Текст книги "Пандемия (СИ)"
Автор книги: Аристарх Нилин
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Павел подумал, и неожиданно открыв папку, которую все это время держал в руке и достал файл.
– Вот, возьмите.
– Что это?
– Это дневник Логачева. Я нашел его на базе, а капитан Волин сделал копию и отдал мне. Поскольку все вещдоки, как я понимаю, пропали, этот дневник поможет понять психологию этого человека. Пусть им займутся психоаналитики, или кто-то из ваших специалистов, лишь бы понять, что на уме у этого человека и что он может предпринять в данной ситуации. Возможно, это поможет поймать его быстрее, – и он протянул ксерокопию дневника Рыбину.
– Спасибо. Сейчас нужна каждая мелочь, а это действительно важная вещь для понимания того, как он может повести себя в сложившейся ситуации.
Ольга Николаевна пришла в себя, и видимо переварив полученную информацию, решительно произнесла:
– Времени действительно мало, надо работать, и чем быстрее, тем лучше. Как говорится, на пришельцев надейся, а сам не плошай.
Глава 11
Аркадий проснулся и одним глазом посмотрел на часы. Было начало первого. Время близилось к обеду, но есть совсем не хотелось. Только пить. Он оделся и, войдя на кухню, включил чайник, затем телевизор. По всем каналам шли непрерывно либо новости, либо передачи публицистического характера.
– Все, социализм снова вернулся на телевидение. Еще не хватает запустить балет «Лебединое озеро» и будет полный улет. А еще кричали и критиковали, какое, дескать, херовое телевидение было при Брежневе.
Он заварил чай, намазал на кусок хлеба плавленый сыр и переключил канал, где шло обсуждение вопроса, касаемо возможных последствий, в случае, если террористы попытаются повторить вирусную атаку. Долговязый мужчина, слегка заикаясь, стращал всех, что эпидемия опасна не столько тем, что она вызовет многочисленные случаи заболеваний, но и приведет к большому количеству смертельных случаев, а это в свою очередь, может привести к возникновению новых, еще более опасных очагов заболеваний, включая холеру и другие, связанные с наличием большого количества умерших. Кроме того, есть вероятность приостановки работы многих предприятий, что негативно скажется на функционировании всех служб, и как следствие, вызовет хаос в регионе, а затем повсеместно. Короче апокалипсис неминуем.
В ответ на его доводы, другой, столь же рьяно доказывал, что ничего опасного Земле не грозит. Эпидемия, какая бы она ни была, не вызовет тех последствий, которые принесла с собой «испанка» в 18–19 годах прошлого столетия. Так как в тот период еще не было препаратов, которые могли бы эффективно бороться против гриппа.
Остальные выступали и поддерживали то одного, то другого оппонента, приводя аргументированные доказательства своей правоты. Самое смешное, по мнению Аркадия, было то, что оппоненты то и дело вспоминали различные вирусные заболевания и последствия, которые они могут иметь в случае, если заражение примет форму эпидемии. При этом каждый раз, они уверяли, что в любом случае, остановить распространение болезни можно достаточно быстро и эффективно.
Аркадий зевнул и выключил телевизор.
– Уроды и козлы, – произнес он, – вам бы в жопу всунуть одну из капсул и посмотреть, как вы при этом себя будете чувствовать и сможете ли говорить на эту тему.
Он прошел в прихожую, расстегнул молнию на внутреннем кармане куртки и достал из него контейнер. Вернулся на кухню и осторожно открыл его. Ампулы лежали на специальной подложке, вставленные в резиновые манжеты… Всего можно было расположить пять штук. Он достал одну из ампул и посмотрел на свет. Внутри находился специальный раствор, в котором был растворен вирус. Благодаря этому раствору, он поддерживал его живучесть в течение длительного времени.
– Сколько можно запросить за одну такую ампулу? Сто миллионов? Мало, миллиард баксов. Вот это реальная цена, раз использовали ядерный заряд. Да, жить все хотят, поэтому и рванули, не боясь, что все завопят, ах как негуманно, как жестоко, и так далее, – он положил ампулу на место, и закрыл крышку, – Только никто не даст мне этих денег, ни цента, ни копейки.
В этот момент раздался звонок в дверь. Аркадий вздрогнул, словно от удара электрическим током. Осторожно подошел к двери и посмотрел в глазок. В тамбуре стоял милиционер, держа в руках не то книгу, не то журнал.
– Черт, какого х. я ему надо? Может промолчать и не открывать дверь? А вдруг еще припрется и уже со сворой легавых? Нет, пожалуй, надо узнать, что ему надо.
– Кого вам? – крикнул он через дверь, прикидываясь подвыпившим.
– Я ваш участковый, Силаев Василий Олегович, проверка жильцов, проживающих в квартире.
– Сейчас открою, только халат надену, – Аркадий кинулся в ванну, нацепил Галин халат, потом открыл шкафчик и, вытащив из пакета клок ваты, сунул его в рот, словно у него флюс. Вернувшись, открыл дверь и выглянул в коридор. Участковый стоял в это время и звонил в соседнюю квартиру.
– По какому вопросу? – произнес Аркадий, держась рукой за щеку, показывая всем своим видом, что у него болит зуб.
– Извините, Галина Ивановна Морозова здесь проживает?
– Здесь, а где же еще. Только сейчас она на работе.
Он сделал отметку в журнале и, посмотрев на Аркадия, произнес:
– Простите, а вы ей кем приходитесь?
– Гражданским мужем.
– Фамилию не назовете, если не возражаете?
– Отчего не назвать, раз надо, значит надо. Клепиков Андрон Михайлович, – произнес Аркадий первое, что пришло ему в голову.
– Редкое имя.
– Может быть. Кончаловского знаете?
– Обязательно.
– Тоже Андроном зовут.
– Да действительно. Так вы, стало быть, с гражданкой Морозовой здесь проживаете?
– Стало быть, – раздраженно произнес Аркадий.
– Давно?
– Что давно?
– Давно, говорю, проживаете?
– Три года.
– Вот как, что-то я вас не припомню на своем участке.
– Понятное дело, я по командировкам непрерывно мотаюсь. В этот раз, к примеру, только вчера приехал, а через неделю опять улетаю, да вот как назло продуло, кажись флюс. И как назло водка кончилась, продезинфицировать нечем.
– Плохо, такое дело надо фурациллином полоскать, а не водкой.
– Может быть. Пойду в магазин, заодно фурамициклин куплю, – коверкая слово, произнес Аркадий.
– Я прошу прощения, но для порядка, паспорт ваш можно посмотреть?
– Нет проблем. Только вы меня того, извиняйте, зуб болит, и к тому же я не одет, зайдите в квартиру, а то глядишь, помимо зуба, еще чего прихвачу, – и Аркадий демонстративно открыл дверь, приглашая милиционера зайти в квартиру.
Тот остался стоять на лестничной клетке, а Аркадий пошел в комнату, якобы за паспортом. Увидев в щель наполовину открытой двери в ванную комнату, что участковый все еще стоит на лестничной клетке, он крикнул:
– Иду, где вы там?
Участковый сделал шаг в квартиру и в тот момент, когда тот обернулся, чтобы прикрыть дверь, Аркадий нанес ему удар по голове, куском трубы, которая неизвестно зачем лежала под раковиной в ванной комнате. Кровь залила лицо милиционера, и он чуть было не упал на пол, но Аркадий успел подхватить его и осторожно положить. Вслед за этим он тут же закрыл дверь ногой и некоторое время смотрел в глазок, не появится ли кто на лестничной клетке.
– Так, только этого мне не хватало, произнес он и наклонился над участковым, проверяя пульс. Он был без сознания, но жив. Стараясь не особо шуметь, Аркадий дотащил его до кровати и положил рядом с Галей. Используя специальные медицинские навыки, без особых усилий умертвил милиционера. Сел на кровать и провел рукой по лицу.
– Проклятье, сколько я еще буду убивать, сколько? Я скоро чокнусь от всего этого. Да пошли они все…
* * *
Павел, вместе со всеми прошел в лабораторию. Он впервые в жизни оказался в подобного рода месте и ему было интересно рассматривать совершенно непонятные для него приборы. На столах стояли штативы, в которых были укреплены колбы, множество подставок, с воткнутыми в них трубочками и пробирками. Из всего, что стояло на столах, знакомым показался микроскоп, да и то по внешнему виду, а все остальное было совершенно непонятного назначения. Ему стало неловко за свою некомпетентность в данной области и он почувствовал себя явно лишним, поэтому спросил:
– Извините, я, по всей видимости, вам не особо нужен?
– Нет, дорогой мой, – удерживая его за халат, который ему выдали, пока они шли в лабораторию, произнес Камшицкий, – вы-то как раз нам понадобитесь как никто другой.
– Я!?
– Вы-вы, а кто же еще. Придется терпеть, но что поделать, вы, да Ольга Николаевна, живые носители антител вируса гриппа. Правда, это надо еще проверить. Нам, к сожалению пока доподлинно неизвестно, каким образом инопланетные врачи производят лечение вирусных инфекций подобного рода, так что придется вам стать, так сказать, подопытным «кроликом». Вы уж великодушно извините за столь образное сравнение, но как, говорится, из песни слов не выкинешь.
– Да, я понимаю, просто, – испуганно произнес Павел.
– Профессор, вы уж так сильно не пугайте лейтенанта, а то он и впрямь подумает, что вы его кинете на алтарь науки и под конец заспиртуете в баночке с надписью: «Герой России, отдавший свою жизнь во имя борьбы с инфекцией гриппа».
Все рассмеялись, правда Павлу, если честно, было не до смеха, и видя это, профессор произнес:
– Не волнуйтесь, все будет нормально, но анализы придется делать достаточно часто, так что придется вам какое-то время с нами поработать.
– Я понимаю, – уныло произнес Павел.
– Вот и отлично.
В этот момент к ним подошла одна из сотрудниц и обратилась к профессору:
– Гурий Яковлевич, вот данные, которые вы просили. Это по последней серии тестовых испытаний.
– Каков результат?
– Все тоже. Ничего утешительного. Те образцы, что мы имеем и на которых провели испытания, в корне отличаются от штаммов, которые поразили людей. По сути, мы стреляем из пушки по воробьям, вместо того, чтобы действительно исследовать вирус. Блокировать механизм воспроизведения вируса в организме, и одновременно стимулируя выработку интерферона в организме больного, не имея представления о самом вирусе крайне сложно, точнее невозможно. Необходимо иметь штамм, иначе мы просто топчемся на месте, надеясь, что сыворотка будет эффективна на мутированный вирус, но это все из области предположений.
– Я с вами полностью согласен, но пока у нас нет его, мы должны хотя бы представить себе механизм воздействия вируса Н5N1 в том виде, каком он существует сейчас, так как я уверен, что его искусственная мутация не должна быть случайной. Вполне вероятно, что существовала определенная логическая последовательность рассуждений, которые привели Леонида Сергеевича к его созданию.
– Простите, а вы знали Новикова? – удивленно спросил Павел.
– Конечно. Это мой ученик. Талантливый человек. Я кстати был на его защите кандидатской. Он готовился к защите докторской, но потом неожиданно отложил. У него вдруг начался бурный роман, затем рождение дочери. Но насколько я знаю, он собирался на будущий год защищаться. И потом, он как раз специализировался на этой теме. Межвидовая трансмиссия вирусов гриппа. Очень интересная работа.
– Талант, а как распорядился им, – с болью в словах произнесла Савельева.
– Что поделаешь, гений и коварство, извечный вопрос бытия.
– Простите, не понимаю этого.
– Э, голубушка, тут и понимать ничего не надо. Каждый сам принимает решения, оказавшись в таком положении, и степень гениальности тут ни причем.
– Очень даже причем, профессор. Даже более чем, причем. Чем выше потенциал человека в его интеллектуальном развитии, чем больше он представляет опасности для других, благодаря своим возможностям, как ученого, тем выше должна быть степень его ответственности. А то, что получается. Гению все дозволено и поэтому мы прощаем его именно в силу гениальности? Не согласна, решительно не согласна.
– В целом я с вами полностью солидарен, но гениальность, даже просто, одаренность человека, отнюдь не означает, что его чисто человеческие черты столь же высоки, как и научные или художественные задатки. Он может быть еще более тщеславен, завистлив, корыстолюбив, алчен, обидчив, эгоистичен и прочее, прочее, нежели чем простой человек, стоящий у станка или прилавка. Почему нужно наделять его какими-то другими особенностями, если он талант? Отнюдь. Вполне возможно, что природа наоборот, наделив его одними задатками, обделила другими, наделив чертами, которые, при определенных условиях, сделают его подлецом и негодяем.
– А мне кажется, что в любых условиях, надо просто оставаться человеком, и помнить одну простую истину, что зло, в какой бы форме оно не выражалось, в конечном итоге не имеет оправдания. Тогда на вопрос, который ставит тебе жизнь, можно ответить да или нет, и не мучится в поисках оправдания принятого решения.
– Знаете, вам бы проповедником быть, а не экспертом в области вирусных заболеваний.
– Возможно, я подумаю над вашим предложением, только, если вы в курсе, среди проповедников, слишком мало женщин.
– Что вы говорите?
– Представьте себе. А знаете, почему? Потому что мужчины боятся, что мы, женщины гораздо умнее мужчин, поэтому они вряд ли уступят нам свою прерогативу в данном вопросе, – она улыбнулась, словно подводя черту над затянувшейся беседой.
* * *
Аркадий лежал на кровати и размышлял, что делать. Мысли расплывались, и он понятия не имел, что делать в сложившейся ситуации, хотя прекрасно понимал, что петля на его шее, медленно, но затягивается. Рядом на полу лежало два трупа, которые его явно не волновали. Его интересовал вопрос, как быть дальше? Оставаться в квартире после убийства участкового, было небезопасно. Максимум сутки и выяснится, что тот пропал и тогда вся милиция начнет поиски и мгновенно обнаружит его. Да и Галину могут хватяться, хотя вряд ли. Словно читая его мысли, раздался телефонный звонок.
– Черт, кого еще нелегкая несет? – подумал он и поднял трубку.
– Алло, эта квартира Галины Ивановны?
– Да.
– Простите, её с работы беспокоят. С ней что-то случилось, что она не вышла сегодня?
– Угадали. Она сломала ногу, – он хотел сказать шею, но в последней момент передумал, – Сейчас она в больнице. Как только разрешат я её заберу из больницы и тогда она вам перезвонить.
– Надо же какое несчастье. Извините, передайте ей привет, пожалуйста, и пожелания поправляться.
– Спасибо, обязательно передам. А от кого?
– Это Антонина, её сменщица. Она знает.
– Хорошо, обязательно передам, сегодня же. Поеду навещать и передам, чтобы она вам перезвонила.
– Ага, ну все, до свидания.
– Всего доброго, – он положил трубку и добавил, – усего доброго, блин, колхоз какой-то. Всех вас пришить надо, как клопов. Как вы все мне надоели, все до единого. Распылить этот вирус и все вы сдохнете. Вместе со мной, только я сначала пущу себе пулю в лоб, чтобы не мучиться, а вы все будете кровью харкать перед смертью и ползать, как те в контейнере. Жаль, что я не увижу всего этого. А может, увижу? Увижу, обязательно увижу. С того света, точно, прямо из ада, в подзорную трубу посмотрю, как прямиком ко мне будете прибывать таким потоком, что в аду всем места не хватит, и тогда глядишь и мне найдется работа котлы подставлять и наполнять их телами и в топку дрова подбрасывать, – он дико засмеялся, не в силах успокоиться. Достал из кобуры, лежащего на полу милиционера пистолет и проверил, есть ли в нем патроны. Оказалось, что есть. Достал коробку с ампулами, открыл и зло посмотрел на них.
– Вот вы все где, у меня в руках, весь мир, все человечество, которое мнит из себя, черт знает что, а на самом деле букашки. Достаточно одного моего движения и всем вам конец. Я Бог этого мира, я Антихрист, спустившийся с небес, я посланец ада! – и он снова дико засмеялся, понимая, что сходит с ума, и ничего не может с этим поделать.
Он пролежал так около часа, потом поднялся и неожиданно понял, что все это время держал во рту этот дурацкий кусок ваты. Выплюнул его и пошел в ванную умыться. Посмотрел на себя в зеркало. На него смотрело угрюмое лицо, с потухшим взором, и черными кругами под глазами.
– Что Аркаша, приплыли? Куда дальше, в петлю или может идти спасать человечество? Надеешься, что дадут Героя России, выдадут пособие и отправят на Канары? Вряд ли. Пустят пулю в лоб, чтобы не мучился и в крематорий, чтобы никаких следов и воспоминаний не осталось.
Он зачерпнул ладонями воды и умылся. Потом сел на край ванны и неожиданно тихо заплакал, как в детстве, когда однажды разбил себе колено и мать намазала ему рану йодом. Было больно и обидно. Больно от йода, а обидно от слов, которые она ему сказала: – Мозги надо иметь, когда что-то делаешь, дурья твоя голова.
Вот и сейчас, он вспомнил слова, которые она ему тогда сказала, и подумал:
– Как она была права. Мозги иметь. Он старался взять от жизни все, заработать любыми путями деньги, которые как казалось, вот-вот окажутся у него в руках, а блеск золота, словно мираж, ускользал из его рук. Мозги надо иметь. Ведь они есть у него, умного и талантливого хирурга Логачева, по крайней мере, были. Так почему же все сложилось так, а не как он мечтал? Почему он остался у разбитого корыта и теперь не знает, как быть и что делать.
Снова раздался звонок телефона.
– Черт с ним не подойду. Меня нет. Я умер. И вместе со мной все. Слышите, все умрут. Если вы хотите моей смерти, значит и вы достойны её. Еще посмотрим, кто из нас умнее. Хотите найти меня? Не выйдет. Я докажу всем, что у меня есть мозги, что я смогу отомстить вам. Вы еще пожалеете, что недооценили меня и загнали, как волка, как таракана в угол. Я умею не только рычать, но и мстить…
Аркадий вышел из ванной, вернулся в комнату и стал одеваться. Потом прошел на кухню и, взяв лист бумаги, стал размышлять над тем, как ему поступить.
– Предположим, что они имеют мое фото. Весьма возможно, стоп, это можно легко проверить.
Он прошел в комнату и, достав у участкового из сумки бумаги, бросил их на кровать. В числе них, была его фотография, сделанная в черно-белом варианте на ксероксе. Похоже, с какого-то документа. Взяв её, он снова сел за стол.
– Так, предположение подтвердилось. Они знают, что я в Москве и ищут меня. Скорее всего знают, что у меня ампулы. Конечно, еще бы они не знали, когда я сам об этом упомянул в дневнике, хотя стоп, про ампулы я ничего не писал, но, скорее всего, они сами пришли к такому выводу, поскольку там достаточно подробно об этом сказано. Впрочем нет, они могут и не знать, если не нашли дневник.
– Хорошо, что я могу в таких условиях предпринять? В десять начнется комендантский час. Если уходить из квартиры, то прямо сейчас, потом будет поздно. Если станет известно про участкового, то у них будет полно времени, чтобы провести зачистку всего микрорайона, и тогда мне точно хана. Найдут, как таракана, куда бы я ни спрятался. А может, просто, раздавить ампулы на улице и дело с концом? Нет, если бы это было бы где-нибудь в Европе, а лучше в Америке. Еще куда ни шло, а тут, как никак Москва. А эти гады, американцы, и спрашивать совета не будут, жахнут мегатонной бомбой и пи-ц. А за кордоном только рады будут, что одним махом решили все свои проблемы, и вирус одолели и с русскими раз и навсегда вопрос закрыли. Нет, сучьи дети, я вам всем покажу, что такое ученые страны Советов, и свихнувшиеся доктора.
Он взял карандаш и посмотрев в окно, неожиданно написал:
– Необходимо попасть в аэропорт, желательно Шереметьево и распылить ампулы так, чтобы хотя бы несколько самолетов успело улететь, вот тогда это будет то, что надо. Конгениальная мысль, как говаривал Остап. Так и поступим. А что для этого надо? Точнее, как попасть в аэропорт, чтобы меня не засекли? Думай Аркаша, думай, мать твою. Вопреки мнению покойной матери шевели мозгами, хотя бы напоследок…
Глава 12
До Земли было несколько сотен километров, и корабль по-прежнему находился на орбите. Команда занималась своими делами, и только Грейнмар сидел в кресле командира и уныло созерцал экран, размышляя над тем, каковы перспективы развития дальнейших событий на Земле. Он снова вывел на экран монитора исторические данные о планете и, прочитав основные вехи развития человечества за последние годы, неожиданно сделал скачок назад, решив посмотреть, как вообще развивалась история этой цивилизации. Читая, он так увлекся, что не заметил, как в отсек вошла Ванкуман.
– Что нового узнал о землянах?
– Да так, весьма своеобразная, но интересная цивилизация. Ты знакома с их историей?
– Не очень.
– Могу рассказать, если есть желание?
– Можно, – ответила она, и удобно расположилась в кресле пилота.
– Поначалу они развивались достаточно прозаично, как и большинство поселений, на планетах искусственного происхождения. Кочевой образ жизни, племена, которые оседали, начинали заниматься животноводством и земледелием. В разных частях планеты развитие шло разными темпами, но в целом одинаково. Начали появляться поселения людей, которые затем стали укрупняться и превращаться в города. И, как естественный шаг в развитии общества разделение людей по труду. Да ты сама наверно об этом знаешь?
– Нет-нет, продолжай. Мне действительно интересно. Я никогда особенно историей не интересовалась. Знакомилась в детстве с историей нашей цивилизации, но не так, чтобы что-то осело в памяти, или потянуло узнать больше на эту тему. Поэтому воспринимаю её, как единую для всех народов.
– Да, нет, история действительно существует у всех народов, и у нас и у землян, но она совершенна различна. Короче, появились люди, разных профессий, в том числе те, которые стали управлять обществом. Поначалу это были выборные должности, а затем это резко изменило их статус. Появились правители. На смену первобытнообщинного строя, пришел рабовладельческий.
– Это как это?
– Так, человек был приравнен к вещи, его можно было продать, обменять. Он принадлежал другому человеку. Именно в этот момент, когда мониторинг Земли был ослаблен, происходили эти процессы. И как раз в этот период зарождаются так называемые легенды, культы, обряды, и как логическое продолжение религии.
– Религии? А что это?
– Весьма интересное мировоззрение, которое существует и по сей день. Основа религии, культ бога, как творца всего сущего на Земле. Что интересно, я бегло прочитал историю землян, но сразу понял, что до определенного момента, религия у всех народов, практически была в определенной мере идентична. Впрочем, это и понятно. Мониторинг планеты тогда сопровождался посадками кораблей на Землю, регулярным взятием проб, биологическими и другими анализами с целью поддержания жизнедеятельности социума, который был в весьма сложных условиях дикой природы, и его приходилось порой защищать на первой стадии развития. Кроме того, на Земле в этот период были дикие племена человекообразных животных, которые, по мнению ученых Земли, якобы являются их предками. Надо сказать, что с точки зрения антропологии, весьма обоснованная гипотеза, хотя понять, как мозг животного стал мыслить, они не могут объяснить. Но считают, что это произошло, так сказать само собой с течением времени. Впрочем, это не столь важно. На Земле во многих вопросах существуют тупиковые учения, которые пока существуют и считаются вполне научными.
– Так вот. Развитие городов и становление новой общественно-экономической формации, привело к созданию фундаментального понятия, государство, что в свою очередь, неизбежно требовало определенных мировоззренческих понятий. Религия как ничто другое, стала тем инструментом, с помощью которого можно было держать огромные массы людей в повиновении и объяснить поступки и деяния руководителей. С течением времени, в среде людей, находящихся на низшей ступени общества, в противовес государственной идеологии, стали возникать новые идеи, которые нашли свое отражение в создании новых религиозных взглядов. Особенно значительный прогресс это нашло приблизительно две тысячи лет назад, когда возникло так называемое христианское учение, которое было названо по имени основоположника учения Христа. Спустя несколько веков, еще одна религия, ислам. Основные идеи всех религий, это идея существования Бога, как творца и вслед за этим целый ряд весьма оригинальных понятий, например, существование рая и ада, бога и дьявола, сил зла и добра и так далее.
– Надо же, как интересно.
– Ты знаешь, мне самому стало интересно, когда познакомился с этим. Надо сказать, что в мифах и легендах, первых религиозных воззрениях, было очень много намеков на посещение Земли нашими специалистами. Имеются и наскальные рисунки и масса других фактов, но постепенно это все отошло и на смену этому, пришли совсем иные воззрения, которые в настоящий момент, играют огромную роль в жизни всего общества землян. Причем, что интересно, чем выше оно развивается по пути прогресса, тем отчетливее прослеживается религиозное влияние на психологическую составляющую человека. Понятие вера, церковь, стало обязательным атрибутом их жизни.
– Но почему, неужели наука не может объяснить весь абсурд данного мировоззрения?
– По-моему, они даже не стремятся к этому, и вот почему. Любое общество должно опираться в своем развитии на определенные мировоззренческие понятия, иными словами, иметь программу своего развития. Если таковой нет, то обществом крайне сложно руководить, продвигать какие-то идеи, управлять и так далее. Религия в этом плане, универсальный инструмент. Она позволяет с одной стороны дать людям определенные жизненные постулаты, которые в принципе верны, пытается объединить людей разного социального уровня и сгладить трудности и конфликты, которые возникают в самом социуме людей.
– Если честно, то мне не очень понятно.
– Я и сам не очень хорошо разобрался во всем этом. Знаю только одно, религия на Земле имеет очень большое значение для значительной части населения.
– Странно.
– Это в твоем понятии странно, ведь ты не землянка.
– Да, но мы в некотором роде являемся их прародителями?
– Это верно. Но каждая цивилизация развивается своим путем, вот почему мы не можем вмешиваться в их развитие начиная с определенного периода времени.
– И как там у них развивалась история?
– Увы, не так как хотелось бы.
– Даже так!
– Да. Войны, войны и еще раз войны.
– И с кем они воюют?
– Как с кем? Сами с собой.
– Ты серьезно?
– Конечно. Тысячи лет люди воюют друг с другом.
– Но почему и зачем?
– Поводы разные, но основной это война за земли других народов, за богатства, за… Короче это все сложно и совершенно бессмысленно для понимания с нашей точки зрения, но на Земле, это вполне объяснимая вещь.
– А что же религия?
– Я не специалист в этом вопросе. Если интересно, загляни сама в их историю, может быть разберешься и поймешь. Одно могу сказать, сегодня религия играет огромную духовную роль в их жизни, но всё дело в том, что религий у них несколько, отсюда противостояние различных, как это у них называется, – Грейнмар взглянул на экран с текстом, пролистал его, и произнес, – вот нашел, конфессии. Одним словом, бог один, а религий много, отсюда масса сложностей. Кроме того, у них еще по-прежнему сложные взаимоотношения на межнациональной почве.
– А это еще почему?
– Не знаю, я лишь бегло пробежался по истории планеты. Говорю тебе, загляни сама, если так интересно.
– Я заглянула, правда меня интересовали несколько иные вопросы, чем тебя.
– И на что же ты обратила свой взор?
– У них имеет место определенные нарушения в структуре ДНК.
– Ты права, именно это и вызвало определенный сдвиг в появлении этих мировоззренческих измышлений, получивших столь большое распространение.
– И мы ничего не могли изменить?
– Могли, но не захотели.
– То есть, как не захотели?
– Ровно две тысячи лет назад мы могли все это остановить. Просто-напросто, приземлиться и все им рассказать. Объяснить, кто они, кто мы, как построен мир, рассказать, как устроена жизнь в Галактике. Но мы этого не сделали, не захотели. Более того, отчасти виноваты во всей этой, как ты выразилась ахинеи, которая происходит в их умах.
– Но почему?
– Ты меня об этом спрашиваешь? Задай вопрос Совету. Они посчитали, что цивилизация землян вошла в ту стадию, когда менять на генном уровне уже поздно, да и само историческое развитие представляло интерес с точки зрения науки. Совет решил, что это, своего рода одна из новых ветвей развития человеческого общества, которая имеет право на собственное развитие. Спустя восемьсот лет, когда Совет понял ошибочность принятого до этого решения, изменить что-либо было поздно. Развитие пошло с таким креном, что сделать практически ничего было нельзя. А когда появились данные, что отклонения в ДНК имеют необратимый процесс и затронули не часть социума, как первоначально полагали, а большую часть населения, вообще вопрос о каких-либо мерах, был закрыт. Осталось только отслеживать, чем все это кончится. И вот итог, – он махнул рукой на экран, на котором в черноте космоса плыла голубая планета Земля.
– Думаешь, что катастрофа неизбежна?
– Не знаю. Судя по материалам последних лет, они уже не раз были на грани гибели, но каждый раз чудом умудрялись избежать этого, правда и мы, как могли, помогали им выкарабкаться. Вполне возможно, что и на этот раз выкрутятся.
– Жаль будет, если не смогут.
– Мне тоже. Кстати, забыл тебя спросить, ты ведь производила вместе с Бинраем очистку памяти вчера?
– Да, а что?
– Случайно не оставила себе копию всего объема памяти кого-нибудь из группы?
– Любопытно посмотреть, что они из себя представляют?
– Вижу, что сняла карту, угадал?
– Ты прав, мне было интересно узнать, как живут, о чем думают, женщины на этой планете.
– Я так и думал, что если ты и сделаешь карту, то именно женщины, тем более, что она одна была в группе. И как, уже отсмотрела материал, или еще нет?
– Посмотрела.
– И как впечатление?
– Они совсем другие, нежели чем мне казалось, при беглом прочтении отчета о планете и её обитателях.
– Вот как? Иными словами, они тебе понравились?
– Понравились, не понравились, какая разница. Во всяком случае, они вовсе не такие потерянные, как можно сделать вывод из отчета. Да, у них есть много отрицательного, но в целом, они гораздо лучше, чем мы о них думаем. Во всяком случае, так мне показалось. Так что гены генами, а что-то человеческое в них есть.
Грейнмар рассмеялся, и произнес:
– Ну ты и сказанула. Человеческое в них есть! А ты что думала, что они люди-звери?
– Нет, но слишком много, я бы сказала звериного в их поступках есть, если судить по отчетам. Жестокость, насилие, и одновременно, нежность, любовь, все как у зверей.
– Да, сложно понять, а оценить тем более. Кроме того, учти, ты просмотрела память всего лишь одного индивидуума.
– Я понимаю. Если брать статистику, получится не так мало на семь миллиардов живущих.