Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

– Ага. Здоровые такие, видать, тренированные, – покивал Фима. – Дерутся как звери.

С этими словами он покривился от боли, попытался пошатать передний зуб.

– Сразу видно, что подготовленные.

– А нерусские, это какие? На кого похожи? – Спросил я задумчиво.

– Да хрен их знает. Но точно не армяне. То ли ингуши, толи дагестанцы. Или…

– Чеченцы?

– Да, может, и чеченцы. Ай, сука. Руку об него выбил. – Фима аккуратно потрогал перебинтованное запястье. – Врезал одному из них в челюсть, но как-то совсем неудачно. Хорошо хоть кости да связки целыми остались.

Не уж-то Фима нарвался на чеченов? Говорить об этом наверняка было нельзя. На самом деле дебоширами мог оказаться кто угодно. Может, кто-то из местных диаспор, а может, и залетные. В конце концов, Армавир, по сути своей, очень многонациональный город. Вместе с русскими тут жило много кавказских народностей. Однако преобладали, конечно, армяне. Среди остатков черкесогаев, основавших город, и карабахских армян, переселившихся сюда когда-то, до сих пор шли споры о том, кто же из них в действительности дал начало Армавиру. Как ни странно, в общественном сознании армяне побеждали.

– Это все, Фима? Ничего еще не можешь о них сказать?

– Могу, – покачал головой Ефим. – У нас с ними сегодня вечером стрелка.

– Вот как, – хмыкнул я.

– Ну да.

Фима как-то замялся, смущенно опустил глаза.

– Ты, Витя, прости, что я тебе тут проблемы доставляю. Подрался, вот и… – Он замолчал.

– И что?

– И стрелку им назначил.

– Ты, значит, назначил, – вздохнул я.

– Угу. Как-то само вырвалось. Когда стали орать про милицию, они тут же отвалили, вроде как испугались, что ли. Резко поведение свое поменяли. То, казалось, рвать нас будут зубами до конца, а то раз, и отпихнули нас. Ну я и заорал им, мол, зассали. А один из них мне на ломаном русском, мол, кто зассал? Давай один на один драться. А я ему, мол, давай. Завтра, говорит, в семь вечера, на Кубани. Где старый мост. Бери с собой, кого хочешь, всех, говорит, раз#бу.

Старый мост на Кубани? Так именно там и встречался с чеченами Руслан. Почему именно там? Это вообще совсем непопулярное место для стрелок. Но, возможно, неместным людям, которые плохо знают окрестности, проще назначить встречу там, где они уже были и куда знают дорогу.

Тогда у меня закрались определенные сомнения еще по одному вопросу. Руслан рассказывал, что этот Корастелев считает поставщиков серьезными людьми. То есть, это чеченцы серьезные люди. Да только у серьезных людей как-то слишком сильно хромает дисциплина, раз уж они позволяют своим подчиненным буянить в городских клубах, да еще и стрелки назначать.

Глупо спорить, что чеченцы, с коротким в скором времени придется столкнуться нашим ребятам в первой чеченской – этой ужасной войне-ошибке, действительно профессионалы. Командный состав у них, как правило, обученный. Это еще советские офицеры, с отличным образованием тех времен, но в то же время знающие специфику своего народа. Народа, живущего еще, по сути, старыми, почти родоплеменными нравами. Народа-свирепого война.

Если надо, дудаевцы или какие-нибудь басаевцы, проявляли железную дисциплину в бою и при организации своих чудовищных терактов. Но эти… Приехали, значит, за серьезной поставкой? За оружием? И так дебоширить? Так рисковать?

И тут на ум приходило несколько выводов: либо они не те самые чеченцы, а просто какие-то залетные ребята, либо у них некомпетентный командир, ну, либо это просто какая-то мелкая банда, каких, на территории нынешней независимой Ичкерии, развелось море. Промышляют такие в основном похищениями за выкуп, наркоторговлей, да воюют за деньги.

Конечно, говорить, что мои выводы били однозначно верными, я не мог. Слишком мало сведений.

– Ну, теперь ехать придется, – растерянно рассмеялся Фима. – Сам знаешь, если отступить…

– Знаю. Но ты не поедешь.

Узкие от отека глаза Ефима, даже расширились от удивления, когда он услышал мои слова.

– Как это не поеду?

– Ты себя видел? Еле на ногах стоишь. А драться ты будешь, я так полагаю, одной рукой?

– Если надо, буду зубами грызть, ты ж меня знаешь, – посерьезнел Ефим.

– Знаю. Потому ты мне здоровый и нужен, но для других дел. Для Обороны. Так что у тебя отпуск недельный. Восстанавливайся. Но еще раз куда-нибудь влезешь, пеняй на себя, понял?

– Не понял, – мотнул головой Ефим. – Как это вы без меня? Да, понимаю. Дурак, в драку полез, но…

– На твоем месте любой из нас в драку полез бы, – признался я. – Я бы тоже не стоял в стороне, если бы там, у Эллады, кто-то решил подебоширить. Не в этом беда, а в том, что ты побитый. Ребра-то целы?

– Целы. Из серьезного, только рука, – Ефим показал мне перебинтованное запястье.

– Ну вот. Щас из тебя боец не получится. Отдыхай. Разрулим как-нибудь сами.

– Витя, да я ж так не могу, – не унимался Ефим. – Не могу я, что б вы без меня, мои же проблемы разгребали.

Я вздохнул.

– Фима, вот скажи, если я тебя прошу что-нибудь для меня сделать, что ты делаешь?

Фима снова удивился. Как-то замешкался, натужно работая своими медленными мозгами.

– Я… Ну… как что? Делаю, что ты просишь.

– Верно. Делаешь и не задаешь лишних вопросов. Помогаешь решать мне и наши общие проблемы, и мои личные. Раз так, я отплачу тебе тем же и будем квиты. Так тебя устроит?

– Ты меня больше раз выручал, – буркнул Ефим.

– Ничего. Жизнь длинная, – я улыбнулся. – Еще сочтемся.

– Ну раз сочтемся, то хорошо, – решился он. – Езжайте. Но держите меня в курсе. А то я ж места себе не найду.

– Будем, – поднял я взгляд к небу, решив, что ни Жене, ни Степанычу не расскажу о сегодняшней стрелке. По крайней мере, пока что. – Будем держать в курсе, Фима.

Весь оставшийся день я пытался выяснить хоть что-нибудь про этих «нерусских», которые устроили драку в Элладе. И кое-что интересное разузнать мне все же удалось.

Домой я вернулся часа в четыре. Марина была еще на парах, а я почти тут же взялся за телефон. Достал мятую визитку Вадима. Был шанс раскрутить все это дело с боевиками одним ударом. Правда, шанс, скажем прямо, небольшой. Теперь, то, что вчера, в клубе, били именно наши чечены, я почти не сомневался. Оставалось самое сложное – убедить Вадима, что это именно они.

С первого раза я Вадиму не дозвонился. Трубку не взяли, и я попробовал еще раз, через полчаса. Наконец, после долгих гудков, которые, казалось мне, продолжались целую вечность, на том конце ответили.

– Алло, – прозвучал наконец, знакомый голос разведчика. – Кто это?

Голос звучал удивленно.

– Говорит Летов. Привет, Вадим.

– Витя? Ты чего звонишь?

– Есть разговор. Кажется, я вышел на чеченов.

– Ты? Вышел? – Снова зазвучали в его голосе удивленные нотки. – Но как? Впрочем, неважно. Группа уже на пути в Новороссийск. Трое уехали, еще вчера. Я тут остался, да еще один мой, скажем так, коллега. Заканчивали кое-какие дела, но уже выдвигаемся. Так что, слишком поздно, Витя. Ты кончай там свою оперативную работу и живи как жил.

– Вчера в Элладе мой друг подрался с заезжими нерусскими, – начал я, проигнорировав его слова. – Они пытались пройти внутрь, чтобы развлечься, но охранник что-то заподозрил и не пропустил их. Началась драка.

– Витя, – вздохнул Вадим. – Это могли быть кто угодно. Мало, что ли, в Армавире не русских? Я понимаю, у тебя руки горят что-то делать. Понимаю, что ты хочешь как-то обезопасить себя и своих близких от всей этой истории с мясуховскими и оружием. Но у нас уже другая задача.

– Я разговаривал с управляющим, что работал в тот вечер в Элладе, – невозмутимо продолжал я. – Ездил сегодня к нему домой. Даже разбудить человека после смены пришлось.

– Витя, говорю же, уже слишком поздно. Все, давай. Связь хоть и казенная, но дорогущая. Да и мне вести машину надо.

– Они приехали в Элладу на Ниссан Патрол, – проговорил я. – На джипе, который видел Руслан при первой их встрече. Управляющий видел, как они садятся в машину и уезжают.

– Ниссан? – Мрачно повторил Вадим. – Ты пойми… Если я даже попытаюсь развернуть группу, уже слишком поздно, Витя. Да и Тургулаева не остановить. Ты же разговаривал с ним и не смог переубедить. А я вообще у него в подчинении сейчас нахожусь. Он отдает приказ – я исполняю. Ну вот, приказ такой: добраться до Новороссийска.

– У нас с ними сегодня стрелка, – продолжал я. – Семь часов вечера, побережье Кубани, у разрушенного царского моста. Я туда поеду. Если у вас ничего не получится в Новороссийске, вы знаете, где начать искать.

– Когда? Сегодня? – Засуетился Вадим. – Ты? Витя, если это чичены, они церемониться с вами не будут. Не делай глупостей.

– Пока, Вадим, – проговорил я и положил трубку.

Потом я пошел в комнату, достал наган, проверил барабан. Осталось четыре патрона, а дополнительных больше не было. Недолго думая, я заглянул в шкаф, отодвинул Маринины вещи, висящие на вешалке. Там, в глубине, стоял сейф с ружьем, что подарил мне Женя. Там же хранилась и пачка патронов к нему.

Ружье я зарегистрировать так и не успел. Не было времени, и теперь это обстоятельство было мне на руку. Извини, Женя, но, кажется, придется твою пушку подправить.

Я открыл сейф, взял ружье и положил в чехол. Вернулся к телефону.

– Алло, Степаныч, ты дома? – Спросил я, когда он взял трубку.

– Привет, Витя, что-то случилось? – Понял он по голосу.

Тогда я вкратце рассказал ему все: и про чеченцев, и про сделку с оружием, и про мои отношения с сотрудниками РУОПа.

– Почему ты молчал раньше? – Мрачно спросил он.

– Не хотел вас втягивать. Думал, раз там работает группа, они справятся сами, по моим наводкам. Но с ними, как ты слышал, не вышло.

– Как Ефим?

– Нормально. Ничего серьезного. До свадьбы заживет.

– Жене звонил?

– Нет, пока что. Степаныч, дело серьезное. Нужна поддержка, причем хорошая. Просто ветеранами тут не обойтись. Нужен кто-то посерьезнее.

– Понимаю, – Степаныч вздохнул. – Есть у меня один друг в ОМОНе. Майор. Может, смогу попросить его помочь. Но хрен знает, как он отнесется к такому предприятию. Вдруг откажет.

– Если откажет, позвони мне. Я все отменю, – солгал я.

– Разумно. Одни мы тут не сдюжим. Да и проблем меньше у меня будет, – повеселел он голосом. – Ты ж знаешь, что мы с Томой съехались. Не хотелось бы ей брехать о том, куда я на самом деле еду.

– Понимаю. Ладно, Степаныч. Давай. Жду звонка. Кстати, подожди.

– Чего ты, Витя?

– Одолжи мне ножевку по металлу. Тут для дела нужна, сможешь?

Я аккуратно сломал веточку, которая мешала наблюдать за пляжем. Как я и думал, они приехали намного раньше назначенных семи вечера. Правда, я тоже приехал раньше.

Степаныч не смог договориться с ОМОНом о поддержке, и я сказал ему, что все отменяется. Однако сам решил не сидеть сложа руки.

Приехав в пять вечера в район лесхоза, я оставил машину далеко наверху, сам же стал спускаться к реке. Правда, я пошел не тропами, ведущими к ней, а пологим, поросшим лесом склоном, нависшим над всем гравийным пляжем. Это была та еще задачка, но я справился.

Около получаса мне понадобилось, чтобы найти подходящую позицию для наблюдения. Сейчас я должен был убедиться, что наши «нерусские», именно те самые чеченцы, с которыми у Корастелева был договор на продажу оружия. Возможно, я смогу разузнать и еще что-нибудь о них, но не факт.

Разместившись в кустах, я поудобнее уложил свой обрез, который сделал из Жениного ружья. Он мешал комфортно засесть на склоне. Потом достал бинокль, купленный мной сегодня в охотничьем магазине, и какую-то китайскую мыльницу, наспех приобретенную на рынке. Стал наблюдать.

Ниссан Патрол, блестя своей обшивкой цвета металлик, медленно скатился по наклонной дороге, заехал на гранитный берег. Оттуда вышли двое мужчин. Одетые в спортивное, они были высокими, крепкими и… бородатыми. Однако они были не одни.

– Вот, суки… – пробурчал я себе под нос, подстраивая четкость бинокля.

Задние пассажирские двери большой машины распахнулись и оттуда вышли еще трое. Эти были одеты в камуфляж цвета хаки. Я видел, как они перекинулись несколькими словами с теми, что носили спортивное, а потом открыли багажник, стали доставать оттуда и натягивать на себя бронежилеты. Вынать автоматы.

– Это они, значит, на стрелки так ездят, – прошептал я и отложил бинокль.

Вооружившись мыльницей, я попытался взять их в кадр. Расстояние было большим и оставалось только надеяться, что на фото можно будет что-то разобрать. Хотя узнаваемая машина точно отпечатается на пленке. Да и вооруженных людей можно будет различить.

Опасность была серьезной. Вспышка на камере не отключалась, и меня могли просто спалить по отблеску. Однако я решился. Стиснув зубы, нажал спуск. Блеснуло, но, кажется, никто из боевиков не увидел света вспышки.

Примкнув рожки с патронами, троица направилась в ближайший овраг, откуда добывали гравий, и залегла на самом дне. Затаилась. Двое в спортивном остались стоять у машины.

Значит, они готовили Фиме западню. Едва приодеть на берег какая-нибудь чужая тачка, они обстреляли бы ее из боевого оружия, убили всех, кто был внутри, а выживших, возможно, попытались бы схватить, чтобы получить выкуп. М-да…

Сделав снимок, я торопливо перемотал пленку. Сфотографировал их снова, уже сидящими в яме. Перемотал, щелкнул машину. Перемотал. Потом повесил аппарат на руку за шлейку, снова принялся наблюдать в бинокль.

Я попытался прочесть номер на машине. Однако с расстояния метров в двести пятьдесят, рассмотреть цифр я, конечно же, не мог. Правда, мог сделать другой вывод: те двое, что остались стоять у Патрола, явно были моложе остальных. Сказать точно было нельзя, но не старше двадцати, двадцати пяти лет. Вооруженные же – точно взрослые мужики. Вел троих лысый мужчина с короткой черной бородой. Он же раздавал остальным приказы.

Это были точно они чеченские боевики. М-да… Ошибка Тургулаева была сейчас очевидна. Но ничего поделать было уже нельзя.

Я глянул на свою монтану. Времени подходило уже шесть. Боевики же просто ждали: вооруженные сидели на дне котлована, а остальные болтали у машины. Я решил дождаться, пока они уедут. Если попытаюсь уйти и попадусь, вряд ли останусь живым. Риск был слишком велик. Мой обрез, скорее всего не выручит меня. Это было больше оружие мести, чтобы забрать с собой кого-нибудь из них, если меня обнаружат.

Если же уйду – проявлю снимки и попытаюсь убедить местные органы в том, что рядом с городом появились боевики и хотят купить оружие здесь.

Я снова щелкнул камерой, но теперь напрягся. Один из парней, которые опирались о крыло патрона, выпрямился. Стал пристально смотреть в мою сторону. Что-то быстро проговорил своему дружку. Глянув время, он торопливо пошел к яме, где залегли его подельники.

– Так, – я спрятала бинокль в сумку. – Видимо, отсидеться не выйдет.

Отправив туда же фотоаппарат, я взял с земли обрез, бросил взгляд на боевиков.

Их командир показался из котлована по пояс, что-то обсуждал с парнем. Последний активно жестикулировал и… указывал рукой в мою сторону.

Когда остальные стали подниматься из ямы, я принялся уходить, пробираться сквозь заросли вверх по склону. Был велик шанс, что они тоже полезут сюда искать меня.

Аккуратно, но быстро следуя выше и выше, я услышал звук автомобильного двигателя. В первые мгновения мне показалось, что они завели Патрол, и сматываются сами. Однако, когда с берега раздались щелчки выстрелов, я замер. Обернулся. По кому-то, но не по мне, работали автоматы, снабженные глушителями.

Решившись, я вернулся чуть пониже. Продрался сквозь заросли, чтобы увидеть берег.

– Вот сука… – Прохрипел я, переводя дыхание после подъема.

Они обстреливали уже знакомые мне Жигули. Машина, взявшаяся у реки непонятно откуда, замерла на гальке. Боевики, поднявшиеся из котлована, вели по ней огонь очередями. Те, кто остался у Патрола, разряжали в машину пистолеты.

Пятерка тряслась и оседала на пробитых колесах. Всюду летели брызги стекол. Защитившись ей, словно амбразурой, у распахнутой водительской двери, сидел, прижавшись к кузову, человек.

Я торопливо переместил свою спортивную сумку-паленку адидас со спины на живот, достал бинокль, стал смотреть.

– Мля… – Выругался я. – Вадим? Откуда ты, сука, тут взялся?

Глава 12

Разведчик, тем временем, не терял ни секунды. Он достал ПМ, и, вытянув руку, стал стрелять куда-то вверх и сторону, чтобы хотя бы обозначить, что он вооружен, и просто подойти и прикончить его не получится. Чеченов это, кажется, не сильно впечатлило, и они продолжали высаживать в машину Вадима патрон за патроном.

Думал я недолго. Мысль мгновенно промчалась в голове: если они его убьют, у меня больше не будет связи с РУОПом. Я не смогу довести дело до конца. А когда Тургулаев узнает, что с одним из его сотрудников случилась беда, может быть, уже слишком поздно, ведь сделка к тому времени, скорее всего, состоится.

Я не стал рассуждать о том, как Вадим тут оказался. Если ему не пришли на помощь товарищи, если ОМОН до сих пор не зачищает берег, значит, он здесь один. Тогда я просто помчался вниз, быстро, как мог.

Это было непросто: густо поросший деревьями и кустами склон мешал продвигаться, но все же я спускался к берегу. ЗнАком, что я еще не опоздал, была неутихающая стрельба.

Я проехал на зданице несколько метров, спрыгнул в небольшой овражик, вымытый тут дождями, цепляясь за ветви, продолжил продвигаться все ниже и ниже. Когда склон немного выровнялся, я понял, что нахожусь почти у пляжа. Дальше уже можно было бежать, и я со всех ног помчался к опушке, защищая лицо от ветвей деревьев.

Когда оказался на краю пляжа, увидел, как Вадим, прижатый огнем, перезаряжает пистолет. Справа в боевом построении, к нему двигался один из боевиков, тот самый, лысый. Остальные продолжали обстреливать машину, сосредоточившись на ее передней части: капоте и правой пассажирской двери.

Найдя на краю леса поваленное дерево, я лег за бревно, достал мой четырёх зарядный наган. Обрез с такого расстояния был почти бесполезен.

Когда боевик был уже близко, а увлеченный Вадим не мог поднять головы, чтобы ответить им, я прицелился в главаря, а потом отправил в него две пули. Хлопнуло дважды. Обе легли ему под ноги. Рядом с берцами чечена, из земли вырвались пару облачков пыли. Он напрягся, присел, а потом стал строчить из автомата туда, откуда, по его мнению, пролетело – куда-то в лес. Я пригнул голову, когда сверху засвистели пули. Несколько из них выбили из ближайшей акации щепки, я почувствовал, как они, вперемешку с иголками, посыпались мне за шиворот.

Что-то проорав своим, чечен стал перезаряжаться. Остальная группа открыла огонь по мне, но наугад. Прежде чем опустить голову за бревном, я успел заметить, как пацаны в спортивках обходят Вадима с другого бока. Прижатый огнем разведчик вынырнул из-за укрытия, чтобы открыть огонь. Что было дальше, я только услышал: ряд пистолетных хлопков и глухой стон. Оставалось только надеяться, что стон принадлежал не Вадиму.

Я же с трудом стянул с себя сумку и сунул ее в какую-то вымоину, под деревом. Взяв обрез, по-пластунски полез в сторону. Когда почувствовал, что огонь по мне стихает, поднялся, побежал среди кустов.

Судя по тому, что командир чеченцев заорал что-то, меня заметили. Убегая со всех ног, я услышал новые звуки автоматной стрельбы, но успел укрыться за широким стволом ближайшего дерева. Пули стали с треском врезаться в его кору. Переводя дыхание, я прокрутил барабан нагана, оценив оставшиеся две пули.

– Шансов – один к ста, – проговорил я с нехорошей ухмылкой.

За спиной трещало и хлопало, что-то кричали чечены. Когда стрельба снова ослабла, я опустился к земле, пополз среди зарослей, потом снова побежал. Что творится на пляже, я не видел. Сейчас я сосредоточился на одном: обойти их сбоку.

Когда достиг нового укрытия: другого дерева, гораздо менее широкого, чем прошлое, смог увидеть, что там происходит. Один из чеченцев в спортивном лежал на земле, схватившись за простреленную ногу, другой залег у тела своего товарища. Троица, что палила по мне из всех стволов, теперь рассредоточилась за укрытиями: кто-то лежал за сухим стволом дерева, покоившегося на пляже, другие пристроились за большим вывернутым из земли корневищем, которое река принесла откуда-то с гор.

Боевики крутили головами, высматривали, с какой стороны по ним ведется огонь. Я припал к стволу спиной. От адреналина кружилась голова и захватывало дух. Пришлось даже продышаться. Стиснув рукоять нагана, я решился.

Я выскочил из-за дерева, разрядил револьвер в сторону чеченцев. Конечно, не попал.

Первым понял откуда стрельба тот, рядом с которым легли пули. Они высекли из затвердевшей почвы, обволакивающей корневище, пару фонтанчиков пыли. Здоровенный, с окладистой бородой чечен обернулся, вскинул автомат.

Как он начал стрелять, я уже не видел, потому что спрятался за деревом. Пули снова засвистели вокруг, заволновали ближайшие кушери. Несколько из пуль с глухими хлопками вошли в древесину у меня за спиной. Я сунул бесполезный наган за пояс, под градом пуль сполз под дерево, схватился за укороченную рукоять обреза, а потом наугад, не глядя, разрядил его за спину. К моему удивлению, стрельба прекратилась. Я аккуратно выглянул из-за ствола.

Дробь не могла нанести бронированным солдатом каких-либо серьезных повреждений, особенно с такого расстояния. Она, скорее всего, ложилась им под ноги широким веером, причем на излете. Однако эффект это производило. Боевики залегли, пряча головы. Посчитали, наверное, что по ним палят из охотничьего ружья.

Торопливо перезаряжая обрез, я поглядывал, что там творится. В следующее мгновение увидел, как решившийся на риск Вадим, побежал. Его голова замелькала поверх крыши Жигулей, загораживающих обзор. Разведчик устремился к опушке леса. Один из лежащих боевиков заметил это. Он ловко извернулся, лег боком, выставив оружие в сторону Вадима. Раздалась очередь.

Голова разведчика, которая только и была в моем поле зрения, дернулась, и он упал куда-то к земле.

– Мля…– прохрипел я. – Застрелили…

В душе, от досады и злости, занялся пожар. Я вскинул обрез и дал дуплетом примерно по стрелявшему боевику. Рядом с ним тут же упала дробь. Она подняла фонтанчики пыли вокруг чечена, дернула кое-где одежду на теле боевика. Тот пригнул голову, а что было дальше, я не видел, потому что откинул пустой обрез, ведь патронов не осталось, и бросился бежать.

За спиной закричали, снова раздались автоматные очереди.

* * *

Вадим не знал, кто пришел ему на помощь. Был ли это один человек, или группа, сказать он затруднялся. Насколько он успел заметить, огонь вели с нескольких сторон, и разведчик пришел к выводу, что стреляли как минимум двое. Когда по боевикам стали палить дробью, он подумал, что это какие-то смелые охотники, бродившие по округе, решили выручить Вадима.

Впрочем, долго рассуждать ему не хотелось. Как только Вадим заметил, что по боевикам выстрелили из охотничьего ружья, и те отвлеклись на стрелка, он со всех ног помчался к опушке леса.

Естественно, разведчик понимал, что в один присест не успеет добежать. Его просто скосят очередью. Потому он успел наспех спланировать маршрут. Когда пули засвистели у плеч и над головой. Вадим юркнул в яму, выбранную когда-то экскаватором.

Спотыкнувшись, разведчик упал, больно поранив ладони о камин, покатился на дно и лег, закрыв голову руками. Пули свистели недолго. Когда снова бабахнули из ружья, он привстал, медленно выглянули из ямы.

Вадим успел заметить силуэт, промелькнувший в зарослях. Стрелок уходил вглубь леса. Боевики же обстреляли его позицию, а потом, решив, наверное, что Вадим мертв, устремились за незнакомцем.

– Спасибо, братан, – прохрипел он, сплевывая песок. – Храни тебя бог.

Когда банда скрылась в зарослях, он осмотрелся. На берегу остался только раненный чечен, отползший за большую корягу. Вадим, держа наготове пистолет, медленно выбрался из ямы, а потом со всех ног дал деру в лес.

* * *

По крикам боевиков я понял, что они вошли в рожу. Я стал петлять, стараясь сбить их столку. Пробежав метров пятьдесят направо, я тут же помчался вверх по склону, который тут был гораздо более плавным. Потом свернул налево. По мне не стреляли, а значит, не видели.

Проделав свой маневр еще несколько раз, я в очередной раз метнулся вправо и вверх. Когда почувствовал сбоку чье-то присутствие, было уже поздно.

Я ощутил толчок в спину, потом земля больно ударила меня в плечо. Меня стали хватать за одежду, карабкаясь выше по телу. Кого я оглянулся, чтобы посмотреть, кто же сбил меня с ног, выяснилось, что это был молодой чечен в спартанках.

Оказавшись сверху, он попытался взгромоздиться на мне верхом. Лицо его, округлое, было припухшим, под глазом светился фингал. Одна бровь оказалась заклеенной пластырем. Губы, спрятанные в реденькой бородке, оскалили желтоватые зубы. Видимо, это тот самый, с которым схватился Фима. А может быть, и нет. Впрочем, сейчас это было мне побоку.

Он стал бить меня торцом кулака по голове, словно молотком, и я защитил лицо рукой. Чечен навис надо мной, стараясь оторвать от моего лица предплечье, чтобы ударить в слабое место. Я же просто треснул его наотмашь, почувствовал, как запястье угодило в мягкое, и его тумаки на миг прекратились. Враг замешкался. Тогда я ударил снова, также, но теперь попал ему прямо в глаз. Боевик застонал, схватился за лицо. Я же напрягся, впился ему в одежду и дернул на себя. Угодил лбом прямо в зубы.

Тот замычал от боли, перевалился набок, и я смог отпихнуть его ногами. Стал подниматься. Парень тоже оказался крепким, и, утирая кровь с бороды, поднялся следом. Он был крупным, выше и больше меня, но по возрасту явно моложе. Бугай, одним словом. А еще он был без оружия. Видимо, потратил все патроны на Вадима.

– Э! Он тут! – Крикнул он на русском и добавил что-то на своем.

Потом, уставившись на меня волком, парень извлек из кармана складной нож, щелкнул клинком.

Я украдкой глянул, нет ли поблизости еще кого из них. Видать, подоспеть еще не успели. Правда, они будут тут быстро. Бежать не имело смысла. Находясь так близко, он успеет кинуться раньше, чем я смоюсь. Он, собственно, и кинулся.

Бросившись на меня с ножом, чечен ударил широко, стараясь порезать. Я ушел, отшагнул назад. Второй раз клинок свистнул уже выше, но достаточно далеко от моего лица.

В следующее мгновение чечен заорал и бросился на меня. Словно бык, он низко нагнулся. Ударил плечом в живот, сбил с ног. Вместе мы упали на землю, а я принялся бить его по спине, сцепив руки в замок. Потом почувствовал, как он шарит рукой где-то по моей ноге, будто бы стараясь что-то найти. Я же стал отпихивать его в голову. Другой рукой потянулся к сухой палке, лежащей неподалеку. Когда все-таки отпихнул его, почувствовал в ноге острую боль.

Чечен, снова оказавшийся сверху, сел мне на живот, в руках его был нож, взятый обратным хватом. Клинок, смотрящий в землю, был окровавлен. В моей крови. Видимо, он ударил меня ножом, когда мы упали. А я даже и не почувствовал. Вот только в момент удара, нож остался в ноге, выскользнув из его пальцев.

Чечен занес нож, целя мне в грудь или шею, я же ударил его палкой. Треснуло. Дрын переломился, а боевик завалился набок. Теперь сверху оказался я. Бабахнул его остатком палки по вооруженной руке.

Боевик потерял нож, заорал, схватившись за отбитые пальцы. Тогда я вцепился ему в горло, стал душить.

Чечен засучил ногами подо мной, впился мне в воротник ветровки, потом здоровой рукой уперся мне в лицо, стараясь оттолкнуть. Боевик храпел и спел, пытался что-то выкрикнуть.

В следующую секунду рядом со мной упала пуля. Вдали зашуршало, по-нерусски закричали люди.

Я бросил взгляд вглубь леса. Фигуры боевиков пробрались сквозь кусты метрах в ста от меня. Я думал недолго. Схватив остатки палки, врезал чечену в лицо. Он всхлипнул, на щеке появилась огромная уродливая рана. Однако враг не сдавался, продолжая бороться. Я дал еще раз. Потом еще. Перестал бить, только когда он затих без сознания.

Я бросился бежать. За спиной заговорил автомат. Пули просвистели, кроша ближайшие стволы деревьев, беспокоя кусты.

Поняв, что вверх с раненой ногой пойти я не смогу, я побежал влево, куда-то в сторону крутого склона, по которому спустился в самом начале.

Стрельба кончилась. Видимо, они нашли избитого мной парня. Когда огонь возобновился, били куда-то, где меня уже не было.

Штанина пропиталась кровью. Боль была такой, что казалось, будто болит не рана, а вся нога. Поврежденные мышцы, сокращаясь, терялись друг о друга, отражаясь такой остротой, будто нож был все еще внутри моего тела.

Когда я решил, что уже оторвался от боевиков, из-за дерева выступил еще один человек. Не размышляя, я на бегу просто сбил его с ног. Мы упали между корней, я схватил первое, что подвернулось под руку – какую-то тонкую палку. Оседлав боевика, я занес свое оружие.

– Витя⁈ – Проморгался Вадим, удивленно глядя на меня с земли.

– Вадим… – Выдохнул я, и палка вывалилась из уставших пальцев.

– Это что, был ты⁈ Ты стрелял⁈

– Да. Быстрее. Поднимайся, нам нужно уходить.

– Ты один?

Не ответив, с трудом встал, потянул Вадима за рукав. Поднявшись, тот спроси:

– Ты был прав. Это они. Я уговорил Тургулаева…

– Потом. Беги, ну! – Крикнул я, оглянувшись на подходящих преследователей.

Вадим бросился бежать, за ним я. Порезанная нога подкосилась, и я упал.

– А, сука! – Обернулся Вадим. – Что за черт⁈

Он кинулся ко мне, стал поднимать, но осекся.

– Кровь! Ты весь в крови! – Вадим осмотрел свою вымазанную кровью руку. – Попали?

– Беги! – Сидя на земле, крикнул я, когда по нам снова открыли огонь.

Пули легли в подлесок вокруг, стали откалывать кору от деревьев.

– Я без тебя не уйду!

– Погибнем мы оба, – мрачно сказал я, понимая, что вдвоем нам не уйти, – твои не смогут ничего сделать. След чеченов затеряется.

– Я вытащу тебя!

– Нет, – я оглянулся на приближающихся боевиков. Они были метрах в семидесяти от нас. – Пойдем вместе – догонят.

– Витя!

Я вскинул разряженный наган. Направил его на Вадима.

– Ты что, Летов? – Удивился тот.

– Пошел! Ну! Ни то я сам тебя пристрелю!

– Витя…

– Пошел!

Вадим, опасливо оглядываясь на приближающихся Чеченов, проговорил:

– Ты только выживи, Витя. Мы за тобой вернемся… Они часто берут пленных на выкуп…

– Пошел отсюда!

Помедлив мгновенье, он пустился бежать.

Я опустил наган. Переводя дыхание, повесил голову. Закрыл глаза, готовясь к смерти. За спиной все громче звучали шаги и незнакомая речь боевиков. Они были совсем близко. Решившись встретить их лицом к лицу, я обернулся, попытался поднять наган и тут же получил в лицо прикладом. Сумеречный, приглушенный кронами деревьев свет, вмиг погас.