Текст книги "Пандемия (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Аристарх Нилин
ПАНДЕМИЯ
_Роман

Часть 1
ПОБЕГ

Глава 1

– Мам, рублей триста не дашь?

– Коля, ты меня скоро по миру пустишь со своими запросами. Только и слышишь, мам, дай денег. Знаешь ведь, что ремонт делаем, за компьютер выплачивать невесть сколько, да еще кредит выплачивать на работе. Я и так на части рвусь, чтобы лишнюю копейку заработать, а тебе только бы с друзьями по пиву или очередной диск купить.

Николай насупился, засунув руки в карманы брюк.

– Мам, если не можешь дать, так и скажи, чего проповеди каждый раз читать. Я ведь не прошу, а спрашиваю, нет ли у тебя трехсот рублей. Вот и все.

– Я вижу, как ты спрашиваешь. Проблемы у нас общие, а понимать их ты не хочешь, и решать их должна только я, правильно?

– Мам, почему каждый раз, как только речь заходит о деньгах, так сразу истерика и весь этот концерт?

– Это не концерт, – чуть повысив голос, произнесла Марина Владимировна, – ты бы в дом хоть раз копейку принес и тогда понял бы как она достается. Вот тогда иначе относился бы ко всему.

– А как я отношусь?

– Так и относишься. Мать должна ишачить с утра до ночи, а ты с друзьями шляться.

– А нельзя просто сказать, денег нет, и все?

– Можно, только ты все равно не поймешь.

Николай повернулся и открыл дверь.

– Во сколько придешь?

– Не знаю, – бросил он.

Марина Владимировна пошла вслед за сыном и, выйдя на площадку, понизив голос, спросила:

– Ты не ерепенься. К одиннадцати придешь?

– Сказал, не знаю, – зло ответил Николай, ожидая, когда подъедет лифт.

– Чтобы не позже двенадцати был дома, – произнесла она и, повернувшись, вернулась в квартиру и перед тем, как заняться своими делами, посмотрела в глазок. Сын стоял у лифта и набирал кому-то номер на сотовом телефоне.

– Конечно, из квартиры ему лень позвонить, а зачем, раз мать все равно оплатит разговор, – она горестно вздохнула и прикрыла задвижку на глазке. День с самого утра не заладился. Утром она опоздала на работу и, как назло, уже подходя к своему кабинету, встретилась нос к носу со своим начальником. Тот поздоровался и промолчал, но, судя по взгляду, было и так ясно, что он недоволен опозданием. В обед, когда она пошла в столовую, стакан киселя выскользнул у неё из рук, в результате она облила блузку. Пришлось идти замывать и до конца рабочего дня сидеть в халате и париться в нем. В довершении, опять тяжелый разговор с сыном и снова насчет денег.

Это был уже не первый и, скорее всего, не последний разговор по поводу его непомерных требований относительно карманных денег. Последнее время денег вообще катастрофически не хватало. Она взяла на работе кредит в сто тысяч рублей, рассчитывая сделать ремонт в комнате и обновить мебель, даже купила обои, но потом Николай выклянчил у неё денег на компьютер, к нему, конечно, прицепил принтер, короче все потянуло на тридцатник. Потом неожиданно подвернулась распродажа меховых изделий, и она решила, что шуба, в которой она ходила уже двенадцатый год, требует замены, и снова двадцать штук улетели. Следом она съездила с сыном на рынок за шапкой, и не устояла купить ему джинсы, свитер и пару рубашек. Короче, посещение вылилось еще в семь с половиной. Так что к концу недели от взятой суммы осталось меньше половины.

Она прошла на кухню и, присев на табуретку, облокотилась на ладонь и задумалась. Жизнь складывалась совсем не так, как она мечтала. Беззаботное детство в небольшом подмосковном городке, детский сад, школа, друзья. Жили не богато, но и не бедствовали. Отец служил в военном городке, мать работала воспитателем в детском саду. Накануне Олимпиады в Москве, она поступила в институт и, получив место в общежитие, стала учиться и жить в столице. Пять лет пролетели как один день. Незабываемые студенческие годы. Поездка в стройотряд, картошка, овощные базы, бессонные ночи перед экзаменами, первые поцелуи у костра в турпоходе.

Удачно распределившись в Москве, она жила у тетки, сестры матери, помогала ей, поскольку та была инвалидом. Вскоре произошла Чернобыльская авария, и отец принял участие в её ликвидации. Тогда, казалось это, была очередная командировка, которая в жизни обернулась, как и для большинства, кто принимал в этом участие, трагедией. По возвращении, отец заболел и вскоре получил инвалидность. Через год он умер, и мать осталась одна. В это время Марина познакомилась на работе с Виталием. Роман был скоротечный и обернулся рождением сына Николая. Однако их брак продлился недолго. Виталий оказался мужчиной любвеобильным, и спустя два года они разошлись. Так она превратилась в мать-одиночку. Единственным утешением во всем этом было то, что при разводе, они разменяли квартиру мужа, и она переехала с сыном в коммунальную квартиру в Кузьминках. Через год, уставшая от постоянных мытарств и разъездов к тётке, она съехалась с ней, обменяв свою коммуналку и её однокомнатную, на двушку. Спустя два года, мамина сестра, после продолжительной болезни умерла, оставив её с сыном в квартире, в которой они и жили, по сей день.

Перестройка и последовавшие за этим времена, требовали нового отношения к жизни, поиска себя, и Марина растерялась. Она не была готова ринуться, как это сделали многие с кем она работала, в торговлю или частный бизнес. Она продолжала сидеть в своей госконторе, надеясь, что и в её жизни настанут светлые времена. Однако годы шли, а перемены к лучшему не наступали. Лишь несколько лет назад она нашла в себе мужество и перешла на другую работу. Правда и там заработок оставлял желать лучшего, но все же был выше, чем раньше и что самое главное, была стабильность и хоть какая-то перспектива роста. Вскоре так и произошло. Её заметили и повысили. Нищета, которая её окружала все эти годы, медленно начала отступать. По крайней мере, стало хватать на еду, и она могла одеть себя и сына, что-то купить в дом.

Николай к этому времени уже вырос и, уйдя после девятого класса из школы, учился в колледже на менеджера. Марина с ужасом думала, что ей предстоит делать в ближайшем будущем, так как она совершенно не хотела, чтобы он шел в армию, а платить сумасшедшие деньги за платное обучение в институте она была просто не в силах.

Все это вихрем пронеслось у неё перед глазами и, подойдя к холодильнику, она достала початую бутылку водки, налила себе рюмку и поставила бутылку обратно. Выпила и, зажав рот кулаком, посмотрела, чем бы закусить. Взяла две редиски, помыла и откусила. Редиска была горькая и невкусная. Марина выплюнула её и включила чайник.

Старый телевизор, что стоял на холодильнике, опять барахлил. Она стукнула по нему пару раз, и звук появился. Ожидая пока вскипит вода, стала смотреть новости.

Диктор рассказывал про Чечню, потом про обстрел американских солдат в Иране, погромах во Франции и все в том же духе. Она поднялась, чтобы заварить чай, а заодно переключила телевизор на другой канал. Там рассказывали про куриный грипп.

– Такое ощущение, что мир сошел с ума, – подумала она, – и еще удивляются, почему народ так много пьет? А с чего веселиться, если кругом такая безысходность. Кругом стреляют, убивают, а теперь еще, того и гляди, человечество коньки отбросит вслед за курами и гусями.

Пощелкав каналы, она остановилась на сериале, который ей не то чтобы нравился, но иногда она его смотрела. Сидя на кухне, она пила чай с остатками недоеденных пряников и смотрела телевизор. Когда кино закончилось, она мельком бросила взгляд на часы. Было начало десятого. Она вспомнила, что хотела погладить белье. Включила видак и, поставив кассету, стала гладить, а заодно смотреть любимый фильм из серии о Джеймсе Бонде. Покончив с делами, пошла ополоснуться.

Заводя будильник, чтобы не проспать на работу, подумала:

– Первый час ночи, а его все нет. Нарочно злит, чтобы я нервничала. Погоди, завтра я тебе устрою головомойку.

Она потушила свет и закрыла глаза, но мысль о сыне не давала уснуть. Где, что, как, почему его нет так долго? – лезла в голову навязчивая мысль. Она протянула руку и включила бра. Взяла лежащую на полу возле дивана книжку и стала читать. Прочтя пару страниц, поняла, что не улавливает содержания, потому что мысли крутились вокруг одного, – почему Николая до сих пор нет дома. Осознав, что она в который раз посмотрела на часы, которые показывали без четверти час, не выдержала и, поднявшись, достала из сумки сотовый телефон и набрала номер сына. В ответ услышала, что абонент недоступен или временно не отвечает.

– Гаденыш, даже телефон отключил, приди только, я тебе…, – на глазах её навернулись слезы, – Ну, почему так? Она всю душу вкладывает в него, а он так к ней относится? Или действительно, как успокаивают её на работе, у него переходный возраст, мальчик становится мужчиной и характер заставляет, помимо его воли, вести себя именно так? Пустые слова, хотя и в них есть своя правда.

Она лежала, устремив взгляд в темноту комнаты. Ей хотелось одного, чтобы поскорее раздался долгожданный звук открываемой двери, и тогда она повернется на бок и спокойно уснет. Все станет на место, а утром, она как обычно приготовит сыну завтрак, оставит на столе записку и сто рублей на мелкие расходы. Она забудет сегодняшнее волнение, потому что будет знать, что он спит в соседней комнате и с ним все в порядке.

Ночь, со своим характером и мыслями растянулась в неимоверно длинную, похожую на показ фильма в замедленном варианте, череду мыслей, и до предела обострила все чувства. Час, два. В начале третьего она не выдержала и, встав с постели, отправилась на кухню. Достав из холодильника пузырек с валерианой, накапала в рюмку двадцать капель и, разбавив водой, выпила. В который раз набрала номер и позвонила Николаю. В ответ пугающая тишина и ничего не говорящий голос оператора, что абонент не отвечает.

В пять утра, когда её просто начало трясти, от вдруг нахлынувшего страха, что с сыном что-то случилось, она подняла трубку и набрала ноль два.

* * *

Двери лифта открылись, Николай вошел в кабину и нажал кнопку первого этажа. Разговор с матерью окончательно расстроил его, поскольку он рассчитывал, что та даст, хотя бы рублей двести, и тогда можно было бы с друзьями взять несколько банок хорошего пива, соленых сухариков, чипсы, и посидеть за гаражами, вдоль железнодорожной насыпи, где они с детства облюбовали себе место у сломанной березы.

Выйдя из подъезда, он направился в сторону детского сада, расположенного на другой стороне улицы. Завернув за угол, Николай столкнулся с Игорем.

– Гарик, здоров.

– Хай, ты как?

– Глухо.

– Че так?

– Денег нет, наскреб только двадцатку, а у тебя как?

– Полтинник с мелочью.

– А Серега не знаешь где?

– Предки заставили с сеструхой сидеть. Та болеет, а больничный брать не захотели. Короче, Серега за эту, за няньку.

– Х..во.

– Точно.

– А Верка с Любкой че делают, не видел их?

– Звонил. Любка свалила на этот, как его, типа фитнеса.

– В тренажерный зал что ли?

– Вроде того. Короче будет не раньше девяти, да и то вряд ли придет, у неё завтра не то поминки, не то еще чего. Короче, родня толпой завалит, так что придется дома торчать, харчи матери помогать готовить.

– А Верка?

– Так она второй день болеет, ты че, не знал?

– Откуда.

– Здоров, она еще позавчера все кашляла, заразу разносила. Я ей по горбылю треснул, а она меня послала и со второй пары домой отвалила. Болеет.

– СПИДом.

– Вроде того. Грипп, температурит. Короче сидит дома, малину банками жрет.

– Че делать-то будем? Может, пивка возьмем, и посидим где-нибудь?

– Давай, только мне надо домой сбегать, я матери обещал моркови купить, она вечером капусту собралась солить. Давай через час, лады?

– Давай, где встретимся?

– На вот тебе деньги, пива купи и еще чего-нибудь и на нашем месте.

– Идет.

Игорь вытащил из кармана деньги и отдал их Николаю, а сам пошел домой. Постояв в раздумье, куда идти за пивом, Николай решил, что лучше в ларек, – там нормальная продавщица и не будет задавать дурацких вопросов насчет возраста.

Купив две банки пива, пару пакетиков сухариков и упаковку желтого полосатика, он выложил всю мелочь, перед продавщицей.

– Побираешься что ли? – спросила та, пересчитывая монеты.

– Вроде того, – процедил он сквозь зубы, но обострять отношения не стал, а то не ровен час, пошлет куда подальше и скажет, что по возрасту пиво не положено.

Она пересчитала половину монет и опытным глазом поняла, что денег хватит, смахнула рукой мелочь в коробку, что стояла в ящике стола. Николай сложил купленное в пакет и не спеша отправился к оврагу.

Место, где они частенько коротали время, было свободно и, не зная чем заняться, Николай положил пакет под дерево, а сам, постелив куртку, сел на пенек и облокотившись о ствол, взял в рот травинку и задумался.

Рядом шел ров, а за ним железнодорожное полотно. Гудя, мимо проехал маневровый, а спустя какое-то время, пролетела электричка, унося домой пассажиров, едущих с работы. Сквозь окна было видно, как толпится народ в переполненной электричке.

– И куда они все прутся? Утром в Москву, вечером обратно. Неужели там, где они живут, нет работы? – подумал Николай, – в такую даль тащиться, обалдеть можно! По-моему сейчас везде, где ни плюнь, есть работа. Ладно, в конторе сидеть, а то, наверняка в магазине или на рынке продавцами работают.

В этот момент его размышления прервал неожиданный вопрос, обращенный к нему:

– Не подскажешь, собака, ирландский сеттер, не пробегала мимо?

– Чего? – не понял он.

– Да вот сорвалась с поводка, – и парень чуть постарше его, показывая на поводок, добавил, – Гулял с собакой и вдруг какой-то козел с овчаркой не справился, та набросилась на моего, он и сорвался с испуга.

– Нет, не видел.

– Извини.

– Да не за что, – Николаю, вдруг стало жалко парня, у которого убежала собака. Скоро начнет темнеть и искать будет трудно. Глядя на парня, спросил:

– А в какую сторону побежала?

– Я оттуда иду, – парень показал рукой в сторону станции, – побежала в эту сторону.

– Нет, я здесь уже минут десять сижу, но никого не заметил.

В этот момент из-за поворота дорожки, что вела между кустами и деревьями, показался мужчина, который держал за ошейник рыжую собаку. Та, виляя хвостом, завидев разговаривающего с Николаем парня, радостно залаяв, бросилась к нему.

– Рости, ты, где бегаешь? Я тут обыскался тебя, – радостно произнес парень, довольный тем, что собака нашлась. В этот момент к ним подошел тот, что привел потерявшуюся собаку.

– Наконец-то. У меня у самого такой же, только девочка, – произнес мужчина, – А тут вижу, собака пробежала, в ошейнике. Вокруг меня покрутилась, обнюхала. Осмотрелся, вижу, никого нет, ну думаю, потерялась.

– Спасибо вам большое, а то я так расстроился. Испугалась овчарки и понеслась, даже поводок оборвала.

– Бывает. Моя в прошлом году на даче впервые увидела лошадь, так тоже перепугалась, еле успокоили. Домашние, не привыкли к природе, вот и боятся всего.

– Да мой вроде ничего, смирный и не пугливый и чего его так испугала овчарка, непонятно.

– Да кто их поймет, если бы говорить умели, рассказали бы.

Николай сидя, слушал их беседу. Собака радостно крутилась вокруг хозяина. Неожиданно мужчина, нашедший собаку, вынул из пакета, который держал в руках, три банки с пивом и ни с того ни с сего, предложил:

– Все хорошо, что хорошо кончается. По такому поводу не грех пивком побаловаться, угощаю.

– Да нет, мне как-то неудобно, – произнес хозяин сеттера, – это я вроде как должен угощать.

– В следующий раз вы угостите. У меня сегодня удачный день, инспекция приняла объект, так что шеф выписал премию, считайте, что пьем и за это.

– Тогда другое дело, – произнес он и потянулся рукой за банкой.

Николай молча принял из рук мужчины банку с пивом и, глянув на этикетку, щелкнул язычок. Приятное, охлажденное пиво, было не в пример тому, которое он покупал.

– Живут же люди, подумал он, – импортное пиво хлещут, да еще пацанов угощают. Небось, рублей по пятьдесят баночка, а то и дороже.

Он глотнул пива и посмотрел на парня и мужика, стоящих рядом. Оба как-то пристально глядели на него, продолжая держать банки с пивом в руках, и в этот момент, Николай почувствовал, как у него вдруг закружилась голова и он начал заваливаться на бок. Последнее что он успел запомнить перед тем, как потерять сознание, были услышанные им слова:

– Держи его, а то испачкает рубашку и перемажет всю машину.

* * *

– Я правильно написал, Глазырев Николай Витальевич? – произнес капитан в окошке.

– Гладышев, – поправила она капитана и произнесла фамилию сына еще раз. Дежурный склонился над бумагой и исправил написанную фамилию.

– Так что вы говорите, обещал вернуться не позже двенадцати, но не позвонил и к утру домой не явился, правильно?

– Да.

– А раньше с ним подобное случалось?

– Никогда. Вернее, было пару раз, но он всегда при этом звонил и сообщал, где он и когда придет.

– Понятно, – капитан, как опытный психолог, внимательно посмотрел на заплаканное лицо Марины Владимировны, и спросил:

– А перед тем, как уйти из дома, у вас с сыном не было каких-либо разногласий, ссоры или чего-то подобного?

– На что вы намекаете?

– Я ни на что не намекаю, а просто спрашиваю, не было ли между вами ссоры, к примеру?

– Нет, не было, – смущенно ответила она, но потому как это было сказано, капитан сразу сообразил, что она чего-то не договаривает, поэтому хмуро посмотрел через стекло, которое разделяло его и посетительницу отделения, и добавил:

– Ведь для вас стараемся, чтобы решить, как и что предпринять для розыска, а вам лишь бы сор из избы не выносить, – насупившись, произнес капитан и продолжил заполнять рапорт.

– Знаете, товарищ капитан, если честно, то денег он попросил, когда уходил. Не много, всего-то триста рублей. Я не дала, сославшись, что напряг и все такое, сами знаете, им в таком возрасте только давай, словно мы их печатаем. Ушел на улицу, конечно же обидевшись на меня. А когда я спросила, во сколько придет, ответил, что не знает.

Капитан слушал её, и в его взгляде читалось: «Господи, сколько вас таких, матерей-одиночек, и у всех одно и то же. Денег нет, конфликт в семье, дети бегут из дома на улицу. А потом выпивка и игла. И так целый день и одно и то же. И каждая считает, что она не виновата, а её сын или дочь, хорошие и воспитанные. Эх, если бы все было так. Только все эти россказни, сплошное вранье. На самом деле, регулярные скандалы, бессонные ночи и опухшие от слез глаза».

Однако ничего этого он ей не сказал, а только сделал короткую запись о возможных причинах, почему её сын не вернулся домой – семейный конфликт. Он хотел было приписать, что на почве денег, но, подумав, поставил точку и ничего не стал дописывать.

– Ну что же, Марина Владимировна. Если в течение суток не явится, объявим в розыск.

– То есть как?

– Вот так. А вы как хотели, чтобы мы план «Перехват» включили? Это для угнанных авто, да и то, только по телевизору показывают. И вообще, поменьше телевизор смотрите, особенно, где сводки о происшествиях показывают.

– Нет, но его ведь…

– Я вас охотно понимаю, но поймите сами. Не пришел домой, встретился с друзьями, и так далее. У него друзья есть?

– Да.

– А вы им звонили?

– Нет, так ведь рано еще.

– Вот именно. Придете домой, обзвоните друзей, узнайте, не видел ли его кто вечером. Глядишь, и объявится, в чем я не сомневаюсь. Возможно обиделся, понятное дело на пиво мать не дала. В таком возрасте самое обычное дело – заставить мать поволноваться. Вот явится, вы ему врежьте как следует, а то видать ни разу ремнем-то не воспитывали, а зря.

– О чем вы говорите?

– О том самом. Очень рекомендую. Помогает лучше слов. Дети, они понимают и, ласку, и крепкую руку. Говорю вам как отец троих детей.

– Вы думаете, все хорошо будет? – чуть не плача произнесла она.

– Уверен. Идите, мамаша, домой, а если что, вот вам телефон, позвоните, начнем действовать.

– А вдруг поздно будет?

– Поздно, это когда насилуют в подъезде или грабят, а потерпевший вместо того, чтобы сразу по горячим следам звонить в милицию, сидит и думает, сообщать об этом или нет. Вот тогда действительно поздно. А в вашем случае никогда не поздно начинать поиски, только причин для паники я не вижу. Ступайте домой, выпейте, – он хотел сказать водочки, но, вовремя сообразив, что перед ним женщина, добавил, – чайку, валерианочки, поспите часок-другой, а там, глядишь, и ваш Михаил вернется.

– Николай.

– Извиняюсь, Николай.

Она повернулась и, выйдя из отделения милиции, достала носовой платок и, приложив его к заплаканным глазам, побрела домой.

Вернувшись, первым делом позвонила всем Колиным друзьям, кого знала, но никто его не видел вечером и только Игорь ответил ей весьма странно.

– Вообще-то мы с Колькой договаривались пивка попить, и я ему пятьдесят рублей дал с мелочью. Но когда пришел, его не было. Я решил, что он передумал.

– А где вы собирались встретиться?

– Как всегда, на нашем месте, где железка.

– А ты ему на сотовый не перезванивал?

– Нет…, так у него не отвечал.

– А потом ты его больше не видел?

– Нет, я Витьку встретил, и мы к нему пошли на компе играть.

– Игорек, а Коля тебе так и не позвонил?

– Нет. А че, он домой не пришел?

– Да, до сих пор нет.

– Может он у девчонок тусуется?

– У каких девчонок?

– Ну у этих, у Любки или Верки. Хотя вряд ли. Верка болеет,… хотя, может, решил навестить? Не знаю, разве что у Любки. А вы им звонили?

– Нет. Я телефона не знаю.

– Ща, погодьте, я посмотрю. Нашел, записываете?

– Да, да.

Он продиктовал ей телефоны. Она положила трубку, но тут же снова подняла и позвонила по указанным телефонам, однако девочки в один голос сказали, что Николая у них не было, и они его вчера вечером не видели. Нехорошее предчувствие змеёй вползло в её сердце и кольнуло так, что она присела на край дивана. Она чувствовала, как холод пронизывает её всю, и ничего поделать с этим она уже не могла. Сердце ей подсказывало, что с Николаем что-то случилось.