Текст книги "Пандемия (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Аркадий поставил точку и закрыл тетрадь, в которой вел дневник.

– Что же, как говорится, финита ля комедия. Пора пожитки собирать и отчаливать отсюда. Вопрос только, куда путь держать? Может, сразу в Москву махнуть? С другой стороны, что там делать, денег все равно мало?

Он достал из висевшего на спинке стула пиджака кошелек, и посмотрел содержимое. Восемьсот долларов с мелочью и две с половиной тысячи рублей.

– Не густо. Нет, с такими деньгами в Москве делать нечего. Но с другой стороны, там быстрее затеряться, и тогда ищи ветра в поле. Можно снять квартиру и начать торговаться относительно вируса. А. хрень собачья. Все это полная чепуха. И зачем я лелею себя надеждой, что Новиков на самом деле создал вирус, и можно будет предложить его Асланову, дабы получить свои миллионы. Так он мне и поверит. А если даже если и поверит, деньги я все равно не получу, в этом можно не сомневаться. Меня просто пустят в расход и больше ничего.

Аркадий задумался. Тупо глядя прямо перед собой на шкаф, он пытался понять, зачем так поступает. Наконец ударил себя рукой по лбу и мысленно произнес:

– Идиот. Всю жизнь верил в себя и возможность заработать большие деньги, а сейчас думаю о том, что надо просто спасти свою шкуру. Ну почему все так херово? Почему?

Он обернулся и посмотрел на дверь в комнату.

– А вдруг, Новиков не врет? Вдруг вирус существует, и его распространение может представлять серьезную угрозу? А что, если попытаться продемонстрировать его действие и тем самым доказать, что он существует и тогда самому предложить вирус и получить за него деньги? Не с Асланова, а с государства? А что, это идея, и возможно выход. Тогда действительно можно рвануть в Москву, затеряться в многомиллионном городе, и оттуда начать требовать деньги. Да, но для этого надо продемонстрировать действие вируса, но не в крупном городе, а прямо здесь. Конечно же, прямо здесь. Заразить обитателей фазенды, тем более, что она далеко от жилья, потом по приезде в Москву, сообщить координаты, заранее предупредив о заражении, а для подтверждения того, что все не блеф, оставить дневник. Впрочем, нет, дневник жалко, да и глупо.

Аркадий перелистал страницы, бегло остановившись на некоторых записях, потом достал металлический лоток для хранения и кипячения шприцов и, положив его туда, закрыл крышкой. После чего сунул его под стол.

– Черт с ним. Если найдут, сомнения, что я блефую, у них сразу исчезнут, и будет больше шансов, что торг не уместен, слишком велика опасность, что я сорвусь и просто выпущу его на волю.

Аркадий посмотрел на часы, было начало седьмого.

– Пора, главное только уговорить Новикова использовать вирус в качестве пробы внутри лаборатории. Заодно посмотрю, как он прореагирует на это. Если он блефует, то все сразу станет понятным.

Аркадий надел свитер, пиджак и меховую куртку.

– Все, с богом. Ха, нашел время вспоминать о боге. Раньше надо было думать. Теперь бог вряд ли мне поможет. Впрочем, грешникам никогда не поздно покаяться, главное успеть, – и открыв дверь, Аркадий спустился вниз.

Пройдя по коридору, он вошел в лабораторию, в которой в столь ранний час, да еще в воскресенье, никого не было. На противоположном конце, располагались три комнаты, одну из которых приспособили для ученых, работавших над проектом. Он открыл дверь и чуть не столкнулся с Новиковым, который уже ждал его. Тот приложил палец к губам, что означало, что все спят, и осторожно вышел наружу.

– Где ампулы с вирусом? – спросил Аркадий.

– Сначала моя дочь.

– Учтите, если ампулы здесь, в лаборатории, то вторично сюда вернуться будет сложно.

– Почему?

– Потому что заложники в другом крыле здания. В семь пятнадцать один из охранников относит им еду и воду. Автомобиль будет стоять таким образом, чтобы можно было убрать его и, освободив вашу дочь, сразу же посадить в машину.

– А что делать с охранником?

– Это меня меньше всего заботит. Кинем в кузов, потом по дороге выбросим.

Новиков ошалело посмотрел на Аркадия, но промолчал, и только тихо добавил:

– Хорошо. И все же…

– Что еще?

– Не знаю, но я почему-то вам доверяю, возможно и напрасно.

– Я могу вас убедить, что вы зря сомневаетесь.

– Да, и как?

– Очень просто. Если ампулы свирусом здесь в лаборатории, давайте его апробируем, чтобы одним разом покончить со всеми, кто здесь. Надеюсь, у вас не одна ампула?

– Вы с ума сошли. Помимо охранников, здесь врачи, их семьи.

– Доктор, не будьте так наивны. Неужели вы думаете, что после нашего бегства они останутся в живых? Между прочим, вы сами подписали им смертный приговор.

– Я!?

– Да вы, а кто же еще?

– Причем здесь я?

– Как причем? Думаете наш побег останется незамеченным? Через два часа выяснится, что меня нет, начнут выяснять, что и как. Возможно к обеду или ужину, поскольку сегодня воскресенье обнаружится, что нет вас и вашей дочери. Это что, простая случайность? Нет, друг мой, это называется побег. А раз так, то скорее всего, базу ликвидируют, иначе говоря, всех пустят в расход, а потом спалят дом, чтобы замести следы. Даже если мы, точнее вы, сообщите данные о базе, раньше чем к вечеру сюда никто не приедет, а даже если и приедет, они все равно никого в живых не оставят, свидетели тут не нужны, лучше иметь трупы, они не умеют разговаривать. Так что своим побегом, вы всех приговорили к смерти и врачей и заложников. А вот бандиты, могут уйти, так лучше пусть и они испытают то, что хотели получить в свои руки. Как говорится, что хотели, то и получили, остроумно, не правда ли?

– Я так не рассчитывал.

– Да! Интересно, а чего вы ожидали? Что на наш побег посмотрят, как на досадную оплошность и будут сидеть и ждать, пронесет или нет, нагрянут хлопцы с автоматами, или застрянут в пробке, где-нибудь по дороге, а потом повернут обратно, тем более, что сегодня воскресенье?

– По-моему шутки сейчас неуместны.

– А мне кажется, что разговоры о гуманизме уже поздно разводить. В любом случае, я уезжаю. С вами или без вас, мне все равно. Но учтите, если вы не блефуете, и вирус действительно есть, он вам аукнется, и не дай бог, если он попадет к ним в руки, – и Аркадий показал пальцем в сторону двери, – Только вряд ли вы об этом узнаете. Я слишком хорошо знаю Али. Он не раздумывая пустит всех вас в расход. Так что решайте, только у меня было время до утра, а у вас ровно, – Аркадий посмотрел на часы, – две минуты. Время, доктор, время наш неумолимый враг.

– Я должен…

– Вы никому ничего не должны. Забудьте об этой дурацкой фразе. С детства мне талдычили: я должен, я обязан, родителям, учителям, родине, партии… Я никому ничего не должен. Только себе, понятно. Се-бе, и больше никому.

– Себе!?

– Да, себе, а что тут такого особенного? Я обязан себе тем, что живу, мой организм дышит, видит, осязает, обоняет. Я должен поить, кормить, холить и лелеять его. И тогда он, отплатит мне хорошим здоровьем, отличным настроением. Мой мозг, мое Я и организм, это единое целое. Вот перед кем я в долгу, а вы начинаете мне петь байду про общество, идеалы, гуманизм. Время истекло, да или нет?

– Очень странная философия.

– Какая есть, лично меня она устраивает, а на остальных, мне глубоко плевать.

– Хорошо, я согласен.

– Где вирус? – жестко и требовательно произнес Аркадий.

– Он здесь в лаборатории.

Новиков подошел к столу, за которым работал и, выдвинув нижний ящик, наклонился и осторожно извлек из-под днища, приклеенные пластырем, пять ампул.

– Вот, держите, – он передал Аркадию четыре ампулы, и добавил, – теперь моя жизнь и дочери всецело зависит от вас.

– А это что, страховочный полис? – и Аркадий показал на пятую ампулу, которую Новиков оставил у себя.

– Что-то вроде того.

– Понятно, только я хочу, чтобы мы друг другу доверяли, а то как-то неуютно себя чувствую, словно один из нас держит руку в кармане и сжимает рукоять пистолета.

– Ну это скорее вы про себя сказали, – и Аркадий заметил, как затряслись губы Новикова.

– Не бойтесь, убивать вас, мне нет надобности. Сейчас мы в одной связке.

– Так что вы предлагаете?

Аркадий подошел к столу, достал специальный миниатюрный ящик для транспортировки особо опасных веществ и положил туда три ампулы. Спрятал его во внутренний карман куртки, потом достал второй такой же и положил в него четвертую ампулу и протянул его Новикову.

– Держите, она ваша, а ту, что у вас, мы разобьем в лаборатории. Не возражаете? Доверять, так доверять.

– Держите.

Аркадий взял ампулу и, подойдя к одному из приборов, завел таймер на пятнадцать минут и сунул её внутрь.

– Все, часы запущены, через пятнадцать минут она выпустит содержимое наружу.

Вслед за этим, они вышли из лаборатории. Аркадий осмотрелся и велел Новикову идти за ним. Проскочив коридор, он открыл дверь потом еще одну и, выглянув во двор, приказал ему оставаться и ждать, когда он подгонит машину. После чего, спокойным шагом отправился к гаражу. Вывел фургон и, подъехав в условленное место, вышел, якобы протереть стекло, пока прогревается мотор машины. Позади себя он услышал, как из открывшейся двери мелькнула фигура врача и оказалась внутри фургона.

В этот момент показался Тофик, один из подручных Али, работавших по обслуживанию заложников и прочим хозяйственным делам. Заспанное лицо, еще окончательно не проснувшегося в столь ранний час мужчины, явно выражало недовольство.

– Салам аллейкам, – произнес он, завидев Аркадия, хотя такое приветствие не было принято на фазенде. Это говорило о том, что Тофик еще не отошел ото сна.

Поравнявшись с Аркадием, он сделал шаг и тут же рухнул на землю, получив удар по голове молотком. Аркадий подхватил его и сунул в кузов, предварительно переложив в свой карман пистолет, торчащий у того из кобуры. Новиков подхватил тело охранника и втащил внутрь фургона.

– Черт, пошарьте у охранника в кармане или на поясе ключи.

– Держите, – и Новиков подал Аркадию ключ.

– Ждите здесь, я за девочкой. Кстати, как её зовут?

– Антонинина, лучше Тося, я всегда её так зову.

– Хорошо.

Аркадий завернул за угол и, спустившись в подвал, открыл дверь. В тесном помещении находилось десяток женщин и детей. Уныло посмотрев на них, Аркадий произнес:

– Тося, пойдем со мной, отец хочет с тобой побеседовать.

Девочка, испуганно вышла из-за спины женщины и, опустив голову, спросила:

– Я, правда, увижу папу?

– Правда, – стараясь, как можно мягче, произнес Аркадий, – только не шуми, а то еще рано, все спят, и охранники будут злиться и начнут кричать, хорошо?

– Хорошо, я буду тихо себя вести, тогда мне разрешат подольше увидеться с папой, правда?

– Честное слово.

– Спасибо.

Аркадий взял девочку за руку и вывел на улицу. Осмотревшись, быстро повел её к машине, и когда они подошли к задней двери фургона, приподнял, и заметил, как Новиков высунул руку и зажал дочери рот, чтобы та не закричала от радости, что увидела отца. Осторожно закрыв дверь, Аркадий обошел машину, сел и не спеша, поехал по направлению к воротам. Посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до момента, когда ампула должна разбиться. Чтобы не вызывать подозрений, он просигналил. Вышедший Рамзан, в знак приветствия махнул рукой и поинтересовался, куда он в такую рань собрался.

– Еду подышать к озеру. К завтраку буду. Тебя Борис разве не предупреждал?

– Да, вчера сказал, что ты фургон на пару часов возьмешь и к озеру поедешь. Смотри, сегодня холодная погода.

– Ничего. Мне не привыкать к таким морозам, – улыбаясь, ответил он, и помахал рукой.

Он нажал на педаль газа, и машина покатила по дороге. Потом свернула налево в сторону озера. Снежная дорога была хорошо укатана, и Аркадий прибавил скорость. Как только забор скрылся из виду, он надавил на газ сильнее, и стрелка спидометра перевалила за отметку восемьдесят.

– Ну что же теперь главное сбить их со следа. В запасе не так много времени, – подумал он и вынул из кармана карту, точнее копию. Он заранее украл из машины оригинал, переснял, а потом положил на место, сделав вид, что карта просто выпала из бардачка на пол. На ней красным фломастером был нарисован путь, который он выбрал. До озера вела дорога, которая потом уходила в сторону и если двигаться по ней, то, как бы делаешь круг километров двадцать, и оказываешься в трех километрах от фазенды, но с другой стороны. Оказавшись на перекрестке, можно попасть к фазенде или поехать в сторону шоссе, до которого километров десять. А там можно рвануть куда хочешь.

В такую рань, да еще в такой глуши, он меньше чем за полчаса, выскочил на трассу и поехал в сторону Калязина. Отъехав километров сорок, он съехал в сторону и притормозил. Обойдя машину, открыл заднюю дверь.

– Как вы там?

– Нормально, – спокойно ответил Новиков, – Решили передохнуть?

– Да нет, подумал, что вам не очень комфортно ехать с покойником. Тащите его сюда.

Новиков подтянул убитого охранника, и ногой скинул его на землю.

– Как ребенок?

– Нормально, успокоилась, сейчас спит.

– Давайте в кабину. Только вам придется держать её на руках.

– Сейчас, помогите мне, – и он передал Тосю на руки Аркадия. Спрыгнув, он хотел было взять её, но тот сказал, чтобы он садился в кабину, и он подаст ребенка. Так и сделали.

Аркадий вырулил на шоссе и поехал дальше.

– Где мы? – спросил Новиков.

– В России.

– Понятно, а если серьезно?

– В Тверской области, едем в сторону Волги. Если все сложится нормально, еще до обеда будем в Москве.

– В Москве?

– А вам что, не хочется побывать в Москве?

– Мне все равно, только вряд ли вы доедете до Москвы.

– Почему?

– Постов милиции много, а у вас вряд ли документы на машину есть, – и он внимательно посмотрел на Аркадия, – Если остановят, вопросов не избежать. Так что сами решайте, куда ехать.

– Это вы, конечно, верно заметили, только не думайте, что я полный лох, и не подумал об этом. На этой таратайке, до Москвы, конечно же не доедешь, а вот за деньги, – и он похлопал себя по карману куртки, – можно, если захотеть, не так ли?

– Возможно. Считаете, что в столице легче затеряться? Впрочем, как хотите, надеюсь, наши пути скоро разойдутся?

– А вы так спешите расстаться?

– Откровенно говоря, да.

– Жаль. Впрочем, я свое общество не навязываю, а дружбу тем более, но учтите, мы с вами в некотором роде одной веревочкой связаны.

– Вряд ли.

– Напрасно, напрасно дорогой мой.

– Это почему?

– Очень просто. Уезжая, я записи оставил, в которых подробно описал, чем мы там занимались, и так, между делом упомянул, что вирус, который наверняка обнаружат, вы создали и выпустили на свободу, чтобы провести окончательный эксперимент и выяснить его эффективность. Так что, к вам будет очень много вопросов, как мне кажется, – и Аркадий ехидно посмотрел в сторону Новикова.

– Вы мразь. Настоящая мразь.

– Может быть, кто бы спорил. Но заметьте, что в данном случае, я ни на йоту не соврал. Ведь это вы согласились разбить ампулу, и притом ту, которую вы оставили себе. Или может быть, вы все же блефовали, и никакого вируса нет? Если так, то к чему волноваться…

– Да, но…, – Новиков замолчал, понимая, что Логачев прав, а потом процедил сквозь зубы, – и все же вы сволочь.

– Да ладно вам, Леонид Сергеевич. Главное мы с вами живы, дочь ваша тоже, доберемся до Москвы, а там разбежимся в разные стороны и забудем друг о друге навсегда.

– Вряд ли.

– Что вряд ли?

– Вряд ли я забуду весь тот кошмар, который пережил за эти месяцы.

– Переживете, куда вы денетесь. Все мы рано или поздно забываем плохое, главное, верить, что впереди нас ждет хорошая светлая жизнь. Помните, как раньше говорили, скоро мы все будем жить при коммунизме. Бесплатное жилье, транспорт и жратвы навалом.

– Да конечно, а что взамен?

– А взамен, что хотели, то и получили, свободу, дерьмократию, шесть миллионов наркоманов, СПИД и кучку миллионеров, с аусвайсом о неприкосновенности.

Новиков промолчал и с грустью посмотрел на Аркадия.

– Да херня все это. Жизнь продолжается, плохая ли, хорошая, но продолжается. Главное, что мы живы, а все остальное приложится.

– Разве это можно назвать жизнью?

– Не скулите, было хуже, разве не так?

– Может быть.

– Вот видите, значит надо верить, что будет лучше. У вас ампула с вирусом, так что есть шанс в случае чего разработать вакцину против неё. Получите премию, оправдаетесь перед обществом, в случае чего. Глядишь, изберут в депутаты и пи…ц вашим мытарствам. Повесите на лацкан пиджака ксиву о неприкосновенности, и будете спокойно почивать на лаврах и болванить избирателей, что вы борец за гуманизм в медицине и против вивисекции в экспериментах над грызунами и кроликами, – и Аркадий рассмеялся.

– Да, вы редкостный…

– Только можно без грубостей, я знаю кто я. Зачем все время говорить друг другу гадости. Мы такие, какими были, есть и будем. Нас всех родили, и в потенциале, мы все были одинаковыми, но жизнь, общество, среда, сделали нас такими, какими мы стали. Так что, почему винить только отдельно взятую личность, что она такая? Согласитесь, что часть вины должно взять на себя общество, так сказать среда обитания человека, я прав или нет?

– Вы редкостный болтун, это да. Кстати, вы действительно врач, или это так сказать, имидж?

– Обижаете. У меня отличная школа. Пять лет практической хирургии в Питере, потом еще несколько лет работал так сказать по профилю.

– Что значит по профилю?

– Я назвал бы это поддержание профессиональных навыков в периодических операциях бизнесс-класса.

– Это как понимать?

– Знаете, давайте эту тему опустим. Она несколько щекотливая. Вдруг вы опять начнете грубить и называть меня вульгарными словесами, а ведь я вам как-никак жизнь спас. Обидно, честно слово обидно, – съязвил Аркадий.

Тем временем впереди показалась бензоколонка, и Аркадий подъехал, чтобы заправиться. Подойдя к кассе, спросил у девушки, сидевшей за кассой.

– Далеко до города?

– Да нет, километров пять не более.

– Спасибо.

Заправившись, он поехал медленнее и когда вдали увидел милицейский пост, притормозил у обочины. Вышел и, подняв капот, поставил позади аварийный знак.

– Что-то случилось? – спросил Новиков.

– Давайте договоримся так. Я везу вас до Москвы, а вы не задаете мне вопросы. Если понадобитесь, я скажу что надо делать. Идет?

– Хорошо.

– Вот и отлично.

– Аркадий вытянул руку и проголосовал. Водителей легковушек он поблагодарил и сказал, что ему надо буксир. Когда же остановилась грузовая машина, он подбежал к водителю и сказал, что требуется на буксире подбросить до города, а он очень спешит, так как они с ребенком и боятся, что на таком морозе, девочка заболеет.

– Нет проблем, произнес водитель грузовика и полез за тросом.

– Через пятнадцать минут, они благополучно миновали дорожный пост милиции и, въехав в город, остановились поблизости от городской поликлиники, куда якобы они спешили.

Когда водитель уехал, Аркадий завел мотор и поехал в ближайший автосервис. Поговорив с начальством небольшой мастерской, он оставил в залог фургон и взял старую шестерку Жигулей, якобы всего на пару часов для срочных дел. Перед этим, он отломал какую-то деталь в моторе и оставил фургон чинить. Всё это время Новиков с дочерью были рядом. Усевшись на заднее сиденье Жигулей, Аркадий вывел машину из автопарка и обернувшись произнес:

– Кажется нам сопутствует удача, не так ли Леонид Сергеевич?

– Дай-то Бог.

– Согласен. Можете расслабиться, до Москвы доедем, а там распрощаемся, как договорились.

Глава 6

Павел вышел из палатки на свежий морозный воздух. Уже был вечер, и на небе высыпали звезды.

– Значит, мы все заболели, а потом к нам прилетели инопланетяне и всех вылечили. Обалдеть можно, и ведь что обидно, ничего этого я не помню. А главное, даже ничего жене не расскажешь, разве что пересказать то, что видел на экране и все. Нет, просто до слез обидно, самого важного и не помню. Побывать на настоящем межзвездном космическом корабле, увидеть живых инопланетян и ничего. И почему они так поступили? – Павел посмотрел на звезды и подумал:

– Интересно, откуда они прилетели? Может с Большой медведицы или вон с той, маленькой звездочки, или нет, вон с той. Эх, почему так? – он тяжело вздохнул и поежился.

– Надо пойти узнать, где будем ночевать, – и Павел вернулся в палатку.

– Привет, как, жив, здоров? – спросила его Савельева.

– Да вроде ничего.

– Молодец. Видел, сколько народу понаехало?

– Немало…

– Не пойму только зачем здесь разведка и военные шастают?

– Не знаю, поинтересуйтесь у начальства, может, ответят.

– Или пошлют.

– Не исключено. Кстати, где ночевать будем?

– Прямо в лазарете.

– Спасибо, – и Павел отправился в лазарет. Он шел по коридору, вдруг сбоку распахнулась пола, и появился Сабресов, увидев Павла, позвал к себе.

– Слушаю товарищ полковник.

– Ты как, в порядке?

– Так точно.

– Молодцом, зайди-ка, разговор есть.

Они вошли в комнату, в которой находилось еще несколько человек, сидящих за столом, на котором располагалась мобильная аппаратура связи, работало несколько ноутбуков, часть из них в режиме интернет связи.

– Ты вот что, если не шибко устал, побудь рядом, возможно понадобится твоя помощь.

– Моя! – удивленно произнес Павел, явно не понимая, на что намекает полковник.

– Твоя, твоя. Боюсь что настоящая работа только начинается, так что…, короче, присядь тут где-нибудь.

– Есть.

Павел окинул взглядом комнату и, увидев свободный стул рядом с Ушиным, подсел к нему.

– Ну как, все горюете, что ничего не помните? Вот уж действительно, промыли вам мозги в прямом смысле слова. Надеюсь, вы не обижаетесь на мои слова? – Произнес Василий Олегович, и наклонившись, уже тише, добавил:

– А небось охота узнать, какие они инопланетяне-то?

– Возможно, но не очень, – уклончиво ответил Павел, поскольку понятия не имел, кто такой Ушин и какое ведомство представляет. К тому же он был одет в гражданскую одежду и мог быть кем угодно и специалистом и представителем разведки, а то и вовсе какой-нибудь шишкой из правительства. Тот рассмеялся и ответил:

– Не волнуйтесь, я ученый, занимаюсь экспертизой в области микробиологии. Ваше ведомство иногда к нам обращается, за консультацией.

– Да нет, я так.

– Ладно-ладно, понимаю. Тут все на секретности помешаны. Только шила в мешке не утаишь, слишком много народу видели инопланетный корабль, так что ваши из группы рано или поздно все равно об этом узнают.

– Возможно, но я под присягой, так что сами понимаете.

– Понял, извиняюсь.

– Ничего, все нормально, вы лучше скажите, а если, к примеру, меня усыпить, а потом провести сеанс гипноза, может я что-нибудь вспомню?

– Вряд ли. Отсутствие воспоминаний может быть вызвано разными причинами. Помню один, очень наглядный пример из учебника. На пленке есть многочасовая запись. Испытуемый слушает её какое-то время, после чего ему задают вопрос относительно того, есть такие-то слова на этой пленке или нет? Он пытается вспомнить и не может. Спрашивается, почему? Если он прослушал запись, она как бы автоматически записалась в его мозгу. По идее, он должен вспомнить, а он не может. Так вот, если провести гипнотический сеанс он, конечно же, вспомнит данную фразу, а если её стерли?

– Что значит стерли?

– То и значит. Точно так же как стирают запись на ленте. Накладывают на старую запись пустой фон, и записи нет. Так и в вашем случае, просто занесли пустой фон, и от воспоминаний ничего не осталось. Надо просто уметь это делать. Думаю, что их техника легко это позволяет.

– Но почему они так поступили?

– Полагаю, что они поступили весьма логично. Узнав каким-то образом о заражении опасным вирусом группы людей, во избежание распространения эпидемии, они произвели зачистку местности от вируса, заодно вылечили вас, а чтобы не было лишних вопросов, убрали все воспоминания о вашем, точнее их пребывании на Земле. Раз они не захотели вступать с нами в контакт, им нет нужды слишком сильно себя рекламировать, и уж тем более, давать пищу для каких-то выводов о том, как они выглядят и что вы успели рассмотреть внутри корабля. Да мало ли что, даже из разговоров команды между собой могла просочиться какая-то информация, которая нежелательна, чтобы о ней знали земляне.

– Да, но ведь они в курсе, что вы их засекли, раз засняли их приземление?

– Разумеется, поэтому я и сказал, что контактировать с нами в их планы не входит, а почему, на это я вам ответить не в силах, и вряд ли кто-то другой ответит.

– Жаль, – грустно произнес Павел.

– Согласен. Видно мы еще не доросли до того, чтобы с нами так сказать здоровались. Спасибо, что помогли, а то и вовсе пролетели бы мимо, и все.

– Извините, можно вопрос?

– Да, конечно.

– А почему такая суета кругом, и, по-моему, полковник очень нервничает?

– Есть от чего.

– Вы полагаете?

– Да.

– Понятно, пока секретная информация.

– Боюсь, что секретная, она будет максимум до утра.

– Даже так?

– Короче, есть основание полагать, что вирус, который привел к тому, что инопланетный космический корабль осуществил дезактивацию местности, был выпущен на волю, до того, как взорвали лабораторию. Об этом видимо вы знаете, поскольку сами заразились, когда обследовали местность и останки погибших.

– Да, было обнаружено множественные огнестрельные ранения в останках тел. А что касается заражения, то тут мне трудно судить, но точно помню, что я, и другие, начали чихать довольно скоро после приезда на объект.

– Так вот, те, кто произвел расстрел ученых, заложников и испытуемых, а затем подорвал дом и лабораторию, видимо уехали. Вполне вероятно, что они могли не знать, что вирус выпущен, а стало быть, они могут быть инфицированы. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Значит!?

– Именно. Возможно, что инопланетяне опоздали, и вирус вырвался на волю. И, кроме того, не забывайте, что врач и этот, как его…

– Новиков.

– Да, Новиков. И возможно у них есть ампулы со смертоносным вирусом.

– Вы так полагаете?

– Пока трудно утверждать однозначно, но если заражение произошло всей вашей группы столь стремительно, то возможно вирус действительно был создан, а стало быть, допускаю, что образцы могут быть у них. И неизвестно еще, как они с ними поступят. А если исходить по временным параметрам, они могут быть сейчас где угодно, в том числе и в Москве.

– В Москве, – эхом повторил Павел и сразу подумал о Лизе. И невольно высказал свои мысли вслух.

– А у меня жена на четвертом месяце беременности.

– Поздравляю, только лучше о плохом пока не думать. И учтите, до тех пор, пока никаких данных нет, никому ни слова. Ясно?

– Ясно, – почти механически повторил Павел. Теперь его мысли были только о доме, Лизе, их будущем ребенке, родителях, и вообще, что будет со всеми, если эта гадость, именуемая грипп, действительно столь опасна.

* * *

Али и трое его помощников, меньше чем за час, благополучно, миновав пост милиции, добрались до города. Али почесал горло, в котором першило, словно он наелся соленого. Хотелось пить, вдобавок невыносимо болела голова.

– Али, может не стоит бросать машину, прямо так и поедем в город? – произнес Джамал и чихнул.

– Не суетись, я знаю что делаю. Ты жить хочешь?

– Спрашиваешь.

– А раз хочешь, слушай, что я говорю, – он притормозил машину сразу за поворотом, съехал на боковую дорогу и проехал по ней метров триста, потом заглушил мотор.

– Все, приехали. Оружие оставим здесь, если понадобиться, возьмем у наших. Далее, расклад такой. До мастерской добираемся поодиночке. Старайтесь вести себя как обычно, словно вы местные торговцы. Если что, предъявляйте документы, базар не разводить, прикидывайтесь шлангами. При возможности старайтесь откупиться, но много денег не давайте, обычную таксу. Главное, не давайте повода затащить себя в КПЗ. Всем все понятно?

– Да, – хором ответили Джамал и двое других подручных Али.

– Проверьте, чтобы оружия с собой ни у кого не было и пошли, – Али чихнул и матерно выругался, – Б…ть, зараза прицепилась, только этого не хватало.

По очереди, они разошлись и направились в город.

* * *

Аркадий осторожно вел машину, направляясь в сторону Савелово. Оттуда он собирался через мост переехать Волгу, а там до Москвы останется чуть больше ста километров.

Новиков с дочерью сидели на заднем сиденье. В зеркало заднего вида, было видно, что Леонид Сергеевич о чем-то задумался. Его сумрачное лицо говорило о том, что он погрузился в размышления по поводу того, что делать дальше и как поступить.

– Да, выбор у него действительно не из легких, – подумал Аркадий, – Если пойти с повинной и отдать ампулу с вирусом, это отнюдь не защитит его от наказания. Во-первых, принимал участие в разработке, затем создал вирус. Кроме того, испытывал на живых людях, а, следовательно, виновен в смерти почти двух сотен людей. Наконец, испробовал его действие на оставшихся в живых ученых. Как только все станет известным, его вина будет более чем доказана, а, следовательно, срок, который он получит, будет никак не условный. Десять, а то и пятнадцать лет ему обеспечены как минимум.

– Хорошо, – снова стал размышлять Аркадий, – а если допустить, что он никуда не пойдет, и никому ничего не сообщит? Что тогда? Как только базу обнаружат, и все всплывет, он сразу станет одним из членов бандитской, даже скорее террористической шайки, и тогда его объявят в розыск и, следовательно, в случае обнаружения, он подпишет себе четвертак, а то и пожизненное. Да, положение у него не из лучших. Что же, каждый сам выбирает, как ему быть, вот, к примеру, Гулавин. Отказался работать. Женой пожертвовал. Седым стал в момент, когда наблюдал, как его жену медленно скальпелем резали, и кровь прямо в таз стекала, чтобы пол не пачкать. Вот это я понимаю человек. А остальные? Так, нажали на них, пригрозили домочадцами, и как милые работали не покладая рук.

– И все же, как поступит Новиков? Трудно ответить, может спросить? – Аркадий снова взглянул на Новикова. Тот прикрыл веки, и со стороны казалось, что он спит.

– Спите, Леонид Сергеевич?

– Нет.

– Что так, совесть гложет? – задал он вопрос, как бы провоцируя начало разговора.

– А вас нет?

– Меня, нет. Мой паровоз жизни летит на всех порах в преисподнюю, тут, как говорится, поздно о совести думать. Оттянуть бы время немного, вот вопрос, который стоит на повестке дня, а остальное так, мелочь.

– Зря. Совесть и душа, вот две вещи, о которых никогда не поздно думать.

– Эка вы спохватились о душе и совести думать. Раньше об этом надо было. А сейчас, что вы, что я, по уши замараны. Что с повинной придем, что так поймают, все едино, разве что к стенке не поставят, а пожизненный срок дадут. Сколько людей-то мы с вами на тот свет отправили а, не считали?

– Нет, – мрачно ответил Новиков.

– И правильно, я тоже не считал, как за сотню перевалило, так перестал. А чего их считать, одно слово, расходный материал, не так ли?

– Послушайте, Аркадий Викторович, ведите лучше машину, итак на душе тошно, что в пору выйти из машины и бросится с моста.