Текст книги "Время не обманешь (СИ)"

Автор книги: Артем Курамшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

XII. Марк

Кэрри заглянула за камни. Украдкой, будто с той стороны скалы за ней кто-нибудь наблюдает. Потом повернулась ко мне и шаловливо улыбнулась.

– Работают? – спросил я.

– Работают, – подтвердила она.

Из-за скалы роботов не видно и почти не слышно. Иногда в голову приходит дурацкая мысль, что их там нет, что они давно взбунтовались, бросили работу и убежали. Либо их захватили и похитили тайные недоброжелатели. Это, конечно, ерунда, стараюсь не обращать внимания на навязчивое ощущение, но иногда слегка досаждает.

За два дня роботы сделали много: построили периметр нового лагеря, сейчас трудятся над возведением основного здания. К минусам выбранного нами места можно отнести отдалённость источника стройматериалов – лес в трёх километрах, но ничего страшного: я, к примеру, никуда не тороплюсь.

Кэрри спрыгнула с камня – легко и изящно, словно лань. Направилась ко мне. Прошлась голыми ножками по воде, намеренно разбрызгивая в стороны. Подол лёгкого платьишка намок, прилип к бёдрам, плотно обтянул, и это очень красиво.

Кэрри напоминает маленького ребёнка, которого выпустили на улицу после долгой болезни. Или – щенка, что вышел прогуляться впервые. Всюду суёт нос, с живым и непередаваемым интересом оглядывает окружающее. Делает это увлечённо, самозабвенно и восторженно. Не хватает только маленького хвостика.

А ещё она постоянно ко мне льнёт. Впрочем, я к ней тоже.

Кэрри присела на камень рядом и взяла мою руку.

– О чём сейчас думаешь? – промурлыкала и прикоснулась щекой к моему плечу.

– Всё о том же. Не могу понять, куда они ушли.

Она сразу нахмурилась. От нежности не осталось и следа. Убрала ладошку из моей, слегка отодвинулась и опустила взгляд.

Эта тема Кэрри не по душе. Лишь ради приличия холодно осведомилась:

– И какие мысли у тебя по этому поводу?

– Не знаю… – Сделал вид, что не заметил её обиды. – Беспокойный Матиас подозревает их в заговоре. Говорит, что терраформирологи заодно с пришельцами, поэтому и прячутся.

– Матиас… – Кэрри задумалась, подбирая слова. – Болтун твой Матиас. Трепло. Много говорит, мало делает. Вот и всё.

Я усмехнулся. Матиасу досталось, конечно, зазря. Вовсе не за его мнительность, а за то, что отвлекает моё внимание от Кэрри. Как это по-детски – ревновать меня к нему. По-ребячески, но так мило.

Я придвинулся к Кэрри и обнял за плечи. Поцеловал и прошептал на ушко:

– Перестань хмуриться. Я тут, с тобой.

– Знаю. – Она улыбнулась. – Извини, что веду себя глупо. Просто, скоро приедут остальные, и всё это кончится. Мне жаль времени на обсуждение слов всяких Матиасов, я хочу быть с тобой.

– Что – кончится? Мы не расстаёмся, мы так и будем вместе.

– Да, но когда они приедут, уже не сможем сидеть вот так спокойно. Нужно будет работать, мы не будем проводить столько времени вдвоём. – Кэрри прижалась ко мне. – Здесь так красиво и спокойно.

– Не расстраивайся, – успокоил я. – У нас ещё будет время, обещаю. Правда-правда.

Море было прекрасным. Мягкая, прозрачная, кристально чистая вода с лёгким оттенком зелёного. В нескольких десятках метров от берега плескались мелкие животные, с виду напоминающие земных дельфинов. Иногда они высовывают из воды умные морды и с интересом смотрят в нашу сторону – небось, не могут понять, что это за странные двуногие сидят на камнях и болтают ногами в воде. На противоположном берегу красуется высокая скала, крутые склоны которой отливают розовым – то ли цвет покрывающей их растительности, то ли в породе присутствуют соответствующие элементы.

– А знаешь, о чём думаю я? – спросила Кэрри.

– Нет. Расскажи.

Она откинула голову назад и мечтательно произнесла:

– Как тут хорошо. Как здорово было бы тут остаться. Навсегда. Мы словно первые люди на этой земле. Будто Адам и Ева в сказочном саду. Ты знаешь эту историю?

– Да.

– Марк, мы не обязаны возвращаться на «Артемиду». Давай сбежим, давай останемся тут. Я хочу остаться на этой планете…

– Кэрри, я…

– Послушай, только не перебивай! – Кэрри встрепенулась, обвила руками мою шею и заглянула – даже не в глаза, а гораздо глубже, в душу. – У нас есть вездеход. Понимаешь? И время до прибытия «Белки». Мы можем оставить роботов, а сами уедем. Чтобы переправиться на тот берег, нужен от силы час. Ты знаешь, где в вездеходе расположен радиомаяк – выломаешь его, чтобы они не смогли нас найти. Сможешь же? Марк, скажи!..

Я отвёл взгляд в сторону. Просто невозможно смотреть в эти безумные и наивные глаза, ищущие поддержки. Почувствовал себя жестоким взрослым, которые обманывает маленького ребёнка.

– Нет, не смогу… Точнее – смогу, но… – Я отстранился, высвободился из объятий. – Прости, но у нас ничего не получиться. Это всё из-за меня…

– О чём ты? Я не понимаю.

Отвернулся. Было больно, словно от тупого кола, который пытаются в меня вбить.

– Всё дело в чипе… Понимаешь, когда меня перепрошили… когда промыли мне мозги… – Замолчал, не зная, как это сказать. Страшная тайна, которая поставит крест на её мечте. И на моей тоже. Я собрался с мыслями и продолжил: – В общем, нам сказали, что в некоторых из нас вшиты микрочипы – такие маленькие железячки, с их помощью можно управлять человеком. Вроде ошейника или поводка для собаки – на крайний случай. Если кто-то из нас сделает что-то, что не должен делать, можно активировать чип и… Ну, например, парализовать, обездвижить. Говорят – можно даже убить. В кого именно вживили чипы, не сказали: это тоже часть эксперимента. Такая обманка: сможет ли человек удержаться от соблазна совершить преступление, если будет знать, что в нём, возможно, есть этот чип. Будет всеми силами сопротивляться желаниям или понадеется на случай – а может, пронесёт, и нет во мне чипа? Понимаешь?

– Но как? Тут? У нас же нет связи с внешним миром…

– Наверняка предусмотрели. Если это правда и во мне есть этот чёртов контроллер, то на «Артемиде» должен быть ретранслятор, который передаст чипу нужный сигнал. Рано или поздно Гленн установит связь с центром, и тогда Кнопфлер будет вынужден доложить о моём поведении. А люди из центра активируют железку…

– Марк, мы договоримся с Кнопфлером! – Кэрри всё ещё надеется на чудо, ищет призрачную возможность: – Кнопфлер ничего им не расскажет. Придумает, что ты пропал без вести – такое иногда бывает на новых планетах…

– Нет, – перебил я. – Ты же понимаешь, что это невозможно. Кнопфлер ни за что не согласится, не говоря уже о том, что ни в коем случае не допустит нашего бегства… Прости, мне нужно было сказать об этом в самом начале. Зря ты со мной связалась…

– Марк… – Кэрри принялась целовать моё лицо. – Милый, что ты такое говоришь? Я люблю тебя… Люблю таким, какой ты есть. Даже если в тебя вшили тысячу чипов, я всё равно люблю тебя… – Она задумалась на полминуты, после чего продолжила: – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Вместе. Главное – что мы вместе. Так ведь?

– Да, моя хорошая, – нехотя согласился я.

Я думаю, что это надолго. Точнее – навсегда. Это не роман или просто отношения, это нечто большее. Такое бывает только один раз в жизни, а у некоторых и вовсе не бывает. Судьба, счастье.

А в нашем случае – ещё и горе. Всё против нас, каждое обстоятельство оборачивается неудачей, ощетинивается злой усмешкой.

Успокаивал себя наивной мыслью, что это просто испытания судьбы, что всё уляжется и встанет на свои места, что в конце концов нам повезёт – вытащим заветный билетик и сможем остаться вместе.

Но чем больше об этом думал, тем меньше верил в реальность. Отдаю себе отчёт в том, что это – всего лишь средство защиты, психологический щит, которым прикрываюсь от внешних обстоятельств. Прячусь и одновременно – обманываю себя.

– Марк… – Кэрри что есть силы сжала мою руку.

Я повернул голову, посмотрел на неё и тут же отпрянул.

Кэрри испуганно, с ужасом в глазах глядела куда-то вдаль – вверх и вправо.

– Марк, что это? – дрожащим голосом спросила она.

Над скалой на противоположном берегу небо пожелтело и заклубилось. Похоже на грозовые тучи, однако неестественный, грязно-лимонный цвет не вяжется с дождевой облачностью.

В первый вечер на Юлиании мы попали под дождь, но выглядело это совсем по-другому: там облака были чёрно-синие, как и в большинстве миров с водными осадками. Про наличие других видов дождей на Юлиании я ничего не слышал и принялся лихорадочно вспоминать об особенностях местной природы.

– Это буря, – мрачно сказал я. – Песчаный тайфун. Вероятно, пришёл с запада, из пустынь.

– Какой ужас! – Кэрри сжалась всем телом. – Марк, как ты думаешь, это опасно? Мне страшно.

Песчаные бури часто случались на Юлиании в прошлом. Сегодня, благодаря деятельности терраформирологов, ненастье стало редкостью, но по всей видимости, полностью не искоренено.

Огромные тайфуны диаметром в несколько десятков километров возникают спонтанно, практически не предсказуемо. Стремительно развиваются, набирают силу, поднимая ввысь тысячи тонн песка. Проносят их на некоторое расстояние и обрушивают вниз, хороня всё живое под многометровым слоем.

Тайфун пугал близостью, один его край уходит далеко за горизонт, другой нависает над поверхностью залива. В том, что приближается к нам, сомневаться не приходилось. Так же как очевидны разрушительные последствия.

– Не бойся, – стараясь придать уверенности, сказал я. – С нами ничего не случится, я обо всём позабочусь.

На самом деле, я достаточно смутно представлял себе, что делать дальше. Нужно несколько минут на размышления и разработку плана действий.

А между тем, внутри жёлтого марева заискрились вспышки.

– Это ещё что? – воскликнула Кэрри.

– Похоже на сухую грозу.

Я слышал, что довольно часто в песчаном тайфуне возникает грозовой фронт с самыми настоящими молниями и громом, однако обычно – без дождя. Ввиду сухости атмосферы, влага распределяется равномерно внутри тела тайфуна, оседает на песчинках. Колоссальные массы песка как бы высасывают воду из туч, до того как она успевает сконденсироваться в капли.

– Пойдём! – сказал я в приказном тоне. – Нужно связаться с «Белкой» и «Артемидой».

XIII. Габриэль

Марк говорил отрывисто и на повышенных тонах. Непонятно – то ли от волнения, то ли пытаясь перекричать рёв ветра.

Корпус вездехода герметичен, однако не спасает от доносящихся снаружи звуков. Завывание бури временами перекрывает эфир, словно проникает через экран, через разделяющее нас расстояние врывается в кабинет. О силе ветра можно только догадываться, но определённо мощный – несколько раз мы наблюдали, как внутренности вездехода раскачивались в такт порывам, хотя машина стоит на месте.

– Сколько вам до расчётной точки? – Кнопфлер тоже повысил голос, невольно подстраиваясь под собеседника.

– Не понял, – полувопросительным тоном ответил Марк.

– Далеко ли вам до «Белки»?

– Километра три или четыре. – Марк опустил взгляд к приборам. – Судя по навигатору, что-то около того. Однако я ему не особо доверяю.

– Это ещё почему? – спросил я.

– Электромагнитная обстановка не стабильна – имеет место нечто вроде магнитной бури. Поэтому данные навигатора противоречивы… – Марк остановился, прочистил горло и продолжил: – Визуально ориентироваться тоже пока нет возможности – снаружи видимость нулевая. Есть надежда, что в течение ближайшего времени чуть-чуть прояснится, тогда попробуем прикинуть наше местоположение и двинем дальше.

– Вас понял, – сказал командор безликим тоном, принятым при диспетчерских переговорах, но тут же спохватился и закончил намного мягче и заботливее: – Марк, не торопись! Не лезьте на рожон. Не трогайтесь, пока не будете уверены в правильности и безопасности выбранного курса. Отдохните немного – думаю, полчаса погоды не сделают.

Марк кивнул и поблагодарил Кнопфлера:

– Спасибо за понимание и поддержку! Но будем стараться продолжить путь как можно скорее.

На заднем плане, в глубине салона, появилась Кэрри. Вероятно, не подозревает, что попала в поле зрения камеры, – не обратила на нас внимания. Девушка осмотрела окрестности через окошко, села за пульт управления. Вид у неё спокойный, собранный, деловой.

– Как Кэрри? – спросил Стивен негромко, так, чтобы она не услышала.

– Всё хорошо. – Марк обернулся. – В данный момент занимается расчётом возможных маршрутов. Держится молодцом.

– Умничка! – похвалил Стивен. – Уверен, у вас всё получится.

Кэрри поднялась, приблизилась к Марку. Взглянула на экран и приветливо помахала ручкой.

Мы ответили тем же.

Кэрри что-то сказала Марку, но я не расслышал, что именно. Марк переспросил, та ответила. После чего он согласно кивнул и повернулся обратно к нам:

– Кэрри говорит, что интенсивность ненастья немного угасла. Не будем терять времени – выдвигаемся в путь. С вашего позволения, откланяюсь.

– Да, конечно, – ответил Кнопфлер. – Держитесь! Мы вышлем вам на подмогу «Стрелку». Берегите себя!

Марк ещё раз кивнул, и экран погас.

Буря застала «Белку» на подлёте к новому лагерю. Оставалось преодолеть всего несколько километров, когда, примерно три часа назад, связь с ней была потеряна. Что произошло с модулем, мы не знали: могло сбить ветром, подвижные части могли забиться песком. Лично я не сомневаюсь: произошла авария – ведь в пункт назначения корабль не прибыл.

После нескольких безуспешных попыток восстановить связь, Марк и Кэрри выехали из лагеря навстречу «Белке». Время поджимало – упавший на грунт модуль запросто занесёт песком, прежде чем находящиеся внутри люди очнутся и предпримут попытку спастись.

В создавшейся ситуации мы не могли сидеть сложа руки. Нужно что-то делать, поэтому выбор командора очевиден.

– Вот что, Габриэль! – сказал Кнопфлер. – Готовь «Стрелку»! Возьми с собой человек пять, вероятно, это будут в основном люди Гленна и Стивена – дежурных и без того мало. Стартуйте к Юлиании. Пока не снижайтесь, держитесь на высоте километров в пятьдесят, над вихревыми потоками. Но будьте наготове – в любую минуту ждите команды спуститься и подобрать людей с поверхности. Будь осторожен и разумен: не хватало потерять ещё и второй модуль!

– Да, Александр! – с готовностью ответил я.

На «Артемиде» имелось всего два спускаемых модуля – минимальное количество, способное обеспечить принцип резервирования технических средств. В случае потери «Стрелки», второго модуля, нам придётся нелегко: посадить «Артемиду» на поверхность планеты, практически в чистом поле, без специальной взлётно-посадочной площадки – манёвр рисковый и сложный.

– Можно мне лететь с Габриэлем? – с надеждой спросил Стивен.

– Нет! – Кнопфлер категоричен. – Останешься здесь!

– Я вынужден настаивать… – решительно начал Стивен, но Кнопфлер неумолим.

– Никаких! – раздражённо отрезал он. – Останешься на «Артемиде»! И всё! Никаких настаиваний! – Командор грозно сверкнул глазами и отвёл взгляд в сторону. Тяжело и глубоко вздохнул. Видимо, Кнопфлер искал тему, чтобы перевести разговор в другое русло, и он её нашёл, но вряд ли его это успокоило. – А где Гленн? – ещё более недовольным тоном рявкнул командор. – Чёрт побери, где он шляется? Хотелось бы мне знать!..

Как по мановению волшебной палочки, дверь отошла в сторону, и на пороге появился Гленн.

– Ага, на ловца и зверь… – Я не закончил фразы – настолько поразился виду главного инженера.

Нет, я, конечно, всё понимаю: Гленн – человек ищущий, талантливый исследователь и всё такое.

Но не сейчас же! Когда наши товарищи терпят бедствие на планете, там, внизу, в пучине страшной песчаной бури, пытаются выжить и спасти коллег. Гленн – вместо того чтобы прийти по первому зову, приложить усилия для общего дела, обеспечить техническое сопровождение операции, как всегда сидит и разгадывает свои ребусы. Сутками напролёт. Иначе откуда бы взяться кругам под глазами, полубезумному взгляду, взъерошенным волосам? Пачка измятых бумаг в руке…

– Ты пил или болел? – критично разглядывая Гленна, спросил командор.

– Работал, – небрежно ответил тот.

– И как? Есть результаты?

– Есть! – усталым, но довольным голосом заявил Гленн. Уселся и оглядел нас. – Ещё какие! Сейчас я вам всё расскажу, и вы ахнете! Просто в осадок выпадете, когда узнаете! – пообещал он. – Только не давайте мне окончательно вырубиться, прежде чем закончу. Вы должны это узнать, и чем раньше – тем лучше!

– Ну-ну, – с сомнением пробормотал я.

– Отлично! – Командор скрестил руки на груди. Всё его существо выражает неприязнь к Гленну. – У тебя – пять минут, не больше. Я тоже кое-что хочу тебе сказать: на Юлиании бушует песчаная буря, связь с «Белкой» потеряна, ситуация критическая. Поэтому у нас у всех нет времени на пустую болтовню. Потрудись быть кратким!

– Буря? – Гленн прищурил глаза и посмотрел на командора, не до конца понимая, о чём идёт речь. – Ах, да, буря… – Прикрыл глаза и помассировал пальцами. – Конечно! Буря! Они всё ещё есть… Вот посмотрите!

Гленн разложил на столе принесённые листы. Поискал взглядом, выудил нужный и ткнул в него ручкой.

– Вот! Это координаты нескольких звёзд, которые я взял за основу.

– Кого ты взял за основу – звёзды или координаты? – переспросил командор, привыкший к более точному представлению информации.

– Не суть важно, – отмахнулся Гленн. – Это нынешнее положение звёзд согласно результатам недавнего сканирования. Особо прошу обратить внимание на вот эти числа. – Он обвёл один из столбцов дрожащим в руке карандашом, отчего круг вышел неровным.

Я вытянул шею и вгляделся в бумаги.

– И что? – спросил я.

– А то! – Гленн положил рядом ещё один лист. – Это – положение тех же звёзд, рассчитанное машиной исходя из модели их движения, справочных данных и тому подобного. Смотрите вот сюда! – Гленн подчеркнул несколько чисел – те, что соответствовали данным из первого листа.

Кнопфлер и Стивен внимательно рассматривали обе страницы.

– Данные разные, – заметил Стивен.

– Вот именно! – взорвался Гленн. – Разные! Я тоже обратил на это внимание! Но как это объяснить? – Он сделал паузу и обвёл нас взглядом, словно бы ожидал ответа. Дешёвый трюк. Конечно же, мы промолчали. – И тут я подумал, – Гленн приставил руку к виску, – что если проэкстра… – силится выговорить какое-то умное сложное слово, но еле ворочает языком. После нескольких попыток, по слогам, но получилось: – про-экстра-по-ли-ро-вал данные по временной шкале и нашёл точку соприкосновения!

– Гленн, давай попроще! – призвал командор. – Не совсем понятно. Что ты сделал?

– Короче, я убрал временные ограничения и позволил машине рассчитать на шкале точку, в которой звёзды занимают то же положение, что мы сейчас наблюдаем. Так понятнее? – Гленн снова прошёлся взглядом и продолжил: – Понимаете? Не сегодня, не в данный момент, а в прошлом.

Предчувствуя недоброе, мы молчали. Кажется, каждый из нас уже понял, к чему клонит Гленн. Но боялись высказать вслух, до последнего надеясь, что Гленн ошибается, что пронесёт, что Гленн вывернется и придумает феномену другое объяснение – обыденное, банальное, пусть даже вульгарное, но не такое страшное и очевидное.

– Вот оно! – восторженно воскликнул Гленн и положил на второй лист ещё один – последний, наиболее помятый, с разноцветными пометками. – Это координаты интересующих нас звёзд, положения, которые они занимали шестьдесят три года назад! – закончил Гленн и с видом учёного, совершившего революционное открытие, откинулся на спинку стула.

Тут не выдержали все. Все трое поднялись со своих мест и впились взглядами в испещрённые столбцами чисел листы. Я перескакивал с первого на третий, сопоставлял данные. Беглого взгляда достаточно, чтобы определить, что…

– Они одинаковые! – обомлел Стивен.

– Гленн, ты спятил! – выпалил я. Просто невозможно было сказать что-то более вразумительное.

Гленн довольно ухмыльнулся и согласно закивал.

– Уж не хочешь ли ты сказать… – медленно проговорил Кнопфлер, самый спокойный и здравомыслящий среди нас. – Сказать, что мы – в прошлом?

Идея, детали которой даже представить себе боялись, и которую так запросто озвучил командор, была дикой. Крамольной она была. Этакая фантасмагория, пахнущая святотатством.

Подспудно во мне уже был запущен процесс сопоставления фактов: того, что мы наблюдали, со следствиями предположения Гленна. К своему ужасу я понимал, что всё сходится.

– Все эти дни я ходил вокруг да около с вопросом: где мы? – устало говорил Гленн. – Мне и в голову не могло прийти, что нужно ставить вопрос по-другому: когда мы?

Кнопфлер выругался.

– Ты уверен? – добавил через полминуты. – Как это соотносится с тем, что мы наблюдаем?

– Идеально! – легко ответил Гленн.

– Например?

– Вот смотрите… – Гленн залез в кипу лежащих перед ним бумаг, долго в них копошился, наконец, нашёл нужную – скомканную бумажку, записи по несколько раз перечёркнуты. Принялся торопливо зачитывать: – Тоннельная буря… Ах, нет… Это не то… С этим пока ещё не разобрался… Ага, вот! Первое – маяк. Мы его не видим потому, что его тут ещё нет. Эта система ещё не открыта, в ней нет людей и никогда не было. Поэтому и маяка нет. Доступно?.. По глазам вижу, что доступно. Далее – Юлиания. Мы обнаружили её не в том месте потому, что планета вращается вокруг звезды, а мы очутились тут не в то время года, в которое должны были. Понимаете? То же касается и терраформирологов – их тут попросту нет, они сюда ещё не прилетели и не оставили следов своего присутствия. Мы искали на Юлиании того, кого тут и быть не может… И, наконец, последнее. Точнее – их два. Первое – кислород на планете. Содержание в атмосфере занижено – терраформирологи, которых тут ещё не было, не скорректировали условия обитания. Второе, менее явное, – песчаные бури: они существуют потому, что терраформирологи их ещё не искоренили. Логично?

Кнопфлер качает головой.

– Не поспоришь…

– И всё-таки не понятно: что произошло с нами в тоннеле? – спросил Стивен.

– Не знаю… – Гленн широко зевнул, даже не прикрывая рот рукой. – Пока не знаю. Я подумаю над этим завтра, – легкомысленно заключил он. – А сейчас мне пора спать, иначе я точно свихнусь.

Гленн встал, аккуратно собрал листки, бережно взял подмышку и двинулся к выходу. Открыл дверь, почти вышел из кабинета и только тут спохватился – обернулся к нам и, щурясь слипающимися глазами, спросил:

– Кстати, что вы там говорили о песчаной буре?

– Габриэль вылетает на «Стрелке» к ним на помощь, – ответил Кнопфлер.

– Не забудьте про второй двигатель – он у «Стрелки» барахлит. Если что – буду у себя. Нужно примерно полчаса, чтобы хоть немного отдохнуть, после чего смело можете будить.

Гленн ещё раз зевнул и вышел.

Спокойно так – будто бы это не он только что рассказал нам историю, которая перевернула всё с ног на голову, устроил революцию в мировоззрении.

С присущей ему безмятежностью Гленн ушёл спать, оставив нас наедине с нашими мыслями…

Каков подлец!