Текст книги "Фрау (не) хочет в плен (СИ)"
Автор книги: Ариша Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Фрау (не) хочет в плен
Ариша Браун
Глава 1
Только не спрашивайте сейчас, хули у меня мешки под глазами, которыми можно укутаться сладкой ночью, пуская слюнки, будто кусок колбасы после двухдневной диеты увидела. И от чего из моего рта несёт так, словно там голубь сдох, и разлагался все это время. И почему сейчас я пью таблеточку от головной боли, будто я вчера бухала. Нет, чтобы я и бухала. Это не про меня. Интеллигентно пила вино игристое, под настроение говнистое – это да. Хотя нет, настроение у меня вчера было зашибенное. Дастиш фантастиш, так сказать.
Мой братец в военной форме, сейчас солдатиком лежал на моей кроватке, и что-то нечленораздельное бурчал себе под нос, кажется: «Товарищ майор, разрешите доложить». Но это не точно, мне ведь могло было и послышаться. Хватаясь за больную головушку, я осмотрела комнату и ужаснулась от предстоящей мне работы, словно в комнату заезжал танк и брал всех в плен. Валялись пустые и полупустые бутылки, окурки и разбросанный по всей комнате пепел, будто был ураган. Боюсь, что после Данииловской демобилизации, можно будет открывать свой наркопритон или бордель. А что, будущая карьеристка есть, и она лежит на моей кровати. Помада по всему лицу размазана, тушь осыпалась, подводка растеклась, платье разорвано. Анджела во всей своей красе открывала обзор на свое прозрачное белье. Лучше бы мои глаза не видели этого. Надеюсь, у этих двух сегодня не было горячей, жаркой, сводящей до нервного срыва ночки, в которой можно показать все свои навыки профессионального и страстного дрыганья. Я спала на полу, может поэтому ничего не видела. И надеюсь, что не слышала. Из соседней комнаты послышались шаги, откидывая одеяло в сторону, я поднимаю пятую точку и заскрипев дверью, выглядываю из нее. По комнате ходят пацаны. Их трое. И все в трусах. Хорошо, что не без, а то моя детская психика не выдержала бы этого.
Господа подданные городовые шлёпали гласно по комнате, от чего стоял в ушах звон. Имейте совесть, голова и так разбаливается. Потише.
Билли, Вилли и Дилли – так я прозвала тройку парней в разноцветных трусах: красных, синих и зеленых. Мне напомнили племянников Скруджа Макдака, и видимо, их покровителем был мой братец, который сейчас сопел в подушку, прижимая к себе полуголую деваху в прозрачных труселях.
– О, это же сеструха нашего Журавля! – увидев меня, возгласил парень, чья рожа соответствовала с его красным нижним бельем. Скорее всего у него была такая реакция на алкоголь, морда распухла, а глаза его залитые. Дружки его на полусогнутых стоят, ещё чуть-чуть и они начнут смотреть мультики про пушистых белочек.
– Салам алейкум, – показавшись из-за двери, подняла руку верх, нисколечко не смутившись их внешнего вида. Что я там не видела? С самого детства Даниил по дому разгуливал в одних трусах, я уже привыкла. Да и чего там выпендриваться, вон, значит, как по пляжу в плавках пацаны щеголяют, так ничего, как в трусах мужики лунной походкой ходят, так бабы сразу пищать начинают. Я просто не смотрю туда, делая вид, будто они одеты в пуховики.
– Слушай, а где у вас тут водички можно попить, сушит, что пиздец просто, – жалуется на последствия своего похмела Дилли или Вилли или Билли. Хуй его знает, кто он там?
– Понимаю, парни, – вникая в глобальные проблемы алкашей, киваю головой и указываю на кухню. – По коридору справа, там раковина, посуда наверху, – поясняю я. – Только ничего не побейте, ради бога, наша тётушка не переживет этого, сервиз она привезла из Чехии. Она нас с Даниилом в отбивную превратит, без молотка отобьёт мне голову, а вот братцу может и чего открутить – протянула я, закрывая рот, зевая. Чёрт, сейчас на пару идти, а я никак не могу очухаться.
– Не беспокойся, Журавлиха, уж чего, но мы ребята аккуратные, как-никак в армии служили вместе с твоим братухой, – выдал тот. Журавлиха? Это уже что-то новенькое. Раньше люди меня просто Журавлём кликали. Да, имея старшего брата и бухая с его друзьями можно и не такого наслышаться.
– Вспомню, как вчера бутылку виски разбили у порога, и даже чей-то Айфон, не сильно-то я и доверяю вам, – выпалила я.
– Тогда с координацией было хреново, – пояснил уже лысый паренек. Его цвет синий, и не только трусов-парашютов, но и лица. Мне кажется, или эта тройка подбирали нижнее белье под цвет своих физиономий. Третий, кажется, сейчас содержимое оставит на ковре, позеленел бедолага.
– Голова кружится, – протянул тошнотик, затем прикрыл ладонью рот, и того под руку подхватил спасатель Малибу, который увел в уборную. Парень, который наблюдал за происходящим, заткнулся. Наверное, уже и сам сомневаться начал.
– И такое бывает, – пожала плечами я, совершенно не удивляясь происходящему. – Короче, если что-то ещё разобьёте, пеняйте на себя, ибо я приду и всех на британский флаг порву и повешу в центре города, – выпалила я, посмотрев на время. – Твою мать, опаздываю! – возглашаю я, забегая в зал, где на диване лежат два тела, одна из которых снизу, стонет, как на кастинге в порностудии, а на ней лежит пацан с длинными волосами, с волосатой грудью и с огромными губами, которыми он касается шеи бедняжки, которая чуть ли не просит того остановится. Кажется, насчёт притона я не промазала. – Тысячу извинений, господа! – выдаю я, закрывая глаза, и прохожу дальше, чуть ли не спотыкаюсь об одежду, валяющуюся на полу. – Я ничего не вижу, ничего не слышу… – бормочу я, когда баба затихает. – Продолжайте, я за тряпками своими зашла, – подхватывая свитер и тёмные лосины, выбегаю из зала, закрывая дверь.
– Ты мой мобильный не видела? – обратился ко мне один из племянников Скруджа Макдака, собираясь открывать дверь.
– Стой-стой-стой, – останавливаю его, хватая за руку. – Там брачный период у людей, не мешай спариваться. Через полчаса забирай свой мобильник и с дуновением ветра пиздуйте домой, в обед приедет тетя, – проговариваю, после чего отпускаю его руку и залетаю ванную комнату, где, умывшись, переодеваюсь и бросаю одежду посреди комнаты, нет времени убираться. Сегодня первой парой поставили этот ёбанный английский, не то, чтобы я расистка, просто в школе я по своей тупости, когда во втором классе предоставляли выбор иностранного языка, я выбрала «Hande hoch». Даже не знаю нахуя. Даниил, к примеру изучал «English beach», и ему нормально, не пришлось изучать другой иностранный язык. Кто же тогда знал, что на Журфаке нужен английский. Пришлось побегать по репетиторам. К счастью, я не совсем тупая, и кое-как, с трудом, с натяжкой я выучила его, не досконально конечно, но «троечник» меня вполне устраивал, я никогда не гналась за хорошими отметками. Тетя, конечно, от этого в восторге не была, но бедной женщине пришлось смириться. Отец забил на нас с Даниилом большой и толстый болт, пропадая в офисе. Офисный планктон. После развода с матерью, которая проснулась в холодном поту, средь ночи, поняла, что совершила ошибку, выйдя замуж за Романа Журавлёва, и поебать, что ошибке, Настеньке на то время было четырнадцать годиков, а Даниилу восемнадцать. Отец свое горе лечил с помощью труда, а не как многие с помощью стакана с содержанием сорока пяти градуса. Его мы с братом вовсе не виним, нам больше всего смешно оттого, что в социальных сетях, так называемая мамаша выкладывала фотографии со своим бойфрендом, который явно младше её на десять лет. Нимфоманка. Она гуляла ещё и во время брака. Как говорила тётя Зара: «Толку от неё не будет». Женщина, которой было всего ничего, была единственным человеком, который когда-либо любила нас. Вот нас она и приютила, когда ей было всего каких-то двадцать восемь. Из-за проблем по женской части, она не могла иметь детей, поэтому самого нашего рождения она лелеяла нас и сдувала пылинки, но наказывала жёстко и без жалостливо. Бить – никогда не била, но вот запугивать любила, угрожая, что отдаст меня в интернат, а брата выгонит на улицу, чего не случилось. В ярости она могла сказать, что угодно, но потом приходила первой мириться, хотя косячили мы жестоко. В семнадцать я в первые пришла пьяной, и тогда весь дом слышал крики. Жили мы на девятом этаже, но это не мешало слухам распространяться по всему дому. Со временем мой брат стал «алкашом», а я малолетней «наркоманкой». Такие вот пироги с котятами.
Подойдя к входной двери, я заметила берцы брата, от чего чуть ли не сползла по стеночке. Я обожала мужские вещи до такой степени, что даже у брата в детстве тырила нижнее белье, и напяливала на себя, от чего потом Даниил стремался надевать его и отдавал мне. Только вы ж не подумайте, трусы я стиранные носила, а не те, которые изысканно валялись в корзине с грязным бельем. Хватая связку ключей, которые висели на вешалке, я посмотрела на берцы брата, а после на свои грязные кроссовки, снова на берцы, на кроссовки, после опять на мужскую обувь. Вообще-то у меня нет времени чистить свои кроссы, которые я разносила, как шлепки. Да и мне так бы хотелось надеть берцы. Вы бы их видели. Они такие большие, высокие, чёрные, зашнурованные, чистые. Вот что-что, а Даниил всегда был чистоплюем. У него всегда все блестит. Глядя на эту красоту, можно сойти с ума. А ладно, с кем чёрт не шутит. Попиздит и перестанет, я же его единственная любимая сестричка, которая всегда выручает во время похмелья, подавая минералку, прикрывая жопу, когда где-то сутками пропадает за очередным бухачем. Я многое для него делаю.
Засовывая ногу в растоптанный сорок четвертый, я с восхищением смотрю на берцы, которые очень велики для моего тридцать восьмого размера, но я этого почти не замечаю, меня ослепляет свет, исходящий от обуви. Зашнуровав, надеваю темно-зеленую парку, вешаю на плечо уже приготовленный мною вчера рюкзак с тетрадями, и выхожу из дому. Закрывая двери, чтобы не дай бог никого не украли, а то там такие кадры у нас в квартире, жалко их, не с кем потом пить будет.
Вызвав лифт, я поглядываю на время, и хмурюсь. Я снова опаздываю. Меня так и отчислить могут, все-таки не в ПТУшке ведь учусь. Открылась дверца, войдя я начала копошиться в рюкзаке, в надежде достать телефон. Но я не я, если что-то не забуду. А так могла позвонить Ирке и сообщить о своем опоздании. Ладно, придется смириться с участью человека-невезения, и опять с пунцовым лицом извиняться перед Ангелиной Петровной. Бедная англичанка-пенсионерка, наверное, из-за меня она не возлюбила понедельники, ибо я всегда умудряюсь опаздывать.
Лифт останавливается, и я выбегаю из него, ногой открываю входную дверь. Уже на улице я со всех ног бегу на остановку, на которую уже приехал автобус. Ещё чуть-чуть, и я добегу. Но судьба это или случайность, перед носом закрываются двери, и транспорт двигается с места. Мозгов много не нужно, чтобы побежать следом за транспортом.
– Стой! – кричу я, махая руками. – Тормози, я тебе приказываю! – не своим голосом горлопаню, на меня из окна смотрят люди, как на ненормальную, сбежавшуюся из диспансера. Небось они думают, что мне сорок уколов в живот делают.
Бежать неудобно, берцы большие, я начинаю спотыкаться, и падать на асфальт, лицом в лужу.
– Твою дивизию! – ругаюсь я. – Да чтоб у тебя бензин кончился! – возгласила я, пригрозив кулаком. Да как так-то? Почему со мной вечно что-то приключается. Слышу, как сзади сигналит машина, поворачиваю голову и вижу своего спасителя. Вова, сидящей за рулем, машет мне, мол «давай быстрее, садись, опаздываем», – указывая в конце на наручные часы. Долго не гадая, не думая, отрываюсь от земли и направляюсь к синенькой «Хонде». Если бы не он, я бы так и лежала на асфальте, пуская скупую, студенческую слезу.
– Журавлёва, ты что, не выспалась? – пошутил Блинов, затем посмотрел на моё лицо, и усмехнулся.
– Не добивай, Блин, – протягиваю я, затем он закрывает нос, и подвигается поближе к своей двери.
– Фу, не дыши на меня, пьянь, а то ещё остановят и оштрафуют, – выдает белобрысый парень, открывая свое окно. – У меня уже стекла запотели.
– Да, закрой ты окно, на дворе не май месяц! – возглашаю я.
– Алкоголичка! – выдает тот, закрывая окно.
– Кто бы говорил, а не на тех ли выходных кое-кто собирался овладеть Иркой, в итоге на утро проснулся с Олежкой в обнимку, – вспомнила чудные выходные на дачи Блинова.
– Да харе уже вспоминать, – пробурчал Вовка. – Лучше займи свой рот, а то тебя спалят, – достает пачку с мятными жвачками.
– Thanks very much, – благодарю друга, беру две штуки, закидываю в рот и наблюдаю за другом, который заводит недавно купленную машинку, надеясь на то, что Ирэн упадет у его ног и наконец-то даст этому герою-любовнику, который второй год не дает проходу моей подруге. Вовчик, парень хороший, всегда выручает в трудные минуты, покупает бухлишко, когда мы с Андреевой ни копейки не вкладываем. У него родители достаточно обеспеченные, поэтому свою молодость он прожигает в барах или клубах, куда и тащит, естественно нас. Познакомились мы с ним на посвящении первокурсников, в том году, когда после мероприятия, мы все дружненько собирались отметить знаменательную дату, тогда то он и прицепился к подруге, лез целоваться, но ничего не вышло. Ира у меня подруга холодная и недоступная, иногда я думаю, что мы из разных миров, но, когда пьем, начинаю сомневаться в этом.
– Слушай, что нравится Андреевой? – по дороге спрашивает блондин, на что я усмехаюсь.
– Когда не заебуют, – протягиваю в ответ, он хмурит брови.
– Мне реально она нравится, хочу с ней сблизиться, но не знаю как. Я к ней и так, и сяк, а она говорит: «Вовка не подходишь ты мне, мы с тобой разные», – имитирует голос Андреевой тот, цитируя.
– Знаешь, если ты хочешь, чтобы она начала тебя замечать, посмотри корейцев, она от них течет просто, – отвечаю тому, он недовольно морщиться, видимо думая о том, что никогда не будет смотреть «китайцев».
– Приехали, – протягивает Вовка, опуская взгляд на мои ноги. – Берцы? Не великоваты ли? – любопытствует тот.
– Да, в самый раз, – махаю рукой, открывая дверцу и выскакиваю на улицу. Он хлопает дверью машины и ставит её на сигнализацию.
– Журавлёва, ты хоть морду вытри, – указывает на лицо блондин в спортивной куртке.
Совсем забыла. Из-за того, что упала в лужу, испачкалась. Достав влажные салфетки, я вытерла лицо, протерла парку, и услышала тяжелый вздох Блинова.
– Да-а, Журавлёва, глядя на тебя ни о какой женственности не может идти речь.
– Вот кто бы говорил, – шагая вместе с ним, отвечала ему. Выкинув в урну испачканную салфетку, вошла с другом в здание. Показав пропускной, и раздевшись в раздевалке, мы направились по своим аудиториям. Вовчик на филологическом учился, и несмотря на то, что был самым настоящим распиздяем, учился на одни пятерки. И как у него это выходило?
Мне же нужно было подняться на третий этаж, и, остановившись у двери, я стащила резинку, дыхнула в руку, чтобы удостовериться, что от моего запаха не подохнут выжившие мухи. Вроде нормально.
Постучав в дверь, я, не дождавшись ответа, вхожу в аудиторию, и как обычно торопливо, произношу:
– Прошу прощения за опоздание, по дороге приключилась странная история, мать гуляла с ребенком и не уследив, прозевала, как малыш побежал на дорогу, в эту же минуту я проходила мимо, пришлось спасать малыша, – протарахтела я с закрытыми глазами. Мне было не по себе. Каждый раз моя история все героичней и героичней.
Поднимаю веки, и от удивления округляю глаза, за трибуной стоит не бабулька с ростом сто пятьдесят сантиметров, и не с большими толстыми очками, занимая пол трибуны своими пышным формами, а мужчина высокий такой, смуглый. Волосы темно-каштанового цвета, слегка отросшие, и завивающиеся, который он собирает в хвост, глаза темно-карие, легкая щетина на лице, густые, темные брови, его взгляд пронизывающий, словно смотрит в душу. Верхняя пуговка белоснежной рубашки расстёгнута, на шее серебряная цепочка, а в руках учебник по английскому. Я растерянно смотрю на красавца, и не могу поверить своим глазам.
Матерь Божья, да это же Хуанитос! Он так на испанца похож.
– Do you speak English? – хрипловатым голоском, спрашивает мужчина, с которым не то, чтобы стоять страшно, но и дышать. От него исходят какие-то странные флюиды.
И как бы, сам он дует, если что.
– Да, говорю, – отвечаю ему на русском.
– Can you please in English? – строго смотрит на меня мужчина, я нервно сглатываю. Вот ещё, и как так получилось, что вместо доброй старушки за трибуном стоит этот мужчина из студии Бразерс?
– Sorry I'm late? – только и отвечаю ему, мой английский слишком бедный. Лучше так, чем никак.
– Well, take a seat, – кладёт книгу на трибуну, и складывает свои руки. Я виновато опускаю голову, и собираюсь присаживаться, затем слышу вслед: – *Zu mir oder zu dir? Ich werde dich bestrafen*, – услышав родной немецкий, я, изумившись обернулась к мужчине, который сейчас смотрел на меня оценивающе, его взгляд был пошлым.
– Что вы сказали? – переспросила я. – У кого интернет грузит? Ребята, переведите что он сказал, – протянула, чтобы убедиться в том, что я его правильно поняла.
Я надеюсь, что это после похмелья у меня звуковые галлюцинации. Он же не это сказал?
– Присаживайся, и не задерживай время! – уже чуть строже сказал шатен, на русском.
Испанец, смекающий английский и базарящий на немецком? Это что за палиглотус у нас тут такой разумненький?
Я одарила его встревоженным взглядом, и направилась наверх, усаживаясь рядом с Иркой, которая любезно придержала мне место, и отодвинувшись, строго посмотрела на меня.
– Не начинай только, да, опоздала… – прошептала ей в ответ на её осуждающий взгляд.
– Что он сказал? – спросила блондинка, затем я ещё раз посмотрела на мужчину, и тяжело вздохнула.
– Да, кажется, ничего необычного, – протянула я. Подруга знала о том, что в школе я изучала могучий немецкий!
– Так, для тех, кто опоздал, – положив руки, при этом ударив по трибуне, возгласил тот. – Я Невский Михаил Игоревич, и, начиная с этого дня, я буду преподавать иностранный язык, надеюсь на вашу совесть и знания. Никого учиться заставлять не собираюсь, всё зависит от вас самих. На лекциях желательно присутствовать, на семинарах вызывать никого не буду, кто захочет, тот и будет учиться.
– А почему не на английском? – протянула руку я, возгласив через трибуны.
– Ну вы же не понимаете английский, – усмехается этот недоделанный испанец, разводя руками. Сволочь. – Как ваше имя? – спрашивает тот. – Вы у меня не на хорошем счету.
Даже так. Очень, даже не очень хорошо… Он меня начинает злить. Ну я ему покажу!
– *Ich heiße Anastasia. Mein Nachname ist Zhuravleva. Ich kann Russisch, Deutsch und ein bisschen Englisch sprechen*, – протянула я, победно усмехнувшись. Слушая меня, тот нагловато усмехнулся. Не оценил, что-ли мои познания.
– Главное во всем этом предложении «немного», – насмешливо выдал мужчина. – Журавлёва Анастасия, что же, я постараюсь вас запомнить.
Ебанная Одесса, надеюсь он меня заёбывать не собирается, ибо я не вынесу этого. Джонни Синс недостриженный, а не Хуанитос…
Одногруппники, слушая нас ничего не понимали, ибо прирождённые англичане, не то, что я, жёсткая фрау…
Глава 2
Пятый раз бьюсь головой об парту, в ожидании того, что этот чёртов английский закончится, и я наконец-то распахну ногой дверь, и подхватив подругу под руку, с первыми лучами солнца, покину эту страшную аудиторию с обворожительным, горячим и сказочно красивым Хуанитосом. Глаза бы мои не видели этого неземного красавца. Все так палят на него, будто на Аполлона, спустившегося с небес. И не удивительно, такие мужчины редкость, да что там в стране, во всем мире! Он красиво изъясняет на английском, так чисто, будто прирожденный англичанин. Когда говорит вскидывает брови, бросая взгляд на аудиторию, заставляя тяжело и томно вздыхать половине слабого пола. Многие девчонки уже, своими слюнками запачкали столы. Нужно доставать салфетки. Кажется, что можно уже даже мыть пол. Я соглашусь, с тем, что он красив. Такой взгляд у него, словно видит каждого насквозь. В горле сразу же пересыхает, когда улавливаешь на себе взгляд карих глаз. В аудитории словно летает Амур и пускает стрелы в девушек, которые зависли, как старый, не обновленный Windows. Я только поражаюсь реакции своей подруги Ирки, которая даже не пытается строить учителю глазки и выпячивать грудь, открывая на всеобщее обозрение. Девушка, чьи светлые волосы сплетены в одну косу, спадает набок, приходится бедняжке, постоянно её убирать, ибо та мешает спокойно писать. Вон какие лохмы отрастила подруга, не то, что я подстриженная, как будто вшивая. Хотя чего я жалуюсь? Сама ведь пожелала этого, а тетя Зара говорила мне, что потом пожалею. Права была женщина, всё так и было. Серые глаза Андреевой загадочно смотрели на стену. Когда она вот так вот пялилась в никуда, меня подобное пугало. Я похлопала её по плечу, затем она резко дернулась и отрешенно взглянула на меня.
– Что случилось? – прошептала я, обращаясь к светловолосой Ирке. Она лишь вздохнула, и собиралась что-то сказать, как мимо нас пролетел мел.
– Keep quiet! – слышу со стороны строгий голос учителя, перевожу взгляд на рассерженный взгляд, и замечаю, как он складывает перед собой руки. – Stand up! – приказывает тот, я послушно поднимаюсь, и испуганно рассматриваю, как он гневно смотрит на меня. Почему этот извращенец злится на меня? Что я ему сделала? Доебаться не до кого? Я же как можно тихо говорила, не мешала со всем. – Журавлева, скажу на вашем родном языке: а не охренели ли вы часом? – неожиданно выдает мужчина, я, изумленно хлопаю глазами, и никак не могу понять, он и правда такой придурок или же притворяется им? И почему это мой родной язык? – Какого чёрта, вы срываете мне лекцию? – голос преподавателя эхом издался в аудитории. Мои одногруппники затаив дыхание, наблюдали затем, как меня отчитывал Хуанитос. И как презрительно смотрел. Что за противоречивый тип, то говорит о том, что наказал бы меня, а теперь беситься и плюется от злости. Может он не то, что я подумала имел ввиду? – Имейте совесть, студентка, вы не на базар пришли! – подошел к своему столику этот мужик, пролистав что-то в своей тетраде.
– Прошу прощения, – протягиваю я, тяжело вздыхая и прикусывая язык, чтобы не послать этого урода в какое-нибудь не приличное место. Тот переводит на меня строгий взгляд, и открывая какую-то страницу, хватает свою тетрадь в руки.
– В качестве извинения, я хочу, чтобы вы мне сделали реферат на тему: «Healthy Lifestyle». Надеюсь, вы хотите, чтобы я вас простил. – Я стояла, как ненормальная и переводила в своей голове тему для реферата. Кажется, это что-то связанное с образом жизни… Вроде со здоровым… Здоровый образ жизни? Он пошутил сейчас? Я и здоровый образ жизни? Да ну нахуй, это как Даниил и любовь. Две не совместимые вещи. Хотя ему откуда знать, что я великий любитель всего английского и совсем ничего. Ненавижу английский. Терпеть не могу таких преподов, как этот Невский-хуевский. Чую я, дружбы с ним не будет у нас. Да и пиздов часто получать буду. Собиралась возразить ему, но меня тут же перебил звонок. – До следующей пары, Журавлева, – хватая учебники, произносит тот, и в спешке, выдает: – А для остальных домашнего задания нет, у нас будет самостоятельная.
Блять. Да чтоб его по дороге домой переехали асфальтоукладчиком. Блять.
– Прости, Насть, это из-за меня, – виновато протягивает подруга, когда я вслед удаляющемуся мужику тычу средний палец.
– Нет, Андреева, это не из-за тебя, – протягиваю я. Подруга тяжело вздыхает.
– Всё равно чувствую себя не важно, как я могу искупить свою вину? – спрашивает блондинка, в этот же момент приходит СМСка от Даниила.
«Это пизда. Зара, кажется домой едет», – прочитав пришедшее письмо от брата, я напряженно усмехнулась, улыбка получилась, как у ебнутого какого-то человека. Как там говориться: «Беда приходит не одна»:
– Что там такое? – замечает, как я смотрю на экран мобильного и нервно усмехаюсь.
– Зара, – тяжело вздыхаю я.
– Ого, её отпуск уже закончился, да? – любопытствует подруга.
– Типа того, – выдаю я. – Слушай, помнишь ты говорила, что хочешь искупить свою вину? – спрашиваю у девушки, на что Ирка кивает головой. – Давай проебем физру? – предлагаю подруге. – Поедем ко мне, я тебя чаем напою, а ты будешь наблюдать за процессом уборки, если тетка приедет раньше, то орать на нас не станет, при других уж точно. Так что?
– Я как раз форму не взяла, – протянула Ирка, поглядывая на время. – У нас есть десять минут, чтобы свалить отсюда.
– Вот за это я тебя и люблю, – рассмеялась я, уже и позабыв о реферате, который мне задал Невский. К счастью, сегодня было две пары, а для меня всегда одна, ибо на физру я практически не ходила. В этом семестре меня ещё ни разу не было. Говорят, у нас физрук новый, вроде женщина, и кажется ей лет сорок. Сочувствую ей, намучается она со мной. Ирка же ходила на физру через раз. Поэтому частенько прогуливала со мной. Выбежав из универа, мы помчались на остановку. Автобус прибыл вовремя, мы вместе сели на кресло и начали болтать. Я пыталась не думать о предстоящих неприятностей, которые меня ждали с появлением тети.
В подъезде я встретила утреннюю бабу, которая спала с Даниилом на одной кровати, её макияж желал лучшего. Подруге я не рассказала о том, что та девушка гостила у нас, да и та с таким ебалом прошла, будто мы не с ней вчера бухали. Ну всё я запомнила, в следующий раз, если увижу её в своем доме, скину с окна. И поебать, что девятый этаж.
Открывая уже дверь квартиры, я смотрю на прихожую и перевожу на Ирку взгляд. Мусор приветствует нас подругой радужно: валяясь везде, где можно и нельзя.
– Не пугайся, это не свалка, – поясняю Ирине, которая знала о том, какие последствия были после бухача, в котором участвовала я.
– Настя, ты уже пришла, – открылась дверь, и из ванны показался Даниил, в одном полотенце, и растрепанными волосами. Подруга, увидев его округлила глаза, а после покраснев, руками закрыла лицо.
– Дурак! Ты какого хрена в таком виде перед гостями показываешься? – кричу я, замечая, как Ирина начинает дрожать. Девственность у неё в крови. Она никогда не сталкивалась с Даниилом, который вечно ходил в трусах. И вообще, мы с ней дружим с первого курса, но домой я начала приводить подругу к себе, когда этот герой-любовник ушел служить в армию. И я совсем не подумала о том, что мой братец настолько туп.
– Произношу свои извинения, – протягивает он, скрываясь за дверью. Хорошо, что не заметил, что я была в его берцах, а то бы получила пиздюлей.
Познакомить хотела с братом, называется.
– Ирка, не обращай на этого придурка внимание, сделаем вид, что его здесь нет, хорошо? – беру её за руку, и тяну к кухне, в которой чуть чище, чем в других комнатах. Усаживая за стол Иру, и ставлю на плиту чайник, и быстренько хватаю тарелки и кружки, закидываю в раковину, и начинаю мыть. Ира что-то мне рассказывает из серии: «Я вчера смотрела такую дорамку. Там такой актер». Можно смотреть бесконечно на то, как горит огонь, течет вода, и увлеченно о чем-то говорил Андреева. Не знаю как у неё это получается, но самая не любимая тема для меня, может оказаться вполне интересной, признаться даже честно я грешила в своей жизни, от делать нечего смотрела «Озорной поцелуй» и «Цветочки после ягодок», про которые прожужжала Ирка. Там ей нравился мужик главной героини, которая была тупая, как пробка, но всё равно влюбила его в себя. А во втором сериале, тот парень уже был рыжий и играл мальчика-красавчика из F4. У меня плохая память на корейские, китайские и всякие подобные имена, но Ли Мин Хо, вроде так звать главного героя из «цветочков» бесит Иру, она говорит, что он вообще не идол. И играет «так себе», хотя я смотрела за его игрой, он нормальный вроде, но спорить с подругой не стала. Ира резко замолкла, чем и удивила. Я обернулась назад, и увидела Даниила, который надел свою военную форму, чтобы выпендриться перед моей подругой. Её взгляд говорил о том, что общаться с ним совсем не хотела, но брата это никогда не останавливало.
– Сегодня такой чудный день. Прекрасная погодка, но ты лучше, – закинув ей на плечо свою руку, протянул братец, девушка смотрела на него презрительно и холодно. Сейчас самооценка Даниила упадет и провалиться под землю.
– На улице дождь моросит, а хуже понедельников может быть только твоя навязчивость, – выдала Ирина, я хихикнула. Знала, что пошлет брата, ей достаточно и двух минут.
– А разве дождь – это не романтично? – все никак не уминался тот, зря, я думала сейчас сдастся. Но видать время в армии его изменило и не только внешне.
– Романтично, но только, не когда несет перегаром, – протянула Андреева, брат дыхнул себе в руку и соскочив с места побежал в ванную. Придурок, а зубы почистить забыл, в принципе, как и я.
– Даня, в прохожей приберись, а я в зале! – воскликнула тому вслед, усмехаясь.
– Не сильно ли я с ним жестко? – спрашивала Андреева, когда я ставила кружку с чаем на стол.
– Та по делам ему, нечего выделываться, – махнула рукой. – Ладно, держи печенюхи, а я приберусь пойду.
Приступив к уборке, я приоткрыла окна, чтобы проверить квартиру, и помыв полы, выбросив мусор и заправив кровать, кажется справилась со своими делами. Пошла проверить чем занимался обиженный на весь мир брат, заметила, как тот выкидывал мусор, и поглядывал на меня.
– Слушай, Даниил, – обратилась к брату я, тихо прошептав.
– Чего? – пробурчал тот, будто набрав в рот воды.
– Не мог бы ты не приставать к Ире? – попросила его я. Со всеми этими пьянками я забыла рассказать ему о Андреевой, которая была чиста и невинна, как прозрачный хрусталь.
– Это ещё почему. Потому что твоя подруга? – спрашивает тот, затем я смотрю в открытую дверь, чтобы не дай бог нас не услышала Ира. – Ты же знаешь, что твои подруги сами на меня вешаются. Я же не виноват, что так чертовски хорош собой, – зализывая рукой волосы, выдает он. Я хватаю его за футболку, и протягиваю его к себе, шепча на ухо:
– Ира девственница, – по секрету говорю брату, зная, что тот сохранит это в тайне. Он изумленно смотрит на меня, а затем указывает в сторону кухонной двери.
– Она? – переспрашивает не веря. – Ей восемнадцать? – спрашивает тот, я киваю головой. – Ты не врешь? Что прям, даже не разу?
– Даже не целованная, – протягиваю я, удивляя того окончательно.
– Да ну нахуй. Такое тоже бывает? – не веря спрашивает тот, вспоминая, как застукал меня шестнадцатилетнюю в постели со своим одноклассником. Было чертовски стыдно тогда. Хорошо, что тете не рассказал и отцу, а то бы они убили меня.
– Я тебе говорю, не веришь мне? – смотрю тому в глаза, он вздыхает.
