Текст книги "Долг платежом красен"

Автор книги: Арина Алисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Арина Алисон
ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН

Глава 1
Я – ПОНЯТИЕ РАСТЯЖИМОЕ

Видения снова и снова невероятным калейдоскопом проносились в голове. И по всему телу, накатывая гигантскими волнами, закручиваясь во множество водоворотов, вспыхивая тысячами искр, отступая, как морской отлив, – стремительно растекались ощущения, чтобы спустя миг смениться напряженной тишиной…

Хм… в голове… ощущения… Хм-м…

Опыт требовал не двигаться. Ни мыслью, ни телом.

…Опыт?.. Двигаться?.. Тело?..

А ведь действительно… чувства становятся все более четкими. Нарастает беспокойство…

…Беспокойство? По какому поводу?.. Тело! Что-то не так с телом!!! Что?

Не шевелиться! Рядом может находиться враг.

…Враг?! Где я? Я?..

Ткань… тепло… мягко… Можно предположить, что я на кровати. Пытаюсь почувствовать окружающее пространство… кажется, я в помещении. Все в порядке. Вряд ли кровать будет стоять на улице. Комната представляется большой. Больше, чем моя спальня.

Моя спальня?.. Хм…

Дыхание. Чье-то судорожное дыхание!! Вот что вызывало чувство опасности! Кто-то еще со мной рядом!! По-моему, один. Судя по дыханию, этот Кто-то – больной, сильно старый или на грани обморока… В таком случае вряд ли он мне опасен. И вообще, сколько ни лежи, а осматриваться надо. Медленно открываю глаза. Высокий потолок с мощными балками вызывает некоторый набор чувств, которые можно назвать… офонарением? Странно… фонарь – вроде бы как прибор для освещения, каким раком он относится к чувствам? Раком?.. Это вроде бы поза на четвереньках, при чем здесь чувства… и фонарь… Та-ак. Судя по дыханию, этот Кто-то сейчас склеит ласты. Ласты?! Это же приспособления для плавания?! О-о-ох. Ничего не понимаю…

Поворачиваю голову в сторону этого Кого-то… М-да-а. Сильно старый, на грани обморока и, судя по дыханию, абсолютно больной…

Резко открывшаяся дверь отвлекла мое внимание. В комнату быстрым шагом вошел мужчина лет сорока пяти. Среднего роста, немного полноват для своего возраста, светлые волосы и темно-карие глаза (непривычный контраст, привлекающий внимание). Лицо можно назвать красивым, если бы не печать горя и озабоченности. Вот теперь мне становится понятнее выражение «горе не красит». Незнакомец одет в элегантный костюм… средневекового (средневекового?!) рыцаря (?!!), в темно-синих тонах с коричневой и золотой вышивкой. Правда, похоже, благополучие покинуло этот экзотический экземпляр некоторое количество лет назад, одежонка-то поистрепалась…

Окинув обеспокоенным взглядом кровать, на несколько мгновений задержав свой взгляд на моем лице, вошедший повернулся к сидевшему в кресле старику и что-то спросил. Тот, тяжело вздохнув, начал шепотом отвечать, время от времени поглядывая в мою сторону. Несмотря на тихую речь, мне было слышно все, что они говорили. Слышно – да, но… ничего не понятно?! Странный разговор завершился, «пришелец» развернулся и медленно подошел ко мне. Присев на край кровати и мягко улыбаясь, он начал тихо говорить. В его голосе и лице была такая забота и участие, что я невольно благодарно улыбнулся.

Под воздействием его речи в моем теле начали возникать ощущения, напоминающие волны, бьющиеся в берег. С каждой волной слова становились понятнее, но смысл в них… не появлялся, по крайней мере для меня.

– …Девочка моя… папа тебя любит… маленькая… умница… в маму…

Бог мой! Что он несет?! Какая «девочка»?! Какая «в маму»?! Мои глаза начали округляться, и улыбка потихоньку сползла с лица. Старик, появившийся за плечом говорящего, вдруг засуетился и начал его – в смысле говорившего – настойчиво выпроваживать.

– Девочке нужен покой… Шок… утомиться…

Та-а-ак… либо у меня травма головы, либо белая горячка, либо я в сумасшедшем доме, что не исключает два предыдущих предположения…

Плотно прикрыв дверь и усевшись в кресло, старик уставился на меня настороженным взглядом. Впрочем, мне тоже было любопытно рассмотреть этого чудного типа, похожего на старинного звездочета. На вид ему было далеко за восемьдесят, но вот насколько далеко – было определить сложно. Седые волосы до плеч, почти выцветшие зеленые глаза, козлиная бородка в сочетании с одеждой, хоть и без нашитых звезд, но по покрою напоминающей балахоны этих самых звездочетов.

Мда-а… Ситуация все более говорила в пользу белой горячки. Молчанка затягивалась. Минут через пятнадцать, желая прояснить ситуацию, я все же решил задать вопрос:

– Кто вы? Где…

Услышав какие-то странные звуки, я резко замолчал и огляделся. Никого, кроме нас двоих, в помещении не было. Попробовал повторить вопрос. И опять в помещении зазвучал звонкий мелодичный голос. Мое тело покрылось липким холодным потом. Зарегистрировав источник звучания, разум впал в прострацию. Сознание же невозмутимо констатировало – голос издало наше тело.

Разум… сознание… наше тело… Черепицею шурша, крыша едет не спеша!! При чем здесь крыша-а-а!!! Крыша – это же защитное сооружение над жилым помещением от непогоды, а черепица – верхний слой этого самого сооружения?! Белая-а-а горячка-а!!! А почему, собственно, белая? Неужели они бывают разных цветов?..

Так! Пора возвращаться! Тело! Сознание! Голос! Во-о-от оно! Го-олос!! Надо что-то сказать. Что? Может, спеть? Да! Щас-с спою!

– Ля, ля… фа… ми… ми-и-и… О-о-охх!!! Это ми… то есть я… ох нет… то есть мое тело!!! МОЙ голос?!

Та-а-ак… спокойствие и только спокойствие… Тело… тело… надо посмотреть на тело… Медленно пытаюсь поднести руку к глазам. Почему-то это требует больших усилий. Подняв руку на уровень глаз, тупо созерцаю малюсенькую ладошку с изящными тонкими и длинными пальчиками. Кожа на них кажется полупрозрачной… Паника огромной волной накрывает сознание.

Прихожу в себя от того, что кто-то протирает мое лицо влажной прохладной тканью. Мое?! О-ох… Открываю глаза. Передо мной очень пожилая личность. Наверное, доктор. Хочу спросить, где это я, но вспоминаю полупрозрачную ручку и спрашиваю:

– Кто это меня так? Надеюсь, я не младенец?

– Двенадцать, – отвечает «доктор» и продолжает дальше молча разглядывать меня.

– Чего двенадцать?! – взрываюсь я, и по телу разливается непреодолимое желание врезать за все: чтоб не пялился, за появление здесь, за молчание, за маленькую ручку… Кстати… маленькая ручка! Судя по всему, и врезать не получится, и от сдачи отбиться… М-да-а-а…

– Мне почему-то кажется, что вы мужчина, – проигнорировал мой вопрос старик.

– А что, не вид… – «не видно» хочу сказать, но, вспомнив «моя девочка»… и изящные пальчики, затыкаюсь.

Мы долго молчим. Судя по всему, каждому из нас есть над чем подумать. Не знаю, что волнует его, но меня занимают два вопроса: во-первых, как убедиться что это не белая горячка, и во-вторых, если это реальный мир, то как себя вести чтобы выжить… и не только…

– Не соизволите ли м-м… сказать, сколько лет вам… было в той жизни и что последнее вы помните… из событий.

«Доктор» явно не в своей тарелке.

Доктор?! Не в своей?.. В чужой?.. Бог мой! Что за галиматья! Так! Тпру-у. Сдаем назад. Лет. Сколько было лет? А собственно говоря, действительно, сколько?..

Попытка вспомнить вызвала напряжение в районе живота, переходящее в тошноту. Тошнило все сильнее…

ТОШНОТА!!! Блин! Я же «моя девочка»!!! Двенадцать лет!.. В Средние века, помнится, и раньше выдавали замуж! Я что, беременный… ная… О-ох…

– Я беременный?!

Кричу на пределе звука.

Глаза у «доктора» округляются, челюсть неэстетично отваливается, и он замирает соляной статуей.

Оглушенный собственным криком, замолкаю и я. Мы опять погружаемся в молчание. Минут через десять старик вдруг начинает судорожно бормотать:

– Беременный?.. Беременный! Мы убили ребенка?! Бог мой! Грех-то какой!.. Беременный… Что значит беременный?! У них там что, мужчины детей рожают?..

Из глубокой задумчивости я выхожу только на последнем восклицании «мужчины детей рожают» и решительно впадаю в новую задумчивость. Хм-м… Если у них мужики рожают, то, через какое место… мм… или каким местом, то есть… м-да-а… Я вроде как «девочка», может ли это означать, что мне рожать не придется?..

– Мужчины – и рожают… м-да-а-а… – медленно тяну я, как бы пробуя на звучание и пытаясь осмыслить: как такое может быть?

Услышав мое высказывание, дедуля хватается за сердце и медленно сползает с края кровати, тихо укладываясь на ковер. Снизу до меня доносятся только его стоны и восклицания:

– Грех! Грех-то какой!.. О-ох…

Тут до меня начинает доходить, что о моей замене… или ее замене… или меня замене на нее… ну, в общем, знает только этот дед, и если он скопытится, то я попаду, тьфу ты, пропаду.

…Странно, а где у Маэстро копыта и давно ли они есть?.. (Есть… мм… А есть действительно хочется.) О-ох и бред… что я несу… (а что, собственно, несу и куда?). МОЛЧА-АТЬ! (…Это я кому?) Все… молчу, молчу…

С трудом, ползком добравшись до края кровати, с беспокойством разглядываю стонущего старика. Ну и спрашивается, что здесь страшного, ну рожают они, в чем проблема? Надо это озвучить, успокоить человека, а то недалеко и до беды.

– Э-э-э… дедуль, а, собственно, в чем проблема? Ну рожают у вас мужики. Тебе это уже вроде не должно грозить, в твоем-то возрасте.

– То есть как это «у нас»? Это у вас! – вскидывается «дедуля», мигом перестав стонать.

– Что значит «у нас»?.. Ты откуда это взял? Ты что, у нас бывал? И вообще, где это – «у нас»?..

Собственный голос, почти достигший высоты ультразвука, снова привел меня в изумление, плавно перешедшее в глубокую задумчивость. Старик тоже притих. Так мы и лежали: я на краю кровати, он на коврике рядом, – глубокомысленно размышляя на тему сложившейся ситуации. Где-то минут через двадцать в коридоре послышались шаги. Ощущение некоторой опасности вывело меня из коллапса и заставило тихо прошипеть:

– Эй, любезный! У нас, кажется гости.

Вскочив с совсем не присущей его возрасту скоростью, старик, бросив мне: «На середину. Под одеяло. Молчи. Спи», – резво кинулся в кресло. Я же откатился, быстро расправил одеяло и прикрыл глаза, делая вид, что сплю. Дверь тихо отворилась, и кто-то тихонько зашептал:

– Магистр Жаколио, магистр Жаколио, можно к вам?

Поскольку мое лицо было повернуто к двери, то сквозь ресницы мне было видно, как гость, не ожидая ответа, зашел в комнату. Это оказалась девочка-подросток лет четырнадцати, одетая в средневековый аналог подросткового платья, наподобие тех, что мне приходилось видеть в фильмах о той эпохе. Личико у нее довольно симпатичное, насколько это можно рассмотреть сквозь полуприкрытые глаза. Раздавшийся со стороны кресла вздох трудно было классифицировать. По-своему истолковав реакцию магистра, девочка быстро зашептала:

– Пожалуйста, не сердитесь! Мы просим прощения за доставленное беспокойство, но скажите, ради бога, как наша любимая сестра себя чувствует?

Бросив странный взгляд в мою сторону, старик тихо ответил:

– Сударыня, сегодня к вечеру я смогу более точно и подробно изложить ситуацию со здоровьем вашей сестры. А сейчас я прошу вас не нарушать тишину и выйти из комнаты.

Малышка, слегка присев в реверансе, тут же тихонько вышла и прикрыла за собой дверь. Мы продолжили молча размышлять над ситуацией. Мысль о том, что это белая горячка, пока отбрасывать не стоит. Поскольку если это правда, то лежу я в больнице и лежу, а остальное – проблемы доктора. Но вот если это действительность, то, несмотря на нереальность, несерьезное отношение к ситуации может стоить мне жизни. Значит, надо со всех сторон обдумать ответ старика. Более всего в его речи меня заинтересовали словосочетания «сегодня к вечеру» и «ситуацию со здоровьем». Это наводит на размышление, что до вечера, как один из вариантов, я могу и не дожить, или, другими словами, «ситуация со здоровьем» может привести и к летальному исходу. Та-ак. Это уже интере-эсно. В каком случае им может быть выгоден мой летальный исход? Можно предположить: либо если я окажусь по их понятиям каким-то монстром, чудовищем, либо если не соглашусь на предложенные условия. Ведь не просто так они меня сюда вытащили, а явно за каким-то надом? Вывод: необходимо выставить себя в особо белом и пушистом свете и соглашаться на все условия, а там – по обстановке…

Глава 2
ПАМЯТЬ – ВЕЩЬ НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ

Судя по глубокой задумчивости мага, он искал способы определения моей монстрячести или пушистости. Вероятно, данная ситуация и для него не рядовая. Пускать на самотек такой непредсказуемый процесс, как размышление, могущий привести к нежелательным для меня последствиям, было бы непростительной халатностью. Но что же я могу использовать в битве за свою жизнь? Физическое противостояние сейчас невозможно: слишком слабое досталось мне тело. Воспоминания предыдущей жизни даже не как в тумане, следовательно, пока недоступны, соответственно, и набор навыков неизвестен. А значит, и предложить здешним обитателям что-то значимое пока нельзя. М-да-а… Единственное, что у меня сейчас есть, – это симпатичная, судя по сестре, внешность. (Хотя, конечно, не факт, что симпатичная.) Встречают по одежке, то есть по внешнему виду, и сколько бы маг ни старался держать в голове, что я неизвестно кто, его подсознание будет запускать совершенно другие чувства ко мне ма-а-ленькой… Да! Уважительное поведение, и частое повторение слова «да» положительно настраивают собеседника. Кстати! Если это другой мир… (о-ох… игнорируем, разборки позже), то почему я понимаю собеседников? Та-а-ак… неважно… не время разбираться с этим сейчас.

Подпускаем побольше меду и жалостливости в голос:

– Магистр Жаколио, не будете ли вы так любезны несколько приоткрыть тайну моего появления в столь замечательном месте и в столь великолепной компании, поскольку, как мне кажется, вы являетесь единственным компетентным лицом в данной ситуации?

Не понял! Чего это дедуля так глазки выпучил? Не переборщил ли я с вежливостью? Может, девочка немая была? Ну дедуля! Я же маленькая девочка, забыл, что ли? Как же вывести из ступора этого козла?.. О! Мысль!!! Глазки приопускаем, и улыбочку. Блин! Зеркало бы сюда, а то вдруг ошибся с красивостью, да и улыбка при моей нетренированности косая получается!.. Ох, что с глазами у деда, вроде бы, куда уж круглее? Может, и впрямь с моей внешностью что-то не то, его ж сейчас кондрашка хватит. Что-то шепчет…

– Лионелла?!

Кажется, это он имя назвал. Поскольку у меня другое тело (ну, при белой горячке), то и имя этого вместилища – мое. Надо отвечать.

– Я слушаю вас, магистр.

Вот те раз… по-моему, он потерял сознание. Пора начинать активные действия, пока дедуля не помер. Решительно, но с трудом отбрасываю одеяло. От вида новой оболочки, проглядывающей сквозь полупрозрачную ткань, мне поплохело. Это же суповой набор! Кожа да кости. Хэ-эх… хэ-эх… голубая кость называется. К слову – «кому-либо врезать» чересчур круто сказано, тут бы самому дуба не дать при таких-то мощах. Да-а-а… Выбора все равно нет, будем пользоваться тем, что досталось. Ползу к краю кровати.

Что бы такое надеть? Не ходить же в этой полупрозрачной рубашке. Должно у них быть что-то типа домашних халатов? В эту кучку тряпья, предполагаемо, платья, я вряд ли с непривычки влезу. Без одеяла холодновато что-то. Может с мага стрясти балахон, там все понятно… Хотя он может неправильно меня понять. О! Возможно, это – шкаф с одеждой. Да-а-а… А чего-нибудь попроще?.. Бли-ин! Да я закоченею, пока разберусь с этим барахлом. О-о-о, вроде это терпимо. Ниче так платьице, правда, почти старенькое, видно от старших перешло, угу… угу… похоже, нового здесь и нет ничего. Теперь бы что-нибудь на то, что ниже пояса: штанишки там, панталончики, сапожки… Тело беречь надо. Вряд ли обратная замена возможна. Судя по ощущениям и размытым картинкам, в том мире я погиб и… вроде бы разбился в самолете… а может, и нет, но последнее, что помню, это салон самолета. Стоп! Вспоминать буду потом, сейчас решаем насущные проблемы.

Та-а-ак… штанишек на эту худобу не наблюдается… О-о-о, а это что?! Панталоны? Надеваем, выбирать не из чего. О нормальной одежде будем заботиться потом. Обувь. Обалденные шузы… и все это, конечно, не фонтан, но сейчас главное – с дедулей разобраться. А что это у нас на столике рядом с креслом? Ого! Винцо! Хорошо пахнет. Э-э… стоп! Детский организм не травим. Судя по худобе, доза может оказаться смертельной.

– Магистр Жаколио, выпейте, пожалуйста.

Блин, я чуть слюной не захлебнулся. А он открыл глаза, уставился и опять молчит, как до обморока. Положеньице… Попробуем еще раз.

– Магистр, не будете ли вы так любезны все же объяснить причину и способ моего появления здесь!

Глазки приопускаем, улыбаемся. Стоп! Стоп! После предыдущей улыбки его и перекосило. Сначала надо убедиться, что моя улыбка не смертельна, а потом уж разбрасываться… Попытаемся по-другому, серьезненько так и внимательно смотрим в глазки… Да-а-а… Неадекватная реакция… в смысле все те же и в том же месте… По-хорошему, ему б по мордам и матом, да уж очень разные у нас весовые категории, и явно не в мою пользу… Спокойствие и только спокойствие. Следующая попытка.

– Магистр, вы просили вспомнить, сколько мне лет и чем я там занимался. Как мне кажется, в том мире я был мужчиной годов эдак сорока. Точнее сказать не могу, все пока что несколько размыто и как бы в тумане. Последнее, что помню, это как я садился в самолет – ну это такая тачка, летающая и перевозящая пассажиров, в смысле людей… Устал за день, и только устроился в кресле, как сразу и заснул… Думаю, погиб я там, иначе невозможно объяснить мое появление здесь. А перед посадкой в самолет, помню, прогуливался с двумя детьми, лет восемнадцати… Нет, дети вроде бы не погибли. Да!!! Они улетели немного раньше… Странно, почему со мной были дети?! Ведь у меня вроде и семьи не было… О-о-о, вспомнил! Это племянники! Я при них был… э-э-э… можно сказать телохранителем и воспитателем, в смысле учил их многим вещам… Да… точно, именно учил. Меня муж моей сестры уговорил на это дело. Он пошел о-о-очень большие деньги делать, а чтоб не подвергать жену и детей опасности, от них ушел. Меня же попросил охранять его семью… Платил он мне о-очень хорошо… да, хорошо… Четыре года…

Я совершенно погрузился в воспоминания, которые медленно разворачивались перед моим мысленным взором…

Из задумчивости вывело громкое покашливание мага. Судя по всему, тихонько он уже накашлялся. О! Я уже сижу в соседнем с магистром кресле, и в руках стакан. А что в стакане? Ну-у-у… Я так не игра-аю… Хотя о чем это я, мне ведь себя беречь надо. С таким телом и здоровьем, как у меня сейчас, можно помереть и без помощи со стороны. Старик вроде бы как немного расслабился, думаю, можно уже и спрашивать.

– Надеюсь, что ответил достаточно подробно на ваши вопросы? Теперь бы хотел получить ответ на свои. Как я оказался в этом теле и почему?

Магистр повозился в кресле, поудобнее усаживаясь, отхлебнул немного из бокала и, тяжело вздохнув, спросил:

– Полагаю, вы не в обиде… за появление в… этом… месте?

Я удивился. Он же слышал – там я погиб. Продолжить жизнь – что же здесь может быть обидного? Тело, конечно, мягко говоря, не в моем вкусе, но тут не до выбора, и так один шанс из миллиона… Но свое мнение лучше держать при себе и дедуле на подобные мысли лучше даже не намекать, чтобы он не начал изображать из себя благодетеля.

– В первую очередь мне хотелось бы понять, зачем и почему я здесь, а лишь затем разбираться с «обидно – не обидно».

Не все, что делается, – к лучшему.

Не все, что к лучшему, – к лучшему для всех.

Старик долго молчал, словно не решаясь выдать важную тайну, но затем еще раз вздохнул и начал свое повествование. Как оказалось, начало этой истории было заложено еще родителями Лионеллы, девочки, в теле которой я находился. Ее отец из очень влиятельной и богатой семьи, находящейся в родстве с правящей династией. Ему прочили прекрасную карьеру. Мать же девочки из обедневших дворян, чье поместье расположено на самой границе королевства, у подножия труднопроходимых гор, называемых Скалистыми.

По какому-то поводу госпожа Люсия, будущая мать Лионеллы, вместе со своим отцом посетила столицу. Их дальняя родственница, у которой они остановились, взяла ее с собой на бал. Там девушку и увидел Сорейн Гросарро, будущий отец Лионеллы… Приблизительно через неделю граф попросил руки госпожи Люсии… Его родственники были против женитьбы и устроили большой скандал. Сразу же возникли проблемы и с карьерой юноши.

Графу с молодой женой пришлось уехать к ее родителям, в бедное поместье. Но Гросарро настолько был счастлив находиться рядом с возлюбленной, что даже не обратил на эти перемены внимания. Однако сама госпожа Люсия была уверена, что, лишенный столичного общества и карьеры, ее муж несчастен и что это лишь ее вина. Она так сильно печалилась из-за этого, что через год после рождения пятого ребенка умерла.

Прошло уже почти одиннадцать лет, но господин до сих пор вне себя от горя. Ведение дел заброшено. Нет денег на образование двум сыновьям, а это значит, и карьера им не светит. Нет приданого трем дочерям – по этой причине вряд ли они смогут достойно выйти замуж… Лионелле, пятому ребенку, при любом раскладе мало что светило.

В замке, если это можно так назвать, есть очень большая библиотека. Некоторые экземпляры книг вряд ли возможно найти где-либо еще. Несмотря на то что девочке только двенадцать лет, она последние два года по 12–15 часов в день проводила в библиотеке. Ища способ поправить дела своей семьи, в последнюю очередь Лионелла думала о себе. Месяца два назад в ее руки попал древний манускрипт с ритуалом, предположительно решающим проблемы. В конце рукописи говорилось об удачном исходе, но внизу была приписка, которая, если исходить из стиля написания, была сделана спустя много лет. В ней говорилось, что друг писавшего приписку, пытаясь повторить обряд, умер. Лионелла решила провести церемонию, несмотря на то что точно было неизвестно, что должно произойти и как это поможет ее семье. И более того, она знала о реальной возможности умереть. Отговорить ее магистр так и не смог: девочка решительно заявила, что, несмотря ни на какие помехи, она проведет ритуал, но уже без мага, и в случае плохого исхода часть вины будет лежать на нем. Магистру пришлось смириться. Месяц ушел на подготовку, и неделю назад обряд был совершен. Старик чуть не умер от горя, находясь все это время рядом с девочкой, впавшей в кому, и не имея возможности ей помочь.

Я слушал этот удивительный рассказ, перемежаемый горестными вздохами, и мне было немного неловко (как будто это моя вина), что мое сознание появилось именно в этом теле.

Мы какое-то время молча размышляли над недавними событиями, приведшими меня сюда. И в итоге я понял, что-то в рассказе мага не сходилось.

– А не слишком ли легко вы поверили, что я из другого мира?

– Язык, которым написан манускрипт, в нынешние времена частично вышел из употребления, смысл некоторых слов мог сильно измениться, но мы все же сделали вывод о трех вариантах исхода ритуала:

1) проводивший его наделяется какими-то способностями;

2) душа проводившего, заменяется на Великую Душу, способную осуществить задуманное;

3) смерть.

Поскольку вы были скорее живы, чем мертвы, я пытался понять, какой из двух оставшихся вариантов сработал.

На старика было жалко смотреть. Судя по всему, он очень надеялся на первый вариант. А тут и душа отважной девочки потеряна, и я на Великую Душу явно не тяну. Да-а-а… Мне его и обнадежить нечем. Хотя…

– Не расстраивайтесь так. Я получил в дар новую жизнь и в благодарность за это постараюсь реализовать желание Лионеллы. В конце концов, сейчас это и моя семья. Ведь и в моих интересах повысить благополучие новых родственников, каждого в отдельности и мое собственное в том числе. – Все, что я говорил, действительно было правдой, и поэтому моя речь звучала убедительно. – В прошлой жизни я много и долго учился. Мне надо только восстановить навыки. Обещаю вам приложить все силы и знания для достижения результата, ради которого проводился этот ритуал! – Пришлось добавить немного пафоса в голос, чтоб звучало как клятва.

Слава богу, не придется как недоделанному козлу тащиться за артефактом, чего-то там дающим, или спасать полную идиотку принцессу, или еще, что хуже всего, воевать с «Величайшим Злом». За четыре года присмотра за племянниками начитался так называемого фэнтези: надо же было знать, чем парни интересуются. Во всех книжках перемещенному или перемещенной в обязательном порядке требовалось в любом из трех вариантов: долго тащиться по диким местам, непонятно чем питаясь, не моясь месяцами, не меняя одежды; почти без перерывов драться со всякими уродами и монстрами… или жертвовать собой ради кучки идиотов. Так что предлагаемый план действий на фоне борьбы с вселенским злом выглядит чуть ли не увеселительной прогулкой под луной.

Маэстро начал потихоньку приходить в себя. Подлил себе вина, сделал несколько глотков. Повздыхал и тихо так, на грани слышимости, спросил:

– Что я могу сделать для вас и чем помочь?

Вроде бы в солидном возрасте мужик, а таких простых вещей не понимает. Прежде чем начать что-то делать, мне необходимо узнать законы этого мира, правила общения вообще, в данной семье в частности и мои как девочки в конкретности. Политическую и экономическую обстановку в мире, в данной стране и в ближайшем окружении. Какими природными ресурсами на данный момент обладает моя семья? Ведь расположение у гор вполне может дать возможность овладеть полезными ископаемыми. Каковы людские ресурсы, и какие способы зарабатывания денег на данный момент имеет Гросарро. Всю информацию о родственниках отца и матери. Стараясь ничего не упустить, я пробовал прикинуть, что еще мне может понадобиться для планируемого дела. Перечисляя вышеназванные пункты, я взглянул на мага и резко замолчал. Судя по его виду, оценка моей души явно на пути к Великой…

– Ну хоть что-то из необходимой информации вы можете мне предоставить сейчас?

Мычание этого самого магистра было мне ответом. Судя по всему, обилие требований его напугало. Что ж, будем двигаться постепенно.

Первым пунктом нашего плана будет укрепление тела. Это значит – налаживание правильного полноценного питания и физические тренировки. С таким слабым телом, которое мне досталось, можно помереть даже от сквозняка. Да и положение женщины в Средневековье по тем книгам и фильмам, что я читал и видел в моем прошлом мире, временами мало отличалось от рабства. Так что, если не хочу попадать в зависимость от кого-то, а хочу иметь возможность самому выбирать свой путь, стоит так укрепить свое тело, чтоб можно было послать кого надо куда надо и… без последствий для себя.

Следующим шагом по реализации плана под кодовым названием «Даешь благополучие» является создание крепкой команды, в которую, как и в любом бизнесе, должны входить обеспечивающие, обслуживающие, договаривающиеся, охраняющие и, куда уж без этого, могущие замочить кого потребуется.

В качестве первого шага я попросил магистра подыскать мне сообразительную, хоть немного образованную и подвижную девочку для сопровождения, обслуживания и мелких поручений. Мне прислали сущий клад. Звали ее Криста, и она на два года была меня, то есть моего тела, старше. Мама девочки поначалу была компаньонкой графини, после смерти которой стала работать с деловыми бумагами, корреспонденцией имения и в библиотеке. Благодаря этому Криста умела читать и писать, прекрасно ориентировалась на книжных полках, была немного знакома с деловыми бумагами, поскольку мама частенько использовала ее в качестве писаря. После смерти матери, год назад, ее отправили на кухню. Работать на кухне Кристе очень не нравилось, но идти девочке было некуда, отца своего она не знала, поэтому назначение ко мне было для Кристы настоящим праздником. На мои предупреждения о том, что придется много работать и учиться, она радостно засмеялась и пропела:

– А на кухне все равно хуже.

М-да-а. Мне б ее оптимизм.

Следующим шагом требовалось вспомнить прошлую жизнь, навыки, знания и умения, рассортировать их на те, что могут пригодиться, и на ненужные. Отослав Кристу на кухню заказать мне еду и в библиотеку за материалами о местной религии и о родословной семьи, я сосредоточился на воспоминаниях.

Прошлая жизнь. Поначалу картинки из прошлого проплывали перед глазами не связанными между собой эпизодами, постепенно становясь все четче и выстраиваясь в последовательные события. К вечеру удалось почти все вспомнить и выстроить в логическую цепь предыдущую жизнь.

Родители – простые инженеры. Сестра старше на семь лет, брат – на одиннадцать. Для всей семьи я был малышом, нуждающимся в заботе и присмотре. Рано научился читать. Предпочитал исторические сражения, путешествия и фантастику. А когда появилось в продаже фэнтези, то и его не пропускал.

За счет великолепной памяти в школе учился выше среднего, к тому же класс был сильный и выглядеть дураком не хотелось. В классе пятом-шестом с другом ходили на самбо. Мало чему научились, но этого было достаточно, для того чтобы улизнуть от серьезного конфликта. В девятом классе с полгода посещали айкидо. Затем был педагогический институт, факультет физики, математики и программирования.

Одноклассник, с которым я продолжал поддерживать дружеские отношения, поступил на геологический факультет и устраивал меня периодически разнорабочим в геологические партии, в которых он проходил летнюю практику. Временами приходилось круто вкалывать, но мы на это не обращали внимания. Нам нравилось просто бродить по тайге, вечерами петь под гитару или молча сидеть у костра. Спиртным не увлекались, выпивали по маленькой для снятия усталости или для «сугреву» в особо холодные вечера. Тайга для нас была способом снять стресс, расслабиться, отдохнуть душой от суеты, шума и нервотрепки большого города.

После института отработал положенные пару лет преподавателем в школе. Не понравилось. Пошел программистом. Зарплата неплохая, но все равно чего-то душе не хватало. Попробовал влиться в какую-то компанию, однако у всех оказался один вид развлечений: собрались – выпили – потрепались ни о чем – покурили – выпили… Такое расписание надоедало уже на вторую встречу. Перемена групп мало отражалась на способе общения, хотя темы немного менялись: о машинах, компьютерах, женщинах, артистах… На фиг мне как артисты живут, или какая машина сегодня круче, или обсуждение новых подружек кого-то из компании…

Совершенно случайно получилось переключиться на эзотерику. Сначала пообщался в группах, но и здесь оказалось много трепотни, с той лишь разницей, что время от времени встречи оказывались намного интереснее и полезнее для здоровья. Были там и походы в баню или сауну, выезды на природу, и не для того, чтоб спиртным накачаться, а песни попеть и потанцевать (Ошо), поводить хороводы (духовные танцы), сделать форму на природе (тай-ци), походить на лыжах…