Текст книги "Долг платежом красен"
Автор книги: Арина Алисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
В конце концов меня совсем задавила жаба: сколько добра, сколько добра… и все коту под хвост. Народ если не домик, то травы точно сожжет. Что делать? Я же от жадности скончаюсь, если все это богатство таким козлам брошу…
От неожиданно пришедшей идеи я даже подпрыгнул на месте и рванул из дома. Выскочив во двор и найдя глазами Сочено, я резво бросился к нему. Не знаю, что за выражение у меня было на лице, но маркиз, увидев меня, быстро вскочил с покрывала, на котором расположилась на отдых наша группа.
– Мне уже бояться или еще подождать? – смеясь, спросил Сочено.
– Маркиз, ваши крестьяне совсем отбились от рук! Они игнорируют ваше верховенство. Только вы, как лорд этих земель, имеете полное право наказывать или миловать; только вы можете принимать решение, кто может жить на ваших землях, а кто нет. А эти скоты, совершенно не обращая внимания на вас, сами решили судьбу этой женщины. Но ведь завтра они могут додуматься, что и во всем остальном могут без вас обойтись… – тарахтел я, не замолкая ни на миг.
– Короче, сударыня, чего вам надо? Сомневаюсь, что вас беспокоят мои права, – усмехнулся маркиз, но, похоже, мои слова его зацепили.
– Ну как вы можете так… Хотя если короче, то мне телега нужна, с лошадью. За неуважение, непочитание и неподчинение вы наказываете их штрафом – отъемом телеги. Штраф берем со старосты, чтоб знал, как допускать безобразия. Он после такого убытка всю деревню каждый день строить будет и проверять на лояльность. – Слегка заискивающе я посмотрел на Сочено.
– Мысль, конечно, интересная… А телега вам зачем? – задумчиво произнес он.
– Ну как же! Там же травы! Там столько полезных трав, а баночек с настойками, а оборудования… – от восхищения и нехватки слов я закатил глаза и цокал языком.
– Все, понял, понял. Сейчас организуем, – засмеялся Сочено и отправил слугу за старостой.
– Мешки! Не забудьте штрафануть их еще и мешками! – выкрикнул я уже на ходу, бросившись к домику собирать травы.
– Не понял, а мешки зачем? – удивился маркиз.
– А куда я травы складывать буду? Не стогом же везти!
На всей скорости я залетел в дом, за мной тут же ввалилась вся моя команда. Яджина с дочкой от неожиданности испугались и отскочили к стене, глядя круглыми глазами на вбежавшую толпу. Поводя по комнате горящими от жадности глазами, я активно потирал руки, не зная, с чего начать сгребать. От стены бочком и очень медленно ко мне стала приближаться хозяйка сокровищ.
– Может, чайку заварить с травками? Вкусный… – ласково, как ребенку или сумасшедшему, предложила она.
– Чайку?.. Имеешь в виду успокоительное? Да… Жаль нельзя дом… – пробормотал я, пробегая глазами по стенам.
– Что-о?! Дом заварить? – удивленно вскинула она брови.
– Что значит – дом завалить? Это кто его валить собрался? – теперь уже взметнулся я, оторвав глаза от трав и стен.
– Может, все-таки успокоительное, в смысле, чаек? Кому валить дом? Зачем?.. Все, я пошла заваривать. Мне самой требуется успокоиться, – перестав обращать на нас внимание, Яджина поплыла к очагу и загремела посудой.
Собирались мы до самого вечера. Зная меня, мои сестрички и братья остались отдыхать на поляне рядом с домом, решив не травмировать собственную психику. А вот Сочено с сыном не отказали себе в удовольствии (такой цирк нечасто увидишь), и они ходили за мной по пятам. Арни тоже не отставал от меня ни на шаг, боясь, что я могу уронить что-нибудь себе на голову или упасть с чердака…
Яджина раз пять заваривала успокоительный чай и потчевала публику, не забывая при этом налегать на него сама и пытаясь отловить и напоить им меня. Не скажу, что ей это удавалось. Телега, конфискованная у старосты под причитания и рев его домашних, была загружена полностью и смотрелась прям как у казаков из мультфильма «Как казаки за солью ездили». А я все успокоиться не мог, бегая по подворью и с тоской глядя на бревенчатый дом. У нас в поместье на три деревни стояло всего пять подобных домов. А тут такое чудо просто бросать надо. Жа-а-алко-то как. А если разобрать… да отвезти… да собрать…
Вдруг до Сочено дошло, чего это я все не останавливаюсь и какие последствия это может принести ему. Развив бурную деятельность, он решительно поволок всех со двора. Я с жалостью оглядывался на дом, пока тот не скрылся за поворотом…
А по деревне уже носился староста с помощниками, и, судя по скорости их передвижения и мощности голосов, деревенских ждали незабываемые впечатления…
Поблагодарив маркиза за прекрасную экскурсию и за содействие в спасении знахарки с дочерью, мы вежливо распрощались и вернулись в трактир. Телегу с вещами и травами сразу отправили на подворье к магистру. Там, раскланявшись с Жаком и оговорив все вопросы по поводу наших последующих встреч, я перешел к последним перед отъездом инструкциям Нэту, Мару и Матти. В это время откуда-то сзади к нам подошли двое детей, и, дождавшись промежутка в моих словоизлияниях, старший мальчик, лет четырнадцати, кашлянув пару раз, обратился ко мне:
– Сударыня, я слышал, вы себе детей в услужение набираете, – слегка охрипшим от волнения голосом почти прошептал он.
Я от неожиданного утверждения даже закашлялся. Надо же! Вот как это теперь называется.
– И давно набираю? И почему в услужение? А может, я их есть буду? – ухмыльнулся я.
– Ну-у… – видно не зная, что отвечать на такие дурацкие вопросы, протянул парнишка и посмотрел куда-то мне за спину.
Оглянувшись, я заметил пытающегося спрятаться Тарэна. Понятно, откуда растут ноги. Пришедший мальчишка резко выдохнул и сделал шаг ко мне.
– Купите, пожалуйста, у меня моего брата, за три золотых. Он будет верно служить вам, – решительно произнес он, но при этом глаза у продавца расширились, а лицо покрылось пятнами.
У меня чуть ноги не подогнулись от такого предложения. Ну и нравы, я вам скажу! Продавать собственного брата… Это ж надо быть потрясающей сволочью или… попасть в тяжелейшее положение.
– А ты что на это скажешь? – обратился я к продаваемому мальчишке лет десяти.
– Я согласен. Я готов, – отрывисто ответил младший.
– А если я и вправду кушать тебя буду? – заинтересованно спросил я.
– Тогда четыре золотых отдадите моему брату, – так же отрывисто бросил тот.
Мне поплохело. Нет слов… Одни восклицательно-вопросительные… И вдруг хлобысь мне кто-то подзатыльник. Я чуть ориентацию в пространстве не потерял. На-а-аглость какая!
– Ты зачем детей пугаешь? – грозным голосом произнес появившийся ниоткуда Арни. – Рассказывайте, что случилось и почему вы приняли такое ужасное решение, – не обращая внимания на мое возмущенное шипение, обратился он к братьям.
Оказалось, что их отец был хорошим плотником и выполнял заказы для богатых людей. Год назад, когда он возвращался с большой суммой домой, на него напали и отняли деньги, а самого тяжело ранили. Через две недели он умер, оставив жену с шестью мальчиками, старшему из которых в то время было тринадцать. Несмотря на то что двое из детей работают, денег семье не хватает. Детям платят мало, да и не каждый день выпадает работа. Поэтому когда они услышали от Тарэна о его устройстве, то решили попытать счастья. А продать себя предложил сам «предмет покупки».
– А мать знает о вашей задумке? – спросил я сердито, все еще обижаясь на Арни.
– Мы ей собирались рассказать… потом, – замявшись, сказал старший.
– Ведите нас к матери, – приказал Арни.
С большой неохотой мальчишки повели. Я дал знак Роду и Сэму идти с нами сопровождающими и позвал Тарэна, на случай, если мальчишки нас обманули и надумают сбежать. Как только мы подошли к калитке маленького домика, из него выбежала женщина. На вид ей было слегка за тридцать, лицо симпатичное, но очень усталое. Она обеспокоенно посмотрела на своих сыновей, затем на нас.
– Мои мальчики сделали что-то плохое? – стараясь говорить как можно спокойнее, спросила она, обращаясь к Арни.
– Немного сложно так категорически классифицировать их поступок, но старший мальчик пытался продать нам младшего с их обоюдного согласия, – серьезно ответил мой помощник.
Охнув, женщина схватилась за сердце и укоризненно посмотрела на мальчишек. Те стояли, опустив головы и упрямо сжимая губы. Ничего не сказав сыновьям, она посмотрела на нас.
– Во-первых, мы хотели уведомить вас, что собирались совершить ваши дети, и второе – посмотреть на мать, воспитавшую таких самоотверженных и заботливых сыновей, – заключил Арни.
Закончив говорить, он вопросительно уставился на меня. Судя по всему, намекает денег им дать. Ха! У меня есть другая идея.
– Мы можем дать вам пару золотых, но ведь это не решит проблему. Как только закончатся деньги, дети могут придумать еще что-то подобное. Мне понравилась верность и самоотверженность ваших ребят, и я предлагаю вам всем принести мне вассальную клятву. Далее, вы едете с нами в замок, мы выделяем вам жилье и стол. Ваших мальчиков будут обучать, и в итоге они могут стать моими телохранителями, – выдал я свое предложение.
Думала эта женщина на удивление недолго и через минут пять дала свое согласие. Мне бы для такого решения понадобилось гора-аздо больше времени. Присягу мы приняли и предупредили, что выезжаем завтра с утра, чтобы они успели собраться и уладить все свои дела, а как подойдет телега – без задержек погрузились на нее.
Поскольку телеги были сильно груженными, то двигался наш обоз медленно. Понимая, что все равно не успеем добраться домой до темноты, мы не торопили лошадей. На ночлег магистр предложил остановиться на небольшой поляне у реки, расположенной в половине пути от города. По его расчетам при такой скорости мы должны были добраться до поляны за два-три часа до заката. Еще при свете дня можно было приготовить ужин и поплавать в реке, учитывая, что погода стояла теплая.
Идея отдохнуть от непрерывной беготни последних дней всем очень понравилась. Особенно этому были рады малыши. Из-за маленькой скорости отряда детвора почти не сидела в телеге, а носилась вокруг с радостными криками. Меня это немного напрягало: как бы не потерялись. Несмотря на утверждения Биаты – матушки двух «продавцов», – что все под контролем, я все же приставил Пита к регулярному пересчитыванию детей.
Добрались мы до ожидаемой поляны, как и планировал магистр, к вечеру. Мальчишки сразу рванули за дровами для костра. За двадцать минут они собрали большую кучу хвороста и тут же побежали купаться. Да уж, коза еще та! Только и следи, чтоб не заблудились, не поранились, не утонули… Не знаю почему, но меня все жутко раздражало. К тому же мои сестрицы с братьями выглядели не лучшим образом. Вероятно, слишком большое количество событий, происшедших за столь короткий срок, здорово вымотало нас. Как говорится, укатали сивку крутые горки.
К тому времени, как стемнело, все, вымытые и сытые, устраивались на ночлег. Детей уложили на одеяла, разложенные поверх наломанных веток, и матушка Биата, пристроившись рядом, рассказывала им сказку. Я, одним ухом прислушиваясь к тихому голосу рассказчицы, задремал, лежа невдалеке. Слышно было, как Арни давал инструкции и выставлял охрану, потом усаживался у костра. И я уже почти совсем заснул, когда услышал какое-то движение в лагере.
– Это что еще за явление? Кто такие? – громко и грозно спросил Арни.
Мы все сразу вскочили и теперь наблюдали группу разновозрастных детей, оборванных и грязных. Благодаря Арни и Сэму, стоящим рядом с пришедшими и держащим горящие палки над головой, их было хорошо видно. Маленькая группка, около десятка детишек. Самого младшего ребенка, лет трех, держал высокий мальчик, не старше пятнадцати.
– Мы это… мы… сироты… возьмите нас к себе, – с просительными интонациями от имени всех обратился к нам старший.
– Слуг у нас достаточно, вот поужинать некем, – оскалив зубы, прорычал я.
Группа пришедших сбилась в более плотную кучку, и младший ребенок заплакал.
– Ли! Тебя что, собака бешеная покусала? Ты чего мелешь? – возмущенно воскликнула Нирана.
– А они чего? У нас что, приют, или как? Да ну вас! Делайте что хотите. И правда, я какая-то нервная сегодня. Только помойте их и накормите. Терпеть не могу грязных и блохастых, – пробухтел я напоследок и замотался в одеяло.
Сквозь дремоту мне еще долго было слышно хлюпанье воды, разговоры шепотом, стук котелка, ложек… Но я решил для себя не лезть никуда, просто отдохнуть от любых забот, а то и так в любой бочке затычка.
Проснулся я, когда все уже встали и даже завтрак был готов. Двигались мои спутники на цыпочках и разговаривали шепотом, стараясь меня не разбудить. Нирана тут же потащила завтракать, не дав даже нормально умыться. Окинув взглядом лагерь, я попытался рассмотреть вчерашних ночных пришельцев. Они сидели возле матушки Биаты, вымытые, переодетые и почти неотличимые от ее собственных детей. Ну и хорошо. Не надо ломать голову, кому под присмотр их пристроить. А дальше – поживем, увидим.
Глава 10
ИМЕНИЕ
Возвращались мы в свое имение загруженные различными инструментами, тканями, продовольствием, посудой – в общем, проще, наверное, сказать, чего у нас не было. Тащились медленно, и у меня было время поразмышлять на тему новых проектов.
Наше имение расположено в живописном месте, чем-то напоминающем Карпаты или Канадские скалистые горы в Альберте. Основным богатством в этих местах считались овцы и козы. В долинах и на южных склонах, на очищенных от леса полях, выращивались зерновые, овощи и фрукты. Разумеется, использовались дары леса: орехи, ягоды, грибы. Но поскольку лес принадлежал нам, графам, то требовалось разрешение на сбор. Половину собранного предполагалось отдавать как налог в пользу имения, но, как я догадывался, большая часть сбора шла в карман управляющему. Мне это не нравилось, все поступления и расходы требовалось проверить и упорядочить: сколько шерсти с овец и коз мы собираем и как используем; сколько ковров из нее делаем, сколько варенья и солений продаем. Бизнес должен строиться на честных отношениях, воры ему не нужны. А вот они-то и мешали нам жить.
Самым больным местом нашего имения были его люди. Десять лет полного невнимания со стороны хозяев к делам превратили процветающее хозяйство в упадочное. Все тащили все, что под руку попадет. Необходимо было менять такое отношение к работе и жизни.
Нам принадлежали три деревни по двадцать – тридцать домов каждая, расположенных почти по сторонам света от замка, только с севера, на расстоянии примерно с километр, построек не было: здесь протянулась высокая каменистая гряда. В пятистах метрах от нашего дома протекала небольшая, но быстрая горная речка. Я на нее с самого начала, как увидел, неровно дышу, потому что, когда гляжу на окружающие замок овраги, мне видятся пруды, в которых можно разводить рыбу. А это позволит зарабатывать, если продавать соленую и копченую рыбу, и улучшит также питание и жителей замка, и деревенских. В здоровом и сытом теле здоровый дух! Работы тут, конечно, не на один день: надо расчистить подходящие овраги от растительности, чтоб не гнила потом в воде, поставить запруды, выложить камнем ложе входа и выхода реки в пруды… И все это упиралось в людей. Сумеем ли мы их правильно организовать и как быстро это произойдет?
Заброшенное хозяйство, ленивые и пьющие поселяне, грязные и больные дети… Да так наши деревни совсем выродятся! А нам-то с этого жить… Народ необходимо чем-то взбодрить. Я хорошо усвоил «у нас», что лучшим стимулом в таких ситуациях во все времена и для всех народов был материальный интерес. Из этой простой логики следовал совсем несложный вывод, что надо будет выдавать вознаграждение за те дела, какие я считаю нужными, и не всем, а победителям. Если вознаграждение будет представлять для них большой интерес, то они и побегут, и попрыгают, и козами поскачут, чтоб только его получить. Я взялся крепко думать, по какому принципу выстроить эти мудреные «соревнования», и довольно быстро в мою, прямо скажем, неглупую голову пришла ассоциация из прежнего моего мира – олимпиада.
Не один день я прокручивал ее снова и снова. Вспоминал, как в студенческие годы мне пришлось пару раз поучаствовать в каких-то соревнованиях, то ли по туризму, то ли по спортивному ориентированию. Мы там прыгали по камням, переправлялись через овраги, взбирались на невысокие скалы… много еще чего было, но помнилось смутно. Осталось в памяти только, что настроение у большинства участников было прекрасное. Мы с другом с большим энтузиазмом выступали за свою команду. Затем пели у костра…
Что-то подобное надо бы соорудить для своих крестьян. Одну полосу полегче – для стариков и детей, а другую посложнее – для молодежи. В любом случае команде надо где-то тренироваться. Пока хорошая погода, тренировки на улице в сочетании с солнышком, зеленью деревьев, пением птиц намного приятнее психологически. По крайней мере вначале.
Обсудив эту идею со всех сторон, мы с Арни развили бурную деятельность: вызвали управляющего замком и старост деревень и уведомили их о предстоящих работах.
Следующие две недели были посвящены сооружению полос препятствий. Кроме крестьян, здесь работала вся команда, даже новички, хоть они и малолетки, были задействованы. Кэран, которого отец отпустил с нами, целую неделю недовольно кривился и не желал присоединяться к коллективному творчеству.
– Как ты можешь?! Нам не пристало работать как крестьяне! – возмущался он.
– Ну да, ну да. Не царское это дело – работать. Цари все только жрут, да с-с… да на слуг покрикивают, – смеялся я, продолжая воплощать свои планы в жизнь.
Поскучав, побродив кругами вокруг в гордом одиночестве, младший маркиз плюнул на положено – не положено и вскоре уже весело бегал среди вкалывающих, пытался мешать под видом помощи. Здесь же «трудились» мои сестры и братья, хоть они и сопротивлялись уговорам значительно дольше Кэрана. Толку от них было как с козла молока, но тем не менее общее представление, что и как делается, у этих лодырей должно было сложиться. Чем больше знаешь и умеешь, тем легче жить, объяснил я им. А хорошо жить родственникам очень хотелось.
Полоса препятствий получилась славная – в процессе ее строительства мне вспомнилось много дополнительных нюансов. Тут было и бревно на метровой высоте, и дорожка из камней, расположенных друг от друга в полуметре. Мы соорудили трехметровую лестницу со спуском по канату с узелками и еще много такого, что я смог вспомнить из своего детства, проведенного в пионерских лагерях. Несколько дней ушло на обкатку полосы, придумывание призов и их создание.
Из давно вышедшего из моды тряпья были сшиты платья на девочку, девушку и взрослую женщину. Такой набор был сшит и для мужского контингента. И это все предполагалось выставить в качестве призов. Ну и еще кое-что из домашней утвари, обувь, швейные принадлежности, украшения для девушек и парней, пакетики конфет и печенья для малышей и много еще такого, что нужно было крестьянам и их детям.
Всяческие слухи о предстоящем празднике мы начали распускать за неделю до намеченного срока. Расхвалили подарки, но не уточняли, какие за что. О бесплатном вине слушок пустили. Вино, конечно, мы собирались наливать, но как в церкви на причастии, по чуть-чуть. Заманилово надежное, проверенное «у нас». Любит народ на халявку выпить, так почему бы не поднести? Дозу-то никто не оговаривает.
Приманка сработала по полной. Народ даже кружки с собой поприносил. Когда объявили, что выпивка будет после мероприятия, все дружно скисли, но, как говорится, поздно, батенька, поздно. Их уже рассаживали по трибунам. Пока шел процесс разгонки и усаживания собравшихся по местам, парни из команды вовсю наяривали:
Надо, надо, надо нам, ребята,
Жизнь красивую прожить.
Надо что-то важное, ребята,
В этой жизни совершить…
…Сама собою жизнь ведь не построится,
Вода под камушек не потечет…
Первыми по полосе прошли мы с сестрами и братьями. Еле сподвиг их на это, неделю уговаривал. Видишь ли, не могут они перед подданными так унижаться… Пока убеждал, что могут, все молоко бегал пить, говоря себе, что это мне за вредность полагается. Потом переживал страшно, что не смогут эти сибариты справиться со столь сложной задачей, и пока они со мной на полосу ни вышли, я все сомневался в успехе. Все препятствия родственнички преодолели замечательно. Даже на публику внимания не обращали, сказывались тренировки – выступления в трактире. Затем пошли наши парни из команды и тоже не посрамили. Хлопали нам всем от души, и, похоже, уже никто не жалел, что пришел. Дальше следовало то, ради чего все это задумывалось.
Несколько наших парней медленно по кругу пронесли самые лучшие подарки, чтобы все смогли их получше рассмотреть.
– Все, что вы сейчас видели, сможете получить, если выиграете, пройдя полосу препятствий. Победитель может выбрать то, что ему больше понравится. Пожилым и детям полагается сопровождающий и страхующий, – громко сообщил я, показывая рукой на призы.
На стадионе воцарилась тишина. Все молча переглядывались, но никто не решался выйти. Я испугался, что моя задумка терпит неудачу.
Но вдруг на площадку вышла сухонькая и маленькая бабуля.
– Пойду я… это… бегать. Я хочу молодость вспомнить. Только быстро не получится, годы уже не те, – хихикнула бабуся, косясь на приз-сарафан.
С одной стороны, это было прекрасно, что нашелся хоть один доброволец, но, с другой стороны, страшновато за старушку: не развалилась бы. Народ зашумел, с разных сторон слышался то смех, то какие-то рекомендации, не все приличные. Пока престарелая участница не передумала, я махнул Сэму, чтобы ставил ее на полосу.
И они побежали… Однако вскоре бабуля, прыгая с камня на камень и держась за руку Сэма, все же умудрилась промахнуться и начала падать. Каким образом наш самый сильный парень умудрился не удержать старушку, осталось загадкой, но в итоге их маханий руками и ногами вырисовалась любопытная композиция. Сэм лежит на земле с выпученными глазами (то ли с перепугу за пожилую женщину, то ли она воздух из него выбила, падая), на его груди, как на лавочке, сидит этот божий одуванчик, и даже руки на колени положила.
Смех, поднявшийся на трибунах, наверняка можно было услышать даже в замке.
– Эй, Марта! Ты явно промахнулась! Надо было не садиться, а ложиться. Хотя и сидя можно, если по-другому пересядешь, – заорали с правых трибун.
– А ну, покажи ему, что такое ветераны! – вопили с левых.
Помощники рванули к упавшим. Один – чтоб Сэма оттаскивать, другой подхватил участницу и вновь поставил ее на полосу. И что самое удивительное, она даже не сопротивлялась.
К моменту, когда старушку дотащили до конца полигона, народ на трибунах лежал в лежку, задыхаясь от смеха, а трое моих парней замазывали ссадины и царапины, полученные в процессе соревнований от участницы. А она, ни на кого не глядя, сразу промаршировала к самому яркому сарафану, висевшему на перекладине высокого шеста, и попыталась его достать. Пришлось срочно снимать приз сверху, пока активная старушка не порвала сарафан или не сломала шест. Как оказалось, отважная бабуля завоевывала сарафан для своей внучки, которую она одна растила. Та уже была на выданье, но по случаю бедности не имела приличного платья, чтоб ходить на молодежные посиделки.
– Поздравляю вас с заслуженной победой! Позвольте вручить вам этот приз. И хочу от себя добавить, что если вы выгоните на полосу препятствий свою внучку и та ее пройдет, то мы подарим вам или ей обувку, какую попросите – хоть сапоги, хоть туфли, – стараясь не упускать прекрасный шанс, предлагал я еще одну сделку.
Не выпуская сарафана из рук, бабуся рванула к трибунам. И уже через пару минут гнала перед собой миленькую девушку лет пятнадцати, одетую в платье, состоящее почти из одних заплат. Чтоб взбодрить девчонку, я нашептал ей про обувку и разноцветные ленты в волосы от меня лично. В этот момент из толпы вышла еще одна оборванка, лет шестнадцати, и заявила, что за сарафан она тоже согласна побегать. Кла-ассно! Дело начинает сдвигаться с мертвой точки.
И тут я вспомнил о нашем младшем прибавлении в команде. О! Да эти просто обязаны бежать впереди паровоза!
– Найди Фэда, пусть запустит всех новичков старше десяти лет на полосу. Обещали служить, вот пусть и жужжат, – приказал я Тарэну.
Отказников не нашлось, даже наоборот, детвора с энтузиазмом рванула к точке старта. И процесс пошел… Видя, как участники получают подарки, народ начал понемногу включаться в соревнования…
Хуже всего пришлось моей команде. Им нужно было бегать с каждым проходившим полосу. Даже я с семейством бегал, подстраховывал малышей. К вечеру эта идея уже не казалась мне столь замечательной. Все к окончанию мероприятия еле шевелили ногами. Но, несмотря ни на что, мы еще спели несколько песен, а под конец состязания выдали всем по полкружки вина. Глядя на радостный люд, я понимал – получилось. Ура! Ура!
Следующее мероприятие, которое я хотел провернуть, это полазить по горам и поискать чего-нибудь из полезных ископаемых, могущих помочь резко увеличить наши семейные доходы. Не скажу, что мои познания в геологии были так уж всеобъемлющи, но четыре лета, проведенные, благодаря моему другу, в геологических партиях в качестве разнорабочего, обнадеживали. Я мечтал найти хоть что-то, могущее принести пользу в хозяйстве. Даже если отыщутся только поделочные камни, известь и мел – уже ради этого стоит лезть в горы. Про золото, серебро, железо или медь я боялся даже думать, чтоб не сглазить. Сначала в поход планировалось пойти только с парнями, но и Арни, и братья с сестрами выразили такое жгучее желание присоединиться, что меня это здорово удивило и обрадовало одновременно. Пусть себе идут с нами. Никакая наука не бывает во вред.
Я был рад, что мои родственнички становятся все более активными, начинают интересоваться жизнью. Братья стали больше уделять времени изучению хозяйственных бумаг. Особенно серьезно за это дело взялся Ирвин. Даже сестрички меньше ноют, когда мы обсуждаем приходы и расходы имения за истекшие годы. Изучать лучше на прошлом опыте, когда точно знаешь результаты. Прежде чем завести разговор об исследованиях ближайших холмов, прочел несколько лекций о том, что можно вообще найти в горах и как это может помочь нам поправить материальмое положение. Особенно им понравилась часть рассуждений о последнем. Глазки так и загорелись!
– А когда мы пойдем в поисковую экспедицию? – уже на следующий день, усвоив профессиональную терминологию, интересовался Ирвин.
– О-бал-деть. Ты что, думаешь, что золото там валяется в виде монет или слитков, а драгоценные камни уже огранены и оправлены? – съехидничал я.
– Ты так много и подробно говорила об этом, вот и будешь нам показывать, что где лежит и как называется, – фыркнул братец.
Разубеждать не будем, а то желание пропадет. Пусть на месте смотрят да и окрестности изучат, а то совершенно не знают своих земель. С нами напросились и Яджина с дочкой: травы посмотреть, коренья и минералы, которые используются с составах. Идея мне понравилась, главное, чтоб она объясняла всем нам про то, что найдет. К тому же в большой команде идти – это всегда лучше: и охраны больше, и носильщиков.
Собирались мы долго и нудно. С трудом удалось напялить на сестричек узкие брюки. Они все порывались в юбках пойти да в кружевных рубашках. Следующей проблемой было заставить их нести рюкзаки с одеялами и небольшим количеством еды. Они все пытались отбиться, типа не царское это дело, не царское… В итоге, когда мы вышли, я был уже не рад, что согласился взять их с собой. Дальше проблем с ними было больше. После пары часов лазаний по горам сначала сестрички, а потом и братья пытались пристроиться на любой ровной площадке. Сгонять их приходилось чуть ли не силой.
Намучившись с ними, мы нашли удобное для отдыха место, защищенное с трех сторон, и оставили их там, потребовав, чтобы «дежурные» приготовили поисковикам обед и установили палатки, если не могут лазить по горам. Сестрички опять заныли, что им не положено готовить. Пришлось объявить, что всем, кому не положено готовить, не положено и есть. Какой вой поднялся…
После долгих дискуссий мы оставили им Сэма, причем твердо оговорили, что Сэм будет только давать указания, а готовить они будут сами. Глядя на кислые лица моей команды, я и сам понимал, что, вполне возможно, придется обойтись сухим пайком. Единственная польза от этого задания, что дома их не получится заставить готовить ни за что, а научиться этому все же следует, мало ли как жизнь сложится.
Полазив по округе с пару часов, мы набрали лишь немного трав, что нашла Яджина, да несколько булыжников. Со слов знахарки, если прокалить их с углем, а затем положить на солнце, получится вещество, способное светиться в темноте. Я так понимаю, это она фосфор имела в виду.
По дороге в лагерь я предупредил парней, чтобы не торопились есть. Пусть сначала наши повара попробуют то, что приготовили, и если не выплюнут пищу, тогда можно и нам рисковать. Как только мы вернулись, сестры с важным видом начали рассаживать всех и наливать в миски свое варево. Пахло оно как-то подозрительно, и мы тянули с укладыванием сего продукта в рот столько, сколько могли. Так что первыми эту процедуру провернули мои братья. Меньше всего повезло Рэму. Ирвин в рот положил лишь немного, а вот Рэм, проголодавшись, запихнул в себя полную ложку с верхом.
Наблюдать за ними было очень забавно. Если Ирвин еще пытался сохранить на лице светское выражение, то Рэму, судя по всему, только воспитание не позволяло плюнуть в сестер тем, что они сварганили. Ни один из экспериментаторов не глотал, но из-за маленького количества пищи Ирвину это давалось легче, а Рэм с трудом сдерживался. Щеки его были надуты, глаза выпучены. В этот момент и сестрички изящно положили в рот по ложке своего произведения и сразу же замерли, бродя по окружающим беспомощными взглядами. Я смело поднес ложку… прямо себе под нос и принюхался.
– Знаете, девочки, я думаю, вам следует поучиться готовить. Жизнь – штука непредсказуемая, неизвестно как сложится, но если вдруг придется вам делать обед для своих мужей, то они слишком быстро станут вдовцами, – немного задумчиво обратился я к ним.
Рэм повращал еще немного глазами и, повернувшись в сторону, резко сплюнул. А потом он начал ржать, видно дошло, о чем это я тут говорил. Обед пришлось готовить заново, и мы еще долго разговаривали на тему пользы от обучения разным навыкам. В итоге сестрички пообещали все же научиться готовить. Хороший результат.
Основными находками этого похода, собственно, и оказались травы, обещание сестричек научиться готовить и несколько булыжников, которые Яджина собиралась превратить в фосфор. Как оказалось, она с семи лет училась у известной ведуньи и успела узнать не только о травах и способах лечения, но и о свойствах некоторых минералов, и о способах их отыскивать и использовать. Меня это здорово порадовало. Я очень надеялся на увеличение доходов от полезных ископаемых и рассчитывал, что знания Яджины помогут мне в этом.
