Текст книги "Полюс моего притяжения (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 3
– Что, вот так и ответил – семейные дела и всё такое? – Вера раскинулась на моем диване периодически попивала минералку. – Скользкий он какой-то. Ты не узнавала, он не женат случайно?
– С виду не скажешь. Обручалки нет. А спросить?.. Это не гарантия, что скажет правду. – я сидела за столом и красила ногти. – Да и зачем мне это, я же не собираюсь с ним связывать свою жизнь.
– А вдруг? – Вера со стоном поднялась с горизонтального положения и вновь сделала пару глотков.
– Нет. Я пока пас. С меня хватит серьезных отношений, – при этом рука нечаянно дернулась и я вышла за контур ногтевой пластины. – Вера, – разозлилась я, – не отвлекай меня такими вопросами. Лучше расскажи, как ты домой добралась?
Чтобы отвлечь подругу, я всячески делала вид, что мне интересно слушать её приключения. Так оно и было, по сути. Я смеялась с того, как она не могла выбраться с бассейна, и как её, пьяную в дупель, нес на своих руках хиленький Степа, как приводил её в чувство, а потом, доставив домой в лучшем виде, убегал от разъяренного отца. Бедный Кабан.
– А Денис куда подевался? Я думала, ты с ним осталась?
– Да ну его… – Вера обиженно надула губы. – Начал приставать к одной рыжеволосой овце и забыл обо мне напрочь. Боже-е, как же болит моя головушка. Всё, больше не пью. Слушай, зато как гульнули? Ещё и на халяву, – она мечтательно закатила глаза. – Ты хоть видела хозяина этого дворца?
– Видела. Пару раз подходил к нам.
– Вот прикинь, сколько нужно иметь бабла, чтобы пригласить такое количество людей?
– Немало… Люди так, между прочим, поднимают себе настроение.
– Зашибись. – Вера упала назад на диван. – Вот живут же люди. А тут – от зарплаты до зарплаты…
У меня внезапно появилась идея:
– Вер, а давай сегодня ты покажешь мне город? Вчера ведь не получилось.
Немного похныкав и пожаловавшись на не то состояние, Луговая согласилась.
Стоя на возвышенности, с которой в обе стороны расходились дороги, заключая лежащий внизу город, словно в подкову, я раскинула руки и подставила лицо под теплые порывы ветра.
– Воон там, – Вера показала рукой вправо, – стоит наш Свято-Покровский собор. Видишь, как сверкают его купола? – я молча кивнула. – А вон там, – рука переместилась влево, – угольный разрез, где раньше добывался уголь открытым способом. Сейчас там добычи нет, и родники заполнились водой, чистой, прозрачной. М-м-м. Катя, мы обязательно с тобой туда съездим, скупаемся, пожарим шашлычок. В конце июня у нас там происходит что-то типа встречи выпускников. В этом году я возьму тебя с собой.
– Разве я не буду там лишней?
– Я тебя умоляю… лишней. Многие приходят парами. Так даже интересней – есть перед кем порассказывать смешные истории. Я устала приходить одной.
– Вера, а у тебя были серьёзные отношения? – мне вдруг захотелось узнать её получше.
Я осторожно спустилась с выступа и, порывшись в сумке, достала из внутреннего кармана обручальное кольцо, которое тут же спрятала в кулаке.
– Только баловство. Рано мне ещё. Хотя… – она подошла ко мне, став рядом. – Есть один парень, в которого я влюблена с девятого класса, фамилия Любимов, мы его Любчиком зовем. Да вот… только кишка у меня тонка подойти и признаться. Мать говорит, я дотяну до того, что сцапает его кто-то порасторопней.
– Это мне говорит девушка, которая вчера прыгнула в машину к незнакомым парням? Это у тебя кишка тонка?
– Ага, – рассмеялась Вера. – Я за любую движуху, а когда дело касается истинных чувств – сразу стаю мямлей.
Мы ненадолго замолчали.
Я смотрела на утопающий в вишневом и абрикосовом цвету город.
Светило яркое солнце, белые пушистые облака неслись по небу, а воздух… стоя на высоченном мосту я с жадностью вдыхала его свежесть, радовалась переполнявшим меня эмоциям и понимала, что жизнь не так уж и плоха. Мне захотелось стать частью этого мира, скинуть с себя серую пелену и радоваться всему подряд – и перезвону колоколов, и протяжным гудкам поездов, и летящему в небе вертолету.
Поддавшись этому порыву, я замахнулась и выбросила кольцо, которое на долю секунды сверкнуло под солнечными лучами и скрылось в пропасти.
– Эй, – замахала руками Вера вертолету, – привет, ребята!
Я поддержала её. Мы начали сходить с ума – танцевать, обниматься, кричать уже скрывшимся вдали летчикам. Было здорово.
– Спасибо, Вера, что привела меня сюда.
– Это только начало, так сказать – точка нашего старта, – она подхватила меня под руку и потащила за собой. – Сейчас я расскажу тебе историю нашего города, покажу самые интересные места, а за это ты угостишь меня мороженым.
Такой вариант меня полностью устраивал.
Сев в первый попавшийся трамвай, я с удовольствием слушала Веруню и старалась не упустить ни малейшей подробности.
Город основан в 1746 году. В далекие послевоенные времена был популярен благодаря механическим заводам, буроугольным добывающим предприятиям. Сейчас активность практически сошла к нулю, освобождая место для сельскохозяйственных сфер, строительных и развлекательных. Многие шахты и заводы сейчас закрыты, но это не мешает году оставаться центром сосредоточения рабочих мест для местных жителей или приезжих с других районов.
Мы посетили несколько музеев, сфотографировались на фоне городского совета и стариной почтовой станции, которая функционировала и по сей день. Как и в любом другом городе, здесь тоже была огромная центральная площадь, с многочисленными лавочками и небольшими скверами. По словам подруги, таких мест в городе несколько. Сейчас их все невозможно обойти, но в скором времени она обязательно их покажет.
Вдали я заметила цветные палатки:
– А там что такое?
– Парк развлечений. Пойдем, покатаемся? Я сто лет там не была. – Вера так впечатлилась от нашей прогулки, что забыла о своей головной боли и похмелье.
Я окинула себя взглядом: свободный сарафан, сверху которого накинута джинсовая куртка, мягкие удобные балетки – чем не лук для катаний на аттракционах.
Отказываться было глупостью, что-что, а такие развлечения я любила.
– Можно проехать на маршрутке, а можно пройтись. Что выбираешь? – Луговая с сумасшедшим азартом в глазах ждала моего ответа.
– Пешком…
Мне нравятся пешие прогулки. А в тех местах, которые видишь впервые – это незабываемое море впечатлений. Мы проходили по старинным улицам, миновали современные высотки, кормили диких уток в небольшом пруду.
Мое внимание привлекло огромное здание со старинной башней, на которой высились часы. Подойдя ближе, я увидела в частично застекленных воротах стоянку пожарных машин. Значит, это пожарная часть.
Вера замедлила шаг и глубоко вздохнув, уставилась на пропускной пункт:
– Здесь работают хорошие люди. Их дружбой я очень дорожу. Что б ты понимала, один из них – Любимов.
Ясно. Место работы любимого, значит. Вот откуда ноги растут. Ну-ну.
Луговая рассказала, как сдружилась с Любчиком и Андреем в десятом классе. Многие говорят, что не бывает дружбы между парнями и девушками. Брехня, утверждала она, бывает, правда иногда наполовину. Потому что Колю она действительно любила, а с Андреем начала общаться на автомате. Сейчас видятся не так часто, как хотелось бы, но зато она уверенна в них, как в самой себе. И знает, что в любой ситуации они придут на помощь. Прям как Чип и Дейл. А то, что они действительно спасатели, сомневаться не приходилось. Их работа в МЧС и опасна, и трудна. Это я и сама понимала. Работенка не из легких и не для слабаков. Вера поведала несколько историй, в которых парни рисковали своей жизнью во время разбора завалов от взрыва бытового газа в многоэтажках и тушения пожаров в лесу.
– Романтика, правда? – она мечтательно закатила глаза.
– Не вижу никакой романтики после того, что ты мне рассказала, – мне, конечно, симпатизируют отважные парни и всё такое, но воодушевления Луговой я не разделяла. – Их профессия опасна, как и у военных. Каждый раз, выходя на смену, они не знают, что может случиться. Всегда на чеку. Наверное, это выматывает. Я боюсь представить, каково их матерям или женам.
– Что есть, то есть. Но разве опасность не возбуждает?
– Ненормальная, – рассмеялась я.
– Слушай, Кать, вот бы тебя познакомить с Андреем. Он такой классный, ты даже не представляешь. Нет девушки, которая бы по нему не сохла. Ты бы ему обязательно понравилась.
– Ты опять за свое? Прекращай меня сватать!
Я уже начинала терять терпение. Вера то и дело пытается кого-то мне впарить: то соседа разведенного, то дальнего родственника, то бывшего коллегу по школе, которому не везет в отношениях. Я что, настолько жалко выгляжу?
– Блин…Недавно видела в его в торговом центре с Янкой. Со школы её терпеть не могу. Надеюсь, у них не серьезно. Так что…
– … вообще закачаешься. Мне ещё только треугольников не хватало, – мы как раз остановились перед входом в парк, и я со злости пихнула камешек.
– Кать, ну Кать, – Луговая приобняла меня за плечи и заглянула в глаза. – Я ведь хочу, как лучше. Я же вижу, тебя что-то поедает изнутри. Думаешь, я не заметила, как ты выбросила обручальное кольцо? Ты замыкаешься, когда разговор касается отношений. Что случилось у тебя в прошлом? Почему именно наш город? Если не захочешь говорить – я пойму, но если надумаешь выговориться – знай, я рядом.
– Давай не сегодня, лады? – я ещё не была готова к откровениям, пускай даже с Верой. Я и Павловне не всё рассказала.
Больше она не затрагивала тему поиска кавалеров, не задавала вопросы о прошлом и не пыталась строить из себя психоаналитика.
Зато о себе тараторила без умолку. Стоя в очереди к кассам я заочно познакомилась со всей её семьей – отцом, матерью, двумя братьями, племянниками и племянницами, и даже бабушкой, проживавшей в деревне:
– У неё так здорово. Летом я езжу к ней в гости. Давай, когда поспеет клубника и малина, рванем туда вместе – и мне будет веселей, и тебе для саморазвития. Что скажешь?
– Поедем-поедем. Дай отбыть последний звонок и экзамены.
На этом наше общение прекратилось.
Следующие полтора часа мы носилась по парку, как школьницы, решившие прогулять уроки. Нам везде хотелось побывать, на всем покататься, многое попробовать. Глядя на нас со стороны, никто бы не подумал, что это две учительницы сходят с ума и отрываются на полную катушку. Вот была бы хохма, повстречайся мне Когут или кто-то другой из его компашки.
Под конец дня, довольные и жутко уставшие, мы стояли на перекрестке, на котором наши пути расходились.
– Хорошо повеселились, – подытожила Луговая. – Давно я так не проводила выходные.
– Я тоже, – обняв, я поцеловала её в щеку. – Спасибо за дружбу и твое участие. Для меня это очень важно.
Она засмущалась, приобняв в ответ и перебежала по зебре на другую сторону.
Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась за углом пятиэтажки.
В руке у меня развевались на ветру три разноцветных шара для Полины.
В приподнятом настроении я направилась в свое новое жилище.
Кажется, у меня действительно начинается новая жизнь. Это здорово.
Как же это здорово…
Глава 4
Мы не любовники, не друзья,
Мы просто – ты и я…
– Гляжу я на тебя, Катюша, и думаю, насколько ты интересный человек, – Павловна сидела за столом и наблюдала за моими махинациями.
Я оторвалась от чашки с чаем и улыбнувшись, снова умокнула кусочек твердого сыра в горячую жидкость. От этого сырная масса начинала плавиться, напоминая жвачку.
– В чем именно я вам интересна? – я отправила очередной кусочек в рот.
– Кушаешь ты своеобразно. Чудная… И с Полиной сдружилась. А она, между прочим, не с каждым знакомство заводит. В школе, он, говорят, что уроки необычно проводишь и что многим нравиться. Я всё знаю, сижу на вахте целыми днями, всякого наслушаюсь.
– Что же в этом сверхъестественного? Я учитель, люблю детей и свой предмет.
– Не скажи, – она начала повторять за мной махинации с сыром. – М-м, неплохо.
Сегодня у меня не было уроков.. Целый день я планировала провести дома: до обеда заняться проверкой очинений, а после – пригласить Полинку для подготовке к школе. Я разработала план, по которому хотела заниматься с девочкой, постепенно обучая азбуке и цифрам. Ведь никому до неё нет дела.
Как оказалось, Леня, которому она действительно была важна, после уроков уходил на работу грузчиком в супермаркете и возвращался поздно. Светлане, её матери, было плевать, чем вообще занимается шестилетняя дочь.
Недавно закончила смотреть сериал «Энн из Зелёных крыш». В нем главная героина спрашивала у старших: «Если дети – это бремя, то почему их так много рожают?» Наблюдая за жизнью Полины, я и сама не знала ответ на этот вопрос.
Из невеселых раздумий меня вырвал телефонный звонок. Осмотревшись по сторонам, я поняла, что Шура уже ушла на работу.
На экране высветилось имя директора.
– Доброе утро, Валентина Ивановна, – с какого перепугу звонить в такую рань?
– Катерина Ивановна, я жду вас к себе в кабинет. Ваши детки, Когут и Жулепов, подрались.
После такого заявления утреннюю расслабленность как рукой сняло.
Мне вот интересно – а чем я могу помочь в данном вопросе? Надавать им по задницам? Так нельзя. Блин, быть классным руководителем засада ещё та. Подложили мне свинью, ничего не скажешь и не откажешься ведь, не тот я человек, чтобы бежать от таких трудностей.
Домчавшись до школы со скоростью, на которую только была способна я, забыв постучать, ворвалась в кабинет Калашниковой, дал же Бог фамилию:
– Что случилось?
– Вот, – кивок в сторону провинившихся, которые стояли с разбитыми носами. – С самого утра устроили показательные бои. Я уже не знаю, что с ними делать. Возможно вы повлияете?
– Вызвать родителей в школу… – не велика премудрость.
– Нет, – замахала руками Ивановна. – Это без толку. Тем более, что я скажу Эдуарду Петровичу?
– Как что? Пускай займется воспитанием сына, – отвечая на вопросы я изучала ехидную ухмылку Когута и обозленную – Жулепова. Вот кого действительно бессмысленно вызывать, так это его мать. Та точно ничем не поможет.
– Мальчики, подождите пока в коридоре.
Ребята вышли, а Валентина Ивановна принялась причитать, как ей тяжело дается управление школой, когда вот такие детки баламутят воду:
– Я тут подумала, возможно, уборка школьной территории немного охладит запал Жулепова, плюс, вы переговорите с родителями Леонида, чтобы они приняли меры…
– … подождите-подождите, – я немного опешила. – Вы хотите сказать, что только он должен нести наказание? А Когут?
– Ну… – она замялась.
– Я соглашусь при одном условии – дайте мне контакты брата Глеба. Я слышала, он имеет на него влияние.
– У меня есть только адрес. Это очень занятой человек. – всё же уступила директриса.
– Они все там занятые тем, чем не стоит. Лучше бы воспитанием парня занимались.
– Только смотрите, без фанатизма. Мне бы не хотелось расставаться с вами.
Подождав, пока она нацарапает адрес, я взяла лист и вышла. В коридоре на меня уставились две пары глаз.
Я понимала, что чтением нотаций ничего не добьюсь, поэтому была краткой:
– Итак, слушайте меня внимательно, особенно ты, Глеб. Сегодня я встречусь с твоим братом, – я наблюдала за его лицом и пыталась понять, возымеют мои слова хоть какое-то действие – результат нулевой. – А потом, вернусь, и вы приступите к уборке территории.
– А чего сразу я? – вздыбился Когут. – Это Жулепов начал, пускай и выгребает, ему не привыкать работать с мусором.
Леня сцепил кулаки и набросился на обидчика:
– Ты чего вякнул?
И началось.
На помощь прибежал трудовик с физруком и едва их растащили. Чтобы избежать повторения конфликта решили обоих отправить домой, а к наказанию их привлечь уже завтра.
Я решила не терять время зря и сразу поехать к братцу. Что-что, а мать Лени всегда смогу выцепить – живет практически под боком.
Чтобы не петлять по незнакомым улицам в поисках нужного адреса решила воспользоваться услугами такси. Сказав водителю нужный адрес, приступила к построению будущей речи. Тут нужен правильный подход – и не настукачить, и в то же время дать понять, что так дальше не нельзя.
На улице стал накрапать мелкий дождь. Отлично – я без зонта. Порывшись в сумке, обнаружила, что кошелек остался дома, и на такси назад денег нет.
Воинственной походкой я направилась в офис этого напыщенного индюка. Почему индюка? Потому что по-другому и быть не может. Стоит только посмотреть на Глеба, и сразу поймешь, брат будет не лучше.
Нафуфыренная секретарша связалась с директором и слащаво-приторным голоском доложила, что пришел классный руководитель. Что там был за ответ, я не расслышала, но меня просили подождать. Так и быть, подождем.
Присев на мягкое кожаное кресло я зарылась в свою сумку и принялась считать мелочь, растыканную по всем кармашкам. Переться домой пешком под проливным дождем, который усилился, как-то не хотелось.
Посмотрела на часы, прошло пол часа. Не нервничайте, Катерина Ивановна, всё хорошо. Человек занят, сейчас освободиться и примет.
Прошло ещё пол часа.
– Вы не подскажите, – обратилась я к Барби. – У него там встреча или как? Сколько можно ждать.
– Ярослав Эдуардович позовет, когда освободиться.
Кто?! Ярослав?! Я огляделась по сторонам. Подошла к журнальному столику, на котором лежали рекламные брошюры медицинского оборудования.
Я офигела. Это совпадение? Скорее всего, нет. Так чего я жду?! Тут, как говориться, можно и с ноги дверь открыть. Издеваться над собой не дам!
Миновав возмущавшуюся девушку, я ворвалась в кабинет.
– Ярослав Эдуардович, тут класнный руководитель… – начала оправдываться она.
– Можешь идти, Ирочка, я сам разберусь.
Действительно, за столом сидел ОН.
Я скользнула взглядом по белоснежной рубашке, закатанным рукавам, расстегнутым двум верхним пуговицам и поняла, что мне катастрофически не хватает воздуха. Насмешливые, слегка удивленные ореховые глаза оценивающе изучили мою юбку-карандаш и строгую рубашку.
– Я думал, – произнес Ярослав, поднявшись с кресла и направившись ко мне. – Что Масленниковой Катерине Ивановне слегка за сорок.
– А я… – а что собственно думала я? Что у меня давно не было секса и что я безумно хочу его. – Я не ожидала, что вы проявите столько неуважения, заставляя меня ждать битый час. – хух. Я правда это ляпнула?
– Оу, на «вы», – он подошел вплотную, практически впечатываясь своим животом в мой. – В прошлый раз, помниться, были на «ты».
Я не решалась поднять глаза. Так и продолжала стоять, буравя взглядом воротник его рубашки и собирая по частицам приготовленную речь
– Катя-Катерина, – позвал он меня, – я очень рад тебя видеть. Ты даже не представляешь, настолько. С той ночи ты постоянно в моих мыслях.
– Да вы что?! – подняв глаза, я решила всё же держать дистанцию, так легче активировать серое вещество. Если я так запала, то чего не позвонил? Я, между прочим, всё воскресенье пялилась в телефон. – Я к вам по важному делу, касательно Глеба.
– Ты что, обиделась на меня? – он словно прочел мои мысли. Руки скользнули вдоль спины, прошлись по распущенным волосам и заключили лицо в ладони. – Я не смог позвонить. Поверь. Очень хотел, но не получилось.
Чтобы не выдать себя с потрохами и не показать, насколько мне желанны его прикосновения, я отошла от него и присела в кресло.
– Я не отниму у вас много времени. Давайте перейдем к делу?
– Ну, давай, раз так хочешь, – он опёрся об край стола сверля меня взглядом со скрещёнными на груди руками.
– Меня волнует поведение Глеба, – начала я, стараясь смотреть либо куда, только не на него. – Я не знаю, чем занимаются ваши родители, но мне важно, чтобы вы все принимали активное участие в его жизни. Ещё два года назад он был примерным учеником, отличником. Сейчас же съехал донельзя. Я хочу ему помочь, пока не поздно, но без вашей помощи это невозможно, – я долго приводила доводы, примеры с предыдущей работы, где были схожие ситуации, старалась показать, что мне действительно важно благополучие его брата. Прервавшись, я заметила, что Ярослав открыто пялиться на мою грудь. – Вы вообще знаете о его проблемах? Принимаете участие в его жизни? Стоп, – вдруг осенило меня. – Это случайно не он «семейная рутина»?
– Всё хочу спросить – это твой настоящий цвет глаз или линзы?
Я опешила. Я тут распинаюсь перед ним, рассказываю о проблемах, прощу о помощи для его же брата, а он тупо меня не слушает? Ну, знаешь ли...
– И волосы мои, и глаза мои и сиськи – тоже мои, – я вскочила с места.
– Да ты прям эко-продукт. – заулыбался он. – Кать, давай сегодня встретимся, а?
Еле сдерживаясь, я показала ему средний палец и выскочила из кабинета.
– Катерина Ивановна, – услышала я вдогонку его смех. – Куда же вы? Мы ещё не закончили?
Придурок. Чтобы я?!! Ещё когда-нибудь!!..
Остановилась только на крыльце здания.
Дождь не прекращался. И для кого я стараюсь? Всё пытаюсь быть хорошей для всех. Оно мне надо? Глебушке всё равно ничего не будет, родители даже не пожурят, жизнь его и так сплошная малина. Что можно требовать с пацана, если брат не лучше? А ещё говорили, что старший – авторитет для младшего. Щас. Разбежались.
Я разочаровано побрела к остановке, не заботясь о том, что начинаю промокать.
Обогнав на пару метров, впереди притормозила машина. Я упорно продолжала свой путь.
– Катя, давай в машину, заболеешь же. – Ярослав выглядывал с открытой пассажирской двери. – Давай, не упрямься.
Мне захотелось взбрыкнуть и вильнуть хвостом, послать куда подальше. Вот просто так. Давно меня так не задевало чье-то безразличие. Не ко мне, нет. С этим всё норм. А родителей к своему ребёнку, брата к брату. Не знаю. Наверное, месячные скоро.
– Я долго буду ждать? – прозвучало на взводе. – Если не сядешь, я посажу тебя сам. Решай…
А вот это мне уже нравиться. Настойчивость. Вот бы он её проявил и в отношении Глеба. Бесить не стала. Молча села в салон и уставилась в окно.
– До чего же с тобой сложно, Катя-Катерина, – выдохнул Ярослав.
– Со мной как раз всё просто. Это ты мастер всё испортить.
– Снова на «ты»? – улыбнулся он, подмигнув. – Ты уж определись.
Я решила не отвечать.
– Не думай, что я тебя не слышал, – посерьезнев, произнес Ярослав, взяв меня за руку. – Я всё прекрасно понимаю и в курсе происходящего, и мне приятна твоя забота. Честно! – он доверчиво заглянул в глаза. – Я стараюсь быть с ним рядом в трудную минуту…
– …только в трудную? Ярослав, он нуждается в семье постоянно. Будь ему старшим братом, не только когда он попадает в задницу, а всегда. Интересуйся им, проводи свободное время, не знаю… Есть много способов наладить отношения.
Он ненадолго замолчал, словно настраиваясь на что-то, и в результате, решился на откровенность.
Я слушала такую обыденную, житейскую ситуацию, когда родители разводятся и от этого страдают дети. Глебу тяжело далась данная ситуация и с того момента он и начал строить козни.
– А если поговорить с матерью? – я знаю, что к матерям дети прислушаются охотней, чем к отцам.
– Мать не принимает участие в его воспитании с десяти лет. Именно она была инициатором распада семьи.
Вот тебе и счастливая семейка. Только с виду. Всё на публику.
– Кать, только не подавай виду, что знаешь о разводе. Для всех у нас полноценная семья. Хорошо?
– Я могила.
Он остановился недалеко от въезда в проулок. Дождь практически прекратился. Выходить с теплого салона не хотелось.
Мне вообще-то не понятна такая скрытность. Мог и подвести к дому. Ну да ладно.
– Мое предложение в силе. – Ярослав в последний момент прижал меня к себе и опалил шею горячим дыханием. – Встретимся сегодня?
Тело сразу же отозвалось на его прикосновение волной жара, которая сосредоточилась внизу живота и отдалась пульсацией между ног:
– Во сколько и где? – зачем противится неизбежному? Устоять против него я всё равно не в силах.
Договорившись о встрече, я побежала по улице, свернув возле высоченного тополя в проулок.
Мое внимание привлекли крики, которые доносились со двора Жулепова. Я застыла в нерешительности, не зная, как поступить – вмешаться, мне как раз нужно было переговорить с этим семейством, или пройти мимо и заглянуть в следующий раз?
Кого я спрашиваю?
Чем ближе я подходила, чем отчетливей становился ор.
– Выбирай: или я, или он! – в калитку выскочил Леня, в сердцах сбивая с веток капли воды. – Я так больше не могу… Ты хочешь, чтобы мы покалечили друг друга?
Следом за ним неслась мать, а замыкала процессию Полина.
– Ленька, стой! Кому сказала!!! А ну вернись в дом…
– Мама, не обижай братика. Леня, не уходи… – Полинка во всю ревела, размазывая слёзы по пухлым щекам.
Заприметив меня, все остановились, вмиг прекратив ссориться.
– Катерина Ивановна? – опешил Жулепов. – Вы что тут делаете? – его глаза забегали. Было видно, что ему стало не по себе.
– Я… тут живу по соседству, – я заметила, как он растерялся и повернулся к матери.
Полина бросилась ко мне и обняла за талию. Света с тревогой переводила взгляд с меня на сына.
Желание говорить пропало напрочь. Меня до глубины души поразила увиденная картина, перенося в далекое прошлое.
Дождь прекратился. Каждый из нас не знал, как поступить. Полина продолжала удерживать, не давая сделать и шагу, Леня – бурно дышал, успокаиваясь, а Света – с опаской посматривала назад.
Нарушая повисшее молчание, на улицу выскочил обозленный пьяный мужик и бросился в нашу сторону:
– Светка-а-а, сука-а, где твой щенок. А ну, иди сюда!!!
Леня дернулся. Я испугалась не на шутку. Нужно что-то делать. Оставаться в стороне от происходящего не позволял страх за детей. Схватив плачущую Полину и подцепив за локоть её брата, я потащила их в дом Александры Павловны.
– Я заберу их к себе ненадолго, – крикнула на ходу Свете.
Она лишь молча кивнула и поспешила успокаивать разбушевавшегося ухажера, орущего во всю глотку и требующего, чтобы сука-Ленька вернулись назад.
– Э-э, а тетя Шура не будет злиться? – заартачился парень, поняв, куда я его веду. Он до последнего бросал злостные взгляды в сторону матери.
– Нет. Она любит гостей, – по правде, я не знала, как она отреагирует, но оставлять детей без присмотра не собралась.
– Катя, как здорово, что ты пришла. – Полина вбежала в дом первой.
Я разулась и стала ждать, пока моему примеру последуют Жулеповы.
Сняв обувь, они прошли за мной на кухню, где я первым делом поставила чайник и достала угощенья. Леня присел на стул и опустил голову. Он то сжимал, то разжимал кулаки, и нервно посапывал, раздувая ноздри.
Полина, заметив состояние брата, притихла и себе.
Я не знала, с чего начать. Ситуация до боли знакомая, вот только, общаться на такие темы не просто.
– Поль, давай я тебе включу мультики, а мы пока пообщаемся с братом. Вот, держи, – я вручила ей блюдце с печеньем и провела в соседнюю комнату. – Мы позовем тебя, хорошо? – девочка без проблем согласилась.
Вернувшись на кухню, я села возле Лени и положила руку ему на плечо. Он со злостью её сбросил:
– Мне не нужно ничье сострадание… и жалость тем более.
– С моей стороны только понимание.
– Да бросьте. По вам не скажешь…
Мне прекрасно знакомо его состояние. Сама не раз ловила на себе сокрушительные взгляды. Это обозляло и ещё как. Я хотела, чтобы Леня увидел во мне не классного руководителя, а друга, чтобы доверился и не боялся делиться проблемами.
– Мой отец, – с глубин памяти стали всплывать серые воспоминания, – был пьяницей. Я его толком и не помню. Знаю только, что он избивал мать каждый раз, как уходил в запой. Я хорошо помню, как меня закрывали в спальне и я закрывала уши, чтобы не слышать криков о помощи. Мне тогда было четыре года. – Леня перестал смотреть в окно и переключил внимание на меня. – Однажды, не выдержав, мама выгнала отца из дому и с того дня я его больше не видела. Спустя время мы узнали, что он умер от туберкулеза. Потом… – я глубоко вздохнула и наполнила чашки заварившимся чаем, одну протянула Лене. – Маме было трудно одной, и она решилась попытать счастья с другим мужчиной.
– И как? – Леня помешивал сахар с таким выражением лица, словно я рассказывала не о своем детстве, а его.
– Не сложно догадаться. Сначала всё было чудесно. А потом… Ситуация повторилась. Мне было одиннадцать, и на тот момент я уже могла постоять за маму. Мне невероятно везло. Взять хотя бы тот факт, что мамин сожитель, дядя Юра, никогда не мог поднять на неё руку в моем присутствии. Я всегда становилась между ними. То, что не действовала на отца, имело влияние на чужого мужика. Так продолжалось долго, пока однажды, не выдержав очередного скандала, я не замахнулась на него и не влепила пощечину. Как же он озверел. Можно сказать, тогда я потеряла его так называемое доверие и, схватив нож, он бросился в мою сторону. Помню, выскочила на улицу босиком. Я неслась по ночным улицам, боясь только одного, что в любой момент могу быть настигнутой. Повезло, что он был пьян. Перепрыгнув через старый забор дальних соседей, я взобралась на старую грушу, на самую высокую ветку и притаилась. Юра прошел мимо, не заметив. Так я просидела до утра, не решаясь возвращаться. После того случая мать прогнала его. Больше ни одного мужчины в нашем доме не было. Не считая моего мужа.
– Вы замужем? – удивился Леня, обратив внимание на правую руку.
– Была когда-то, – я добавила ещё печенья. – Угощайся, не стесняйся. Лень… я хочу сказать, что понимаю, через что тебе приходиться проходить каждый день и так же знаю, что в отличие от моей матери – твоя вряд ли распрощается с такой жизнью.
– Это точно. Иногда я задыхаюсь. Кажется, что ничего хорошего в моей жизни не произойдет. Даже руки опускаются, особенно… – он запнулся и отвернулся, пытаясь скрыть подозрительно заблестевшие глаза. – Когда видишь, что никому не нужен.
От таких подробностей просто опускаются руки. Что я могу сказать? Что мне жаль? Толку?
– Лень, – на этот раз он не скинул с плеча мою руку, и я сжала его, заставляя обратить на себя внимание. – Ты нужен сестре. Ты – её опора и поддержка. Всегда помни об этом. Я прошу тебя в этой ситуации стараться не забрасывать учёбу, идти к поставленной цели. Скажи, у тебя есть мечта?
– Есть. Я хочу стать пожарником, – гордо заявил он, и сколько внутреннего огня появилось в его глазах, что я поверила, он добьется своего.
– Это хорошо. Главное – учись сдерживать свои порывы. Не навреди ни себе, ни сестре. Мать работает?
– Уборщицей в продуктовом магазине у нас на районе. Платят сущие копейки. Еле на жизнь хватает. Живем на мои деньги.
У меня сжалось сердце. Захотелось помочь, либо чем, лишь бы помочь:
– Ты сейчас слушаешь меня внимательно и запоминаешь, – он кивнул головой. – Если у тебя или у Полины возникнут трудности – всегда обращайтесь ко мне. Неважно, по любому поводу. Я рядом. Пообещай?!
– Обещаю…
– Вот и славно… Видишь, что дома бардак – развернись и приди ко мне, я найду чем тебя занять.
