Текст книги "Печать Индиго"
Автор книги: Арина Теплова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Кристиан медленно попятился назад и тихо повторил:
– Найти ее и…, – он не смог повторить жутковатое слово, но понимал, что это повеление Верховного и он должен исполнить приказ Бертрана.
В следующий миг, собравшись с силами и заставив себя усилием воли двинуться вперед, Кристиан пронзительно просвистел и устремился к лесу. Через несколько мгновений его нагнал большой белый волк, который побежал рядом с юношей.
Не разбирая дороги, Слава бежала из последних сил. Страх охватил все существо девочки и она, глотая горькие слезы, проворно перемещалась между высокими деревьями и низкими кустарниками, боязливо оглядывалась назад. Она дико боялась, что Темные могут идти по ее следу. Сумерки уже окутали лесную чащу. Дрожа от страха и стараясь не думать о том, что случилось с ее родителями и братом, девочка начала шептать окружающим ее деревьям:
– Родные мои, помогите! Схороните меня! Помогите мне!
Она шептала и шептала, посылая свой призыв в лесную чащу, и обращалась к деревьям. В какой-то момент Слава отметила, как в лесной чаще, невольно поднялся сильный ветер. Лесные исполины сосны, красавицы березы, целительницы осины закачали своими ветвями, как будто откликаясь на призыв девочки.
Неожиданно перед Славой оказалась ива. Под сильным ветром дерево подняло свои ветви вверх и девочка увидела, как стройная ива открыла своей поднятой листвой огромное дупло до земли, которое находилось в широком вековом дубе, росшем за ивой. Не думая ни секунды девочка юркнула в широкое просторное дупло дуба и тут же ветер стих, а Ива опустила свои ветви. Слава оказалась как будто в тайной древесной пещере, вход в которую укрывали ветви ивы, усыпанные зелеными листьями. Через эту листву девочка могла даже немного видеть, что происходило снаружи.
С самого раннего детства Светослава знала этот лес, он был ей родным. Она часто прибегала в лесную чащу играть, разговаривала с деревьями, любовалась животными и птицами, обитавшими здесь. Видимо лес, считая девочку своим другом, помог ей, услышав ее просьбу, укрыл ее в своих зеленых недрах от Темных. Осознавая все это, девочка с благодарностью одними губами, выдохнула:
– Благодарю вас, родные мои…
Замерев, и стараясь даже не шевелиться, Слава начала ждать. Она предполагала, что матушка будет искать ее, когда опасность спадет и непременно позовет ее по имени. И оттого своим чутким слухом и инстинктивным чутьем девочка напряженно ожидала мелодичного зова матери.
Уточнение автора:
Великая Тартария – самая большая Тартария в империи, простиралась за Рипейские горы (Уральские горы) на всю Сибирь и до Черного моря, граничила с Московией (Московской Тартарией). Великая Тартария была завоевана в XVIII-XIX веках династией Романовых и присоединена к Российской Империи после многих войн, известных в официальной истории, как Пугачёвский бунт, Покорение – завоевание Сибири и другим восстаниям.
На землях Великой Тартарии никогда не было крепостного права (рабства), в отличие от Московии. И все жители империи, русичи – татары (не путать с современными татарами) – люди белой расы – славяне были вольными и могли по собственной воле наниматься на службу и перемещаться по территории империи.
Глава II. ИндигоКристиан проворно ступал по мягкой траве, ощущая светлую ауру девицы где-то неподалеку. Его чутье подсказывало ему, что она теперь затаилась. С каждым шагом он приближался к ней, предчувствуя окончание этой мрачной игры в прятки.
– Ищи, Лихой, – скомандовал юноша волку, бегущему рядом. Животное как будто принюхивалось, но было довольно пассивно. Кристиан, прищурив глаза, проводил рукой по дремучей чаще, нащупывая энергию девочки. Проворно меряя шагами густой мягкий лесной покров, юноша самому себе тихо твердил. – Нам надо отыскать девку малую. Иначе Верховный не поверит в то, что я готов к настоящей службе…
Не прошло и четверти часа, как Кристиан резко остановился напротив ивовых зарослей, за которыми возвышались вековые дубы и напрягся. Он отчетливо чувствовал, что девочка спряталась именно здесь. Но волк, отчего-то не подавал голоса и крутился вокруг него, словно был не в себе. Юноша не понимал, отчего его любимец так странно ведет себя. Все же даже он, Кристиан ощущал сильную светлую энергию девочки от себя в десятке шагов, а уж Лихой должен был почувствовать ее запах наверняка. Ведь ни разу белый друг не подводил его, но сейчас животное вело себя весьма странно. Кристиан начал приближаться к одной из ив, с каждым шагом ощущая тепло девочки все явственнее. Ее не было слышно, и лишь вековые сосны вдалеке шумели своими высокими кронами. Кристиан положил ладонь на рукоять своего кинжала, нагнетая в своих мыслях неистовое желание разделаться с этой мерзкой Светлой, которая уже как полчаса заставляла его гоняться за ней по этому неприветливому лесу, оттягивая выполнение приказа брата Бертрана.
Слава видела, что Темный худощавый монах замер неподалеку от дупла, где она спряталась. Его голову покрывал черный капюшон, а нижнюю часть лица скрывала черная маска. Он начал приближаться прямо к ней, и девочка поняла, что он обнаружил ее. Она отчетливо чувствовала, как от высокого монаха исходят дикие кровожадные помыслы. Слава видела его ауру ярко-фиолетового цвета и инстинктивно ощущала, как он опасен, так как, наверняка, жаждал ее крови. Мысли Славы испуганно заметались от страха. Она понимала – еще каких-нибудь двадцать шагов, и он найдет ее.
Терзаясь в нервных думах, девочка, неожиданно, увидела, как бело-серый волк, который пришел вместе с монахом заскулил и бросился прочь в противоположную сторону от дуба, где она находилась. Высокий монах отвлекся на зверя, и Слава поняла, что у нее есть всего несколько мгновений, чтобы спастись. Молниеносно приняв решение, девочка стремительно вылетела из своего укрытия и побежала прочь от высокого опасного человека. Темный монах быстро среагировал и, обернувшись к ней, заметил, как она понеслась прямо в глубину лесной чащи, пытаясь скрыться от него.
Слава, помня наказы отца, бежала не по прямой, а петляя, хотя это и замедляло ее темп. В следующую минуту девочка увидела, как рядом с ее виском пролетел острый смертельный нож, вклинившись клинком в ствол дерева сбоку. Испуганно вскрикнув, Слава прибавила ходу. Вдруг она невольно заметила белого большого волка, который бежал рядом с нею. Девочка подумала, что волк кинется на нее, ибо Темный монах, наверняка, дал зверю такую команду.
Через миг хищник действительно бросился на нее, и девочка испуганно вскрикнула, боясь острых зубов зверя. Но невольно ощутила, как мохнатые лапы волка мягко оттолкнули ее в сторону, и в следующий момент животное резко рухнуло на землю. Слава оглянулась на волка, не понимая, отчего он не впился ей в горло и, удивленно отметила, что в груди зверя зияет кинжал, вокруг которого образовалась кровавая рана. Удивленно девочка отметила, как из глаз бело-серого хищника льется зеленый ласковый свет направленный прямо ей в лицо. И Слава явственно прочитала мысли волка, которые он передал ей:
– Живи, маленькая дочь Света…
Лишь на миг Слава опешив от всего этого, чуть приостановилась, но услышав, как прохрипел позади Темный монах, она бросилась со всех ног далее. Пробежав несколько десятков шагов, девочка, вновь инстинктивно обернувшись и увидела, как Темный бросился к раненому волку и упал перед ним на колени.
Слава пробежала еще некоторое время и явно ощутила, что за ней нет погони. Резко остановившись и спрятавшись за деревом, девочка попыталась отдышаться. Мысли ее путались. Она не могла понять, зачем белый волк, который подчинялся Темному монаху, отчего-то спас ей жизнь, подставившись под смертоносный клинок своего хозяина. Она не знала, что это значит, но чувствовала, что этот страшный опасный зверь явно не хотел ее смерти. Она стояла так некоторое время, не зная, что ей делать дальше.
Кристиан бросился на колени перед любимым другом, потрясенным взором смотря на свой кинжал, который по рукоятку вошел в мускулистое тело животного прямо под сердце.
– Лихой, как же так? – несчастно выдохнул юноша.
Боясь прикоснуться к раненному зверю, который хрипел в предсмертной агонии, Кристиан не мог дышать от охватившего его ужаса. Капюшон невольно слетел с головы юноши и он, проводя трясущимися ладонями над телом волка, пытался сосредоточиться и как то помочь другу. Лихого, Кристиан спас еще пять лет назад в ледяном лесу, когда волк был еще волчонком. Тогда маленький волчонок замерзал от голода и холода, и напомнил Кристиану его самого, когда он был таким же беззащитным и несчастным, попав к братьям монахам. Кристиан прекрасно помнил, как он сам долгое время обитал в некой сырой темнице, пока его не вызволил оттуда монах Лионель, который приютил его у себя и дал пищу. И именно с таким же несчастным мальчиком, которым он был когда-то, Кристиан ассоциировал волчонка.
Он взял маленького зверя к себе и выходил его. А позже, спросив разрешения у Лионеля, Кристиан оставил волка у себя, и с тех пор Лихой был единственным его другом и постоянно был подле него. И в сей миг это жуткое ранение, казалось Кристиану чудовищно несправедливым. Поскольку его смертоносный клинок предназначался для Светлой девки, а не для его мохнатого друга. Чувствуя, что задыхается от гнева и боли, юноша проворно склонился над раненным хищником. Кристиан осторожно приподняв волка на руках, прижал его к своему лицу, как бы пытаясь передать свою жизненную энергию волку. Кристиан знал, что нож вытаскивать нельзя, так как кровь, хлынувшая из раны немедля погубит Лихого. Юноша даже забыл о девочке и, находясь, как будто не в себе, думал в этот момент только о погибающем друге.
Явственно ощущая, что опасность миновала, Светослава немного отдышалась и выглянула из-за дерева. Никого не было видно. И она отчетливо чувствовала, что угроза, исходившая от высокого монаха, исчезла. Девочка подождала еще немного и тихо ступая, направилась назад, прячась за деревьями и стараясь быть незаметной. Она хотела выяснить, ушел ли Темный? Уже через некоторое время Слава вновь заметила высокого монаха, который находился от нее в нескольких десятках шагов. Он сидел на траве и сжимал в руках недвижимое тело белого волка. Девочка вмиг замерла и спряталась за деревом.
Напряженно и осторожно, через кустарник, Слава начала присматриваться к Темному, пытаясь понять что происходит. Она явственно ощутила, что угрожающий кровожадный настрой Темного монаха испарился и в сей миг он, на ее удивление, превратился в страдающего человека. Его аура изменила свой насыщенный фиолетовый цвет и стала гораздо светлее. Славу невольно охватило чувство жалости к раненному животному, которое спасло ее. Волк был еще жив, и лишь невидимая тонкая нить отделяла его от смерти.
Какое то внутренне непонятное чувство завладело девочкой и она, нахмурившись, вышла из-за дерева и начала медленно приближаться к Темному. Разумом она понимала, что это очень опасно, подходить к Темному теперь но неистовое желание помочь умирающему зверю, все же толкало ее вперед. Боязливо медленно приблизившись к монаху, Слава отметила его непокрытую голову с темно-русыми вихрами и маску, закрывающую все его лицо. Слава подошла невероятно близко к Темному и тихо спросила:
– Вы успокоились?
– Что? – переспросил Темный невероятно юным голосом. Опешив, он инстинктивно поднял лицо на девочку, вперившись в нее непонимающим взором.
– Вы более не хотите меня убить? – спросила наивно Слава. Она также в упор смотрела в его непонятного цвета глаза, которые сверкали через прорези черной маски и не отводила взгляда. Она заранее знала его отрицательный ответ, ибо чувствовала, что все его существо было подавлено и страдало, а мысли юного Темного совсем не были кровожадными. Смотря в золотые глаза девочки, стоявшей перед ним, Кристиан на хорошем русском выдохнул:
– Больно ты нужна, гадкая белка! – он вновь перевел взор на волка, который хрипел в предсмертной агонии и прошептал. – Он был единственный, кого я любил…
Даже мысли о том, что Темный незнакомец смертельно опасен, не могло заглушить в детской жалостливой душе девочки, неистовое желание помочь зверю. И в следующий миг она тихо произнесла:
– Я могу помочь.
– Помочь? – недовольно выдохнул юноша и вновь поднял к ней лицо. И Слава отчетливо почувствовала его страдание. Девочка инстинктивно ощущала, что в теперешнем состоянии Темный не может причинить никому вреда, потому как сам нуждался в защите и тепле.
– Матушка учила меня исцелять животных. Правда я лечила только полевых мышей и одного зяблика, но я думаю, что я могу попробовать помочь вашему волку.
– Его зовут Лихой, – тихо произнес юноша и, вновь посмотрев на зверя, уже через миг поднялся на ноги с волком на руках и, медленно сделав три шага к девочке, с недоверием спросил. – Ты, правда, сможешь?
– Да, – кивнула уверенно Слава. – Только вы должны положить его на землю.
– Ладно, – кивнул Кристиан и положил хрипящего зверя к ногам девочки.
Слава присела на колени к волку и молниеносно выдернула нож из раны волка. Юноша лишь издал глухой испуганный звук, и Слава, увидев его испуг, остановила Темного жестом и, уверенно взглянув на него, прошептала:
– Все будет хорошо.
Она без промедления придвинула свои маленькие ладошки к ране зверя, которая сильно кровоточила, и напряглась, чуть прикрыв глаза. Уже через миг кровь перестала хлестать, а рана прямо на глазах начала затягиваться. Юноша так и стоял над девочкой и расширившимися глазами смотрел за ее действиями. Когда, спустя четверть часа, от раны волка остался лишь кровавый рубец, а волк вдруг открыл глаза, Кристиан пораженно выдохнул:
– Ты колдунья?
– Нет, – ответила Слава. – Матушка называет нас целительницами, ведуньями. Ему надо много спать и через пару дней он поправится.
В следующий миг Кристиан резко наклонился к волку и осторожно поднял зверя на руки. Быстро закинув белого мохнатого хищника к себе на плечо и, внимательно посмотрев на девочку, юноша произнес:
– Что ж, Светлая ведунья, живи…
Он быстро развернулся и почти бегом направился прочь с лесной поляны, где была Слава.
Слава вышла из чащи только спустя полчаса, едва почувствовала, что жуткое состояние страха пропало из ее сознания. А Темные монахи исчезли в ночи так же стремительно, как и появились. Почти бегом девочка, миновав небольшую березовую рощицу, устремилась к колодцу, где рассталась с матушкой. Еще издалека Слава увидела на земле, у дуба, неподвижное тело матери в синем сарафане. Холодея от охватившего ее ужаса, девочка стремительно преодолела расстояние до матушки и проворно склонилась над нею.
Мирослава не двигалась. Иссиня белое лицо ее с кровавыми подтеками на шее выглядело безжизненным. Окровавленные руки и плечи в разодранной белой рубахе, вызвали у девочки болезненный всхлип. Слава упала перед матерью на колени и начала осторожно осматривать неподвижное тело Мирославы, не прикасаясь к матери и проводя по контуру ее тела ладошками. Она пыталась нащупать энергетические выходы энергии. Закусив губу и чувствуя, как от душевной боли у нее сперло в горле и ей трудно дышать, девочка увидела, что все тело матери в многочисленных колющих ранах, словно ее всю изрезали ножом. Через эти раны потоками выходила энергия. Сарафан Мирославы стал бордового цвета, впитав большую часть ее алой крови. Энергия молодой женщины теперь была на исходе, а в ее существе осталась лишь маленькая доля силы. Мира почти не дышала, а ее душа вот-вот должна была покинуть тело.
От охватившего ее отчаяния, из глаз Славы хлынули слезы. Сразу же в головке девочки появились неистовые мысли о том, что она может помочь матушке. Как-никак она только что вылечила волка, и она умеет заживлять раны. Но, до сего дня Слава исцеляла только животных. И ни разу она не лечила людей, так как Мирослава всегда говорила ей, что это не просто, так как для исцеления человека требуется затратить много энергии и сил. Однако в этот миг жизнь горячо любимой матушки висела на волоске.
Не думая более ни минуты, Слава приставила свои маленькие ладошки к самой кровоточивой ране на шее Мирославы и, не прикасаясь к коже, напряженно начала заживлять рану. Кровь остановилась не сразу, но все же вскоре перестала течь, а рана начала очень медленно затягиваться. Почти четверть часа девочка, глотая горькие слезы, перемещала свои ручки по израненному телу матери и заживляла ее глубокие раны.
Слава старалась не плакать и не переживать и лишь сосредоточиться на своем действе. Ибо прекрасно помнила наставления Миры о том, что при целительстве надо быть бесстрастной и спокойной, тогда и лечение будет более сильным. Помня это, девочка пыталась не думать о том, что энергия матушки все утекает из тела. Слава упорно все посылала и посылала свою жизненную энергию в недвижимое тело матушки, медленно залечивая раны на ее окровавленном теле. Девочка не знала, как надо делать верно, и пыталась делать тоже, что и при исцелении волка. Вскоре она отметила, что энергия перестала вытекать из ран Миры. А Слава, всеми фибрами души желая вылечить матушку, стиснув зубы, все вливала и вливала в нее свою энергию, видя, как ее золотистые потоки энергии наполняют существо Мирославы.
Однако через некоторое время девочка почувствовала сильное головокружение, а ее ручки и ноги будто окаменели. Осознавая, что ее собственная энергия была на исходе, малышка все равно не переставала вливать жизненную силу в тело Мирославы. Ее безграничная любовь к матушке была так сильна в этот миг, что девочка даже на миг не задумывалась о том, что сама может погибнуть. Еще через какое-то время, кожный покров Мирославы стал менее бледным, а существо матери на треть наполнилось живительный силой. Слава облегченно выдохнула, понимая, что матушка уже не умрет. В следующий мгновение, девочка потеряла сознание, упала светловолосой головкой на живот Мирославы.
Слава пришла в себя от нежного прикосновения к своей щеке.
– Маленькая моя, ты слышишь меня? – ласковый мелодичный голос матушки вывел девочку из забытья. Слава распахнула глазки и увидела над собой склоненное озабоченное лицо Мирославы.
– Матушка, вам лучше? – спросила девочка, садясь. Мирослава поддержала ее так же сидя на траве, и Слава выпалила. – Я так хотела помочь вам. Но я не знала, как! И ваши жуткие раны, я пыталась их залечить, как вы учили меня.
– Ах, дак это ты помогла мне, моя девочка? – опешила Мирослава. – А я удивилась, когда очнулась теперь и увидела, что все мои раны зарубцевались.
– Я так долго лечила вас, матушка, а вы все не приходили в себя, – всхлипнула невольно малышка. – Я так боялась, что вы умрете.
– И что же ты отдавала мне свою энергию напрямую, как и мышкам?
– Да. Вы же так учили меня, – пролепетала наивно Слава.
– Малышка, но так лечат лишь животных! – заметила Мира удрученно и обняла дочь. У ушка девочки, она тихо озабоченно произнесла. – Никогда более не делай так! У людей энергетическое поле гораздо сильнее. Потому исцелять так людей опасно, можно отдать больному всю свою жизненную силу и погибнуть самому. Ты понимаешь меня?
– Вот отчего у меня сильно кружилась голова, матушка.
– Да. Оттого ты и потеряла сознание потом, ибо влила почти всю свою энергию в меня, малышка, – объяснила Мирослава озабоченно.
– А как же тогда исцелять людей, матушка?
– Надо использовать определенные обереги, подобно тем, которые я ношу на запястьях и пальцах и через которые следует пропускать свою энергию, и лишь затем отдавать ее больному человеку. Тогда ты не будешь терять столько жизненной силы. Я обязательно научу тебя, милая. Надо нам немедля идти, пока Темные не вернулись.
– Их нет поблизости, матушка. Они исчезли из наших мест. Я чувствую это, – отметила девочка.
– Раз так, то нам надо вернуться в дом.
Мира тяжело поднялась на ноги и, удерживая девочку за талию, помогла встать и ей. Они медленно направились в сторону деревни, обняв друг друга руками за талию. В какой-то момент, не выдержав, Слава бросила жалостливый взгляд на Мирославу и спросила ее:
– Темные мучили вас, матушка?
– Они служат силам тьмы, для них это обычное дело, – тихо заметила Мира. – Как раз поэтому твой отец так волновался за нас.
– Батюшка, Ярик… они, наверное, тоже ранены?
– Не знаю, милая, пойдем быстрее, – заметила Мира. – Мы исцелим их, не бойся.
Они уже спустились до деревни, когда девочка тихо вновь спросила:
– Но зачем приходили Темные?
– За нашим Ярославом, – ответила Мирослава. – Они боятся его.
– Темные боятся Ярика? – опешила Слава.
– Я уже говорила тебе – твой брат избранный. Поелику предсказано, что он станет великим Светлым витязем, который сможет одолеть зло. Оттого Темные и напали на нас. К тому же они искали еще одну древнюю вещь.
– Какую?
– Позже я расскажу тебе, милая…
В этот момент они зашли в распахнутые ворота их двора и проворно направились к дому. В горнице прямо у порога лежали бездыханные окровавленные тела Романа и Ярика. Они распластались в неестественных позах, рядом друг с другом. Кровь уже не текла из их смертельных ран. Едва увидев это Мирослава застыла, как вкопанная и будто окаменела, диким взором смотря на жуткое изуродованное тело любимого мужа, и перерезанное горло обожаемого сына.
– Матушка, что же это?! – воскликнула истошно Слава, падая на колени к убитому брату и проводя дрожащими ручками по его недвижимому телу. – Они убили их! Убили! – дико затараторила девочка и стремительно отползла к отцу и начала водить ручками над ним. – Их света нет! Матушка, я не чувствую их света! Значит их души на небе? Так?
Девочка подняла глаза на Мирославу, которая замерла и не двигалась. Жутковатый взор молодой женщины, не отрываясь, взирал в темный угол горницы.
– Смотри…, – выдохнула одними губами Мирослава и указала глазами в сторону окна. Слава тут же обернулась и замерла. Там, в проеме окна, озаряемые бледным светом луны, виднелись две фигуры. Высокая широкоплечая и худая невысокого роста. Полупрозрачные, еле различимые силуэты отца и брата, Слава узнала сразу. Инстинктивно девочка поняла, что это их души. И если сейчас они были отдельно от тел, то вернуть их к жизни было уже невозможно. Слава вскочила на ножки и бросилась к прозрачным фигурам у окна.
– Батюшка, ты слышишь меня? – воскликнула малышка.
Вдруг прозрачная душа Романа, которая была до того недвижимой протянула руку вперед, останавливая девочку от приближения. Слава резко остановилась.
– Они прощаются с нами, – тихо вымолвила Мирослава, так и не двигаясь, и лишь болезненным взором смотрела на души мужа и сына у окна. – Роман говорит, что мы должны сжечь их тела и немедленно бежать из этих мест, яко это опасно.
– А отец видит меня?
– Да, – мертвенным голосом произнесла Мира. – Он благословляет тебя в сей миг. У них осталось всего несколько мгновений. Ибо они выпросили у Высших сил немного времени, чтобы дождаться нас и попрощаться.
– Но я не хочу прощаться! – с болью выпалила Слава и приблизилась к душе Ярослава. – Ярик, я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, сестрица, бегите…, – отчетливо услышали они обе в зловещей тишине голос Ярослава, который поднял руку вверх и как будто прощаясь, начал перемещаться назад спиной к окну.
– Прощай, сынок, – тихо произнесла Мирослава и, благословив сына рукой, глухо добавила. – Жди меня в небесном Ирии. Мы обязательно встретимся позже…
Ярик кивнул, а в следующий миг его тело как бы прошло через стену дома и исчезло в кромешной тьме улицы. Душа же Романа медленно приблизилась к девочке и Слава явственно в своих мыслях услышала голос отца:
– Не сдавайся, моя девочка. Даже если тебе будет казаться, что все потеряно, борись до конца…
Прозрачный силуэт отца, чуть склонился над ней и Слава, хотя и не почувствовала его прикосновения, но ощутила тепло на своем затылке, где были губы души отца. Затем душа отца отлетела от нее и направилась к матушке. Девочка увидела, что Роман-дух обнял Миру и уже через миг душа отца, начала удаляться вслед за душой Ярика. Глазами полными слез Слава следила за исчезающим в ночном мраке силуэтом отца и ощущала, что ее душа сжимается от острой терзающей боли.
Спустя некоторое время Мирослава с дочкой стояли у края цветущего поля. Печально, со слезами на глазах, они, не отрываясь, смотрели на полыхающий дом, в котором догорали тела Ярослава и Романа. В какой-то момент Мира тихо велела:
– Пойдем, Слава, нам пора…
Молодая женщина накинула капюшон темного плаща на светловолосую головку Славы и оправила свой плащ. Взяв за руку дочь, и держа под уздцы двух коней, Мирослава устремилась в сторону дальнего села, надеясь уже к утру, остановиться на ночлег далеко от этих мест.
– Кристиан, так что же произошло? – проскрежетал Верховный, сверля юношу жутковатым ледяным взором. – Лионель говорит правду?
– Да, ваше святейшество, – твердо вымолвил юноша. – Я чувствовал самоцвет очень явственно. А потом, вдруг его энергия исчезла, словно он провалился под землю.
– И нынче ты не ощущаешь его света?
– Нет.
– Ты уверен?
– Да.
– Вы потеряли камень, – недовольно заметил Верховный.
– Но мы уничтожили всех, – выпалил Лионель.
– Девица осталась жива. Ведь Кристиан упустил ее, – зло выплюнул Верховный.
– Я не смог догнать ее, – соврал, не моргнув глазом, юноша, и выдержал подозрительный проникающий в самое существо взор Верховного. Кристиан был одним из немногих, кто мог выдерживать убивающий взор Верховного, и не отводить свой взгляд.
– Ты не справился с порученным тебе заданием, мальчишка. И не доказал, что ты готов служить нашему Повелителю, – вынес вердикт Верховный, сверля жутковатым взором юношу.
– Девка слишком мала и вряд ли представляет опасность для нас. Главное, что ее братца теперь нет в живых, и Светлые потеряли своего витязя, – заметил в защиту Кристиана Лионель, стоявший рядом с юношей.
– Вы с братом Бертраном постарались и уничтожили мальчишку, главного нашего врага и его родителей, – согласился Верховный. – Но Кристиан не оправдал возложенного на него доверия. И должен искупить свою вину…
– Я готов, – не задумываясь, прочеканил юноша, думая о том, что готов пострадать за то, что оставил девочку в живых, потому что, жизнь его волка стоила этого.
– Месяц в подземелье с крысами на хлебе. Думаю, это будет хорошим воспитанием для тебя, мой мальчик, – сказал холодновато Верховный. – А ты, Лионель, не переставай искать. Возможно, надо будет, еще раз наведаться к Тоболу, чтобы найти Великий кристалл Инглии.
– Слушаюсь, ваше святейшество.
