Текст книги "Он вёл двойную игру (СИ)"

Автор книги: Ариша Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, – соврала она. – Никто. А что такое?

Так даже было лучше для него.

– Просто спросил. Правильно, Тоня у ребят твоего возраста на уме лишь секс. Но тебе это известно, ведь с сестрой произошло такое…

– Ты позвонил поговорить об Вике? – почему-то обозлилась на это. Ефимов, отпил из стакана виски.

– Я хочу сказать, чтобы ты пока не влюблялась ни в кого. Всем нужно одно. А ты ещё даже не целовалась. Переживаю, чтобы ты не растаяла от своего учителя…

– Какие-то глупости говоришь. Ты же не все, – совершенно серьёзно сказала в трубку, Алексей нервно сглотнул. В своей голове, в каком только положении он не представлял её. Он хуже! – И, кстати, у тебя очень шумно. Ты где?

– В клубе, – честно ответил ей. – Ты права, меня не интересуют малолетки, – снова выдал высокомерно. Тоня улыбнулась. «Малолетка» с его уст звучало равносильно, как «лучшая в этом мире».

– Значит ты пьян? – очевидное спросила у него.

– Это значит, ложись спать и изучай кулинарию. Я хочу нормальную и полноценную еду есть, домашнюю. Приготовленную твоими руками. Обнимай своего Мишку, целуй Зайку и закрывай глаза.

– Тоже до утра там не сиди. Тебе нужен полноценный сон, Лютик.

«Нет, нужна ты».

– Целую в лобик, спи мой до… Кхм, – прокашлялся он. – Короче, давай уже спи. Достала!

– Нормально, – изумилась в трубку. – Сам позвонил, и сам же разозлился. У тебя раздвоение личности. Чао, фантик! – отключилась она. Вот малолетняя зараза! В следующий раз, покусает её!

К счастью Левин с девчонками завис в баре, и весь телефонный разговор не слышали, а когда подошли к диванчику, присели напротив.

– Лёх, помнишь о чем говорили днём? – спросил парень в бейсболке, той самой что не снимал.

Ещё как помнил. Нужно было действовать быстрее, а то готов был бросить всё к чёртовой матери и ехать к ней. Хорошо, что ещё соображала его голова.

35

В школе было на удивление спокойно. Ни контрольных с самостоятельными, ни оборзевших одноклассников, которые огрызались с учителями. Никита Владимирович рассказывал что-то об годах революции и гражданской войне. Все слушали его лекцию, ну или по крайней мере делали вид, что слушают. Даже я, будучи самым умным здесь человеком, не вникала в урок. В черновике рисовала какие-то узоры, думая об странном разговоре по телефону с Лютиком. Надо же было так назвать его. Совсем не подумав, вложив в это прозвище столько нежностей, что тот и сам не подозревал. Лютик – было от всего сердца, мне захотелось так назвать. И понравилось. Никакой он не Лютый.

Лютый – это безжалостный, жестокий и кровожадный. Но Лёша не такой. Он совсем другой. По-своему добрый, и даже кое-где ласковый. А ночь, проведенную в его доме, я никогда не забуду. Пускай ничего необычного и не произошло там, но лишь одна мысль меня согревала: он был рядом.

И как так получилось, что проблемный подросток, с хорошими отметками в журнале и выросший в строгом воспитании, мог вести себя так легкомысленно. Даже не сожалевший ни о чем.

Я подперла подбородок. За окном, серое небо. В начале месяца, погода была, как минимум странной. Обычно в начале октября одни дожди, а тут всё и сразу. От убойной смеси: дождя и снега, на дорогах происходит неописуемый страх и работа для травматологов возрастает с каждым днём всё больше.

– Антонина? – как перед мои лицом возник Зайцев, я конечно же не заметила, и что одноклассники разошлись, тоже. Захлопав непонимающе ресницами, глупо улыбнулась.

– Вы что-то говорили, Никита Владимирович? – переспросило у него, он тяжело вздохнул. Никогда ещё так не уходила в себя.

– Да, урок закончился. Можете идти домой, – больно серьёзно сказал тот. С Лютиком совсем позабыла об Никите Владимировиче.

Оглядев по сторонам, убедиться в том, что ушли одноклассники, я всё же решила заговорить с учителем.

– Никита Владимирович, как у вас хоть дела? – спрашивала у него, собирая в рюкзак пенал с учебником и тетрадью. Он изумился. Сегодня на нём темно-синий пиджак и коралловый галстук, который он поправил на шее. И как бы он не был хорош и божественно красив, моё сердце не ёкало, оно вообще не отзывалась. Возможно, я могу до сих пор путать свои чувства с чем-то другим. Но, с чем я была уверенна, думала я только об одном парнем. О котором знать никому не следует. Ведь, если меня увидят с Лютиком, то припишут нам сказочный роман, и это обязательно дойдет до моего отца. А я просто желаю ему добра и хочу огородить от проблем.

– Всё хорошо. Спасибо, – ответил равнодушно тот. Остановился у своего стола. – Тоня, а у вас как? – спросил о том же. А мне так хотелось рассказать ему обо всем. О Лютике, о том как я обожглась и парень целовал мои ладони, как кушали вместе пиццу, и даже о том что ночевала у него. Но мне нельзя об этом говорить. Никому. – Надеюсь, вы не общаетесь с Ефимовым больше? – строго заглянул в мои глаза, когда же я застыла. Именно поэтому не хочу говорить об Лёше. И вспомнила, как на прошлой недели, он увидел нас.

– Вы опять за старое. Нам больше обсудить нечего? – разгневалась в тот час, но учитель продолжал стоять на месте.

– Переживаю просто за вашу репутацию. Вы хорошая девочка, а Алексей – полная ваша противоположность.

– А вы что в школе физику не изучали? – неожиданно спросила у Никиты Владимировича. Он был поражен данному вопросу.

– К чему Вы? – спросил также непонимающе, глядел на меня.

– По закону физики: противоположности притягиваются. Так почему же, так не может быть с людьми? – вполне уверенно спросила у учителя. – Я просто хотела узнать как у вас дела, а вы перевели разговор про Лютого. Может вы к нему неравнодушны? – подошла чуть ближе к учителю, и глядела в глаза. Мужчина взъерошил свои волосы.

– Чего это я на самом деле? Прости, Тонечка. Я не прав. Мне не стоило его упоминать, – чуть смутился он. – Как ваш папа? Добрался до Екатеринбурга? – теперь уже интересовался моими делами, а я посмотрела в окно.

– Да, написал, что всё хорошо. Остановился у какого-то своего старого приятеля, – ответила на это.

– Рад это слышать. Как Виктория? И ваша мама?

Хоть он и пытался делать вид, что ему всё это интересно, я чувствовала его раздражение. Он не мог выкинуть из головы Лёшу.

– И у них всё хо… – Никита Владимирович не дослушал до конца, и зачем-то ринулся ко мне, я от неожиданности отступила назад, ногами почувствовав парту. Его руки легли на мои плечи, и я зачем-то посмотрела на его губы.

– Антонина, мне тяжело с вами находиться в одном кабинете! Вы заставляете моё сердце биться чаще, – произносил нежно губами, становясь ближе ко мне. – Мне стыдно в этом сознаваться, но вы мне интересны, – от этих слов я перестала чувствовать под ногами пол. Кабинет истории, напоминал космическую ракету, переворачивал меня с ног до головы. – Мне неприятно видеть вас с кем-то! – тряс плечо, а в ушах как будто что-то звенело. Никита Владимирович, может и был мне симпатичен, и его отношение ко мне явно преимущественно лучше, чем у Лютого, но я не чувствовала той окрыленности рядом с ним, мне не хотелось выходить за грани своих возможностей. Да, он молод и красив. Его манеры, как у человека голубых кровей, но он, не тот, с кем бы я хотела сейчас быть. Не с ним!

– Никита Владимирович, может у вас всего-напросто тахикардия? – старалась вести себя спокойно, по прежнему не показывая ему эмоций. Что мне делать?

Мужчина испуганно смотрел на меня, а потом, по всей видимости, осознал, что сморозил глупость и хохотнул.

– Может быть. Мне была интересна ваша реакция. Вы совсем не боитесь мужчин, – наконец-то отпустил меня и отошел в сторону.

Ещё бы! У меня пройден курс «Молодого бойца» в ряду с главнокомандующим Лютиком. После него мне бояться нечего.

Однако, я готова была бить Зайцева по лицу. Хорошо, что он пошутил. Надеюсь же, пошутил?

– У вас идиотский юмор. Вы случайно с Лютым не братья по разуму?

– Он делал также? – спохватился мужчина, я прикусила язык.

– Нет! Он просто шутит неуместно, как и вы. Ладно, Никита Владимирович, пойду я. А вы не затягивайте с сердцем, сходите к врачу! – торопливо накидываю на плечо рюкзак и выскакиваю из кабинета.

Плетусь по коридору, опуская в пол глаза. Уверена, что у Зайцева были другие намерения. Не рассчитывать же мне на то, что всё-таки он собирался сделать другое. В груди у меня колотиться, но по-другому. Никак с Лёшей. С Лютиком удары в груди теплые и шумные, такие что в округе все глохнет. Ещё и спросил у меня о том, проявляю я к кому интерес или же нет. И не стыдно ведь.

– О, ты куда летишь? – спрашиваяет Виктория, которую я сбиваю с ног. Она выглядит неважно. Её лицо бледное.

– Тебе плохо? – обеспокоенно спрашиваю у неё.

– Меня с последнего урока отпустили. Тонь, мне страшно. Сильно болит низ живота. Может что-то с малышом? Медпункт закрыт, – схватилась мертвой хваткой за мой рукав. Сестра начала плакать, я начала звонить Гере, но она не брала трубку.

– У меня кровь, – дрожащим голосом произнесла сестра. По её бежевым колготкам и впрямь можно было разглядеть свежие пятна крови.

– Чёрт! – выругалась я, быстренько набрав скорую помощь. Прежде чем вызвать, пришлось ответить на несколько тупых вопросов. – Моей сестре плохо! У неё кровь. Мы что тут будем играть в «Викторину» здесь? – сорвалась я на крик. Из моих рук вырвали телефон.

– Мужчина, слышно меня? Гимназия № 15. Похоже что-то по-женски. Я не врач! – сказал Никита Владимирович. И нам некогда было удивляться. В коридоре всхлипы стали громче.

– Вика, всё будет хорошо! – схватила я сестрёнку за руку. Её ладонь обжигала своим пламенем. Она просто взвыла.

Зайцев не задавал лишних слов, и когда приехала в школу скорая, учитель поехал с нами.

36

Мне было совсем по боку о чём думали о нас школьники, они смотрели на Вику и шептались. Никто не знал в школе, что она беременна. Я об этом не трепалась никому. Даже Валентине не говорила. Мне не хотелось, чтобы Вику обсуждали. Смеялись и указывали пальцем, мол малолетняя дрянь, не умеющая пользоваться контрацептивами. Всем лишь бы обсудить кого-то или же высмеять. Никто не следит за своей жизнью, всем интересна чужая.

Мы ехали в машине скорой помощи. Виктория всю дорогу плакала и звала маму, я держала её за руку. Историк заметно нервничал, но ничего не сказал.

В больнице её увезли в палату, а нас оставили в коридоре. Мне получилось позвонить Стасу и он обещал приехать. Гера перезвонила спустя час. Сегодня она была в гостях, и как можно скорее вызвала такси.

– Спасибо что оказались рядом, – хмуро произнесла я, заметив как над операционной загорелась лампочка, красного цвета. Мне стало страшно и я затряслась.

– Всё будет хорошо, ей помогут, – сообщил учитель, чуть подвинувшись ко мне, и положив на плечо руку.

– Она ведь не умрет? – спрашивала дрожащим голосом, подавшись эмоциям и уткнулась ему в грудь.

Из палаты ровно двадцать минут никто не выходил, от чего чувство страха выросла. Руки Никиты Владимировича успокаивающе гладили мне спину.

– Тихо, тихо, – шептал мужчина, когда же дверь наконец-то распахнулась и я оттолкнув от себя учителя, кинулась к врачу.

– Доктор, как моя сестра? Она жива? – испуганно спрашивала, боясь получить от него негативный ответ.

– Девушка после наркоза ещё спит. Мои соболезнования, ваша сестра потеряла малыша. Ещё бы чуть-чуть и нам бы не получилось её спасти. Вы обратились во время, – монотонно проговорил тот. Для него это не первый случай, но вот что после будет с Викторией? Она начинала присматривать колясочку и кроватку.

Из моих глаз покатились слёзы. Мне стало больно об утрате малыша. Я готова была помогать и даже стать крёстной матерью.

– Кто-то из родственников у вас ещё есть?

– Сейчас… должна… придти, – не смогла выговорить, как меня тут же перебил голос Геры.

– Что с моей дочерью? – взволнованно воскликнула та, пытаясь отдышаться, и с ней же пришел Стас.

– Мне очень жаль, мы сделали вашему ребёнку чистку. У неё случился выкидыш, – сообщил седоволосый мужчина, после чего мачеха упала на колени.

– Не может быть… Моя девочка, – ладонью закрыла рот она, расплакавшись ещё больше. Эта большая утрата для нашей семьи.

– Я соболезную вам. Пройдемте со мной, нужно заполнить в регистратуре бланк. Девочке придется пролежать, как минимум неделю в больнице, – вместе со Стасом помогли подняться Гере. Врач уводил за собой мачеху, а брат в этот момент смотрел на Зайцева, а после на меня.

– Каким боком здесь… этот? – единственное что спросил у меня брат, мне говорить со всем не хотелось, присев на скамью, я зарылась пальцами в свои растрепанные волосы.

– Не подумай ничего, Песец, я просто оказался рядом, – тяжело вздохнул историк. Брат заметно прикусил язык, и сел между нами.

– Надеюсь на это, – промолвил Стас.

***

Лютый посмотрел на время, было половина четвертого. На удивление Тоня не разу не написала за день. Может она обиделась на его пьяные бредни или решила и вовсе слиться от него, или она до сих пор под впечатлением той ночи? Между прочим, Алексею хуже всего от совместного нахождения в ночное время с ней. Вообще-то это ему лезли всякие глупости в голову. Ну, нет! Обещала же, значит не должна. А что если с этой маленькой козявкой что-то случилось?

Когда эта мысль полезла ему в голову, он тут же схватил в руки телефон и позвонил Антошке.

Подозрительно, но гудки были долгими, она ответила не сразу. И это показалось подозрительным для него.

– Алло, – всё-таки ответила на третий раз, настойчивого звонка Лютого. И он выдохнул, правда голос тихий и словно, сорвавшийся от слёз, насторожил.

– Ты где? – спросил несдержанно Алексей. – Почему мне сразу не ответила. Вздумала игнорировать? – схватил карандаш в руки и нервно чертил лист, вырвавший из блокнота. Также делала его мама, когда нервничала.

– Прости, я в больнице, – сообщила на том проводе девушка, и мир начал рушиться. Словно обломки, в разные стороны разлетелись. Крепкая мужская рука задрожала.

– В какой? – следующее спросил он, и Тоня ответила. Ему пришлось сорваться с рабочего место, предупредив начальство, прыгнул в машину и как можно скорее выруливал из парковки. Он не знал, что случилось, он не спросил у неё как себя чувствует или ещё что-то по этой теме, он просто сорвался. Хотел убедиться что с ней всё хорошо и ей не угрожала опасность. Пока ехал, всю дорогу думал о девочке, боялся что-либо предполагать, надеялся на лучшее.

В соседнем дворе припарковал автомобиль, отметился при входе, отправился наверх.

Ефимов нервничал, когда искал её, надеялся увидеть в коридоре. И не ошибся. Она находилась на третьем этаже, рядом с ней сидел её проблемный брат и с ними же проклятый Самурай. Его сердце забилось чаще, ему хотелось ударить своего соперника, но сдержался. Тоня увидела его и подорвалась с места, через пару секунд она оказалась напротив, обхватив его тело, руки Алексея также легли на тонкую, девичью талию.

– Что произошло? – осторожно спрашивал широкоплечий парень, ощущая нежные прикосновения и недовольные взгляды двух молодых людей. Один из них заклятый враг, а другой безмозглый парнишка. Они оба синхронно поднялись на ноги, и напряглись от того, как Лютый прижимал к себе девочку.

От Тони снова пахло сладостями, от чего у него появилось, вновь, дикое желание поцеловать. Здесь. В больнице. При ревнивом брате, при чёртовом Самурае. Но его беспокоило присутствие последнего.

– Тебя кто-то обидел? – спрашивал, когда-то уже дикое животное.

– Это с Викторией. Врач, сказал, что ребёнок погиб, – ещё сильнее, видимо от страху, прижалась малышка. И ком застрял в горле от этих слов. Ему ли не знать, как терять что-то родное и дорогое по сердцу.

– Мне жаль, – шептал Лёша, пытаясь успокоить девушку. Песцу не нравилось всё это, и он вырвал сестру из объятий. Его серые глаза прожигали соперника и зверя ненавистным взглядом. Он трогал то, что ему одному принадлежало до конца веков. Родную кровиночку.

– Стас, – проговорила со слезами Тоня.

– Не приближайся к этому парню, – спрятал за спину девушку. – Зачем приехал? Кто тебя приглашал?

– Ты спятил? – дрожащим голосом спрашивала его за спиной сестра.

– Почему ты преследуешь Тоню? – враждебно хмурился светловолосый парнишка, игнорируя сестренку. Для малолетки он был смел. Любил сестру, и Лютый понимал его чувства. Если бы какой-то хмырь своими лапами трогал его маленькую сестричку, то говорить бы не стал и вмазал по роже. Но этот мелкий засранец понимал, что их силы неравны. Значит умный малый.

– Что ты такое говоришь, – промолвило хрупкое создание. Малышка оттолкнула своего брата и встала поближе к Ефимову. – Лёша меня не преследует, это я сказала где нахожусь. Стас, он не такой как ты думаешь, – от таких приятных слов, Лютый думал сдохнет, и чуть лужицей не растворился. Вот только лицо Самурая говорило о многом, он стоял в углу и сжимал кулаки. Теперь мир не вращался вокруг этого придурка. Теперь Лютый был в приоритете. От этого уголки губ у Алексея поползли вверх. Ему всё это нравилось. Голова не думала ни о чем, кроме победы.

– Он мне всегда помогает. Везде. Всё что ты о нем знаешь, это всего слухи.

– Антонина, вы знаете о каком человеке говорите хоть, – не смог промолчать Зайцев. Ефимов этого и ждал.

– Прекращайте! – воскликнула девушка, ещё больше опечалившись. – Что вы вообще делаете? Зачем сейчас пытаетесь выяснять отношения. Случай не самый благоприятный. Почему бы вам просто не встретиться после и не выяснить отношения? Лёша пришел поддержать нас. Как же вы не поймете этого! – разозлилась она, и её за запястье схватил Алексей.

– Не напрягай голосовые связки, – проронил нежно он, и с вызовом посмотрел на двух баранов. – Вы чего с ума сходите. Я здесь, чтобы помочь. А не устраивать побоище! – заявил Лёша.

– А может вы наконец-то, перестанете шуметь! – сделала замечание, вышедшая из палаты Виктории медсестра.

– Просим извинения, – неловко произнесла Тоня. – Как Вика?

– Состояние улучшилось, но ещё спит. Приходите завтра, – выдала девушка с длинными ногами, заметив симпатичного молодого человека. Он безразлично посмотрел на неё, а затем и вовсе подошел к Антонине.

– Давай я отвезу тебя домой, – ласково произнес Лёша. – Твоего брата и маму, – добавил брюнет, пытаясь, казаться не влюбленным дураком. Медсестра мысленно позавидовала школьнице. О таком красавчике мечтают многие, а тощему созданию достался такой подарок судьбы запросто.

– Звиняй, красавчик, для тебя места нет, – кинул за спину фразу, предназначая для Самурая, который понял всё сам.

– Сам доберусь, – нервно усмехнулся мужчина, по прежнему нервно сжимая кулаки, замечая как близко Тоня позволяла подпускать к себе Лютого.

37

Идея ехать вместе Песцу не понравилась, но сопротивляться не стал, как и Гера, которая вместе с Антониной сидела на заднем сиденье.

– Куда едем? – спросил Лютый, а ведь он и не знал где живёт его маленькая девочка. За Стаса ответила Гера, и Ефимов завел машину. Он не проронил ни слова, просто молча несся по трассе, и периодически смотрел в зеркало. Девушка была подавлена, как и её мачеха. Станислав пытался быть равнодушным, но тоже не мог оторвать от водителя глаз.

– Испепелишь, – совершенно спокойно выдал брюнет, переключая скорость.

– Зачем ты приехал? Ты хотел потешиться над нами? – раздраженно спросил светловолосый парень, заметив, что сзади уснула на плече у Геры сестра.

– Думал, что-то случилось с Тоней, – не моргая ответил Лютый, и Волков занервничал. Ему было страшно представить о чем думал молодой человек. – Для меня твоя сестра не чужой человек. Когда-то у меня тоже была младшая сестренка, – вдруг выдал он, и прикусил язык.

– И где она сейчас? – спросил бесцеремонно парнишка, не ожидая следующего.

– Там где и родители – на кладбище, – холодно произнёс Лютый, и Стасу стало вдруг не по себе.

– Звиняй, я не…

– А знаешь что меня больше всего бесит в людях? – посмотрел наконец-то ему в глаза. – Жалость. Это ненавистное чувство, когда хотят казаться добрыми и сердобольными. Поэтому засунь в задницу свою чёртову жалость! – прорычал он. Его это действительно задело. – Я не сплю с твоей сестрой. Мы лишь сотрудничаем, у нас договоренность. Поэтому, выключай свои влажные фантазии, и начни смотреть на реальность. Сейчас ваша семья нуждается в крепком мужском плече. Так будь же мужиком, и защитить дорогих тебе людей. Однажды, ты пожалеешь, что ничего не сделал для того, чтобы быть просто рядом. Тоня, только с виду, кажется такой сильной и взрослой, но в душе она ребёнок и ещё нуждается в семье. Прекращай включать ревнивого старшего брата-барана! – удивил своей речью Стаса. Все знали Ефимова немногословным человеком, а сейчас его просто понесло. Он чувствовал рядом с этой семьей в кругу своих, и его почему-то это просто испугало.

– Как вас зовут? – неожиданно спросила Гера, а голос у неё убитый.

– Алексей Ефимов. Для кого-то Лютый, для кого-то просто Утырок, – пожал плечами брюнет. – Как вам удобно.

– Алексей, вам подходит больше, – улыбнулась устало женщина. – Спасибо, что помогаете вам и дружите с нашей Тоней, – погладила падчерицу по волосам. – Она дочь моей покойной сестры, и я разделяю с вами вашу боль, простите если влезла в ваш разговор, – скромно произнесла Гера.

– Всё в порядке, – прижался к рулю парень, затем над ними снова повисла тишина.

Подъехав к нужному дому, Стас повернулся к сестре, чтобы разбудить, но его руку перехватил Ефимов.

– Не стоит, я отнесу её, – заявил Лёша, чем и удивил Волкова. Конечно парень хотел возразить, но почему-то подумал, что не стоит с ним притираться.

Спящая Тоня находилась в крепких мужских руках Алексея, и не подозревала, что он отнес до самой спальни, заботливо укрыл одеялом, и как можно тише покинул комнату. В коридоре столкнулся с Герой. Она всё ещё была в печали, но казалась гостеприимной.

– Алексей, поужинайте с нами. В знак моей благодарности, – встала на проходе перед молодым парнем, который на две головы был выше от неё.

– Да не стоит, – пытался отказаться он, но его не слушали.

– Вика и Тоня, пускай не кровные сестры. Возможно, мы не так близки с ней, но мне она очень дорога. Сейчас мы оказались в таком положении, когда каждый из нас потерял сестру, ребёнка, мать, внука… – ей было горько говорить, но Ефимов понимал, что это женщина нуждалась в душевном разговоре. И пускай он не был парнем-рубахой, но уважал женщин и возрастных людей. Станислав недоверчиво застыл у дверях, и всё же смог, сказать.

– Лютый, для Геры сделай это, – немного смутился тот. Ефимов молча кивнул головой. Ему почему-то не хотелось расстраивать эту женщину, и хотел побыть подольше в доме у той, от которой его иногда подкидывало.

На кухне было уютно, за огромным столом расположились парни, когда же Гера разогревала в микроволновке еду, и делал на всех чай.

Перед парнями поставила две огромные порции с отбивными и пюре, рядом миску с греческим салатом и много сладостей в корзинке.

– Угощайтесь, – присела она напротив. Уж чего он только не ожидал от этого дня, но чтобы побывать в гостях у Тони. Конечно, он шутил об этом. Однако, ему было немного неловко. – Знаете мой муж очень строгий, – начала она. – Воспитывает наших детей, как в армии. Пытается ограничивать их в свободе, и против общения с парнями.

– Гера, ты чего? – изумился Стал, что набросился на еду, как оголодавший звереныш.

– Я выходила замуж не по любви, – вдруг прозвучало от неё. И Станислава это нисколько не удивило. Он знал и видел это. – Потому что дети нуждались в матери. Инна, была моей сводной сестрой, и всегда болела. Умерла от болезни, но не смотря на это умерала с улыбкой на лице, – женщина проронила слезу. – Я хотела назвать внучку в честь её, моей любимой сестренки… Но это была плохая идея, ребенок не выжил…

– Не думайте, что эта ваша вина. Просто сложились так обстоятельсва, – положил на стол вилку. – Мы не всемогущие существа, и не можем предсказывать будущее, накликать беду или предотвратить несчастья. Мы всего-лишь жалкие мухи. От нас ничего не зависит. Эта судьба такая, – резко сказал Лютый. Он пытался так думать тоже, но продолжал свой самосуд. Если бы он тогда не ушел из дома, то возможно не было пожара, а если и был, он был бы с родными, в холодном грунте, от него бы остался скелет.

– Гера, этот парень прав. Здесь нет твоей вины, – вдруг выдал Стас. Ему было также больно смотреть на женские слёзы.

– А жить вам с любимым человеком или нет, это ваше право. Но уверен, что никто бы не смог прожить с человеком, который бы вызывал отвращение. Вы не хотите принимать чувства, ведь думаете что тем самым придаете сестру. Это не так. Мне немного лет, но в любви я разбираться начал рано, – нервно усмехнулся Алексей. – Просто вы боитесь многих вещей… Извините, кажется, я сказал лишнего, – заставил себя замолчать.

– Это не так, – попыталась выдавить из себя улыбку. – Вы говорите истину. Мне нравился Борис ещё до их знакомства с Инной. И я завидовала сестре, ведь меня мужчина бросил, будучи беременной. Считала себя несчастной, а потом смерть Инны, и возможность сблизиться с семьей. Мой супруг всё это знает и принимает. Он говорит из-за Тони. Но мне не страшно, если после того, как она вырастит нам придется расстаться. Я буду любить Тоню ни смотря ни на что…

Может со стороны Гера и путалась в своих рассказах: говоря об одном, потом другом. Но ей не с кем было поговорить. Поэтому и вылила всё малознакомому парню. А Станислав просто видел всё что происходило в семье, и пытался молчать.

– Ваша дочь, скоро поправится. Подумайте сейчас о ней, а не о том что было или уже произошло. Спасибо за ужин, – встал на ноги Ефимов, как только закончил кушать.

– И вам спасибо за разговор, – она поплелась за ним. – Алексей, вы знаете, я не против чтобы вы дружили с Тоней. Возможно даже, если вступите в отношения. Я просто хочу предупредить вас об Борисе. Он очень тяжелый человек и может не принять вас. Вы не бросайте, пожалуйста, Тоню. И не ведитесь на провокации мужа.

Лютый застыл с курткой в руке. Как, говорится, его без него и женили. Но это звучало даже забавно. И чему ему бояться? Какого-то мажористого дядьку? Плевать он хотел какой отец у Тони. Даже если угрожать начнет – всё равно. От Тони просто так не слезет Ефимов, уж точно. Никакой папочкой не станет между ними.

– Поверьте, мем, бояться нужно вашему мужу, – хохотнул тот. – Спасибо за радужный прием. И прекращайте плакать – это вам не к лицу, – сказал Ефимов, перед тем как покинуть дом.

Станислав за всем этим смотрел из соседней комнате и замер, когда хрупкие, женские плечи задрожали. Гера снова расчувствовалась.

Парень осмелился подойти, и легонько приобнять.

– Мам, – впервые назвал её так, и в грудкой клетке всё заколотилось у неё. – Завтра проведаем Викторию. Подумай, что нужно купить, – сказал неожиданно тот. – Всё было вкусно. Спасибо, – добавил парнишка. Впервые так себя вёл себя с мачехой Стас. И вспомнил разговор с Лютым. Действительно, он мужчина, и его прямая обязанность нести ответственность за женщину. В его случае за три женщины: двух сестер и мачехи.

Волков усвоил урок. Лютый прав, пора взрослеть. И Стас видел, как же на самом деле относилась к их отцу мачеха. Не из-за денег, а из-за детей полюбила старика.

38

– Лёх, ну в самом деле ты чё как девственник? Расскажи как провели ночь? Она классная? Про тебя Дашка все уши прожужжала, – пристал к Ефимову Влад.

– Ну, пускай хоть ползет, хоть летает твоя Дашка, – отпил из бутылки пиво. Наконец-то наступили выходные, и можно было расслабиться в баре. Эту неделю Лютый пытался не трогать Антонину, она ему сама написала сегодня. Сообщила, что на следующей недели выпишут Вику и она сможет к нему заходить по возможности.

– Нет, не понимаю я женщин, чем ты можешь их очаровывать? Ты ж бесчувственный чурбан! – выдал обиженно Левен.

– А ты похотливое создание, – хохотнул Ефимов.

– Мальчики, о чем спорите? – спрашивала Карина, что всё это время проторчала за барной стойкой. Кажется, ей понравился бармен.

– Лёха не хочет рассказывать как переспал с девчонкой.

– Кто Лёха? – удивилась Карина. – С той самой девочкой что ли? – спросила бесцеремонно, затем Лютый в сторону плюхнул пивом.

– Ты что такое городишь? – спросил Ефимов, закашляв.

– Да нет, этот Донжуан недоделанный, переспал по пьяни с Дашкой Игнатьевой. И не раскалывается гад, интересно же как было.

– Как было? – повторил раздраженно Алексей. – Вошел и вышел! Доволен теперь! – закричал ему в лицо. – Давай закроем эту тему и вспоминать не будем. Задрал уже.

– Постой, Лёш, ты правда переспал с другой девчонкой? А как же твоя Тоня? – теперь присела на уши Карина.

– Да ну не моя она! Хватит бесить, мы просто дружим. Ей лет то сколько, прикиньте мозгами. Я же не конченный педофил. И вообще, чего это я объясняюсь перед вами! – нервно рыкнул он, отправившись к бару.

– Ну его понять тоже можно. Они ведь не в отношениях, – пожал плечами Левен.

– Мне кажется он влюблен в свою Тоню, – задумчиво протянула девушка.

– Ты тоже это заметила? – хохотнул Влад. Значит это было и впрямь очевидно.

– Ещё бы! Он то с ней переписывается, то говорит о ней. Не заметишь тут, – плюхнулась рядом с Левеным на диванчик.

– Не ревнуешь хоть? – осторожно поинтересовался парень.

– Моя влюбленность к Лёше прошла давным-давно. Просто жалко мне Тоню, Ефимов у нас тупица редкостный, – подперла щеку рукой. – Но мне интересно наблюдать за влюбленным Лёхой. Это зрелище что надо! – засмеялась она. И Левин тут же коварно заулыбался.

– Эй, Карин, – подвинулся к ней ближе, опустившись к уху. – Как насчёт того, чтобы немного вывести его на чистую воду. Скажем так подтолкнуть нашего идиота к признанию того, что он без ума от своей школьницы? – прошептал подруге на ухо. Владиславу действительно хотелось, чтобы его лучший друг признался в своих чувствах той, о которой думал всё время. Лёша не говорил друзьям о том, что любит кого-то. Они вообще не верили до последнего, что его сердце сможет кто-то растопить. Но как только в его жизни появилась маленькая девочка, он стал совсем другим. И Владу хотелось, чтобы он перестал себя вести глупо. К тому же его малолетка и сама весьма подозрительно вела себя.

– Продолжай, – улыбнулась Карина. Ей и самой стало интересно. Чем же могло всё кончиться между Алексеем и Тоней.

– Я хочу посмотреть на ревнивого Лютого, – выдал он. – И ты мне поможешь с этим.

Карина посмотрела на Ефимова, что забирал у стойки пиво и недовольно хмурился. Об одном упоминании о Тони, друг явно вел себя как неопытный мальчишка. Но Ефимов таковым точно не был. Возможно это могло быть больше чем симпатия?

– Помогу, – кивнула головой блондинка. – Что мне нужно сделать? – щекотливо заулыбалась.

center***/center