Текст книги "Разочарованные. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Артем Фадеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

  – Про милицию, это верно, – покачал головой в знак согласия Петр: – А вот на счет родственников ты заблуждаешься.

  – В каком смысле? – не понял намека Паша.

  – Да в самом прямом, – вновь пустился в объяснения его друг: – Ни прямых, ни косых, вообще ни каких взглядов не было. Родители Ива ни до, ни после его смерти так и не показались на глаза Пол. Конечно, это они наняли милицию, но сами, ни какого участия в расследовании не принимали. У местных сложилось такое впечатление, что смерть сына вообще не произвела на них ни какого впечатления.

  – Я так не думаю, – не согласился с Петей Павел: – Я видел их в катафалке, они очень сильно переживают смерть сына. Но, что касается странностей, вот тут ты прав. Помню, еще в мою бытность семья Царевых вела очень уединенный образ жизни. Редкий раз даже самого Царева – старшего видели на автозаводе. Я до сих пор не знаю, как его зовут.

  – Ты! – воскликнул Петя: – Да готов поспорить на что угодно, ни кто из присутствующих сейчас в этом баре понятия не имеет не только о его отчестве, но даже и об имени. Так-то.

  – Значит, как говорится, Полина отделалась легким испугом, – сделал вывод из всего услышанного Паша.

  – Пол? О чем ты говоришь? – искренне удивился Петр: – Попробуй-ка ее напугать. Она же всех видит насквозь. Ты же и сам знаешь, что мне тебе об этом говорить. Она как всегда спокойна, как удав.

  – Это точно, – усмехнулся Павел: – Ты прав, Петя. Но, знаешь, мне очень хочется ее увидеть. Может быть, сегодня вечером мне удастся поговорить с ней. Попробую зайти в бар попозже.

  Друзья проговорили еще несколько минут, а затем поднялись из-за стола, и покинули бар, оставив на столе, выдохшееся пиво и остывший кофе.

  В этот вечер Паше так и не удалось посетить уже знакомый ему бар. Весь день под проливным дождем он пробежал все местные инстанции, пытаясь оформить бумаги на дом, принадлежавший некогда его родителям. А вернувшись в свою обитель, так до конца и не завершив дела, связанные с недвижимостью, он успел только немного перекусить, принять душ, и свалился мертвым сном, сладко проспав до обеда. Когда же он проснулся, весь Фишкуйск говорил о новом событии, которое затмило собой предыдущие похороны.

  *

  По узким коридорам отделения милиции города Фишкуйска, не сбавляя быстрого шага, несся мужчина, лет сорока. Попутно он здоровался с изредка встречавшимися на его пути людьми. Мужчина был среднего роста, широколицый и несколько полноватый. Одет он был в джинсы и теплую рубашку, поверх которой чернел накинутый на нее кожаный жилет. На ногах у почти бегущего человека красовались кроссовки непонятного цвета. Одним словом, на первый взгляд, он производил впечатление несколько не складного человека.

  Взлетев, с завидной скоростью, по крутой лестнице на второй этаж, муж-чина пробежал по еще одному узкому коридору и, подлетев к самой дальней двери, находящейся в темном закутке удивительного строения, распахнул ее, и ворвался в комнату, находящуюся за деревянной створкой.

  Дверь захлопнулась с такой силой, что с нее едва не сорвалась табличка, накрепко приколоченная гвоздями. На табличке черным по белому значилось "Ст. следователь. Полковник Скавронский Олег Федорович ".

  Очутившись в кабинете, мужчина окинул его мимолетным взглядом, подлетел к человеку, сидящему на стуле, и читающему газету, и громко поинтересовался, запыхавшимся голосом: – Что новенького пишут?

  Газета спикировала на колени сидящего, и перед раскрасневшимся мужчиной появилось лицо, принадлежавшее парню, лет двадцати пяти.

  – Олег Федорович, извините, – прозаикался парень: – Не заметил, как вы вошли.

  – Правда? – удивился полковник, восстанавливая дыхание: – Наверное, опять, что-нибудь интересное накатали? – он кивнул на газету, и не спеша, пройдя за единственный стол в кабинете, уселся за него: – Надо же так зачитаться, Слава, – покачал головой Скавронский: – Я всегда считал, что меня трудно не заметить, да и ворвался я в кабинет, как ураган.

  Парень слегка покраснел.

  Заметив замешательство своего собеседника, полковник слегка сбавил обороты: – Так что там сообщает пресса?

  – Да вот, – принялся оправдываться парень: – Пока шел сюда прикупил свежий номер "Фишкуйского времени". Вас не было на месте, решил немного почитать.

  – И? Что тебя так сильно увлекло? – не сдавался Скавронский.

  – Новость дня, – наконец признался Слава.

  – Вот поражаюсь я этим газетчикам, – удивился полковник: – Оперативно работают, такое ощущение, что им известно все наперед. Иначе как можно объяснить тот факт, что о том, что происходит ночью, они пишут с утра? Не иначе, как они сами присутствовали там.

  – Работа у них такая, Олег Федорович, – неизвестно почему принялся оправдывать журналистов парень.

  – Вот и я об этом. Таких бы кадров, да в наши органы, беды б не знали, а тут, – на лице Скавронского появилось выражение досады, заметив это, Слава осторожно поинтересовался: – А что, Олег Федорович, еще что-то случилось?

  – Случилось, – вздохнул полковник: – Зав отделением вызывал меня к себе. Такого наслушался, – Скавронский внезапно замолчал.

  – Что? – понизив голос, спросил парень.

  – Все, – резко проговорил полковник: – Работаем слишком медленно, абсолютно не эффективно, не соответствуем своему положению. Не успели распутать одно дело, как на него наслоилось другое.

  – Но при чем здесь вы, Олег Федорович? То есть, вообще милиция. Я хотел сказать, кто же мог предположить, что это случится? – недоумевал Слава.

  – Начальник вне себя от гнева, – то ли отвечая на вопросы парня, то ли просто размышляя, проговорил Скавронский: – Сказал, что нужно шевелиться, хоть что-то делать, а не прохлаждаться, сидя в кабинете. Царевы хотят знать правду.

  – Но в смерти Ивана Царева абсолютно ни кто не виноват. Это было простое самоубийство. Наши эксперты это доказали, ведь так? – продолжал засыпать вопросами полковника парень.

  – Так-то оно так, Слава, но в связи с новыми обстоятельствами. Кто и что теперь может гарантировать? – сказал Скавронский: – Однако попал ты на практику. Как тебе нравится?

  – Я не жалуюсь, – признался парень: – Все-таки пятый курс. Может быть, именно такой и должна быть практика. Где ж еще опыта-то поднабраться, а здесь такие оперативно-розыскные мероприятия. В теории такому не научишься. Мне сейчас, наверняка, все мои сокурсники завидуют. Попал в самую гущу таких событий. О таком любой практикант только мечтать может.

  – Вспоминаю себя в твои годы, – усмехнулся полковник: – Так же, как и ты мечтал попасть на место преступления. Радовался любой возможности проявить себя.

  – А разве это не правильно? – удивился Слава.

  – Почему не правильно? Все так и должно быть. Вот только по началу ты искренне полагаешь, что способен в одиночку побороть весь преступный мир, и только потом начинаешь понимать, что эта мечта из области фантастики. Проработав несколько лет, тебе уже хочется, чтобы преступлений стало как можно меньше, но только это такие же несбыточные мечты. Ты стареешь, а преступники и не думают уходить на покой. Такая уж у нас судьба, – расфилософствовался Скавронский.

  – Ну, вы не такой уж и старый, – констатировал парень.

  – И это верно, – внезапно ожил полковник: – А раз так, собирайся. Начальник прав, нужно действовать. И действовать немедленно, – Скавронский проворно выбрался из-за стола, схватил портфель, лежащий на нем, и поспешил к выходу из кабинета.

  – Куда мы едем? – Слава вскочил со стула, кинул на него газетный лист, и поспешил за полковником.

  – Собирать улики, – донеслось уже из-за двери.

  Скавронский и его практикант покинули кабинет, а на стуле осталась си-ротливо лежать газета. На ее развороте красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено "Убийство на кладбище", по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

  *

  На развороте газеты красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено "Убийство на кладбище", по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

  Газету читала довольно молоденькая девушка, находящаяся за стойкой бара, бейджик на ее груди гласил "Марина". Она на столько увлеклась чтивом, что совсем не услышала легкого покашливания над своим ухом. Лишь только когда посетитель, довольно громко проговорил: – Извините, Марина, можно к вам обратиться? – девушка вздрогнула, и нервно отложив газету в сторону, обратила внимание на очередного посетителя.

  – Простите, зачиталась, – виновато улыбаясь, прочирикала Марина: – А, я вас помню, – сглаживая неловкость положения, тут же продолжила она.

  – Правда? – улыбнулся ранний посетитель.

  – Да, конечно, – полностью придя в себя, заявила девушка: – Новые посетители всегда бросаются в глаза. Вы вчера тоже были здесь, разговаривали с Петей, сидели за тем столиком, – она указала наманикюренными пальчиками в нужном направлении.

  – Верно, – признался Павел: – Все правильно.

  – Извините, что зачиталась на рабочем месте, – принялась оправдываться девушка: – Просто в такое раннее время у нас практически не бывает посетителей, вот и решила немного расслабиться. Что будете заказывать? – вспомнив про свои профессиональные обязанности, поинтересовалась она.

  – Интересно, – проигнорировав ее вопрос, спросил Паша: – Что может написать пресса такого любопытного, что заставляет служащих бара забыть обо всем на свете, и даже не слышать, как к ним заходят, пусть даже ранние, но все-таки посетители?

  – А вы ни чего не знаете? – глаза Марины округлились на столько, что Павел испугался, что они могут выпасть на стойку, по этому, он быстро проговорил: – Нет, а о чем я должен знать?

  – Ну, как же? – растерялась девушка: – Все газеты только и кричат об этом. Вы, наверное, единственный человек в городе, кто не слышал о слу-чившемся.

  – Может быть, – миролюбиво согласился с ней Паша: – Как вы успели заметить, я только вчера прибыл в Фишкуйск, у меня еще много дел, и по этому свежая пресса меня не заинтересовала. Но, если вы позволите, – про-должил он: – Я воспользуюсь вашей газетой. Поинтересуюсь, так сказать, местными новостями, а пока я буду читать, вы приготовьте мне, пожалуйста, легкий завтрак, я совершенно забыл вчера затариться продуктами, уж слишком напряженным был день. Так что вся надежда только на вас.

  – Да, пожалуйста, – улыбаясь, Марина протянула Павлу "Фишкуйское время".

  – Спасибо, – принимая газету, поблагодарил девушку Паша: – А можно еще один вопрос? – тут же поинтересовался он.

  – Да, конечно, слушаю, – на лице Марины вновь появилась дежурная улыбка.

  – Подскажите, пожалуйста, а Полина Романова, она сегодня работает или нет? – спросил Павел: – Хотел встретиться с ней вчера вечером, но не смог, времени не было, а сегодняшнее ее расписание мне не известно.

  – Полина? Работает, – кивнула головой девушка: – Сегодня второй день в ночную смену. А завтра – третий, последний. У нас такое расписание, – пустилась в объяснения Марина. Три дня мы работаем в день, три дня в ночь, а три отдыхаем.

  – Спасибо, очень вам признателен, – поблагодарил девушку Паша: – Ну, я буду ждать заказ за своим столиком.

  – Да, конечно, – спохватилась Марина, вспомнив, наконец, про свои обязанности официантки: – Я сейчас принесу вам завтрак.

   Девушка, повернулась к Павлу спиной, и исчезла за импровизированной занавеской, ведущей, судя по всему, на кухню заведения.

   Павел проследил за ней, а затем, не спеша, направился к тому самому столику, за которым он и Петр вчера демонстрировали друг другу свои сверх возможности. Подойдя к столу, Паша уселся на свое вчерашнее место, боковым зрением, отметив, что в баре так и не появился ни один посетитель. Устроившись за столиком, он бросил взгляд в окно. Да, погода сегодня явно идет на поправку, солнце ярко светит, на небе ни облачка, а электронный термометр, прицепленный на крышу здания, находящегося напротив бара, показывал цифру двадцать пять, разумеется, со знаком плюс. Насладившись городским пейзажем, Павел, наконец, вспомнил про газету, которую до сих пор держал в правой руке. Он устроил ее прямо перед собой на столике, и развернул на той странице, на которой читала Марина.

   На развороте газеты красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено "Убийство на кладбище", по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

   Не веря своим глазам, Паша, внимательно изучил фото. Он ни как не мог поверить, в то, что увидел, и по этому еще не прочитав статью, не в силах справиться с собой, в пол голоса произнес: – Полина?

  – Нет, это не она, – внезапно раздался голос прямо над ухом Павла.

  Вздрогнув от неожиданности, он обернулся, и обнаружил рядом с собой хорошо знакомую ему официантку, в руках Марины находился поднос.

  – Я не заметил, как вы подошли, – признался Паша.

  – Ни чего, – расставляя перед клиентом, принесенный завтрак, произнесла девушка: – Бывает.

  На столе появились дымящаяся тарелка с жареной картошкой и отбивными, горячий кофе, и мягкая сдоба.

  – Марина, вы так быстро работаете, – не скрыл своего изумления Павел: – Я еще вчера это заметил.

  – За расторопность нас здесь и держат. Хозяин не терпит официанток, работающих в темпе улиток, – улыбнулась девушка, но тут же серьезно добавила: – Но, это все равно не Полина. Интересно, с чего вы взяли, что это она?

  – Так, ведь похожа, – Паша, еще раз внимательно посмотрел на газетный снимок: – Хотя, – тут же добавил он: – Фотография не очень качественная. Наверное, я все-таки, ошибся. Но знаете, – его взгляд вновь зацепился за Марину: – Я не видел Полину несколько лет, но именно такой ее и запомнил. Светловолосой, с длинными волосами и задорной улыбкой.

  – А знаете, вы правы, – задумчиво протянула девушка, бросив мимолетный взгляд на снимок: – Действительно, что-то общее между ними есть. Но не на столько, чтобы перепутать. Во-первых, Полина постарше будет; во-вторых, лично я ни когда не видела ее с такими длинными волосами. Может быть раньше, когда-то давно, она действительно имела такую прическу, но вероятно, со времени вашей последней встречи, Полина, все-таки сменила имидж. И, наконец, в-третьих, там, под фотогра-фией, посмотрите.

  Павел последовал совету. Под фото, он обнаружил подпись, набранную мелким шрифтом.

  – Татьяна Назарова, – вслух прочитал Паша.

  – Вот видите, – констатировала Марина.

  – Да, – согласился с ней Павел: – Просто я еще не успел прочитать ста-тью, вот фото меня и смутило. Извините, но я немного еще задержу вашу газету, вы не против?

  – Нет, конечно, пожалуйста, – улыбнулась девушка: – Она мне не к спеху. К тому же, я успела прочитать ее. Можете не торопиться. Приятного аппетита, – пожелала она, а затем почти шепотом произнесла: – Хотя, на мой взгляд, это совсем не годиться для чтения за завтраком.

  – Ничего, – ответил ей улыбкой Паша: – Думаю, я справлюсь.

  – Ну, как хотите, – Марина, равнодушно пожала плечами и, развернувшись, направилась в сторону стойки.

  – Я верну вам газету, как только прочитаю статью, обещаю, – бросил в след удаляющейся девушки Павел.

  – Договорились, – не оборачиваясь, произнесла Марина.

  Больше Паше ни что не мешало, наконец, приступить к чтению, и он, из-редка трапезничая, принялся изучать заинтриговавшую его колонку.

  "Автор этих строк, глубоко убежден, что в Фишкуйске не осталось ни одного человека, кто бы ни знал о трагической гибели Ивана Царева", – так начиналась статья: "На прошлой неделе наша газета в некрологе сообщала о самоубийстве Царева – младшего, так что повторять опубликованное ранее нет ни какого смысла. Напомним, лишь, что Иван был найден в гараже, принадлежавшем семье Царевых. Повесившегося юношу, обнаружил водитель Царева – старшего. Экспертиза, произведенная органами милиции, однозначно показала, что смерть Ивана не была насильственной. Асфиксия. Таким был приговор сотрудников правоохранительных органов. Похороны Ивана Царева состоялись вчера, и, казалось бы, на этом можно было бы поставить точку в этом деле. Но, как показало время, черные тучи, сгустившиеся над одним из самых богатых семейств нашего города, продолжают сгущаться и дальше. Родные и близкие еще не успели оплакать рано ушедшего из жизни Ивана Царева, как новое происшествие заставило содрогнуться весь наш город. Минувшей ночью было совершено дерзкое и бессмысленное по своей жестокости преступление. Тело двадцати двух летней Татьяны Назаровой было обнаружено сторожем кладбища сегодня утром. Бедная девушка была жестоко зарезана. На ее теле суд мед эксперты насчитали около сорока ножевых ранений. О самоубийстве, как вы понимаете, в данном случае не может быть и речи. Так что же связывает два этих трагических случая в одну цепочку, спросите вы? Все дело в том, что по случайности, или по предварительному умыслу, убийца бросил тело несчастной жертвы прямо на могилу Ивана Царева. Что это? Простое совпадение? А если нет? Милиция пока воздерживается от комментариев, а тем временем остается еще множество вопросов, на которые нет ответов. Например, что связывало между собой Ивана Царева и несчастную Татьяну Назарову? Были ли они вообще знакомы? И, самое главное, кому понадобилось совершать такой чудовищный поступок? Надеемся, что сотрудники милиции в самом ближайшем времени дадут ответы на эти вопросы. А пока, весь коллектив газеты "Фишкуйское время" приносит свои искренние соболезнования семье Назаровых. Поверьте, мы скорбим вместе с вами. Редакция обещает вам, наши уважаемые читатели, держать вас в курсе самых последних новостей, относительно этого дела, и просит, если есть свидетели случившегося прошлой ночью, позвонить по нашему телефону: 123-18-674".

  – Прямо ни Фишкуйск, а Спрингвуд, какой-то, – прочитав статью, и отложив газету в сторону, пробормотал Павел, вспомнив многосерийную сагу о Фредди Крюгере.

  Как и обещала официантка, аппетит у Паши пропал. Дохлебав кофе, он вышел из-за стола и, подойдя к стойке, за которой продолжала скучать Марина, он, протянув ей "Фишкуйское время", констатировал: – Вот, возвращаю, спасибо.

  – Прочитали? – дежурно осведомилась девушка, принимая газету.

  – Да, хорошее время я выбрал, для того, чтобы вернуться в Фишкуйск, – невесело улыбнулся Павел.

  – А вы раньше здесь жили? – просто для поддержания разговора, поинтересовалась Марина.

  – Да, – ответил Паша: – Много лет тому назад.

  – Ну, тогда с возвращением, – на лице девушки возникла такая же не веселая улыбка.

  – Спасибо, Марина, – отрешенно поблагодарил ее Павел.

  Расплатившись за завтрак, Паша вышел из бара, и направился по своим делам, а официантка, вновь схватила газету, и вернулась к прочтению заинтересовавшей ее статьи.

  *

  "Москвич", украшенный характерными синими опознавательными знаками, и такого же цвета проблесковым маячком сверху, подъехал к огромному особняку, к тому самому, из которого вчера стартовала похоронная процессия.

  Едва автомобиль припарковался, как раскрылись две дверцы, одна, находящаяся напротив водительского места, а вторая позади нее, и на бетонированную дорожку ступили две пары ног.

  – Олег Федорович, мне с вами? – нерешительно поинтересовался Слава, выбравшийся с заднего сиденья машины.

  – Разумеется, – спеша к входным дверям особняка, бросил полковник через плечо.

  Парень не заставил себя ждать, и бросился следом за Скавронским. В ос-тавленном ими автомобиле остался сидеть водитель.

  Взойдя на огромное крыльцо, полковник протянул руку, и нажал на кнопку звонка, обнаруженную им с левой стороны дубовой двери. Подоспевший практикант услышал громогласное "дзынь-дзынь", казалось, звук распространился по всей округе.

  Не смотря на силу, прозвучавшего звонка, дверь им открывать, не спешили.

  Скавронский, вновь вознамерился повторить свою попытку, но не успел его палец коснуться кнопки, как дубовые ставни распахнулись, и перед полковником и Славой возник высокий мужчина, неопределенного возраста. Судя по его одежде, он являлся дворецким.

  – Да? – поинтересовался верзила, оглядывая посетителей.

  – Мы к Царевым, – сухо констатировал полковник.

  – Вам назначено? – не меняясь в лице, продолжал допытываться дворецкий.

  – Мы из милиции, – Скавронский лениво продемонстрировал удостоверение: – Работаем по заявлению Царевых.

  Верзила досконально изучил документ, и невозмутимо задал следующий вопрос: – Олег Федорович, а молодой человек, тоже с вами?

  – Разумеется, – подтвердил полковник, постепенно начиная выходить из себя. Манера дворецкого вести беседу стала раздражать Скавронского: – Так нам можно войти, или как?

  – Прошу прощения, Олег Федорович, – продолжал заунывно голосить верзила: – С начала, я должен доложить о вашем приходе хозяевам. Вам придется немного подождать, – сказав это, дворецкий даже не двинулся с места.

  – Я прекрасно понимаю, – взорвался полковник: – Ты выполняешь свои обязанности. Я тоже нахожусь на работе, и это далеко не светский визит. Так может быть, ты все-таки поторопишься. Мне хотелось бы сегодня переночевать дома, а не под этими дверями.

  – Как мне доложить о цели вашего визита? – на лице верзилы не дрогнул ни один мускул.

  – Скажи им коротко и ясно, что с ними желает пообщаться милиция. Это все, или еще будут вопросы? – побагровел Скавронский.

  – На какую тему вы хотите поговорить с хозяевами?

  – Ну, явно не на личную. Разговор пойдет о смерти их сына, – полковник буквально кипел от злости.

  – Подождите здесь, я доложу о вашем приходе, – сообщил дворецкий. Верзила, наконец, исчез, плотно закрыв за собой дверь.

  Оставшись наедине со Скавронским, практикант посмотрел на полковника. Увидев, что Скавронский буквально захлебывается негодованием и не может произнести ни слова, парень тихо проговорил: – Этот тип кого угодно может довести до белого каления.

  – Таких бы кадров, да в наши органы, – постепенно остывая, проговорил полковник: – Горя бы не знали.

  – Почему? – осторожно поинтересовался практикант, опасаясь вызвать у Скавронского новый приступ гнева.

  – На допросах он был бы, просто не заменим, – ответил полковник, полностью справившись со своими эмоциями: – Любого бы расколол. Подозреваю даже, что ему бы и невиновные признались во всех смертных грехах.

  – Тут вы правы на все сто процентов, – согласился со Скавронским парень.

  Полковник и его практикант промаялись у дверей около десяти минут. Когда же Скавронский вновь начал терять терпение, дверь, наконец, распахнулась, и перед утомленными мужчинами снова возникла громадная фигура дворецкого.

  – Хозяева примут вас, – медленно заявил верзила.

  – Да неужели? – состроил удивленную гримасу Скавронский.

  – Проходите, – верзила распахнул двери пошире, пропуская в особняк полковника и Славу.

  Оказавшись внутри дома, полковник и его спутник, невольно залюбовались обстановкой помещения, в которое они попали. Прихожая была огромной, если не сказать гигантской. На полах были расстелены ковры, явно ручной работы, а на стенах кроме картин различных размеров присутствовали сабли и пистолеты, разных народов и эпох. Потолок же находился под самой крышей особняка.

  – Вас ждут в гостиной, – прозвучал опостылевший голос дворецкого, и его раскаты затерялись где-то в глубинах особняка. Верзила уже успел за-крыть дверь, и теперь стоял лицом к парню и Скавронскому.

  – Это прямо через арку, вы увидите, – пообещал верзила. Сам же он направился в левую сторону от дубовой двери, вероятно в помещение, предназначенное для прислуги.

  Полковник и его практикант даже не успели поблагодарить дворецкого, так быстро он испарился. Да, если честно, им этого совсем не хотелось.

  – Главное не заблудиться, а то мы и за месяц не найдем дорогу обратно, – попытался пошутить парень.

  – Ни чего, – успокоил его Скавронский: – Дорогу нам указали, идем, – и он первым направился в сторону арки, по размерам похожую на Триумфальную, ту самую, что находится на Елисейских полях в Париже.

  Миновав архитектурное сооружение, полковник с практикантом очутились в гостиной. По размерам она была раза в два, а то и три больше прихожей. Такое же огромное пространство, заставленное предметами старины, среди которых, казалось, по недоразумению затесались огромный плазменный телевизор, пара компьютеров, и еще кое-какие мелочи, явно имеющие непосредственное отношение к двадцать первому веку.

  – Прошу, вас, проходите, присаживайтесь, – раздался тихий женский голосок со стороны дивана, который вошедшие заметили только сейчас.

  Повинуясь голосу, полковник с практикантом прошествовали в середину гостиной, и остановились у дивана, длина которого была не меньше желез-нодорожного вагона. На диване скромно расположились две фигуры. Одна принадлежала женщине, а вторая мужчине, тем самым, что вчера сидели в катафалке, провожая в последний путь Ивана Царева. Облачены они были в траурный наряд.

  – Присаживайтесь, пожалуйста, – повторила женщина, указывая на со-седний диван. Размерами он был немногим меньше, чем тот, откуда донесся голос хозяйки.

  – Извините, что заставили вас так долго ждать, – продолжала говорить женщина, пока Скавронский со своим спутником усаживались, на предло-женное им место: – Поймите нас правильно. У нас такое горе, а эти журналисты так и норовят пробиться в наш дом. Мы просто не в силах беседовать сейчас с представителями прессы. Но вы, это совсем другое дело.

  – Мы понимаем, – ответил полковник. Говоря, он извлек из своего порт-феля несколько бланков, и авторучку, пристроил письменные принадлежности все на том же портфеле, и перевел разговор в нужное русло. В ходе беседы, он заносил данные на желтые листы: – Вы нас, конечно, тоже простите, раньше мы вызывали вас в участок, вы приходили и мы беседовали там, но сегодня, после ночного происшествия, дело просто не терпит отлагательств. Простите, еще раз, что мы без приглашения, но это наша работа.

  – Мы все понимаем, – в разговор вступил мужчина. Его бархатистый голос наполнил пространство гостиной: – Слушаем вас, Олег Федорович. Так о чем пойдет речь?

  – Извините, что напоминаю лишний раз о вашей трагедии, но иначе просто не возможно. Милиция редко приходит с хорошими новостями, – Скавронский искренне соболезновал семье Царевых.

  – Мы все понимаем, – согласился с полковником мужчина: – Что поде-лать, это ваша работа. Мы слушаем.

  – По делу вашего сына, ни чего нового мы сказать не можем. Расследование практически завершено. Самоубийство не вызывает ни каких подозрений. Простите за лишнее напоминание, но Иван добровольно ушел из жизни. Ни каких сомнений на этот счет не может и быть, – здесь Скавронский сделал не большую паузу, в которую успел вклинится мужчина, громогласно произнеся всего лишь короткое слово: – Но...

  – Что? – резко оторвавшись от своих записей, переспросил полковник.

  – После ваших слов обязательно должно последовать, но, – пояснил мужчина.

  – Да, – поспешно согласился с ним Скавронский: – Ни каких сомнений на счет самоубийства Ивана не может и быть, – повторил он: – Но, вам, ведь известно о том, что случилось на кладбище этой ночью?

  – Олег Федорович, – проговорил мужчина: – Давайте называть вещи своими именами. Произошло убийство, причем говоря вашим юридическим языком, не просто убийство, а убийство с отягчающими обстоятельствами.

  – Да, все верно, – полковник вернулся к своим записям: – Думаю, что детали этого убийства вам так же известны.

  – Все, нет, – поправил его собеседник: – Я не присутствовал непосредственно во время совершения убийства.

  – Я не это имел в виду, – поспешил поправиться Скавронский: – Но то, что убита молодая девушка, каким именно образом, и где было обнаружено ее тело, вы, конечно же, знаете?

  – Думаю, об этом известно не только мне, но и всему населению Фиш-куйска, – согласился с полковником мужчина.

  – Так, вот, – продолжил Скавронский: – Мне хотелось бы узнать ваш сын, Иван, был знаком с погибшей Татьяной Назаровой? Мы только что посетили родителей этой девушки, они ни чего об этом не знают. Дочь им не сообщала о знакомстве с вашим сыном, но, может быть, вы проясните эту ситуацию?

  – Боюсь вас разочаровать, но Иван ни когда не говорил нам о девушке с таким именем. Так что об их знакомстве, даже, если они и знали друг друга, нам так же ни чего не известно, – ответил мужчина.

  – Мне он так же не сообщал о том, что среди его друзей имеется Татьяна Назарова, – сообщила женщина.

  – Может быть, вам хоть что-нибудь известно о ее семье? – ухватился за последнюю соломинку полковник.

  Супруги Царевы, одновременно покачали головами в разные стороны, давая понять Скавронскому, что ответ на этот вопрос явно отрицательный.

  – Нет, Олег Федорович, мне очень жаль вас разочаровывать, но абсолютно ни чего, – произнес вслух Царев – старший.

  – В таком случае, – заявил полковник: – Больше у меня к вам вопросов нет. Он дописал протокол, а затем попросил, протянув документ Царевым: – Ознакомитесь, и распишитесь вот здесь и здесь, – Скавронский указал на места в документе, где следовало поставить подписи мужчине с женщиной.

  Царевы не спеша, прочитали протокол, и только после этого расписались в указанных местах.

  – Спасибо, что уделили нам время, – принимая документ, поблагодарил супругов полковник: – Нам пора идти.

  – Вас проводят, – безапелляционно заявила женщина. Она подняла с ручки дивана миниатюрный колокольчик, и позвонила в него. Гостиная наполнилась тихим перезвоном.

   Слава с полковником поднялись со своих мест, Скавронский сложил в портфель письменные принадлежности, и в этот самый момент в гостиной, казалось бы, прямо из воздуха материализовался уже знакомый посетителям верзила.

  – Григорий, проводи Олега Федоровича и его спутника, – попросила приказным тоном женщина: – До свидания, – а это уже относилось к посетителям.

  – Еще раз примите наши соболезнования, – проговорил на прощание полковник: – Мы будем обязательно держать вас в курсе расследования. Обещаю, в следующий раз, если появится необходимость встретиться, мы обязательно предупредим вас за ранее.

  – Всего хорошего. Будем ждать новостей, – эта реплика принадлежала мужчине.

  – Прошу вас, следуйте за мной, – поняв, что аудиенция закончена, обратился дворецкий к Скавронскому и его спутнику.

  Парень с полковником направились к выходу. Миновав уже знакомую им прихожую, они вышли на крыльцо. Они уже спускались с лестницы, когда до их слуха донеся стук закрывшейся дубовой двери.