Текст книги "Кратер Десперадо"
Автор книги: Arrow Deadly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Прямой отрезок пути, и правда, закончился. Ральф оглянулся – на краткий миг ему показалось, что видит скалы и черно-белые вихри, но стоило сморгнуть и перед ним лежала обычная дорога среди полей. Ветер кинул в лицо пригоршню лепестков, но Ральф только засмеялся – так легко стало сейчас, когда он понял, что скотопрогон позади.
Наемники быстро сели на лошадей и заторопились отъехать от странного места.
Ральф выпрямился в седле:
– Вот видишь, все хорошо, – сказал он вороному.
Конь жалобно заржал, будто не соглашаясь.
– Правда!
Вороной потрусил вперед. Подковы зацокали по камням, и Ральф с интересом взглянул вниз. Небольшой участок тракта был выложен белыми плитами. В зарослях кустарника виднелись обломки стен и барельефов.
– Часовня? – Ральф подъехал к Оскеру. – Здесь была часовня?
– Ага. Но она разрушена давным-давно.
Оскер махнул рукой – чуть в стороне валялась статуя. Перевернутая голова смотрела на путников. На мраморном лице застыла жестокость, что шло вразрез со всеми канонами изображения святых. «Фенгар, Фенгар, зачем же ты Измаила таким злобным сделал?» – подумал Ральф. «Или это просто так кажется?» Он уже не доверял собственным глазам, да так было и легче. Съехав по склону холма, Ральф уже полностью уверился в том, что садистское выражение на лице святого воина ему просто привиделось.
Крошечные снежинки таяли, едва соприкоснувшись с землей. Наемники торопливо перекусывали холодным мясом. Оскер решил не разводить костра – ему не терпелось побыстрее добраться до озера.
– Вернон нас, небось, заждался. Ничего, еще денек-другой скачки, и будем на месте, – говорил он, запивая мясо хэнковым зельем.
– А чем он там вообще занимается? – спросил Ральф. – Он с самого начала хотел попасть в храм, так?
Оскер задумался, видимо, решая, стоит ли говорить чужаку, потом нехотя пробормотал:
– Да, мы сюда ради проклятого храма и поперлись. Что-то он про это место вычитал в родовых книгах. Он-то из аристократов, типа тебя.
– И что же он, благородный рыцарь, тут ищет?
Оскер рассмеялся:
– Благородный, ну да… Не знаю я, чего он ищет. Мне главное, что платит вовремя. Еще в Авендане задаток каждому отсыпал. После Дароса деньжат у него куры не клевали… Я б на его месте старый дворец отстроил, заказал бы себе вин из-за моря, любовниц бы завел, по свету бы поездил, по городам да ярмаркам. А он будто взбесился – подавай ему эту дерьмовую долину и все.
Наемник махнул рукой, отхлебнул из фляжки и, передав ее Ральфу, кинулся собирать людей. Все садились на коней без особой охоты – скотопрогон, даром что не слишком длинный, вымотал донельзя. Ральф глотал обжигающую горло жидкость и смотрел, как Оскер руганью и угрозами заставляет наемников сесть на лошадей и продолжать путь. «Вот уж действительно странно, зачем понадобилось ему в долину… Да и этому сброду, наверное, немало заплатить пришлось».
Они ехали, пока совсем не стемнело. Оскер позволил остановиться, лишь когда тракт стало невозможно рассмотреть.
– Хорошо хоть луны нет, – проворчал один из наемников. – Не то заставил бы нас всю проклятую ночь скакать.
– Не заставил бы, – спокойно сказал Оскер. – Лошадям нужен отдых, я не собираюсь их загнать.
– Ну, ихних-то коняг не загонишь, – наемник кивнул в сторону изгнанников.
– Заткнись и иди спать, – прошипел Оскер.
Кронт вкрадчиво сказал – Ральф готов был поклясться, что тот улыбается, хотя в темноте этого не было видно:
– О да, у нас особые лошади. Не сомневаюсь, что вы их узнали.
– Да, да, хватит болтать…
– Ну почему же? Ведь интересно узнать, что с вашими приятелями случилось…
Оскер поспешно перебил его:
– Об этом у Вернона спросишь. А сейчас – спать!
– А ты ничего не знаешь? Совсем-совсем ничего?
Оскер рванул меч из ножен:
– Я сказал, спросишь у Вернона! А будешь рыпаться – свяжем. Понял?
– Да, да… Зачем же сразу за оружие хвататься?…
Кронт отошел и стал устраивать себе постель из одеял и плаща. Ральф подумал, что им не мешало бы перекинуться парой слов, но Оскер зорко следил за изгнанниками. Даже ночью наемник сидел у потухшего костра и внимательно наблюдал за всеми. Утром он, злой и невыспавшийся, разбудил остальных, заставил наскоро позавтракать, оседлать лошадей и снова рысцой трястись по тракту.
Глава 16. Встреча с ВернономПокрытая утренним инеем трава проминалась под копытами лошадей. Редкие лужицы на тракте затянуло ледком. «Вот и зима», – подумал Ральф. Его, Кронта и Велену заставили ехать в центре наемничьего отряда, Оскер внимательно следил за каждым их движением. Не было никакой возможности переговорить, не говоря уж о побеге.
Ральф предавался самым мрачным мыслям, понуро уставясь на черную спутанную гриву своего скакуна.
– Э, высокородный, что загрустил? Боишься, Вернон тебе кишки выпустит? – к нему подъехал Кронт.
– А ты рассчитываешь, что тебя он с оркестром примет? – огрызнулся Ральф.
– Ну, я просто слышал, он не слишком высокородных любит. Даром, что сам из них. А, Оскер? Так оно?
– Хватит болтать. Приедем – все узнаешь, – отрезал Оскер.
Кронт весело ухмыльнулся и небрежно махнул левой рукой – Ральф успел заметить холодный блеск кинжала в рукаве кожаной куртки. На его недоуменный взгляд Кронт чуть заметно кивнул.
«Он хотел предупредить меня… Чтобы и я спрятал оружие»… Ральф безотчетно теребил поводья. «Но что толку от ножичка?» Тем не менее, он с нетерпением ждал привала, когда можно будет выполнить совет. Охотничий нож, прощальный подарок изгнанникам из Авендана, висел справа на поясе – подумав, Ральф решил спрятать его в голенище сапога.
В полдень они остановились на обед у подножия холма, выбрав спокойное безветренное местечко. Долговязый Норт стал возиться с костром, остальные по обыкновению наблюдали за ним, глотая слюни.
Ральф, спрятавшись от посторонних взглядов за боком вороного, отстегнул нож и быстро спрятал его в сапог. Огляделся и присел у огня рядом с остальными, как ни в чем ни бывало.
– Поторопись, ты! – раздраженно крикнул Оскер повару. – По-быстрому пожрем и – вперед. Может, еще к ужину у Вернона будем.
– Что ты так торопишься?
– За гостей наших волнуюсь…
Кронт подошел к костру:
– Зря… мы сами ждем не дождемся встречи.
– Так я и поверил, – Оскер хмуро взял кусок мяса и стал жевать.
– Сто копий тебе в задницу! Если б мы не хотели с вами повстречаться, мы б вообще сюда не полезли! Сидели б у Хэнка в тепле, пили крепкое и с девочками веселились.
Оскер пожал плечами:
– Может и так. Но насчет вас Вернону решать, не мне. Так что спорить со мной бесполезно. Меньше болтай, быстрее жуй…
– Угу…
Все сосредоточенно поглощали вчерашнее жаркое и пили теплый чай. На миг оторвавшись от своей порции, Кронт поймал взгляд Ральфа – тот выразительно похлопал по сапогу. Обменявшись понимающими улыбками, оба вновь принялись за еду.
Наемники старательно растягивали обед: никому не хотелось снова трястись в седле. Оскер нервно посматривал на них, но они делали вид, что не замечают.
– А что тут с тенями? – вдруг спросила Велена, тихо сидевшая рядом с Ральфом. – Какие-то они странные…
Тени и правда были необычными. Бледные, едва заметные, они падали то на север, то на юг – стоило лишь пошевелиться.
– Не обращай внимания, – ответил Норт. – У центра долины они всегда такими становятся. Свихиваются в конец!
– Плевать на проклятые тени, – не выдержал Оскер. – Давайте уж быстрее!
– Что, не терпится перед Верноном похвастаться?
– Заткнись и жри!
Норт пожал плечами, доедая свою порцию.
Снялись в большой спешке и сутолоке. Ральф даже хотел переговорить с Кронтом, пока наемники суетятся, но решил все-таки не рисковать. В конце концов Оскер заставил своих людей двигаться – и тут он отыгрался за затянутый обед и долгие сборы. Отряд растянулся длинной цепочкой, те, у кого лошади были похуже, отстали, а изгнанники оказались в авангарде. Оскер вклинился между Веленой и Кронтом, умудряясь одновременно и присматривать за «гостями», и подгонять наемников.
Ральф, к собственному удивлению, вымотался за этот день больше, чем тогда, когда они часами шли пешком через лес. Слишком устал он все время ожидать злого окрика в спину, устал гадать о том, какой же прием им приготовил Вернон. Он ехал, ссутулившись в седле, изредка поднимал голову, чтобы осмотреться – но вокруг были все те же поля да холмы.
– Все, уже почти на месте, – осипшим от постоянной ругани голосом крикнул Оскер, вглядываясь вдаль с очередной вершины.
– О, а я уж подумал, что мы всю ночь пылиться будем… – проворчал Кронт.
– Не, – Оскер предпочел не заметить насмешки, – Вон последняя часовня на холме, дальше – лесок и озеро. Через пару часов Вернон из тебя жилы тянуть будет.
Он свистнул, пришпорил коня, и тот понесся галопом вниз по змеистой ленте тракта.
Ральф попытался рассмотреть часовню, но она была слишком далеко, почти скрытая сумерками. Когда они подъехали ближе, стало видно, что она довольно большая и почти не разрушена. Изящные тонкие колонны поддерживали крышу, барельеф над входной аркой изображал обвитую цветами руну входа.
– Эй, не останавливаемся! Вперед, ленивые задницы! – заорал Оскер.
В тот момент у него вдруг лопнула подпруга и он, под хохот наемников, свалился на грязно-белые камни дворика.
– Что ржете, свиньи?
«Свиньи» стали спешиваться – пока все будет улажено, они успеют хотя бы поразмять ноги.
Ральф тоже слез на землю, походил вокруг часовни, любуясь мастерской работой. Безусловно, эта часовня была самой красивой из всех им виденных – пожалуй, с ней не могла сравниться даже императорская молельня под Коэном, отделанная золотом и малахитом.
Норт зажег факел, чтобы посветить Оскеру, возящемуся с ремешками, и в глубине часовни что-то взблестнуло, отразив пламя. Ральф вошел внутрь. Там было слишком темно, но он смог увидеть статуи у алтаря, одна из них стояла позади жаровни – ее глаза и сверкали в темноте. Верования язычников заставляли жрецов в диких странах мастерить истуканов, чудовищно похожих на живых существ, в Империи же это издавна почиталось за ересь. Ральф застыл на пороге. Статуя заставляла смотреть в глаза, в ее сверкающие богохульные глаза. На лбу выступил холодный пот, Ральф еще никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Он, конечно, знал, что это всего лишь обсидиан и кварц, настолько дешевые камни, что даже мародеры-наемники на них не польстились.
– Эй, ты что, любуешься? – окликнул его Норт. – Да там ж темно. Счас посвечу!
Он быстро, пока не начал возмущаться Оскер, подскочил к часовне и сунул факел в дверной проем. Тени будто шарахнулись прочь, розовые и оранжевые блики заиграли на белом мраморе. Изысканные барельефы, затейливые линии старых фресок… И фигуры, ничуть не похожие на святых. Вдоль стен стояли статуи мужчин и женщин, каждый завиток волос, каждый мускул был исполнен с особой тщательностью. Их позы наводили скорее на мысли об оргии, чем о богослужении. Полуоткрытые полные губы, драпировки, небрежно валяющиеся у ног. Лица статуй были прекрасны, несмотря на то, что кто-то вырвал им глаза. Они похотливо смотрели друг на друга пустыми впадинами глазниц, и только святой воин у алтаря взирал на вошедших зрачками из черного обсидиана. Он казался самым живым из них, но вся его фигура говорила о звериной ярости и злости. Длинный меч, сжатый в мраморных пальцах, готов был обрушиться на головы врагов. Над головой Измаила, на сводчатом потолке, талантливый художник нарисовал вход в Девятилунную – нагие девы с крыльями из огня зазывали путника в страну смерти.
– Красиво, а? – Норт шагнул внутрь. – Мне особенно эта нравится, – он обнял статую женщины, погладил ее бедра, – жаль, глаза кто-то выколол бедняжке…
– Будь она с глазами, и знаться с тобой бы не стала! Ты свою харю хоть разок в зеркале видел? – весело засмеялся Кронт, тоже с интересом осматривавший часовню.
– Она не такая! Она знает, что не на рожу надо смотреть, а ниже…
– Ну-ну…
– Я говорю! Она меня ждет, это точняк… – Норт понизил голос. – Почему ты думаешь, у этого болвана ремешок как раз тут лопнул, а? Все она, моя милая…
– Могу поспорить, что когда тебя нет, эта милашка тебе рога наставляет! Вот с этим мраморным бугаем слева!
Норт, прищурившись, посмотрел на «бугая» и, ухмыльнувшись, сказал:
– Ну, раз так, я ему счас кое-что поотбиваю… сам виноват…
Он стал искать на полу подходящий камень, остальные наемники радостно давали советы, кое-кто даже придумал садануть «соперника» мечом. Оскер, злой как демон, растолкал зрителей, отобрал у Норта факел и приказал двигаться дальше.
Спустившись с холма, всадники оказались в лесу – он был не такой мрачный и дремучий, как у Форпоста, но столь же древний. Между стволами деревьев сероватой дымкой завис вечерний туман. Скоро стемнело, глубокие тени скрыли тракт, и Оскеру пришлось ехать впереди с факелом, освещая дорогу. Ветер раздувал мечущееся пламя, в сполохах огня были заметны отметины по краям тракта: веховые столбы, с выжженными раскаленным железом рунами.
Воздух становился все влажнее, Ральф чувствовал болотные запахи. Он и обрадовался, и огорчился, увидев впереди россыпь лагерных огней. Утомительный путь, наконец, закончился, впереди ждал разговор с Верноном.
– На месте! Эй! Эгей! – заорал Оскер, влетая на вытоптанную людьми и лошадьми поляну.
Наемники столпились рядом с прибывшими, бесцеремонно разглядывая изгнанников. Ральф, стараясь выглядеть абсолютно спокойным и невозмутимым, слез с коня.
Толпа расступилась перед закутанным в широкое шерстяное одеяло мужчиной. Он, видимо, только что проснулся – темно-русые волосы были встрепаны, глаза моргали на свету.
– Вот. Доставил, как вы и просили, мой господин, – засуетился Оскер.
– Хорошо. Проведите их ко мне.
Вернон развернулся и пошел к палатке в центре лагеря. Изгнанников заставили идти следом.
«А он неплохо устроился», – подумал Ральф, увидев устланную медвежьими шкурами постель, серебряный подсвечник на грубо сколоченном столе, аккуратно сложенные в углу доспехи.
Вернон зажег свечу и кивком предложил изгнанникам присаживаться к столу.
– Вы устали, я вижу… Ничего, скоро вам приготовят ужин и постель. А пока я хотел бы узнать кое-что.
Он взял со стола кожаную флягу и отпил глоток.
– Во-первых, кто вы такие?
– Ральф Коэн. Я ехал в столицу, и в Авендане из-за нелепого случая оказался обвинен в святотатстве…
– Да, они трепетно относятся к своим богам, – Вернон презрительно сплюнул на землю.
– Я – Кронт, Лишер Кронт мое полное имя…
– Одно из имен. Не так ли?
– Человек моей профессии часто вынужден иметь пару дюжен имен, на всякий случай, – осклабился Кронт.
Вернон задумчиво кивнул:
– Ты убиваешь за деньги. И устраиваешь пожары…
– В последнее время я переключился на простые грабежи.
– Понятно. А ты? – Вернон повернулся к Велене. – Ты из Форпоста. Зачем ты пошла сюда?
– Я ищу Лорна. Мальчика, которого ты украл.
– Он на острове, вместе с моими людьми. Не беспокойся за него. Так… Откуда вы узнали обо мне?
– Кто ж в Авендане не слышал о Верноне? Высокородном победителе при Даросе?
– Меня чаще называли высокородным ублюдком, – бесстрастно заметил Вернон. – Ладно, этих ответов я от вас и ожидал. Осталось обговорить самое главное: могу ли я принять вас в отряд. Места здесь опасные, люди мне нужны – но только те, которым я могу доверять. Доверять полностью.
Он смотрел на Ральфа, будто пытаясь прочитать его мысли.
– Я тебя не предам, – сказал Ральф, облизнув пересохшие губы.
– Откуда я могу знать? Наемники мои, пока я им плачу, а ты… Высокородный из клана Коэн… Мне было бы спокойней, если б ты встретил утро на дне озера.
– Я клянусь…
Вернон расхохотался:
– Я бы не поверил и своей клятве, как мне верить твоей? Разве что… – он задумчиво прищурился. – Разве что ты принесешь мне вассальную присягу.
– Что?
– О, и ты сразу вспомнил о своей гордости. Я не настаиваю. Поступай как знаешь.
Ральф сжал кулаки. Ему хотелось закричать, что он никогда не будет слугой Вернона, но он сдержался.
– Так ты со мной, Кронт? – Вернон повернулся к Кронту.
– Конечно. Особенно, если мне заплатят.
– Это будет зависеть от твоего… рвения. А вы, дорогая Велена? Я не заставлю вас стрелять из лука, сами понимаете. И не беспокойтесь, танцевать голой перед моими солдатами вам тоже не придется.
– Только перед тобой?
– Я вижу, мы понимаем друг друга с полуслова, – улыбнулся Вернон.
– Хорошо, – решительно сказала Велена. – Но ты должен пообещать, что отпустишь мальчика.
Вернон кивнул.
– И сначала я должна убедиться, что с ним все в порядке.
Вернон медлил, задумчиво глядя на нее, потом сказал:
– Ну ладно, пусть будет так. Осталось решить с высокородным… Ну, Ральф Коэн?
Ральф подумал, что следовало бы по примеру Велены выторговать себе немного времени. Но Вернон смотрел с такой неподдельной ненавистью, будто только и ждал предлога его убить.
– Я буду твоим вассалом, – слова с хрипом вырвались из пересохшего рта. – Но только я один. Мой клан не будет обязан твоему.
– Ты меня удивил, Ральф Коэн. Может, ты и умнее, чем показался мне в первый момент.
Он встал, вытащил меч из брошенных на кровать ножен и, приказав Ральфу идти следом, вышел.
Наемники повскакивали, увидев своего предводителя. Он жестом приказал подбросить в костер больше хвороста.
Ральф сбросил плащ и встал на колени перед будущим сюзереном. По древней традиции им следовало обменяться подарками и произнести торжественные речи, но Вернон решил подсократить ритуал.
– Ральф из клана Коэн добровольно становится моим вассалом, – громко объявил он.
Ральф чуть скривился при слове «добровольно», но в неверном свете костра этого никто не заметил. Притихшие наемники смотрели, как Вернон опускает свой меч, и Ральф сжимает ладонями клинок, сильно, до крови. Было бы достаточно и пары капель, но досада и злость заставили его отчаянно вцепиться в сталь, не чувствуя боли. Багровый ручеек бежал по лезвию и стекал вниз, на обугленную землю у костра.
Наконец, Ральф разжал ладони. Вернон поднял меч, вытянул вперед левую руку и резанул по предплечью. Кровь вассала и сюзерена смешалась на клинке.
Ральф упрямо смотрел вниз, на грязные сапоги Вернона, на его одеяло, спавшее с плеч при резком движении. Он чувствовал себя так, будто совершил что-то жуткое – и непоправимое. Капли крови Вернона падали на голову Ральфа. По правилам, кровью сюзерена нужно было помазать лоб вассала, но Ральфу она капала на затылок.
– Ну что, все готово, – сказал наконец Вернон. – Можно нажраться на радостях…
Наемники радостно поддержали его. Мгновенно были вскрыты запасы с хэнковым самогоном и вином. Пили за Оскера и Вернона, за новых людей в отряде. Ральф глотал крепкое пойло, надеясь как можно быстрей напиться и забыть о проклятой церемонии. Наемники относились к нему настороженно, но Вернон с улыбкой трепал вассала по плечу, давал ему пить из своей фляжки и даже заставил перебинтовать ладони.
Костры полыхали ярко, наемники горланили песни и рассказывали хвастливые истории, а в стороне мирно спало озеро Снежное. Над черной поверхностью воды стлался туман, по заболоченным берегам к воде подходили звери, на небольшом острове чуть заметно мигал маленький костерок. Робкое пламя высвечивало согбенные фигуры людей и стены храма. Ральф опознал бы в вырезанных над арками орнаментах руку Фенгара. Мастер создал храм в таком же стиле, как и часовни – только тут он использовал не белый мрамор, а полированный камень, черный, будто омуты Снежного.
Глава 17. РазвилкаПроснувшись, Ральф долго с недоумением смотрел на выгоревшее полотно над головой. За время их путешествия он привык спать под открытым небом, и ему понадобилось время осознать, что теперь они в лагере Вернона. Чем закончилась вчерашняя попойка, Ральф не помнил, но было ясно, что он перебрал: болела голова и сильно хотелось пить.
– Проснулся?
Ральф приподнялся на локте и увидел Кронта, который на пороге щепкой счищал грязь с сапог.
– Есть… воды? – незнакомым хриплым голосом спросил Ральф.
Кронт бросил ему фляжку:
– Что-то ты бледноват, высокородный. Даже зеленоват, я б сказал.
– Да, как-то дурно… Я сильно напился вчера. Не помню даже, чем все закончилось. Надеюсь, я ничего про Вернона не сморозил?
– Не. Ты ж живым проснулся! А Вернону ты, кажется, понравился. И ребятам. Особенно после того, как выпил одним махом полбутылки на спор.
– Полбутылки? Самогона?
– Ага. Причем спокойно так, будто сок. Правда, потом выблевал все в костер.
– Какой кошмар!
Кронт засмеялся:
– Да ладно тебе. Главное – мы живы, и мы в банде. Дерьмо, я вчера был уверен, что Вернон тебя прирежет. Он, конечно, никогда высокородных не любил, но тогда у него прям руки чесались кишки тебе выпустить. Ты молодец, упираться не стал. Ничего, наплюешь на эту дурацкую клятву.
– Тогда меня выгонят из клана и из рода.
– Если узнают… Ну, нас еще и поединок ждет, забыл? Хотя, глупо из-за этого дурака Иеронима драться.
– Я обещал Велене.
– Да-а… Все эти форпостовцы такие мстительные… Впрочем, неважно. – Кронт придвинулся ближе и зашептал. – Слушай, а как твой нож? Еще спрятан?
Ральф ощупал сапоги – он спал не разуваясь:
– Да, здесь, – также тихо ответил он.
– Хорошо. Пусть там и будет.
Ральф, слегка пошатываясь, вышел из палатки. В лагере было тихо: многие еще отсыпались после вчерашнего. Парочка наемников суетилась у костра, кто-то пошел за дровами – из леса доносился звук мерных ударов топора.
Оглядевшись, Ральф побрел к озеру – туда вело множество узеньких тропинок, которые петляли между кочками, щуплыми деревцами и кустами можжевельника. Топкий берег был укреплен березовыми бревнами. Осторожно ступая по гати, Ральф подошел к кромке воды, присел на корточки. Озеро казалось сонным, оно не сразу отразило склонившегося к нему человека.
Ральф плеснул в лицо водой – она была рыжеватой, с частичками ила, но приятно холодной. Бинты на ладонях намокли, раны зажгло, но Ральф почувствовал себя взбодренным. «Надо будет перевязать», – подумал он и, кивнув на прощание Снежному, вернулся в лагерь.
Проходя мимо коновязи, он потрепал по холке своего вороного, который выглядел очень довольным – в его кормушку щедро насыпали овса.
– Ральф Коэн!
Вернон, улыбаясь, шел навстречу. Теперь он гораздо больше походил на благородного господина, чем вчера вечером: чуть влажные волосы были тщательно расчесаны, вместо старого одеяла с плеч свисал черный плащ дорогого сукна, грудь прикрывала искусно сплетенная кольчуга, а пояс сверкал серебром и аметистами. Ральф с раздражением подумал, что сам он выглядит оборванцем, которому самое место на паперти. Сюзерен легкой улыбкой приветствовал его и стал задумчиво гладить вороного, не торопясь начать разговор.
– Что вам угодно? – спросил Ральф, склонив голову – ему не хотелось, чтобы Вернон прочел в его глазах ненависть.
– Пока – ничего. Просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего вечера.
– Неплохо, благодарю вас.
Вернон усмехнулся:
– Насколько я знаю, в Империи принято добавлять «мой господин», когда говоришь с сюзереном.
Ральф едва не зарычал, как злобный пес, но заставил себя сдержаться и спокойно сказал:
– Простите, мой господин, я ни в коем случае не хотел быть невежливым.
Вернон положил ему на плечо руку в кольчужной перчатке:
– Я всегда презирал традиции, Ральф. Традиции благородных кланов, – он фыркнул. – Самая бесполезная и глупая вещь! Можешь называть меня просто «Вернон», и на «ты». Ладно?
– Как скажешь.
– Вчера я был с тобой слишком резок. Ты уж извини. Я так хорошо спал, а меня подняли, я в таких случаях всегда раздражительным делаюсь.
– Я тебя понимаю, – чуть улыбнулся Ральф.
– Теперь я рад, что вчера все мирно закончилось – все-таки приятно пообщаться с умным образованным человеком. А как твои раны?
– Раны?
– На руках. Ты так вчера вцепился в этот меч… Впрочем, это хорошо и правильно, настоящий рыцарь не должен бояться боли и крови.
– Я… просто я задумался и не рассчитал… А раны должны скоро зажить… не раны, а царапины даже… я вот шел делать перевязку…
– А, ну тогда не стану тебя задерживать.
Вернон учтиво поклонился – так, будто он имел дело с равным по званию в столичном дворце, а не с собственным вассалом посреди дремучего леса. Ральф, абсолютно сбитый с толку внезапной переменой в поведении сюзерена, ответил на поклон и поплелся к палатке.
Не успел он отойти и пары шагов от коновязи, как дорогу ему преградил большой черный пес. Он не рычал, только стоял и внимательно смотрел на Ральфа умными темно-ореховыми глазами. Тщательно расчесанная шерсть была твердой, как проволока, высокие жилистые лапы выдавали неутомимого бегуна. «Помесь восточной пастушьей и имперской сторожевой», – подумал Ральф. Он протянул руку псу. Тот неторопливо обнюхал, тыкаясь мокрым носом, а потом отошел. Свернулся клубком на земле и заснул.
Кронт и Велена пили чай, обмениваясь угрюмыми взглядами, когда вернулся Ральф.
– Ну что, высокородный, уже можешь поесть? – весело спросил Кронт.
– Нет, есть я не хочу. А вот чаю выпил бы.
Ему плеснули теплого напитка из котелка, и Ральф с наслаждением вдохнул запах трав.
– Что вы заваривали? Так пахнет.
– Чабрец, – ответила Велена. – Вернон дал.
– Вернон?! Я только что говорил с ним. Он сказал, что вчера его из-за нас разбудили, потому он и обозлился. А сейчас изо всех сил старался показаться вежливым и дружелюбным.
– Ну, насколько я знаю, Вернон всегда был немного неуравновешенным, – задумчиво сказал Кронт. – Но если он пытался быть дружелюбным с тобой, высокородный… Тут только два варианта: или он задумал что-то мерзкое, или у него еще худшее похмелье, чем у тебя.
– Почему?
– Он ненавидит аристократов. Терпеть их не может. Думаю, он и в Дарос воевать поехал только из чувства противоречия – раз уж благородные господа решили, что им там делать нечего, значит там самое место для него.
– Но почему? Его что, обманули, предали?
– Ты что не знаешь? Не слышал этой истории? Все же говорили!
– Откуда я могу знать, что творится в каждой провинции! – фыркнул Ральф.
– Авендан провинция?! Тогда уж твой Коэн и вовсе глухое село!
– Ладно, рассказывай, если есть, что рассказать.
Кронт подсел к нему ближе и зашептал – потом и Велена подобралась к ним из своего угла.
– На самом деле, – говорил Кронт, – он незаконнорожденный выродок. Его отец однажды возвращался домой пьяный в дымину и не придумал ничего лучше, чем затащить в постель первую встретившуюся девку. Все бы ничего, но вышло так, что под руку ему попалась собственная сестра. Ладно, и такое случается – когда у верноновой мамаши стал намечаться живот, ее, конечно, стали отпаивать всякими взварами. Но плод травиться почему-то не желал. А может, его мать эти напитки тайком выливала. В общем, через девять месяцев она родила, и в тот же самый день младенец был объявлен демонским порождением. Ведь как жрецы Света говорят: от мерзости может родиться только мерзость, то бишь, от такой связи ребенок либо сразу мертвый, либо уродец с хвостом и перепонками. А поскольку маленький Вернон на вид совсем здоровый был, посчитали, что тут сам Архет расстарался, или еще какой демон.
– Бедный младенец, – пробормотала Велена.
– Ну, его-то как раз не тронули. А вот его мать благородные господа быстренько порешили. Я толком не знаю, что случилось, говорят, ее клан вызвал и казнил, тайно. А отцу записки стали слать, чтоб убил проклятого выродка. Вернонов папаша тоже не из самых сдержанных был, он пообещал надрать всем задницы и заперся в своем замке. И, когда однажды накурился дурман-травы, ему в голову пришла идея, как всех соклановцев поставить на место. Он вызвал из города судью с помощником, заставил составить завещание. И на следующий день выпустил себе кишки у городской стены. По слухам, при этом он дико ржал. Кстати, случилось это недалеко от ворот в долину, если мне память не изменяет, может, поэтому Вернон так сюда и рвался. В общем, когда соклановцы прочитали документ, с ними едва истерика не случилась. Там было слезное признание в том, что, дескать, младенчик был только инструментом и будущей жертвой, а демонские силы и проклятие достались его папаше. Помимо покаяния, было написано, что все имущество отходит Вернону, естественно, кроме личных вещей богохульного отца, которые, по традиции, принадлежат церкви. Ну, соклановцы и родственнички пробовали и так вертеть и этак, но ничего не добились. Младенца отволокли в храм – там, ему, конечно, ничего не сделалось, и им пришлось признать, что демонской крови в нем нет.
Кронт отпил чая и продолжил:
– Ну вот, будущего наследничка воспитывали какие-то тетки по материнской линии. Особой любви они к нему не питали, и, конечно, быстро объяснили, что он – мразь, демонский ублюдок. Им было бы очень на руку, если б Вернон вырос слабоумным психом, с таким-то всегда может неприятность случиться. Не знаю, делали они что-то специально, или у них так само собой выходило, но молодой Вернон был жутко нервным. Но идиотом он не стал… на беду родственничкам. Они начали помирать один за другим, причем, заметь, очень так аккуратно, тихо, без улик. А потом Вернону стукнуло двадцать лет, он вступил во владение наследством, набрал себе головорезов и зажил как хотел. Сказка со счастливым концом, а?
– Смотря для кого, – криво улыбнулся Ральф.
Он допил остывший чай и занялся ранами. Размотал грязные и мокрые бинты, налил на царапины немного хэнкова самогона и перевязал заново – для этого пришлось разодрать чистую льняную рубашку на длинные узкие полосы. История Вернона не шла у него из головы, теперь он даже немного сочувствовал сюзерену. Ральф, конечно, понимал, что одни детали просто выдуманы пересказчиками, а другие, наоборот, забыты, и всей правды, пожалуй, не знает даже сам Вернон.
Остаток дня изгнанники бесцельно прослонялись по лагерю, то и дело поглядывая на далекий остров. Им не терпелось разузнать о выходе из долины, но спрашивать Вернона было бы неосмотрительно. Ральф попытался разговорить наемников, но те упорно избегали всякого упоминания об острове, озерном храме, а уж тем более тайном ходе.
Кронт заявил, что все очень подозрительно, но перед обедом Вернон отозвал его в сторонку и вручил кожаный мешочек, объяснив, что это аванс. Новенькие имперские золотые сверкали ярче солнца, когда их пересчитывали в палатке. Кронт, поразмыслив, сказал, что Вернону, видимо, действительно нужны верные люди, вот он и старается.
Вечером изгнанники втроем играли в карты. В палатке было так тепло и уютно, что их долгое путешествие по долине стало казаться Ральфу тяжелым сном. Кронт неторопливо тасовал, время от времени прикладываясь к фляге – они играли без ставок, и он заявил, что намерен напиться, раз уж не может просадить аванс. Ральф почти отошел от последствий вчерашней попойки, в обед он поел жареного мяса, после немного вздремнул и сейчас чувствовал себя просто прекрасно. Ему было жаль видеть забившуюся в угол Велену – она мрачно смотрела перед собой, о чем-то размышляя. Ральф втянул ее в игру, надеясь, что это развеет девушку, но она оставалась все такой же задумчивой, пропускала взятки и забывала козырей.
