоп! Так это от вас саженцы всякие в Медное контрабандой привозили? – Федя взвился, словно его муравей в шею укусил. – Те парни ещё говорили, что с юга товар ехал. Илюх, помнишь я себе смородину взял? Ну ту, по два золотых за саженец?

Афанасьев, притулившийся неподалёку с рациями, в тот момент пил из фляги, услышав цену, он поперхнулся и закашлялся, да так, что одному из тех, кто сидел поближе пришлось долго хлопать его по спине.

– Кхм… тьфу… Сколько?

– А что? – не понял Федя. – Она же морозоустойчивая! У матери на участке ни одного куста за семь лет не загнулось. К ней в Тетерево и из Торжка за ягодой приезжают, и из Лихославля, даже из Волочка! А это, почитай, восемьдесят вёрст! Да я тот полтинник уже на пятый год окупил с лихвой.

– Ша, Федя, потом про свои успехи в садоводстве расскажешь! – перебил я друга. – Вова, а сейчас в том питомнике что? – это уже бредуну.

– Дак что ж ему станется? Даже Рябой не настолько дебил что б его испортить.

– А сейчас кто-нибудь саженцами торгует?

– Раньше да – многие оттуда ростки привозили, а сейчас всё под Рябым. Он куда-то грузовиками возит, но нас даже в охрану не пускают – всё его ближние делают.

Щёлк! Словно какой-то шальной ролик в моём мозгу задел нужный рычажок:

– Боря! – окликнул я лейтенанта-радиста. – Сколько, говоришь, трофейная рацайка стоит?

– Пятьсот золотом, примерно. А что?

– Да ничего, – я вскочил на ноги. – Карта в масть легла!

* * *

Удовиченко дремал в десантном отсеке того «тигра», на котором ездили Саламандр с ребятами.

«Сразу видно – старый солдат! – умилился я, открыв заднюю дверь. – Всё решено, продумано и вместо того, чтобы изводить себя ожиданием – он спит. Уважаю!»

– Товарищ полковник, подъём! – негромко скомандовал я. Нет лучше способа разбудить военного человека, чем произнести это короткое слово. Сколько раз я видел, как смертельно усталые, измотанные люди, засыпавшие, несмотря на близкую стрельбу, рёв двигателей или громкие разговоры, услышав во сне это короткое слово, мгновенно открывали глаза.

– А, Илья, это ты! – магическое заклинание сработало и на этот раз. – Что случилось?

– Сергей Сергеевич, я, кажется, понял, откуда у местных столь вкусная электроника. Здесь неподалёку опытное хозяйство института садоводства находится, а теперь прикиньте, сколько наши, – я голосом выделил это слово, – северные соседи заплатят за витаминки, если на базаре в Медном за один росток платят два рубля золотом?

– То есть не шпионство, а чистой воды коммерция? – мгновенно въехал в ситуацию полковник.

– Ну, оперативных игр я не исключаю, но в целом картина немного прояснилась.

– Так что, считаешь, операция теперь не нужна?

– Я этого не говорил. А Рябому хвост надо прищемить при любом раскладе. А дело завершить могут и другие.

– Не люблю откладывать важные дела в долгий ящик! – последние слова были смазаны зевком.

– И я тоже, Сергеич! Но это мы удачно заехали! А трасса «Москва-Дон» тут неподалёку…

– Слушай, Илья, у вас в Твери все такие хваткие или это семейное?

– А шут его разберёт, я вон только сегодня узнал, что Говорун у нас плантатор оказывается… – настроение у меня улучшилось и балансировало между «неплохо» и «прекрасно», в то время как с утра планка была чуть выше метки «уныло».

– И чего плантирует ваш Фёдор?

– Ни малейшего понятия не имею. Может смородину, а может – крыжовник. Точно! Крыжовник! – я вспомнил, каким вареньем нас угощал Саламандр у горящего шведского вертолёта несколько дней назад, а они с Говоруном в последнее время вместе лямку тащат.

– И что, выгодно?

– Сами у него спросите… – тему ягодного бизнеса я посчитал исчерпаной, и перешёл к делам более насущным: – Первым делом Зяма, так?…

* * *

Малино – посёлок небольшой, а потому с верхнего этажа недостроенного здания больницы просматривался в оптику практически из конца в конец. До бывшей школы, где по словам Сантика разместился штаб местной группировки было пара сотен метров – не больше. До складского комплекса, чьи корпуса раскинулись вдоль заброшенной железки – пять. Как рассказал он же, в посёлке было аж три военных объекта, но они были заброшены задолго до прихода Тьмы. Один из них поначалу показался очень интересным, но наш информатор обломал меня:

– Вертолётчики там до седьмого года стояли, потом их куда-то перевели… Склады? А хер их знает! Кому они нужны-то? Здания стоят, пару сгнивших остовов видел, а что там внутри мне без интереса было.

«Как бы то ни было, надо это местечко проверить, – сделал я зарубку на память. – Пусть даже там пара подшипников осталась – уже прибыль. А вообще здешние края меня радуют – столько завлекательных местечек! И не все из них, похоже, разграблены.»

От разделки, пусть и мысленной, шкуры не добытого ещё зверя меня оторвал Саламандр:

– Четвёртый сорок шестому! – по просьбе наших гостей мы на время изменили позывные. Верстаков и Удовиченко в один голос твердили, что даже при минимальной возможности радиоперехвата использовать наши не стоит. «Славы тебе, Илюша, всё одно не занимать а так хоть какое-то время противник в неведении пусть побудет!» – убеждал меня полковник. И всё-таки убедил – так что теперь я вовсе не Заноза, а Четвёртый.

– Здесь Четвёртый. Докладывай!

– Влезли в норку. Пока видели с десяток грызунов. Кошки они не боятся. Сыр готов?

Я покосился на застывшего рядом Верстакова, внимательно слушавшего наши переговоры. Он поднял палец, прося немного обождать, потом щелкнул тангентой «своей» рации:

– Полста второй Седьмому! Сыр есть?

Ответа я не слышал – к «южной» рации была подключена гарнитура. Выслушав доклад, капитан показал мне большой палец.

– Сорок шестой, сыр готов! – обрадовал я Серёгу.

– Понял тебя, Четвёртый. Начинаем.

План наш заключался в том, чтобы «раздёргать» банду Рябого по множеству точек.

В Малино, в бригаде Зямы числилось шестьдесят три человека. Семнадцати они лишились после попытки напасть на нас утром, пятнадцать уехали в Михнево, так что нам сейчас противостояло едва три десятка бредунов. Хотя нет! Сантик сагитировал двух своих давних приятелей, отчего наши силы увеличились на два ствола, а у противника, соответственно, уменьшились.

Саламандр, Свистопляс, два прапорщика-южанина и один из местных сейчас должны были дать стране угля на территории складов, а группа Малченко устроила засаду на дороге, ведущей оттуда к штабу бандитов.

– Сорок шестой в канале. Минус два! – голос Саламандра спокоен.

«Неплохо! – я бросил взгляд на часы. – Три минуты всего прошло… И первых сделали без шума…»

– Вижу наших! – Дейнов разглядывал территорию складского комплекса в одолженный у южан двенадцатикратник. – Двойка идёт по крыше дальнего здания.

– Пора и нам! Сергей Сергеевич, принимайте бразды правления! – полковника мы оставляли координировать действия всех трёх групп, а сами отправлялись на захват штаба. Шум Саламандр при любом раскладе поднимет ровно через двадцать минут, а нам ещё надо скрытно подобраться к противнику.

* * *

«Хо-хо, братцы! Что ж вы так беспечно?» – кто-то из бредунов весьма опрометчиво оставил открытым окно на первом этаже, причём кусты с этой стороны здания подходили практически вплотную.

Я повернулся к капитану, собираясь показать свою находку, но Пётр уже и так держал окно на прицеле.

Из здания доносились громкие голоса, периодически раздавался грохот – кто-то явно в спешке ронял мебель. Ровно семнадцать минут назад, в 13:43, группа Саламандра «шумнула». Сочно так! Практически одновременный взрыв четырёх или пяти (из-за расстояния я точно не разобрал) гранат, было отлично слышно в посёлке. А четыре минуты назад засада под командованием старшего лейтенанта Малченко расстреляла на железнодорожном переезде машину с тревожной группой. Вот бандиты и мечутся в своём штабе заполошно, не зная, то ли бежать на выручку своим, то ли организовывать оборону здания?

Ткнув себя в грудь, я показал на окно мол, я первый. Капитан так же тихо показал, что возражений не имеет. Говорун вместе с Сантиком сторожат у угла здания и в нашем веселье участия пока не принимают.

«Пора!» – скомандовал я себе и метнулся к стене между открытым и соседним с ним окном, занавешенным какой-то весьма неопрятной тряпкой.

Осторожно выглядываю над подоконником. В комнате никого. Слева вдоль стены – несколько старых матрасов, застеленных не менее старыми одеялами. Чуть дальше, почти у самой входной двери – печка-«буржуйка» сооружённая неизвестным умельцем из двухсотлитровой бочки. Рядом с ней что-то вроде оружейной пирамиды, с одиноким «семьдесят четвёртым» калашом в ней.

«Оружие, как правило, даже у бредунов просто так не стоит, а значит есть вероятность, что за ним кто-нибудь может придти. Так что нечего тут делать вид что это совсем не голова одного наглого Следопыта, а вовсе даже цветочный горшок!» – просемафорив капитану, я быстро влезаю на подоконник. Мягонько так вспрыгиваю и, повернувшись на «пятой точке», перебрасываю ноги в комнату. Всё по науке – АПБ [143]143
  Автоматический пистолет бесшумный (АПБ, Индекс ГАУ – 6П13) – бесшумный вариант пистолета АПС. АПБ был разработан в начале 1970-х годов и принят на вооружение в 1972 году. Основные отличия от обычного АПС: удлиненный на 21 мм ствол, выступающий из затворной рамы для возможности установки глушителя, жесткая кобура-приклад заменена тканевой кобурой и съемным проволочным прикладом. Пистолет АПБ широко и с успехом использовался советскими войсками в Афганистане, используется и по сей день. Глушение звука выстрела недостаточное для обеспечения полной скрытности, однако пистолет пользуется популярностью из-за повышенных характеристик точности стрельбы по сравнению с АПС, которые обеспечиваются удлиненным стволом.
  Характеристики
  Масса: 1,65 кг (с глушителем и прикладом). Длина: 246 мм (без глушителя); 455 мм (с глушителем без приклада). Длина ствола: 140 мм. Высота: 150 мм. Патрон: 9в18 мм ПМ. Калибр: 9 мм
  Принципы работы: отдача свободного затвора.
  Темп стрельбы при ведении автоматического огня: 700–750 выстрелов/мин
  Боевая скорострельность при стрельбе одиночными/очередями: 40/90 выстрелов/мин
  Начальная скорость пули: 290 м/с. Максимальная прицельная дальность: 200 м
  Вид боепитания: коробчатый двухрядный магазин на 20 патронов
  Прицел: открытый барабанного типа (установки по дальности: 25, 50, 100 и 200 м)


[Закрыть]следует за взглядом, так что всё под контролем. Верстаков предлагал мне один из болгарских автоматов, оснащённый глушителем, но «стечкин» всё равно привычнее, да и пристреливал я его сам.

Капитан отбросил лишнюю скромность, а потому вместо «ксюхи» был вооружен каким-то суперским автоматом. Ствол весьма смахивал на «Вихрь» [144]144
  СР-3 «Вихрь»– компактный российский автомат, разработанный в климовском ЦНИИточмаш конструкторами А. Д. Борисовым и В. Н. Левченко в 1994 году. Доводился до выпуска конструктором А. И. Тышлыкововым и был запущен в серийное производство в 1996 году. Создан на основе бесшумного автомата АС «Вал», с которым унифицирован по основным деталям, что положительно сказывается на производстве и эксплуатации оружия.
  При использовании специальных бронебойных патронов СП-6 автомат позволяет успешно поражать противников в бронежилетах 3 класса защиты на дальности до 200 м. Небольшие размеры СР-3 способствуют скрытному ношению.
  Характеристики
  Масса: 2 кг (без магазина); 2,46 кг (полная масса)
  Длина (с разложенным/сложенным прикладом): 610/360 (CP-3) мм; 675/410 (СР-3М) мм; 970/700 мм (СР-3М с глушителем). Длина ствола: 156 мм
  Патрон: 9в39 мм (СП-5, СП-6)
  Калибр: 9 мм. Принципы работы: отвод пороховых газов, поворотный затвор
  Темп стрельбы: 900 выстрелов/мин. Начальная скорость пули: 295 м/с. Прицельная дальность: 200 м
  Вид боепитания: секторный магазин на 10 или 20 патронов (для СР-3М также и на 30 патронов)
  Прицел: регулируемая открытый на 100 и 200 м (на СР-3М возможна установка оптического или ночного прицелов)
  Патрон 9в39 мм – серия специальных патронов, включающая модификации СП-5, СП-6, ПАБ-9[1]. Первоначально серия включала в себя только базовую модификацию СП-5 и бронебойную СП-6, позже был разработан более дешёвый вариант ПАБ-9. Патроны этих модификаций используются в «Винторез», «Вал», АК-9, ВСК-94, СР-3 «Вихрь», ОЦ-14 «Гроза» и др.
  Характеристики:
  Длина патрона:56,02 мм
  Настоящий калибр пули: 9,25 (СП-5) мм; 9,26 (СП-6) мм
  Масса пули: 16,1 г (СП-5); 16,2 г (СП-6)
  Длина гильзы: 38,76 мм (СП-5); 38,78 мм (СП-6). Диаметр плеча гильзы: 10,36 мм. Диаметр дульца гильзы: 10,14 мм. Диаметр фланца гильзы: 12,43 мм
  Масса порохового заряда: 0,50 г (СП-5); 0,60 г (СП-6)
  Начальная скорость пули: 290 м/с (СП-5); 305 м/с (СП-6)
  Энергия пули: 673 Дж (СП-5); 706 Дж (СП-6)


[Закрыть], но с тем же успехом это могла быть ещё какая-нибудь малосерийная модель под спецпатроны. СП-5 и СП-6 и до войны стоили немало, а сейчас вообще наверное в цену чугунного моста обходятся, и оттого у нас они больше по складам отлёживаются. И это – несмотря на то, что мы в своё время из Климовска их порядочно вывезли. Диверсии – не наш профиль, а если надо кого-нибудь по-тихому снять, в ходу больше ПБСы [145]145
  Прибор бесшумной беспламенной стрельбы, ПББС, иногда Приспособление для бесшумной стрельбы, ПБС – механическое устройство, ослабляющее звук выстрела и скрывающее пламя пороховых газов огнестрельного оружия, тем самым предотвращая демаскировку стрелка или привлечение к нему внимания. Крепится к стволу оружия или является интегрированной частью конструкции оружия. В разговорной речи ПБС часто называют «глушителем».


[Закрыть]и оружие под штатные патроны.

Я спрыгнул внутрь классной комнаты и быстро сместился к противоположной от окна стене так, чтобы человек, вошедший в дверь меня заметил не сразу.

Из коридора невнятно доносились звуки разговора изредка перемежаемые матерными выкриками.

– Четвёртый внутри, уголок чист, – доложился я остальным, понизив голос.

– Восемнадцатый принял, – немедленно ответил Верстаков. – Иду к тебе.

Я до десяти досчитать не успел, как капитан перемахнул через подоконник. «Килограммов сто в «мальчике Пете», а фиг услышишь», – отметил я, продолжая контролировать вход в класс.

Капитан двинулся к двери, неслышно перекатываясь с пятки на носок, так что единственным звуком, выдававшим его был чуть слышный скрип половиц. «Будь полы бетонные или линолеумом покрытые вообще бесшумно прошёл бы!» – в который раз восхитился я отменной подготовке южанина.

Верстаков присел на корточки и выставил в коридор маленькое зеркальце на металлической складной рукоятке. Явно у них кто-то для спецуры такие делает. Подобные «вкусные» вещички были в наших краях большой редкостью, как добыли много лет партию именно таких зеркал, так до сих пор передаем от отца к сыну, а тут новое, непоцарапанное. И сама рукоять с умом сделана – покрытие серое, матовое, чтобы лишнего блеска не было.

Секунд десять Пётр наблюдал за коридором, потом повернулся ко мне и показал, что в коридоре находятся три противника, вооружённых автоматами. Дистанция – примерно десять метров, то есть, если прикинуть к зданию, эта троица ошивается как раз в главном вестибюле. Быстрыми отточенными жестами капитан показывает мне, как расположились в помещении противники.

– Четвёртый в канале. Начинаем работу на счёт «тридцать». Восьмому – контроль фасада. Время пошло.

Два щелчка показали, что Федя Говорун, в настоящий момент работающий под позывным «Восьмой», меня принял и понял.

«Четырнадцать ноль три», – короткий взгляд на часы. Проволочный приклад АПБ выдвинуть, пара глубоких вдохов и в коридор!

Капитан выходит первым – он видел обстановку своими глазами, ему и карты в руки. Вышел, в данном случае всё-таки небольшое преувеличение. Так чуть высунулся в коридор. Негромко хлопнул выстрел. Я выглядываю в ярко освещённый солнцем коридор и вижу, как сползает по стенке один из бандитов. Тот, что стоял лицом к нам. Разговаривавший с ним, невысокий крепыш в тёмно-синей спортивной куртке с висящим на плече десантным «калашматом», только начинает поворачиваться, как я всаживаю быструю двойку ему в спину. Попал хорошо – одну пулю точно между лопаток, а вторую чуть левее. Последняя пуля придала дополнительное ускорение его движению и бредун мешком осел на пол, практически развернувшись ко мне. На лице его застыло изумлённое выражение. Ещё два негромких хлопка «Вихря», на фоне которых мои выстрелы кажутся грохотом, и последний противник ничком падает на пол, даже не успев снять с плеча свой автомат.

– Чисто!

– Чисто! – словно эхо повторяю я вслед за Петром.

– Восьмой это четвёртый. Слепили три пирожка, ждём указку. По нашей лыжне пусть идёт, – это уже в рацию.

Володя подробно описал нам расположение помещений, но лучше пусть на месте покажет, где что находится. Кабинет (он же апартаменты) местного босса располагался на втором этаже, и по нашим прикидкам там сейчас человек пять должно быть, так что лишний ствол не помешает. Да и Зяму мы в лицо не знаем, а расспросить его о кое-каких деталях хочется.

Бредун не заставил себя долго ждать – пару минут спустя в оставленном за спиной классе гулко бухнули о пол сапоги, и пару секунд спустя из дверного проёма показалось лицо Сантика.

– Быстро вы справились, – восхищение в его голосе мне показалось искренним, но шуметь не стоило, и я приложил палец к губам.

– Держись в двух метрах за мной у стены, – прошептав это, я скорчил зверскую рожу, должную означать, что оставление указанной позиции будет приравнено как минимум к государственной измене.

Петя жестами показал, что нам пора поторопиться.

Лестница. Довольно узкая. Площадка второго этажа огорожена металлическими перилами, на которых сушится ватное одеяло, местами прожженное, местами заляпанное чем-то неаппетитным. Это и хорошо и плохо. Нам эта «занавесь» мешает увидеть, что там впереди, а противники из-за этой преграды могут пропустить наше появление…

Южанин поднимает вверх сжатую в кулак левую руку – сигнал замереть. Слух сейчас – наш главный источник информации.

– … негрилы конченные! Заставлю на развалинах ящик гандонов отыскать, и на вас же все израсходую! – голос мужской, но временами в нём проскальзывают визгливые нотки.

«Терминология интересная! При чём тут, интересно, негры? Да и угрозы интересные… К сожалению, времени на лингвистический анализ у нас нет. Вот проводник наш, стоя пролётом ниже, размахивает руками, стараясь привлечь моё внимание…»

– Чего тебе? – спрашиваю беззвучно, одними губами.

– Зя-ма! Это Зя-ма! – читаю столь же тихий ответ.

Спускаюсь на несколько ступенек ниже и наклонясь так, что наши лица оказались в полуметре друг от друга, и мы могли спокойно разговаривать шёпотом:

– Он орёт?

– Да, он! Его словечки, – на лице бредуна написан азарт. Месть – это так сладко! – И ещё, – продолжает он, – там внизу один из гвардии Рябого лежит. Тот, что в синей куртке.

Верстаков спускается к нам и подталкивает обоих в сторону первого этажа:

– Илья, идейка у меня появилась. Быстро обговорим и за работу!

В холле мы сели на корточки спина к спине – так легче контролировать окружающую обстановку и разговаривать можно свободно.

– Первым пойдёт Сантик! – сразу выложил свою находку капитан. – Он здесь свой, даже если в комнату войдёт – никто и не среагирует… – я почувствовал, как напряглись мышцы нашего проводника, прижимавшегося ко мне справа.

«Неужели трусит?»

– Так нас же в засаде всех положили? – «Нет, похоже, это не страх…»

– Пока сообразят, мы уже всех положим. Ты согласен?

– Да! – если заминка с ответом и была, то измерять её надо было в микросекундах.

– Пошли! – в моём согласии Верстаков нисколько не сомневался.

* * *

На этот раз путь на второй этаж занял у нас значительно меньше времени – Сантик бодро топал метрах в трёх впереди, наша пара скользила вдоль стены вслед за ним. Небольшая заминка случилась, когда выходили в коридор – мы с капитаном замерли на площадке, вслушиваясь в уверенные шаги бредуна.

«Ни возгласов, ни приветствий – следовательно, часового у входа нет! Совсем неумехи, – я ещё раз подивился беспечности противника. – Вошли внутрь, словно у нас персональное приглашение на эту вечеринку есть, в коридоре никто и не чухнулся. А был бы часовой на площадке – обязательно бы насторожился, когда мы с той троицей разбирались. Здесь та же самая бодяга – стоял бы часовой на местном «посту N1», глядишь, и появился бы у Зямы шанс достойно нас встретить…»

– … пулей на радиоузел! Шесть часов прошло, дебилы, а мы так и не знаем что с Фрезером, – с каждым шагом мне всё легче разбирать, о чём говорят в штабе Зямы.

Сантик остановился, поджидая нас, напротив двери, бывшей когда-то белой. Я встал с правой стороны от входа – у меня оружие более разворотистое. Верстаков – слева.

Пара томительных секунд отдышаться, успокоиться и сконцентрироваться, и Петя легонько подталкивает Володю к двери.

– Зяма, тут такое дело!.. – громко и бодро орёт бредун, быстро войдя в комнату.

Пётр проскальзывает вслед за ним, задержавшись буквально на мгновение. В этом свой расчёт – быстро шагающий проводник отвлекает на себя внимание находящихся в комнате, а если ему удастся, как мы предварительно договорились, дойти до окна, то часть из бандитов вообще развернётся к нам спиной.

Я начал двигаться одновременно с капитаном. Секунда – и мы внутри!

Жаль, с нами не было какого-нибудь доморощенного Гоголя! Сцена получилась вполне достойной «Ревизора»!

Один из бандитов действительно стоял к нам спиной. Скорее всего, тот, кого Зяма послал к рации. Очевидно, наш проводник чуть не столкнулся с ним, и посыльный развернулся с целью высказать все, что он думает по этому поводу. Левее и чуть дальше возвышался очень высокий бандит, с бритой наголо головой и массивной серьгой в левом ухе. Может, и вторая была, но я не мог этого видеть, так как он стоял ко мне именно левым боком.

Прямо напротив входа стоял человек в вызывающем оранжево-чёрном одеянии. Брезгливая и высокомерная гримаса на лице подсказала мне, что это и есть Зяма.

Ещё две фигуры виднелись правее от главаря, но разглядывать их времени у меня не было.

«Стечкин» дернулся в руке, вогнав пулю в голову бритоголового чуть выше монументальной серьги. Левой рукой я сильно толкнул в поясницу повернувшегося ко мне спиной бредуна. Поскольку от выстрела, пусть и приглушённого, бедолага вздрогнул, всё вышло как нельзя лучше! От моего толчка он потерял равновесие и сделал, размахивая руками, несколько шагов, внеся ещё большую сумятицу в ряды противника.

Два хлопка «Вихря» капитана – и тёмные силуэты на периферии моего зрения исчезают.

И тут, как почти всегда, жизнь внесла свои коррективы в предварительные расчёты! Не знаю, что там себе вообразил наш проводник, но ни с того ни с сего он вскинул свой «калашников» и принялся тыкать им в лицо Зяме, сопровождая свои действия следующей скороговоркой:

– Что, съел, да? Попался! Как мы вас! А ну на колени, придурок! Сдавайся!

Зяма мог быть кем угодно, но трусы и тормоза бандитскими главарями не становятся. Сбой в нашем плане он использовал на всю катушку! Отшатнувшись от ствола АКМа, он внезапно схватил за руку гонца и притянул его к себе. После чего с похвальной быстротой вытащил у того из-за пояса ТТ и выстрелил в Сантика!

Сердце у меня ёкнуло, но бандит промахнулся. Сказалась любовь к понтам. Это только в старинных американских фильмах из жизни преступников герои ухитряются попадать, удерживая пистолет горизонтально. Способ этот ещё «гангста-стайлом» называли, то есть гангстерским. Вот и сейчас Зяма дважды нажал на спуск и не попал ни разу.

Я вскинул «стечкина», пытаясь прицелиться в него, но главарь довольно умело прикрывался тем бедолагой-гонцом, так что стрелять я мог ему только в голову, чего мне делать очень не хотелось.

– Следопыт, ноги! – неожиданно крикнул капитан, и практически слившись, раздались два выстрела его автомата.

Бредун, которым прикрывался Зяма, вереща, начал заваливаться в сторону – Верстаков прострелил ему обе ноги. Я поймал в прицел его правое плечо и быстро выстрелил. Ткань яркой мотоциклетной куртки на бицепсе Зямы превратилась в лохмотья, брызнула кровь, но он ухитрился нажать на спусковой крючок. Выстрел! И Володя, скривившись, выронил автомат и схватился за левый бок.

«Чёрт!» – пронеслось у меня в голове, когда я понял, что произошло. Однако горевать было некогда – после моего выстрела Зяма, против ожидания, пистолет не выпустил, а пытался перехватить его левой рукой.

«Да пошёл ты!» – и, плюнув на всё, я опустил пистолет и выпустил две пули в ближайшую ко мне ногу противника.

Всё! Зяма пронзительно вскрикнул, ТТ глухо громыхнулся на дощатый пол, и оранжево-чёрная фигура «бригадира» опустилась на своего воющего от боли подчинённого.

Сделав пару шагов, я ногой отбросил в сторону пистолет, одновременно на Зяму насел Верстаков и завернул ему простреленную руку за спину, отчего бандит заорал ещё громче.

– Ты как? – спросил я сидящего на полу Володю-Сантика.

– Бывало и лучше! – лицо бредуна было бледным, кровь сочилась сквозь пальцы, но немедленно умирать он, судя по всему, не собирался.

– Давай, куртку снимай, – и, доставая из подсумка перевязочный пакет, сказал уже в рацию: – Четвёртый в канале. Бугра взяли, норка наша. Имеем одного трёхсотого.

– Молодцы, бродяги! – полковник ответил сразу. – Сорок шестой тоже закончил. Восемнадцатый трофеи собирает. Всё чётко! Кого у вас зацепило?

«Правильный командир – не забыл спросить!» – порадовался я за главу посольства и ответил:

– Местного в бок зацепило, через пару минут доложу о состоянии.

– Добре. Отбой!

– Отбой.