Текст книги "Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов"
Автор книги: Аркадий Беляков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Как и предсказала метеослужба, через пару сотен километров дождь постепенно прекратился. Облака редели, и вскоре взгляду открылся беспредельный голубой купол. Погода установилась чрезвычайно редкая для этих мест, о какой летчики говорят: миллион на миллион – миллион километров чистого неба на миллион километров видимости во все стороны, куда ни посмотришь.
В половине четвертого дня, когда самолет шел над Баренцевым морем, Леваневский заметил на левом крыле небольшую струйку масла, вытекающую из мотора. В кабине появился легкий запах гари. Экипаж насторожился. Однако, оценив утечку, Байдуков и Левченко доложили командиру, что бортовых запасов масла вполне хватит до Канады, где при плохом исходе можно будет посадить самолет на подходящую площадку. Основная задача перелета – преодолеть Северный Ледовитый океан через Северный полюс – будет выполнена. Однако Леваневский докладывает на командный пункт об утечке масла и разворачивает самолет на обратный курс.
Позже выяснилось, что маслосистема мотора была полностью исправна, но техники, готовя машину к уникальному перелету, залили масло в бак «от души» – по заглушку. Разогревшись, масло, естественно, расширилось, и излишки его начало выбрасывать через дренажную трубку. Таким образом, утечка должна была вскоре прекратиться, что, кстати, и случилось при подлете к аэродрому в Кречевицах (между Ленинградом и Москвой), куда было приказано лететь на посадку. Однако, когда это произошло, экипаж уже сливал из баков горючее, готовясь к посадке. Слив горючего в полете, мягко выражаясь, операция далеко не безопасная. Стоило открыть сливные горловины, как кабина наполнилась резким запахом бензина. Вдыхание паров бензина было не самой большой неприятностью для экипажа. Байдуков, который в тот момент пилотировал машину, вспоминал позднее: В этих условиях огромные светло-фиолетовые ленты пламени выхлопных газов мотора, которые днем простым глазом мы не видим, теперь, с наступлением темноты, казались созданными для казни экипажа. Я вел насыщенный парами бензина самолет над макушками леса и думал: «Уж лучше было рискнуть перелететь полюс!»
Самолет приземлился. И тут случилась новая беда. Уже после выключения мотора Левченко случайно выстрелил осветительной ракетой. Пропитанная бензином обшивка крыла мгновенно вспыхнула. Пожар удалось потушить, но самолет являл собой печальное зрелище.
Доклад Леваневского Сталину о том, что на одномоторном самолете лететь через полюс нельзя, не имел под собой никаких оснований, что, однако, не помешало ему сыграть отрицательную роль в судьбе не только самолета, но и его конструктора.
«Мудрый вождь» сделал Леваневскому далеко не мудрое предложение: поехать в Америку и приобрести там самолет.
«Необходимо выяснить, можно ли у них купить самолет для задуманного перелета через Северный полюс», – размышлял вслух «отец советской авиации».
Очевидно, он полагал, что за океаном есть самолеты, пригодные для такого перелета, а вот с летчиками у империалистов плохо. Байдуков, который хорошо понимал, что самолета, подобного АНТ-25, не имеет ни одна страна мира, попросил Сталина не командировать его в Америку и занялся восстановлением загнанного в дальний угол ангара, опаленного и ставшего опальным самолета.
Леваневский, а затем и Левченко отбыли в заокеанское турне. Как уже знает читатель, лето 1936 и 1937 годов ознаменовалось тремя великолепными дальними перелетами АНТ-25, которые совершили экипажи Чкалова и Громова. Можно сказать, не боясь быть уличенным в предвзятости, что весь мир рукоплескал искусству не только летчиков, но и создателей самолета.
Не обнаруживший за океаном подходящего для поставленной цели самолета, Леваневский все же купил машину фирмы «Валти» и вернулся на родину на неплохом, но вполне рядовом морском самолете (кстати, тоже одномоторном).
Весной 1935 года была закончена постройка спроектированного в конструкторском бюро В. Ф. Болховитинова тяжелого четырехмоторного самолета-гиганта, получившего позже наименование СССР Н-209. К летным испытаниям машины приступили летчики Я. Н. Моисеев и Н. Г. Кастанаев. Случилось так, что буквально после первого испытательного полета Моисеев заболел, и в пилотское кресло вместо него сел старейший русский авиатор, летавший еще в первую мировую и гражданскую войны, А. К. Туманский.
Самолет плохо проходил испытания. По впечатлениям Туманского, машина не обладала необходимой продольной и поперечной устойчивостью, была очень тяжела в управлении. Тяжела до такой степени, что главный механик летно-испытательного аэродрома Н. Н. Годовиков был вынужден установить на самолет специальную систему, уменьшающую нагрузку на штурвал. Не исключено, что Н-209 после нескольких полетов был бы снят с испытаний для доработки, если бы не Кастанаев. Говоря об этом человеке, будет уместно заметить, что он обладал огромной физической силой. Туманский, вспоминая о нем, приводил такой, например, факт. У крыльца дома Кастанаева лежал с незапамятных времен огромный валун, мешавший подъезжать к крыльцу дома на автомобиле. Туманский как-то посоветовал Кастанаеву пригласить пяток рабочих, чтобы они убрали глыбу. «Зачем?» – удивился тот. Поднял камень и отнес его за угол дома.
Огромная сила Кастанаева помогала ему справляться с тяжелым управлением нового самолета. Туманский вспоминал, что Кастанаев закрывал глаза на недостатки Н-209. После нескольких совместных полетов мнения летчиков о машине резко разошлись. Туманский не мог понять, почему напарник старается не замечать дефектов конструкции, мирится с ними.
Причина такого поведения опытного летчика вскоре стала ясна всем: Кастанаев предложил Леваневскому возглавить экипаж Н-209 для перелета из Москвы через Северный полюс в Америку. Леваневский с готовностью согласился, но дальше этого дело не пошло. Леваневский не выразил даже желания вылететь самостоятельно на новой для него машине, полностью надеясь на Кастанаева. Пока шли отладочные полеты, Леваневский всю весну и начало лета 1937 года облетывал на Черном море американские морские самолеты, закупленные советским правительством за океаном, хотя заняться этим могли десятки и сотни других летчиков. Даже вернувшись с юга, Леваневский, по воспоминаниям летчиков и инженеров опытного аэродрома, на удивление редко приезжал на аэродром, держал себя отчужденно до заносчивости, чисто человеческих контактов с членами своего будущего экипажа не искал. Не проявлял он никакого интереса ни к новой машине, ни к тренировкам. Туманского, например, очень удивил тот факт, что ни Леваневский, ни Кастанаев перед труднейшим полетом совершенно не упражнялись в «слепом» самолетовождении.
Приближался июль 1937 года. На 28 июля был назначен контрольно-тренировочный полет по маршруту Москва – Мелитополь – Москва. Машину поднял в небо и фактически провел весь полет Кастанаев. У Леваневского были все основания доверять ему: на Н-209 Кастанаев совершил уже более ста полетов, налетав свыше 50 тысяч километров.
Двенадцатого августа в начале седьмого вечера – именно на это время был назначен вылет Н-209 – на командирское сидение вновь сел Кастанаев, и опять он поднял тяжело нагруженного гиганта в небо. Машина, готовая к взлету, весила 35 тонн – цифра по тем временам более чем впечатляющая.
Первые часы полета протекали вполне благополучно. Более скоростной, чем АНТ-25, четырехмоторный Н-209 в середине следующего дня, в 13 часов 40 минут, прошел Северный полюс, о чем экипаж информировал штаб перелета радиограммой. А уже через час, в 14 часов 32 минуты, пришло первое тревожное сообщение. Экипаж доложил об отказе правого крайнего мотора. Это происшествие хотя и не вызывало радости, но и не внушало тревоги. Почти за сутки полета самолет выработал много горючего, был уже значительно легче и вполне мог лететь на трех моторах. Около 16 часов якутская радиостанция приняла еще одну не вполне разборчивую радиограмму, из которой все же можно было понять, что экипаж практически не слышит «земли». Около 18 часов радиостанция мыса Шмидта на волне Н-209 более или менее разборчиво приняла слово «ждите», судя по всему переданное с борта самолета. Это была последняя весточка, и вот уже много лет остается без ответа вопрос, что же случилось с Н-209 и его экипажем.
Версий обстоятельств гибели достаточно много. Наиболее близкими к истине, скорее всего, следует считать две. Первая: самолет был разбит при посадке и похоронил под обломками экипаж или тут же после посадки затонул. Вторая: беспорядочное падение или срыв в штопор обледеневшего самолета. Г. Ф. Байдуков выдвинул и третью гипотезу: интенсивное образование льда привело к сильным вибрациям, в результате которых самолет разрушился в воздухе.
Один из участников поиска Н-209, Герой Советского Союза А. Н. Грацианский пишет в своей книге «Уроки Севера» следующее: Наиболее вероятный район посадки или падения самолета Леваневского – участок океана между полюсом и восьмидесятым градусом северной широты в американском секторе Арктики. Но там в это время скопились многолетние торосистые льды, посадка на которые не сулила ничего доброго. В этот район добрался лишь один участник поисковых полетов – американский летчик Уилкинс на самолете «Консолидейтед», который обладал в те времена наибольшей дальностью полета. Но он не смог осмотреть эту территорию из-за крайне неблагоприятных условий погоды. Густая облачность не позволяла ему опускаться ниже двух с половиной тысяч метров.
Интересна гипотеза ветерана полярной авиации Н. Кекушева, который вместе с журналистом П. Новокшеновым высказал догадку, что Н-209 приземлился на большой айсберг. Постоянно дрейфующий айсберг вскоре оказался далеко от места катастрофы. Самолет замело снегом. Снег спрессовался, превратился в лед. Постепенно, год от года, под давлением собственного веса и в связи с большей, чем у окружающего льда, теплоемкостью самолет (или его обломки) погружался в толщу льда. Там он и поныне, если в конце концов не прошел айсберг насквозь.
Часть из тех, кто исследовал обстоятельства и возможные районы гибели Н-209, полагают, что обледеневший самолет, терявший высоту, с одним неработающим мотором, был, без сомнения, развернут экипажем на южный курс, чтобы в случае вынужденной посадки оказаться на материке. Сторонники этой гипотезы уже много лет организуют экспедиции к побережью Северного Ледовитого океана. Читатели журналов «Техника молодежи» и «Вокруг света», газет «Известия» и «Советская Россия», конечно же, следят за ходом этих экспедиций. Имеет ли право на существование гипотеза, принятая энтузиастами поисков, сказать трудно. Так или иначе, очерчены три возможных зоны поиска: якутская (район горного озера Себян-Кюэль), чукотская и аляскинская. Пожалуй, наиболее жизнеспособна аляскинская версия. Она базируется на рассказах эскимосов из поселка Оликток, утверждающих, что они видели между островами Спай и Тэтис (группа островов Джонса) 15 августа 1937 года (непонятно, почему 15, а не 13 августа), как большой предмет дважды коснулся поверхности воды и в третий раз упал в лагуну. Между упомянутыми островами расстояние в 5 миль. Глубина лагуны 5-7 метров) Сторонники аляскинской версии считают, что самолет или его обломки покрыты двух– трехметровым слоем песка и ила. Описываемое место находится в американском секторе Арктики. Туда уже неоднократно направлялись экспедиции, организованные на личные средства бывшим американским летчиком Вальтером Курильчиком под эгидой журнала «Нейшнл джиогрэфик». Принять участие в экспедиции приглашался и советский сторонник аляскинской версии – Ю. Сальников.
На наш взгляд, наиболее близка к истине следующая версия. Самолет закончил свой полет над океаном. В момент отказа мотора машина, по докладу экипажа, шла на высоте 4600 метров в сплошной облачности. Очевидно, начавшееся обледенение усложнило и без того тяжелое управление самолетом, и даже силач Кастанаев, уставший за сутки пилотирования трудной машины, не справился с самолетом, и Н-209 погиб. Как это случилось – при постепенном снижении (на это указывает постепенное, с 14 часов 32 минут до 18 часов, ухудшение связи между «землей» и экипажем) или же при переходе машины в беспорядочное падение или штопор, – сказать трудно. Так или иначе, экипаж Н. Г. Кастанаева, в котором С. А. Леваневский практически выступал в роли пассажира, разделил судьбу многих исследователей Арктики, чьи последние минуты навсегда останутся тайной для людей.
В августе 1937 года поиски исчезнувшего Н-209 были организованы оперативно и довольно большими силами. Ледокол «Красин», несколько самолетов с лучшими полярными летчиками (как советскими, так и американскими) продолжали искать спустя месяцы после исчезновения Н-209, когда экипаж, даже если он чудом уцелел при катастрофе, уже не нуждался в помощи. Отчаявшись найти летчиков, искали место гибели самолета.
В мае 1938 года решением правительства поиски были прекращены. Люди и техника поисковых экспедиций начали возвращаться к местам своего постоянного базирования. Возвращалась в Москву с острова Рудольфа и группа летчиков звена Чухновского – Бабушкин, Мошковский и Фарих на тяжелых самолетах. Самолет Н-212, пилотируемый Мошковским, потерпел катастрофу. На борту этой машины находился в качестве пассажира раненый М. С. Бабушкин (за несколько дней до вылета в Москву Бабушкин попал в аварию, у него была раздроблена стопа и сильно повреждено плечо). Плохая погода задержала Н-212 в Архангельске. Бабушкину предлагали выехать в Москву поездом. Он отказался наотрез. 18 мая погода несколько улучшилась, и Н-212 вырулил на взлетную полосу. Сразу же после отрыва от земли загорелся один из моторов. Машина упала в Двину, предварительно ударившись о землю. Самолет тут же затонул. Бабушкин был выброшен из разламывающегося самолета и извлечен из воды подоспевшими к месту аварии рыбаками. Он был без сознания. Думая, что летчик утонул, рыбаки применили испытанный способ возвращения к жизни захлебнувшегося человека: они стали подбрасывать тело на брезенте – попавшая в легкие вода при этом выливается. В данном случае этого делать было нельзя: Бабушкин потерял сознание не от того, что захлебнулся, – при ударе самолета о землю у него сломалось ребро, и осколок разорвал легкое. Поэтому рыбаки невольно ускорили его смерть. Так не стало ветерана Севера, выдающегося полярного летчика, пролетавшего в Арктике 23 года, Михаила Сергеевича Бабушкина. При катастрофе Н-212 погибли также И. И. Жутовский, врач Е. М. Россельс и механик К. А. Турский.
...Леваневский погиб, не достигнув цели. Его называли в нашей среде неудачником, и он это знал. Сигизмунд был действительно «невезучим», – эти слова принадлежат В. П. Чкалову. Нам не хотелось бы соглашаться с Валерием Павловичем: Леваневскому, наоборот, всю жизнь везло, кроме, пожалуй, последнего полета.
К его летной судьбе, скорее, можно применить слова великого труженика Арктики Амундсена: Победа ожидает того, у кого все в порядке, – люди называют это счастьем. Поражение обеспечено тому, кто забыл вовремя установить нужные правила поведения, – люди называют это несчастьем.
Рассказывая о Кастанаеве, Годовикове и Галковском – членах экипажа Н-209, – хорошо их знавший по многолетней совместной работе на опытном аэродроме А. К. Туманский говорил: До сих пор я с болью вспоминаю это трагическое путешествие, вспоминаю единственно из желания способствовать укреплению в нашей жизни таких норм поведения, при которых известность и слава венчают усилия людей, действительно верных долгу и воодушевленных идеей, а не охотников за фартом, не тех, кто жаждет достичь успеха, не задумываясь о средствах. Древние были мудры, говоря, что честолюбие – вечный враг справедливости.
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ОСТРОВ
Этот рассказ мы посвятим памяти одной из самых выдающихся летчиц – американки Амелии Эрхард.
Амелия родилась в 1898 году в США, в штате Канзас, в семье юриста. Девушка довольно рано начала работать: закончив медицинскую школу при Колумбийском университете, она стала медсестрой в военном госпитале и ухаживала за ранеными, поступающими на лечение с полей первой мировой войны. Наверное, благодаря живому уму и энергичному характеру из Амелии вышел бы хороший врач, но, посетив авиационную выставку в Калифорнии, девятнадцатилетняя Амелия «заболела» мечтой о небе. С этих пор забыто все мешающее одной цели – научиться летать. Интересен такой факт: в 1918 году, когда в Америке было не так уж много высококвалифицированных летчиков-инструкторов, Амелия училась искусству полета у женщины, Нетты Скок.
Ученица оказалась весьма способной и толковой. Уже через год, в 1919 году, она стала обладательницей диплома пилота. Летчики, которым пришлось работать рядом и вместе с ней, наблюдать ее полеты, в один голос утверждали, что Амелия прекрасно чувствовала самолет, обладала блестящей техникой пилотирования и огромным желанием летать.
Эрхард основала Общество женщин-пилотов Америки. Члены этого общества долго и успешно обслуживали авиалинию Вашингтон – Нью-Йорк. Молодая летчица стала обладательницей нескольких женских рекордов, дважды пересекала по воздуху североамериканский континент, от океана до океана. Однако заметной фигурой в авиационном мире Америки, а затем и Европы, Амелия стала в 1928 году.
Семнадцатого июня 1928 года Эрхард в качестве командира экипажа, в который кроме нее вошли двое мужчин – второй пилот Штульц, бортмеханик Гордон (на борту также был пассажир – Элсворт), за сутки выполнила перелет через Атлантический океан, стартовав с Ньюфаундленда и завершив полет в Уэльсе. Этот первый в мире перелет через Атлантический океан, выполненный женщиной (правда, пока в составе экипажа), стал для Амелии своеобразной тренировкой. 21 мая 1932 года в возрасте тридцати четырех лет она пересекает (опять-таки первой среди женщин) Атлантический океан в одиночку. Поднявшись с Ньюфаундленда, ее «Локхид Вега» с мотором «Уосп» в 420 лошадиных сил сел в девяти километрах от Лондондерри. Посадка эта была вынужденной: из бака подтекало горючее. Конечной целью полета Эрхард был Париж. И хотя до Франции летчица не добралась, главная задача – перелет Атлантики в одиночку – была ею выполнена.
Прошло около трех лет, и смелая женщина покоряет второй океан – Тихий. 11 января 1935 года все тот же «Локхид Вега» постройки 1931 года, только с новым мотором уже в 500 лошадиных сил, ушел в небо с аэродрома в Гонолулу, на Гавайских островах, и взял курс на Окленд, в Калифорнии. Впереди у летчицы было 3860 километров полета над океаном, где не встретишь и небольшого островка.
Амелия была не первой на этом маршруте. Десяти американским летчикам-мужчинам он стоил жизни, и только австралийцу Кингсфорду Смиту в ноябре 1933 года сопутствовала удача. Эрхард, таким образом, стала вторым человеком, перелетевшим с Гавайских островов в Калифорнию, и первой выполнившей этот маршрут женщиной.
Отметим, что перелету предшествовала основательная подготовка. Самолет был оборудован радиостанцией, позволявшей летчице не чувствовать себя одинокой над безбрежным простором все 18 часов 16 минут пути, пока впереди по курсу она не увидела землю. Эрхард переговаривалась с «землей» и слушала передачи широковещательных радиостанций. На борту самолета была резиновая лодка, которую в случае вынужденной посадки можно было быстро наполнить углекислым газом. Амелия летела в надувном спасательном жилете. В водонепроницаемой части самолета был уложен запас продуктов. К счастью, летчице не пришлось воспользоваться ни лодкой, ни жилетом, чему немало способствовала хорошая погода на маршруте.
Успешно осилив два океана, Эрхард стала готовиться к кругосветному путешествию в небе. Прежде чем вспомнить об этом интересном и трагическом перелете, сообщим читателю, что формально первой выполнила кругосветный перелет в конце 1930 – начале 1931 года английская летчица Брус. Почему «формально», судите сами.
За сложнейший, по существу уникальный, перелет взялась женщина, в общем-то еще не умевшая летать. Она впервые села в кабину самолета всего за семь недель до старта в кругосветный полет. Ее самостоятельный налет насчитывал всего пять часов.
И все же 25 сентября «Блекборн Блюбед» с мотором «Джипси 2» в 120 лошадиных сил, пилотируемый Брус, стартовал с Хенстонского аэродрома. Первый этап пути пролегал от столицы Великобритании до столицы Японии. Как и следовало ожидать, уже в Иране при посадке Брус сломала самолет, что надолго задержало ее дальнейшее продвижение. Вновь оказавшись в воздухе, летчица заблудилась. Однако счастье ей не изменяло: самолет Брус нашли и выручили из трудного положения, в которое она попала при вынужденной посадке.
В Токио «Голубая птица» Брус прилетела через 61 день после старта. Здесь летчица поступает несколько неожиданно, но мудро: она покупает два билета – для себя и самолета – и на пароходе вполне благополучно, с комфортом прибывает в Сиэтл. Отсюда начинается второй этап ее воздушного путешествия: вдоль западного побережья США, затем вдоль южной границы штатов. Наконец Брус приземлилась в Нью-Йорке.
Атлантический океан, так же как и Тихий, был «покорен» летчицей в уютной каюте океанского лайнера. И хотя пароход, совершающий путешествие из Америки в Европу, заходил в порты Англии, Брус высадилась на берег только во Франции. Она твердо решила вернуться на родину воздушным путем. Перелет Париж – Лондон не потребовал много времени и труда, и Брус 20 февраля 1931 года завершила свое увлекательное и все же трудное путешествие. Интересной особенностью этого перелета было то, что летчица взяла с собой диктофон и записывала день за днем все свои впечатления.
Ну а теперь вернемся к первому настоящему облету Земли женщиной. Для этой цели Эрхард выбрала цельнометаллический самолет «Локхид Электра» с двумя моторами «Уосп» по 550 лошадиных сил каждый. Экипаж Эрхард – на сей раз она полетела не одна – состоял кроме нее еще из двух летчиков. Эрхард подняла свою машину в кругосветный перелет из Окленда (в Калифорнии) 18 марта 1937 года. Первый пункт на маршруте – Гавайские острова. Через 15 часов 52 минуты машина благополучно села в Гонолулу. Следующую посадку летчица решила сделать на небольшом островке Хауленд, расположенном у самого экватора в 2460 километрах от Гонолулу. 20 марта при разбеге во время взлета тяжело нагруженная «Электра» скапотировала, из-за того что у правого колеса машины лопнула камера. Экипаж отделался легким испугом, а самолет пришлось возвращать в США для полного ремонта.
Неудача не остановила Эрхард. Единственное, что изменилось в ее планах, – это направление полета: теперь она решает лететь вокруг Земли в восточном направлении, а не в западном. Новый маршрут проходил через Пуэрто-Рико, Голландскую Гвиану, порт Наталь, Сенегал, Египет, Индию, Сиам, Австралию (п. Дарвин), Новую Гвинею, о. Хауленд и завершался в США. В этот второй раз вместе с Эрхард полетел штурман Нунеп. Экипаж стартовал 1 июня 1937 года на сухопутном двухмоторном самолете «Локхид 12 А» из Майами, штат Флорида. Сделав посадки в Пуэрто-Рико и в порте Наталь, «Локхид» Эрхард успешно пересек океан и следовал, почти не отклоняясь от принятого маршрута, до Новой Гвинеи. Перелет подходил к концу. До завершения путешествия экипажу осталось преодолеть два последних этапа. Первый – до острова Хауленд в южной части Тихого океана, что составляло около 4000 километров, второй – до США, до места старта, до победы. Однако остров Хауленд оказался для летчицы камнем преткновения, роковой чертой в ее кругосветных маршрутах: ей не удалось, как вы помните, долететь до него при первой попытке, не посчастливилось и во второй раз, когда она почти уже облетела всю Землю и осталось приложить последние усилия.
Самолет Эрхард покинул Новую Гвинею 2 июля, но к злополучному Хауленду так и не прилетел. С борта самолета пришла радиограмма о том, что горючего осталось на полчаса полета. После этой радиограммы на волне бортового передатчика были приняты какие-то слабые сигналы, но их достоверность весьма сомнительна. Есть сведения, что был принят сигнал о якобы медленном погружении севшего в океан самолета. В печать просочилась версия о том, что экипаж имел секретное задание вести воздушную разведку некоторых островков на этом участке перелета, где располагались японские военные объекты, и что над одним из островков японцы попросту сбили зенитным огнем «Локхид» Эрхард. Летчики были взяты в плен, а вскоре умерщвлены. Один из «свидетелей» утверждал, что он лично видел двух мужчин (Эрхард в летном обмундировании он вполне мог принять за мужчину), которых японцы вели на расстрел.
Другая версия гибели экипажа перекладывает всю вину на плечи штурмана, который не сумел передать в эфир координаты терпящего бедствие самолета. Именно этот факт и послужил одним из наиболее веских доказательств для тех, кто утверждал, что самолет отклонился от заданного курса не случайно, а с определенной целью и экипаж был лишен права открытым текстом сообщить о своем истинном местоположении.
Какая из этих версий соответствует истине и исчерпываются ли ими возможности объяснить тайну гибели летчиков, сказать трудно. Не вызывает сомнения лишь один факт: летчики были переутомлены более чем месячным перелетом и оставшиеся два очень трудных этапа пути оказались им не под силу.
Напомним такой факт: двое молодых и сильных мужчин-пилотов, Брок и Шли, при попытке в августе – сентябре 1927 года облететь Землю также «выбыли из игры» на последнем этапе. Им оставалось пересечь Тихий океан. Даже их фантастическая выносливость (16 суток подряд они были в воздухе, иногда до 23 часов, пролетая по 1500-2000 километров) имела, видимо, свои пределы. Смертельно усталый экипаж не нашел в себе сил преодолеть океан и прибыл в Америку пароходом. Безусловно, к такой же степени усталости были близки и Эрхард с Нунепом.
Многодневные поиски потерпевшего аварию самолета велись очень крупными силами: воды океана вблизи острова Хауленд две с лишним недели бороздили линейный корабль «Колорадо», авианосец «Легсингтон» и десяток других, более мелких военных кораблей. Более ста самолетов вели поиски практически все светлое время суток. По сообщениям прессы, было скрупулезно обследовано более 250 тысяч квадратных километров. И все безрезультатно. 17 июля решением правительства США поиски пропавшего экипажа и самолета были прекращены.
