Текст книги "Печать Индиго"
Автор книги: Арина Теплова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
На следующий день вечером, после ужина молодые люди как обычно беседовали в гостиной. И едва Слава заметила, как лицо фон Ремберга исказилось мукой, и он стремительно встал с диванчика, намереваясь выйти, девушка быстро вскочила на ноги. Она быстро придержала его за локоть и порывисто произнесла:
– Кристиан, не уходите! Присядьте со мною, я помогу вам!
Молодой человек нахмурился, не в силах смотреть в ее чистые глаза. Ощущая, как боль в его теле начинает нарастать с каждым мигом, он попытался отстраниться от нее, буркнув:
– Я не думаю, что вы вновь должны…
– Но я хочу помочь вам, Кристиан! – вымолвила порывисто Слава. – И если я могу это, отчего вы не хотите принять мою помощь?
– Я…, – он замялся, и в следующее мгновение его лицо исказилось от судороги. Видя это, Слава почти насильно усадила Кристиана обратно на диванчик. Более не говоря ни слова, она присела рядом с фон Рембергом и, проворно подняв свои руки к его вискам, начала вливать в сущность молодого человека свою живительную энергию. Порыв Кристиана выйти прочь быстро улетучился, ибо новый приступ, который должен был быть гораздо сильнее предыдущего, наоборот уменьшился, а следующий вообще не был ощутим. Уже через несколько минут он, стараясь не шевелиться и осознавая, что девушка, как и накануне, избавляет его боли, тихо глухо выдохнул. – Я весьма поражен, мин херц. У вас опять получилось это.
– Я рада утешить вашу боль, Кристиан. Если желаете, я могу ежедневно делать это. Мне это совсем нетрудно, – с нежностью заметила она. Однако Кристиан только теперь отметил, что живительная энергия девушки идет прямо из ее сердца, а проводником ее служат ее тонкие руки, находящиеся у его головы. С каждой минутой, ее живительная аура становилась тоньше, как бы уменьшалась. Он видел это и прекрасно понимал, что она отдает свою энергию жизни ему и уменьшает свою защитную оболочку.
– Разве вы не ощущаете слабости? – невольно спросил он. – Или головокружения?
– Нет. Я умею лечить животных и это обычно для меня. После сна моя сила восстанавливается, как и была до того.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – соврал молодой человек, хотя отчетливо все понял. – Но если это не обременит вас, то попрошу вас помочь мне. У вас такие ласковые целительные ручки.
Слава тут же растрогалась и, кокетливо улыбнувшись ему, пролепетала:
– Я так счастлива, ведь я могу помочь вам, преодолеть ваш недуг.
– Вы позволите? – спросил фон Ремберг и, тут же не дожидаясь ответа девушки, пересадил Славу к себе на колени, как и вчера. – Вам так удобнее?
– Да, – кивнула смущенно девушка. Действительно на его коленях она была гораздо выше, и ей не надо было высоко поднимать руки. Она старалась сосредоточиться на своем действе, не прерывая его. Все-таки эта интимная близкая поза была непривычна для девушки, а близость молодого человека была невозможна притягательна. Она прямо таяла от близости Кристиана, ощущая его приятный запах и видя его дорогое лицо очень близко. Он чуть придерживал ее за талию, как и вчера, и долгое время молчал.
Через полчаса, когда приступ окончился, Кристиан осторожно пересадив девушку со своих колен обратно на диванчик, заметил:
– Я надеюсь, все это останется тайной между нами?
– Если вы хотите этого, Кристиан, – согласно кивнула Слава, нежно улыбаясь ему.
С тех пор ежедневно девушка помогала фон Рембергу справиться с его недугом. Закончилась уже вторая неделя замужества Славы, а отношения между молодыми людьми не менялись. Кристиан так и не приходил в ее спальню, вел себя вежливо, располагающе, но довольно отстраненно. Лишь получасовые тайные лечения в гостиной или в его кабинете происходили ежедневно, во время которых молодой человек осторожно придерживал талию девушки, сидящую у него на коленях. Но более фон Ремберг ничего не позволял себе. Ни объятий, ни поцелуев, ничего интимного. Славе казалось, что все дело в его болезни, которая забирала у него силы. Потому что уже давно она жаждала получить от Кристиана поцелуй и более смелые ласки. Все же она прекрасно помнила атаки Федора, когда была под замком в его тереме. Как Артемьев несколько раз мучил ее своими поцелуями и крайне дерзкими объятиями. Тогда Слава явственно чувствовала, что Федор только и ждет венчания, чтобы овладеть ею полностью.
В тот вечер, десятого октября, девушка снова утоляла его боль. Фон Ремберг уже привык к их ежедневному тайному действу, которое до крайности нервировало его существо. Он понимал, что она Светлая, и что он не должен был пользоваться ее силой, но не мог ничего поделать с собой, думая только о том, что пока ее руки находятся на его челе, жуткие невыносимые муки не терзают его. Слава сидела у него на коленях и молодой человек, опустив лицо, смотрел вниз в одну точку, на пуговицу своего камзола. Врачевание девушки задевало его за живое, вызывая в его существе невозможные недопустимые человеческие чувства благодарности и нежности к этой золотоглазой девице. Он понимал, что она для него делает, но упорно в своем жестоком сердце не хотел взращивать расположение к ней. Он упорно не смотрел ей в лицо, и всегда, пока она сидела у него на коленях, прикрывал глаза. Однако запах девушки, свежий еле уловимый, нежный, немного сладковатый дразнил его обоняние и это крайне нервировало Кристиана. Все эти полчаса целительства он старался держать свои мысли и чувства в узде, и как будто абстрагировался от происходящего. Но в тот вечер, когда она избавляла его от боли что-то пошло не как обычно, после того, как Слава задала вполне невинный вопрос:
– Как вы себя чувствуете, Кристиан?
Он неосознанно поднял на нее лицо и, невольно устремив взор в ее глаза, ответил:
– Вполне сносно.
Слава нежно улыбнулась ему, и Кристиан чуть дольше задержал свой взор на ее лице. Он отметил, что сегодня она отчего-то не смущалась от его близости, как это бывало обычно. Это удивило его, и его взгляд изучающе вклинился в ее огромные янтарные глаза, которые были невероятно близко. Отчего-то в этот миг девушка показалась фон Рембергу невероятно красивой, притягательной и желанной. Ее аура светло-золотистая, искрящаяся окутывала ее голову, покрытую светло-серым убором, похожим на апостольник монахини, который она постоянно носила. Ее глаза лучистые и манящие притягивали его взгляд и молодой человек, словно завороженный смотрел в золотые озера ее очей, чувствуя, что ему это жизненно необходимо в этот миг.
Неожиданно Кристиан ощутил, как перед его глазами все поплыло, а голова стала ватной. Он чуть прищурился, пытаясь сосредоточиться. Вдруг перед ним возникли некие образы и картины.
Как будто в каком-то замедленном сне, Кристиан увидел перед собой крепостные стены некоего замка или монастыря. Вокруг разрывались снаряды, падали ядра, горела часть каменной стены. Он как бы оказался в центре некоего кровавого боя или сражения. Он невольно оглядел себя и отметил, что его сущность находится в теле некоего мальчика лет шести-семи. В следующий миг он испугано метнулся к высокому русоволосому воину, стоявшему чуть впереди, и что-то крикнул ему. Воин быстро обернулся к нему и прокричал что-то в ответ, но он Кристиан ничего не услышал. Вообще это странное видение было беззвучным. Кристиан отметил на голубоглазом лице воина небольшой шрам, пересекавший его висок. Вдруг воин схватил его за руку и потащил куда-то вниз. Они сбежали по крутым ступеням вниз двора монастыря. Именно здесь они наткнулись на некоего старца, которому воин что-то быстро прокричал. Седовласый старец вмиг схватил руку Кристиана, который был в теле мальчика и потащил за собой.
Кристиан обернулся, ощущая, что в эту минуту должно произойти нечто страшное. Он увидел как на каменной стене, куда поднялся русоволосый синеглазый воин идет ожесточенный бой. Он увидел, как через крепостную каменную стену перебираются целые полчища монахов в черных одеждах и один из них немедля накинулся на синеглазого воина. Кристиан порывисто выдернул руку из руки старца и попытался побежать наверх к воину с синими очами, что-то крича ему, ибо видел, как трое монахов уже ранив воина, сбили его с ног. Однако старец быстро же схватил Кристиана – мальчика опять за руку. Кристиан обернулся вновь на раненого русоволосого воина и увидел как монах, с которого свалился капюшон, вонзил в самое сердце полулежащего воина длинный кинжал по самую рукоятку. Синеглазый воин дернулся в предсмертной агонии и тут же безжизненно рухнул к ногам монаха. Нервный дикий крик вырвался из уст Кристиана, но он не услышал его, так как не было слышно ни единого окружающего звука Лишь видел Кристиан все очень отчетливо. В следующий миг он ощутил, как из его глаз бегут слезы. Взор Кристиана – мальчика с яростью смотрел на монаха, который только что убил синеглазого воина. И своим сознанием Кристиан узнал его. Это был его наставник Лионель.
Кристиана, который был в теле мальчика, дернул за руку старец, и вновь потащил его прочь. Уже через миг они скрылись в темном помещении. Они долго бежали по подземелью, и седой старик тащил его за руку, постоянно оглядываясь назад. Кристиан, глотая слезы, спотыкаясь, следовал за стариком. Они бежали долго по извилистым мокрым туннелям, едва освещенным факелами. Вскоре старец взял факел в руку. Мальчик понял, что дальше подземелье не освящается. Они вновь не останавливаясь бежали. Кристиан – мальчик уже совсем выбился из сил, и старик, видя это, чуть замедлил шаг и решил немного передохнуть. Они устало облокотились о стену, пытаясь перевести дух.
Через какое-то время старец резко выпрямился и устремил взор назад в мрачный туннель. Его лицо стало смертельно бледным. Вдруг он что-то сказал и толкнул Кристиана вперед. Кристиан знал, что старик посылает его вперед одного, а сам хочет остаться и остановить преследователей. Кристиан испуганно заплакал и сказал, что не хочет бежать один. Но старик властно что-то воскликнул. И в этот миг Кристиан увидел позади, вдалеке горящие факелы. Он невольно бросил отчаянный взор на старца и ощутил дикий страх перед подземельем, в которое он должен идти один. Но старик что-то прохрипел прямо ему в лицо, испепеляя его яростным взором голубых глаз. Уже через минуту старик встал в проходе, обернувшись лицом к преследователям.
Кристиан схватил факел и побежал вперед один. Глотая горькие слезы и ощущая, как все его существо пронизывает страх, он бежал вперед и вперед то и дело, сворачивая в узкие проходы. Факел его еще довольно ярко горел, и отчего-то в ушах мальчика стояла последняя фраза старика, о том, что он позже найдет его в подземельях. Через некоторое время факел стал угасать и Кристиан смертельно испугался. Когда факел погас, Кристиан в теле мальчика, замедлил шаг и пошел уже более осторожно, по кромешной тьме. Он шел не более получаса. А затем, прислонившись к стене, заплакал от страха. Присев на корточки, он обхватил свои худые колени, думая только о том, что если его не надут преследователи, чтобы убить, то он умрет от голода в этом подземелье, потому что даже не знает, как выйти отсюда. Сколько он сидел в темноте, в жутком одиночестве было неведомо, но вдруг Кристиан увидел далекий свет факелов. Через некоторое время к нему приблизился монах в черной сутане. При его приближении Кристиан – мальчик ощутил дикое жуткое чувство страха. Монах приблизился и снял капюшон. Кристиан увидел Лионеля, того самого, который убил русоволосого воина на стенах. Монах протянул ему руку и наклонился над ним.
Видение прервалось. И вновь яркие золотые глаза девушки предстали перед глазами Кристиана. Он отметил, что прошло не более пяти минут как длилось видение, но увидел он очень много. Отчего-то в сей миг он дрожал всем телом, поскольку это видение затронуло все струны его души.
– Кристиан? – окликнул его мелодичный голосок Славы, которая так и сидела у него на коленях. Она напряженно смотрела на него, чувствуя, что с ним что-то происходит.
Фон Ремберг ощутил, как от прелестного взора девушки по его телу разливается светлая умиротворяющая аура, успокаивающая его нервное состояние теперь. Именно в этот миг молодой человек ощутил нарастающее желание поцеловать девушку в алые губы, которые были так близко от него. Желание неосознанное, яростное и необходимое завладело его существом. Подчиняясь неведомому порыву, Кристиан склонил голову сильнее и его руки непроизвольно начали притягивать девушку ближе к своей груди. В тот миг, когда его губы накрыли ее рот, молодой человек ощутил, что словно пьет из живительного чистого источника, который мог прогнать его страхи.
Замерев от ласки Кристиана, Слава позволила ему привлечь себя ближе, и когда его рот завладел ее губами, она вся затрепетала. Невольно убрав свои ладони с висков молодого человека, девушка обвила его шею руками, и попыталась тоже поцеловать Кристиана в ответ.
Разум фон Ремберга затуманенный близостью девушки, с упоением осознавал, что ее нежные губы невероятно сладкие. Неожиданно Кристиана пронзила неистовая яростная мысль. Он творил нечто не дозволенное, а его существо вмиг охватило чувство опасности. Он мгновенно отстранился от девушки и вперил в ее янтарные глаза ошарашенный непонимающий взор.
Слава, опешившая и трепещущая, увидела, что энергетический облик Кристиана изменился. Темно-фиолетовые глаза молодого человека стали ярко синими и словно засветились изнутри. Его аура, которая всегда была индигового цвета в данный миг посветлела и сейчас имела почти сиреневатый оттенок.
Как будто чего-то, испугавшись, Кристиан стремительно спустил девушку со своих колен обратно на диванчик и выдохнул:
– О, мин херц, я не хотел пугать вас.
После его слов девушка, невольно опомнилась и смущенно опустила глаза. Чувствуя, как горят ее щеки от волнения, Слава подняла на него ласковый взгляд и проворковала:
– Вы мой муж Кристиан, и вам не за что извиняться. Я лишь хочу стать вам хорошей и послушной женой…
Нахмурившись и не понимая, отчего все так произошло, и зачем он сделал все это, фон Ремберг напрягся. Он совсем не имел права не то чтобы целовать девушку, но и вообще прикасаться к ней. Кристиан в ужасе осознал, что на миг его чувства, которые он всегда держал под контролем разума теперь вырвались из узды. Понимая всю глупость своего поведения, Кристиан быстро вскочил на ноги и выпалил:
– Извините, мне надобно немедленно разрешить одно дело с Людвигом.
Более не сказав ни слова, фон Ремберг вылетел из гостиной, твердя про себя, что ему надо немедленно все забыть, и более никогда не повторять подобное действо, которое выбило его существо из привычного непоколебимого состояния.
Глава XI. ДарНа следующий день, фон Ремберг с самого утра работал в своем кабинете. Было воскресенье, и сегодня он был свободен от службы. Около четырех часов дня Слава повстречала в коридоре слугу, который важно следовал с чаем на серебряном подносе. Узнав, что напиток для Кристиана, девушка выразила желание сама отнести чай мужу и, забрав поднос у слуги, направилась в сторону кабинета. Со вчерашнего вечера она не видела молодого человека, ибо он не появился ни за утренней трапезой, ни за обедом. Девушка подошла к кабинету с трепещущим сердцем. Ведь вчера Кристиан подарил ей этот упоительный долгожданный поцелуй. Правда он был краток, но все равно Слава со вчерашнего дня пребывала в радужных розовых мечтах о своем муже. Постучавшись в дверь, девушка после приглашения проворно вошла и, улыбнувшись фон Рембергу, сидящему за письменным столом, проворковала:
– Я принесла вам чай, Кристиан. Вы с самого утра не выходите из своего кабинета.
Кристиан стремительно поднял голову и, прищурившись, вперил мрачный взор в свою юную жену. Слава, как и обычно, была одета в бесформенное платье-балахон. Ее волосы и часть лба скрывал короткий апостольник темного цвета. Она постоянно носила подобные одеяния темно-серых, коричневых или черных тонов. Эти мешковатые платья, без талии и без нижних юбок, неизменный апостольник на голове делали девушку похожей на некую отшельницу-монахиню. Однако фон Ремберг прекрасно знал, как привлекательна ее фигурка. И он отчетливо помнил прелести ее лица, волос и очертания ее стройного силуэта. Но в эту пору в этом неприглядном одеянии ее фигурка среднего роста казалась приземистой и невзрачной. И отчего-то теперь Кристиана покоробило от ее вида. Он не понимал, отчего Слава постоянно пытается скрыть все свои прелести от посторонних глаз. Все-таки молоденькие девицы ее круга наоборот непременно пытались показать в наилучшем свете красоту своего лица и тела. Оттого, окинув пронзительным взором Славу, которая уже приблизилась к нему, он не удержался от вопроса:
– Отчего, мин херц, вы постоянно носите эти ужасные одеяния? Словно вы старая матрона или монахиня?
– Но я думала, что вас не смущают мои наряды, – удивленно ответила девушка, ставя поднос с чаем и свежеиспеченными булочками перед ним.
– Да, это так, – как-то мрачно вымолвил фон Ремберг и указал ей рукой на ближайший стул. Когда Слава села, он глухо продолжил. – Но мне кажется было бы лучше, если бы вы, Светослава, начали одеваться в немецкое платье по моде, как уже давно приказал всем поданным ваш царь Петр.
– Но я никогда не одевалась по моде, – замялась девушка, наблюдая, как фон Ремберг деловито разливает чай по чашкам. – И совсем не знаю, что нынче носят в столице. Но если вам будет приятно, то я постараюсь справить себе новый гардероб.
Кристиан скорчил кислую мину и, встав с чашкой, подошел к ней, пробубнив:
– Впрочем, мне все равно, как вы одеты, мин херц. Я лишь подумал, когда вы вошли теперь, что, возможно, вам будут к лицу модные туалеты.
– Благодарю вас за заботу, Кристиан, – приветливо заметила девушка, проворно взяв из его руки блюдце с чашкой. – Но мне придется потратить немного денег, вы не против?
Он вновь вернулся на свое место и, взяв очередную бумагу начал просматривать ее, забыв о своем налитом чае и едва услышав вопрос девушки. Но через минуту, видимо, дочитав, он поднял глаза от бумаг и заметил:
– Я же положил вам ежемесячное содержание. Или вы думаете, его будет мало?
– Нет, – пролепетала девушка и смутилась. – Я думаю, хватит. Я не буду выбирать много туалетов.
– Однако если вы не будете ничего заказывать я пойму, – тут же вымолвил фон Ремберг, поняв, что разговор ушел немного не в то русло. Последние три недели он только и размышлял о том, как заставить девушку подарить ему камень, который, как он отчетливо знал, лежал внутри ее туалетного столика. Несколько раз он ходил вокруг этого заветного столика, пока девушки не было в спальне, но ни разу не позволял себе прикоснуться к древнему кристаллу Инглии, боясь нарушить уникальную энергетику камня, и не дерзал даже увидеть его. Потому что “Великий Владыко” принадлежал девушке, и мог потерять свою силу от его прикосновения. Эта ситуация раздражала Кристиана неимоверно, так как Верховный постоянно торопил его. В последние дни, размышляя над всем этим, молодой человек придумал некую легенду, которая могла бы заставить девушку подарить ему камень. Он прищурился и как бы нехотя сказал. – Мои финансовые дела в настоящее время немного затруднительны, поскольку в этом году я выручил мало доходов с урожая…
Он чуть помолчал и вновь уткнулся взором в бумаги.
– У вас денежные трудности, Кристиан? – поинтересовалась напряженно девушка.
– Вам это интересно? – спросил он тихо, обратив на нее фиолетовый взор.
– Все, что касается вас, меня занимает. Все же вы мой муж.
– Но в наше время жены не интересуются делами своих супругов, это весьма не модно.
– Да что вы, Кристиан, все с этой модой? – ответила порывисто Слава. – Я люблю вас. И мне хочется знать обо всем, что происходит с вами и с вашими делами.
– Вы любите меня, мин херц? – опешив, тихо вымолвил Кристиан.
– Да, – пролепетала девушка и смущенно опустила глаза, но немедля подняв на него искренний взор, выпалила. – Люблю всем сердцем, ведь вы мой муж.
По телу фон Ремберга пробежал радостный озноб. Он почувствовал, что, наконец, его цель стала почти достижимой. Как-никак влюбленную девицу можно было уговорить на многое, как говорил Верховный. Глаза молодого человека тут же хищно заблестели, и он опустил взор на бумаги, пытаясь скрыть свое ликование. Как и предвещал Верховный, ему все же удалось внушить девице эту самую злосчастную любовь, хотя он вообще не верил, что у него это получиться. И теперь дело было за малым, и Кристиан чувствовал это. Он быстро поднялся на ноги и, приблизившись к девушке, чуть склонился над нею. Быстро продолжительно поцеловав ее ручку, Кристиан внимательно посмотрев в ее глаза, и как можно ласковее выдавил из себя:
– Мне это приятно слышать, мин херц.
Слава подняла на него глаза и, ощущая неистовую потребность услышать в ответ ответное признание, сглотнула и проникновенно спросила:
– А вы, Кристиан, что вы чувствуете ко мне?
Взор фон Ремберга дрогнул от ее прямого янтарного взора, и он стремительно опустил глаза в пол. Он поразился ее вопросу, а более чистоте ее помыслов. Ибо только ребенок мог спросить так искренне и без боязни то, что его волновало в данный момент. И вдруг Кристиана осенило предположение о том, отчего золотистая аура девушки так светла и до сих пор не потемнела. Слава была невероятно искренна и чиста сердцем. Но, по мнению молодого человека, это было опасно, жить подобным образом в их неспокойное лживое время. Этой чистотой могли воспользоваться другие и сделать этому человеку зло. И фон Ремберг вмиг ощутил себя в этой коварной роли, того самого человека, который пытался воспользоваться наивностью девушки. Нахмурившись, он сел обратно на свое место и тихо уклончиво вымолвил в ответ:
– Вы весьма приятны мне, мин херц. Мне нравится ваше общество. И вообще я же женился на вас.
– Это так. Но… – девушка замялась. Она надеялась услышать от него совершенно иные слова, а не эти вежливые фразы.
– Неужели вы сомневаетесь в моих чувствах к вам? – тут же начал выкручиваться он, подняв на нее глаза.
– Я даже не знаю…
– Светослава, поверьте мне, я доволен нашим браком. Вы любите меня, я этому весьма рад. А теперь простите, но мне надобно далее заняться делами, – как-то холодновато заметил Кристиан и добавил. – Ведь я не могу более ни о чем думать, как об этих злосчастных долгах, из-за которых этот высокомерный граф собирается вызвать меня на дуэль.
– На дуэль? – опешила Слава.
– Да. К сожалению я не могу открыть вам его имя. Еще полгода назад я проигрался в карты этому графу. Очень большую сумму. Почти полмиллиона рублей. И должен был выполнить обязательства по выплате долга до сентября. Но, к сожалению, у меня не нашлось нужных средств. Я просил графа дать мне еще отсрочку, однако, он и слушать не стал меня в прошлый раз. Мы повздорили, и все кончилось оскорблениями. Мне пришлось вызвать его на дуэль.
– Какая страшная история, Кристиан, – вымолвила девушка. – И вы что же, пойдете на эту смертоносную дуэль?
– Непременно, мин херц. В противном случае я буду обесчещен. А фамильная честь не должна быть запятнана. И если надобно, я искуплю долги своей кровью. Но не позволю графу клепать мое имя в том, что я не могу заплатить долг.
– А это граф он умелый фехтовальщик и стрелок?
– Весьма, мин херц. Он один из самых опасных бретёров Петербурга. Его называют “железным клинком”, оттого, что он не проиграл еще ни одной дуэли.
– Кристиан, мне так жаль, – вымолвила удрученно Слава, устремляя свой чистый прелестный взгляд на его лицо. Кристиан смутился от ее взора, ибо все, что он только что сказал, было чистой воды выдумкой, и придумал он всю эту драматичную лживую историю прямо сейчас по ходу разговора. Он отчетливо ощущал, что еще немного и девушка сама предложит то, что ему надо, потому что на ее лице было написано искреннее участие и мука. – Вот отчего вы в последнее время так печальны, мой друг, – тихо произнесла она. – А я все гадала, отчего это? Вы должны были давно рассказать мне все.
– Зачем, мин херц? Это мои дела. Я не хочу вмешивать вас в эти неприятные подробности.
– Как вы категоричны! – в сердцах воскликнула порывисто Слава. – Я ваша жена и вы очень дороги мне. Мой долг быть рядом и помогать вам.
– Но что вы можете сделать? – печально заметил он, продолжая играть свою роль. Он вперил в нее свой фиолетовый взор и начал внушать ей мысли о том, что она должна отдать ему камень. – Ах, мин херц, мне нужны деньги до пятницы и вы ничего не можете сделать.
Не спуская с нее напряженного взора, он обреченно откинулся на спинку кресла, в котором сидел и, нахмурился, будто пытаясь решить эту трудную задачу.
Слава долго молчала, смотря в его печальные мрачнее глаза. Ей было больно за него. И в ее любящем трепещущем сердце в какой-то момент загорелся ответ, и она вдруг выдохнула:
– А если бы я отдала вам одну вещь? Она очень ценная. Вы могли бы продать ее и погасить долги. И тогда вы будете спасены от этой жуткой дуэли с графом.
– Что вы сказали, мин херц? – опешил фон Ремберг, даже не надеясь, что девушка так быстро предложит отдать ему камень. Он, не раздумывая продолжил глазами завораживать Славу, и посылать мысли в ее голову о том, что она поступает верно.
– У меня есть один камень. Это подарок моей матери. Это некий древний оберег. Мне кажется, что его можно дорого продать ростовщикам, – вымолвила на одном дыхании Слава. Она сглотнула горький ком в горле, ощущая, что в этот миг предает память о своей матери, ведь именно она завещала передать этот камень Северным волхвам. Но Слава совсем не знала, где искать их. Лишь одно имя, некоего Лучезара из Архангельска она знала. Она так запуталась и не понимала, как ей следует поступить теперь. Единственное, что она должна была сделать в данный момент времени – это спасти Кристиана от этой жуткой дуэли, так как в этот миг ее сердце разрывалось от страха за него. Оттого она была готова сейчас пожертвовать всем, что у нее было, лишь бы спасти молодого человека от смерти. В этот миг фон Ремберг яростно пронзительно смотрел на нее. Слава вдруг подумала о том, что Северные волхвы слишком призрачны и Архангельск так далеко нынче, а драгоценный Кристиан находился здесь перед ней такой живой, родной и любимый и она могла его спасти и безумно хотела это сделать. Решение сильное, твердое и мощное – отдать ему камень нарастало в ее влюбленном сердце с каждым мигом. В эту пору после смерти родителей, отдаления Гриши и Любаши, Кристиан стал самым любимым человеком для девушки.
– И вы хотите отдать мне его? – спросил фон Ремберг и его глаза загорелись темным победным светом.
– Я могу подарить вам его. Если вы подниметесь со мною в спальню, я покажу вам его.
– Непременно! – выпалил порывисто Кристиан, проворно вскакивая на ноги и добавил. – Пойдемте, мин херц. Если этот камень, как вы говорите, так ценен, то я буду спасен.
Уже спустя несколько минут молодые люди вошли в спальню Славы. Девушка осторожно достала из ящика туалетного столика черный мешочек. Вынув древний кристалл из ткани и удерживая камень в маленькой ладошке, она тихо произнесла:
– Это алмазный яхонт чистой воды. Матушка говорила, что он бесценен…
Замерев, Кристиан был не в силах отвести горящий взор от камня в руке девушки. Переливающийся алмаз не менее шестиста карат, прозрачный, словно вода и мерцающий, вызвал в существе молодого человека невольный трепет.
– Какой чудесный камень… – пролепетал фон Ремберг в благоговейном жутком восторге. Столько лет они пытались найти этот камень. Столько сотен жизней было погублено ради него. И вот, в данную минуту, после всех неудач, Кристиан видел этот древний Священный камень Инглии на ладони девушки. – Я думаю, он стоит очень дорого и если его продать…
– Вы сможете покрыть всю сумму долгов? – спросила воодушевленно она.
– Разумеется, мин херц. Я с лихвой отдам долг графу, – произнес уверенно молодой человек, продолжая играть свою роль. Взор фон Ремберга впился в яркие прекрасные глаза девушки, и он всеми фибрами души начал вливать в ее сознание мысли о том, что она должна подарить ему камень немедленно, теперь. – Неужели вы готовы подарить мне его?
– Если он вам так нужен, Кристиан, я дарю вам, сей камень, – тихо прошептала Слава и протянула ему древний кристалл-оберег.
