Текст книги "Три кольца (СИ)"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Да, оттуда.

– Ну и как там у вас?

– Да как везде.

– Народу много уцелело? – очевидно, проезжающие служили ему основным источником информации.

– В Твери – мало, а так, по области, почти полмиллиона сейчас живёт.

– А я москвич, – совершенно неожиданно сказал седоусый. – «Срочку» в этом сраном Егорьевске-шесть тянул. Два месяца до дембеля оставалось. Теперь, вот, целый лейтенант… – и он невесело ухмыльнулся. Мне почему-то стало очень жаль этого пожилого, побитого жизнью человека, который так за три десятка лет и не нашёл себя в этом новом, страшном мире.

– Я, вообще-то – тоже москвич, – решил я приободрить военного.

– Ух, ты, – широко улыбнулся он. – А в Москве где жил?

– Я маленький тогда был, плохо помню, но, по-моему – на Шаболовке где-то.

– Вот это да! А я на площади Гагарина! Соседи! Слышь, тверской, а может, заглянешь к нам, посидим, поговорим?

– Не могу я, товарищ лейтенант, мы действительно сильно торопимся. Может, на обратной дороге получится.

– Что я не понимаю, что ли? Служба у вас… Ну, давай, зёма, не хворай, – и когда я уже собирался закрыть дверь, добавил. – А я всё хочу у начальства отпроситься да и смотаться в Москву. Посмотреть, как оно там? Не был на Родине-то?

– Нет, не довелось…

– Вот и мне – тоже… То воевали, то выживали, да и с транспортом напряжёнка… Кто бы мне три десятка лет назад сказал, что из Егорьевска в Москву хрен доедешь – не поверил бы ни в жисть! Ну бывай, зёма… – и старый солдат махнул рукой.

– Илья, а чего ты ему лапшу на уши повесил? – спросил меня Чпок, когда застава осталась далеко позади. – Ты же в Столице сколько раз бывал, неужто дом свой не навещал?

– Дурак ты, Андрейка! – с чувством сказал ему Тушканчик. – Ты думаешь, приятно этому вояке было бы узнать, что от его дома только щебёнка осталась? А Илюха – молодец! Не стал старика мечты лишать.

* * *

Больше до самой Коломны ничего примечательно с нами не случилось, и без десяти два мы подъехали к городу со стороны Нижнего Хорошово. На другом берегу на холме был виден Коломенский кремль, а чуть правее на стрелке Коломенки и Москвы-реки стояли развалины странного здания, похожего на гигантскую миску. Город, как и большинство других «стотысячников» Московской области тоже подвергся атаке, но боеголовка попала не в жилые кварталы, а, похоже, была нацелена на местный завод, строивший локомотивы. Один, кстати, из крупнейших в стране. И люди отсюда ушли, поскольку жить зимой в городе с уничтоженной инфраструктурой практически нереально. Так и стоит на круче при слиянии двух рек древний русский город, ставший в одночасье по воле каких-то неведомых мне заокеанских тварей, бессмысленным символом всёсокрушающей жадности.

Милослав, правда, предупредил меня, что с приходом весны в городе поселяются артельщики, по заданию посадских раскапывающие развалины тепловозостроительного завода, надеюсь, что они нам не помещают.

Я посмотрел на часы – до встречи оставалось чуть меньше суток, в самый раз прокатиться по точкам и вернутся.

– Так, бойцы, слушайте новые вводные! – я развернул на капоте карту. – Мы, одной машиной едем сейчас в Люберцы. Вот сюда, и сюда, – я показал точки на карте. – Ты, Саламандр, на другом «тигре» отправляешься по Рязанскому шоссе в Мячково. Считай маршруты у нас параллельные, но местность там застроена плотно была, так что я считаю, что разделиться будет разумнее. Но восемьдесят километров одной колонной пройдём, так что ещё успеем друг другу надоесть. Возражения есть? Тогда – за дело!

Глава 16

Через Москву-реку мы переправились без проблем – мост на Новорязанском шоссе был в более чем хорошем состоянии, но сама дорога состояла из одних ям и колдобин. И два десятка километров до первой запланированной остановки в селе Никитское, мы проехали минут за сорок. Село на первый взгляд выглядело весьма ухоженным, по крайней мере, на окнах многих домов, стоящих у шоссе, висели занавески, а из труб поднимались столбы дыма. Бронницы при катастрофе не пострадали, а из-за имевшегося там ювелирного завода быстро стали ареной противоборства различных группировок, пока, наконец, власть не перешла в руки военных, установивших в городе и окрестностях относительный порядок. Запасы золота и серебра завода позволили наладить выпуск собственной монеты, имевшей широкое хождение и у нас. Такая своеобразная специализация позволила бронничанам жить в мире и спокойствии, поскольку их статус поддерживался всеми близлежащими анклавами, привозившими иногда сюда своё золотишко и менявшими его на мерную монету. Я сам никогда в «золотых караванах» не ходил, но многие из моих друзей их охраняли. Вследствие этого, транзитный проезд через город был нам, из-за секретности миссии, заказан. О любой «чужой» машине, тем более, такой приметной как наши «тигры» стало бы известно всем заинтересованным лицам в радиусе трёх сотен километров. А на кой нам, что бы жители Владимира знали, что тверские Следопыты в зачем-то приехали в этот регион?

Увидев большой плакат, сообщавший, что в этом месте можно бесплатно набрать воды, мы остановили машины у колодца, украшенного причудливой деревянной башенкой в виде старорусского терема, и выбрались наружу, набрать воды.

– Эй, служивые! Потеряли чего?

Я повернулся на голос. Из-за невысокого деревянного забора, выкрашенного в странный бледно-фиолетовый цвет, выглядывал не старый, лет сорок, не больше, мужчина с бритым лицом и совершенно седыми волосами.

– Добрый день! – вежливо поприветствовал я его. – Не подскажете, как нам в объёзд Бронниц на Москву проехать?

– А что в объезд-то? – удивился абориген. – Там за проезд, вроде денег не берут…

– Личные причины, – попытался я уклониться от прямого ответа.

Мужик, всё с тем же скучающим выражением на лице шевельнул плечами и взгромоздил на забор потёртый ПК, ствол которого недвусмысленно направил в нашу сторону.

– Илья, слева ещё двое, – негромко предупредил меня Говорун. – С калашами.

«Что-то они всё дёрганые какие-то… Не зря говорят, что лёгкое богатство развращает и делает подозрительными… И эти туда же – не пашут, не сеют, а пшеничные калачи с маслицем, небось, каждый день жрут!» – понятная злость на «удачно присосавшихся» всплыла откуда-то из глубин моего подсознания, но я себя сдержал и, миролюбиво показав седому пулемётчику открытые ладони сказал:

– Мы сами не местные, домой в Тверь с югов едем. Слышали, что в Бронницах чужих не сильно любят, но дорог ваших, сами понимаете, не знаем, вот и заплутали немного.

Моя тирада, казалось, не произвела на пулемётчика никакого впечатления, но затем его взгляд вильнул и он снял правую руку с пулемёта. Вертеть головой я не стал, итак можно с уверенностью сказать, что Ваня Мур, развернул в его сторону АГС. Без страховки всем сразу вылезти в незнакомом месте на улицу – это каким же наивным надо быть?!

Двое помошников стояли спокойно, очевидно ожидая команды «главного», а тот пребывал в тягостных раздумьях.

«Ну думай, думай… Не зря же какой-то криминальный деятель прошлого говорил, что добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом. Мужик явно понимал толк в психологическом давлении!»

И, словно услышав мои мысли, а, может, просто по какой-то неведомой мне причине, седой страж местных пределов аккуратно, прикладом вниз опустил пулемёт:

– Ну, если так… То езжайте через Фаустово, там паром ходит. А там уж через Жуковский езжайте, вдоль железки…

– А с другой стороны? – не то, чтобы меня не устраивал предложенный нашим невольным консультантом маршрут, но чем больше путей знаешь, тем спокойнее едешь. Да и чем позже мы с ребятами разделимся, тем лучше, я вообще планировал это сделать в самих Люберцах. Мы – направо, к полигону и памятнику, а Саламандр с остальными – налево, на аэродром и в научно-исследовательский центр авиационного моторостроения в Лыткарино, благо их километра два разделяет.

– Это вам назад возвращаться надо, на Большое Кольцо.

– То есть напрямки, по мелким дорожкам не проедем?

– Проедете, если не остановят… – что-то мне подсказывало, что одной из причин подобной остановки будет как раз наш нынешний собеседник.

– Ну, значит, паромом воспользуемся, крюк давать не хочется… Так мы воды наберём?

Седовласый махнул рукой, и взгромоздив на плечо пулемёт скрылся за кустами крыжовника, буйно росшими за его необычным сиреневым забором.

* * *

– Вот это могли влипнуть! – воскликнул Чпок, запустив двигатель «тигра». – Какие-то они дёрганые тут все! Бац, и пулемёт тебе в брюхо! Нежто так можно?

– Ещё как! Они на золоте тут сидят, и с этого почти все слегка трёхнутые, – спокойствию Мистера Шляпы, пристроившегося у амбразуры с «Калашниковым» в руках мог позавидовать и мраморный памятник. – Это они лет пять такую фишку придумали, я только сейчас, правда, вспомнил. Расселили тех, кто раньше Монетный двор охранял, да по возрасту и здоровью стал негоден, на всех удобных путях подъезда. Чужаков пугать, ну и если каким пришлым налёт всё-таки удастся, то отступать они будут через сплошные засады. Мне Сармат рассказывал, да я забыл про все эти приколы, ты уж извини командир… – и он дотронулся до моего плеча.

– Ничего страшного, это я вас не предупредил, что в Бронницах светится не хочу.

– Так к парому поворачиваем, – спросил Чпок, когда мы развернулись.

– Ни в коем случае! К реке прижмут и куда мы тогда денемся? Я воевать с местными не собираюсь, да и по этому берегу нам ехать удобнее – затройки практически нет, можно по грунтовкам пробраться. А с той стороны дачи сплошной полосой вплоть до Города идут.

Я развернул карту и показал её нашему водителю:

– Вот, по Большому восемь километров проскочим, потом к Домодедово повернём…

– Да, там проедем, – поддержал меня спустившийся в салон Тушканчик. – Между старым говносборником и позицией ракетчиков. Между вонью и радиацией, так сказать… – и, в ответ на мой вопросительный взгляд, пояснил: – Да не переживай, там очистная станция, почитай, с самой Катастрофы неработавшая, а позиции такие старые, что им только одну мелкую ракету и прислали, на всякий случай, я полагаю. Их почти сто лет назад построили, я в литературе покопался в своё время. Я там многие дороги знаю, так что почти к Лыткарино выскочим.

«Чёрт, ну что мне помешало вчера в Посаде всех расспросить. Расслабился! Давно по чужим землям не лазил! Растяпа!» – костерил я себя на чём свет стоит.

– Слушай, Ваня, получается, мы вообще можем не разделяться?

– Ага, выходит, что так.

Включив рацию я связался с Саламандром:

– Сергей, это Заноза. Планы опять меняются, всю дорогу вместе будем.

– Понял тебя! – невозмутимо ответил командир второго экипажа.

* * *

Тушканчик не обманул, и мы легко пробрались мимо Бронниц. Местность здесь и до Тьмы была не особо застроена, так – редкие санатории и дачные посёлки, разбросанные среди леса, а уж после – и подавно. То есть «живые» населённые пункты встречались, но многолюдьем не поражали. За все шесть десятков километров, что мы проехали нам встретилось всего пять подвод и две машины, и это – в разгар сельхозсезона!

К Москва-реке мы выехали в том месте, где в неё впадает Пахра, и тут столкнулись с первым серьёзным препятствием – переправы на другой берег не было. Точнее была, и я ясно видел её в бинокль примерно в полутора километрах от нас, но находилась она на другом берегу Пахры, а обозначенный на карте мост через неё был больше похож на останки какого-то доисторического динозавра – настолько он был разрушен!

– Вот непруха! – я не сдержался и с досадой хлопнул по капоту. – Вон же это Мячково, прямо на другом берегу, а мы тут как идиоты стоим. Срезали, называется!

– Может, брод какой есть? Командир, глянь на карту, – предложил Сергей.

– Нету, здесь Москва довольно глубокая, да и не нужны раньше броды были, при таком-то количестве мостов.

Обиднее всего было то, что два крупных села, обозначенных на карте как Верхнее и Нижнее Мячково, соответственно, были явно обитаемы, собственно говоря, их и связывала замеченная в бинокль паромная переправа. В находившемся прямо напротив нас на другом берегу «дачном» поселении тоже были на лицо все признаки разумной жизни. А это означало, что на аэродроме лёгкой авиации нам, скорее всего, ни шиша не обломится – капсюль против гранаты можно поставить. За тридцать лет там всё, что можно открутить или отломать вывезли. Видать, Андреичу довольно старую информацию под видом свежей толкнули.

– Так, орлы, – протянул я, – две точки с повестки дня снимаем. Ничего нам там не обломится. Поехали на другие объекты, в Люберцы! Кстати, чтоб потом никому обидно не было, прошу поднять руку тех, кто там бывал!

Говорун, молча, в своём стиле, поднял руку.

– Давно?

– Лет семь назад.

– Где бывал? Чего видел? Давай, Федя, не томи! Чего, мне из тебя инфу клещами тянуть нужно?

– Да насквозь проезжали по дороге в Жуковский. На тамошнем аэродроме мародёрили. Или нет, постой! Аэродром в Быково, а в Жуковский мы за военным барахлом мотались… Но там всё выжгло на хрен! Сам посуди, много ли дачам надо?

– И что, много туда «прилетело»? – спросил Тушканчик, откусывая от купленного в Ликино сдобного калача.

– Прилично. – Иногда немногословие Говоруна может до инфаркта довести! – Сам прикинь – аэродром, связисты какие-то секретные, авиационный центр в Жуковском… Не, мало что уцелело. Мы тогда без хабара практически вернулись.

– А сами Люберцы? – перевёл я разговор на более насущные проблемы.

– Там не так «горячо» было. Народ. Похоже, просто подальше от Столицы сваливал. Но я им не завидую – между тремя горячими зонами оказаться… Да и по окраинам явно ударная волна со «светом» прошлись.

Я ещё раз посмотрел на карту, выданную мне Виталием Андреевичем. «Понятно, почему он на памятник нас нацелил – район, где он установлен, с обратной от Города стороны Люберец, и от упомянутых Фёдором мест до туда километров десять по прямой. Вполне могла «вертушка» уцелеть. – Я бросил взгляд на часы. – Семнадцать минут четвёртого. Вполне успеем до темноты доехать!»

Глава 17

Фёдор оказался прав – вскоре после того как мы проехали заброшеное большое село, отмеченное на карте как «Чулково» и перемахнули через Москва-реку по красивому, с изящными ажурными фермами, мосту, с праой стороны открылась знакомая картина «ядерной пустоши». Поля, раскинувшиеся вдоль Новорязанского шоссе, заросли бурьяном и кустарником, а вдалеке я рассмотрел развалины каких-то зданий промышленного назначения. Дорога пришла в полный упадок, да к тому же была вся заставлена изржавлеными остовами машин, и нам приходилось ехать в основном по обочине. Картина, кстати, весьма харатерная для мест, расположенных неподалёку от тех объектов куда «прилетело». ЭМИ [86]86
  Электромагнитный импульс. При ядерном взрыве в результате сильных токов в ионизованном радиацией и световым излучением воздухе возникает сильнейшее переменное электромагнитное поле, называемое электромагнитным импульсом (ЭМИ). Хотя оно и не оказывает никакого влияния на человека, воздействие ЭМИ повреждает электронную аппаратуру, электроприборы и линии электропередач. Помимо этого большое количество ионов, возникшее после взрыва, препятствует распространению радиоволн и работе радиолокационных станций. Этот эффект может быть использован для ослепления системы предупреждения о ракетном нападении.
  Сила ЭМИ меняется в зависимости от высоты взрыва: в диапазоне ниже 4 км он относительно слаб, сильнее при взрыве 4-30 км, и особенно силён при высоте подрыва более 30 км (см., например, эксперимент по высотному подрыву ядерного заряда Starfish Prime).
  Возникновение ЭМИ происходит следующим образом:
  – Проникающая радиация, исходящая из центра взрыва, проходит через протяженные проводящие предметы.
  – Гамма-кванты рассеиваются на свободных электронах, что приводит к появлению быстро изменяющегося токового импульса в проводниках.
  – Вызванное токовым импульсом поле излучается в окружающее пространство и распространяется со скоростью света, со временем искажаясь и затухая.
  Под воздействием ЭМИ во всех проводниках индуцируется высокое напряжение. Это приводит к пробоям изоляции и выходу из строя электроприборов – полупроводниковые приборы, различные электронные блоки, трансформаторные подстанции и т. д. В отличие от полупроводников, электронные лампы не подвержены воздействию сильной радиации и электромагнитных полей, поэтому они длительное время продолжали применяться военными.


[Закрыть]вырубал электронные системы автомобилей, и они оставались стоять там, где встретили наступление конца света, если только их никто не утаскивал, с целью поживится, причём, как правило, чем новее и навороченней была машина – тем сложнее её было восстановить. Потом вспыхивали, напитавшись жаром беспощадного светового излучения, покрышки, пластик и человеческая плоть, а пришедшая стена ударной волны довершала дело.

Собственно поэтому мы и ехали по обочине – Быково и Жуковский находились как раз справа от дороги и тогда, двадцать девять лет назад, фронт спрессованого адской силой воздуха сдвинул замершие машины к осевой линии. В Островцах и Октябрьском пришлось чуть сложнее – там дома приняли на себя удар и трасса была заставлена машинами плотнее. Но мародёры поработали и тут – многие машины, особенно грузовики и внедорожники, стояли без колёс и с открытыми капотами, и практически у всех машин были выломаны лючки бензобаков. Ну тут уж ничего не поделаешь – сами тем же занимались в своё время.

Дорога впереди нырнула под путепровод, а моё внимание привлёк необычный дом, стоявший неподалёку от дороги. Выстроенный на косогоре он поражал странной башней, возвышавшейся на два этажа над остальным строением, и это при том, что верх её был разрушен ударной волной.

– Саламандр в канале! – нарушила томительное, как всегда, когда практически любая экспедиция пересекала зону разрушений, молчание. – У нас тут какое-то шевеление прямо по курсу.

– Заноза здесь. Тормозните и понаблюдайте! – машина ребят ехала метрах в двухстах впереди, с тем рассчётом, чтобы и мы успели прийти им на помощь и, одновременно, оба «тигра» не попали в засаду.

Все, ехавшие в нашей машине оживились, а Тушканчик открыл люк и приготовился занять своё место у гранатомёта. (Ехать через «зону» снаружи и глотать всё ещё фонящую дорожную пыль он посчитал неправильным.)

После нескольких минут томительного ожидания Сергей снова вышел на связь:

– Вроде ничего стрёмного, пять мужиков забор кирпичный разбирают у каких-то складов. По нашим крокам там таможенный терминал раньше был. Думаю, растащили его с тех пор целиком и полностью. Какие указания, кэп?

– Трогай вперёд помалу. Мы прикроем, если что.

Когда мы проезжали мимо складов, незнакомцы работу прекратили, но не попрятались, а спокойно разглядывали наши машины. Земля тут ни кому не пренадлежит, плохого они ничего не делают, и, соответственно, метаться незачем. Нарад у нас всё-таки отходчивый и незлобливый, и без нужды друг другу глотку рвать никто не стремится. Остались кое-где дикие банды, что крестьян «трясут» и беспредельничают, но бывшая столица – место, принадлежащее всем. В если с кем из представителей окружающих поселений поссоришься уехать из Москвы будет довольно сложно, по цепочке передадут, что «хулиганы приезжие» себя неправильно ведут, и могут остановить и разборки устроить. Причём обидешь посадских, а отвечать пред рязанскими или тверскими придётся. Нас, понятно, это особо не волнует, всёж-таки представители независимого и не самого слабого анклава, связанного договорами почти со всеми соседями.

В самом Городе уже лет десять право чужой собственности стараются уважать. Если видишь у подезда дома плакат, на котором чужой знак вывешен – не суйся без нужды. Бывает, что кто-нибудь чужие «вывески» снимает, но тут уже по пословице: «Не пойман – не вор».

В посёлке Октябрьский мы встретили ещё две группы «добытчиков»: члены одной, разбирали на кирпичи полуразрушенный коттедж и грузили добычу на две подводы, а другой – просто отдыхали после тяжких трудов, сидя в кузове старенького, но всё равно внушающего уважение своими размерами, трёхосного «урала» [87]87
  Урал-4320– грузовик повышенной проходимости с колёсной формулой 6x6, производящийся на Уральском автомобильном заводе в Миассе (Россия), в том числе и для использования в российской армии. Урал-4320 был разработан для транспортировки грузов, людей и буксирных трейлеров на всех типах дорог. Обладает значительными преимуществами по сравнению с аналогичными автомобилями: он легко преодолевает заболоченные участки, брод до 1,5 м, канавы до 2 м, рвы, подъемы до 60 %. Выпускается с 1977 года.
  Двигатели: КамАЗ 740.10 210 л.с. (155 кВт), ЯМЗ-238М2/ ЯМЗ-236НЕ2 240 л.с. (176 кВт)/ 230 л.с. (169 кВт). Трансмиссия: 6-ступенчатая, механическая
  Характеристики
  Массово-габаритные
  Длина: 7366 мм. Ширина: 2500 мм. Высота: 2870 мм. Клиренс: 400 мм. Колёсная база: передняя колёсная база – 3525 мм, задняя колёсная база – 1400 мм
  Колея задняя: 2000 мм. Колея передняя: 2000 мм
  Динамические: Макс. скорость: 85 км/ч


[Закрыть].

Дорога впереди раздваивалась и «тигр» Саламандра свернул на левую «ветку», которая должна была привести нас на главную транспортную артерию Люберец – Октябрьский проспект.

Разрушенные домики частного сектора, корпуса ещё одного таможенного комплекса (от многих остались только столбы), разграбленные так давно, что даже поваленные секции капитального бетонного забора скрылись под кучами нанесённого ветром мусора… Картина одинаковая практически для любого города, из которого ушли люди.

Когда впереди показались серые от многолетней пыли невысокие, в три-пять этажей дома, головная машина моргнула стоп-сигналом и приняла к обочине – пора было определяться на местности.

– Илья смотри, – Саламандр ткнул пальцем в карту, – удобнее всего нам вот здесь, через Лядинскую и Комсомольский проспект проехать. Там эстакада над железкой незадолго до БэПэ построили. И по полосе отчуждения петлять не придётся.

– А ещё какие варианты есть?

– Ну, вот тут, чуток поближе туннель под насыпью есть, но что там сейчас – одному богу известно.

– Давай так – вначале сворачиваем к туннелю, а если проехать не получится – то уже к эстакаде. И ещё вопрос ко всем, ночевать в городе остаёмся или на природу поедем?

– Ты командир, ты и решай, – после небольшого раздумья ответил за всех Тушканчик.

Резкий свист вперёдсмотрящего привлёк наше внимание:

– Там впереди тачка какая-то странная, мужики! – «сторожить» в этот раз поставили Викентия, практически незнакомого мне Следопыта, которого Ваня Мур рекрутировал в нашу команду в степаньковской «дежурке». – Выскочила на проспект, потом нас там заметили, и задним ходом обратно спряталась… За четвёртым домом с правой стороны.

Ситуация было в общем-то обыденная – может, незнакомцы просто не хотят ни с кем встречаться, но поберечься и не стоять всем на виду стоило:

– Так, разбежались по машинам. Идём уступом влево. Наша впереди. Ваня, становись за свою махарайку!

Десяток секунд и, взрыкнув моторами, мы двинулись вглубь города.

За четвёртым домом никакой машины не оказалось, и я спросил по рации:

– Серёга, спроси, что за тачка была?

– Викентий говорит, что-то вроде «уазика», но сверху он турель со станкачом разглядел.

«Довольно странно, что кто-то столь неплохо вооружённый, стал прятаться в «нейтральной зоне». Может, мы куда-то не туда заехали?»

Я достал из рюкзака свою «библию Сталкера» – толстую тетрадь в хитром, водонепроницаемом переплёте, куда записывал кроки и всякие слухи.

«Так, где у меня Люберцы? Ага, вот.

«Завод Камова» – разрушен попаданием неядерной КР [88]88
  Крылатая ракета


[Закрыть], часть складов вывезено к нам.»

Не то.

«Завод КБ Миля. НПП «Звезда» [89]89
  ОАО «НПП Звезда»Россия, 140070, Московская область, пос. Томилино, ул. Гоголя, 39. Научно-производственное предприятие «Звезда» – головное предприятие в России в области создания и производства индивидуальных систем жизнеобеспечения летчиков и космонавтов, средств спасения экипажей и пассажиров при авариях летательных аппаратов, систем дозаправки самолетов топливом в полете.


[Закрыть]. Томилино – попадание ядерной БЧ с оценочным эквивалентом в 20 кТ. Сильнейшие разрушения. Остаточное заражение лет на 20–30».

Опять не то.

Я перелистнул ещё несколько страниц, подумав, что давно пора уже переписать «записнушку» заново, но многие записи я помнил визуально, что здорово помогало ориентироваться в заметках.

– Говорун, ты ничего про эти места не слышал? А то в голове вертится, а в записях найти не могу.

– Может, ты «Искорку» имеешь в виду? Она где-то в этих краях была…

«Точно! Совсем старый стал! – мысленно я дал себе подзатыльник. – Забыл про один из легендарных объектов, оказавшийся одним из самых больших мародёрских разочарований первого послевоенного десятилетия. Слухи о сверхсекретной базе Госрезерва, совсем не пострадавшей при ядерной атаке и расположенной в Люберцах передавались из уст в уста и будоражили всех. Отец три раза пытался прорваться к этому хранилищу, но все три раза безуспешно. То погода мешала, то конкуренты. Потом заботы о свежеобразованном Братстве навалились… В результате до «Искорки» у него руки дошли только в двадцатом году. Вот только на подъезде к Люберцам им встретились знакомые, которые за чашкой чая у костра поведали, что «легенда» оказалась пшиком! Кто-то из «мародёров» случайно нашёл этот склад, за пару неделей разобрал завалы у одного из входов в объект. Вскрыл капитальные двери… И всё это для того, чтобы обнаружить немного продуктов с истёкшим сроком годности! Склады были пусты ещё до Катастрофы!»

– Верно! – я нашёл нужную страницу в «гроссбухе». – Тут у меня адрес есть: «1-й Панковский проезд, дом 5».

Чпок, покосился на карту в прозрачном планшете, закреплённую на специальном кронштейне на передней панели:

– Так это всего в одном квартале как раз в ту сторону. А что это за «Искорка»?

Пересказывать старую историю мне сейчас не хотелось и я просто ответил:

– Ничего, что было бы важно в настоящий момент. Потом, если напомнишь, расскажу… – и продолжил уже в рацию: – Заноза в канале! Саламандр, поехали, с ситуацией разобрались.

«Может, кто-то решил использовать помещения «Искорки» для своих надобностей, а может, люди сюда по следам легенды приехали. Не стреляют – и ладно. А нам торопиться надо, стемнеет скоро».

* * *

Труба туннеля, освещённая ручным фонарём, выглядела, скажу честно, непрезентабельно – скопившийся за десятелетия принесённый водой песок и мусор. Из которых то тут то там торчали полусгнившие машины. А если вспомнить, с какой частотой падали на ближайшие окрестности «ядрёнбатоны», то и фонить там по сию пору должно изрядно. На этот раз, памятуя о неизвестном джипе с пулемётом, из машин всем скопом вылезать не стали, и туннель осматривали только три человека. «Тигры» же стояли чуть поодаль, блокируя подъезды к туннелю.

– Не, похоже, тут не пролезем, – подтвердил мои сомнения Тушканчик, встав рядом. – Машинки у нас не маленькие, а тут… Посмотри, сколько до потолка осталось. Чуть больше двух метров.

Самое обидное, что от нужного нас места отделяло хорошо если пара километров, а тут такой облом.

– Илья, а, может, рискнём? Гранатомёт с турели снимем – тогда пролезем, – предложил подошедший Саламандр.

Мур стремительно повернулся к нему:

– Вот и видно, что ты ещё молодой! Хоть бы глупости потише говорил, не позорился!

Лицо Сергея вспыхнуло:

– Ты, Тушканчик тоже – не сильно старый! Если я…

«Да, действительно, салага пока ещё… Старой «службы» не пробовал! А ведь она сильно от нынешней отличается, и первым делом в подходе. Раньше экспедиция значила выживание для тебя самого и близких твоих, да и надеяться можно было только на тех немногих, кто решился пойти в «горячую» зону, в призрачной надежде отыскать что-нибудь ценное. Это сейчас нас, Следопытов, две тысячи, с отлаженной связью, договорами о сотрудничестве с ближайшими соседями [90]90
  Вскоре после Катастрофы сложилась джентльменская договорённость, что старый канал экстренной помощи C9 FM (27065 кГц) становится открытым для всех, он и получил название «мародёрского». Для маломощных «безлицензионных» раций такие же функции присвоили частоте 433,300


[Закрыть], транспортной службой и централизованным снабжением. А вот, выходит, что многих «стариков», и меня в частности это расхолаживает. Сперва запасной маршрут проложить забыл, потом про «Искорку» забыл, так и патроны в рюкзак положить забуду!»

Я встал между спорщиками:

– А ну, ша! Ты, Саламандр, действительно облажался – забыл, что вам в «школе» рассказывали про канализацию и низины? Но и ты, Ваня, хорош! На фига на парня наехал? Он же на «тропу» встал после всех этих катавасий. Это мы с тобой до конца дней ливнёвки опасаться будем, и в любой городской подвал без дозиметра никогда не войдём, а Серёга всё больше на природе работал. Так что оба-двое отличились.

– Мистер Шляпа – всем! У нас гости с пяти часов! «Уаз» с трещоткой! – прервал мою тираду голос в наушнике.

– Заноза в канале. Саш, далеко они?

– На путепроводе стоят. Не дергаются, но и не уезжают. Похоже, за нами ехали.

– Эй, Говорун, – обратился я к Фёдору, оставшемуся в моей машине, – запроси их на «мародёрском». И на «четырёх тройках» тоже…

После пары минут ожидания, я снова обратился к Говоруну:

– Ну что, Федя, глухо?

– Как в танке! Может, им фонариком помигать?

– На фиг! Лучше дальше поедем.

Поскольку переговоры слышали все наши, повторять ни для кого не пришлось и десять минут спустя, пробравшись вдоль железной дороги, наша маленькая колонна подъехала к путепроводу.

– А это что за явление Христа народу! – озадаченно спросил Чпок.

Я был с ним совершенно солидарен, но выдержки у меня всё-таки больше, потому и сдержался. Поперёк широченного бетонного моста была устроена довольно высокая баррикада! Чего только сюда не притащили, чтобы её построить! Секции деревянных и проволочных заборов, мусорные контейнеры, остовы автомобилей…

Чтобы перебраться на другую сторону железной дороги нам пришлось бы проехать пару сотен метров вдоль подножия эстакады, повернуть на сто восемьдесят градусов и проехать такое же расстояние, но уже вверх, где и упереться в эту баррикаду. Да ещё этот загадочный «уазик» за спиной… Очень похоже на ловушку!

– Ваня, спустись сюда, посоветоваться надо, – обернувшись позвал я Тушканчика.

– Тебе тоже расклад не нравится? – старый соратник уже просёк ситуацию. – Похоже, что мы влипли, причём я не знаю ни одной группировки так близко от Столицы обитающей. Да тут и не жил никто последние тридцать лет. Воды нормальной и то нет.

– Кто и зачем – это дело второе, как выбираться будем?

– Элементарно – первая машина проскакивает вон через тот проезд, пока мы прикрываем, – он махнул рукой в направлении путепровода, – потом они прикрывают, а мы едем. Сверху они нас достать не смогут, угол не тот. А там уже прорываемся к Третьему кольцу и с него соскакиваем куда нам надо.

Чпок, до того сидевший молча, встрепенулся и выдернув из зажима планшет с картой развернулся к нам:

– Заноза, а чего мы такой крюк делать будем? Здесь же бампер усиленный, давай сразу под мостом повернём направо, забор повалим и через пути проедем. Всего пара кварталов до точки.

Я бросил взгляд в окно: «Действительно, те кто сделал баррикаду немного ошиблись. Понятно, что человек на обычной машине, пусть даже и внедорожнике по привычке не решится штурмовать полосу из шести колей железной дороги, а предпочтёт проехать цивилизовано – по мосту. Но у нас-то машины ого-го! И заборчик здесь сетчатый внизу, потому как стоянка с машинами. А их мы растолкать можем. И стрелять по нам людям, спрятавшимся на путепроводе и в торговом центре, что стоит неподалёку будет очень неудобно. Это – ели они вообще решатся первыми огонь открыть.»

– Ну, Вань, как тебе идея?

– Нормально, только слаженно действовать надо.

– Орлы, а вы не хотите выяснить, чего им от нас надо? – не прекращая смотреть в окно спросил Мистер Шляпа. – Вдруг ребятишки нас с кем-нибудь спутали?

– Ага, и ни на одной общепринятой волне не отвечают, – буркнул Говорун. – Сто пудов – это бредуны.

Мы с Иваном переглянулись. Одно дело, когда тебе противостоит разумная сила вроде отряда какого-нибудь поселения или организованной банды, и совсем другое – группа людей, выбравших для жизни засыпаный радиоактивной пылью и отравленный химией уголок вроде этого. Понять логику таких изгоев невероятно сложно. В прошлом нам и целые людоедские стаи попадались, но это уже страшная экзотика. Гораздо чаще бредуны жили грабежом и набегами, если только на старые запасы не наткнулись. Почему «жили»? А мрут они быстро, даже если ни с кем не воюют. Радиация, плохая вода и никакой медицины – редко кто больше пяти лет протянет.

– Федь, не гони! Откуда уродам такую серьёзную машину, как тот «уазик» взять, а? Да и перемёрли бы они здесь давно.