Текст книги "Разочарованные. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Артем Фадеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

  – Так вот в чем дело, – протянул Паша: – Все это время ты просто использовал меня. Слетай туда, узнай это. Честно говоря, эта твоя затея мне кажется сумасбродной. Лично я не собираюсь афишировать свои возможности.

  – Я то же, – поспешила согласиться с Павлом Полина.

  – А от нас этого и не требуется, – возмутился Петр: – Да посмотри же, Паш, мы, в конце концов, Пол спасли, и ведь ни кому и в голову не пришло хоть в чем-нибудь нас подозревать. Говорю вам, мое предложение – это золотая жила.

  – Так, мальчики, – подала голос девушка: – На сегодня мне уже достаточно головоломок и головомоек. Мне пора домой, – она поднялась с кресла и, оглядев присутствующих, добавила: – Что касается твоего предложения Петя, ты всегда был слегка, как бы это помягче сказать, экстравагантным, но даже от тебя я не ожидала ни чего подобного. Бросать работу в баре, я не собираюсь, даже ради бешенных миллионов, которые, похоже, так живо рисует твое воображение.

  – Вот только сравнивать меня с Ильей Царевым не надо. Экстравагантность в поведении – это его удел. Был, – обиделся Петр: – Я и не предлагаю тебе бросить твою основную работу. Будешь помогать нам в выходные дни. Или ты даже так не согласна? – увидев, что девушка колеблется, Петя перебросил свое внимание на Пашу: – Паш, ну а ты, что скажешь? Ты же ведь пока еще свободен. Ни где не работаешь.

  – Знаешь, – поднимаясь со своего места и подходя к Полине, проговорил Павел: – Когда я ехал сюда, я представлял свое будущее место работы несколько иначе, милиция, прокуратура, в идеале частная практика, но подобное.... Об этом я даже и подумать не мог.

  – Ну, ладно, – сдался, наконец, Петр: – Ты ведь еще не устроился на работу, так?

  – Пока, да, – осторожно согласился с Петей Паша.

  – Отлично! – Петр поднялся с дивана, а пока говорил, подошел к столику, поставил на него свою чашку и приблизился к друзьям: – дайте мне всего пару недель, если за это время моя задумка покажет себя с негативной стороны, то хорошо, ты, Паш, можешь устраиваться на работу. Пусть даже к этому Скавронскому, но если все пойдет так, как я задумал, то вы всерьез поразмышляете над моим предложением. Идет?

  – Две недели? – недоверчиво переспросил Павел.

  – Две недели, – оживился Петя: – Четырнадцать дней. Дело в том, – во-одушевлено продолжил он: – Что я нашел прекрасное место под наш офис. Ну, несколько дней уйдет на его благоустройство. Пусть даже неделя. Всякие формальности, регистрация, разрешение на подобную практику, не знаю, что там еще. А неделя на то, чтобы к нам кто-нибудь обратился. Если клиентов не будет, то мы свернемся и навсегда забудем об этом.

  – Ну, что, дадим ему шанс? – обратился к девушке Паша.

  – Вам решать, – пожала плечами Полина: – Рисковать своим местом работы, как я уже сказала, я не собираюсь.

  – Хорошо, – покачал головой в знак согласия Павел и, посмотрев на Петра, добавил: – Четырнадцать дней.

  – Я знал, что вы меня поймете, – облегченно выдохнул Петя: – Завтра пойдем смотреть офис.

  – Завтра мы, может быть, куда-нибудь и пойдем, – произнесла девушка: – Ну, а сегодня, я надеюсь, если у тебя нет больше ни каких безумных планов, ты, все-таки, проводишь меня до дома?

  – Разумеется, тем более что нам по пути, – любезно проговорил Петр.

   Друзья переместились в коридор, где Паша, сняв с вешалки вязаную кофточку, любезно натянул ее на плечи Полины.

  – Ну, надо же, совсем забыла, – сокрушенно сказала девушка: – Я взяла кофту у Марины, своей сменщицы. Нужно вернуть ей ее, а кофточка вся грязная.

  – Это и не удивительно, – на лице у Павла появилась добрая улыбка: – Учитывая то, что ты пролежала в ней некоторое время на могильном холме, она еще прекрасно сохранилась.

  – Ты издеваешься? – повернувшись лицом к Паше, осведомилась Полина.

  – Даже и не думал, – заглянув ей в глаза, признался Павел: – Просто констатирую факт.

  – Теперь мне придется ее стирать, – ответила на взгляд Паши девушка: – Но думаю, что Марина согласится подождать несколько дней, пока она высохнет.

  – Мне кажется, что она будет просто счастлива, получить ее назад даже через несколько месяцев, – не сводя взгляда с Полины, произнес Павел: – Не появись мы с Петей сегодня на кладбище, боюсь, Марине навсегда пришлось бы проститься с ней.

  – Не могу с тобой не согласиться, – в прихожей повисла неловкая пауза. Девушка немного приподняла голову, и ее губы оказались рядом с губами Паши.

   В этот самый момент, неожиданно для Полины и Павла ожил Петр, кото-рый до этой минуты, стоял чуть поодаль от них и размышлял, скорее всего, о своей новой задумке: – Так мы, наконец, идем, Пол? – рассеянно поинтересовался он.

  – Да, конечно, Петя, – отстранившись от Паши, сказала девушка: – Я готова.

  – Удачно вам добраться до своих домов, – пожелал Павел, провожая гостей до порога.

  – Спасибо, Паш, – коротко поблагодарил его Петр, открывая дверь: – Значит, договорились, до завтра?

  – До завтра, – обречено попрощался Павел.

  – Спокойной ночи, – улыбнулась на прощание Полина.

  – Спокойной ночи, – эхом повторил Паша.

  После того, как друзья Павла исчезли в темноте, он закрыл дверь, постоял немного в прихожей думая о чем-то своем, а затем направился в гостиную, убирать чашки с уже остывшим кофе.

  *

  Пистолет в кобуре упал на стол.

  Полковник уныло проследил за его кратким полетом, а затем сел на один из свободных стульев.

  – Это я во всем виноват, – произнес в пол голоса Дегтярев. Он, как и Скавронский со Славой, находился в кабинете Михаила Леонидовича: – Я ведь только хотел, чтобы ни кто больше не пострадал, а все вон как обернулось. Своей инициативой я подставил под удар не только свою, но и вашу карьеру. Правду говорят, благородными намерениями вымощена дорога в ад.

  – Не вините себя ни в чем, Михаил Леонидович, – уныло ответил, на обращенные к нему слова, полковник: – Анатолий Александрович давно уже добивается моего отстранения от работы в органах. Если бы даже и не сегодняшний случай, он нашел бы какой-нибудь другой повод для достижения своей цели. Вам же, напротив все должны быть благодарны. Вы добились того, чего хотели. Илья Царев больше ни кому не причинит зла.

  – Что касается Царева, тут вы правы. Но обезвредили-то его вы, – про-должил беседу Дегтярев.

  – Это правда, – внезапно ожил парень, молча слушавший до этого диалог двух мужчин: – Не выстрели вы во время, девушка была бы уже мертва. Между прочим, вместо того, чтобы отчитывать вас там, на кладбище, начальник прокуратуры должен был спасибо вам сказать. Он и его люди не очень-то торопились помочь Полине.

  – Для Анатолия Александровича этот довод сродни оскорблению, – вздохнул Скавронский: – Он заявляет, что полностью держал ситуацию под контролем. Вы и сами все слышали. Ему ни чего не стоит обернуть этот аргумент против меня.

  – Что же теперь будет? – нерешительно поинтересовался практикант.

  – На завтра он назначил мне встречу. Скорее всего, финалом нашей задушевной беседы будет мое увольнение, – предположил Олег Федоро-вич.

  – А как же я? – удивился Слава: – Ведь вы назначены руководителем моей практики?

  – Тебя, скорее всего, прикрепят к другому следователю. Это не проблема, – заверил парня полковник.

  – Дикая несправедливость, – возмутился практикант: – Неужели ни чего нельзя сделать? Мы с Михаилом Леонидовичем готовы дать любые показания в вашу пользу. Ведь так, Михаил Леонидович?

  – Да, – подтвердил Дегтярев: – Лично я готов сделать все от меня зависящее, чтобы помочь вам.

  – Таких бы правдолюбивых кадров как вы, да в наши органы. Горя бы не знали, – улыбнулся Скавронский: – Но для начала мне все-таки придется переговорить с Анатолием Александровичем. А дальше станем действовать по обстоятельствам.

  Повисшая в кабинете старшего следователя тишина означала, что Слава и Михаил Леонидович полностью согласились со словами Олега Федоровича.

  – Ну, что же, – прервал молчание сам полковник: – Уже довольно поздно. Пора расходиться по домам. Я могу подвести вас. Если вы не против, подождите меня у входа в УВД. Я спущусь буквально через минуту.

  Дегтярев с парнем синхронно кивнули и, не говоря ни слова, покинули кабинет Скавронского.

  Олег Федорович, дождавшись пока за его собеседниками закроется дверь, встал со стула, подошел к столу, поднял с него кобуру с пистолетом, и внимательно осмотрел ее. Постояв так с пол минуты, он направился к сейфу, открыл его, положил внутрь железного ящика оружие, закрыл сейф на ключ, и, спрятав ключ в карман направился к входной двери.

  *

   В это самое время в своем кабинете находился и начальник прокуратуры Анатолий Александрович. Его рабочее место было покрыто полумраком, от чего предметы, находящиеся в кабинете, теряли свои очертания. Единственным источником освещения здесь была тусклая настольная лампа, расположенная на столе, за которым и сидел начальник прокуратуры. Лицо Анатолия Александровича так же было скрыто в темноте. Он говорил по телефону, сжимая в руках трубку и, разговаривая в пол голоса, что в обычных обстоятельствах было для начальника прокуратуры совсем не типично.

  – Произошло недоразумение, – почти шептал он: – Все шло по плану, но тут вмешался этот полковник Скавронский. Тот следователь из УВД. Помните, я говорил вам о нем? – на другом конце провода ни кто не ответил и Анатолию Александровичу пришлось продолжить: – Он путался под ногами на протяжении всего дела, а под конец полностью сорвал его. Мне не удалось помешать ему. Он убил Царева до того, как Илья..., – начальник прокуратуры немного помолчал, а затем договорил: – Короче говоря, Романова Полина до сих пор жива. Я понимаю, с моей стороны это прокол, обещаю, что подобное больше не повторится. Но сегодня, я действительно ни чего не мог поделать. Своих людей я полностью контролировал, они бы не стали стрелять, я дал им четкие указания, на этот счет. Право выстрела принадлежало только мне. Без сомнения стрелял Скавронский, его пистолет даже не успел остыть за время нашего с ним разговора. На завтра я вызвал его к себе. Но это еще не все, возможно, мне бы и удалось помешать ему, но он притащил с собой на кладбище еще двоих, своего практиканта и нашего знакомого доктора Дегтярева Михаила Леонидовича, который, к стати и направил полковника по следу Ильи Царева. Справиться с тремя людьми прямо под носом у мальчишки – Царева так, чтобы он ни чего не услышал, было нереально, по этому мне и пришлось пустить дело на самотек. Да потом еще эти двое пришли, будь они не ладны. Какие-то друзья Полины. Шерлоки Холмсы юные. Они, видите ли, все сопоставили и поняли где нужно искать Романову. Пять лишних человек, вы представляете? Конечно, операция была сорвана. Может быть, это не так важно, но я записал их имена, сейчас, – Анатолий Александрович явно нервничал, больше всего ему было неуютно оттого, что его собеседник до сих пор не проронил ни слова. Ни чего хорошего это не предвещало. Порывшись в бумагах у себя на столе, начальник прокуратуры вытащил один из листов, поднес его к лампе и лихорадочно принялся читать: – Значит так, одного зовут Петр Андреевич Рогожин, а второго, Павел Антонович Розанов, – начальник прокуратуры вернул бумагу на свое место и, собрался, было продолжить беседу, как вдруг, неожиданно даже для него самого из трубки раздался спокойный мужской голос с хрипотцой: – Как ты сказал, их зовут? Повтори их имена.

  – Рогожин Петр Андреевич и Розанов Павел Антонович, они, понимаете, – Анатолий Александрович и сам ни чего не понимал. Почему человека на другом конце провода так заинтересовали эти парни? Он хотел договорить, но вновь был прерван.

  Мужчина, беседовавший по телефону с начальником прокуратуры, имел изысканный вкус. Об этом говорили дорогие налакированные туфли на его ногах, впрочем, и идеально отутюженные брюки свидетельствовали в пользу их хозяина.

  – Ты уверен в этом? Ни чего не путаешь? – спокойно произнес человек в дорогой одежде: – Розанов Павел Антонович?

  Анатолий Александрович смутился окончательно. Чем привлекло его абонента это имя? Понять какие испытывает эмоции его собеседник, начальник прокуратуры ни когда не мог. Еще секунду назад он был уверен, что человек на противоположном конце провода просто вне себя от ярости оттого, что его план не был выполнен. А сейчас, он спокоен, как удав и, кажется, забыв о неудаче, задает вопросы, имеющие к делу только косвенное отношение.

  Анатолий Александрович снова схватил со стола документ, который держал в руках несколько секунд назад, опять поднес его к лампе, и внимательно вчитываясь в каждую букву, ответил: – Павел Антонович Розанов, двадцать шесть лет, проживает по адресу: город Фишкуйск, улица Лесная, дом 74.

  Мужчина в блестящих туфлях сидел в шикарном, довольно вместительном кресле, его правая рука сжимала в пальцах длинную коричневую сигарету, а левая, согнутая в локте была поднята вверх. Пепел с сигареты мягко падал в позолоченную пепельницу на длинной ножке, стоявшей с правой стороны от собеседника начальника прокуратуры.

  – Все верно, – выслушав данные, проговорил человек в кресле: – Значит, он вернулся. Как нельзя к стати. Послушай, Анатолий, выясни специально для меня, с кем он проживает в доме 74 по улице Лесной.

  – Прямо сейчас? – Анатолий Александрович был не в силах скрыть удивления.

  Мужчина, комфортно расположившийся в мягком кресле, продолжал курить, одновременно говоря по телефону. Черный строгий пиджак, сшитый, словно по фигуре его хозяина был небрежно расстегнут, обнажая идеально белую рубашку и галстук в тон пиджака.

  – Конечно, нет, – мягко проговорил человек в костюме. Однако в его голосе не было и намека на любезность: – Сейчас уже довольно поздно. Мне нужна эта информация к завтрашнему утру. Надеюсь, что в этом пустяковом деле тебе ни кто не помешает?

  – Не сомневайтесь, – начальник прокуратуры понял, что рано расслабился, его собеседник не собирался спускать ему сегодняшнего прокола. По этой причине Анатолий Александрович, решил действовать прямолинейно. Он сам затронул неприятную для него тему, сказав: – Я это сделаю. Кроме того, завтра я лишу работы вездесущего полковника и отзову лицензию на право заниматься врачебной деятельностью у Дегтярева. Что касается Полины...

  – Ты торопишь события, Анатолий, – упрекнул начальника прокуратуры его собеседник: – Что касается девушки, оставь ее в покое. Я передумал, мне не нужна ее смерть, во всяком случае, пока. Скавронский должен остаться работать на своем месте следователя в милиции, а доктор ни в коем случае не должен покинуть стены психиатрической клиники. Причем остаться он там должен в прежнем качестве, а не на правах па-циента. Тебе все понятно?

  – Так точно, – растерянно отчеканил Анатолий Александрович: – Но я не понимаю. Вы же сами, еще сегодня утром хотели совсем другого.

  Правая рука мужчины затушила сигарету в пепельнице, затем взяла из левой сотовый телефон такого микроскопического размера, что его практически не было видно, и поднесла к правому уху. Чуть полноватые губы сначала растянулись в еле заметной усмешке, а затем произнесли: – Ты, Анатолий, слишком любопытен. Это лишнее. Сделай все так, как я тебе сказал. Завтра в восемь часов утра я тебе позвоню. К этому времени все должно быть улажено. Договорились? – неестественно белые зубы вновь скрылись за губами говорящего, который ожидал ответа. Его подбородок был идеально выбрит, а на нижней части лица не было ни каких особых примет. Мужчина не имел родинок, шрамов и не носил усы.

  – Так точно, – повторил начальник прокуратуры. Больше добавить ему было не чего.

  – Вот и отлично, – мужчина, обладающий безупречной кожей, вновь ухмыльнулся и решительно закончил разговор: – В таком случае до восьми часов утра, – произнеся последнюю фразу, он решительно нажал на красную кнопочку своего телефона, встал с кресла и направился куда-то в темноту.

   Анатолий Александрович с облегчением, услышав в трубке короткие гудки, вернул ее на телефонный аппарат. В течение трех секунд он смотрел на телефон, и в его глазах явно читалась тревога. Затем он взял себя в руки, и его лицо вновь обрело жесткие черты. Начальник прокуратуры погасил настольную лампу, поднялся из-за стола и твердой походкой удалился из кабинета, оставив бумаги в беспорядке валяться на лакированной поверхности стола.

   Едва дверь за Анатолием Александровичем захлопнулась, как помещение, в котором он находился, погрузилось в полную темноту.

  *

   С наступлением утра в кабинете начальника прокуратуры ни чего не изменилось, трубка покоилась на телефонном аппарате, а оставленные вчера в беспорядке бумаги продолжали валяться на лакированной поверхности стола.

   Дверь в помещение распахнулась ровно без одной минуты восемь. Анатолий Александрович вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и твердой походкой подойдя к своему рабочему месту, уселся за стол.

   Начальник прокуратуры бросил взгляд на свои электронные наручные часы. Едва цифры показали 8:00:00, как пространство кабинета заполнил тревожный телефонный звонок.

   Анатолий Александрович схватил трубку и, поднеся ее к уху, сухо проговорил: – Слушаю.

  – Доброе утро, Анатолий, – послышался на том конце провода спокой-ный голос с хрипотцой: – Надеюсь, ты добыл необходимую мне информа-цию?

  – Так точно, – ответил начальник прокуратуры: – Интересующий вас Павел Антонович Розанов прибыл в город в день похорон Ивана Царева. До сегодняшнего дня он успел оформить дом 74 по улице Лесной, некогда принадлежавший его родителям на свое имя. Ранее дом принадлежал его тетке по материнской линии. В данный момент он является единственным владельцем этого жилья.

  Мужчина, выслушивающий эту информацию, находился сейчас в огромной столовой, принадлежавшей, по видимому, не менее шикарному дому. Собеседник Анатолия Александровича был облачен в шикарный атласный халат черного цвета, плотно обтягивающий спину своего хозяина. Сам же хозяин стоял у стойки, и одновременно разговаривая по крошечному сотовому телефону, наливал в высокий стакан гранатовый сок из хрустального графина.

  – Остановись, – прервал начальника прокуратуры мужчина в халате: – Мне нужен ответ только на один вопрос. Розанов живет один? Его родители не вернулись в Фишкуйск вместе с ним?

  – Ни как нет, – привыкший к такому обращению со стороны абонента, проговорил Анатолий Александрович, перестав давать подробную информацию, касающуюся Павла Розанова, он дал ответ на конкретный вопрос: – На сколько мне известно на сегодняшний день он проживает в городе, без каких бы то ни было родственников, ни родители, ни тетка с ним не живут.

  Мужчина, облаченный в атласный халат, отставил в сторону графин и довольно произнес: – Отлично, Анатолий, именно это я и хотел узнать. Всю остальную информацию, касающуюся этого молодого человека, перешли мне по факсу. Мне необходимо знать, где он жил и чем занимался последние шесть лет, почему он вернулся в Фишкуйск и собираются ли его родители последовать его примеру.

  – К обеду факс будет в вашем распоряжении, – пообещал начальник прокуратуры.

  – Хорошо, – ухоженные пальцы собеседника Анатолия Александровича подняли стакан, наполненный соком со стойки: – Что касается доктора и полковника, я надеюсь, ты ни чего не забыл? – как бы случайно напомнил мужчина.

  – Я помню, – в голосе начальника прокуратуры послышались нотки недовольства: – Они останутся на своих прежних местах, как вы и просили. Но, однако же, небольшие карательные меры, я считаю, к ним все-таки стоит применить. Иначе все будет выглядеть слишком уж подозрительно.

  Поднеся стакан ко рту, мужчина уже собирался сделать глоток из него но, услышав последние слова Анатолия Александровича, хищно улыбнулся и проговорил: – Ты прав, Анатолий, лишние подозрения нам не к чему. Вдобавок тебе предоставляется хоть не большая, но все-таки возможность поквитаться с ненавистным тебе Скавронским. Так ведь?

  – Не в той мере, в которой бы мне хотелось, но вы правы, – нехотя ответил начальник прокуратуры.

   В этот самый момент в дверь кабинета Анатолия Александровича кто-то постучал.

  – Извините, ко мне пришли. Скорее всего, это и есть полковник, – с некоторым облегчением в голосе, произнес начальник прокуратуры: – Минутку! – крикнул он, обращаясь к посетителю, находящемуся за дверью.

  – Я позвоню тебе, Анатолий, когда ты мне понадобишься, – пообещал на прощание абонент Анатолия Александровича. Отпив, наконец, из стакана, он закончил: – И, пожалуйста, ни какой самодеятельности.

  – Так точно, – отрапортовал начальник прокуратуры. Его собеседник не стал утруждать себя прощальными словами, он просто отключился и в ухо Анатолию Александровичу понеслись короткие гудки.

  С явным пренебрежением начальник прокуратуры вернул телефонную трубку на свое место и вновь услышал нетерпеливый стук в дверь.

  – Войдите, – он сказал это так громко, что его голос заполнил каждый сантиметр помещения, в котором он находился.

  Дверь распахнулась, и в кабинет вошел полковник: – Доброе утро, Анатолий Александрович. Прибыл по вашему приказанию. Можно? – поинтересовался Скавронский, закрывая за собой дверь.

  – Оставьте свой официальный тон, – попросил приказным тоном начальник прокуратуры. Военное прошлое научило его подстраивать обстоятельства под себя, а не идти у них на поводу. Ни кто бы не смог догадаться, глядя сейчас на его непроницаемое лицо, что всего пару секунд назад он имел не очень приятную для него беседу: – Проходите, Олег Федорович, нам есть, о чем поговорить, – Анатолий Александрович указал на стул, стоявший около его стола.

  – О чем же, интересно, здесь можно говорить? – полковник прошелся по кабинету и, не дождавшись устного приглашения, устроился на стуле: – Мне уже можно писать рапорт об увольнении? Я вас правильно понял?

  – Вы нарушили все мыслимые и немыслимые правила. Вас официально отстранили от дела, а вы самовольно продолжили расследование, препятствуя тем самым работе сотрудников прокуратуры, – сухо проговорил начальник прокуратуры: – Думаю, вы не станете это отрицать?

  – И в мыслях не было, – ответил Скавронский: – Вы полностью правы, Анатолий Александрович.

  – Надеюсь, Олег Федорович, вы так же согласитесь со мной в том, что подобное вопиющее поведение не может остаться безнаказанным? – продолжал допытываться начальник прокуратуры.

  – Я готов понести любое наказание, вплоть до увольнения из органов, – полковник был готов к любому повороту событий. Он осознавал, что ни какой поблажки Анатолий Александрович ему не даст. Да, он был готов абсолютно ко всему, но только не к тому, что он услышал.

  Кашлянув, прочищая горло, начальник прокуратуры заговорил: – Однако я должен признать, что именно вы обезвредили преступника и тем самым спасли жизнь невинной девушке. Без вашего вмешательства Илья Царев совершил бы еще одно преступление. Вы мгновенно сориентировались в обстановке и взяли ситуацию под контроль. Это в некоторой степени оправдывает ваше поведение, – Анатолий Александрович продолжал говорить, а Скавронский слушал его монотонную речь и не мог поверить своим ушам. Происходящее ни как не могло уложиться в голове Олега Федоровича.

  *

  Крошечный сотовый телефон лежал на громадной барной стойке неподалеку от графина, наполненного гранатовым соком. Через секунду к этой компании присоединился опустошенный стакан. Рука, поставившая его, подняла со стойки мобильник и набрала на микроскопических кнопках номер. После этой процедуры телефон переместился к правому уху хозяина руки.

  Подождав несколько секунд, полноватые губы произнесли в динамик сотового аппарата: – Это я. Действуйте по плану. Ни в коем случае не допустите вскрытия. Вы знаете, что нужно делать.

  Прослушав короткий ответ, мужчина отключил телефон, и вернул его на прежнее место. Повернувшись, он направился в сторону выхода из столовой и в скором времени спина, облаченная в черный атласный халат, скрылась за дверным проемом.

  *

  Петя, Павел и их знакомая девушка Полина неторопливо шли по одной из узких улочек города Фишкуйска. Место, в которое они попали, явно принадлежало к беднейшим районам. Старые покосившиеся дома, давным-давно подлежащие сносу, кучи мусора, вываленные прямо на землю и соответствующий всему этому пейзаж окружали трех друзей.

  Первой не выдержала девушка: – Интересно, где тут офис? – поинтересовалась она у Петра: – Всегда мечтала работать между навозной кучей и деревенским клозетом.

  – Во-первых, – воодушевлено поправил Полину Петя: – Будущий офис; а во-вторых: здесь нет ни навоза, ни туалета.

  – Я выразилась образно, – протянула девушка: – В любом случае. То, что я имела в виду и то, что я вижу практически одно и тоже.

  – Нет, правда, – вклинился в разговор Паша: – Нам еще долго тут бродить?

  – Не волнуйтесь, почти пришли, – радужное настроение прямо лучилось из Петра, но на его друзей оно не производило ровным счетом ни какого эффекта.

  – Нам еще в прокуратуру топать, Петь, ты не забыл? – попробовал вернуть друга на землю Павел.

  – Мы все успеем, – сворачивая в узкий переулок, уверенно проговорил Петр: – За мной, не отставайте!

  – Похоже, наш друг помешался на своей собственной идее. Как ты считаешь, Полина? – спросил у девушки Паша.

  – А то ты Петю не знаешь, – на лице у Полины было написано полное равнодушие к происходящему: – Он по жизни помешанный.

  Петр, шагающий впереди процессии, ни как не отреагировал на заявление девушки. То ли он ни чего не услышал, то ли сделал вид, что пропустил ее слова мимо ушей.

  Поняв, что друга ни чем не проймешь, Павел решил скоротать дальнейший путь беседой с Полиной: – Слушай, а ты уже рассказала родителям о вчерашнем? – обратился он к девушке.

  – Пришлось, – призналась Полина: – Все равно, они бы все узнали, из газет, телевидения или из повестки, которую мне обязательно пришлют. Так что таиться не было ни какого смысла.

  – Представляю их реакцию, – предположил Паша.

  – Приятного мало, мама побежала за валокордином, едва я дошла до того места, как очнулась на могиле Ивана Царева, а папа все-таки дослушал историю до конца, хотя лицо его было белым, как мел.

  – Как они после этого вообще разрешили выйти из дома? – удивился Павел.

  – Ну, мне уже далеко не десять лет, – твердо заявила девушка: – Я самостоятельный человек. Работаю, обеспечиваю себя. Конечно же, родителей я то же понимаю, они переживают за меня, но история Царевых для всего города и лично для меня закончилась прошлой ночью. Все девушки Фишкуйска могут спать спокойно. Маньяк мертв и ни кому больше не причинит зла, слава Богу.

  – Ты и в десять лет была довольно своенравной, – улыбнулся Паша: – Тебя ни когда и ни что не могло остановить. А что для Полины Романовой какой-то там психопат-убийца? Мелочь.

  – Мои родители не разделяют твоего оптимизма, – ответила на улыбку Павла девушка: – Знаешь, какие аргументы они выдвигали, только что бы я осталась дома?

  Паша вопросительно поднял вверх правую бровь.

  – Мама в ужасе предположила, что, возможно у Царевых имеется в запасе еще один сынок – шизофреник. Он захочет отомстить мне за двух своих предыдущих братьев и совершит выходку похлеще Ильи.

  – Однако у Анны Дмитриевны неуемная фантазия. Думаю, что скрыть существование еще одного отпрыска в тайне не под силу было бы даже всемогущим Царевым, – произнес Павел.

  – Паша, я с тобой полностью согласна, мама ужасная паникерша.

  – Ну, вот мы и пришли, – нарушил диалог Павла и Полины голос Пети: – Мы на месте, – гордо проговорил он и внезапно застыл на месте.

  Паша и девушка удивленно уставились прямо перед собой. Переулок за-канчивался глухой стеной, прямо перед которой стоял мусорный бак, поржавевший от старости.

  – Ну, – протянула Полина, глядя на мусоросборник: – Письменный стол довольно милый.

  – Да Господи ты, Боже мой, – не выдержав, вспылил Петр: – Куда вы смотрите?

  Недоуменные взгляды девушки и Павла переместились на лицо Пети.

  – Вот, – гордо возвестил Петр, указывая рукой куда-то в сторону и вверх.

  Полина и Паша, повинуясь его жесту, обернулись в указанном направле-нии.

  Их взору предстало следующее: тупиковая стена сливалась со странным зданием, вход в которое безумный архитектор приделал прямо по его середине. Для удобства к полусгнившей двери от самой земли поднималась не менее полусгнившая деревянная лестница. Окон на странном здании не наблюдалось вообще, во всяком случае, по эту сторону строения.

  – Не переживайте, – приободрил друзей Петя: – Ключ у меня с собой.

  – А там еще и заперто? – искренне удивилась девушка.

  – Разумеется, – серьезно заявил Петр: – А ты как думала, Пол? Ладно, идемте за мной, внутри будет еще лучше, чем снаружи, – он подошел к лестнице и резво начал подниматься наверх. Ветхие ступеньки под его ногами принялись недовольно потрескивать.

  – Этого-то я и боюсь, – пробормотал Павел, но все-таки последовал за другом.

  – А вы уверены, что она не провалится под нашим весом? – недоверчиво поинтересовалась Полина, подойдя к лестнице и скептически оглядев ее.

  – Ты шутишь? Да она прочна, как камень, – в подтверждении своих слов Петя подпрыгнул на ступеньке, до которой успел добраться. Ступенька жалостно скрипнула, но выдержала акробатический номер парня.

  – Ладно, если я пережила покушение на свою жизнь, то думаю, полет с высоты десяти метров не причинит мне особого вреда, – девушка решительно ступила на лестницу, и направилась вслед за своими друзьями.

   Дверь отворилась и перед друзьями предстала удивительная картина. Помещение, в которое они попали, не смотря на то, что на улице было довольно светло, тонуло в полумраке. Источником освещения, в данный момент служила открытая дверь и окно, находящееся за перегородкой, разделяющей комнату на две части. Сам "офис" выглядел ужасающе, пыль витала по всему пространству будущего агентства, штукатурка, лет десять назад, обвалившаяся со стен валялась на полу вперемешку со старыми газетами и прочим мусором. С потолка сиротливо свешивалась люминесцентная лампа, она держалась одной из своих сторон за крючок, второй из зажимов покоился на полу, неподалеку от толстого кабеля, конец которого тонул в стене.

  – Это что такое? – удивилась Полина, она вынырнула из-за спин парней и прошла на середину помещения: – Здесь что, раньше находился полигон по испытанию атомных бомб? – девушка не выдержала избытка пыли, и чихнула.

  – Шикарные аппортоменты, правда? – Петр прошел на вторую половину "офиса": – Признайтесь честно, вам нравиться?

  Полина с Пашей последовали за ним. Вторая комната была идентична первой. Вот только ни каких осветительных приборов в ней не было. В замен люстры друзья увидели огромное окно с выбитыми стеклами и покосившейся рамой.