Текст книги "Полюс моего притяжения (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– Что я должна понять? Твои тараканы не докладывают мне о намереньях босса предварительно, – я попыталась торцонуть его по колену, но он предугадал мое движенье и навалился сзади, практически роскорячив меня над краном. Положение ухудшалось тем, что я отчетливо чувствовала его член, и от этого унизительного положения хотелось взвыть.
– А я думал, это у тебя х**й поймешь, что за мысли. Никогда не знаешь, что выкинешь в следующий раз.
Он приподнял мою голову, заставив взглянуть на себя в зеркало и встретиться с ним взглядом. Меня поразила бледность его лица и плотно сжатые губы.
– Ты всё испортил, – прохрипела, утопая в его холоде. – Всё…
Чувствовала, как он прижимается ко мне всем телом давая понять, ты в моей власти и только мне решать, как быть: захочу – отымею, захочу – прогоню. Хозяин положения, мать твою. Это он игрок, а не я.
На меня накатила дикая злость.
– Хорошо!.. Я уйду. Это конец. Ты доволен? Кайфонул? Каково это? Поделись!
– Х**во… а знаешь почему? Потому что вчера я задел тебя за живое, раскусил твою натуру, вот ты и бесишься.
– Бред. Всё не так!
В отражении мелькнула довольная улыбка, которая становилась только шире от вида моей полувывалившей груди. Он упивался этим зрелищем, наслаждался моим унижением.
– Я ненавижу тебя… – прошипела сквозь стиснутые зубы. – Не-на-ви-жу.
Внутренняя злость заставила оттолкнуть его левую руку, со всей силы увалив локтем в бок.
Андрей сдавлено вскрикнул, тут же схватившись правой рукой за место удара, и стал заваливаться на пол, покрываясь при этом смертельной бледностью. Я сначала не поняла, что произошло. Разве может такая пигалица, как я завалить такого бугая?
Но когда он принялся судорожно хватать ртом воздух, поняла, что дела действительно плохи.
– Андрееей, что с тобой? – заломила руки, не понимая, из-за чего он так резко упал. В тот момент я испугалась настолько, что готова была простить ему всё, лишь вернуть его в нормальное состояние.
Рухнула возле него рядом и принялась трясти за плечи, пытаясь сфокусировать на себе размытое внимание:
– Андрей, прошу, скажи хоть что-то!..
Заметив, с какой силон он прижимает руку к нижнему ребру, меня осенила жуткая догадка. Не обращая внимания на рваный шепот, грозивший расправиться со мной по всем статьям, если не уберу свои ласты, я опустилась возле него на колени и, отшвырнув напряженную руку, подняла футболку верх, громко ахнув от представшей картины. Весь левый бок Андрея был покрыт бурыми пятнами, которые в одном месте слились в одно большое пятно. Ребро… Там или ушиб или перелом. Но перелом не дает таких гематом. Значит ушиб.
– Ты придурок? – я едва удержалась, чтобы не треснуть его по башке. – Где тебя носило? Нужно вызвать скорую.
– Подожди-и-и, – прохрипел, вяло хватая мою ногу, когда я стартонула ланью к телефону. – Не нужно скорую.
– Ты в своем уме? Нет, ты действительно ненормальный, – я попыталась вырвать конечность, едва не растянувшись на мокром кафеле. – Ещё не хватало, чтобы ты окочурился у меня на глазах.
– Это пустяки… У меня уже так было… Скоро пройдет. Принеси лед из холодильника. Быстро!..
Тон, которым были произнесены эти слова, заставил меня поверить в их правдивость, но сдаваться так просто не собиралась. Резво вскочила, понеслась на кухню, по пути проклиная свои руки и матерясь на Андрея. Разве можно так халатно относиться к своему здоровью?
В морозильной камере красовались две огромные формы под лед. В одной вода застыла идеально, а во второй ещё была не до конца схвачена. Чёрт! Это значит, что он уже использовал его сегодня. Дурака кусок. Я вытрясла кубики в найденное на шкафу полотенце и понеслась обратно.
Андрей ухватился за него, как за спасательный круг и стон облегчения вырвался из груди, как только холодная поверхность прикоснулась к гематомам.
– Зачем ты так с собой? – спросила тихо, опустившись возле его ног и наблюдая за подрагиванием опущенных ресниц. Мне было больно наблюдать за его муками. Сердце сжималось от созерцания поврежденный тканей. Даже боюсь представить, каково ему сейчас.
– Тебе ли не пох?..
Жестоко. Хотя… это его в репертуаре. Пора уже и привыкнуть. Ненадолго повисла тишина. Я боялась лишний раз пошевелиться, втихаря рассматривая Андрея и прислушиваясь к рваному дыханию. Одна рука прижимала лед, а вторая была сжата во внушительный кулак, с красовавшимися ссадинами.
– Если ты закончила свой осмотр, – от неожиданности я подскочила на месте и поспешила отвести взгляд, – то будь так добра, принеси сигареты, они на подоконнике на кухне.
– Ты что, больной на всю голову? Куда тебе ещё курить?
Он так посмотрел. Мол, или неси или проваливай отсюда. Гад…
Сигареты увидела сразу, рядом валялась зажигалка. Сначала был порыв выкинуть их в окно, но потом передумала. Я знаю, что потребую взамен и прежде чем протянуть их Андрею, спокойно произнесла:
– Отдам с одним условием: мы сейчас же поедем в больницу. Пускай тебе сделают рентген или что там положено.
Волков охренел:
– Я сейчас поднимусь… заберу эти грёбанные сигареты, а потом… зажму тебя прямо здесь и захреначу по самые яйца. Усекла?
– Ой-ой, ничего ты мне не сделаешь в таком состоянии, Брюс Ли недоделаный. Решай – больница и сигареты или… – я сделала вид, что собираюсь выбросить пачку в унитаз.
– Масленникова, мое терпение на исходе…
– Тогда дай слово! – мне реально было совестно за такое поведенье, но по-другому не могла. Ведь уже знала его. Пускай не так хорошо, как хотелось бы, но всё же, и понимала, что он, упертый баран, никуда не поедет, как только станет легче.
Андрей подался вперед, пытаясь привстать, и заматерившись сквозь сжатые зубы, завалился обратно.
– Хорошо, блять. Обещаю… Довольна?
– Не то слово.
Расположившись на полу рядом, милостиво вложила сигарету прямо в приоткрытые губы и даже великодушно чиркнула зажигалкой. Он неглубоко затянулся, прикрыв от удовольствия глаза:
– Для человека, который ненавидит, ты проявляешь слишком много участия.
Мне захотелось его треснуть ещё раз, но порыв пришлось сдержать – мало того, что контуженный по всех фронтах, так ещё и практически лежачий.
– Это не значит, что у меня нет сердца.
– Ну-ну, – он отлепился от стены и поменял положение ног. – Ладно… спасибо за заботу и всё такое. Теперь можешь идти. Мне реально лучше.
Ну, уж нет. Так просто от меня не отделаться:
– Пока не увижу своими глазами, как ты входишь в кабинет травматолога, не отстану.
Услышав это, Андрей возмутился:
– Ты всегда такая пиздопротивная или только в определенных ситуациях? Я же дал слово!
– У меня хороший учитель, – ответила с издевкой, на что он недовольно хмыкнул. – И я тебе не верю.
– Тогда не сиди с голым задом, заболеешь. На вешалке сзади халат, накинь.
– Ещё чего. Кто знает, сколько его переносило до меня, – я просто не могла не съязвить.
– Как хочешь, лично меня всё устраивает.
Я заметила, как вспыхнули его глаза, стоило мне прикрыть руками грудь. Пришлось выйти в парадную, натянуть плащ и закупориться на все пуговицы. Заметив мою экипировку, Андрей прищурился, осторожно выпустив дым, но промолчал.
Его щеки вернули себе практически здоровый оттенок, дыхание выровнялось и вообще, выглядел он уже намного лучше.
– Я смотрю, тебе полегчало, значит собирайся, поедем в больницу.
Андрей приговорено вздохнул и вернул на место футболку.
– Хрен с тобой. Поехали. Всё равно не отстанешь. – очень медленно поднялся с кафеля. Я поспешила подставить плечо, предлагая свою помощь, но её проигнорировали. Ладно. Мне всё равно. Ради кого, собственно говоря, парюсь? Только потому, что трижды спасал, не ушла. Чтобы не говорила, как бы не обижалась, а считаю своей прямой обязанностью проследить, чтобы он получил должную медицинскую помощь. Самолечение дома хорошим не закончиться.
Мы молча спустились в лифте, молча сели в Ауди, молча приехали в больницу. Хорошо, что в городе не одно отделение травматологии, а то я уже начала переживать, что Андрей попрется в пятую поликлинику. Встречаться с Денисом не хотелось.
Всю дорогу я пыталась не подавить виду и не проявлять излишнюю тревогу: Андрею снова поплохело. Это было заметно по плотно сжатым челюстям, прикушенной нижней губе, вновь потяжелевшему дыханию и по тому, что при выходе из машины он уже не стал отказываться от моей помощи, а всем весом навалился на предложенное плечо, от чего у меня едва не треснул позвоночник.
Как оказалось, Андрей тут не в первой – отлично ориентировался, куда нужно идти и знал, кто сегодня на смене. Повезло, что у кабинета никого не было.
Помогая ему присесть на кушетку перед пожилым мужчиной, я уже хотела подождать в коридоре, как тут, неожиданно, мистер Ехидная Ухмылка попросил меня остаться. Ну что же, воля больного человека для меня закон. Тем более, мне и самой было интересно узнать, что с ним стряслось.
– Какие люди, Андрей Александрович, – принявший нас доктор полушутя по-доброму удивился, заметив, кто к нему пожаловал. – Помниться, в нашу последнюю встречу, вы грозились, что ноги вашей здесь не будет. Что же помешало этому?
Андрей слабо улыбнулся, наблюдая за манипуляциями Айболита, а у меня затрепетало сердце.
– Вам лучше не знать. Это такие пытки.
Травматолог посмотрел на меня и понимающе крякнул. Это был приятный добродушный дедуля шестидесятилетнего возраста и пока задавал вопросы, параллельно вел осмотр: измерил давление и пульс, прослушал грудную клетку, провел пальпацию, от которой Андрей стал белее снега.
– Что на этот раз: драка или по работе? – Андрей промолчал. – Ясно! Так, Любочка, пишите, – обратился доктор к медсестре. – направление на УЗИ и рентген. Хотя тут и так понятно, что конкретный ушиб, но одно другому не помешает, – он протянул мне направление и добавил: – С ответами сразу ко мне. Назначу лечение. И ещё готовьтесь на пару дней поселиться в нашем отделении. Домой я вас не отпущу. Люба, оформляйте. Тут нужно наблюдение.
– Иван Геннадиевич, я не могу, мне завтра на работу. Делайте что хотите, но здесь я не останусь, – при этом на меня так уничтожающе посмотрели, что перехотелось жить.
– Идите на рентген, – отмахнулся Геннадиевич, – там будет видно. Я жду!
Я думала, мне крышка, но Андрей молча вышел за медсестрой, и мы вместе направились на обследование. Спасибо большое Любочке, а то не сносить бы мне башки.
На этот раз я ждала под дверьми. Устала не то слово. Туфли натерли до жути, плащ хотелось снять и закинуть подальше. Оно и понятно, на улице тридцать градусов жары, а я стою в плащевке. У меня не может всё быть, как у нормальных людей. Вечно какая-то задница.
Через пять минут вышел Андрей, за ним медсестра. В принципе, я и не нужна больше. По их разговору стало понятно, что перелома нет. Дальше по расписанию УЗИ. Думаю, Люба справится.
– Андрей, раз у тебя всё норм, я тогда домой. – засеменила рядом, в надежде на его человечность.
Он остановился, пропуская Любаню вперед и судорожно выдохнув, злостно зашипел:
– Хренушки. Пока весь этот кошмар не закончиться, будешь рядом и моли Бога, чтобы я тут не злег, потому что не знаю, что тогда с тобой сделаю.
– Я тебе жизнь спасала, придурок, – разозлилась я.
– Вот и спасай дальше. Х**ли, кинула меня под танк и включаешь заднюю. Не пойде-е-ет.
Опять ожидание. Опять мои нервы на пределе. Я действительно начала молиться, что бы этот день поскорее закончился.
Мне не повезло: Иван Геннадиевич был удовлетворен результатами, но… определил Андрея на три дня в стационар. Не нравилось ему, мол, как он дышит. Курить надо меньше. Знал бы, как его пациент дымил полчаса назад, охренел бы.
– Полежишь, отдохнешь, подумаешь о жизни, – успокаивал он его у себя в кабинете после всех процедур. Лучше бы меня утешил. Я ведь знала, что теперь добром это не кончиться. – Он у тебя девушка какая, – гнул Пилюлькин дальше, – любит, наверное, сильно раз заставила прийти сюда. – Андрей стрельнул в мою сторону насмешливым взглядом. – И меня пойми. Я врач, не могу так халатно отнестись. Тем более вижу, что тебе намного хуже, чем ты пытаешься показать. Ушибы коварны. Это хорошо, что нет осложнений, но отек большой, плюс температура. Нужно предупредить воспаление. Я не рискну оставить тебя без должного наблюдения.
Андрей обреченно прикрыл глаза. Я тоже. За что?..
Медсестра решила добить меня окончательно, посоветовав привезти некоторые вещи на первые сутки и что-нибудь легкое с еды на ужин. Вот я и попала. Андрей с убийственным выражением протянул мне ключи от квартиры и, прошептав: «удачи, Катя-Котенок» шаркающей походкой пошел за травматологом в свою палату.
Я обессилено опустилась на скамейку. Было желание начать лупиться головой об стенку, только стало страшно, что могут не так понять. Ещё не хватало из-за Волкова в психушке оказаться. Да и выбора у меня особо не было.
Приехав обратно на квартиру и руководствуясь рекомендациями Волкова по телефону, отрыла сумку, побросала туда средства гигиены, белье, два журнала про тачки, две футболки.
– … кажется, всё.
– Не всё, – прозвучало в трубке, – ещё купи сигареты, а то у меня закончились и что-нибудь попить. Если мне ещё что-то потом понадобиться, я позвоню, привезешь.
– Андрей, ты не охерел случайно? Я ведь могу и послать куда подальше, – я неслась в магазин, на ходу читая список.
– Не можешь. Ты для этого слишком правильная, – нагло прозвучало в ответ. Не в силах больше сдерживать себя я просто взяла и отключила телефон. Напрочь.
А когда вернулась в больницу, нашла Волкова в одноместной палате под капельницей. Бедняга. Мне даже стало жаль его. Но это чувство длилось недолго.
– А зарядное? Ты забыла его. – возмущенно протянул он и я снова пожалела о своей доброте, жажда придушить его прямо сейчас.
– Чёрт. Вылетело из головы. Пускай кто-то другой привезет. Я устала.
Андрей притих, уставившись на поникшую меня, и великодушно протянул:
– Ладно-о-о, завтра с утра привезешь. Только не забудь. Мне по работе нужно.
Я показала ему средний палец и, улыбнувшись, быстро ретировалась из комнаты, а то я его знаю, плюнет на всё и учинит расправу. Мне в спину полетала подушка.
– Мазила… – ну, хоть как-то отомстила.
Вечером на телефон пришло сообщение от Веры, гласившее: «Я возле дома, выходи». Прекрасно понимая, о чем она будет спрашивать, я мысленно настроилась на исповедь и вышла к ней, словно на каторгу.
– Что за выражение лица, Масленникова? Ты соблазняла парня или щи хлебала? Рассказывай, как всё прошло.
Я прошлась к камню, на котором любит играть Полина, и с глубоким вздохом опустилась на него.
– Андрей в больнице.
– Чтоо?..
– Не бойся, ничего опасного. Через пару дней выпишут.
Вера облегченно перевела дыхание и выдала:
– Я, конечно, подозревала, что ты в вопросе секса огонь-баба, но не настолько же, чтобы отправить человека на койку.
Но когда я разревелась под грузом сегодняшних эмоций, она поняла, что шутки в сторону и нужно срочно приниматься за утешительные действия:
– Катюшкааа, ты чего? – присев на корточки, она пыталась заглянуть мне в лицо, которое было прикрыто ладонями. – Ну, прости. Что случилось-то? Ты же сказала, что волноваться не стоит. Это же Андрей. Он часто там бывает. Ты меня слышишь?
Я же не могла остановить свои всхлипы. Как меня достала вся эта несправедливость. За последние пару недель я наревелась столько, сколько не плакала на протяжении двух лет. Да я вообще никогда не плачу. А тут…
– Я придушу его, честное слово. Будешь мне передачки носить.
– Колись, давай, что там у вас за страсти.
Вера присела на траву и вытянула ноги, приготовившись слушать. Я с горем пополам рассказала всё, начиная со свадьбы и закончила сегодняшним событием.
– Ну что мне с вами делать, а? – произнесла она в конце. – Разве можно так мучить друг друга?
– Ты на чьей стороне вообще? – моему возмущению не было границ. Подруга, блин.
– На обеих. Неужели не понятно, что так проявляется его любовь? Вы же не видите себя со стороны.
– Ты шутишь? Если его любовь – это мои слёзы и боль, то я не хочу такой любви.
Больше я не хотела говорить на эту тему. И так хреново. С такими успехами в скором времени и сама окажусь в больнице.
Чтобы немного отвлечь меня от невесёлых мыслей, Луговая принялась смешить меня разными историями: как она первый раз села на мопед и упала с него даже не рушив с места; как училась целоваться на помидорах и доцеловалась до того, что сорвала аллергию; как на свадьбе у старшего брата напилась настолько, что уснула в комнате молодоженов и её не могли разбудить.
Полегчало. Вера умеет подымать настроение. Даже смогла ненадолго забыть о завтрашней поездке в больницу и занятия с Соней. Осталось две недели и мне придется искать другие варианты подработки. Вера тянула с собой на море за компанию. А мне и хотелось и кололось.
– Сама подумай, – уговаривала она меня. – В августе потом будет не так тепло. Зачастую трудно угадать. Дожди идут часто. Тем более школа на носу. Поедем в июле на пару дней, позагораем. Тогда и тогда комнаты в санаториях не такие дорогие. И экономия небольшая, и народу поменьше, и море не так штормит. Соглашайся! Мои родители тоже помогают выплачивать кредит среднему брату, но не загоняют себя в беспросветную тьму.
– Я обещаю подумать и дам тебе ответ. Но если и поеду, то только через две недели.
Вера обрадовалась, словно я уже дала согласие. У меня даже купальника нет. Придется покупать.
Когда она уехала, мне едва хватило сил принять душ, после которого завалилась спать, забыв включить будильник.
Ближе к десяти часам дня меня разбудила Павловна с просьбой составить ей компанию вечером в парке. Я согласилась. Хорошо, что её родственница пошла на поправку и теперь она сможет практически постоянно быть дома. Если честно, мне уже надоело жить одной.
Порадоваться яркому солнышку за окном не дало напоминание об Андрее и его зарядном. Чёрт. Он просил привезти пораньше. Ничего, подождет. К Машке мне на два часа, так что времени предостаточно. Я вчера набегалась сполна.
Спокойно собралась, позавтракала, обсудила с Павловной план действий и неспешно поехала на квартиру Волкова.
Вчера, с учётом всех событий у меня не было особо времени на осмотр обиталища этого гада. Зато сейчас я спокойно изучила фотографии в фотоальбоме, музыкальные диски, пробежалась пальцами по висевшей на стене гитаре и боксерским перчаткам. Мне понравился её запах, просторность, освещение. Она была теплой и уютной. Как Андрей когда-то.
В больницу заявилась под обед.
Пришлось несколько минут постоять у входа в отделение, пытаясь справиться с учащенным сердцебиением, готовым проломить грудную клетку. Каждый раз, когда думаю об Андрее, нахожусь с ним рядом, со мной творятся вот такие катаклизмы, и ничего не могу с этим поделать.
– Девушка, вы к кому, – обратилась ко мне дежурная медсестра, и я подпрыгнула от неожиданности. – Простите, я не хотела вас испугать.
– Я к Волкову Андрею, шестая палата.
– Ааа, идите, только он занят. Вряд ли сможет уделить вам внимание.
Девушка обошла меня и плавной походкой поплыла к своему посту. Я непонимающе сдвинула плечами и нерешительно подошла к палате, справляясь с эмоциями. Осторожно приоткрыла дверь, заглянула во внутрь и опешила – рядом со спящим Андреем примостилась Яна и сладко посапывала с ним за компанию. Бррр. Это глюк? Проморгалась. Нет. Сзади послышался приглушенный смешок медсестры:
– Я же говорила, он «занят».
У меня появилось сильное желание швырнуть пакет со шнуром прямо в их рожи, но… удержалась. Кто я ему, чтобы так себя вести? Правильно, никто. Объект сексуального влечения и только.
Тихо прикрыла дверь, стараясь не шуметь, и повернулась к медсестре:
– Передадите, пожалуйста, этот пакет.
– Без проблем, – пропела она, положив ношу на стол. – Не волнуйтесь.
Только у выхода из поликлиники смогла перевести дыхание, прижавшись к холодному каменному выступу.
В этот момент по широким ступеням грациозной походкой поднималась Савельева в компании дочери и зятя. Я поспешила скрыться за угол, чтобы не попасться им на глаза и впервые за долгое время осознала, что не настолько невезучая, как думалось по первой.
Глава 18
Вместо обещанных двух дней в больнице, Андрея продержали целую неделю. Именно благодаря Вере, я непроизвольно узнавала обо всём, даже если и не хотела быть в курсе.
Оказалось, ушиб был не такой уж и пустяковый, как говорилось поначалу и ему повезло, что не дотянул до последнего. Слушая рассуждения подруги по этому поводу, и вспоминая нежелание Волкова ехать в больницу, я осознавала значимость своего поступка. Всё-таки хорошо, что тогда настояла на своем. «Спасибо», конечно, мне никто не скажет, да мне и не нужно, а вот понимание, что Андрей пошел на поправку, принесло колоссальное облегченье.
Не знаю, чтобы я делала без присутствия в доме Павловны. Скорее всего, захандрила бы. Она как заведенная с самого утра носилась по дому, занималась выпечкой под заказ, а потом в добровольно-принудительном порядке включила меня в сей круговорот.
У меня с ней договоренность: я помогаю доставлять заказы по городу – она не берет с меня плату за комнату. Отлично. Зато теперь с уверенностью могу сказать – благодаря её порученьям я стала неплохо ориентироваться по местности и проходила за день столько, сколько и не снилось. Мне нравилось именно ходить, а не ездить на автобусах и прочем виде городского транспорта. Если же нужно было доставить заказ на другой конец города или в пригород – садилась на велосипед и колесила по утопающем в зелени улицам.
Вера постоянно напоминала о поездке на море и практически умоляла поехать с ней, хотя я ещё не решила, нужен ли мне этот отдых вообще, тем более, не умеющей плавать. А загар? Да я так подкаптилась под июльским солнцем, что некоторые клиенты спрашивали, на каком курорте можно получить такой ровный тон.
Но Вера – бронь. Её не прошибешь никакими отговорками. В тайне я делала ставки на Любимова. Но как назло, у него отпуск в сентябре и если бы он смог поехать, то только на три дня и то… минус один день пути. В результате, к Вериным просьбам присоединилась ещё и тёть Шура, и я плюнула на всё, соглашаясь. Меня поспешили заверить, что этот отдых пойдет на пользу. Надеюсь. Теперь осталось решить вопрос с Соней и можно покупать билеты на один из Черноморских курортов.
В данной ситуации, если скажу, что выбросила Андрея из головы – солгу. Не было такого часа, минуты, чтобы не думала о нем и в то же время, настолько свыклась с мыслью, что нам не по пути, что перестала видеть нас одним целым.
В таком русле протекла одна неделя, а потом наступила следующая. Можно сказать, прошла половина лета. Как же быстро летит время. Не успею оглянуться, как снова наступит осень. Хочется сказать: "остановись мгновенье…(нет, ты не прекрасно!), просто дай немного перевести дыхание, переосмыслить свою жизнь, и вновь, в который раз, начать с чистого листа". В конце следующего месяца мне исполнится двадцать шесть, а я снова не имею за плечами ничего, кроме разочарованья.
– Масленникова, а давай поедем в Алупку?
Вера так и не определилась, куда податься запекать на солнце свою тушку.
– Мне всё равно. Куда ты – туда и я.
– Началось. Я ведь хочу, чтобы и тебе понравилось, – обиделась она пофигистическому отношению с моей стороны.
– Ааа, раз так, то тогда давай махнем на Сейшелы. Вот там мне наверняка понравиться.
– Губа не дура. Мне бы там тоже понравилось, – рассмеялась. – Ну а если серьезно?
– Вер, Алупка так Алупка. Там есть на что посмотреть, – в итоге согласилась и переложила телефон к правому уху, так как левое уже распухло от шестидесятиминутного разговора.
Подруга радостно завизжала и на прощанье добавила, что завтра поедет покупать билеты, и чтобы я приготовила свой паспорт.
Находясь у Маши, я задумчиво смотрела в окно, старалась не думать о том, что вчера выписали Андрея. Нас разделяло каких-то шесть этажей, и этот факт не давал покоя целый день.
Пока девочка занималась разукрашиванием нарисованного мной тюльпана, я внимательно осмотрела двор – Ауди нет. Возможно, он на работе. Тогда намного проще. И, переступив порог этой квартиры в последний раз, я, наконец, смогу избежать вероятности встретиться с ним. До сих пор перед глазами стояла эпизод с больницы. Пришлось стряхнуть головой, чтобы прогнать его.
В дверях щелкнул замок, оповещая о возвращении Маши с занятия по шейпингу раньше обычного. Выглядела она расстроенной и обеспокоенной.
– Мама-мама, – обрадовалась Соня и бросилась к ней, повиснув на шее, – наконец ты пришла. Смотрри, а мы с Катей ррисуем. Тебе нрравится? – в её руках замелькал разукрашенный цветок.
– Какая ты умница. Конечно, нравится, – ласково ответила та и мягко отстранила девочку в игровую. – Пойди, поиграй игрушками. Я скоро приду.
Я застыла в дверях, не зная, как быть. Интересоваться причиной её тревоги или это не мое дело? Но Маша сама пригласила меня на кухню кивком головы.
– На вас лица нет. Что-то случилось? – я присела за стол и в ожидании уставилась в перепуганные глаза.
Она налила себе воды с фильтра и одним залпом осушила стакан:
– Случилось. Вам разве не был слышен взрыв в паре кварталов отсюда?
– Был. Слабый. Соня включила мультики и пела песни на всю квартиру. А что взорвалось? – я застыла.
– В жилом доме в одной из квартир произошла утечка газа. Я ехала на занятия и как раз стояла на светофоре, когда произошел взрыв на пятом этаже. Всё случилось практически на моих глазах. Это ужасно… ужасно… Пострадало несколько квартир. Везде стоял такой крик и пыль… словно туман, – она ещё раз наполнила стакан и я заметила, как дрожат её руки.
– Жуть, – согласилась. – Известно, есть ли пострадавшие?
– Насколько я потом поняла, есть. Посторонних не пускали на территорию. Приехали спасатели, газовая служба, несколько скорых, пожарные. Вокруг творился настоящий кошмар. Так что я вернулась назад.
Мне было понятно её состояние. От услышанного действительно становиться стыдно за свои беззаботные мысли. Пускай обойдется без жертв.
Маша вышла из комнаты, а вернувшись, протянула деньги:
– Катюша, мне будет вас не хватать. Вы отличная няня, и я довольна теми успехами, которые показала Сонечка за время вашего общения. Мне бы хотелось, чтобы вы продолжили занятия. Два-три раза в неделю по часу, я думаю, будет достаточно. Время установите сами. Что скажете?
Неожиданно. Но выпавшей возможностью поправить свое финансовое положение нельзя пренебрегать. Тем более, мне и самой нравилось проводить время с Соней. Что-что, а три часа в неделю у меня найдется.
Договорившись о следующей встрече через неделю, я вместо того, чтобы поехать домой на автобусе, пошла пешком.
Ноги сами понесли в оговоренный квартал к пострадавшему дому. Не так уж и близко. Когда едешь в машине, то кажется, что это рядом, а по факту мне пришлось идти минут тридцать.
Подойти вплотную к пятиэтажке мне не дали. Весь периметр был увит ограждающими лентами. Много служебных машин, много столпившихся зрителей, среди которых слышен плач.
Я подняла голову и оценила масштабы повреждений. Дыхание перекрылось и жуткий спазм страха охватил живот, стянувшись в тугой узел. Сколько видела подобных происшествий по телевизору в выпусках новостей, но никогда бы не подумала, что такое может произойти рядом: из вываливших окон тянулся дым потушенного пожара, две фасадные стены четвертого и пятого этажей были обрушены. Происходила эвакуация людей с соседних подъездов и квартир.
По длинной выдвижной лестнице в специальной люльке перемещались работники спасательной службы, которые осторожно разбирали завал в поиске пострадавших. Неожиданно сердце екнуло. Мне показалось, я увидела на кране Андрея. Пока гадала, он это или нет, спасатель скрылся из виду в обрушенном помещении.
Быстро набрала Веру по телефону. Подруга и сама пребывала в шоке и подтвердила мои опасения:
– Андрей с Колей. Что поделать, такова их работа.
Не спорю, что должны быть те, кто оказывает помощь в подобных ситуациях и это благородное дело, но… до чего же страшно. Страшно, что что-то пойдет не так и под завалом может оказаться небезразличный человек.
Первая машина скорой помощи с пострадавшими с оглушающим ревом сирен покинула территорию.
Опускаю глаза и обращаю внимание на лежащий под ногами обрывок чьей-то шторы. Так и стояла, не контролируя время. Может пять минут, а может, час. Понемногу посторонние начали расходиться. Приближался вечер. У каждого своя жизнь, заботы, проблемы. Возле дома остались только жильцы поврежденных квартир, спецбригады и я. Не смогла уйти, зная, что Андрей там. Безумно волновалась, особенно когда поднимала голову и видела мелькавшие силуэты посреди разрухи. Поступивший звонок от Павловны оторвал от напряженного созерцания. Вынуждено ответила, вспомнив о данном обещании помочь с доставкой безглютенового торта.
На улице все в курсе случившегося и искреннее беспокойство читалось на лицах повстречавшихся соседей. Павловна и себе принялась горестно вздыхать:
– Не дай бог пережить такое. Бедные люди. Что же теперь будет? Не в курсе, сколько квартир зацепило?
Я отрицательно замотала головой. Пребывая в нехилой такой тревоге за парней, на все вопросы отвечала на автомате. Только после звонка Луговой в двенадцать часов ночи, известившей, что большая часть завалов ликвидирована и что с Андреем всё в порядке смогла перевести дыхание, и попытаться уснуть. Только новость о четырех пострадавших, среди которых была восьмилетняя девочка, всё же отравляла.
Не могу сказать, сколько прошло времени, но разбудил меня телефонный звонок, на который я сразу ответила, словно и не спала.
– Да! – вырвалось хрипло. Прокашлялась.
– Катяяя, ик...– послышалось протяжное, – это Андрееей…
Поднесла экран к глазам, действительно, «АНДРЕЙ». Заодно проверила, который час. Не хило так. Скоро рассвет.
– Андрей, ты пьян? Я отключаюсь. – конечно, ко мне по нормальному нельзя позвонить.
– Подожди-подождиии, – затараторил он в трубку и икнул, – Послушай… я… мне плохо. И если честно, мне не с кем поговорить. Мы можем поговорить? Э-э-э… по правде сказать, если бы ты… была… была рядом, я бы не напился, как свинья, а так…
Он отключился, не дав мне сказать и слова в ответ. Что это было? Хотела перенабрать сама, забыв о данном себе обещании держаться подальше и с перепугу подскочила на месте. Кто-то перелез через забор. Вернее, не перелез, а свалился. Я лихорадочно осмотрелась в поиске оборонительного средства. Ничегошеньки. Черт! Окно!.. Быстро подлетела к нему и завизжала, прикрыв ладонью рот – внизу кто-то был.
– Не ории…
– Андрей!!! – свесилась с подоконника, оторопело наблюдая за тем, как он пьяно сполз по стене, опираясь спиной об кирпичную кладку. – Что ты здесь делаешь?
