Текст книги "Еда и патроны. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Артем Мичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 77 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

– Вдовцу – пятьдесят шесть, минус четыре за ремень, минус двенадцать за шесть пачек «мясорубки», минус восемь за УС – тридцать два.

– Жить можно. – Стас забрал свою долю и, положив десять монет в карман разгрузки, спрятал остальное в подсумок.

– Будет еще товар или деньги лишние заведутся – милости прошу, – Жопа довольно осклабился, провожая клиентов к выходу. – А ты, Вдовец, если «беню» продать надумаешь, сразу ко мне неси. Лучшей цены здесь никто не предложит. Кстати, я и под заказ стволы достаю. Так что обращайся, коли экзотика какая понадобится.

Стас остановился и медленно перевел вопросительный взгляд с толстяка на Коллекционера. Тот, уловив молчаливый посыл, на секунду задумался и помотал головой.

– Чего? – недоуменно спросил Жопа, сверля глазами попеременно то одного, то другого посетителя. – Чего в гляделки играете, как два пидора?

– Ладно, – вздохнул охотник. – Спрошу.

– О чем? – занервничал толстяк, и рука, лежащая у Стаса на плече, потяжелела.

– Слушай, Жопа, среди твоих клиентов Бульдозерист не числится? – осторожно начал Коллекционер.

– Да в рот тебе насрать! – взревел толстяк полным негодования голосом и сплюнул в сердцах. – Чтоб я с Бульдозеристом дела имел?! Он же невменяемый! Ты знаешь, что этот уебок сотворил с Карасем, когда трех патронов в цинке недосчитался?! Руку отрубил на хрен! Пока левую, но все еще впереди. Нет уж, не надо таких клиентов!

– Тихо-тихо, не заводись. Я просто спросил.

– Просто? Просто так даже мухи не ебутся! – резонно возразил Жопа. – Чего вам надо от этого наркомана?

– Есть кое-что, – подключился к разговору Стас. – Пулемет нас германский интересует. «Эм Жэ три». Слышал про такой?

– Слышал ли я? Разумеется. Я слышал обо всем, что стреляет, и почти половину из этого держал в руках.

– Охотно верю.

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что он нам сильно нужен, а, судя по информации из достоверного источника, есть этот пулемет только у Бульдозериста.

Суровая раскрасневшаяся морда Жопы плавно разгладилась и поползла вширь, озаряемая улыбкой.

– Дай-ка угадаю, что это за источник. М-м-м… Неужели Фома?

– Точно, – подтвердил Стас.

– Сколько времени дал?

– Неделю. Со вчерашнего дня считая.

– Да, – почесал Жопа затылок, – дело-дрянь. Такая пушка даже через мои руки не проходила. А раз так, значит, Бульдозерист и впрямь вам на роду писан. – Он нахмурился и поднял кустистую бровь. – За Урал перебраться не думали?

– Не до подъебок, – процедил Коллекционер.

– Извини. Ну, что вам еще предложить? Выкупить нереально. За шесть дней вы столько не наскребете. Да и не продаст он. А если узнает, что от Фомы пришли, так вообще в грязь утрамбует без разговоров. Украсть? Самоубийство чистой воды. Там охрана – будь здоров. Хотя…

– Что? – спросили Коллекционер со Стасом на два голоса.

– Есть у меня одна идейка.

Глава 6

– Эй, зема, – охотник щелкнул пальцами, – ну-ка подрули сюда.

Рахитичной наружности служка с заячьей губой и сальными нечесаными волосами вздрогнул и на полусогнутых юркнул к столу.

– Слуфаю, – прошепелявил он, утирая слюни.

– Чего у вас тут пожрать можно?

– На пелвое сефодня уха, солянка. На втолое – сфинина жаленая и клольчатина. Из галнилов – калтофка.

– Мне уху и свинину с гарниром, – заказал Стас, но тут же передумал, вспомнив о Теше. – Хотя нет, не надо уху, солянку давай. С чем она, кстати?

– Солянка как солянка, – пожал плечами рахит. – С тлебухой.

– Ладно, – махнул рукой Стас. – Неси.

– А я ухи похлебаю, – взял слово Коллекционер. – Крысятина свежая?

– Клольчатина, – боязливо поправил рахит и ощерился под прицелом неподвижных желтых глаз. – С… свежая. Фсе свежее. Фто пить будите?

– Спирт с перцем. Есть?

– Как не быть? – ответил служка. – А фам чего? – обратился он к Стасу.

– Шиповника заварить можно?

Глаза охотника и рахита синхронно округлились, в воздухе повисла немая пауза.

– Что? – недоуменно развел Стас руками. – Ну, если нельзя… давай спирту тоже. Какая-никакая, а профилактика.

Служка кивнул и юрким полозом шмыгнул на кухню.

Стрелка настенных часов приближалась к трем. В кабаке было немноголюдно. Двое случайных посетителей отталкивающей наружности стучали ложками, доедая похлебку в углу. Еще один глодал мосол возле окна. Бледный солнечный свет падал сквозь мутные стекла, едва освещая внутренности заведения общепита – относительно небольшое квадратное помещение в одноэтажной хибаре, меблированное массивными столами и скамейками, почерневшими от времени и грязи. Обшитые грубыми досками стены, как, впрочем, и все деревянные предметы интерьера, включая пол, были превращены в полотно, на котором нашли выход скромные творческие амбиции местных завсегдатаев. Доминировала эротическая тема в самом раскрепощенном ее проявлении. Кое-где изображения вожделенных материй перемежались каракулями, призванными пояснить отдельные моменты композиций или же сообщить зрителю имена вдохновивших художника особ. Изредка встречались самодостаточные надписи, служащие либо памятками, как, например, «Пыру хуем по губам», либо констатацией героического свершения вроде: «10.06.2070. Пять зарубок на приклад». Из приоткрытой кухонной двери тянуло затхлостью и прогорклым жиром.

– Шиповника… – задумчиво выговорил Коллекционер. – Ты, Вдовый…

– Вдовец.

– Да какая разница? Бросай, короче, закидоны лацевские. И так я в твоей компании вынужден светиться – уже беда, так ты еще и ляпнуть норовишь постоянно херню какую-нибудь. Дискредитируешь меня в глазах общественности. То трупы в реке его не устраивают, то шиповника ему подавай. Накличешь беду на мою голову.

– Ладно-ладно, – согласился Стас. – Постараюсь вести себя естественнее, по здешним меркам. Разбужу низменные инстинкты.

– Не перестарайся только.

– Первое, – оповестил подоспевший рахит и плюхнул на стол две тарелки, изрядно набрызгав.

Стас побултыхал ложкой содержимое, заявленное как солянка, и после небольшого раздумья приступил к трапезе, стараясь пореже смотреть вниз, дабы не вникать в происхождение мелко порубленных ингредиентов.

Уха Коллекционера выглядела тоже не слишком аппетитно – желтовато-серая, мутная и отдающая к тому же совсем не характерным для этого блюда душком.

– Что за зверь? – кивнул Стас на тарелку с рыбьей головой, островом возвышающейся посреди бульона.

– Хрен знает, – охотник поддел зубастую голову ложкой. – На окуня похож.

– А глаза где?

– Нету, – Коллекционер повертел предмет обсуждения, рассматривая его со всех сторон. – Атрофировались, наверное, – сделал он вывод, оторвал жаберные щитки и, приложившись губами, с шумом засосал разбредающуюся мякоть.

– Нда… – глубокомысленно вздохнул Стас. – Знаешь, чем больше думаю, тем меньше мне нравится эта идея, – продолжил он, понизив громкость до шепота.

– А ты не думай. Другого решения все равно нет.

– Жопа с этой войны дивидендов снимет – мама не горюй. А мы? Игрушку Фоме новую притараним, если повезет.

– Ты, Вдовый, неправильно акценты расставляешь. Мы сейчас не пушку ржавую будем тягать, мы шкуры свои выкупаем. – Охотник уронил обсосанную рыбью голову на стол и ткнул в напарника грязным пальцем. – По большей части твою шкуру. И выкупаем, хочу заметить, относительно дешево.

– Может, сначала основной вопрос закроем, а там уж легче будет разобраться?

– Можем не успеть. То, что у Хромого нужные выходы имеются, – лишь догадка. Шесть дней промудохаемся без толку, на седьмой Фома за расчетом пришлет. Ему ведь не объяснишь, что тут дела поважнее его игрушек имеются. Вынь да положь. А нет, так… Придется бой принимать. Я от драки никогда не бегал, но со Святыми… Со Святыми не хочу. – Коллекционер посмотрел на безглазую рыбью морду, оттянул вниз ее челюсть и резко захлопнул. – Уж лучше как Жопа предлагает.

– Да, – усмехнулся Стас. – Сам-то в пекло не полезешь.

– Почему сразу в пекло? Ты ж наемник. Вот и наймешься. Бульдозеристу скоро много бойцов понадобится, не до каприза будет. Возьмет любого. Твоя задача – примелькаться и дело сделать. А в большую войну лезть никто не заставляет.

– Все равно дикость какая-то. Из-за пушки…

– Чего? – Охотник перестал жевать и, поморщившись, заглянул в глаза собеседнику: – Гуманист, что ли? Грязных мутантов пожалел? Это ты зря. Проколешься – они тебя жалеть не будут. Разберут на запчасти, а то еще и схарчат за милую душу. Мы такие.

Из кухни вырулил служка с подносом и, провальсировав между столами, занялся сменой блюд.

– Я не доел, – буркнул Коллекционер, глядя, как уплывает неопорожненная тарелка.

– Финоват, – брызнул рахит слюнями, ставя уху на место, к только что принесенному второму и двум наполовину заполненным стаканам. – Фто-нибудь еще?

– Нет. Сколько?

– Дфе монеты и… – взгляд рахита упал на «Бизон», – пять мафлят.

– Охренеть. Что так дорого? – возмутился Коллекционер, уже отсчитывая патроны.

– Неуложай.

– Неуложай… – передразнил охотник. – Держи.

Рахит сгреб наживу и беззвучно удалился.

Стас полез в карман.

– Угощаю, – небрежно махнул рукой Коллекционер, расстелил коричневый лист бумаги, в какую обычно упаковывают патроны, сложил в центр рыбьи останки, добавил несколько кусков «крольчатины» и, аккуратно завернув, спрятал за пазуху.

– В дорогу?

– Ага.

– Когда приступим?

– Да прямо сегодня, вечерком. Чего телиться-то? – Охотник поднял стакан. – Ну, за успех начинаний.

Дорога от кабака до берлоги Коллекционера шла через центр города. Так, по крайней мере, сказал сам провожатый, и Стас склонен был ему верить. Плотность населения здесь резко возросла, а сохранность довоенных построек говорила о том, что ударная волна пришла с окраин основательно погашенной. Высотность многих домов тут уже достигала девяти этажей. Состояние их было далеко от идеального, трещины в руку толщиной ползли от окна к окну, некоторые стены обвалились, но это уже не напоминало песочный замок, снесенный ударом лопаты. Просто время брало свое.

Вокруг кирпичных башен и коробок, словно муравьи вокруг поверженного жука, толпились одно-двухэтажные черные хибары, со всех сторон облепившие умирающих гигантов. Многие примыкали к их стенам вплотную, сливались друг с другом, образуя длинные кособокие бараки. И все это лоскутное, бессистемное скопище кишело жизнью, столь же дикой и отвратительной.

Говоря о царящем в Арзамасе празднике видового разнообразия, Коллекционер не соврал. Стас, шагая по грязным улочкам этого оставленного Богом города, вынужден был прилагать нешуточные усилия, чтобы удержать челюсти сомкнутыми, а глаза полуприкрытыми. Местная живность – никак не люди – поражала воображение. Видеть мутантов Стасу доводилось, и не раз, но в таком количестве они производили совсем иной эффект. Опухоли и деформации, наросты и изъязвления, сросшиеся конечности, складки обвислой кожи, лица, обезображенные до полной потери человеческого облика, неслись вокруг безумным хороводом, источая смрад и ужас.

– Сколько их здесь? – спросил он вполголоса.

– Тысяч сорок-пятьдесят, может и больше, – ответил Коллекционер, не оборачиваясь. – Это единственное место, где они не изгои. Хотя, я слышал, на востоке тоже есть поселения. Но Арзамас по-любому крупнейшее. Еще десяток-другой лет в том же духе, и здесь будет новая столица мира. – Он хмыкнул, глядя на окружающее убожество, и повернулся к собеседнику: – Только представь себе – прекрасный новый мир, где нет места предрассудкам и ханжеству, где люди и мутанты живут бок о бок, дополняя друг друга. Мир, построенный на принципах терпимости, сотрудничества и взаимоуважения. Как думаешь, это возможно?

– Утопия, – покачал головой Стас.

– Точно, – согласился охотник. – Хренова утопия. Кто-то должен будет сдохнуть.

– Непременно.

– Уже решил кто?

Вместо ответа Стас замедлил шаг и принюхался:

– Мы возвращаемся к реке?

– Нет. Это другой водоем.

Спустя минуту черные стены расступились, открывая вид на раскинувшееся посреди трущоб озеро. Его неподвижная темная гладь, укрытая дымкой, едва виднелась за обрамляющими берега грудами мусора. Густые испарения колыхались над водой, расползались клочьями желтоватой пелены и таяли, оставляя в воздухе удушливое едкое зловоние.

– Озеро Смирное, – представил Коллекционер местную достопримечательность. – Точнее – бывшее озеро Смирное, а теперь просто Яма. Близко лучше не подходить.

– Почему? Неужели в нем что-то водится?

– Это вряд ли, – охотник кивнул на прибрежные лачуги, и Стас заметил, что двери многих заколочены, а некоторые и вовсе сняты с петель. – Туман. Полгода-год, и легких как не бывало. Говорят, неподалеку от города могильник есть. Размыло его вроде грунтовыми водами, и вся дрянь прямиком сюда натекла. Так что местные апартаменты надолго не занимаются.

Стас присмотрелся к маслянистой набухающей пузырями воде.

– Почему не засыплете?

– Яму? Кому это надо?

– Ну, не знаю. Мэру.

– Мэру? – охотник сделал удивленное лицо. – В Арзамасе нет мэра. Здесь тебе не Муром. Нет Грицука, нет Бурова, ни эсэсовцев, ни стен. Городом правят банды. А они… – Коллекционер развел руками. – Да на хера им?

Стас с охотником обогнули Яму, держась на приличном расстоянии от берега, и снова углубились в хитросплетение улочек. Через десять минут шлепанья по грязи Коллекционер остановился напротив убогой одноэтажной лачуги, похожей скорее на сарай, чем на жилое помещение, и постучал в дверь. Внутри послышалась возня, а затем скрежет снимаемого засова и возбужденное сопение.

– Ну что? Что такое? – Охотник потянул гнутый гвоздь, заменяющий ручку, и шагнул в темноту дверного проема. – Соскучился, балбес?

В нос шибануло тяжелым звериным ароматом.

Стас, немного помедлив, рискнул переступить порог, но едва занес ногу, как шарахнулся от метнувшейся навстречу твари.

– Тихо. – Рука охотника легла на уродливую голову существа, отстраняя того назад в темноту. – Свои.

– Едрена мать! – Стас опустил дробовик. – Предупреждать надо!

– Струхнул? – Коллекционер вытащил из кармана сверток с костями и бросил его в угол, откуда незамедлительно раздалось жадное чавканье. – Он послушный, не тронет, если не прикажу. Красавчик, иди погуляй.

На свет, перебирая кривыми узловатыми лапами, выползло нечто отдаленно напоминающее восьмидесятикилограммового младенца и в то же время сильно смахивающее на собаку. Короткое мускулистое тело, розовая складчатая кожа четыре конечности, передние чуть длиннее задних, каждая увенчана пятью пальцами, очень похожими на человеческие, если не считать когтей. Мощная жилистая шея, шарообразная голова, лишенная волос. Крохотные, плотно прижатые уши, низкий лоб и морщинистое лицо.

«Или все-таки морда?» – Стас задумался, разглядывая диковинную тварь.

Высокие скулы, приплюснутый мясистый нос, широченный рот, обозначенный лишь идущей чуть ли не от уха до уха прорезью, скошенный подбородок, и глаза – большие, зеленые…

Тварь подошла к Стасу, дожевывая сверток, остановилась, взглянула с явным неодобрением, устрашающе рыкнула и вышла прочь, не забыв прикрыть за собой дверь.

– Что это? – произнес Стас механическим голосом.

– Домашний любимец, – обронил Коллекционер небрежно, пошарил в углу и нащупал керосиновую лампу. – Совсем крохой его подобрал. Кто же мог подумать, что такая скотина здоровая вымахает?

– Он разумный?

– В меру.

Язычок пламени заплясал под колбой, освещая небольшую комнатушку – грязный дощатый пол, мало чем отличающиеся от него стены, узкий топчан, накрытый дерюгой, в правом углу, стол с единственным стулом – в левом, посреди задней стены проем, занавешенный рваной тряпкой.

– Ты в этой дыре живешь? – поинтересовался Стас.

– Изредка. – Коллекционер поставил лампу, уложил на место засов и вытащил из ножен НР-2. – Отойди.

Черное лезвие углубилось в щель между досками пола и, действуя, как рычаг, потянуло кверху одну из них. Короткие гвозди легко вышли наружу. За первой доской последовала вторая, за ней – третья, открывая квадратный стальной люк в бетонном полу.

Охотник убрал нож, повозился немного с кодовым замком и, ухватившись за ручку, поднял массивную дверь убежища.

– Добро пожаловать, – сделал он театральный жест и потянулся к рычажку у кромки лаза, но вдруг замер, втянув голову в плечи. – Пардон. Чуть не забыл, – длинные пальцы совершили несколько лаконичных движений, отсоединяя едва заметную проволочную растяжку от спрятанного в нише сюрприза, – нда… Нужно чаще домой наведываться, а то и дорогу скоро забудешь.

Рычажок щелкнул, и раздвижная лестница опустилась вниз, глухо ударившись о пол цокольного этажа.

– Неплохая подборка, – оценил Стас развешанный по стенам подвала арсенал, состоящий из АК-74М, карбонового арбалета, СВУ-АС, «Винтореза», «Грозы» с оптикой и глушителем, «Каштана» явно не послевоенного производства и двух пистолетов, в одном из которых был опознан МР-443 «Грач», а вот второй попался Стасу на глаза впервые. – Что за агрегат? – спросил он, разглядывая крупный тяжелый ствол с угловатыми формами и надписью «ОЦ-33» на кожухе затвора.

– «Пернач», – ответил Коллекционер, занятый инвентаризацией содержимого разгрузки. – Автоматический, под девять на восемнадцать. Жопа говорил, что Стечкиным разработан, на замену АПСу. Но этот подшаманен чуток. Резьба на стволе под глушитель апэбэшный сделана.

– Так ты не только пальцы коллекционируешь?

– Только пальцы, – охотник застегнул ремень и, забрав «Пернач» из рук Стаса, сунул пистолет в кобуру. – Не имею привычки на стволы дрочить. Это все для работы. Периодически обновляется. Что-то уходит, что-то приходит. А вообще я к пушкам не привязан. Мне нож ближе.

– Кстати, а что там по поводу чемпиона? – Стас уселся на кровать в дальнем углу и опробовал мягкость панцирной сетки.

– Какого чемпиона?

– Первое место в пальцевом рейтинге.

– Хм, – Коллекционер замолчал ненадолго, подтягивая шнурки. – Об этом тебе знать не обязательно.

– Что так? Секрет?

– Угу.

– Не иначе своего замочил? Кого-то из местных?

Охотник наградил Стаса кривой ухмылкой, так и оставив вопрос без ответа.

– Мешок не бери. Все равно возвращаться.

– Не боишься, что выдам бункер твой тайный? – Стас скинул рюкзак и, поднявшись, оправил снаряжение.

– Боюсь. Поэтому лучше молчи, а то начну задумываться о правильности сделанного выбора и хер его знает, чем все кончится. – Охотник легонько погладил большим пальцем лезвие «Марк-2», проверяя остроту заточки, и, удовлетворившись результатом, сунул клинок в ножны. – К рейду по вражеским тылам готов?

– Всегда готов.

– Ну, тогда вперед.

К вечеру на улице похолодало и опять заморосил дождичек.

– Погодка – что надо. – Коллекционер шмыгнул носом, поднимая ворот плаща. – Разгонит бездельников по норам. Нам лишние глаза ни к чему.

– А клиенты в теплый угол не залезут? – поинтересовался Стас, огибая лужи.

– Вряд ли. Под Бульдозеристом особо не забалуешь. Поставили в патруль – значит, будут стоять до смены. Лучше с мокрыми ногами, чем вообще без них. А раз уж Потерянные теперь с Центром на ножах, так и вообще башки лишиться можно за неисполнение приказа.

– Много их в патруле?

– Обычно по двое ходят. Шесть-семь пар на район. Валить надо тихо и быстро, чтоб ни вздохнуть, ни пернуть не успели. И сразу когти рвать к Центровым. Там операцию повторяем. Потом в берлогу. Сидим ждем новостей. Думаю, долго ждать не придется.

– Надо было «Винторез» взять, – запоздало предложил Стас, разглядывая вооружение охотника, состоящее лишь из «Пернача» в поясной кобуре и пары ножей.

– К нему патронов нет. Да и тесновато здесь с «Винторезом». Сам видишь. Придется работать накоротке.

– Насколько близко?

– Вплотную. Ты с ножом-то как, дружишь?

– Не настолько, чтобы автоматчиков резать.

– Я-я-ясно, – протянул Коллекционер с ноткой презрения в голосе. – ПБ в боевом?

– Да.

– Хорошо. Действовать будем по моей команде. Команда звучит так: «Здорово, Сыч!» На ее произношение у меня уходит две секунды. Столько же должно хватить тебе на осознание, изготовку и выстрел. Как только последний звук приветствия обласкает ухо нежным шипением, пуля должна покинуть череп ближнего к тебе бойца. Второго я беру на себя. Ясно?

– Предельно.

Дождь постепенно набирал силу, и улочки в подтверждение догадок Коллекционера совершенно обезлюдели.

«Обезлюдели, – повертел Стас на языке такое простое и обыденное слово. – Нет, здесь они всегда безлюдны, а сейчас просто пусты».

Ориентироваться в лишенной всякого плана застройке было тяжеловато. Спустя десять минут лавирования среди безликих халуп и таких же похожих друг на друга руин обратная дорога начисто стерлась из памяти. С одной стороны, черные лабиринты давали неплохие возможности для отхода. Путаные кривые улочки позволяли моментально затеряться в случае возникновения непредвиденных шума и пыли. Но с другой…

«Главное – не терять Кола, – проскочила у Стаса в голове тревожная мысль. – Потеряю – пиздец. Заблужусь, как пить дать».

– Не отставай, – будто услышав его размышления, позвал Коллекционер. – Мы уже близко.

Узкая, петляющая среди лачуг тропа сделала крутой поворот и влилась в идущую параллельно улицу. Здесь было уже посвободнее, но тоже не бульвар – относительно прямой отрезок тянулся не больше чем на десять метров, а потом резко уходил в сторону, как спереди, так и сзади. Дома, строго выдержанные в местных архитектурных канонах, радовали отсутствием окон. А разошедшийся не на шутку дождь прогнал с улицы даже последних забулдыг и тунеядцев.

– Чудесное место, – констатировал охотник, бегло осмотревшись. – Тут и подождем.

– Прямо вот так? – повертел головой Стас. – Посреди улицы?

– Именно. – Коллекционер присел и развязал шнурок на ботинке. – Я смотрю налево, ты – направо. Увидишь патруль – шмыгни носом. Дальше – как договаривались. И без самодеятельности.

Ожидание патруля оказалось делом небыстрым, а учитывая нервозность ситуации при полном бездействии, время и вовсе замерло, в отличие от дождя, настырно барабанящего по плечам и капюшону. Стремительно растущие лужи оставляли все меньше пространства для переминания с ноги на ногу, и Стас даже посочувствовал терпеливо сидящему над развязанным шнурком Коллекционеру.

По субъективным ощущениям прошло уже не меньше пятнадцати минут, а патруль себя так и не обнаружил. Стас взглянул на часы – без двадцати шесть. Ощущения обманули, почти в два раза завысив время, однако это не успокаивало, и он решил нарушить молчание. Но как только первые звуки фразы: «Надо менять место» – готовы были сорваться с языка, за правым поворотом послышалось чавканье раскисшей грязи под сапогами и негромкая брань в адрес небес, бесцеремонно разверзших свои хляби аккурат к заступлению в смену. Из-за угла вырулили двое. Один высокий, второй пониже и покоренастее. Оба в брезентовых плащах с капюшоном. На плече – по АК-74 стволом вперед.

Стас поежился и артистично шмыгнул носом.

– Вот блядь! – возмутился Коллекционер и активно заработал пальцами, создавая видимость неравной борьбы со шнурком. – Гнилье на гнилье. И ведь торгует, сука, без зазрения совести! Удавить его мало говном этим!

Патрульные завершили беседу о погоде и неспешно приближались, переместив озябшие руки из карманов на рукояти оружия.

Стас продолжал топтаться на месте, делая вид, что дожидается своего нерасторопного товарища.

– Ну ты подумай, а! Чистая синтетика! Какая ж это синтетика?

Охотник сидел спиной к патрулю и затягивал узел на берцах. Расстояние между ним и целью сократилось до пяти метров.

– Нет, сейчас же вернусь в лабаз и прямо в глотку паскуде гниль его затолкаю! Пусть в следующий раз, сука, думает, прежде чем наебывать, имени не спросив!

Разделавшись наконец с якобы гнилыми шнурками, он поднялся, обернулся и вздрогнул от «неожиданности», встретившись глаза в глаза с «как из-под земли выросшими» в метре от него автоматчиками.

– О! – Коллекционер отклонился назад и указал пальцем на коренастого, привлекая к себе все внимание слегка опешивших патрульных. – Так это ж… Здорово, Сыч!

Справа раздался негромкий хлопок, и мертвое тело высокого начало движение к земле. Еще до того, как оно плашмя бухнулось в грязь, нож, словно по волшебству возникший в ладони охотника, мелькнул перед коренастым, оставляя свой лаконичный росчерк. Правая рука с рассеченными сухожилиями безвольно повисла вдоль туловища еще живого патрульного. Левая – рефлекторно обхватила перерезанное горло. Кровь заструилась между пальцами.

Коллекционер сделал шаг навстречу пошатнувшемуся автоматчику и молниеносным движением отхватил ему ухо.

– Это еще зачем? – полушепотом окликнул Стас, уже разминая перед рывком напружиненные ноги.

– Так надо. – Охотник обошел упавшего на колени крепыша и повторил ту же операцию с телом долговязого, после чего отцепил с разгрузки мертвеца гранату, сунул ее под бездыханное тело рычагом вверх и осторожно вынул чеку. – Все, сваливаем.

Подошвы обоих почти синхронно зачерпнули грязи и зашлепали по лужам, штампуя расползающиеся в тот же миг следы.

– Стоп. – Ладонь Коллекционера уперлась Стасу в грудь, после того как за спиной остался четвертый проулок. – Дальше пешочком.

– Это точно был патруль? – спросил тот, переведя дыхание.

– Точно. В этом районе никто, кроме Потерянных, автоматами не богат.

– Ловко ты, – Стас махнул по воздуху сложенными на манер клинка пальцами, – с ножом управляешься. Учил кто?

– Жизнь научила.

– Да, она умеет. Как думаешь, скоро придут в движение?

– Скоро. И лучше чтобы к этому времени Центровые тоже пылали праведным гневом. Для надежности.

– Часто они собачатся?

– Постоянно. Но большая война случается примерно раз в три года, когда обиды за критическую массу переваливают. Сейчас как раз срач идет капитальный, нужно только подзадорить. – Охотник замедлил шаг перед развилкой и махнул рукой направо: – Вроде туда.

– Много стволов в банде?

– Двести-триста. Может, и больше. Когда война начинается, запах горелого мяса по всему городу стоит от костров погребальных. На улицу носа не высунуть.

– Стреляют?

– Нет, – усмехнулся Коллекционер. – Жрать сразу хочется от таких ароматов.

– А сколько в городе банд?

– Крупных – восемь, ну и так еще по мелочи, шушера всякая на отшибах. Есть, короче, где разгуляться. Бля!

– В чем дело?

Коллекционер притормозил на очередном перекрестке, крутя головой по сторонам.

– Что-то не узнаю я тут ни хера.

– Этого еще не хватало, – Стас огляделся, почувствовав себя неуютнее обычного.

– Дом здесь стоял двухэтажный, – кивнул охотник на угол с ветхой сараюшкой. – Козырек у него еще здоровый такой…

– Заблудились, мать твою ети.

– Да не ссы, разберемся. Не был я тут давно. Может, подзабыл уже, а может, и перестроили. Сейчас. – Он еще раз внимательно обвел взглядом безликие черные стены и махнул налево: – Туда.

– Уверен?

– Уверен я только в одном – все когда-нибудь сдохнут. Живее.

Пролетев без задержек шесть прогонов, Коллекционер снова остановился и задумчиво поскреб подбородок.

– Опять не узнаешь? – Стас втянул носом воздух, пытаясь различить ароматы главных ориентиров, но унюхал лишь хлюпающие под ногами нечистоты.

– Да нет, теперь узнаю, – губы охотника недовольно скривились. – Заррраза.

– Что опять не так?

– Надо было раньше поворачивать. Далековато углубились.

Он уже развернулся, чтобы нырнуть обратно в проулок, как вдруг…

– Эй! – послышалось справа.

Коллекционер со Стасом обернулись на окрик. Из-за угла, метрах в двенадцати, появились четверо. Впереди плечистый детина под метр девяносто ростом, в длинном, застегнутом под горлом плаще из некрашеной кожи. Коротко стриженная голова, расписанная шрамами бульдожья морда. На правом глазу бельмо. На ногах высокие сапоги со стальными шипастыми носами. Поперек широченной груди АКМ. Остальные трое, одетые на тот же манер и лишь немного уступающие габаритами первому, несли АКСУ, «Сайгу» 20К и «Витязь».

– После меня, – чуть слышно произнес охотник, разворачиваясь.

Стас кивнул.

– Твою же мать! – бульдожья морда расплылась в довольном оскале. – А я думаю: «Он, не он?» Кол, бродяга, давно не видал тебя в наших краях. Какими судьбами?

– Фара! – охотник развел руки, «обрадованный» случайной встречей. – Вот уж не ожидал увидеть, – он сделал три шага вперед и пожал протянутую шестипалую лапищу, – ты же вроде на восток хотел перебраться. В леса. Ох и здоров же стал, чертяга.

– Хотел. Да как-то все… То одно, то второе. А потом, видишь, десятником назначили. Жизнь наладилась слегка. Сам-то как?

– Все так же. На моей службе повышения не дождешься, – Коллекционер дружелюбно посмеялся и, будто невзначай, сделал шаг в сторону, заходя выстроившимся линией Центровым в правый фланг, так что непосредственно перед ним остались только Фара и один из его подшефных, загораживающий спиною остальных двух.

– Надо бы встретиться как-нибудь вечерком, по стаканчику пропустить. А? У меня завтра после восьми свободно вроде. Заглянем к Борову, посидим, поболтаем. Что скажешь?

– Само собой. – Охотник хлопнул здоровяка по плечу. – Где тебя найти-то можно?

– Так и искать нечего. Рядом тут, переехал в башню, – Фара на секунду отвернулся и махнул рукой в сторону полуразрушенной многоэтажки.

Этого мгновения хватило на то, чтобы громадный ОЦ-33 покинул кобуру и прочертил диагональную линию пулевых отверстий через грудь Фары и голову стоящего рядом бойца, оглашая округу надрывным треском.

Все произошло настолько быстро, что два оставшихся стрелка даже не успели поднять оружие.

Ушедший кверху ствол «Пернача» поравнялся с лицом счастливого обладателя «Сайги», в тот же миг изрыгнув сноп пламени. Короткая очередь легла аккурат промеж глаз, оставляя в голове бойца опаленную дыру на месте переносицы и извергающийся кровью вулкан на месте затылка.

Стас, промедливший лишнюю секунду, вскинул дробовик и, не целясь, выстрелил в ближайшего и единственного оставшегося на ногах противника, когда тот уже поднял свой «Витязь».

Раскатистый грохот двенадцатого калибра слился с треском автоматной очереди. Тело Центрового оторвалось от земли и, пролетев метра полтора, бухнулось в грязь, разметав вокруг черные брызги. Левая рука, отсеченная выше локтя, осталась лежать на том месть, где он только что стоял.

– Пассскуда, – завалившийся на спину Фара тщетно пытался дрожащей рукой справиться с автоматом. – Чтоб ты сдох!

Вероломный убийца сделал шаг вперед и грязным ботинком прижал АКМ к кровоточащей груди. Единственный глаз Фары заглянул в дымящееся дуло «Пернача».

– Непременно, – пообещал Коллекционер, и багровый нимб расцвел вокруг головы десятника.

– Сваливаем! – Стас загнал патрон в магазин ружья.

– Погоди.

– Да хрен с ними, с ушами! Уходить надо!

Будто в подтверждении только что озвученной мысли метрах в ста левее послышались возбужденные голоса и приближающиеся звуки шлепающих по грязи сапог.

– Блядство! – Коллекционер сунул приготовленный для членовредительства клинок обратно в ножны и рванул в ближайший проулок. – За мной!