Текст книги "Кратер Десперадо"
Автор книги: Arrow Deadly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– Да? Вас просто никогда по-настоящему не грабили и не убивали. Сейчас я прикажу своим идти по домам и брать действительно все, включая нитки и веники для уборки. А потом мы подожжем это дерьмовое село, вместе с тобой и твоими приятелями, – он огляделся. – Если снова запереть дверь, этот дом вполне подойдет. Уверяю тебя, жариться в огне не слишком приятно. Перед этим мы, конечно, выволочем парочку красивых баб из подвала.
– Проклятые твари… – пробормотал старик.
Кронт рассмеялся – отрывисто, зло, от всего сердца:
– Да, мы твари, это ты верно сказал.
– Ладно, еды для вас мы найдем, и для лошадей. Но досок все равно нет, хоть спали ты все вокруг.
– Замечательно. Значит, счас мы пожрем, поспим ночь тут, а утром поедем дальше. А вы позаботьтесь насчет досок. Деревьев тут полно, сильные мужики у вас тоже имеются – к нашему возвращению должны напилить.
Старик что-то пробормотал себе под нос, но Кронт сделал вид, будто не заметил.
Глава 3. ОрмварОтряд наемников ехал по узкой лесной тропе. Сквозь листву пробивались лунные лучи, почти такие же яркие, как солнечные. Деревья были знакомые – березы, дубы, тонкие рябинки – но стволы прихотливо изгибались, перекручиваясь, и от малейшего дуновения шуршащим дождем осыпались листья. На одной и той же ветке могли набухать почки и зреть плоды: естественного природного цикла здесь не существовало.
Утром наемники неплохо поели в деревне. Крестьяне, хоть и смотрели исподлобья на грабителей, угостили на славу. Свежий хлеб, легкое пиво, курятина, молоко, сыр, творог, овощи. Кронт и вспомнить не мог, когда его в последний раз так роскошно кормили. Даже в таверне у Хэнка меню было скуднее. Лошади получили вдоволь хорошего овса, а Кабан, помародерствовав на огородах, скормил скакунам пол-урожая морковки.
Тем не менее, отсылать в замок было почти нечего. Кронт приказал крестьянам запастись к их возвращению досками и сеном, пообещав, что больше ничего не возьмет. Старейшина согласился – очень быстро и очень легко. Хитрый старик наверняка уже обдумал план против грабителей. Кронт ничем не выдал своих подозрений, но решил вернуться побыстрее, даже если они не наберут необходимого в других деревнях.
На исходе третьего дня отряд подъехал к небольшому городку. Его окружал высокий частокол из заостренных бревен, а почти все увиденные разведчиком жители носили оружие – даже женщины ходили с длинными ножами у пояса.
– Эти нам не по зубам, – завершил свой отчет Уж, худой невысокий парнишка, который смог подобраться почти к воротам городка.
– Да… – Кронт задумчиво жевал травинку. – Но готов спорить на собственную задницу, у этих мерзавцев есть, что охранять. Если б мы смогли прорваться к складам, больше никуда переться не пришлось бы.
– Они нас стрелами утыкают, прежде, чем мы до ограды доскачем, – сказал Кабан.
– Знаю.
Кронт отогнул ветку рябины и взглянул в сторону городка. Он знал, что нападать бессмысленно, надо ехать дальше, пока луна еще не закатилась за горизонт, но медлил.
– Кто-нибудь из вас там бывал?
– Нет. Мы больше в замке у Вернона сидели, – вздохнул Кабан.
– Не думаю, что они станут стрелять в безоружного человека… Раздевайся.
– Что?
Толстяк от изумления даже выпустил повод своего коня.
– Сними доспехи, пояс и сапоги. И рубашку, пожалуй, тоже. Они должны видеть, что ты нигде кистеня не спрятал. Просто бедный-несчастный бродяга пришел попросить о ночлеге и куске хлеба с колбасой.
– А если они все равно застрелить решат? Тут хоть и не до конца сдыхаешь, а все равно погано как-то…
– Значит, такова твоя судьба, – улыбнулся Кронт.
Кабан нехотя стащил сапоги, снял доспехи, бросил на траву пояс с мечом в ножнах.
– Вперед, герой! – напутствовал его один из наемников. – Сегодня вечером мы выпьем за твое здоровье!
Толстяк махнул рукой, вышел из-под укромной сени деревьев на открытый луг и поплелся к городку. Скоро его заметили, к воротам сбежались дюжие парни с луками. Кабан остановился, давая разглядеть себя. Ему что-то крикнули, он ответил и медленно зашагал дальше.
Кронт смотрел, как его шпион входит в ворота.
– Отлично, – сказал он. – Теперь нужно отъехать чуть дальше и поискать место для привала, пока не зашла луна.
На следующее утро Кабан не появился, не вернулся он и к полудню. Кронт послал Ужа следить за городком, но тот ничего не увидел. Наемники расположились в лесной низине, сырой и прохладной. Они играли в кости, прихлебывали захваченное в деревеньке пиво, отвлекаясь лишь когда Кронт с руганью отправлял кого-нибудь осмотреть местность.
Дикарь лежал в теньке и часто дышал, свесив длинный розовый язык. В жесткой шерсти застряли репьи и колючки – ночью пес ходил на охоту. Кронт присел рядом, осторожно погладил лобастую голову, готовый моментально отдернуть руку. Но животное чуть вильнуло хвостом, принимая ласку.
– Где ж ты ходил, а? Хм, лучше б я тебя на разведку послал, поумнее, небось, будешь, чем этот придурок Кабан… – пробормотал Кронт.
Ожидание заставило слишком много думать, и мысли были довольно мрачными. Кронт понимал, что еще очень мало знает – и о долине, и об этом странном месте, и, самое главное, о Верноне. Что могло заставить богатого и влиятельного человека отправится сюда и умереть? И для чего Вернону так были нужны он и его спутники? Оскер с успехом мог бы предводительствовать набегами на крестьян, а причин для ненависти и предательства у него было меньше.
Кронт перебирал пальцами шерсть Дикаря, вытаскивал репьи и травинки, и сразу же почувствовал, когда напряглись мускулы зверя. Пес чуть слышно зарычал и вскочил на ноги.
– Тихо! – негромко приказал Кронт, доставая меч из ножен.
Наемники побросали кости и потянулись за оружием.
– Это мы! – из зарослей орешника показался Уж.
Следом за ним шел Кабан, запыхавшийся, потный, с красным лицом.
– О… Я чуть не сдох, пока бежал через проклятый лес… – сказал он, тяжело падая на землю.
– Дайте ему воды, – приказал Кронт. – От кого бежал-то?
– Они послали за мной… парня, – Кабан все никак не мог отдышаться. – Чтобы следил… еле отвязался от него, пошел оврагом, дал крюка и попер назад. Чуть не заблудился, но вовремя на него, – он махнул в сторону Ужа, – наткнулся.
– Понятно. Что в городе увидел?
– Хо! Они с кем-то воюют, потому и вооружились так, и забор построили. В горах у них шахта, руду добывают. Оружия в городке – тьма. И мясо есть, и хлеб. Несколько деревень им дань платят. А люди… знаешь, что там за люди?
– Ну!
Кабан понизил голос:
– Многие из тех, кого в долину ссылали. Кое-кто и из простых, но в основном воины, аристократы, как они между собой не перегрызутся – ума не приложу.
– С кем они воюют выяснил?
– Толком не знаю, я ведь не спрашивал, больше чужие разговоры слушал. Мне повезло, они решили, будто я к ним присоединиться хочу. Сначала сказали, дескать, должен показать себя в бою. Дали палку и велели с ихним бойцом драться. Я ему так по башке хряпнул, что кровь из ушей пошла. Они обрадовались, повели меня в кабак и пообещали с утра оружие выдать. Я наврал им про своего брата, дескать, ошивается в ближних лесах. Поклялся всеми богами, что пойду и приведу им еще одного воина. А они, сволочи, все равно не поверили, шпиона за мной послали!
Кронт улыбнулся:
– Про брата ловко наврал…
– Ага… Нужно бы отсюда убираться поскорее. Когда ихний соглядатай доложит, что я ушел, небось начнут лес прочесывать.
– Что ж ты его по тыкве не саданул? – Уж презрительно сплюнул.
– Да жаль было. Такой щуплый парнишка, вроде тебя, того и гляди растает…
– Хватит болтать! – оборвал их Кронт. – По коням!
Они вывели лошадей из низины. Умные животные осторожно переступали через валежины и старые пни. В лесу, где земля была поровней, наемники сели в седла, но Кронт, к их удивлению, повел отряд не от города, а наоборот, ближе к нему.
– Эй! Мы не туда едем! – Кабан поправлял наспех надетый доспех.
– Туда, – спокойно ответил Кронт. – Ты же обещал им вернуться и привести братишку…
– Они нас перестреляют, как только увидят!
Кронт покачал головой:
– Откуда они знали, что ты не шпион врагов? Если б у них хоть малейшее сомнение оставалось, тебя бы пытали. А ведь нет, в войско решили взять. Неспроста это…
Перед тем, как выехать на открытое пространство перед воротами, Кронт еще раз обвел взглядом отряд, приказал всем выпрямиться и выглядеть как бойцы, а не как сброд, надел рогатый шлем и пришпорил коня.
Туман вырвался вперед, раздвинул широкой грудью ветки молодых рябинок и понесся по зеленому лугу галопом. Светлая грива развивалась на ветру, плащ Кронта хлопал по крупу. Сзади, отстав на три шага, бежал Дикарь.
Стражники у ворот закричали, заносились. Тридцать лучников выбежали и растянулись цепью у частокола, готовые стрелять, как только прозвучит команда.
Кронт остановил коня посреди поля, приказал наемникам подождать, а сам медленно поехал к городу. Лучники следили за каждым его шагом, но стрелять не торопились. Высокий человек в блестящей кольчуге и белом меховом плаще шагнул навстречу. Кронт спешился и наклонил голову в знак приветствия.
– Кто ты? – спросил человек в белом плаще.
– Брат!
– А… – человек усмехнулся. – И остальные тоже?
Кронт кивнул:
– Братство дороги…
– Я хочу увидеть твое лицо.
В лицо приятно дохнул прохладный ветер, когда Кронт стащил с головы шлем.
– Ну как, похож я на своего братишку? – он пригладил пятерней всклоченные волосы и широко улыбнулся собеседнику:
– Не так чтобы очень… Добро пожаловать в Ормвар. Я тут главный, можешь называть меня генерал Орм. Пригласи своих парней подъехать поближе.
– Спасибо, генерал. Я Кронт. Званий у меня, увы, нет.
Лучники скрылись за воротами так же быстро, как выбежали оттуда. Кронт и наемники проследовали за генералом, который вел их по узким улочкам. На незнакомцев сбежались поглазеть горожане: вооруженные до зубов воины делали вид, будто просто проходили мимо, а женщины и ребятишки пялились в открытую. Несмотря на то, что даже юные девушки ходили с кинжалами и кистенями, во взглядах ормварцев не было настороженной подозрительности, лишь любопытство.
В просторной конюшне нашлось место для всех лошадей. Мальчишки-конюхи тут же стали распрягать и чистить животных, а Орм повел наемников дальше. Кронт оглядывался по сторонам, он заметил кузницу, дубильню, несколько бараков, трактир. Именно в питейное заведение и привел их генерал. Он лишь окинул суровым взглядом зал, и немногочисленные посетители поспешно вышли вон.
– Присаживайтесь, парни, – сказал Орм. – И поведайте мне, зачем вы пришли сюда.
– Мы услышали, что ты ведешь войну и тебе нужны бойцы, – сказал Кронт, принимая из рук трактирщика кубок с вином.
– От кого вы услышали?
– От него, – Кронт с ухмылкой указал на Кабана. – Вообще-то мы проезжали мимо, но решили кого-нибудь послать посмотреть ваш славный город…
– А ты хоть знаешь, с кем я воюю?
– Нет. Я наемник – мне все равно.
Генерал рассмеялся:
– Это правильно. Хотя враг наш силен, очень силен.
– Твои враги – не люди. Ведь так?
– Да. Некоторые из них были людьми. Когда-то очень давно… Проклятая долина сожрала их тела и души. Теперь они даже на вид другие. Они считают, будто долина в час смерти одарила их! Глупцы! Хороши подарки – вживившиеся куски железа, чужие кости… Уроды, еще и гордятся этим!
Кронт сжал пальцы в перчатках. Ему до невозможности захотелось стянуть замшу и отхлестать генерала по лицу, так, чтобы пошла кровь.
«Я тварь долины со стеклами в ладонях… Я получил подарок в час смерти – и горжусь этим»…
Он сглотнул и заставил себя успокоиться.
– Проклятые уроды, конечно, сильны, – продолжал Орм, не заметив всплеска ненависти своего собеседника. – Поэтому любой мясник мне пригодится, а уж наемник тем более…
– Остался последний вопрос, генерал, – сказал Кронт. – Пригодишься ли ты нам?
Лицо генерала мгновенно окаменело, серые глаза сщурились.
– На что ты намекаешь? – процедил он сквозь зубы.
– Плата. Ни один наемник не станет убивать бесплатно.
Орм осклабился:
– Так вот ты о чем. Что тебе нужно? Золото? Роскошный дом? Женщины?
Кронт задумался. Ему очень хотелось ответить: «мне нужны доски, руда и зерно». Но раскрывать все свои карты было опасно.
– А бабы как, красивые? – спросил он.
– Ну естественно!
– Тогда – по рукам!
Наемники просидели в трактире до самого вечера. Генерал пожелал им хорошо провести время и ушел, зато появились веселые парни из городка и не менее веселые девицы. Вино было забористое, кости громко стучали, раскатываясь по дубовым столам, трактирщик носился взад-вперед.
Кронт вместе со всеми пил, играл и горланил песни, но не переставал думать о том, что надо побыстрее добраться до ормварских складов. Когда на улице сгустились мягкие лиловые сумерки, буйное веселье стало понемногу угасать. Кто-то сидел, тупо уставившись на полную кружку, кто-то обхватывал талию миленькой девицы и, шатаясь, поднимался наверх. Пьяный Кабан бормотал себе под нос песню, отстукивая такт рукояткой ножа по тарелке.
Темное дерево стола за долгие годы впитало изрядно вина, жира и, возможно, крови. Сейчас, в теплом свете восковых свечей, оно казалось таким уютным… Кронт опустил голову, стукнувшись лбом о стол. Он почти заснул, но легкое прикосновение к щеке, заставило снова открыть глаза. Светловолосая девушка присела на ручку его кресла.
– Пойдем со мной, – прошептала она ему на ухо.
Кронт обнял ее левой рукой, правой взял шлем со стола и попробовал встать. С грохотом упал стул.
– Осторожней, милый! – если бы не девушка, Кронт рухнул бы вместе со стулом.
– Извини, я…
Он осекся. Красотка стояла перед ним заманчиво улыбаясь пухлыми губами, от смятого льняного платья пахло луговыми травами. Тронутая легким лунным загаром кожа была лишь чуть темнее беленой материи. Кронт протянул руку в перчатке и коснулся плеча девушки. Он ничего не почувствовал сквозь замшу, но в голове вспыхнул кровавый огонь и зашевелились бесформенные звери.
«Не сейчас… хотя… я ведь могу не снимать перчатки. Нет, я слишком пьян, вдруг не смогу удержаться»…
– Так пойдем? – девушка попыталась увлечь его к лестнице наверх.
– Нет, я… Мне дурно. Перепил. Надо продышаться.
– Скорей уж проблеваться, – хмуро заметила девица и презрительно фыркнула.
Кронт слабо улыбнулся и вышел на улицу. Прохладный ветер действительно освежил его, и, самое главное, пропали отголоски безумия в голове. У ворот стражники жгли костер, какой-то мальчишка старательно отрабатывал удары мечом на пустынной улице.
Пели цикады, где-то в поле протяжно кричал козодой. Нахлынула странная печаль, будто разбуженная песней ночной птицы. Ветер взметнул вихрь пыли, качнулись тени на дороге. Кронт почувствовал, как земля пружинит под ногами и увидел рой ночных бабочек у колен. Он ощутил безумие – но не свое, черно-огненное, а чужое, тихое, безнадежное. Его пальцы сомкнулись на рукояти меча.
Над головой беззвучно пролетела летучая мышь и изчезла в темном закоулке. Кронт прошел за ней, едва протиснувшись в узкую щель между домами, и увидел старый покосившийся домик у частокола. Дверной проем был занавешен старым одеялом, у порога дремал шелудивый пес.
Сзади послышалось глухое рычание. Обернувшись, Кронт увидел Дикаря – тот скалил зубы на чужую собаку.
– Тихо!
Дикарь притих.
Морщинистая рука в браслетах отодвинула одеяло. Кронт увидел старую женщину в темном платье.
– Что тебе здесь нужно? – чуть визгливо крикнула она.
Кронт молча рассматривал ее. Что-то в интонациях женщины казалось знакомым.
– Ну! Говори уж, раз приперся! Мазь, настойка, что нужно-то?
– Ты – ведьма.
Женщина хмыкнула:
– Для кого ведьма, а для кого и добрая тетушка. Так что тебе нужно?
– Гердис… Ты знаешь Гердис?
Она отшатнулась назад. Кронт, внезапно разозлившись, ворвался внутрь. Собачонка бросилась на него, но промахнулась и вцепилась в одеяло.
– Так ты знаешь?…
Кронт осекся. В углу у очага были постланы старые драные шкуры, а на них лежала Велена. Девушка выглядела нездоровой, царивший в комнате полумрак не смог скрыть бледности ее кожи и выступивших капелек пота на лбу. Забыв о ведьме, Кронт склонился над ложем – и увидел, что глаза Велены смотрят на него и ничего не видят. Как глаза обезумевшей Лиет…
Глава 4. Птичья башня«Страх – это смерть. Страх – это боль», – крутилось в голове. Тесный мирок сжимался вокруг воспаленного мозга. Иногда тьму разрезал луч серебристого света – и заставлял глаза вспыхивать от боли. А потом исчезал, и навалившаяся чернота давила отчаянием. Оставался лишь холод и тонкий острый свист. Хотелось навсегда оглохнуть, ослепнуть, не чувствовать ничего. Не страдать.
В то время, когда Кронт грабил деревни, а Велена спала, Ральф Коэн, бормоча проклятия и жалобы, брел по вересковой пустоши. Он не осознавал, где находится, его разум был полностью направлен вовнутрь. Из глаз текли слезы, омывая серое от пыли лицо. Иногда он начинал скулить, как щенок – от безнадежности, боли и жалости к самому себе. Если бы Ральф мог все понять, он бы ненавидел и презирал себя за слабость, но он лишь знал, что умер и страшно страдает.
Каменистая земля под его ногами сменилась песком. Идти стало труднее – при каждом шаге Ральф увязал по щиколотку. Сухие кусты с мелкими бело-розовыми цветками оплели склоны дюн, разливая в воздухе сладкий, приторный запах.
Ральф брел, опустив голову. Когда он взошел на гребень последней дюны, холодный, пахнущий солью ветер ударил в лицо. На мгновение шорох моря прорвался сквозь бесконечный свист. Зрачки сжались, будто пытаясь рассмотреть реальность, но тут же снова растеклись на всю радужку, возвращая привычную темень.
Полоска пляжа у самой воды была усеяна битыми ракушками, обрывками водорослей и отполированными морем кусочками древесины. Ральф едва плелся, порывы ветра развевали грязные волосы и драный плащ. Искусанные бледные губы кривились, не в силах выпустить отчаянный крик, эхом звучащий в мозгу.
У кромки воды Ральф запнулся и упал на колени. Морская волна коснулась его и откатилась назад, оставив на одежде клочья сверкающей пены.
От резкого свиста заложило уши. Ральф свалился ничком, зарывшись ладонями в мокрый песок. Стрела вонзилась рядом с ним, выбив брызги из нахлынувшей волны. Холодный наконечник прочертил царапину на предплечье. Ральф вздрогнул, вжался в песок. Его легкие втягивали соленую воду, частички почвы и мелкие водоросли. Стрелы падали темным дождем, взлохмачивая морскую пену и расцвечивая ее красным.
«Нет, нет, пожалуйста, прекратите»! Ральф почти оглох от свиста. Мельтешение серебряных вспышек сводило с ума.
«Скоро это все закончится… я умру… еще раз… по-настоящему»… С осознанием грядущей смерти пришло и холодное спокойствие. Ральф чувствовал, что соскальзывает куда-то, туда, где уже не будет стрел.
«Бежишь. Как трус. Как всегда»… Ральф стиснул кулаки – мокрый песок просачивался между пальцев. «Нет, не правда. Я просто устал». Рывком он перевернулся на спину и широко раскрыл глаза, готовясь с улыбкой встретить последнюю стрелу, которая навсегда погасит его сознание.
Мрак прорезала синяя трещина. Она все расширялась, и от ясного света, проникавшего из нее, ручьем текли слезы. Внезапно исчезла пелена перед глазами, и стих бесконечный свист стрел. Ральф увидел высокое небо и облака-барашки, а в следующий момент у него хлынула вода из носа и изо рта.
Он долго откашливался, пытаясь очистить легкие от всей дряни. Ноздри оказались забиты песком и морскими растениями, в горле стоял комок, оказавшийся небольшой улиткой. Ральфа передернуло от отвращения, когда он выплюнул ее.
Волны набегали одна за другой, смывая грязь и освежая тело. По пляжу разгуливали белые чайки, неприветливо косясь на человека, будто он мог отобрать пойманную рыбу.
Ральф понемногу пришел в себя и огляделся. Берег выглядел абсолютно пустынным и заброшенным. Вдалеке смутно серела лента ручейка среди желтого песка – очень кстати, напившись, пусть и не по своей воле, соленой воды, Ральф испытывал сильную жажду.
Он поднялся, пригладил ладонью мокрые волосы, одернул одежду и неторопливо побрел к ручейку. Сейчас больше всего хотелось попить воды и заснуть крепким сном без сновидений.
Ручей оказался дальше, нежели казалось, и Ральф окончательно выбился из сил, пока дошел. Он свалился на берегу и стал пить длинными глотками. Еще никогда вода не казалась ему столь вкусной.
Его разбудило хлопанье птичьих крыльев. Ральф приоткрыл глаза и с удивлением увидел сидящего рядом белого голубя.
– Гур.
Птица внимательно наблюдала за человеком, но ничуть не пугалась. Ральф сел, зевая. Он отлично выспался, несмотря на то, что лежал на песке.
– Гур!
– Ну что тебе?
Присмотревшись к голубю, Ральф увидел, что тот явно не дикий. Оперение слишком белое, а крылья и хвост – слишком длинные. «Почтовый. Кому же он тут письма носит?»
Голубь взлетел – как-то неторопливо, почти лениво. Он пролетел над ручьем, едва не задев крыльями воду, и сел на противоположном берегу. Ральф пошел следом за птицей, приостановившись, чтобы попить. Сейчас ему нужно было добраться до людей – по крайней мере, можно будет раздобыть еды и новую одежду.
Голубь подождал, пока Ральф подойдет ближе, и снова поднялся в воздух. Он летел низко над землей, иногда делая круг и пролетая над головой человека.
– Гур? – что-то спрашивал он на своем птичьем языке.
– Давай-давай, веди меня к хозяину, «гур», – с улыбкой кричал Ральф.
Миновав пляж, они поднялись в дюны, а потом оказались среди зеленых холмов. Голубь летел над узкой, заросшей полевыми травами тропкой. Ральф едва поспевал за ним, но все же не забывал оглядываться по сторонам. Он заметил, что они все время движутся вдоль моря, постоянно слыша неумолчный шум волн слева. Видел он и странности местной растительности – высохшие на корню стебли перемежались с нежно-зелеными ростками и цветущими растениями. Круглый диск луны над головой внушал необъяснимую тревогу, всякий раз глядя на него, Ральф вспоминал черно-серебряный тупик и свист стрел.
Голубь вдруг заклекотал и взмыл вверх, подхваченный воздушным потоком. Будто внезапно оборвалась невидимая нить, привязывавшая птицу к земле.
Ральф в некотором замешательстве смотрел, как его проводник окунается в синее небо, отливающее перламутром в свете луны. На миг он почувствовал себя покинутым.
«Это всего лишь глупая птица. Пусть себе летит». Ральф продолжил шагать по тропинке. Она становилась все более широкой и менее заросшей, а скоро на горизонте показалась высокая башня. Ральф остановился. Он бы предпочел сначала разведать, взглянуть издалека на поселение и людей, но подобраться к башне незамеченным было невозможно.
«А у меня и оружия-то нет… хотя»… Ральф стал ощупывать голенища сапог и с радостью и удивлением обнаружил нож. «Молодец, Кронт, подговорил меня его спрятать. Интересно, где он? И Велена?» В первый раз он вспомнил о попутчиках. Все, случившееся в долине, казалось таким далеким, будто было сном или происходило с кем-то другим. Даже о предательстве Вернона вспоминалось равнодушно.
Спрятав нож в рукаве – так, чтобы его легко можно было выхватить – Ральф пошел к башне.
Скоро стало понятно, что перед ним еще один образец авенданской архитектуры. Темный камень, четкие линии, резкие очертания, так отличавшиеся от вычурных и порой громоздких строений севера Империи. Но все же эта башня не внушала такого трепета, как башня Форпоста когда-то. Множество белых голубей вились вокруг ее шпиля, залетали в окна-бойницы. Людей поблизости видно не было, три хижины из обмазанного глиной тростника выглядели совсем заброшенными. На площадке перед башней, вымощенной гладкими, выброшенными морем камнями, громоздились груды мусора – трухлявые доски, клочки гнилой парусины и рваные сети.
Вход в башню когда-то преграждала добротная, окованная железом дверь. Сейчас она, сорванная с петель, валялась неподалеку. Из темного проема тянуло влажным холодом. Ральф вошел внутрь, и его сразу же окатило запахом плесени и птичьих экскрементов.
– Эй! Эй! – позвал он.
Башня загудела, крик, многократно отразившись от сырых стен, превратился в неразборчивый вой. Наверху бешено захлопали крыльями голуби.
– Че орешь-то?
Грубый голос, доносящийся откуда-то снизу, заставил Ральфа вздрогнуть. Ему почудился свист – такой знакомый, отчаянно тонкий. Мгновенно нахлынула тошнота.
– О, да ты, что ль, дрался?
Кто-то ухватил его за полу рваной куртки и поднес масляную лампу к лицу, чуть не опалив брови.
– Ну и рожа у тебя, – собеседник хохотнул, обдав Ральфа ароматом жаркого с луковой подливой.
– Убери проклятую лампу! И вообще, ты кто?
– Я Марракс.
Собеседник убрал лампу, и Ральф, которого уже не слепило пламя, увидел смуглого бородатого человека с настороженным и недружелюбным выражением на обветренном лице.
– Меня зовут Ральф Коэн, – он заставил Марракса отпустить его одежду. – Я сюда следом за голубем пришел.
– Да?
– Что это за место? Здесь еще кто-нибудь кроме тебя живет?
Марракс зло усмехнулся:
– Попробовал бы этот кто-нибудь сюда сунуться, я б ему мигом уши поотрывал… Старый маяк это – что, не видишь?
– Поблизости есть гавань? – Ральф сделал вид, будто не понял угрозы Марракса.
– Неа. И кораблей, сколько я тут живу, ни разу не проплывало. А за каким дерьмом ты сюда приперся, а?
– Я просто искал… кого-нибудь. Ты же сам видишь, одежды нормальной нет, одни лохмотья. Когда ел последний раз – вообще не помню.
– Да что ты говоришь? Бедняжечка!
Марракс схватил его за плечо и отбросил к стенке. Ральф свалился на какие-то мешки, и сразу же проворно вскочил на ноги. Он достал нож, но держал его за спиной, так, что противник не мог видеть оружия. Марракс спокойно поставил лампу на пол.
– Сейчас я тебе пооборву… кое-что лишнее, – пообещал он. – И, пожалуй, не только уши…
Ральф спокойно ожидал, пока противник кинется на него. Уйдя от прямого удара, он прижался к стене. Марракс неожиданно почувствовал холодное лезвие у шеи.
– Успокойся… обрыватель ушей и всего лишнего, – Ральф чувствовал небывалый прилив сил. – Может, теперь мне что-нибудь ненужное от тебя отрезать?
В ответ его противник прорычал ругательство.
– Если я уберу нож, ты ведь не будешь рыпаться? Мне от тебя ничего не нужно, только немного еды и, возможно, чего-нибудь из одежды. Ну? Будешь спокойным?
– Лады…
Ральф осторожно убрал нож. Марракс коротко вскрикнул и, размахнувшись, ударил кулаком в лицо. Оба одновременно взвыли от боли. Ральф, корчась, сполз вниз по стенке, а его противник внезапно побледнел и упал на колени, прижимая руку к груди.
Когда боль стала не такой острой, Ральф подобрал оброненный нож и повернулся к Марраксу, ожидая нападения. Но житель маяка раскачивался, втягивая воздух сквозь зубы.
– Что с тобой? – Ральф осторожно обошел противника.
– Рука… Сволочь, я из-за тебя руку сломал…
Ральф вспомнил, что в момент удара он стоял у самой стены, касаясь затылком каменной кладки. Марракс, ударив его, ударил в камень.
– Надо же быть таким идиотом! – жестоко сказал он.
Лампа на полу освещала узкий квадрат люка, откуда, видимо, и появился Марракс. Ральф приподнял крышку и заглянул вниз. Грубо сколоченная лестница вела в комнату, где – наконец – пахло не сыростью, а человеческим жильем. Держа лампу в левой руке, Ральф осторожно спустился. Свежая солома устилала каменный пол, в углу было устроено ложе из медвежьих и кабаньих шкур, на столе у погасшего очага стояло множество бутылок, горшков и мисок. Ральф стал вытаскивать пробки и пробовать содержимое. Отодвинув в сторону емкости с водой и кислым вином, он взял бутылку самогона и полез назад.
– Эй! Марракс! Ты живой еще?
– Да, чтоб тебя… – житель маяка немного пришел в себя и теперь сидел на куче мешков.
– На, выпей. Полегчает.
Марракс сначала поднес горлышко бутылки к носу, с подозрением понюхал. Потом его губы сложились в некое подобие улыбки.
– Спасибо.
Ральф присел рядом на мешки и смотрел, как Марракс глотает самогон. «Интересно, как там Хэнк», – вдруг подумал он. «Ведь мы могли бы остаться в его таверне, пить самогон, играть в карты»…
– Так ты, говоришь, Ральф Коэн? – Марракс поставил пустую бутылку на пол. – Из клана, да? Аристократ?
– Да. Только не думаю, что здесь это имеет значение.
– Правильно думаешь.
Марракс встал, пошатываясь, подошел к люку. Ральф ожидал, что тот свалится вниз, не удержавшись на лестнице, но житель маяка привычно слез в комнату.
– Иди, дам поесть, – крикнул он.
Ральфу пришлось самому развести огонь и поджарить кусок мяса. Марракс соорудил себе повязку, разорвав старую рубашку.
– Оно должно быстро зажить. Здесь так всегда…
– Как?
– А ты что, недавно попал? Я так уже и счет годам потерял. Когда-то я на корабле плавал, сначала на торговом шлюпе, потом сильно проигрался в портовом кабаке. Пришлось к контрабандистам примкнуть, чтоб долги отдать. А однажды нас нанял один высокородный. Мы должны были судно по его приказу потопить. Ну и пошло-поехало. За один рейд он столько платил, что за месяц не могли прокутить. В конце-концов, нас, конечно, повязали, судили и отправили сюда. Заказчик пообещал добиться для нас изгнания, если мы не выдадим его. Добился, ублюдок. Лучше б я на виселице сдох… Болтаешься тут, не живой, не мертвый.
– Умереть-то всегда можно. Я вот накануне думал, что все, во второй раз помираю.
Марракс покачал головой:
– По-настоящему здесь умереть нельзя. Можно сойти с ума и стать частью проклятой долины. А если подохнешь… скажем, если какой ловкач отрубит тебе башку, то очнешься потом где-нибудь в глуши целенький. Только с таким ощущением, будто тебя наизнанку вывернули. Я как-то сам себе вены перерезал – интересно было. Идиот…
Пользуясь разговорчивостью Марракса, которую, скорее всего, вызвал крепкий самогон, Ральф быстро спросил:
– А другие люди? Ты видел кого-нибудь?
– Само собой. Ко мне часто меченые приходят, выпить, в картишки перекинуться. И я к ним, бывает, хожу, – Марракс подмигнул, – среди них и девочки хорошенькие есть…
– И кем же они меченые?
– Долиной, ясно.
Марракс уставился на него, будто пытался разглядеть некий знак на коже.
– На мне меток нет, – резко сказал Ральф.
– Если и есть, то не разглядишь под твоими лохмотьями и грязью. Но, мне кажется, ты еще и кровью уляпан.
Ральф вспомнил стрелы, ощутил прикосновения наконечников, обжигавшие болью.
– Ерунда, поцарапался просто.
Марракс пожал плечами.
– Да, тебе, пожалуй, нужно к людям, – задумчиво проговорил он. – Вот завтра я тебя и отведу к меченым. Они новичков хорошо привечают. А, кстати, ты как оружием владеешь?
– Любой мужчина из клана умеет управляться с мечом, – холодно ответил Ральф.
– Это хорошо. Я-то испужался, что за эти годы кланы поизмельчали, старики разжирели, а молодежь только и умеет подножки ставить да ножиком ковыряться… – ухмыльнулся Марракс.
