Текст книги "Морозный ветер (СИ)"

Автор книги: Артём Бухтин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 5

Габриэлла

– Ты идешь с ним на свидание? – спрашивает Аннет, проверяя жизненные показатели миссис Лоуренс.

Я провожу большим пальцем по тонкой, как бумага, коже ее руки, отмечая, какая она мягкая. Женщину привезли две недели назад с последней стадией болезни сердца. Мы обеспечиваем ей комфорт. Она спит большую часть дня, просыпаясь только тогда, когда раз в день ее навещает девяностовосьмилетний муж.

– Да. Но это ненастоящее свидание. Он гей, – шепчу я, не то чтобы миссис Лоуренс была в состоянии как-то отреагировать.

Аннет понимающе кивает.

– Красавчики всегда геи. – Она водит стетоскопом по груди миссис Лоуренс.

– Он не общается со своей семьей. Они богаты. Его фамилия выгравирована на стеклянном фасаде самого большого здания в городе.

– И что? Он пытается соблюсти приличия перед своими родителями? – Она поправляет одеяло миссис Лоуренс.

– Да, мне так показалось.

– Свидание с красивым мужчиной, где вы двое притворяетесь, что без ума друг от друга, но абсолютно никакого давления, ни намека на секс?

– Звучит мило, правда? Я могу надеть удобное нижнее белье и не беспокоиться о переедании…

– Или чрезмерном употреблении алкоголя.

– Вот именно!

Она хмурится.

– Я завидую.

У Аннет великолепные натуральные кудри и лицо с гладкой кожей и веснушками. И то, и другое вызывает у меня зависть. У нее никогда не возникает проблем с поиском кавалера. Или партнера для секса.

У меня же не было отношений с тех пор, как произошел несчастный случай. Боже, прошло уже три года. Я довольствуюсь дружбой и легким флиртом, которые никогда не приводят к чему-то большему. Мне еще предстоит найти человека, который увидит дальше моего покрытого шрамами лица. Не то чтобы я искала.

– Где будет вечеринка? – спрашивает Аннет, как только мы оказываемся в коридоре.

– В том новом французском ресторане в Гринвич-Виллидж.

– «Сэлер»? Туда невозможно попасть.

– Не тогда, когда ты при деньгах.

– Тебе так повезло. Пофоткай там. Напиши мне из туалетной комнаты. О! Лучше сфотографируй ее!

Эван присоединяется к нам в коридоре.

– Я не собирался спрашивать, но должен знать. Какая туалетная комната?

Аннет ухмыляется ему.

– У Габриэллы свидание с тем супер-горячим парнем из переулка, которого она спасла.

Он хмурится.

– Пьяный бродяга?

– Я бы не сказала, что всего одна ночь чрезмерной выпивки может принести ему такой титул.

– Ты достаточно хорошо его знаешь, чтобы так говорить?

Я скрещиваю руки на груди.

– Презумпция невиновности.

Эван разочарованно выдыхает.

– Поступай, как знаешь.

Мы с Аннет смотрим, как парень уходит, пока он не скрывается из виду.

– Кто-то ревнует, – замечает она.

– Глупости. – Я переставляю стопку старых журналов на столе в коридоре.

– Он в тебя влюблен.

– Мы работаем вместе уже два года, и он никогда не заходил дальше, чем небольшой безобидный флирт. Честно говоря, именно мне приходилось делать более серьезные шаги.

Она поворачивается в мою сторону.

– Мужчины не всегда видят, что то, чего они хотят, стоит прямо перед ними.

Я мечтательно хлопаю глазами.

– Подумать только, я годами маячу перед мужчиной своей мечты и просто жду, когда он будет в таком отчаянии, чтобы заметить меня. Может ли что-нибудь быть более романтичным? – Я драматично вздыхаю, затем закатываю глаза.

Правда в том, что она не ошибается. Мне никогда не быть женщиной, которая сбивает мужчину с ног с первого взгляда. Лучшее, на что я могу надеяться – это быть другом, который перерос в нечто большее. Случайная пьяная ошибка. Забавная девушка с замечательным характером.

А теперь, вдобавок ко всему, еще и прикрытие для гея.

Кингстон

– Нервничаешь из-за своего свидания?

Я бросаю на Хейса свирепый взгляд.

– Отвали.

Он посмеивается, облокотившись на стойку бара в «Сэлер», и потягивает водку со льдом. Его спутница Элли, девушка по вызову, которой он часто звонит, сидит рядом с ним, спокойно потягивая бокал мерло.

– Просто, – он понижает голос, – ты не сводишь глаз с двери с тех пор, как пришел сюда.

Да, так и есть. И не говорю Хейсу, что гораздо дольше наблюдал за дверью со стороны.

Не знаю, что случилось. Этим утром я проспал допоздна, два часа занимался в тренажерном зале и не торопился готовиться к сегодняшней ужасной семейной вечеринке, и все равно приехал на сорок пять минут раньше.

Я потягиваю свой скотч и обнаруживаю, что мой взгляд снова прикован к двери.

– Это твоя вина. Ты пригласил ее на бойню.

– Я пригласил ее в качестве развлечения. – Хейс хмуро смотрит в свой стакан. – Ты должен поблагодарить меня.

Горячая огненная дыра открывается у меня в животе.

– Ты настоящий засранец.

Он смотрит на меня без единого проблеска сожаления.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Я наклоняюсь через него к Элли.

– Ты просто святая, если выдерживаешь хотя бы секунду с этим придурком.

Она улыбается, в ее глазах светится доброта.

– Он хорошо платит.

– Черт, – бормочет Хейс и качает головой.

– Бери больше, ты отрабатываешь каждый доллар. – Я решаю, что лучше подождать Габриэллу снаружи, иначе могу в конечном итоге врезать своему брату по лицу и устроить сцену.

Я залпом допиваю остатки своего напитка и ставлю стакан на стойку. Уходя, намерено задеваю его плечо своим.

– Мудак.

Воздух снаружи теплый и душный. И то ли из-за погоды, то ли из-за нервов рубашка прилипает к коже. Я занимаю место у стены из красного кирпича, чтобы подождать, и хожу туда-сюда в своих замшевых туфлях «Кортэй». Парковщик занят, пока из черных представительских автомобилей и роскошных внедорожников вперемешку со случайными спортивными купе высаживаются те, кому посчастливилось забронировать столик.

Когда подъезжает «Хонда Аккорд» с отсутствующим колпаком, у меня сводит живот. Это, должно быть, ее такси.

Задняя дверь открывается, и сперва появляется одна бледная, подтянутая нога, обутая в черную туфлю на шпильке с тонким ремешком, опоясывающим щиколотку, – сексуальная, стильная, неподвластная времени. Девушка вылезает из машины в причудливом, современном и ультра-женственном маленьком черном платье А-силуэта. Я узнаю фирменный подол, пышные рукава и романтический силуэт. Это работа дизайнеров Ники и Симоны Циммерман. Темно-рыжие волосы Габриэллы собраны у уха, пряди зачесаны набок таким образом, чтобы максимально скрыть три серебристо-белых шрама, пересекающие ее кожу от виска до шеи.

Девушка сногсшибательна, стильно и безупречно одета.

– Кингстон, привет, – окликает она меня, стремительно сокращая расстояние между нами своими длинными бледными ногами. – Надеюсь, я не опоздала.

Черт возьми, она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее хотелось съесть.

– Нет. – Крепко сжимаю ладони в кулаки, засунув те глубоко в карманы. – Ты в порядке. – И я имею в виду это во всех смыслах этого слова. Она выглядит потрясающе.

Ее большие голубые глаза завораживают меня, затрагивают до глубины души, и… Видите, вот почему ее не должно быть здесь сегодня вечером! Вот почему Хейс полностью вывел меня из себя своим импровизированным приглашением. Вот почему я так облажался.

– Хорошо, – успокаивающе говорит она и кладет руку мне на сгиб локтя. – Я прикрою твою спину.

Ее слова вызывают небольшой спазм в моей груди, и это чувство не проходит, потому что я слишком сосредоточен на том, что, черт возьми, она имеет в виду.

Габриэлла прикроет мою спину? Я веду ее в логово льва, а она думает, что я тот, кто нуждается в защите?

Прежде чем успеваю спросить, девушка мягко тянет меня к входной двери ресторана и внутрь. Хейс и Элли сразу же замечают нас, поэтому я отвожу ее подальше от них к стойке хостес.

– Мистер Норт. – Глаза хорошенькой брюнетки загораются. – Ваша группа ждет.

Мы следуем за ней через переполненный ресторан, и Габриэлла тянет меня за руку.

– Тебя здесь знают по имени? – тихо спрашивает она. – Сколько раз ты был здесь?

– Несколько.

Она произносит одними губами слово «вау» и, кажется, искренне удивлена.

– Вот и он! – Голос моего брата Хадсона доносится из банкетного зала, и я чувствую, как Габриэлла напрягается рядом со мной.

Она не единственная.

У меня болят плечи и шея. Это будет самая длинная ночь в моей жизни.

Я внутренне съеживаюсь.

Беру свои слова обратно. Второй по продолжительности.

ГЛАВА 6

Габриэлла

Отдельный банкетный зал стилизован под темное дерево, украшен выдержанными винными бочками и освещен свечами. Я крепче сжимаю руку Кингстона, когда замечаю его брата, направляющегося к нам.

Он останавливается в полуметре от нас, его улыбка направлена на меня. Взгляд устремлен на мои шрамы, но мужчина смотрит не так, как смотрел, когда я встретила его в первый раз.

– И кто это у нас здесь? – Он протягивает мне руку.

Кингстон переминается с ноги на ногу таким образом, что приближается ко мне.

– Не волнуйся, – говорит он. – Это милый близнец.

Близнец. Я оглядываюсь на мужчину с протянутой рукой и вижу, как тот обдумывает новую информацию.

– Габриэлла. – Я пожимаю ему руку. Он кажется по-настоящему милым, ни намека на змеиную ухмылку его идентичного брата.

– Приятно познакомиться. – Его улыбка немного тускнеет. – Дай угадаю, ты сначала встретила Хейса. Ты и понятия не имеешь, как тяжело следовать за этим придурком. – Он подмигивает мне.

– Могу себе представить. – Напряжение покидает мои мышцы, и я возвращаюсь в свою собственное тело. – Приятно познакомиться…

– Хадсон. – Он жестом приглашает нас войти в помещение.

Кингстон знакомит меня с милой женщиной по имени Джордан с добрыми серыми глазами и ее мужем Александром, который хотя и большой и страшный, но ни разу не взглянул на мои шрамы.

Мужчина с волосами цвета соли с перцем, который, как я предполагаю, является отцом Кингстона, направляется к нам с низким стаканом, на четверть наполненным янтарной жидкостью.

– Принцесса! Ты сделал это!

Я вздрагиваю от его неуместного прозвища для своего сына и задаюсь вопросом, как много тот знает о сексуальной ориентации Кингстона.

С одной стороны, Кингстон не скрывает своей яркой личности. Его одежда кричащая и яркая. Как и сегодня, на нем бледно-голубые узкие брюки и белая рубашка на пуговицах с принтом в виде разноцветных птиц. И в довершение всего, парень подводит глаза черной подводкой, которая выделяет светло-желтый оттенок его карих глаз. Он потрясающе красив. И однажды сделает какого-то мужчину очень счастливым.

– Будь милым, Август, – бормочет Хадсон.

Я догадываюсь, что пожилой мужчина – это и есть Август. Он пристально смотрит мне в лицо.

Кингстон застывает рядом со мной, в воздухе разливается нервное напряжение.

– Габриэлла, – говорю я и протягиваю руку. – Приятно познакомиться.

Август моргает, смотрит на Кингстона, затем снова на меня, прежде чем взять мою предложенную руку.

– Ты новенькая. – Мужчина отпускает мою руку и ухмыляется своему сыну. – Надеюсь, тебе дали скидку из-за этого. – Он усмехается и смотрит на мой шрам.

– Господи, – рычит Александр.

– Такой мудак, – громко говорит Джордан.

Кингстон бросается вперед, но я упираюсь пятками и удерживаю его.

– Она не гребаная проститутка, – шипит он.

Август хмурится.

– Тогда почему она здесь с тобой?

Даже Хадсон выглядит так, словно вот-вот вцепится в своего отца.

Закатываю глаза, потому что, да ладно, можно подумать, я раньше не слышала подобного дерьма, льющегося изо рта мудака?

– Я вижу, откуда у вашего сына такая яркая индивидуальность.

Пожилой джентльмен смотрит на меня свысока, сбитый с толку.

– О, я имею в виду Хейса. – Я продолжаю под сдавленный и фыркающий смех Кингстона и его братьев. – У вас одинаковое остроумие и отличные навыки общения с людьми.

Его губы кривятся от отвращения, но блондинка прерывает его прежде, чем тот успевает ответить.

– Все здесь. Теперь мы можем сесть, – говорит она с легким запинанием, как будто выпила слишком много шардоне. Потом лениво останавливает взгляд на мне и улыбается. – Дорогая, что, черт возьми, случилось с твоим лицом?

– Мы закончили. – Кингстон крепко хватает меня за руку, чтобы увести, но я сопротивляюсь, что сложно, учитывая, что он на фут выше меня и пятьдесят с лишним фунтов мышц тяжелее.

– Это? – Я указываю на крошечную веснушку на своей щеке. – Поцелуй ангела.

Женщина указывает пальцем.

– Нет. Этот шрам.

– Шрам? О… этот? – Я поворачиваюсь, чтобы дать им полный обзор, позволяя поглазеть. – Порезали ножом в тюрьме. – Пожилая женщина ахает. – Большая тетка, сидевшая за убийство и проникновение с взломом. Искалечила богатую женщину, чтобы украсть ее «Лабутены».

Хадсон фыркает, а Александр поджимает губы и смотрит в пол. Улыбка Джордан широкая, от уха до уха, и она ничего не делает, чтобы скрыть ее.

– Ты сидела в тюрьме? – Женщина с фырчаньем отшатывается назад.

– Нет. Я была волонтером. Делала массаж ног. Некоторые люди так странно относятся к своим ногам.

Ее испуганное выражение лица приносит мне радость, и я чувствую, как Кингстон тихо смеется рядом со мной.

– Это очаровательно, – говорит Джордан, все еще улыбаясь.

– Лесли, дорогая, – говорит Август со злой усмешкой. – Почему бы тебе не дать ей номер своего пластического хирурга? Он исправит это в мгновение ока. – Мужчина смотрит на меня. Его глаза совпадают по цвету с глазами его сына. – Сделает тебе лицо, которым можно гордиться.

Мускулы Кингстона сжимаются.

– Отвали, старик…

Я сжимаю его руку достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание.

– Это любезное предложение, мистер Норт, но… – Я делаю вид, что разглядываю лицо, сиськи и тело его жены, а затем гримасничаю. – Я пас.

Джордан громко фыркает, затем прикрывает рот рукой.

– Габриэлла, эм… – Хадсон выглядит так, словно пытается не хихикать. – Как вы, ребята, познакомились?

– Вообще-то, мы встретились у меня на работе. – Я не даю больше никакой информации, потому что не уверена, какую часть истории Кингстону удобно рассказывать.

– Серьезно? – Джордан переводит взгляд с меня на Кингстона и обратно. Ее муж следит за ее взглядом, но, похоже, не так сильно заинтересован в разговоре, как в ней. – Где ты работаешь?

– Городской хоспис. – Я стараюсь смотреть на родителей Кингстона, когда говорю это, потому что есть две вещи, которые богатые люди ненавидят больше всего на свете – старение и смерть.

Конечно же, они оба съеживаются.

– Нам нужно выпить, – говорит Кингстон, и на этот раз, когда он оттаскивает меня, я позволяю ему.

– Спасибо, – тихо говорю я, когда мы оказываемся вне пределов слышимости.

Парень поднимает подбородок в сторону официанта, который подходит, готовый принять наш заказ.

– Если ты хочешь уйти, я пойму. – Он смотрит на нетерпеливого мужчину с черным галстуком-бабочкой. – Я выпью виски со льдом, все, что старше двадцати лет. Девушка будет мартини с двумя оливками.

Я вздрагиваю и смотрю на него снизу вверх.

– Откуда ты знаешь, что я пью?

Парень двигается медленно, но, в конце концов, смотрит на меня сверху вниз.

– Удачная догадка. – Он пожимает одним плечом. – Подумал, что тебе потребуется что-нибудь крепкое, чтобы пережить ночь.

Он не ошибается.

Я благодарна за то, что у меня в руке мартини, когда входит брат Кингстона Хейс с симпатичной брюнеткой под руку. Интересно, что с ней не так, что она предпочитает быть с мужчиной, который постоянно хмурится и говорит только отрывистыми односложными фразами.

Мы занимаем свои места за длинным столом, и я вздыхаю с облегчением, когда Джордан занимает место слева от меня.

Она подносит свой бокал к губам и тихо произносит:

– Я не знаю, влюбился ли в тебя Кингстон за то, как ты обращалась с Августом и Лесли, но я определенно влюбилась.

– Они такие предсказуемые. – Я кладу салфетку на колени и замечаю, что Кингстон слушает наш с Джордан разговор, хотя и притворяется, что не делает этого.

Настроение за столом напряженное, и единственный человек, который разговаривает – это Август, которого, похоже, не беспокоит, что его никто не слушает.

– Итак, – говорю я и прижимаюсь к руке Кингстона, надеясь разыграть всю эту историю о том, что мы гетеросексуальная пара. – Что здесь вкусное?

– Послушай, тебе необязательно оставаться. Просто скажи слово, и сможешь уйти.

– Ты шутишь? У меня никогда не будет другого шанса поесть здесь. – Я улыбаюсь, и это, кажется, немного расслабляет его. – Кроме того, я прикрываю твою спину, помнишь? – Чувствуя на себе взгляды его семьи, я протягиваю руку и осторожно убираю прядь волос, упавшую ему на лоб.

Кингстон замирает. Думаю, он даже задерживает дыхание, когда я позволяю кончикам пальцев пробежаться по его виску, прежде чем кладу руку на колени. Его кожа похожа на бархат, такая мягкая и гладкая.

– Почему бы тебе не заказать что-нибудь для меня. У меня есть только один шанс поесть здесь. Не хочу все испортить, заказав что-то не то.

– Э-эм…

Официант прерывает его.

– Вы готовы сделать заказ, мадемуазель? – говорит он с сильным французским акцентом.

Кингстон наклоняет голову к мужчине, но не отрывает взгляда от моих губ.

– Nous aurons tous les deux l’agneau et une bouteille de Château Calon-Segur, s’il te plait⁵.

– Très bien, merci⁶.

Пока официант переходит к следующему заказу, я пытаюсь оторвать челюсть от пола.

– Ты безупречно говоришь по-французски, – замечаю я, глупо констатируя очевидное.

– Я жил во Франции, пока мне не исполнилось шестнадцать.

Боже, можно подумать, он может стать еще сексуальнее

Или кем-нибудь из моей лиги.

Во всех возможных смыслах.

Кингстон

– Детство на Хантс-Пойнт научило меня выживанию. – Габриэлла откусывает кусочек своего ягненка, оставляя Августа и Лесли пялиться на нее так, будто у нее вырос третий глаз. – Ты не узнаешь голода, пока не проведешь неделю без еды.

– Неделю? – Остекленевшие глаза Лесли расширяются. – Чем занимались твои родители?

Габриэлла пожимает плечами.

– Мой отец торговал метамфетамином. Мама делала минет за деньги богатым мужчинам. – Она указывает вилкой на парочку. – Вы были бы удивлены, узнав, сколько миллионеров отправляются в трущобы, чтобы немного развлечься.

Я слышу, как Джордан фыркает-хихикает, и этот звук угрожает разрушить мой собственный, едва сдерживаемый контроль.

Когда Лесли медленно поворачивается, чтобы посмотреть на Августа, который внезапно находит свою еду самой интересной вещью в комнате, я теряю самообладание и давлюсь смехом.

Габриэлла чертовски феноменальна.

Она быстра, остроумна и лжет, не моргнув глазом. Девушка не росла в бедности и не проводила какое-то время, работая волонтером в тюрьме. И говорит все это дерьмо, просто чтобы вывести из себя Августа и Лесли, и мне хочется обнять ее за это.

– Я помню, как однажды была на центральном рынке. Не осуждайте меня, но… – Она наклоняется к ним и прикрывает рот ладонью. – Раньше я воровала еду для своей семьи, – шепчет она, затем откидывается назад и потягивает вино. – Я столкнулась там с одним парнем, у которого были неприятности из-за того, что он дал яблоко бездомному мальчику. Короче говоря, оказалось, что тот был королевского происхождения, переодетый. И ему просто хотелось посмотреть, как живут нормальные люди, понимаете? Я помогла ему скрыться от властей, потому что знала все щели и тайники. В итоге мы какое-то время встречались. – Она ставит бокал с вином и откусывает кусочек баранины.

– Ты встречалась с членом королевской семьи? – спрашивает Лесли, явно скептически глядя на шрам Габриэллы.

– Да, так и было, – говорит она, как ни в чем не бывало. – Однако из этого ничего не вышло. У него было это странное увлечение коврами-самолетами, – бормочет она достаточно тихо, чтобы услышали только мы с Джордан, находившиеся ближе всех к ней.

Взрыв смеха срывается с моих губ, Джордан следует моему примеру. Тем временем все мои братья смотрят на нас, как на сумасшедших.

– Это как бы совершенно новый мир, – говорит Джордан, а затем снова заливается смехом.

Габриэлла кивает и улыбается.

– У него никогда не было такого друга, как я.

Я прикрываю рот салфеткой и смеюсь, пока она и Джордан ходят взад и вперед, обсуждая джиннов и обезьян в шляпах.

В прошлом я с трудом выносил эти семейные сборища, но сегодня наслаждаюсь. И не ловлю себя на том, что постоянно смотрю на время, мечтая, чтобы еду подали быстрее, или считаю секунды до тех пор, пока не смогу убраться к чертовой матери. Вместо этого я с ужасом жду того момента, когда мне придется попрощаться с Габриэллой и больше никогда ее не увидеть.

– Захватывающая история, – саркастически говорит Хейс. – Но я предпочитаю научно-популярную литературу.

Кто, как не Хейс, может испортить мое хорошее настроение.

– Мудак, – говорит Джордан себе под нос.

Я поддерживаю ее.

Габриэлла аккуратно кладет вилку и нож на тарелку и складывает руки под подбородком.

– Почему я не удивлена?

В глазах Хейса появляется хищный блеск, от которого я выпрямляюсь в кресле. Я вообще-то не жестокий человек и никогда им не был, но, учитывая то, как он смотрит на Габриэллу, словно готовится унизить ее, в моем воображении возникают образы крови и смерти.

– Напомни, как твоя фамилия? – спрашивает он, словно она уже говорила ему.

– Стерлинг, – отвечает она, не запинаясь.

– Стерлинг… Такая знакомая фамилия. Мне кажется, я знаю Стерлинга, – говорит Август, как заносчивый сноб, которым он и является.

– Стерлинг… – Хейс намеренно медленно кладет столовое серебро. – Как Стерлинг-Пенн?

Девушка не отвечает, только слегка стискивает челюсти.

Он потягивает вино и пожимает плечами.

– Не так много Стерлинг-Пеннов, живущих в бедности в Нью-Йорке.

Мой желудок превращается в бетон. Парню нравится устраивать драмы. Он такой засранец.

– Стерлинг-Пенн? – предсказуемо переспрашивает Август. – Как Уильям Стерлинг-Пенн?

Габриэлла никак не реагирует на это имя, даже не дергается. Она ласково улыбается и переводит взгляд с Августа на Хейса.

– Кто?

– Уильям Стерлинг-Пенн, – повторяет Августа, на этот раз произнося имя слишком громко, как будто она плохо слышит.

Девушка закусывает губу, затем пожимает плечами.

– Никогда о нем не слышала.

Хейс издает невеселый смешок.

– «Стерлинг-Пенн» – одна из крупнейших мультимедийных корпораций в стране, но что-то подсказывает мне, что ты уже знала об этом.

Она поджимает губы и прищуривает один глаз, как будто напряженно думает, затем качает головой.

– Нет, ни о чем не говорит. Но на самом деле я не очень много смотрю телевизор. Предпочитаю чтение бессмысленным развлечениям. – Она продолжает бросать колкости в Хейса, притворяясь глупой, что только еще больше сводит его с ума.

– Думаешь, я поверю, что ты жила в Нью-Йорке и ни разу не слышала о династии Стерлинг-Пенн?

Габриэлла тяжело вздыхает.

– Чувак, мне бы хотелось этого. Представь себе, как я могла бы использовать свою фамилию, чтобы выманивать деньги у людей? Серьезно, Хейс, где ты был, когда мне было десять, и я ела собачий корм из банки? Тогда эта информация была бы намного полезнее.

– Невероятно, – бормочет Хейс и качает головой.

Так случилось, что я с ним согласен.

Габриэлла поворачивается ко мне и улыбается. Я не вижу даже намека на обман в ее голубых глазах, ни намека на нечестность. Если бы не знал лучше, то подумал бы, что она верит в ту ложь, которую говорила сегодня вечером.

И я чертовски уважаю ее за это.

– Что ж это было интересно, – говорит Габриэлла, когда я провожаю ее на улицу, чтобы дождаться такси.

Я пользуюсь возможностью, чтобы прижать ладонь к ее пояснице, пока веду девушку через толпу людей.

– Спасибо, что вытерпела это.

Мы проходим несколько ярдов по тротуару, удаляясь от парковщика. Ветер поднимает прядь ее волос, и нежными пальцами она изящно заправляет ее обратно на место.

– Послушай, – говорит она, глядя на меня снизу вверх.

Я отвожу глаза, как делал всю ночь. Ее задумчивый взгляд заставляет меня беспокоиться о том, что она может увидеть.

– Я знаю, каково это – быть белой вороной. – Она грустно улыбается. – Я не могу представить, как тяжело тебе…

– Преуменьшение года.

– …скрывать, кто ты есть, из страха быть отвергнутым.

Я позволяю своему взгляду встретиться с ее и успокаиваюсь. И, черт возьми, чувствую это в своей груди.

– Ты понятия не имеешь.

Она хватает меня за руку и сжимает. Ее кожа такая мягкая, а ладонь такая теплая, что я жажду того, чего не должен.

– К сожалению, имею. Твоя семья несильно отличается от моей. И, хотя наши трудности разные, я не могу представить, как тяжело будет открыться твоей семье.

Стоп. Подождите минутку, черт возьми. Она сказала «открыться»?

– Они не кажутся мне слишком толерантными или принимающими людьми. Кроме Джордан. Она мне действительно понравилась.

– Подожди… – Я закрываю глаза и прокручиваю последние десять секунд, гадая, не ослышался ли я. – Открыться?

Она пожимает плечами.

– Хейс довольно ясно дал это понять, когда пригласил меня. Хотя я удивлена, что ты решил рассказать ему первому. – Она делает такое лицо, словно только что съела лимон. – Он первоклассный мудак, если ты спросишь меня.

– Послушай, Габриэлла, я не…

– Тебе не нужно извиняться за него. Я рада, что он пригласил меня сегодня вечером. Поверь мне, общение с твоими матерью и отцом было исцеляющей терапией.

– Мачехой.

Девушка смотрит на свой телефон, будто он зажужжал у нее в руке.

– Моя машина уже близко. – Она поворачивается к улице, чтобы высмотреть машину.

Она думает, что я – гей.

Скрывающий свою истинную сущность.

Это не первый случай, когда кто-то ошибочно принимает меня за гомосексуалиста – я люблю моду и не соответствую гендерным стереотипам. Мне было бы веселее на Неделе высокой моды, чем на Суперкубке, я предпочту элегантный стейк с соусом тартар бургеру, еще делаю маски для лица, а не использую то же мыло, что и на яйцах. Моя одежда яркая. Я фанат цветочного принта, и у меня есть несколько марок подводки для глаз.

Но я мужчина традиционной ориентации.

Перед нами останавливается белая малолитражка, и из нее выходит мужчина.

– Вы Габриэлла? Я – Мэнни.

– Да, – говорит она и поворачивается ко мне. – Это за мной.

Я наблюдаю, как Мэнни рассматривает ее сзади, как его взгляд задерживаются на обнаженной коже ее плеча, а затем скользит вниз и останавливается на заднице. Он облизывает губы.

– Нет.

Габриэлла хмуриться.

– Что?

– Я отвезу тебя домой.

Вспышка беспокойства появляется в ее глазах.

– Это безумие. Такси уже здесь. – Она отступает от меня, и рычание вырывается из моей груди, когда я сопротивляюсь желанию схватить ее и притянуть ближе.

Она ускользает.

Вот оно.

У нас нет причин когда-либо снова видеть друг друга после сегодняшнего вечера. И так оно и должно быть. Она не принадлежит к моему миру, и я, конечно, не принадлежу к ее.

И все же мои пальцы так и норовят дотянуться до нее.

Девушка открывает дверцу машины и, просунув одну стройную ногу внутрь, поворачивается назад.

– Если тебе когда-нибудь снова понадобится ведомый…

– Да! – О черт, я что, только что это сказал?

– Серьезно? – Уже держа телефон в руке, она просит мой номер.

Не давая своему рту разрешения на это, я выпаливаю цифры, и через несколько секунд мой телефон вибрирует от входящего сообщения.

От нее.

– Напиши, когда я тебе понадоблюсь. – Она сверкает еще одной великолепной улыбкой. – Спокойной ночи.

Я отвечаю только после того, как задние фонари такси исчезают вдали.

– Спокойной ночи, Би.