Текст книги "Кратер Десперадо"
Автор книги: Arrow Deadly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Через несколько часов, изгнанники вышли на фенгаров тракт.
– О, наш тракт! – воскликнул Ральф, будто встретил старого друга.
– Ему нужно что-то дать… – тихо сказала Велена.
– Кому?
– Тракту. Сделай дороге подношение и она будет благосклонна к тебе. По крайней мере, так мне бабка говорила.
Ральф скептически хмыкнул: он всегда настороженно относился к подобным суевериям.
Кронт присел на корточки и вырыл ножом небольшую ямку. Покрошил туда хлеба, капнул воды из фляжки.
– Как думаешь, этого ему хватит? – спросил он мягко, будто пытаясь загладить вчерашнее.
Велена кивнула, присела рядом и засыпала ямку землей. Выровняла поверхность, начертила пальцем руну пути. Мокрая земля была бархатистой на ощупь. Девушка дотронулась до нее еще раз, углубляя линии.
Потом вытерла руки о влажный мох и пошла следом за изгнанниками. Кронт уже не следил за ней, и Велена могла бы убежать. Дошла бы домой – пусть впроголодь, замерзая ночами. Но дошла бы. Она напряженно обдумывала побег, все яснее понимая, что никуда не уйдет. Особенно сейчас, когда близко Вернон. И мальчишка, которого он украл. Она вспомнила Ланду, мать бедного пацана. Веселая, здоровая женщина за несколько дней осунулась и похудела. А когда стало ясно, что никто не пойдет выручать ее ребенка, ушла сама. Через неделю ее тело нашли возле одной из ловушек долины: Ланда всегда была домашним человеком, она не знала, как избегать опасных мест в лесу. Тяжелое ржавое копье упало на нее сверху, пробив голову. Женщина не успела ничего почувствовать – иногда долина бывает милосердной.
Глава 8. Вторая часовняБрусника оставляла во рту кисловатый привкус. Ральф сплюнул – за всю свою жизнь он не ел столько ягод, как сейчас. Голода они не утоляли, скорее, наоборот, но приносили хоть какое-то разнообразие в меню из черствого хлеба и твердых, как камень, вяленых рыбок. Изгнанники нашли парочку подосиновиков, но их можно будет приготовить только вечером, на привале.
– Проклятый лес…
– Что, высокородный, по пирожным соскучился?
Кронт хрипло засмеялся, но Ральф даже не обернулся к нему. Постоянный холод, усталость, монотонная ходьба притупили его чувства. Иногда ему казалось, что все происходит с кем-то другим, а он, Ральф Коэн, младший сын имперского барона и наследник всего состояния, бесстрастно наблюдает со стороны, как в театре.
Промозглый ветер нес влажную хмарь – полудождь, полутуман. И как не прячься, как не закутывайся в плащ, все равно липкий холод пронизывает насквозь. Ральф уже не вспоминал тепло родного дома, на размышления просто не хватало сил. Он шел, не задумываясь, куда и зачем. Домашние, замок Коэн, даже Форпост, казалось, остались в другой жизни. А здесь были только двое – он и дорога.
Он бездумно отмеривал шаги, глядя больше в землю, чем по сторонам. На зеленом мху ярко краснела брусника, выделялись темно-коричневые шляпки грибов. Иногда Ральф поднимал глаза: не мелькает ли за деревьями светлый конь. Но всадник больше не показывался. Следы подков на тракте то исчезали, то вновь появлялись – видимо, наемник Вернона все еще ехал впереди них.
Погруженные в невеселые мысли, изгнанники чуть было не прошли мимо второй часовни. Маленькая, засыпанная хвоей и осиновыми листьями, она скрывалась за кустами можжевельника. Ее стены, изначально белые, приобрели рыжеватый оттенок.
Часовня сохранилась лучше, чем первая. Ни крыша, ни стены не обвалились, только потрескались от времени, да позаросли мхом.
– Ох, наконец-то никакая пакость не льется сверху! – сказал Кронт, заходя внутрь.
– Мы должны остаться здесь на ночь. Надоело спать под дождем, – Ральф положил у стены свой мешок.
– Угу… Слушаюсь, ваше превосходительство! – насмешливо пробормотал Кронт, но спорить не стал.
Они разожгли костер на пороге – чтобы дым не шел в часовню. Сырые дрова разгорались тяжело, норовя потухнуть. Ральф и Кронт по очереди высекали искры из огнива на можжевеловые щепки, раздували маленькое трепещущее пламя. Уже скоро от нанизанных на веточки грибов запахло жареным. Пока они возились с ужином, наступил вечер. Ветер скрипел ветвями, по лесу шуршал дождь, но под крышей было сухо и уютно. Отблески огня играли на белом мраморе статуй, обступивших алтарь.
Ральф завернулся в одеяло, прислонился спиной к стене. Ноги гудели от усталости, болели натертые лямками мешка плечи.
Через полуприкрытые веки он смотрел на статуи, которые, казалось, оживали рядом с пламенем. Три мужчины и три женщины. Ральф узнал святого воина Измаила с длинным мечом в руке и огромным луком за спиной. Хотя в клане Коэн не поклонялись Всеединому, картина с ликом святого висела на почетном месте – говорили, он защищает и вдохновляет всех, занимающихся ратным делом, вне зависимости от вероисповедания. Скульптор изобразил святого Измаила несколько иным, нежели предписывал канон. В нем не было той величественной отрешенности, что помнилась Ральфу по картине. Это был просто воин – сильный, с настороженным взглядом хищника.
Кого изображали остальные статуи, Ральф не знал. Они тоже казались более человечными, чем это пристало святым, но не восхищаться мастерством скульптора было невозможно. Мощные мужские фигуры, грациозные женские. Отблески пламени и резкие тени придавали еще больше выразительности мраморным изваяниям.
Когда Ральф заснул, ему привиделось, что каменные святые изгибаются в диком варварском танце, а всадник в рогатом шлеме скачет по кругу, и оглушительно грохочут подковы его коня.
Наутро зарядил проливной дождь. Кронт сунул нос за порог, полюбовался на стену воды и сказал, что никуда в такую погоду не пойдет. Ральф и Велена тоже не слишком рвались в путь. Они доели остатки грибов, втащили внутрь мокрые дрова и оставили их у костра – пусть хоть немного подсохнут. К счастью, небольшой карниз укрывал огонь от дождя.
Впервые за несколько дней изгнанникам было нечего делать. Они послонялись по часовне, разглядывая скульптуры, мозаику и фрески. Немного почистили мох, который скрывал барельефы, выбросили куски обвалившейся штукатурки.
Ральф пытался побриться у костра, используя широкий клинок меча вместо зеркала. Велена следила за огнем. Белесый утренний свет озарял мрачные усталые лица – после дня ходьбы под дождем даже аристократ выглядел, как заморенный оборванец.
– У, проклятье… порезался… – выдохнул Ральф, резко отдергивая нож от щеки.
Кронт с усмешкой посмотрел на лицо попутчика – к расквашенным губам добавилась парочка новых царапин, из которых еще текла кровь.
– Мне нравятся люди, которые даже в походе пытаются выглядеть красивыми. Еще б на горле тебе красненького – для полной гармонии…
– Заткнись! – рявкнул Ральф.
Кронт лишь покачал головой:
– Вот вам и высшее общество…
Дождь понемногу просачивался в часовню. Начало капать через трещину в потолке, скоро на разбитом мозаичном полу образовалась лужа. Велена уныло смотрела на воду, поджимая ноги. Девушка получше закуталась в старое шерстяное одеяло. Костер больше дымил, чем согревал. «Уж быстрей бы мы до Вернона дошли», – подумала Велена. «У них там, небось, хорошо: большая палатка, теплая одежда, на огне жарится мясо… и бедняга Лорн где-то там».
Велена закрыла глаза. Не думать о Верноне. Не думать о дожде. Надо представить себе что-нибудь приятное. Родной дом, жарко играет пламя в очаге, Мирта спит, положив голову на лапы. Пирог с олениной на столе…
– Ах, ублюдок! – зло выругался Кронт.
Велена заставила себя подняться – изгнанники стояли на пороге, всматриваясь в дождь. Под серыми струями гарцевал давешний всадник. Черный плащ облепил чуть сутулую фигуру, по серым бокам лошади стекала вода, окрашиваясь красным у шпор. Человек заставил коня встать на дыбы.
– Что он делает? – прошептал Ральф.
– Эй, ты! Иди к огню! – крикнул Кронт. – Ты из верноновских?
Всадник промолчал. Его конь развернулся, встряхивая мокрой гривой.
– Негодяй, он опять уезжает! – Кронт хотел кинуться к всаднику, но тот исчез, будто растворился в воздухе.
– Странный тип, – хмуро сказала Велена, одергивая наброшенное на плечи одеяло.
– Угу… – согласился Кронт. – Вернон сам бешеный псих и в команду себе таких набрал. Понять не могу, какого демона этот ездит под ливнем. И зачем перед нами показывается. Ничего, в следующий раз он кое-что от меня получит!
– Думаешь убить его? – Ральф недоверчиво нахмурился. – Он хорошо вооружен.
– Ну, мы тоже не безоружны. И нас двое.
– Не слишком честно.
Кронт засмеялся.
– Какой ты щепетильный! Ладно, чтоб не мучиться угрызениями совести, можешь посчитать и его лошадь. Отличный боевой конь, кстати. Расколет копытом череп, как скорлупку…
К вечеру дождь стих. Небо было по-прежнему затянуто черно-лиловыми тучами, что предвещало лишь короткую передышку. Изгнанники обрадовались и этому. Они вышли на тракт – размять ночи и поискать еще грибов на ужин.
Велена поначалу останавливалась за каждой ягодкой брусники, а потом наткнулась на поляну красноголовиков и забыла обо всем. Крепкие толстые ножки, яркие, маслянисто блестящие шляпки, густой приятный запах. Она переходила от одного гриба к другому, аккуратно вырывала их и складывала в мешок. Капюшон падал на глаза, не позволяя нормально оглядеться, девушка отбросила его назад и замерла. Велену охватило странное неприятное чувство, будто кто-то пристально смотрит ей в спину. Она стояла, не в силах обернуться, уверяя себя, что это всего лишь глупое воображение.
Шорох сзади. Или не шорох… Проклиная себя за трусость, Велена посмотрела назад.
Бледный, цвета тумана, конь стоял совсем рядом. Его хозяин спешился, бросив поводья на седло. Мокрый шлем тускло блестел, под распахнутым плащом виднелась черненая кольчуга. Взгляд Велены остановился на серебряной поясной пряжке в виде черепа. Всадник то ли засмеялся, то ли фыркнул и снял шлем. Бледное, заросшее щетиной лицо, длинные грязноватые волосы неопределенного оттенка. Тонкий белый шрам через всю щеку.
Велена шагнула назад.
– Вы… из отряда Вернона? – ее голос срывался.
– Х-х-ха…
Девушка вздрогнула. Любые проклятия и угрозы были бы не так страшны, как этот жуткий смех-хрип.
– Мы хотим к нему присоединиться, – продолжила Велена.
Тонкие губы наемника раздвинулись в улыбке.
«Да скажи, наконец, что-нибудь»! – Велена разозлилась на него, на себя, гнев почти заглушил страх. И тут наемник прыгнул, сбивая ее с ног.
Девушка глухо вскрикнула. Острый сучок больно впился в спину, мокрый мох хлюпнул под навалившейся тяжестью. Наемник придавил девушку к земле. Она задыхалась от запаха мокрой стали, заплесневелой кожи, конского пота. Попыталась оттолкнуть мужчину, но лишь исцарапала руки о кольчугу. Наемник Вернона слегка ударил ее кулаком по голове – чтоб успокоилась. Стряхнул черные замшевые перчатки, стал развязывать узлы на плаще Велены. Девушка металась, он ударил еще раз и впился губами в ее губы. «Я сейчас задохнусь», – отрешенно подумала Велена.
Она не могла видеть, что сзади подкрадываются двое ее спутников. Они осторожно ступали по мху, стараясь не издавать ни звука. Ральф молча показал Кронту на свой меч, но тот покачал головой. Некоторое время задумчиво смотрел на наемника и Велену, а потом жестоко улыбнулся. Достал нож. Покосился на коня – не выдаст ли тот их ржанием. Быстро шагнул к лежавшему на Велене наемнику, оттянул за волосы его голову назад и полоснул ножом по горлу.
Велена наконец смогла вдохнуть, но тут же захлебнулась густой вязкой кровью, что текла на нее из широкой раны. Девушка отчаянно закашлялась, уперлась локтями в землю, пытаясь выползти из-под наемника. А он лежал, вздрагивая, пальцы выдирали мох.
– Да когда ж ты сдохнешь, падаль! – Кронт пинком откинул его в сторону.
Наемник медленно поднялся на четвереньки. Потом, опираясь о ствол сосны, встал. Темно-красная кровь залила кольчугу. Качаясь, наемник сделал несколько шагов. Сложил губы, будто пытаясь свистнуть, но из перерезанного горла вырвалось лишь сиплое шипение. Конь неторопливо подошел к хозяину.
Наемник Вернона с трудом вставил ногу в стремя, перегнулся, усаживаясь в седло. Наконец, сел, склонился к конской холке. Кровь текла по светлой гриве. Конь двинулся – сначала шагом, потом легкой рысью.
Ральф, опомнившись от изумления, кинулся наперерез, успел полоснуть наемника по бедру, но тут конь заржал, прянул в сторону и поскакал галопом прочь.
От кашля уже болело горло, но Велена никак не могла остановиться. Ей казалось, что легкие заполнены чужой кровью. Все произошло слишком быстро, и раньше она просто не успела как следует испугаться. А теперь ее трясло от липкого ужаса. Она не помнила, как ее отвели назад в часовню, как укутали всеми одеялами и заставили выпить воды из фляжки. Она, давясь и всхлипывая, глотала ледяную жидкость. Но даже это не помогло отделаться от ощущения, что она вся пропиталась кровью наемника.
– Велена? Ты меня слышишь? – спокойно и размеренно спросил Ральф.
– Да.
Она охрипла от кашля и собственный голос показался чужим.
– Все хорошо?
Велена чуть истерически улыбнулась:
– Могло бы быть и лучше.
– Ничего. Не думаю, что он сюда сунется, – сказал Кронт.
– Он из этих тварей долины? Его нельзя убить? – быстро спросил Ральф.
– Да. Да, – отозвалась Велена.
Кронт подкинул в костер ветку, сел на корточки, грея руки над огнем.
– Я готов был поклясться, что он из верноновских. И сейчас тоже так думаю. Просто ему не повезло. Что-то случилось и он стал… таким…
– Призраком? – Ральф подумал о завывающих, гремящих ржавыми цепями духах и чуть не рассмеялся от нелепости собственного вопроса.
– Ну, я бы не сказал, – Кронт посмотрел на Велену.
– Он не призрак, – сказала девушка. – Призраков не существует. Он тварь. Нас пугали такими в детстве. Они бродят по долине, вечно голодные и их нельзя убить…
– Не похоже, что он был голоден, – заметил Кронт. – Наверное, вам просто рассказывали дурацкие сказки.
Велена пожала плечами. Она, наконец, успокоилась, дрожь ушла. Заметив, что ей лучше, изгнанники стали готовить ужин. Велена заставила себя поесть, а потом свернулась калачиком в углу, сжимая в руке опал Тарры.
Снова пошел дождь, едва ли не сильнее, чем прежде. Начало заливать костер, зашипели угли. Небольшое помещение наполнилось дымом, который нехотя выходил через высокие узкие окна, дверь и трещины в стенах и потолке. Огонь потух – у изгнанников оставалась лишь небольшая вязанка сухого хвороста, которую они хотели использовать утром и предусмотрительно спрятали под крышу.
– Высокородный, ты ведь постоишь на часах? – произнес Кронт сквозь сон.
– Хорошо. Но на следующую ночь дежурить будешь ты!
Кронт ничего не ответил, плотнее закутываясь в одеяло.
Ральф сначала сидел, но потом замерз и стал расхаживать по темной часовне. Снаружи шуршал дождь, стонали деревья, бродили по чащобе звери. С потолка капала вода, громко, надоедливо.
Ральф наощупь нашел святого Измаила, прикоснулся к его мечу. Кого защитишь ты, мраморный воин? Будешь стоять, одинокий, холодный, пока время не источит камень. А ведь кто-то старался, работал над каждой складочкой мантии. Ральф на секунду закрыл глаза и представил, как архитектор Фенгар следит за установкой статуй. Наверное, немолодой суровый человек, большие руки в шрамах. Покрикивает на работников, то и дело норовит сам за трос взяться. Потом отойдет чуть подальше, окинет взглядом свое творение и улыбнется, не найдя изъяна. А в голове уже новый замысел. Бедняга Фенгар, не помогли его часовни изгнать тварей. Стоят пустые, никому не нужные, как скорлупа из которой уже вылупились птенцы.
Ральф потер переносицу – не время для пустых мечтаний. Вот так задумаешься и, сам того не заметив, заснешь. А твари где-то неподалеку. Прячутся в чащобе, ждут удобного момента…
Глава 9. Чары отчаянияИзгнанники уныло тащились по тракту. Серый конь тенью следовал за ними, не отставая ни на шаг.
Холодный ветер раскачивал сосны, гнал рябь по воде. Изгнанники кутались в плащи, но он все равно пробирал до самых косточек. Им не удалось согреться, даже когда остановились на обед и разожгли костер.
– Вертится, как муха над дерьмом, – мрачно сказал Кронт, глядя на скакуна.
– Ему хорошо, он мертвый, не мерзнет, небось, – Велена, мелко дрожа, отхлебывала холодную воду из фляжки.
– Главное, мы от всадника отделались. С конякой уж как-нибудь справимся.
Почти сразу после обеда, они наткнулись на третью часовню. Она стояла чуть подальше от реки, на небольшом холмике в лесу. Крыша провалилась, и к небу вздымались белые колонны, будто клыки неведомого зверя. Статуя какого-то святого лежала у подножия холма лицом вниз, среди складок мраморной мантии зеленел мох.
Когда изгнанники подошли ближе, стало ясно, что часовня разрушена не ветрами и дождем, а руками людей. Куски мрамора и штукатурки были разбросаны по всему холму, на колоннах кто-то вырезал жуткие рожи.
– Гляди-ка, Архет! – Кронт с ухмылкой рассматривал изображение получеловека-полутигра.
– Что же, думаешь, тут сектанты с юга побывали? – удивился Ральф.
– Нет, не похоже. Взгляни, тут и северные демоны есть.
– А, да. Все, кто против доктрин Света…
– А нам-то какая разница? И богам, и демонам плевать на нас. Нужно выбираться отсюда…
Кронт пнул на прощанье осколок мрамора, тот врезался в кучу досок и камней посреди часовни. Часть мусора с шорохом упала вниз, обнажив черный зев дыры.
– Что за?…
Ральф осторожно подошел к отверстию. Оттуда пахло затхлым воздухом, тленом и плесенью. Кронт стал расчищать завал.
– Может, не стоит? Вдруг там еще одна ловушка?
– Какой ты мнительный, высокородный! Всюду опасности мерещатся. Удивляюсь, как ты набрался храбрости выйти из дома!
– И ты меня еще будешь укорять! Висельник проклятый!
Переругиваясь, они убрали в сторону весь мусор. Дыра вела в темный подвал, глубиной в полтора человеческих роста. Ральф зажег сосновую ветку и посветил вниз. Углы комнаты терялись во тьме, но ему удалось рассмотреть узкий проход в северной стене.
– Похоже на склеп. В старом Неметовском монастыре был такой. Люк в полу замаскирован под круглую мозаику, открываешь, спускаешь лестницу – и ходишь по комнаткам с мощами.
– Взглянем?
Не ожидая ответа попутчиков, Кронт спрыгнул вниз, на кучу мусора.
– Эй, скиньте мне что-нибудь посветить…
Сосновая ветка горела быстро, поэтому он торопливо кинулся к проходу. Ральф и Велена напряженно ждали наверху.
Кронт вернулся нескоро.
– Похоже, нам повезло, – сказал он. – Ход длинный, полагаю, до следующей часовни. Не знаю, зачем это понадобилось строителям, но нам пригодится.
– Ты в своем уме? – возмутился Ральф. – Зачем нам лезть в эту вонючую дыру?
– От серого коняки уйдем. Не нравится мне, что он так к нам прицепился. Где это видано, чтобы конь так себя вел, – резонно возразил Кронт.
Ральф спрыгнул к Кронту.
– Может здесь еще худшие чудовища водятся, – сказал он, осматриваясь. – Давай разведаем сначала, Велена, ты жди наверху…
– Конь! – перевал его отчаянный крик девушки. – Конь!
С воплем она свалилась вниз, Ральф попытался подхватить ее и сам упал. Его меч со звоном откатился в сторону.
Было слышно, как цокают копыта по камням наверху.
Кронт неслышно пошел к ходу. Ральф помог Велене встать, поднял меч. Сейчас и думать было нечего, чтобы вылезать наверх, когда по руинам рыщет странное существо. Ральф с досадой вернул меч в ножны.
– Он словно из тумана возник, – дрожа, пролепетала Велена. – И холодом от него веет. Я наверх не полезу…
– Тихо, тихо, – Кронт успокаивающе потрепал девушку по плечу. – Пройдем тут, под землей, и он отстанет.
– Они будут нас ждать на выходе, – угрюмо проворчал Ральф.
– Ерунда.
Кронт рылся в своем мешке, пока не нащупал сальную свечку.
– Я так и знал, что нам свеча понадобится.
Узенький язычок пламени осветил неровные каменные стены в пятнах голубоватой плесени.
– Ну что, в путь? – нарочито бодро сказал наемник.
Через каждые пять шагов встречались ниши – некоторые пустые, другие с останками. Кто-то аккуратно разобрал скелеты: черепа высились горкой, как кочаны капусты на базаре, берцовые и лучевые кости были сложены наподобие поленницы дров.
– Склеп. Я же говорил… – сказал Ральф.
– Какая тебе разница?
Кронт шел впереди, освещая дорогу. Трепещущие тени ползли по стенам и сливались в густой мрак позади изгнанников. Желтые старые кости в нишах попадались все реже. Кое-где сквозь каменную кладку пробились узловатые корни, на полу росли серо-розовые грибы.
Ход поворачивал несколько раз, порой приходилось спускаться и подниматься по ступенькам. Изгнанники скоро потеряли чувство направления и надеялись, что все-таки идут на север. Свеча догорела до половины, когда они вышли в небольшую круглую комнату. Вдоль стен там стояли запыленные шкафы, в углу валялись обломки стола, а в центре, на веревке, привязанной к крюку для лампы, висел мертвец.
Плоть повешенного ссохлась и туго обтянула скелет. На плечах и животе темнели клочья полуистлевшей ткани. Кронт поднял свечу повыше, слегка прикоснулся к мертвецу. Гнилая веревка тут же оборвалась, и труп рухнул под ноги изгнанникам.
– Ты еще у него в карманах поройся, – мрачно предложил Ральф. – Любитель мертвечинки…
– А ты прав, – ухмыльнулся Кронт, склоняясь над трупом и осторожно обшаривая его одежду. – В дохлом виде люди часто симпатичнее, чем в живом. Мертвецы, по крайней мере, не занудствуют…
– Да-да, я уже понял. Для тебя лучшая компания – парочка вонючих трупов.
– Ага. Особенно приятны трупы аристократов, они воняют розами и сандалом! – Кронт рванул карман на ошметках суртука и торжествующе показал Ральфу добытые золотые монеты.
Осматрел он и шкафы. Дверцы отчаянно скрипели, когдаих открывали, но на полках обнаружились лишь залежи пыли.
– Нет здесь никаких кладов, – сказал Ральф. – Пойдем.
– Угу… Только свечка-то догорает. Придется идти в темноте, потом зажгу – осмотримся.
Они все вышли в северный коридор. Кронт плюнул на пальцы и сжал фитилек: крохотное пламя зашипело и погасло.
Ральф шел, слегка касаясь стены. Темнота давила, будто он навсегда ослеп, зато обострился слух и чувствительность кожи. Ральф слышал шаги и дыхание своих попутчиков, потрескивание и шорохи неведомых существ. Его пальцы болезненно остро ощущали каждую трещинку в стенах, стыки между камнями и мохнатую склизкую плесень.
Изгнанники потеряли чувство времени: иногда казалось, что они блуждают в темноте уже несколько дней, иногда – несколько часов.
В конце концов, они снова вышли в комнату. Кронт зажег огарок свечки. Тусклый огонек заставил изгнанников зажмуриться, а когда глаза привыкли к свету, все увидели, что выхода из комнаты нет. Они подошли к концу пути.
В комнатенке не было мебели, но не было и отверстия наверх.
– Ну вот, – злорадно произнес Ральф, сбрашивая мешок на землю и усаживаясь на него.
– Наверное, люк закрыт, – сказал Кронт.
Он осветил огарком потолок, но увидел лишь несколько трещин.
– Дерьмо!
– Сейчас нам придется идти назад в полной темноте, – сказал Ральф. – И все благодаря тебе.
– Ах, простите, что не послушал вашу светлость!
Кронт с досадой швырнул огарок в угол, тот зашипел, соприкоснувшись с землей, и погас.
Наверху послышалось ржание коня. Хруп, хруп – под копытами крошилась мозаика.
– Проклятье! – выругался Кронт.
Наверху грохотнуло.
– В проход, – закричала Велена. – В проход!
Ральф кинулся туда, где, как он помнил, находился проход, но ошибся. Он лихорадочно ощупывал стену и не находил выхода. С потолка начали сыпаться камни.
Сероватый осенний свет яростно ворвался через образовавшуюся дыру. Ральф беспомощно заморгал. Сквозь застлавшие глаза слезы, он видел проход, но было уже поздно. Вниз с оглушительным грохотом свалился взмыленный конь. По ногам скакуна текла кровь, он испуганно встал на дыбы.
Ральф метнулся в сторону, копыто едва не размозжило ему голову. Кронт хладнокровно вскочил на круп коня, ухватился за край дыры.
Ральф уворачивался от пытающегося укусить скакуна. Его обдавало волнами горячего конского дыхания, а темные глаза животного казались совсем бешеными. Сверху падали куски мрамора – один из них вскользь задел лоб. Ральф почувствовал, что теряет сознание. Он безотчетно ухватился за пустое седло.
Конь тряхнул головой и прыгнул вверх. Оглушенному Ральфу показалось, что они, должно быть, взлетают, но они всего лишь выбрались на поверхность из подвала часовни. Серый взбрыкнул, и Ральф упал на землю, как мешок. Конь, бешено раздувая ноздри, повернулся к Кронту. Тот залез на крышу часовни и спокойно ждал с мечом наизготовку.
– Эй! Эй!
Голос Велены из-под земли вывел Ральфа из ступора. Голова кружилась, но он кое-как подполз к краю ямы, протянул руку. Девушка подпрыгнула, схватилась, и он, скрежеща зубами от усилия, вытащил ее.
– Ральф, ты в порядке?
Он молча кивнул, хотя готов был поклясться, что череп разбит на мелкие осколки.
Конь гарцевал у часовни, ожидая, когда Кронт спрыгнет. Он зло косился на Ральфа и Велену, но явно решил сначала разделаться с Кронтом.
– Эй, ты! – громко крикнула Велена.
Конь взглянул на нее – и в этот момент Кронт спрыгнул. Меч вонзился в грудь коня. Серый захрипел и повалился на землю.
– Беги-беги-беги! – прокричала Велена.
Девушка кинулась прочь, таща за руку Ральфа.
Они неслись через лес, не разбирая дороги, хотя все-таки старались придерживаться северного направления. Останавливаться и смотреть, что делает странный конь, было некогда. Но злобное ржание говорило о том, что отделаться от скакуна будет посложнее, чем от всадника.
Изгнанники перешли на шаг только в дремучем ельнике. Деревья тут росли вплотную друг к другу, переплетались ветвями. Сухие острые сучья, казалось, так и норовили ткнуть в глаз.
Когда впереди мелькнул просвет, изгнанники повеселели, собрали последние силы. К их разочарованию, оказалось, что это всего лишь полянка посреди темного елового леса. Черный вереск подбирался к белому стволу засохшего дуба. С дерева сошла кора, обнажив светлую древесину, мертвые ветви колыхались на ветру, постукивая друг о друга.
Изгнанники сели у дерева: все вдруг почувствовали, что смертельно устали.
– Что это с тобой, высокородный? Вся рожа в крови… – сказал Кронт.
– Конь… – пробормотал Ральф.
В голове понемногу начинало проясняться, хотя он нащупал немаленькую шишку на лбу.
– Надо костер развести, пожрать, – сонно произнес Кронт, но не двинулся с места.
Ральф лег, опершись спиной о ствол. Ему не хотелось ни есть, ни спать. Он слушал, как стучат ветки, отполированные дождями и ветром, белые, будто кости. "Куда-то идти, зачем? Все равно помрем здесь. Чуть раньше, чуть позже… ". Он закрыл глаза. «Надоело, Хватит с меня. Я устал. Ничего больше не хочу».
От этого ему стало немного лучше. Ральф вообразил, как лежит тут, под мертвым деревом, и дыхание его понемногу слабеет, пока не прерывается навсегда. И он лежит, холодный, безмятежный.
«Хочу умереть… Чего хорошего я сделал в этой жизни? Ничего. Я самовлюбленный трус. Я эгоист, но даже себе ничего хорошего не сделал. Лучше б я не рождался. Тогда и у брата не было бы проблем. Он ведь достоин всего, а я – я ничтожество. И должен получить его наследство! Как глупо… Проклятье, если я умру здесь, они не найдут мой труп, и Трувору ничего не достанется. Я и в смерти ничего хорошего сделать не могу… Что смотрит этот проклятый Кронт? Мерзкий бандит… Как я ненавижу его! Как я ненавижу весь мир! Как я ненавижу себя»!
– Да пропади все пропадом!
– Собрался умирать, высокородный? – Кронт почему-то был странно бледен, а в руке сжимал моток веревки.
– Только после тебя, ублюдок, – прошипел Ральф.
«После тебя, мразь. Что ты медлишь, на веревку пялишься? Вяжи петлю и отправляйся к своему Архету! Он-то тебя накормит кровью! Вяжи петлю, висельник»!
Ральфа трясло – не от холода, от злости.
«А я, я ведь дерьмо, негодяй похуже тебя. Я буду смотреть и смеяться, глядя, как ты вертишься на веревке. Говорят, повешенные иногда испытывают оргазм… от всей своей проклятой души желаю тебе этого! Ну, давай же! Давай! Я хочу видеть, как ты умираешь»!
Велена обреченно смотрела на дерево. «Тихая, пустая, бессмысленная жизнь. Зачем?» Девушка достала небольшой нож. Провела им по запястью. На коже осталась белая полоска – Велена недостаточно сильно прижала лезвие. «Какая я дура. Ничего не могу сделать, как полагается. Всю жизнь была дурой и умереть нормально не сумею. Втюрилась по уши в бандита – а ему-то плевать на меня. Всем на меня плевать. Хотя, дома, небось, волнуются. Они меня любят, а я принесла им боль, только боль. Лучше б и не рождалась на свет белый». Закусив губу, девушка с силой чиркнула ножом по руке. Из раны потекла кровь. «Как мало… Наверное, не задела вену. Дура. Надо еще раз».
Ральф равнодушно взглянул на девушку и отвернулся. «Она режет вены. А проклятый Кронт все стоит, на веревку лыбится. Ах, урод! Я не умру… я не умру… пока не увижу твой гниющий труп»!
Кронт гладил веревку. Его глаза заволоклись дымкой, будто он грезил наяву. «Вот моя невеста. Вот мое будущее. Вот вся моя жизнь. Я убивал тех, кого ненавижу, я убивал тех, кого люблю. Я не убивал только себя. Хотя давно решил это сделать. Что толку гнить заживо, как те старики… Я должен умереть в расцвете сил… И если никто из моих врагов не сделает этого, придется самому». Его пальцы завязали скользящую петлю. «Я буду висеть посреди дикого леса, и ветер будет раскачивать мой труп. Я должен умереть, рано или поздно. А сегодня такой хороший денек для смерти. И дождя нет».
Ральф с ненавистью смотрел на Кронта. Его глаза сверкали, лицо раскраснелось, на лбу выступила испарина. Он лихорадочно повторял про себя «умри, падаль, умри». Кронт со странной мечтательностью смотрел на узел. Ральф нервно сглотнул, схватился потной ладонью за рукоять меча. «Ну, вперед, привяжи веревку к мерзкому дереву и сунь свою проклятую шею в петлю! Давай, давай»!
– Да умри же ты, наконец! – не выдержал Ральф.
Он выхватил меч и кинулся к Кронту. Тот мгновенно бросил веревку, отскочил в сторону.
– Ах ты ублюдок, – Кронт достал свой меч.
Ральф ударил – яростно, бездумно. Сталь звякнула о сталь, контратака Кронта чуть не заставила выпустить оружие. Он шагнул назад, наткнулся на Велену и упал.
– Проклятый аристократишка!
Кронт занес меч.
Велена пыталась встать. Она тянула к небу окровавленные пальцы, будто пытаясь ухватиться за край свинцово-серых облаков. Меч Кронта резко опустился вниз, вонзился в землю между Веленой и увернувшимся Ральфом. Клинок задел девушку, она почувствовала, как предплечье обожгло болью, и завизжала. Ей уже не хотелось умирать. Ей хотелось рвать на куски податливую плоть, чтобы насытить внезапно проснувшуюся ненависть.
Ральф откатился по земле. Удушливая пелена отчаяния будто спала, и он с изумлением и ужасом смотрел по сторонам. Злость осталась – это была привычная, послушная злость. Его злость, которую он держал в прочной клетке.
