Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

– Как нет? – Удивился Тургулаев. – А куда ж он делся?

– Не знаю, – покачал я головой. – Фонарик есть? Тут ни черта не видно. Надо осмотреть место аварии тщательнее. Может чего и найдем.

– Да все и так ясно, – подполковник опустился на корточки. – Ты его не добил. Ранил, а этот черт ушел своими ногами. Ну ничего. Далеко не уйдет. Найдем его. А ты можешь ехать по своим делам. Только книжку отдай.

– Не торопитесь, – покачал я головой. – Я целился в сердце. Если и ранил, то серьезно. Вряд ли у него сил хватило бы уйти своими ногами. Ну или хотя бы достаточно далеко отсюда. Нужно осмотреть тут все.

– Нету у меня фонарика, – огрызнулся Тургулаев зло.

Я засопел, поднял взгляд от травы, на подполковника. Тот смотрел куда-то вниз, ощупывал землю, где лежал тот Адам.

– Вы че добиваетесь? Че хотите? Сейчас мы с вами в одной лодке. У нас, у обоих личные счеты с этими сволочами, что решили тут оружие продавать. Нечего огрызаться, нужно спокойно и слаженно работать.

– Слышь, – Тургулаев злобно посмотрел на меня. – Мал ты еще меня учить.

– Вы потеряли сына, я понимаю. Я рискую потерять друзей и девушку, если не остановлю мясуховских. У нас есть шанс отомстить, и нужно действовать сообща, чтобы это сделать.

На лице немолодого подполковника на миг блеснуло изумление. В темноте заметить это было сложно, но выражение его блестящих глаз с потрохами выдавало все, что было у Тургулаева на душе.

– Откуда ты знаешь? А, сука. Вадим. Разболтал уже, разведчик сраный. Ну ниче, я ему язык-то поукорочу.

– Ничего никому укорачивать не надо.

Пару мгновений мы, не отрываясь, сверлили друг друга взглядами.

– Осмотрим машину, – выдохнул Тургулаев как-то растерянно. – Может, там есть чем посветить?

Мы направились к пятерке, лежавшей вверх колесами. Я заглянул внутрь, открыл бардачок. Оттуда тут же вывалилась какая-то макулатура, и я стал разгребать ее, стараясь найти что-нибудь важное. Были там какие-то газетные листы, бумажки, немного денег, автомобильные предохранители россыпью, да старая свеча. Ничего полезного в свете салонных плафонов убитой машины я не увидел.

Тогда было решено вскрыть багажник, и для этого у меня как раз была в пассате монтировка. Дверца поддалась легко, и инструменты, хранившиеся там, тут же посыпались на землю.

– Ну вот, уже кое-что, – проговорил я, подбирая выделяющийся среди прочего хлама блестящий продолговатый фонарик.

Когда попытался включить, он не загорелся. Я открутил фонарю голову, поправил батарейки и попробовал снова. Заработало.

Мы тщательно осмотрели перевернутый вверх тормашками салон. Покопались в хламе, что упал на обивку крыши с сидений и ковриков. Даже открыли капот. Ничего значительного не нашли.

– Тогда будем искать тело, – поднялся я от носа машины.

– Какое тело? – Нахмурился Тургулаев. – Ясно же, что ты его не дострелил. Он просто сбежал. Ушел подранком.

– Вы правда в это верите? Или говорите просто из вредности, чтобы позлить меня?

– Я че тебе, пацан, чтобы тебя злить? – Нахмурился Тургулаев.

– Вы переломанный человек.

– Ах ты…

Тургулаев решительно пошел ко мне, схватил за грудки.

– Я никому, слышишь, никому не позволю лезть мне в душу, понял?

На миг мне показалось, что полковник сейчас замахнется, чтобы ударить меня в лицо. Я среагировал быстрее, схватил и выкрутил ему большие пальцы.

– Агхр… – Зарычал он от боли.

Когда Тургулаев выпустил из рук мою одежду, я тут же оказался справа, пнул его под колено, и старый полковник осел на землю. Скрутив ему руку, я навис над Тургулаевым.

– Застрелю… – Прохрипел он злобно.

– А теперь послушайте меня. Я вам зла не желаю. Но и к себе по фигне цепляться не позволю. Я понимаю, вы хотите отомстить и злы на то, что машина ушла из ваших рук.

– Да не было никакой машины! – Крикнул он.

– Вы лидер. А лидер всегда должен оставаться с холодной головой. Сейчас это не так, и вы рискуете наворотить делов. Например, не заметить чего-то важного.

– Я тебя в обезьянник посажу! Ты у меня пойдешь по статье за нападение на сотрудника внутренних дел!

– Потом делайте что хотите. Сейчас давайте прекратим склоки. Нужно найти тело и во всем разобраться.

Тургулаев еще некоторое время пытался вырваться, но я надавил на руку сильнее. Пусть мужчина был крепким, я смог его сдюжить, зная, куда следует нажать, чтобы сбить с него спесь.

Подполковник зарычал, задергался, но, понимая, что так просто вырваться не сможет, оставил попытки. Он глубоко задышал, опустил голову. Потом успокоился.

– Ладно, Летов. Пусти. Я согласен. Перегнул. Но и ты больше не смей ничего говорить о моей жизни. Хватит. Это не твое дело.

– Хорошо, – ровным тоном проговорил я.

– Пусти.

Я привстал, отпустил его руку, быстро отошел на шаг, от греха подальше. Тургулаев тяжело поднялся.

– Ладно, – он глубоко втянул воздух носом. – Ладно. Пойдем. Может, ты прав. Может, действительно он лежит где-то здесь. Осмотрим место.

Мы вернулись туда, где упал вроде бы мертвый Адам. Я осветил там траву, и, как и ожидал, увидел кровь, однако, ее было не очень много. Тут, конечно, удивляться не приходилось. Возможно, ее большая часть впиталась в одежду, а сам, раненный очень удачно притворился.

Мы осветили округу.

– Ничего, говорю же, ушел, – угрюмо заметил Тургулаев.

– Может, и ушел…

Я оглянулся. Под светом фонаря осмотрел весь ближайший спуск насыпи.

– А это что там?

Взгляд выцепил на зеленой траве, которой порос спуск, что-то темное. Вместе мы отправились к находке.

– Ткань, – опустился к ней Тургулаев. – Посвети-ка поближе. Окровавлена.

– Обрывок одежды. Кажется, рукав, – задумался я. – Пытался остановить кровь, что ли?

– Он поднялся на дорогу.

– Пойдемте-ка.

Мы забрались наверх. Трасса была пустой и темной в ночном свете. Вокруг не было ни единой машины, пустота от горизонта до горизонта. Пустота и тишина.

На ту сторону я пошел первым.

– Думаешь, ушел посадками? – Спросил Тургулаев за спиной.

– Я не знаю.

С обратной стороны тоже была низина. Неширокая, заросшая такой же низенькой травкой, низина отделяла дорогу от редковатой посадки, пробегавшей вдоль всей трассы.

– А, сука, – проговорил Тургулаев, глядя вниз. – Не ушел.

– Но пытался.

В овражке, немного дальше от места аварии, лежал под трассой тот самый Адам. Видимо, я действительно его ранил, причем довольно тяжело. Мужчина не умер сразу, и наверное, когда мы с Русланом уехали, попытался выбраться.

Тело лежало на боку так, словно он скатился с насыпи. Задранная рука закрывала голову. Мне показалось, что в ладони что-то зажато.

– Я вызову милицию, – буркнул Тургулаев, доставая из внутреннего кармана пухлый аппарат сотового телефона.

– Давайте сначала сами посмотрим.

– Нет, ничего нельзя трогать. Если на теле есть какие-то улики, они должны быть тщательно зафиксированы, чтобы можно было предъявить их следствию.

– Я ничего не заберу, – покачал я головой. – Просто посмотрим. Мне кажется, он что-то держит в руках.

– Что-то держит?

Мы спустились к телу. Я опустился рядом с Адамом, пощупал пульс.

– Мертвый. Уже совсем остыл.

Потом, медленно, я перевернул мужчину на спину. Тот уставился остекленевшими глазами куда-то в небо.

Адам лежал в разорванной на груди рубахе и легкой ветровке. Одежда под ней была вымазана кровью. Кровь также запеклась на голой груди вокруг маленькой черной раны, правее и ниже сердца. Губы Адама тоже оказались выпачканы красно-бурым.

– Понятно, – опустился рядом Тургулаев. – Не завидую я ему. Неприятная смерть.

– Я промазал мимо сердца, – проговорил я.

– Да. Легкое прострелил. Он умер не сразу. Некоторое время захлебывался собственной кровью. Легкие не болят. Вряд ли он сразу понял, что произошло, и почему ему так тяжело дышится.

Я потянулся к руке мертвеца, медленно разжал безжизненные пальцы. Внутри был смятый клок бумаги.

– А там, во второй что? – Тургулаев указал взглядом на вторую руку.

Я разжал и ее. Внутри оказалась зажигалка.

– Он хотел что-то сжечь. Но не успел.

Достав клочок бумаги, я развернул его. Подсветил фонариком текст, набитый на печатной машинке.

– Майор сдрейфил. Его надо выводить. Уберись за собой, – прочитал я короткую строчку текста.

Тургулаев задумался. Проговорил:

– Дай посмотреть.

Я протянул ему бумажку, и подполковник стал внимательно рассматривать ее под светом моего фонаря.

– Оно было сложено конвертом, – проговорил он. – Вот, видишь? Остались заломы, будто бумажку сложили в конверт.

– Возможно, он просто носил его так, в кармане.

– А может, общаются курьером, – Почесал Тургулаев щетину.

– Может. Но важнее тут не это. Думаю, не было тут никакой поставки. Это легенда. Легенда для Руслана. Его раскусили и решили прикончить, чтобы не рисковать.

– Место схрона, что указал Багиров, – начал Тургулаев, – хата на отшибе. Там даже потолка нормального нет. Днем жарко, ночью сыро. В таких условиях хранить оружие нельзя. Его везли туда на казнь. А потом, скажем, можно было бы спалить хату. Местные решили бы, что внутри сгорел какой-нибудь бомж, дело в шляпе. Вот суки хитрые. Слушай. Так мож и чеченцы не настоящие? Может, и они часть этой легенды?

– Чеченцы настоящие, – ответил я. – Руслан говорил, что сам их видел. Просто его обманули. Видимо, груз будет здесь, но не сегодня.

– Почему не сегодня?

– Их, по словам Руслана, было только двое от поставщика. И оба вместе. Прием товара они вряд ли бы доверили мясуховским.

Подполковник явно задумался, но ничего не сказал.

– Надо обыскать его, – опустился я.

– Все! Больше ничего не трогай, Летов!

– Может быть еще что-то.

Я похлопал труп по карманам. С окровавленной стороны, во внутреннем кармане куртки оказалось еще что-то.

– Блокнот, – сказал я, вытягивая окровавленную книжечку в черной дерматиновой обложке.

Тургулаев, заинтересовавшись, подсветил мне фонарем. Я стал листать. Пропитанные влажной кровью страницы были пусты. Почти все. Только в конце оказались записи, и их было совсем немного.

В столбик были выписаны линии с цифрами, какими-то номерами и пометками городов.

– Что это? – Нахмурился подполковник. – Какая-то тарабарщина. Хотя стой, это похоже…

– На автомобильные номера, – проговорили я. А тут – даты. Города. Это список поставок. Все за этот месяц, но просроченные. Уже состоялись.

– Нет, стой. Сегодня двадцать пятое число. Последняя, глянь, двадцать восьмого. В Новороссийске. Так это ж буквально на днях.

Тургулаев оторвал взгляд от книжки, глянул куда-то над деревьями.

– Еще есть шанс взять их с поличным, – проговорил он тихо. – Есть еще возможность. Так, ладно, мы выдвигаемся.

– А как же чечены? – Спросил я.

– Что? Летов, да какие чечены? К черту их. Мы накроем там поставку. Пусть она будет небольшой. Пусть там только три гребаных пистолета, но взять ее, значит взять их с поличным. Все, не отвертятся. Мы распутаем клубок. Ладно. Спасибо за помощь. Давай мне записные книжки. Эту, и еще свою. Группа отправляется в Новороссийск. Там будет еще много работы. Надо как-то разобраться, где и во сколько ждать машину. Ну, может, Багиров подскажет.

– Чечены не из тех, кто будет ждать долго, – возразил я. – Местная поставка тоже будет. И будет скоро. Возможно, мы сможем накрыть их здесь. А вместе с ними и мясуховских.

– Летов, – он вздохнул, – знаешь что? Плевать мне на твоих мясуховских. Мы уезжаем в Новороссийск.

Я не ответил. Только посмотрел на Тургулаева исподлобья. А потом спрятал книжку Адама в карман.

– Что ты делаешь? Дай сюда!

– Нет, – покачал я головой. – Я не дам вам совершить такую глупую ошибку и разменять крупную рыбу на какую-то мелочь.

Глава 10

– Пацан, не зарывайся, – Тургулаев достал ПМ, дернул затворной рамой. – Ты сейчас что, следствию препятствуешь? Скрываешь доказательства?

– Вам нельзя уезжать, – не повел я и бровью, заглянув в глаза полковнику. – Это будет бессмысленно. Вы только все просрете.

– Записные книжки. Быстро, Летов.

– Зачем вам книжки? Что бы что? Чтобы вы уехали хрен знает куда, и про#бали сделку с чеченами?

– Книжки!

Тургулаев крикнул, но пистолет на меня не направил.

– Вы поедете в Новороссийск, зная только когда будет поставка. Ни места, ни времени у вас нет. Как будете выяснять все это? Номер машины, записанный в блокноте, скорее всего, подделка. Нужен, чтобы они узнали автомобиль, да и только. А Новороссийск город большой. Это все равно, что искать иголку в стоге сена.

– Не дури мне башку, Летов! Ты начерта влез во все это? Да ты просто хочешь свести личные счеты с бандосами, которые перешли тебе дорогу! Я не позволю использовать свою группу в таких целях!

– Вы сами используете группу в личных целях, – добавив в голос стали, проговорил я. – Разве нет? Разве это не так?

– Я служу в РУОП! Это мой долг!

– Вы обозлились на поставщика, потому что погиб ваш сын. Вы так и не смирились, и теперь бежите сломя голову, цепляетесь за любой призрачный шанс. Так у вас ничего не получится. Вы просто сольете всю операцию.

Тургулаев гневно засопел. Опустил взгляд. В его напряженной руке задрожал пистолет, ствол ПМа заходил ходуном. Так, мы и замерли друг напротив друга.

– Мы едем в Новороссийск, Летов, – твердо сказал он. – Я не позволю какому-то штатскому, да еще и мальчишке, указывать, что мне делать. Двадцать восьмое число. Я запомнил. Можешь этой книжкой хоть подтереться.

Я поджал губы. Вот сейчас, в этот самый момент, я понял, что мне не сварить с Тургулаевым каши. Что рассчитывать на РУОП под его командой глупо. Он ослеплен горем и не станет никого слушать. Придется разбираться с мясуховскими самому.

Молча достав обе записные книжки из карманов, я просто кинул их у ног подполковника.

– Забери. Делай что хочешь. Можешь даже подтереться. Там много чистых листов.

Тургулаев медленно опустил взгляд на темные, в ночи, обложки книжек, лежащих у его ботинок.

– Езжай. Я вызову подмогу, чтобы осмотреть место. Не переживай. Тебя тут не было, Летов. Я никогда тебя не видел. И не желаю видеть.

– Ты делаешь ошибку, подполковник, – покачал я головой. – Серьезную. Но я не стану никого не в чем убеждать. Особенно если меня не слушают. Бывай, Хизирович.

Оставив Тургулаева за спиной, я взбежал на дорогу. Машина ехала вдали и слепила меня дальним светом. Пропустив ее, я перешел трассу, сел в пассат и уехал. В зеркале заднего вида я видел темную и удаляющуюся фигуру Тургулаева, стоящую на обочине.

* * *

Логопед взял с массивного, деревянного стола предбанника свои ролексы, глянул время.

– Не пришли, падлы брехливые, – проговорил он хмуро.

Горелый, что сидел рядом в одной простыне, отпил пива из большой кружки, откинулся на спинку широкой деревянной лавки, протянувшейся вдоль стола.

Сауна была дальше по коридору. Там же, справа, стоял небольшой бассейн с холодной водой, куда можно было окунуться после парной. Из-за закрытой двери бани слышались веселые крики, мат и громкое женское ржание. Это бригадиры мацали там распутных девок, которых недавно привели в сауну.

– В уши нам залили, наплели в три короба, а сами кинуть решили.

– Если поставщик обратился к нам, значит, это не просто так, – возразил Логопеду Горелый. – Тут что-то другое. Сам понимаешь, дело опасное.

– Херня, Горелый. Так дела не делаются, дал слово – держи, хоть сдохни. На том все людское и держится. Эти двое не пришли на встречу, а это косяк. Жесткий. Их надо к ответу призвать.

– Поссориться с поставщиком хочешь? – Холодным тоном спросил Горелый.

– Если он все свои дела так ведет, то мутить с ним че-то – себе дороже.

Логопед привстал, потянулся за виноградинкой, которую тут же отправил себе в рот. Неприятно зачавкал.

– Надо подождать, – решил Горелый.

– Да чего тут ждать? В жопу этого поставщика надо отправить, вот что. Хер с ним, с его оружием, раз он так кидает.

– С пушками он никогда не кидал.

– Брагин кидал! – Повысил голос Логопед. – И эти кинули! Раз он вокруг себя таких сук собирает, то он не поставщик, а дебил. Я не собираюсь вести дела с такими уродами!

Горелый зыркнул на дверь бани, видневшуюся на том конце коридора. За ней все также шумели, и, видимо, выходить никто даже и не собирался.

– Ты собираешься закрыть хайло, Логопед, – спокойно проговорил Горелый. – И делать то, что я тебе говорю.

– Че? – Удивился Логопед.

– Х#й в оче. Я тебя пригрел под собственным крылом, как родного. Ты на все готовенькое пришел, пока мы с пацанами тут строили нашу организацию. Я тебя взял, потому что ты ровный пацан и косяков за тобой нету. Потому что у тебя авторитет. Но хайло разевать, когда не надо, я тебе не дам. Я тут рулю. Я решаю, что делать надо. Я тебя кормлю. Ты жрешь, пьешь, трахаешь красивых телок, только потому, что я тебе это позволяю. И не думай, что раз уж ты в верхах ходишь, то будешь что-то решать. Тем более один.

– Горелый, ты че, о#уел? – Встал и набычился Логопед.

– Ну давай, продолжай бычить, – Горелый ухмыльнулся. – Я гляну, что из твоей бычки получится.

Логопед посмотрел на авторитета так злобно, что Горелому даже стало смешно.

– Видать, о#уел тут ты, братан. Харе базарить. Жри шашлык, пока эти, – Горелый кивнул на дверь парной. – Пока эти не вышли и не услышали, как ты тут позоришься. Короче, не рыпайся.

Логопед было, хотел что-то сказать, но не решился. Сел. Он понимал, что преданных лично ему людей в банде не так много. Кроме того, Логопед привык и полюбил красиво жить. И расставаться с такой жизнью посреди разрухи ему как-то совсем не хотелось.

Он робко покивал.

«Ну хоть не при пацанах, – подумал он. – Хоть наедине поговорили».

– А шашлык, все-таки, козырный, – проговорил он, отправляя кусочек мяса в рот.

Авторитеты принялись и дальше пить и есть, сделав вид, что этого разговора не было.

* * *

– Останови-ка возле вон тех таксофонов, – проговорил Корастелев своему водителю.

Молодой старший лейтенантик, крутивший руль полковничьей служебной машины ГАЗ-24, буркнул:

– Есть.

А потом срулил на обочину, втиснул громоздкое тело волги в стояночный карман.

– Да невестке забыл позвонить, – с доброй усмешкой пояснил полковник. – Я сегодня днем внуков веду в кино, а с утра в часть дернули.

Лейтенант ничего не ответил, и Корастелев увидел в зеркале заднего вида его равнодушные глаза.

Полковник выбрался из машины, надев фуражку, проследовал к будке таксофона, забрался внутрь. Правда, он не стал засовывать в аппарат монетку. Не стал снимать трубки. Вместо этого, полковник достал из кармана свой сотовый телефон. Осмотрелся, не наблюдает ли кто за ним. Повернувшись спиной к своей машине, он сгорбился.

То, что Адам не вышел вчера на связь, не отчитался, мучило Корастелева. Мучало настолько, что полковник не спал полночи, и только когда наелся таблеток, наконец смог хоть как-то успокоиться. Терпеть он больше не мог и решил позвонить прямо сейчас.

В Армавире были какие-то проблемы. Адам Назаров – исполнительный офицер, и, в отличие от Багирова, он напрочь лишен каких-то моральных терзаний. Правда, и опыта у него пока что поменьше, чем у майора. Вот только Корастелев считал, что самое главное качество, которым должен обладать его подчиненный была преданность. Багиров, под нажимом своего воспитания и убеждений, эту преданность растерял. И стал опасен. Скрепя сердце полковник решил вывести его из игры.

– Ну, давай, сукин сын, – бубнил он, слушая длинные гудки в динамике мобильного. – Отвечай.

Никто так и не ответил. Корастелев грязно выругался матом, сунул сотовый в карман кителя, снова затравленно осмотрелся. Глупая мысль позвонить Багирову промелькнула у него в голове, однако полковник быстро выбросил ее.

Вернувшись в машину, он строго бросил:

– Поехали.

– Слушаюсь.

Водитель завел мотор.

– Нет, стой. Еще кое-что у невестки спросить забыл. Щас, быстро, еще разок позвоню. Жди.

– Есть.

Корастелев снова пошел в будку, снова достал сотовый. Набрал другой номер. На этот раз трубку быстро взяли.

– Алло, Сема? В Армавире, кажется, пошло все не по плану. Бери своих и езжайте. Разузнайте, выполнил ли Адам приказ, ну и сделка теперь на вас. За службу не переживай, прикрою. Все, давай.

* * *

Домой я вернулся во втором часу ночи. Марина уже давно спала, и будить девушку я не стал. Выпил чаю, собрался с мыслями, думая, что делать дальше. Решив, что утро вечера мудренее, я отправился спать, стараясь не разбудить Марину.

Следующим утром отправился сначала в контору, потом по плану было съездить на склад. У Агаркова были какие-то дополнительные организационные вопросы.

Уже давно, между нами с руководством комбината заходила речь взять под охрану не только склад, но и предприятие. Агарков, наверное, хотел поговорить об этом, ну и, видимо, не только об этом, раз разговор должен был состояться на складе.

В конторе, к слову, дела шли хорошо. Уже закончили клеить обои, а паркет осталось постелить только в одном, вновь сформированном кабинете. Нижний этаж так же был почти готов.

Степаныч нашел сантехника, с которым надо было обсудить стоимость работы по установке сантехники. А еще заплатить электрику, заменившему во всем здании проводку. Сегодня он должен был закончить с розетками, выключателями и люстрами. Короче, дел было много.

Иногда я ловил себя на мысли, что все эти простые, обыденные проблемы отвлекают меня от других, связанных с мясуховскими. Это было приятно. Мозг так и хотел переключиться на бытовуху, выкинув из головы всех бандитов, их оружие и сделки. Вот только я понимал, что, перестав думать о проблеме, она никуда не денется, а с течением времени даже усугубится. Нужно было как-то выходить из ситуации. Искать выход. На Вадима с его РУОПовцами рассчитывать я больше не мог.

И что делать? Выйти на чеченцев? Но как? И что мне это даст? Единственное, что я знал о них – боевики разъезжают на джипе Ниссан. Ну и Руслан встречался с ними на берегу Кубани. Все. Маловато данных. Да и, если даже найду их, без поддержки Вадима, мне это ничего не даст. То же самое можно было сказать и о поисках схрона или машины, которая придет в город. Зацепок тут не было.

Когда я ехал с конторы на склад, в голове промелькнула другая, довольно глупая мысль. Раз уж единственное, что я могу делать сейчас, это бороться с последствиями этой оружейной сделки, то почему бы просто не подвзорвать Горелого бомбой Косого, что хранилась у нас, распиханной всюду по частям?

Эта идея показалась даже мне настолько безрассудной, что я ухмыльнулся своим мыслям, и тут же отмел ее.

– О, здорова, Василий, – проговорил я, видя на КПП склада седого Василия. – Ну что, работа идет?

– Идет, – покивал тот, пропуская меня внутрь. – А че Фима на смену не пришел?

– Не пришел? – Удивился я.

– Не-а. Я сегодня за начальника смены.

Я задумался. Конечно, и раньше бывало, что Фима кутил время от времени, однако на работу, будучи еще простым вышибалой, он приходил даже с жуткого похмелья. А тут не явился?

– Дай-ка телефон. Позвоню.

Василий покивал и вернулся в свой кабинет на КПП, принес мне сотовый, и я набрал Ефиму на домашний. Никто не подошел. Тогда я позвонил Степанычу. Жене звонить не стал, зная, что он отсыпается после ночной смены. Степаныч поднял трубку быстро, однако, про Фиму он ничего не знал.

– Ладно, – проговорил я, возвращая телефон Василию. – Сейчас съезжу к нему. Агарков был?

– Еще не приезжал, – отрицательно покачал головой Василий.

– Приедет, скажи, что я отъехал по срочным делам. Если что, найду его в конторе завода.

После, я тут же отправился домой к Ефиму. Когда поднялся к нему на этаж и позвонил в звонок, никто не открыл. Полминуты я подождал, позвонил снова, но было глухо.

– Э, Ефим! – Крикнул я, за тарабанив в дверь. Прислушался.

Он мог спать, а разбудить Ефима было непростой задачей. Но даже его могли поднять два звонка и грохот, что я тут развел. Притихнув, я не услышал внутри никакого копошения. Потом я зачем-то подергал ручку двери. Ожидаемо она оказалась закрыта. Фимы дома не было.

– Куда ж ты, зараза, делся? – Проговорил я себе под нос.

Еще полминуты потоптавшись у Ефима на пороге, я пошел вниз, в подъезд. Выйдя во двор, сел на лавочке, задумался.

Нехорошие мысли заклубились в голове. Зная Фиму, он с одинаковым успехом мог перебрать, остаться на ночь у какой-нибудь девицы и попасть в неприятности. Я надеялся на один из первых двух вариантов. Однако чуйка упорно указывала на последний.

Погрузившись в мысли, я стал просто смотреть по сторонам, проводил взглядом какую-то старушку с авоськой, шедшую, видать, в ближайший ларек. Как только женщина завернула за угол, я увидел его.

Фима, прихрамывая, вошел во двор.

– Вот, сука, – выругался я тихо и встал с лавочки.

Ефим выглядел неважно. Он медленно шел, оберегая забинтованное запястье. Отправившись к нему навстречу, я быстро заметил, что он подрался: лицо Фимы оказалось опухшим, большой фингал светился под глазом, а бровь над ним украшал солидных размеров струп после рассечения. Картину доканчивали лопнувшие губы.

– О, – хрипловатой проговорил он, когда увидел меня. – Витя, а ты че тут?

– А ты как думаешь, че? – Спросил я.

– Да я вот… Подрался, – растерянно почесал голову он. – Руку выбил, вот. Но и по хлебалу, как ты видишь, тоже отхватил не слабо. Это. Можно я сегодня на работу не пойду, а? А-то я че-то устал. С самого травмпункта пешком топаю.

– Кто тебя так? И где?

– Короче, – он вздохнул. – Познакомился я с девчонкой. Водил ее вчера вечером в Элладу. Ну а там Паша на воротах стоит. Помнишь Пашу? Здоровый такой, лысый?

– Помню.

– Ну вот, мы прошли, все нормально было. Выпили, как началась дискотека, давай танцевать. А девчонку, кстати, Викой зовут. Хорошенькая, сил нет никаких. Пухленькая, сиськи – о-го-го. Как я люблю.

– Не отвлекайся, – строго прервал его я.

– А. Ну да. Короче, часам к двенадцати стали в клуб лезть какие-то нерусские. Молодые, крепкие парни. Ну, Паша их запускать не захотел. Сразу видать было, что проблемные. Только Паша с ними совсем не справлялся. Больно они оказались борзые. Бочку на него катили так, что бедняга один там поник. А остальные охранники, че-то не спешили к нему. Ну вот я и вмешался. Курил тогда, стоял на улице. Ну вот… Вот этим все и кончилось.

Фима улыбнулся, показав окровавленные десны и запекшуюся кровь на зубах.

– Но и это еще не все веселье. Завертелось у нас быстро. Хорошо, что еще один из охраны прибежал, вмешался. Хотя я сразу понял, что нерусские хоть и молодые, но тертые. Ну а потом один из них за нож схватился. Пашу порезал, но несерьезно. Хорошо с ним все. Расцепились мы, только когда управляющий выскочил и заорал, что милицию вызвал. Те сразу здриснули. Ну а мы с мужиками в травмпункт уехали. Я там всю ночь просидел. Пока рентген, пока швы наложили. А под утро вообще заснул там на лавке. Как проснулся, потоптал домой. Деньги в драке растерял. Короче, весело.

– Не то слово, – нахмурился я.

– Хреново у меня с мордой, да? – Снова улыбнулся Фима.

– На свидания, пока тебе лучше не ходить.

– Да ты еще одного из этих бородатых не видел, – рассмеялся он. – Я его тоже не хило так отделал. Рожей своей еще долго пугать всех будет.

– Бородатых? – Заинтересовавшись, спросил я.