Текст книги "Морозный ветер (СИ)"

Автор книги: Артём Бухтин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Ты знал, что я тебя не помню? Когда ты очнулся в той палате хосписа, ты знал, что я ничего не вспомню?

– Нет, – говорит он. – Когда я проснулся, было совершенно очевидно, что ты понятия не имеешь, кто я такой. И планировал уйти и оставить тебя в покое. Появляться таким пьяным у тебя на пороге было глупым риском, но я был слаб. В течение трех лет я не переставал думать о тебе.

– Следил за мной?

Он отшатывается.

– Нет. Я нанял частного детектива только для того, чтобы проверить тебя. Мне нужно было знать, что ты возвращаешься к своей жизни. План состоял в том, чтобы держаться подальше, но в момент пьяной слабости я облажался. Я увидел тебя, проводил с тобой время. И все эти чувства нахлынули снова, заставив меня отчаянно желать еще одной минуты, еще одного дня, еще одной ночи. И ты должна знать, если бы ты все не выяснила, я бы все еще лгал тебе сегодня, потому что, как и в ночь несчастного случая, не хотел оставлять тебя.

Я даю себе минуту, чтобы осмыслить вес его слов. Его честность освежает, даже если то, что он говорит, причиняет боль. Парень не собирался говорить мне правду.

– В конце концов, ты бы познакомился с моей семьей. Они бы разоблачили тебя.

Он кивает.

– Может быть.

– Реми чуть не разоблачил тебя. Эйнсли могла бы. Мы были обречены с самого начала.

Кингстон шмыгает носом и вытирает глаз.

– Похоже на то.

– Так что, полагаю, мы остаемся… друзьями?

Парень грустно улыбается.

– Мне бы этого хотелось.

Мое сердце разрывается на части, а эмоции переполняют. Когда и как все пошло не так? Кингстон влюблен в меня, и я могла бы быть влюблена в него, но история и ложь между нами создают слишком большое препятствие, чтобы его преодолеть.

– Мне пора идти. – Я собираю свой мусор и вещи. Мои глаза наполняются слезами. – Было приятно снова тебя увидеть.

Кингстон вскакивает на ноги, словно собирается погнаться за мной, но его ботинки остаются на месте, когда я ухожу под звук его шепота:

– Прощай, Би.

ГЛАВА 31

Кингстон

Творческая комната в «Би Инспайед Дизайн» стала моим самым любимым местом в мире. Стены покрывали вдохновляющие изображения – ярких граффити со всего города, промышленных мостов рядом с природными пейзажами, вырванных из журналов. Есть даже стена, посвященная перспективе, с семиметровой лестницей и инверсионным столом, так что я могу висеть вниз головой, чтобы творить. Звучит дико, знаю, но мой мозг работает самым странным образом. Так было всегда. Я просто наконец-то учусь работать с этим, а не против него.

Моя команда, состоящая из четырех человек вместе со мной – Анжелика, Тодд и мой друг-художник Нико, которого я нанял консультантом, потому что он чертовски гениален, – смотрит на стол хаоса, где мы разложили выбор цветов, тканей и текстур для нового роскошного сигарного салона, который мы переделываем. Мы ходим вокруг стола, передвигаем вещи, отступаем и снова передвигаем, пока все не испустим коллективный вздох облегчения, когда будет найдена правильная комбинация.

– Чего-то не хватает. – Нико пододвигает образец краски ближе к матовому латунному креплению.

– Согласна. – Анжелика щурится сквозь свои ярко-розовые очки в форме «кошачий глаз». – Нужно больше текстуры.

– Вельвет? – Тодд добавляет образец ткани в смесь.

– Нет, не то. – Анжелика медленно обходит стол, чтобы рассмотреть комбинацию под всеми углами освещения.

– Джинсовая ткань. – Я тянусь за образцом и бросаю его в смесь. – Для стульев.

– Черт, – шепчет Тодд. – Точно.

– Да! – Анжелика и Нико дают пять.

– Это сработает, верно? – Я никогда не думал, что найду работу, которая не требовала бы многочасового чтения и письма, такую, где я мог бы использовать свой творческий потенциал и не стыдиться своего недостатка. Игра с цветами и узорами весь день даже не похожа на работу.

Анжелика вводит информацию на свой айпад.

– Я проверю цены у дистрибьюторов.

– Тодд, не мог бы ты спуститься на склад текстиля и взять образцы каждой джинсовой ткани, которая у них есть? Цвет должен быть идеальным.

– Черт, который час? – Тодд подпрыгивает, когда смотрит на часы. – Я показываю квартиру 2Б в десять.

– О, да?

Я поручил Тодду сдать в аренду дополнительную квартиру над складом. Я занимаю 2А, большую по площади. 2Б было сложно сдать, потому что в квартиру не проникает много солнца через окна, выходящие на север, и вид включает в себя парковку и уродливое пятиэтажное здание, построенное в восьмидесятых годах.

– Это не займет слишком много времени. Женщина сказала, что из всего, что она видела, эта квартира идеальная. Я могу сбегать на склад после показа.

– Иди и возьми образцы. Я покажу квартиру.

– Ты уверен?

– Да.

– Круто. Напиши мне, если тебе понадобятся какие-нибудь другие образцы, – говорит он и выбегает за дверь.

Нико и Анжелика работают над проектом, а я направляюсь в приемную, чтобы дождаться потенциального арендатора. Мне не терпится вернуться к работе, и я молюсь, чтобы этот человек появился вовремя. Также молюсь, чтобы этот человек не был неряхой и имел нормальные часы работы. Я не в восторге от необходимости делить тесное помещение с незнакомцем, но дополнительный доход поможет в содержании этого места.

Сидя в кресле в приемной Тодда, я листаю книгу манги, которую он оставил на своем столе, и проверяю свои голосовые сообщения. Алекс и Джордан звонят по отдельности, чтобы проверить меня, а затем звонят вместе…

Дверь открывается, и я поднимаю взгляд, чтобы поприветствовать гостя, но роняю телефон, когда вижу Габриэллу, стоящую в дверном проеме. Освещенная солнцем, она выглядит как ангел в толстовке с капюшоном и леггинсах.

Я вскакиваю на ноги.

– Габриэлла? – В спешке, чтобы обойти стол, я задеваю угол и, спотыкаясь, падаю вперед, группируясь в воздухе, прежде чем упасть лицом вниз.

– Кингстон? Ты в порядке? – Она бросается вперед с вытянутыми руками на случай, если ей придется меня ловить.

– Я в порядке, – успокаиваю ее, указывая на проблемный предмет мебели. – Не заметил письменный стол. В любом случае, что ты… как ты меня нашла? – Все причины, по которым она стоит здесь передо мной, проносятся у меня в голове. Габби скучает по мне. Хочет дать мне еще один шанс. Она любит меня. Моя грудь наполняется надеждой, но я пока не решаюсь слишком волноваться.

– Подожди, что ты здесь делаешь? – спрашивает она, ее взгляд скептичен.

– Что? Я – владелец. Это моя компания. Мое здание.

Ее глаза расширяются, когда недостающее звено встает на место.

– Ты арендатор? – Возможно ли, что Вселенная сочтет меня достаточно достойным, чтобы снова поставить на моем пути человека, которого я люблю больше всего на свете?

Ее взгляд бегает по офису, и когда останавливается на вывеске компании, выражение ее лица меняется, а челюсть отвисает.

– О, да, это… – Я провожу рукой по задней части шеи, чувствуя, как жар поднимается из моей груди.

– Ты, – шепчет она, – назвал свою компанию в честь меня?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на логотип, и пытаюсь увидеть его ее глазами. Современные завитки и скриптовый шрифт. Она в шоке?

– Да. Ты мое вдохновение, Би. – Я поворачиваюсь к ней. – Всегда была и будешь.

Девушка прочищает горло и смотрит себе под ноги, затем поворачивается, чтобы посмотреть на дверь позади себя, как будто мысленно убегает.

– Я думаю… Мне нужно идти…

– Нет, пожалуйста, не уходи. Мы же друзья, верно? – От слова на букву «д» у меня остается неприятный привкус во рту, но я заставляю себя улыбнуться. – У меня есть квартира для сдачи в аренду, а ты ищешь квартиру, чтобы снять ее.

– Да, но… – Она жует внутреннюю часть щеки.

– Трудно найти что-нибудь в этом районе, и если тебе понравится, то квартира твоя. – Я изо всех сил пытаюсь убедить ее в этой идее. Чтобы заставить ее остаться, хотя бы на достаточно долгое время, чтобы осмотреться. – Площадь впечатляет. – Я хватаю ключи со стола Тодда. – Ты не найдешь ничего подобного за такую цену. Ты должна увидеть сама.

Ей требуется минута, чтобы обдумать это, и, наконец, Габриэлла кивает.

– Я проделала весь этот путь. Поэтому давай хотя бы посмотрим.

Я открываю перед ней входную дверь и задерживаю дыхание, когда девушка проходит мимо меня, опасаясь, что один запах ее шампуня может заставить меня умолять ее дать мне еще один шанс.

«Она заслуживает лучшего, придурок».

– Вход в апартаменты – вон та дверь. Там есть домофон, так что можно впускать любых посетителей. – Я отпираю дверь, ведущую на лестницу. – Здание старое, поэтому здесь нет лифта.

Наверху лестницы находится небольшая зона с окном, диванчиком и журнальным столиком. Из комнаты выходят три двери.

– Это 2Б. – Я вставляю ключ в замок и толкаю дверь, чтобы она вошла внутрь.

Квартира скромная – одна спальня, одна ванная комната, гостиная и кухня-столовая. Моя квартира больше и лучше освещена, и я хочу предложить ее ей, но не решаюсь сообщить, что живу здесь, опасаясь, что Габриэлла даже не рассмотрит это место.

Я держусь у входа, пока девушка ходит по квартире, ныряя в комнаты и раздвигая жалюзи, чтобы выглянуть в окно.

– Краска, ковровое покрытие и вся бытовая техника совершенно новые. За этими дверями находится небольшая прачечная.

Она поворачивается ко мне, кажется, удивленная моим заявлением.

– Посмотри на себя, ты говоришь как профи.

Я хихикаю и чувствую тепло во всем теле от ее поддразнивания.

– Здесь прекрасно, но… – Она еще раз оглядывается вокруг и вздыхает. – Разве это не странно, что ты мой домовладелец?

– Нет! Совсем нет. Нет… нет, абсолютно. – Я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от неловкого лепета.

– Разве не будет тяжело? Поскольку ты работаешь внизу, мы будем время от времени сталкиваться друг с другом.

Я сопротивляюсь желанию отпустить грязную шутку. Видите? Кто сказал, что мужчина не может повзрослеть?

– Последние пять месяцев без тебя были тяжелыми. Подозреваю, что и остальная часть моей жизни будет такой же.

Она хмурится.

Черт, я снова ее теряю.

– Цена отличная, – говорю я, надеясь убедить ее. – Ты ничего не найдешь за тысячу долларов в месяц в штате Нью-Йорк.

– Одна тысяча? – Она наклоняет голову и ухмыляется. – В объявлении же было сказано четыре тысячи двести?

– Хм… странно. – Я пожимаю плечами. – Наверное, опечатка.

– Кингстон. – Ее улыбка становится шире. – Ты не можешь сбивать цену только из-за нашей истории.

– Сбивать цену? Не понимаю, о чем ты говоришь. – Улыбаюсь ей в ответ, и взаимное счастье между нами сжимает мою грудь и притягивает меня ближе. Я упираюсь пятками и прижимаюсь спиной к стене, чтобы остаться на месте. – И что? Когда ты хочешь переехать?

– Какой оптимист. – Она упирает руки в бедра.

– Что случилось дома?

Она сводит брови вместе.

– Ничего, просто мне пора двигаться дальше. Теперь у меня есть хорошо оплачиваемая работа, и я хочу быть более независимой. Пришло время.

– Что ж, надеюсь, ты будешь жить здесь. Будет приятно время от времени сталкиваться с тобой.

– Я подумаю об этом, – говорит она и в последний раз оглядывает помещение. – Я дам тебе знать, что решу.

Габриэлла

– Что ты имеешь в виду, говоря, что квартира больше недоступна? – Я указываю на арендованный мной груженый грузовик, который незаконно припаркован снаружи здания. – И что я должна делать со своими вещами?

У меня будет приступ паники. Прямо здесь, на тротуаре перед тем, что должно было стать моей новой квартирой. Моим новым началом!

– Не волнуйся. У нас есть еще одна свободная квартира, – говорит парень и протягивает связку ключей. – Тебе понравится.

– Но я даже не видела ее. Арендная плата такая же? Что, если мне не…

– Пойдем, посмотришь.

Я следую за лысым парнем с татуировками вверх по лестнице к двери с надписью 2А на фасаде. Я смотрю на дверь 2Б и задаюсь вопросом, кто украл у меня мою квартиру. Мне следовало бы позвать Кингстона и потребовать от него объяснений, но я и так достаточно измотана. Последнее, что мне нужно – это его подавляющее присутствие, которое всегда выбивает меня из колеи.

Я врываюсь в квартиру и замираю на полпути от открывшегося вида. Гостиная залита солнечным светом, а из арочных окон открывается вид на улицу внизу и близлежащий парк. Стены белые, пол деревянный, а кухня обновлена, как и в предыдущей, но она в два раза больше. И это квартира с двумя спальнями?

– Я не могу себе это позволить. – Я отдаю мужчине, Тодду, ключи обратно. – Она в два раза больше.

– Цена та же самая.

– Как это возможно… – Конечно. Кингстон. Он выселил того, кто здесь жил, чтобы отдать квартиру мне? Или подкупил их? Что, если человек, который когда-то жил здесь, теперь живет в гораздо меньшей квартире по соседству? Что ж, это приведет к неловкому взаимодействию с соседями. Эй, я женщина, из-за которой тебя выгнали из дома. Хочешь как-нибудь зайти ко мне на чашечку кофе?

– И что? – спрашивает Тодд и смотрит на часы, как будто ему нужно куда-то идти. – Что ты скажешь? Берешь ее?

Только из принципа я должна сказать «нет». Но в настоящее время я бездомная с пожитками в кузове грузовика.

– Кингстон где-нибудь поблизости?

– Нет, сегодня днем у него два обхода. Он вернется поздно.

Я вздыхаю и решаю, что у меня нет другого выбора, кроме как переехать в эту фантастическую квартиру.

– Хорошо. – Я протягиваю руку, чтобы забрать ключи. – Я возьму ее.

Он шлепает ключи в мою ладонь.

– Разумный выбор.

Парень поворачивается и направляется к выходу. Спустившись по лестнице, я слышу, как он свистит, как всегда бывает на бейсбольных матчах. Затем выкрикивает команду, и я сбегаю трусцой вниз по лестнице как раз в тот момент, когда вижу четырех огромных парней, идущих к моему грузовику.

– Что это такое?

– Бесплатная помощь при переезде.

Я не в том положении, чтобы отказываться от помощи.

Четверо мужчин выгрузили мои пожитки менее чем за час. Остаток дня у меня ушел на то, чтобы распаковать вещи и вернуть арендованный грузовик. Надвигалась буря, обещавшая первый снег в этом сезоне, и мне хотелось добраться домой до того, как она разыграется. Я заехала на такси в продуктовый магазин, чтобы купить кое-что необходимое, чтобы пережить выходные.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я разогреваю замороженные макароны с сыром, чтобы отпраздновать свою первую официальную ночь на новом месте. Сворачиваюсь калачиком на диване, который родители разрешили мне взять из кабинета отца. Пахнет его одеколоном. Включаю телевизор, но убавляю громкость, чтобы наслаждаться шумом дождя, барабанящего по стеклу.

Стук в дверь пугает меня.

Я никому не звонила, так что предполагаю, что это мой сосед из 2Б, но боюсь отвечать, вдруг он разозлился, что я украла его…

– Габриэлла, это я. Кингстон.

Я выдыхаю с облегчением, в то время как мое сердце одновременно набирает бешеный темп. Что он здесь делает? И почему не мог зайти, когда на мне было что-то другое, кроме фланелевой пижамы, которую родители купили мне три Рождества назад?

– Иду! – Я встряхиваю волосами, надеясь придать им взъерошенный, небрежный вид, и расправляю плечи, прежде чем отпереть дверь.

Мне следовало меньше беспокоиться о своей внешности и больше готовиться к его.

Его руки в карманах темно-синих брюк, а пиджак расстегнут, обнажая впечатляющий торс, обтянутый тонкой шелковой рубашкой цвета баклажана. Кингстон наклоняет голову и смотрит на то, что на мне надето, точно так же, как я смотрела на него. И ухмыляется.

Его взгляд способен прорваться сквозь мою одежду, и я борюсь с желанием скрестить руки на груди.

– Эй, что ты здесь делаешь? – Я сразу же жалею о своем вопросе, когда его улыбка исчезает.

– С приближением зимнего шторма хотел убедиться, что ты знаешь, как пользоваться обогревателем. – Он кивает через мое плечо на настенный обогреватель в другом конце комнаты. – Он немного норовистый. – Его взгляд останавливается на единственном диване в комнате, который обращен к телевизору, включённому без звука. Затем на недоеденную лапшу на пластиковом подносе.

– Я повозилась с ним раньше, и он работает нормально. – У меня возникает желание закрыть дверь, загородить ему вид на то, что, я уверена, выглядит как жалкая и одинокая жизнь. Я не скажу, что моя жизнь убогая. Для меня это больше похоже на свободу. Но не могу отрицать, что мне немного одиноко. Я встречалась с друзьями в балетной студии и тусовалась с коллегами в детской больнице, но с тех пор, как мы с Кингстоном расстались, чего-то не хватало. Части, которую, боюсь, я никогда не смогу заменить.

Парень кивает.

– Хорошо, это хорошо. Если ты, э-эм… – Он делает эту штуку, когда потирает затылок. Нервный тик, от которого парень выглядит только сексуальнее. – Если тебе что-нибудь понадобится, хоть что-нибудь, я буду там, – говорит он и кивает головой в сторону 2Б.

– Подожди… Что? Кингстон. Ты здесь жил?

Он поднимает вверх ладони.

– Это не имеет большого значения.

– Не имеет значения? Я вышвырнула тебя из твоей квартиры!

– Нет, я переехал добровольно. Меньшая квартира для меня лучше. Меня все равно никогда не бывает дома.

– Дешевая аренда, квартира побольше, бесплатные грузчики… – Я качаю головой. – Это все ты.

Он этого не отрицает.

– Ты не обязан делать все это для меня. – Я сжимаю кулаки. – Ты мне ничего не должен. Я же сказала тебе, что не виню тебя…

Кингстон делает шаг вперед, его брови нахмурены.

– Ты думаешь, я сделал все это из-за какого-то обязательства, которое чувствую?

– Разве нет?

Парень проводит рукой по волосам и с минуту смотрит в потолок, как будто ищет последний кусочек терпения, который спрятан в стропилах.

– Черт, я не знаю, как выразиться яснее, Би. – Когда он опускает глаза, то опирается руками на дверной косяк и наклоняется. – Когда ты уже поймешь? Я черт возьми люблю тебя. Уже долгое время. И независимо от того, вместе мы или не разговариваем друг с другом, я все равно всегда буду любить тебя. Знаю, что я не тот мужчина, которого ты заслуживаешь, но это ничего не значит по сравнению с тем, что я чувствую к тебе. Вбей это в свою прекрасную голову. Я люблю тебя. И пока в моих легких есть воздух, я буду хвататься за любую возможность, чтобы позаботиться о тебе. Понимаю, что теперь тебе, возможно, все это не нравится, так что, если хочешь уехать и найти другое место для жизни, я не буду тебя останавливать. – Он изучает мое лицо, затем отодвигается от двери. – Спокойной ночи, Би. Если тебе хоть что-нибудь понадобится… – Он кивает в сторону своей двери, а затем разворачивается и исчезает внутри.

Я не знаю, как долго стою там, в открытом дверном проеме, обдумывая его признание, но когда возвращаюсь к своему обеду, он уже холодный.

ГЛАВА 32

Кингстон

Я просыпаюсь посреди ночи от шума бушующего ветра за окном. Ледяной мокрый снег бьет в стекло от ветра, который налетает волнами и бросает миллионы крошечных камешков. Затем раздается треск, похожий на раскаты грома, но я не вижу вспышки. Сажусь в постели и смотрю. Слушаю.

Еще один треск, но это не гром.

Верчу головой по сторонам.

То, что я слышу – это отчаянный стук в мою дверь.

Вскакиваю с кровати и бегу через гостиную, зная, что это может быть только один человек.

Распахиваю дверь и обнаруживаю, что Габриэлла выглядит почти так же, как и тогда, когда я видел ее раньше. Та же пижама, и ее прическа все еще в сексуальном беспорядке, но ее прежнее стоическое выражение лица сменяется раскрасневшимися щеками и дикими глазами.

– Би, что происходит? Ты в порядке?

– Нет. – Она нервно трясет руками. – Ты сказал, что я могу прийти к тебе, если мне что-то понадобится.

– Да, – говорю я, готовый предоставить все, что ей нужно, будь то чашка сахара или моя гребаная душа. – Что тебе нужно?

Она перестает ерзать, ее глаза такие ясные и решительные, что я отшатываюсь от их силы.

– Ты.

– Хм… Уф. – Я подхватываю ее на руки и отшатываюсь от силы ее напора.

Ее рот тянется к моему, и я хватаю девушку за задницу и притягиваю к себе. Она обвивает ногами мою талию, и наши губы сливаются в неистовом поцелуе. Я стону, когда наши языки скользят вместе. Ее вкус возвращает мне правильность, без которой я жил слишком долго.

Габриэлла сжимает мои волосы в кулак и наклоняют мою голову, чтобы углубить поцелуй. И, черт возьми, я никогда не чувствовал себя таким поглощенным.

Со всем, что у меня есть, со всем, что мне дали, со всем успехом, ради которого я так усердно работал, Габриэлла единственная, кто мне когда-либо был нужен. Она – мое бьющееся сердце, моя муза, недостающая часть меня. Я никогда больше не буду целым без нее.

Я направляюсь в спальню и врезаюсь в коробку. Наклоняюсь вперед и протягиваю руку к стене, чтобы удержать нас в вертикальном положении.

«Черт, отлично сработано, придурок».

Я медленно пробираюсь на ощупь через гостиную. Переставляю ноги шаг за шагом и задеваю кофейный столик, угол и прикроватную тумбочку.

Наконец, мои голени упираются в матрас, и я кладу девушку на свою кровать.

Затем стягиваю с себя футболку и отбрасываю ее в сторону, пока Габриэлла дрожащими пальцами расстегивает пуговицу на своей пижаме.

– Позволь мне, – говорю я и ставлю колено на кровать между ее ног. Потом расстегиваю первую пуговицу, ее грудь быстро поднимается и опускается. – Ты нервничаешь.

– Нет, – быстро отвечает она. Решительно.

Я улыбаюсь. Ничего не могу с этим поделать. Она хочет меня!

Расстегиваю следующую пуговицу и последнюю, но держу ее тело прикрытым. Беру ее руки и прижимаю их к своим губам, целуя сначала одну, потом другую, потом обе.

– Я так чертовски счастлив, что ты здесь. Нам не нужно ничего делать, если ты не…

Она обхватывает меня за шею и тянет вниз, на себя.

– Я скучала по тебе. Хочу снова ощутить близость с тобой.

Убираю прядь волос с ее лица и целую кончик ее носа, наслаждаясь ощущением девушки подо мной, ее взгляда на мне и ее рук на моей коже.

– Я тоже скучал по тебе. Так сильно. Если мы сделаем это, не думаю, что смогу отпустить тебя снова.

Уголок ее рта приподнимается.

– Я надеялась, что ты это скажешь. – Она приподнимается, чтобы прижаться своими губами к моим.

Я отстраняюсь.

– Ты уверена? Сможем ли мы преодолеть нашу историю? Ты когда-нибудь сможешь мне снова доверять?

– Я тебе доверяю. Меня бы здесь не было, если бы это было не так. – Она приподнимается и говорит мне в губы: – А теперь поцелуй меня уже.

Это реальность? Действительно ли она в моих объятиях, или я потерялся в величайшей фантазии в мире? Если так, надеюсь, что никогда не очнусь.

Перекатываясь на спину, я тяну ее за собой. Девушка ложиться на меня всем весом, прижимается грудью к моей, наши сердца бьются в унисон. Скольжу руками под ее топ, кожа ее спины мягче, чем тончайшие ткани под моими ладонями. Габриэлла прерывает поцелуй, чтобы сесть, и ее бедра широко раздвинуты на моих бедрах. Она высвобождает одну руку, затем другую, так что фланель свободно спадает, все еще застегнутая, вокруг ее талии.

Лунный свет сквозь дождь отбрасывает на ее обнаженный торс завораживающее сияние, придавая глубину красоте ее форм. Я провожу руками по ее ребрам и обхватываю ее груди. Соски твердеют под моими прикосновениями, и я провожу пальцами по твердым кончикам.

Девушка волнообразно двигает бедрами, раскачиваясь и оседлав жесткость, которая находится в плену моих спортивных штанов.

Мой разум плывет от всех способов, которыми я хочу прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус, удовлетворить каждое ее желание и открыть для себя еще миллион. Я бы провел свою жизнь, исследуя каждый сантиметр ее кожи, если бы она мне позволила. Габриэлла – одержимость моей души. И всегда была.

– Мне нужно попробовать тебя на вкус. – Я сажусь и накрываю ее сосок своим ртом.

Девушка стонет и выгибает спину, предлагая мне больше себя. Я поддерживаю ее рукой между лопатками, прижимая ее к своему лицу, пока лижу, сосу и покусываю ее грудь, а Габриэлла извивается на мне.

Когда отстраняюсь, ее грудь влажная и розовая от моего внимания. Я переключаюсь на забытую сторону и обрабатываю ее до тех пор, пока девушка не начинает дрожать от потребности в освобождении.

Я целую ее между грудей, прокладываю дорожку к горлу и провожу губами по ее шраму. Габриэлла дрожит в моих объятиях.

– Я мог бы съесть тебя живьем, – рычу ей в кожу.

Она запутывается пальцами в моих волосах и отстраняет меня достаточно, чтобы поймать мой взгляд. Желание превращает ее глаза в расплавленный сапфир. Она облизывает губы.

– Сначала я.

– Черт.

Габриэлла

Я всегда ненавидела делать минет. Мой первый опыт был настолько ужасен, что я избегала этого при каждом удобном случае. Вот почему это всепоглощающее желание прикоснуться губами к члену Кингстона застает меня врасплох. Обычно я в конечном итоге уступала давлению орального секса, но делала это средством, чтобы отвязаться от парня. Но сейчас совсем другое дело.

Я хочу почувствовать его между своими губами. Его увеличивающуюся плоть в своем рту. Его шелковистую твердость на своем языке. Хочу использовать свой рот на нем так, чтобы парень выгибал бедра, а его голова кружилась. Хочу слышать звуки, которые он издает. Я более чем хочу всего этого.

Мне это необходимо.

Я наклоняюсь и целую его. Втягиваю его язык в свой рот, как образец того, что должно произойти. Кингстон двигает бедрами, покусывая мои губы.

Не торопясь спускаюсь вниз по его телу. Провожу губами по его шее, останавливаюсь, чтобы провести языком по его соскам, и облизываю его пупок до завязки на его спортивных штанах.

Тонкий хлопок натянут на его внушительной эрекции. Если бы член был еще немного жестче, то нет никаких сомнений, что он прорвал бы ткань. Область на кончике насквозь мокрая, и я ободряюсь тем эффектом, который оказываю на него.

Раньше казалось невозможным так легко возбудить такого человека, как Кингстон. И все же доказательство гордо стоит передо мной, длинное и толстое.

Дрожащими руками я развязываю шнурок, мое тело словно подключено к Кингстону Норту. Его откровенная чувственность опьяняет.

Парень приподнимает бедра, чтобы я могла стянуть с него штаны, и его стояк высвобождается и тяжело приземляется на его живот.

В истории человечество всегда восхвалялась красота женских форм. Очевидно, что история никогда не видела никого подобного Кингстону. Если бы его изваяли из камня, как Давид Микеланджело, то сочли бы непристойным и вульгарным. Не из-за формы его длинного торса, узких бедер, широких плеч и широкой груди. Во всех этих областях парень превзошел Давида. Но ниже талии Кингстон – это определение мужественной силы и размера в сочетании с художественной формой и красотой.

– Если ты продолжишь так на него смотреть, то я больше не смогу лежать спокойно. – Он втягивает воздух сквозь зубы. – Облизывание губ не помогает.

Я смотрю на его тело и ухмыляюсь.

– Так чертовски сексуально, – говорит он и падает обратно на кровать. – Ты убиваешь меня.

Я хватаюсь за основание члена, и парень приподнимает бедра.

– Ты должен знать, что я уже давно этого не делала.

– Того, что ты просто дышишь в мою сторону, достаточно, чтобы прикончить меня. Когда дело касается тебя, это не займет много времени… М-м-м…

Зажав кончик между губами, скольжу по нему языком. Кингстон сжимает постельное белье кулаками по бокам, как будто фиксируется на месте, чтобы избежать захвата власти. У меня нет отработанной техники, нет приобретенных навыков, которые, как доказано, сводят мужчину с ума, поэтому я не тороплюсь, изучая каждый изгиб, каждую выпуклость и каждый длинный участок шелковистой кожи своим ртом. Я обращаю внимание на реакции парня, изучаю места, прикосновения к которым ему нравится, и делаю мысленные пометки…

– Стой!

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выгибается вперед. Парень хватает меня за плечи и подтягивает к себе. Заключенная в его объятия, я чувствую, как подергиваются его мышцы. Прижимаюсь губами к его шее и целую его там.

– Это было близко, – выдыхает он. – Мне нужна минута, чтобы… не кончить. – Он кладет руки мне на бедра, чтобы я не двигалась. – Я не шучу. Я так близко.

Я приподнимаюсь на локте.

– И это плохо? – Я переношу свой вес, заставляя его стонать.

Его глаза плотно зажмурены, а челюсть напряжена.

– Ты дразнишь меня, – говорит он предупреждающим голосом.

– Дразню? – Я раздвигаю ноги, чтобы оседлать его бедра. – Я?

С гортанным рычанием Кингстон толкает меня на спину и прижимает к кровати. Его глаза – это дикий огонь, который держит меня в плену его взгляда.

– Ты искусительница.

– Только для тебя.

Парень стонет и глубоко целует меня.

– Мне нравится, как это звучит.

Он зацепляет мои брюки и нижнее белье и стягивает их с моих ног одним быстрым движением. Затем дергает за каждую сторону моей фланелевой рубашки, отрывая последние несколько пуговиц.

– Я исправлю это завтра.

Кингстон скидывает спортивные штаны и опускается на колени на краю кровати.

– Моя очередь. – Парень хватает меня за бедра и притягивает к себе. Положив мои ноги себе на плечи, он открывает меня для жара своего взгляда. Я должна чувствовать себя неловко, когда он так рассматривает меня и изучает мою обнаженную плоть всего в нескольких сантиметрах от своего лица.

Я ерзаю под его пристальным взглядом, но удивлена, что мое беспокойство вызвано не чувством застенчивости. Я ерзаю, потому что возбуждена. Жаждущая. Безумно хочу, чтобы он заглушил эту боль.

Парень целует мое бедро, переключается на другое и прикусывает нежную кожу зубами.

– И кто здесь дразнится?

Я чувствую его улыбку на своей коже. На этот раз, когда Кингстон целует меня, то делает это именно там, где я нуждаюсь в нем больше всего.

Я задыхаюсь от прикосновения, и моя спина отрывается от кровати. Парень стонет, и вибрация посылает толчок удовольствия по моему позвоночнику. Его умелое прикосновение приближает меня к краю, и ему удается прочитать каждый отклик и отступить ровно настолько, чтобы оставить меня висеть на грани освобождения. Я откидываю голову и стону. Пятками впиваюсь в мощные мышцы его спины, пока Кингстон тянет меня по натянутому канату, но не дает мне упасть.

– Не могу решить, какую часть тебя я хочу больше, – говорит он и, в последний раз поцеловав внутреннюю сторону моего бедра, отпускает мои ноги и стаскивает меня с кровати.

Моя задница приземляется на его бедра, выравнивая его твердую длину с моим влажным теплом.

Его глаза полны похоти, веки отяжелели, а губы покраснели.

– Поцелуй меня. – Он остается на месте, заставляя меня приблизиться.

Мои обнаженные груди касаются его груди, и мои соски твердеют от соприкосновения. Каждое касание – это горячая кнопка, которая наполняет меня теплом и острой потребностью.

Я прикасаюсь своими губами к его, облизываю его нижнюю губу, и парень дергает бедрами подо мной.

Его пальцы впиваются в мои бедра, как будто он удерживает меня. Или, может быть, себя.

– У меня нет презерватива.