Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

– Фигура речи, – проговорил я, не поведя и бровью. – Вот и все.

Женя посмотрел себе под ноги. Притушил недокуренную сигарету о кирпичи.

– Странная у тебя какая-то фигура речи, – сказал он монотонно.

– На эмоциях был. Вот и брякнул, что в голову пришло.

Корзун кратко покивал.

– Понятно. Все были тогда на взводе. И я, и ты. Все. Ну лады. Погнали домой, наверное, – он посмотрел в распахнутые ворота. – Чего тут торчать.

Признаюсь, я даже слегка занервничал, когда Женя задал мне свой вопрос. Ну не говорить же ему, что я проживаю свою жизнь уже второй раз? Что вселенная дала мне шанс исправить прошлые ошибки и повела меня по какому-то другому, совершенно новому пути. Я бы даже сказал, по более сложному, чем в моей прошлой жизни. Уж тогда у меня только с черемушкинскими были терки. А теперь попал в такой водоворот, что мне и не снилось. Видимо, проверка. Ведь, как известно, за все нужно платить. Какая еще плата мне предстоит за мой второй шанс?

– Ну так что, конфликт исчерпан? – С улыбкой проговорил я.

– Ну, – хмыкнул Женя. – Поехали домой. Жрать охота, сил нет.

– Поехали, – я хлопнул по бедрам, готовясь вставать. – А то там Марина…

Договорить я не успел, потому что раздался выстрел. Женя вздрогнул, когда пуля угодила в него. Корзуна отбросило назад, он тут же опрокинулся, упав за стопку кирпичей. Несколько кирпичиков повалилось вслед за ним.

Новая пуля щелкнула рядом со мной, выбила кирпичные осколки, которые разлетелись во все стороны. Ударили мне в лицо. От неожиданности я тоже упал. Когда успел бросить взгляд в сторону, откуда вели огонь, то заметить его.

Огромный бородатый чечен, которого я видел у моего сарая, когда находился в плену, шел к нам со стороны калитки. Он протянул зажатый в большом кулаке ПМ, нацелился на меня.

Раздумывать, как он нас нашел, у меня времени не было. Прозвучали новые выстрелы, а я пополз за стопку, чтобы укрыться от огня.

Там уже лежал Женя. Постанывая и слабо шевелясь, он пытался рассмотреть свою рану. Сверху хлопнуло. Нас засыпало кирпичной пылью и осколками. Потом еще раз, и огонь прекратился. Я понимал, что чечен идет сюда, чтобы просто застрелить нас.

– Ствол есть? – Проговорил я, шаря по пустым от оружия карманам. Один из них отвешивал только сотовый телефон.

У меня при себе не было оружия. Все, что у меня осталось это наган, обрез, да старая добрая выкидуха, висевшая на кармане. Вынув ее, я щелкнул клинком.

– Нету… – Простонал Женя. – Что я, дурак, что ли, чтобы при ментах оружие носить?

– Что у тебя там? – Я отдернул олимпийку Корзуна.

Пуля угодила в плечо, и судя по тому, что со спины его одежда тоже увлажнилась, прошла навылет.

– Жить будешь, – проговорил я.

– Кто это, мля, такой⁈ – Прохрипел Женя, прижимаясь спиной к кирпичам.

Я оглянулся: он был близко. Я слышал, с какой стороны этот гад заходил к нам. Кажется, он чувствовал себя полнейшим хозяином положения и уже понял, что мы безоружны, раз уж не открыли ответный огонь.

Тем не менее справа снова раздались выстрелы. Верхние угловые кирпичи стали колоться, разбрызгивая осколки. Я нащупал на земле один из тех кирпичей, что, падая, увлек за собой, Женя. Взял его и приготовился кидать.

Когда чечен, подавив нас огнем, то резко показался из-за угла и наставил на нас ПМ, я тут же метнул в него кирпич. Успел бросить раньше, чем он выстрелил. Он машинально прикрылся своей толстой рукой. Кирпич угодил в предплечье, и чечен выронил пистолет. Боевик отступил, а я поднялся и кинулся на него с ножом. Тут же вогнал лезвие ему вбок, по самую рукоять.

Здоровенный, коренастый и полноватый мужик, казалось, даже не заметил этого. Он схватил меня за плечо, словно медведь. На миг я даже удивился его силе, когда почувствовал, будто попал в железные тиски.

Потом в глазах все вспыхнуло. Мысли смешались и превратились в один сплошной винегрет. Видимо, на мгновение я потерял сознание, потому что очнулся оттого, что земля ударила меня в спину. Лицо онемело. Когда я распахнул глаза, увидел, как он утирает лоб от моей крови. Кажется, он ударил меня головой в лицо.

Чечен что-то проговорил низко и неразборчиво. Медленно вынул нож из своего тела и отбросил в сторону. Потом, прихрамывая и зажимая рану направился ко мне.

– Нас с тобой, наверное, судьба свела, – проговорил он хриплым, злобным голосом. – Это Аллах хочет, чтобы я отомстил за Нурлана и Зелимхана, которых ты убил.

– Иди к чертовой матери, – проговорил я, сплевывая кровь.

– Ты пойдешь со мной. Я отрежу тебе голову у всех на глазах…

Он было нагнулся, чтобы схватить меня за грудки, но тут же пошатнулся. Расколотый кирпич упал с его шеи, рухнул в пяти сантиметрах от моей головы.

Это был Женя. Приложив его кирпичом, Корзун схватил согнувшегося чечена за шею и принялся бить его коленом в лицо.

Гигант, казалось, ничего этого даже не почувствовал. На фоне него поджарый Женя выглядел просто какой-то хрупкой куклой.

Чечен просто выпрямился, тут же вырвавшись из Корзунского захвата. Не растерявшийся Женя врезал ему по морде здоровой рукой. Боевик пошатнулся, отступил на шаг, но не упал. Когда Женя попытался ударить его второй раз, бородач, на удивление ловко, по-боксерски защитился, дал Жене правый прямой.

Не успел Женя рухнуть в траву, как, справившись с шумом в голове, поднялся я. Я тут же кинулся бить чечена, пока он еще смотрел, как Корзун падает.

Я врезал ему в челюсть. Здоровяк только пошатнулся, с яростью в глазах посмотрел на меня. В следующий момент я дал ему в нос. Хрустнуло. Чечен схватился за лицо, замычал от боли. Кровь хлынула ему на бороду. Я схватил его за шею, дал в живот. Правда, не понял, пробил ли его жирное брюхо, выбил ли воздух из легких. Размышлять времени не было. Я изо всех сил налег ему на шею, нагнул, принялся бить коленями в закрытое руками лицо боевика.

А потом ощутил, как меня хватают за спортивные штаны и внезапно опрокидывают на землю. Я ударился лопатками. Противный камень угодил в спину, выбил весь воздух из груди. Гигант тоже застыл на ногах, переводя дыхание.

Я с трудом перевернулся на живот. Нащупал в кармане олимпийки сотовый телефон, тот самый, подаренный мне Кулымом. Тот, что я использовал, чтобы оперативно держать связь с Вадимом, пока мы возили туда-сюда молодого чеченца. Я зажал кнопку два, на которой был сохранен быстрый вызов Вадима. Когда пошли гудки, мне в руку прилетело ботинком. Телефон защелкал по двору, улетев куда-то в траву.

С силой меня дернули за одежду на спине, перевернули на живот. Гигант оказался сверху. Вцепился мне в шею. Толстые пальцы сомкнулись на горле.

– У нас мертвым головы не режут, – прошипел он, страшный, залитый кровью, словно чудовище. – Но для тебя я сделаю исключение.

Я стиснул зубы, а потом, с остатками воздуха плюнул ему кровью в лицо. К моему удивлению, оно исказилось гримасой боли.

Это был Женя. Он напал сверху, и, словно бешеный, наносил чечену удар за ударом. Мой нож-выкидуха мелькал в его руке. Лезвие снова и снова вонзалось в плоть на плече боевика.

Гигант зарычал, словно раненый медведь. Потом полез рукой себе за голову и просто стянул Женю на землю, словно тот ничего не весил. Встав, он дал ногой под ребра сначала мне, потом Корзуну.

– А вы упорные, – проговорил он, переводя дыхание, пока мы с Женей боролись с болью во всем теле. – Хорошо, что среди вас, среди русских, таких немного.

– Ты плохо нас знаешь, – продышавшись, проговорил Женя.

Здоровяк хмыкнул. Я хотел было подняться. Но он это заметил, и тяжелый ботинок снова прилетел мне в живот, да так, что перед глазами потемнело, в голове остался лишь туман.

Мельком, словно во сне, я видел, как усталый чечен бредет к Корзуну. Как нагибается над ним и берет нож. Потом падает перед лежащим Корзуном на колени.

– Не смей… – Прохрипел я сквозь боль… – Убью…

Чечен не отреагировал.

– Убью! – Закричал я, стараясь подняться на ноги. Ватные руки не слушались.

Женя попытался, было отползти, но здоровяк схватил его, подтянул к себе, словно добычу, а потом вонзил нож куда-то в живот.

– Убью… – Прошипел я, чувствуя, как пыль смешивается с кровью на зубах.

А потом я поднялся. Не знаю как, но я встал на ноги. Чечен, который занес над Женей нож во второй раз, обернулся.

– Ладно. – Проговорил он Корзуну зловеще. – С тобой еще успею.

Он тоже поднялся. Я нашел в себе последние силы, чтобы броситься на него и ударить. Удар не попал в цель. Чечен защитился. Как он ударил меня в ответ, я уже не понял. Только темнота внезапно возникла вокруг.

* * *

Где-то в Армавире. Половина двенадцатого ночи

Семен припарковал свою машину на обочине дороги, прямо напротив большого кирпичного дома, в котором, по словам Логопеда и жил Горелый.

Редкие фонари на электрических столбах освещали широкую и пустую трассу. Вычурный дом авторитета казался каким-то странным замком в этой темноте. Он был почти черным. Свет горел только во дворе да на втором этаже светилось единственное окно.

Семен устроился поудобнее на водительском сидении. Приспустил окно, чтобы в салон пошел прохладный воздух с улицы. Ждал он недолго. Минут через десять ему позвонили.

– Мы на месте. Ждем чеченов, – прозвучал голос Логопеда. – Ну что, как дела?

– Все хорошо, – неопределенно ответил Семен.

– Ты его прикончил?

– Да, – солгал Семен.

– Очень хорошо, – повеселел Логопед голосом. – Очень хорошо. Как? Было тяжеловато? У Горелова по двору собаки ходят, помнишь?

– Я отравил их еще час назад, – снова солгал Семен.

– Никого из братков не было?

– Нет.

– Ну ништяк, дружище. Вообще ништяк. Ох и весело же будет завтра. О. Кажись, едут твои чечены. Ну давай. Ща будем стволы передавать. А ты передавай привет своему начальству. Покедова.

– Пока, – ответил Семен и сбросил вызов.

Он постоял перед домом еще несколько минут. Уехал от Горелого, только когда свет в его комнате погас.

* * *

Когда двери пирожка распахнулись, внутрь заглянули двое. Стали слепить меня фонариком.

– Привет, Вадим, – зазвучал знакомый голос Алима, предводителя чеченов. – Не думал я, что мы с тобой встретимся так скоро.

Алим отложил фонарик, осветив им кузов машины, в которой, связанный по рукам и ногам, сидел я. Несмотря на то что меня стреножили и бросили внутрь, словно мешок картошки, я смог подняться и опереться спиной о металлическую стену. Затекший, так и сидел почти все время.

Я не помнил, как здоровенный чечен, стоявший сейчас рядом с Алимом, увез меня из конторы. Очнулся уже связанным, в машине. Не знал я также, почему меня не убили сразу. Однако ничего из этого меня сейчас не волновало. В душе было пусто. Там леденела только холодная, расчетливая ярость.

Свет горел и за спинами боевиков. Свет автомобильных фар. Их была не пара и даже не две. Пространство вокруг освещало несколько машин. Я быстро догадался, где нахожусь. Это мехток. Место сделки. Но зачем? Для чего они привезли меня сюда?

Когда глаза быстро привыкли к желтоватому свету фонарей, я смог рассмотреть чеченцев. Оба были в гражданской одежде. Поверх нее они носили старые советские бронежилеты. Вооружились короткими автоматами Калашникова, держали при ремнях кобуры с ПМами.

Алим мне мерзко улыбался. А второй, бородатый, смотрел со злобой в единственном, не заплывшем гематомой глазу.

Я ухмыльнулся, видя, что мы с Женей неплохо отделали бородатого. Все лицо огромного чеченца походило на опухший красно-синий помидор. Но он все равно держался, как крепкий мужик. Стоял ровно, даже несмотря на несколько неживых ранений, которыми мы успели его наградить. Видимо, свои оказали чечену первую помощь.

– Ты убил моего друга, – ледяным голосом проговорил я, кивнув на бородатого.

Алим удивился, тоже, глянул на него.

– Это правда? Ты убил его друга?

Бородатый не ответил. Только недовольно засопел.

– М-да… Ну что поделать, – пожал плечами Алим, не дождавшись ответа. – Ты убил двоих наших. Око за око. Зуб за зуб. Мы отняли жизнь твоего друга. А теперь отнимем и твою.

– Двоих? Что ты несешь? – Спросил я. – Того, что я увез, забрали в милицию. Его сейчас вовсю крутит следователь.

Бородач нахмурился. Упер свой темный взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз в Алима.

– Ты сказал, что видел, как Нурлан погиб.

– Это теперь не имеет значения, – Алим ответил голосом не менее холодным, чем мой. – Мы делаем дело и уходим. А если Нурлан жив, мы попытаемся вытащить его через местную диаспору.

– Ты сказал, что он погиб, – нажал бородач.

– Була, – помрачнел Алим. – Один раз ты уже ослушался моего приказа. Я тебя простил. Теперь у тебя есть новый приказ. И его выполнить ты должен точно, как солдат. Понял?

Бородач, которого назвали Булой, опустил взгляд. Потом глянул на меня.

– Я перережу тебе горло, – сказал я Буле.

– Ого, – улыбнулся Алим. – Не теряет крепости духа даже в такой безвыходной ситуации. М-да. Из тебя получился бы хороший воин. Жаль, ты родился не на той стороне.

– А тебя я пристрелю, как собаку, – сказал я, зыркнув на Алима.

– Храбрись. Это тебе не поможет, – ответил он. – Эх… Было бы у меня больше времени, я бы над тобой поработал. Запихал бы твои слова тебе же в пасть. Но, к сожалению, времени нет.

Алим скомандовал что-то на чеченском. Була и еще один из его боевиков забрались в кузов пирожка. Схватили меня за веревки и одежду, потащили наружу.

Почти сразу я оказался в полукольце вооруженных людей. Они стояли с автоматами на перевес, носили маски. С другой стороны меня слепили фары многочисленных машин. Я видел силуэты людей. Видел шестьдесят шестой газ-бытовку, подъехавшую к собравшимся задом. Это были люди поставщика вместе со своей охраной из мясуховских.

Була вынул из ножен на поясе советский штык-нож, заглядывая в глаза, показал мне клинок.

– Мы сейчас, на глазах у всех тебя прирежем, – проговорил он хрипловато.

– Смотри, сам свои шоу не подавись, – огрызнулся я.

Була хмыкунл, опустился и перерезал мне путы на ногах.

– Вставай, – сказал он, но боевики тут же подняли меня на ноги сами. Повели к остальным чеченам.

Алим с Булой потянули меня вперед и поставили перед остальными своими бойцами. С той стороны крикнули:

– А это еще кто⁈ Кого вы притащили⁈

– На колени, – приказал мне Була.

– Пошел на х#й, – ровным тоном проговорил я, едва обернувшись к Буле.

– Я сказал, на колени!

Боевик ударил меня прикладом под колено, я рухнул на землю. Алим с ухмылкой глянул на меня сверху вниз.

– Как зверь, – протянул он. – Попался в капкан, а огрызается. Ты нравишься мне все больше и больше.

– Я тебя убью, – сказал я.

– Ну-ну, – рассмеялся лидер боевиков, а потом вышел вперед. Закричал на ту сторону: – прежде чем мы начнем пересчитывать и перегружать оружие, хочу сделать вам небольшой подарок.

Как я успел посчитать, с той стороны мясуховских было не больше двадцати. Насколько я понял, стояли среди них и люди поставщика. Когда глаза немного привыкли к свету фар, я смог рассмотреть их.

Вооруженные автоматами и ружьями братки стояли перед своими машинами. И они, и боевики, держали оружие свободно и расслабленно, стараясь продемонстрировать друг другу хоть какие-то мирные намерения. Однако, я чувствовал напряжение между всеми ними. Ни та ни другая сторона до конца не доверяла друг другу. Но они все здесь. Так где же Тургулаев с его ОМОНом?

Мясуховские притихли в немом напряжении. Ждали, что же скажет Алим.

– Вот этот человек, – указал он на меня. – Скорее всего, является сотрудником МВД. Одним из тех, кто идет по вашему следу. Мы с вашим поставщиком планируем долгое и плодотворное сотрудничество. А этот человек, я думаю, сможет немало вам рассказать о ходе их следствия.

Значит, он думает, что я из милиции… Вот оно как… А ведь меня даже не допрашивали, не задавали ни единого вопроса, пока я был у них в заточении. Даже просто не разговаривали со мной. Почему?

– Так что я с радостью передаю его вам. Он будет полезным.

– Алим, – позвал лидера боевиков Була. – Что ты делаешь?

Я обернулся. Бородач пошел к Алиму. Свет фар оттенял на его лице неподдельное изумление.

– Его надо убить. Зачем отдавать?

– Бизнес, – бросил Алим.

Кажется, на той стороне удивились не меньше. Я видел, как двое из бандитов стали перешептываться. Лиц я их разглядеть не мог, но чуйка подсказывала, что они могут быть людьми поставщика.

– Он точно из МВД? – Крикнул один из них.

– Точно, – заулыбался Алим. – Взяли, когда он шпионил за нами.

– Давайте его сюда!

– Он убивал наших. Ему надо отрезать голову. – Возразил Була. – Надо отомстить.

– Була, – Строго позвал его Алим. – Не зли меня. Не обсуждай моих приказов.

– Кровь за кровь. Так мы хоть оправдаемся перед отцами Нурлана и Зелимхана. А ты даришь его им⁈

– Замолчи, – рявкнул Алим.

– Это неправильно, – надул ноздри Була. – Так делать неправильно.

– Я сказал, замолчи, Була.

– Нет… его нужно убить! – Крикнул Була и вскинул автомат, упер ствол мне в затылок.

В следующий момент хлопнуло. Голова одного из боевиков лопнула, словно арбуз. Сам он, мертвый повалился на землю.

– Что это⁈ – Обернулся Алим.

Була тоже задрал голову, машинально пытаясь понять, где стрелок. Хлопнуло еще раз, погиб новый чеченец. Все засуетились, забегали. Боевики открыли огонь куда-то по темному ЗАВу мехтока, высящемуся в нескольких сотнях метров от нас. Братки же кинулись по машинам.

Я не терял времени. Воспользовавшись переполохом, вскочил. Связанными руками схватился за рукоять штык-ножа, болтавшегося на поясе Булы.

Ошарашенный, тот глянул вниз, на меня. Клинок легко вышел из ножен, а потом, навалившись всем телом, я вогнал его Буле снизу, под бронежилет. Вместе с боевиком мы повалились на землю.

– Засада! – Заорал Алим и добавил что-то на своем.

Со стороны входа по чеченам открыли огонь. По машинам, в которых укрылись братки, также застучали пули.

– Это засада! Приготовиться к бою! – Орал Алим, вскинув автомат. – В укрытие!

Глава 20

ОМОН брал сделку с нескольких сторон. Так я определил, видя, откуда ведется огонь. Они зашли с тыла как чеченам, так и мясуховским. Дополнительно работал снайпер. Откуда именно, я понять не мог. Из высоких строений вокруг был только ЗАВ, но судя по тому, что чечены расстреляли его, а огонь снайпера не прекратился, стрелковой позиции там не было.

Все эти мысли пронеслись в моей голове за одно мгновение, пока я боролся с еще живым Булой, потроша его штык-ножом. Чечен, потерявший в неразберихе автомат, вцепился в мои скользкие от его крови руки, стараясь перебороть, отвести от себя нож, застрявший в нем наполовину. Правда, силы уже покидали чечена, и я это чувствовал.

– Я же сказал, что перережу тебе горло, – прохрипел я, сомневаясь, впрочем, что он слышал меня под гулом стрельбы.

Руки его соскользнули с моих, и длинный клинок штык-ножа вошел в него по самую рукоять. Я дернул, перерезая ему низ живота справа налево. Була уже не сопротивлялся, изо всех сил зажимал рану. Я, оберегая голову, поднялся на колени, пополз выше.

Боевик, мотаясь в беспамятстве, стиснул зубы и зажмурил глаза. Когда я навис над ним, он открыл их, глянул на меня с невероятной ненавистью.

– Я же сказал, что перережу тебе горло, – проговорил я, а потом вогнул нож ему в кадык.

Боевик несколько раз вздрогнул, засучил ногами, а потом затих.

Вокруг творился настоящий ад. Чечены отстреливались и, загнанные в угол, гибли. Мясуховские оказались не такими крепкими ребятами. В панике они старались укрыться за машинами, кто-то пытался уехать, однако огонь силовиков быстро осаживал этих умников.

Я видел только, как одна из машин: копейка, ринулась куда-то на ту сторону широкого двора механизированного тока. Устояв под градом пуль, она разбила цепь омоновцев, снеся несколько крайних бойцов, а потом унеслась куда-то в темноту. Я решил, что далеко она не уйдет. Наверняка там их уже ждет силовое оцепление.

Пули засвистели над головой, и я перевернулся на спину. Глянул туда, где шла ожесточенная перестрелка. Несколько чеченцев засели за своими машинами и отчаянно отстреливались. Я понимал, что они обречены. Почти все мясуховские бандиты сдались без боя, и ОМОН уже заходил боевикам с тыла.

Я же с трудом развернул штык острием книзу и принялся резать им веревки, больно саднившие мои и без того потертые запястья. Не успел я справиться с путами, как стрельба почти закончилась.

Боевики на разные лады, с меньшим или большим акцентом закричала:

– Сдаюсь!

– Не стреляйте!

– Сдаемся!

Потом послышался лязг сбрасываемого на землю оружия

– Стволы на землю! Мордой в пол! – Заорал крупный боец ОМОНа в маске, заходя им за машину. Следом подтянулась еще пятерка бойцов.

Не прекращая работать над веревкой, я запрокинул голову, чтобы посмотреть, что там творится. Омоновцы уже жестко принимали остатки группы боевиков. С другой стороны мясуховские, все как один, лежали рожами в землю. Над ними уже расхаживали бойцы спецподразделения.

– Всех вязать! – Раздался знакомый суровый голос Тургулаева. – Допросим на месте! Ну, где, мля, автозаки⁈ Нам сегодня всех этих уродов принимать!

Я разделался с веревкой, медленно встал.

– Брось! На землю! – Вдруг крикнули мне.

Я обернулся. Это был боец ОМОНа в полной боевой выкладке. Облаченный в бронежилет, маску и шлем афганского образца, он взял меня на мушку своего семьдесят четвертого АК.

– Я заложник, – бросив нож, поднял я руки. – Меня взяли в заложники. Вот, веревки перепиливал. Видишь? У меня веревки на запястьях.

Быстро приблизившись, омоновец приказал:

– На землю я сказал! Руки за голову, что б я видел!

Пришлось подчиниться, и я присел на колено.

– Позовите подполковника Тургулаева, – быстро сообразил я. – У меня для него важные сведения.

– Лежать!

– Я лягу-лягу. Но позовите подполковника.

Выполнив приказ, я застыл на земле. Боец быстро кликнул одного из своих, перебросился с ним парой слов и тот ушел куда-то за машины.

Всюду раздавались крики омоновцев. И боевиков, и мясуховских обыскивали. Изымали все, что находили в карманах.

– Взяли сук. Взяли всех за жопу, п#доров, мля. Личности установить! Быстро! – Орал Тургулаев. – Ну кто там? Кто зовет? Вот этот? Подсветите-ка его!

Яркий свет фонаря осветил меня, и я отвернулся, чтобы не щипало глаза.

– Летов? – Удивился Тургулаев. – Ты живой⁈ Да поднимайся, чего ты лежишь⁈ Этот гражданский – наш! Да информатор это! Чего ты в него стволом тычешь⁈

Я медленно встал, отряхнулся. Тургулаев стоял в окружении бойцов ОМОНа и, видимо, ругался о чем-то с их командиром.

– Чего ты тут раскомендовался? – Низким, спокойным голосом возражал ему высокий боец в маске, но уже без шлема. – Сказано было, всех брать. Вот мы и брали.

– Этого тут не должно было быть! – Кричал на него одетый в штатское и бронежилет Тургулаев. – Я вообще думал, его прибили. Видал бы ты, че у них творилось на конторе, когда мы приехали.

На конторе? Значит… Значит, Вадим все же сообразил вернуться после моего звонка. Оживившись, я решительно пошел к Тургулаеву. Видимо, даже слишком решительно. Командир ОМОНа, стоявший рядом с ним, переполошился, наставил на меня автомат:

– Стоять на месте!

– Да успокойся ты, Саня! Это наш! – тут же опустил его автомат Тургулаев, – говорю же, наш это!

– Вы были там? Были на конторе? – Торопливо спросил я.

– А ты тут откуда взялся, Летов? – Ответил Тургулаев вопросом на вопрос.

– Вы были на конторе? Как мой друг? Как Женя, вы нашли его?

– Ай, сука, – махнул рукой Тургулаев. – Да откуда я знаю? Туда Вадим ездил. Сорвался ни с того ни с сего и умчал. Пришлось ему даже потом втык вставить. Я-то решил, что вас постреляли какие-нибудь бандюки.

– Где Вадим? – Строго спросил я.

– Как ты попал-то сюда? – Спросил в ответ Тургулаев.

– Давайте потом. Где Вадим?

Тургулаев обернулся, посмотрел туда, где боевиков уже поставили на колени и сейчас наряжали в наручники. С одним из них уже говорил человек в штатском. Должно быть член группы Тургулаева. Однако это был не Вадим.

– Он там, видать. С бандосами работает, – Тургулаев указал на противоположную сторону, где мордами в пол лежали мясуховские.

Бандитов было гораздо больше, чем боевиков. Насколько я понял, почти весь отряд Алима полег в бою, и сдались всего несколько человек.

Я было направился туда, куда указал подполковник, но Тургулаев тут же остановил меня.

– Летов, ну чего ты задумал? Не хватало еще, чтобы ты среди силовиков болтался. Тут у нас следственные действия. Я скажу Вадиму, чтобы подошел, как закончит.

– Уйдите, – покачал я головой. – Мне нужно знать, жив ли мой друг. Один из этих чеченов ударил его ножом. Меня же оглушили и несколько часов держали в этом пирожке. Решили, что я из ваших, и хотели передать мясуховским.

– Передать? – Удивился Тургулавев. – Зачем? Ладно. Подожди здесь. Щас я Вадика кликнул. Но теперь тебя тоже придется допрашивать.

Тургулавев переглянулся с командиром ОМОНа, добавил:

– Как свидетеля.

– Отвечу на все. Но сначала я должен узнать про друга.

Подполковник поджал губы. Покивал, понимаю, мол.

– Ладно. Подожди у своего пирожка. Щас Вадима к тебе пришлю.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут я видел, как, переступая тела погибших, ко мне шел Вадим. Бронежилет он уже снял и выглядел устало.

– Вот это да, – протянул он оглядываясь. – Вот это заварушка получилась. Давно я в таких не бывал.

– Ты был на конторе? – Спросил я торопливо.

– И тебе привет, Витя.

– Как мой друг?

– Корзун? – Потемнел лицом Вадим. Потом нахмурился. – Да неважно.

– Он жив?

* * *

Где-то в Армавире. Часом позже

Город мерно светился своими многочисленными ночными огнями. Семен видел, как вдали красиво сияет линия фонарей, обозначая собой дорогу на промзону. Еще один полукруг фонарного света проявлялся в темноте и отражался в воде, обозначая городское водохранилище.

Семен вышел из машины. На пустыре форштадта гулял прохладный ветер. Семен волновался. От этого тремор, оставшийся у него после контузии, заставлял руки дрожать. Минаев глянул на свои командирские часы, но метки не горели. Они разрядились от недостатка света, и ему пришлось вернуться в машину, чтобы включить плафон и посмотреть время. Подходила половина второго ночи. Сделка должна была уже завершиться.

Внезапно на дороге, что бежала на холмы, к форштадту, зашумела машина. Семен обернулся.

Копейка взобралась на пригорок. Слишком резко завернула на пустырь, подняв черную в темноте дорожную пыль. Машина остановилась, не доехав до него тридцати метров. Это было авто, на котором Федя с Чентемировым уехали к чеченам.

Копейка просто застыла, и никто не спешил выходить наружу. Обеспокоившийся Семен торопливо зашагал к машине. Когда оказался рядом, заметил, что ее кузов полнится пулевыми отверстиями, ярко выделявшимися на нем светлыми участками, краска с которых осыпалась под ударами пуль.

– Сука… – протянул он и пошел обходить копейку, чтобы добраться до водительского места.

Когда Минаев распахнул дверь, свет разогнал темноту в салоне. За рулем был Федя. Он откинулся на спинку, сжимая простреленный живот. Кровь уже пропитала всю его рубашку.

– Все накрылось п#здой, – простонал он. – Под нас копали сильнее, чем мы думали…

– Что? – Нахмурился Семен.

– ОМОН… Западня… Сделка не прошла… – Отрывисто, ловя ртом воздух, проговорил Федор. – Я… Еле ушел от погони… Но, сука, от пули хрен уйдешь… Сам знаешь…

– А Чентемиров?

– Взяли… Всех мясуховских взяли без боя… Бандосы за свои шкуры тряслись… Чечены стали отстреливаться и… наверное, полегли…

– Мля… – Прошипел Семен, а потом разразился жутким матом.

Ругаясь, он принялся снимать ветровку.

– На, зажми рану.

Он скомкал одежду, прижал Феде к животу.

– Позняк… Я уже все… Рана плохая…

– Вижу…

– Сука… – Федя закашлялся. – Чечены притащили на сделку какого-то пленного оперативника. Хотели нам сдать.

– Что? – Удивился Семен.

– Может… Может, у него на одежде был какой-нибудь жучок. Или еще какая еб#чая радиопрослушка. Вот он, сука, на нас и навел ментов… Специально его чеченам подсадили… твари…

– Скорее всего, Руслан… – Начал было Семен, но Федя перебил его.

– Нет, вряд ли… Руслан мусарнулся, но про место сделки он знать не мог… Это вот этот навел… А чечены, дебилы… Повелись…

Не зная, что ответить, Семен просто смотрел на умирающего подручного. Когда неприятно запиликал сотовый телефон, он вздрогнул.

– Щас… Потерпи полминутки, – сказал Семен, доставая трубку. – Сейчас чего-нибудь придумаем.

– В больницу мне нельзя, – простонал Федя.

Семен же глянул номер. По цифрам он догадался, кто звонит. Это был Корастелев.

– Да, Дамир Сергеевич, – ответил Семен торопливо.

– Ну как все прошло, Сема? – Раздался в трубке напряженный голос.

– Мы провалились, – выдохнул Семен. – И чеченов, и наших взяли менты. Чентемиров у них. Федя ушел, но серьезно ранен. Там была целая рота ОМОНа.

Семен, конечно, не мог знать, какой в действительности была по численности штурмовая группа, но нужно же было хоть как-то оправдаться.

– Вот падла! – Заорал в трубку Корастелев. – Сука! Млять! Все похерилось! Ко мне в кабинет сегодня днем приходили с обыском. Домой тоже. Ничего не нашли. Семейство Багирова вывезли из города. Где он сам, тоже х#й знает… Накрывается наш бизнес!

– Мы не думали, что нас пасут настолько тщательно… – Пробурчал Семен.

– Сука! Знал бы, кто этот умник, что взялся под меня копать, убил бы! Короче, так. Я залегаю на дно. Уезжаю из города. Если Чентемиров у них – расколется. Надо бежать. Ты тоже вали из Армавира. Понял? Спрячься где-нибудь.

Семен помрачнел.

– А деньги? Деньги, что вы мне обещали? – Спросил он.

– Какие деньги, Сема? Все, нету денег. Они теперь на руках у ментов, вместе с чеченами.

– Но вы же знаете, что с моим братом… – похолодел тоном Семен. – После ранения он на одних таблетках да уколах и живет. А на это все деньги нужны… Я не могу его оставить сейчас…

– Сема, какой брат? Ты, если за решетку попадешь, он все равно помрет. Если хочешь ему помочь, прячься! Беги!

– У вас есть деньги, – продолжал гнуть свое Семен. – Вы много накопили. Если займете…

– Да, есть деньги. Мои деньги, которые я накопил, потому что рисковал больше всех! Мне на них семью перевозить. Жить, пока прячусь. Я…

– А если я узнаю для вас, кто именно копал под наш бизнес? – Перебил его Семен.

– Что?

– На сделке меня не было. Я там не светился. Никто в городе не знает, кто я вообще такой. Документы у меня поддельные.

Семен знал, на чем можно сыграть. Корастелев – очень мстительный человек. Никогда и никому он не спускал обиды. Просто кушать не мог, если не накажет своего врага. Всегда и до всех дотягивался. Этим, среди бандосов он и завоевал такую репутацию, что на кидок мог решиться только последний идиот.

– А где ж ты был? Почему не присутствовал при передаче?

– Были… Были дела… – Растерялся на секунду Семен, а потом тут же перевел разговор: – дайте мне время. Я разузнаю, кто конкретно навел на нас милицию. У меня даже зацепка есть.