Текст книги "Полюс моего притяжения (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

«Сейчас начнется» – подумал Андрей.

– Я что-то нарушил? – всё же протянул документы. Умничать и вступать в перепалку не хотелось хотя бы потому, что эта пустая трата времени в данном случае.

– Вы проехали на красный. Тем более не остановились с первого раза на требования об остановке. Превысили скорость.

– Хм. Ладно. Выпишите штраф.

– Выйдете из машины!

А это уже интересно.

– На каком основании? Оформляйте протокол. Я распишусь. Данные у вас есть.

– Вы пили?

– Нет!!!

– Употребляли запрещенные препараты?

Что за дебильные вопросы? Будто если и употреблял, то так просто возьмет и признается.

– Нет!!!

– Выйдите из машины. – повторил как заведенный.

По горькому опыту Андрей знает, раз пошла такая петрушка, лучше выйти и покончить с этим как можно быстрее.

От ломоты в теле пошатнулся. Пришлось ухватится за дверь, удерживая равновесие.

– Виталя, проверь салон и багажник. – обратился Орлов к напарнику. Тот бросился выполнять поручение.

– А вот это уже лишнее, Александр Игоревич! – возмутился Волков, но препятствовать не стал. Х**й с ними.

Пока велась дотошная процедура заполнения бланка, Виталя рылся в салоне. Андрей пристально следил за его действиями. А то мало ли…

– Есть! Саша, смотри, что тут у нас имеется. – из салона показалась довольная рожа, держащая перед глазами небольшой прозрачный пакетик белого порошка.

Если бы в этот момент Андрею зарядили кулаком в живот со всей силы, он бы не был так шокирован. Виталя открыл полиэтилен и попробовал содержимое:

– Кока…

– Ты что несешь? – опешил Андрей, нависая над парнем. – Это ты подкинул?

– Андрей Александрович, не бузите. Никто вам ничего не подкидывал. – заметил возмущенно Орлов. – Всегда одно и тоже: « не мое», «не знаю, откуда взялось», «это вы подкинули». У вас на лицо все признаки наркотического воздействия. – и кивнул напарнику. – Проверь его по базе.

– Вы чего, охренели? Какие «признаки»? – возмущение переросло в злость. С учетом всех сегодняшних событий Андрею уже всё равно, кому ещё набить морду. – Я даже представить не могу, откуда он там взял…ся… – смутная догадка пронзила мозг подобно разряду электрошокера. – Твою ж мать. Мне действительно их подкинули.

– Да-да. – сочувствующе кивает головой Орлов. – А с лицом что? Неудачно упали

– Именно.

От патрульной машины отделяется фигура Веталя:

– По базе чист.

– Ладно. В участок его. Там разберутся.

Андрей принялся вырываться.

– Стоп! Стоп! Парни, тут какое-то недоразумение. Это не мое… – ещё немного и он сорвется.

Его не стали слушать. Возможность встать «на дыбы» пресеклась мгновенным ощущением холодного металла на запястьях. Такая быстрая реакция в другой день вызвала бы восхищение, только не сейчас.

Виталя кивком головы подзывает к себе Орлова:

– Как действуем дальше?

– По плану – ждем звонка. До утра времени валом. А там будет видно. Не ссы, вторую половину получишь завтра.

Напарник Александра довольно кивает головой. Куда уж понятней. С Когутом приятно иметь дело. Главное, чтобы начальник не пронюхал. А там… гляди, и на отдых насобирает.

Дальше всё происходит как в нелепом сне: его доставляют в участок и закрывают в одиночной камере для кратковременного заключения. «До выяснения обстоятельств», как ухмыльнулся Орлов. Андрей начал сходить с ума. Ведь прекрасно знал, откуда растут ноги. И отобранный телефон требовать бессмысленно, и на просьбу позвонить со стационарного, все только ехидно скалились.

До сих пор не верится в такой расклад. А ведь его просили, умоляли. Что стоило взять девушку за руку и вернуться к отцу? Увалить разочек и всё. Нет, как понесло, уже не мог остановиться.

Начал метаться по небольшом помещении, словно зверь в клетке. Помассировал пальцами виски, прикрыв веки, предоставив возможность воспаленным глазам немного побыть в спасательной темноте.

По телу пробежало ощущение усталости, которое поспешил стряхнуть с опущенных плеч. Сейчас бы воспользоваться телефоном и позвонить по выгравированному в памяти номеру, удостовериться, что всё в порядке.

Сейчас бы закурить. Но ни того, ни другого рядом с ним нет. Отобрали, пообещав вернуть с утра.

Непонятное чувство вины оседает неприятным привкусом на кончике языка.

Остаток ночи провел на узенькой лавке. Ни о каком сне и речи быть не могло.

Утром его отпустили на все четыре стороны. Вот так, просто. Без каких-либо требований. Это настораживало.

От участка Андрей практически бегом добежал к месту, где вчера оставил машину. Спешившие на работу люди шарахались от его вида, обходя стороной.

В переулок ворвался на сумасшедшей скорости. Плевать на все штрафы мира. Главное, чтобы Катя оказалась дома.

Перелетел через забор, взобрался через распахнутое окно и застыл посреди комнаты. Пусто.

На журнальном столике нет её вещей, как и на одинокой тумбочке в углу. Андрей распахнул шкаф,  пробежался взглядом по пустым полкам и вешалкам. Не удержавшись, принялся выносить кулаком фанерную перемычку, пока та не переломилась.

– Что тут происходит?! – в комнату ворвалась заспанная Павловна и стала, как вкопанная. – Волков, ты вообще страх потерял? Ты покупал этот шкаф, что громишь его, а? – упер руки на талию, возмущенно заявила она. – И вообще, что ты тут забыл?

Андрей постарался успокоиться.

– Где Катя?..

– А я откуда знаю. Вчера валялась тут на диване. Ждала тебя. А что, её нет? – только тут женщина заметила отсутствие вещей. Бросилась в ванную, проверила кухню и вернулась с озадаченным лицом и разведенными в стороны руками. –  Нет! Её вещей нет. Что случилось? Вы поссорились? Андрей, не пугай меня!  – ответом её не удостоили.

Она так и осталась стоять в халате в опустевшей комнате в полном неведении и с тяжелыми мыслями на сердце.

Следующим шагом Андрея была поездка к матери.

Савельева буквально вжалась в стену, заметив состояние сына. На расспросы о Ярославе ответила, что только вернулась от зятька. Он, бедолага, в больнице. И Лера с ним. Избили его вчера основательно. Кто? Не знает.

– В какой он больнице? – если вчера Андрей не придушил его, то сейчас всё исправит. Душу вытрясет, но узнает, где Катя.

– Андрей… не трогай его.

– Не скажешь? Ну ладно. Хрен с вами. Сам узнаю. И ещё, – остановился у двери, испепеляя взглядом, – с тобой поговорю позже. Молись, что бы я нашел её иначе… – недоговорил. Оставил матери неприятный осадок и путаницу мыслей. Так и не поняла, в чем её вина именно в этот раз. Если бы узнала об афере зятя, ещё бы и расцеловала его в обе щеки за такой удачный план.

Как бы там ни было, а здравый смысл одержал победу. Без телефона он связан.

Поехал домой. Пока заряжался телефон, принял душ. Горячий крепкий чай, от вкуса которого сводило язык, буквально влил в себя. Без этого ни как. От кофе его взвинченное состояние перешло бы в катастрофическое.

В нетерпение постукивая ладонью по бедру, ожидал, пока включиться телефон. Заметил, что свободная ладонь слегка подрагивает. Выругался отборным матом. Такое с ним впервые. Набрал Катю – глухо. Телефон или выключен специально или такая же беда, что произошла и с ним.

Набрал Луговую. Стоило ей ответь – набросился с аналогичным вопросом, что и к Павловне:

– Где Катя? Вера, смотри, если ты что-нибудь знаешь и умалчиваешь я…

– …я думала, она с тобой…  – голос был обеспокоен. – Вы поссорились? Где ты пропадал всю ночь? Я тебе столько сообщений поотправ…

Отключился. Всё, что не касается Масленниковой – пустой треп.

Где же она может быть? У неё и друзей толком нет. Куда может пойти?

На телефон тут же приходит куча уведомлений об оставленных голосовых сообщениях на автоответчике от отца, Веры, Любимова. Его волнует только Катя, но вынужден переслушать все.

Луговая как всегда переживает за их отношении. Коля спрашивал, почему он не на связи. Отец грозился вздрючить за халатное отношение к данному слову. И вот… самое последнее. Как был в одном полотенце, так и сел на широкую кровать, прижав мобильный к уху. Задержал дыхание.

Некоторое время в автоответчике слышно только дыхание. Оно не спокойное, даже тяжелое.

– … Андрей… Я … – замолкает. Андрей понимает, что иногда слова излишни. За этим молчанием стоят непростые слова, которых ждет, напрягшись основательно. –  Я приняла решение уехать. Мне надоели такие отношения: постоянно ждать какой-то подляны, постоянно оправдываться. Я хочу жить, как считаю нужным, а не зависеть от чьих-то бзиков. Работать там, где хочу и по специальности, а не бросаться из крайности в крайность. Сегодня ты не поддержал меня, и я тебя не виню. Всё нормально. У тебя своя жизнь. Зачем менять её? Верно? … – эти слова сильно задевают Андрея. Непроизвольно сжал свободную руку в кулак и едва удержался, что бы не врезать им по стене. – Прошло всего ничего, а я с уверенностью могу сказать, что в этом городе у меня нет будущего, а с тобой – особенно. На этот раз ты избил человека. Что будет дальше? Убьешь? В своей злости покалечишь меня? Становиться причиной такого поступка у меня нет желания… Как-то так… Надеюсь, ты поймешь меня и… – то, что должно было последовать дальше Андрей так и не услышал.

Сидел с застывшим взглядом глядя в окно. Не может быть всё так. Ну не может!!!

Во многом наши проблемы через неправильные мысли. У Андрея их слишком много. Он не умеет от них абстрагироваться. От них страдает сердце, голова, душа Их невозможно подлатать, приняв обезболивающе. С физической болью справляться куда проще. Кто бы дал такую таблетку, от которой прошла выедающая боль в груди и появилась возможность отключиться. Прямо сейчас. Не отказался бы.

Существуют вещи, которые невозможно вернуть назад. Как бы не хотел. Каждое слово, сказанное в сообщении, до противного скрежета выедает мозг. Андрей выучил его наизусть и теперь, как не старался, не мог забыть.

Второй день он не просыхает. На работу не вышел. На звонки не отвечает. Дверь никому не открывает. Только отсутствие спиртного заставляет оторвать тело от дивана и бездумного созерцания телевизора с тупорылыми ток-шоу, и направится в магазин.

Когда шел мимо зеркала, ненадолго остановился, борясь с желанием взглянуть в него.

Воспоминания. Ими переполнена вся квартира. Ему нет здесь покоя. Куда не сунься, везде оставлен её след. Поэтому не хочет смотреть, не хочет воскрешать их. Но они и без этого пробираются через сознание, напоминая о себе: она часто стояла перед ним, расчесывая волосы, а он подходил сзади и, положив подбородок на плечо, любовался её отражением. Эти стены видели её всякой. Зачастую голой. Чёрт!

Она самая красивая девушка в мире и самая желанная… До сих пор.

В дверь настойчиво постучали. По ритму уже знает, что там стоит Вера. Что за натура така? Не понимает по-хорошему. Послать, что ли?

Рывком распахнул дверь и со злостью посмотрел на обнаглевшую подругу.

– Наконец-то, – облегченно вздыхает она, напирая на Андрея, не забыв окинуть скептическим взглядом.  – Какие же вы, мужики, всё-таки слабаки. Нам бы вашу силу – и не было бы равных. – ловко проскочила мимо опешившего Андрея, не обращая внимания на испепеляющий взгляд. – Я думала, ты того, с горя наложил на себя руки.

Парень хмыкнул. Ещё чего.

– Было бы из-за кого, – вздохнул сдавлено. Теперь никакими угрозами не спровадишь. – Ты чего приставучая такая? Разве я не попросил оставить меня в покое?

Вера по-хозяйски прошла на кухню, подмечая царивший в квартире бардак, и внутренне расстроилась. Без содержательной беседы, Волков её отсюда не то, что не выгонит, под прицелом пистолета не заставит уйти.

– Ты можешь сколько угодно хорохориться, но твое поведение и внешний вид говорит само за себя. Тебе хреново и я пришла помочь.

Андрей обреченно притянул дверь обратно.

– Да ты что?! Если ждешь, что я начну изливать душу – обломаешься.

– Даже не подумаю. Дай мне телефон, хочу послушать запись.

– Я её удалил.

– Врешь! Если планируешь избавиться от меня поскорее, то дашь послушать, иначе я не сдвинусь с места.

Ладно. Психанув, бросил мобильный на стол, а сам, закурив, вышел на балкон. С него этих пыток хватит.

Пепельница полна окурков. Те, что не поместились в неё, валяются на полу. Попытался изолировать мысли, наблюдая за огромной полной луной.

Он не слабак. Отнюдь. Но у каждого человека может наступить такой момент, когда хочется разгрузить мозг. Выкинуть из него весь мусор. Андрей хотел это сделать, правда, пока безрезультатно.

Хреново, когда испытываешь такое необходимое чувство, как любовь. Когда запускаешь её в себя как инъекцию, кайфуешь, а потом, вдруг, лишаешься. Тогда начинается ломка. И это нормально. Вот в этой слабости нет ничего постыдного.

Сидя на кухне, Вера не может смириться с поступком подруги. Пускай они знакомы самую малость, но Катя никогда бы не уехала не попрощавшись. Да она никогда бы не оставила Андрея. Слушая её голос, она понимает, будучи в курсе всего, почему Волкова так переклинило – Катя говорила на полном серьёзе. Каждое слово обосновано, неоспоримо, логично. Вот только…

Вера дважды прослушала запись. Воскрешая в памяти хорошо знакомые моменты.

– Чего лыбишся? – докурив, Андрей забрал телефон и сунул в карман спортивных штанов.

– А того, что моя Катюха…

– Вера, уйди к херам. – он разозлился. Этого стоило ожидать. – Давай поговорим либо о чем, но только не о ней.

Девушка порхает по кухне, занимаясь приготовлением яичницы. Не то, чтобы Андрей готов к выносу мозга, просто неожиданно осознал, что страшно голоден.

– Ты садись-садись. В ногах правды нет. – Вера словно не слышит и не видит, что он на грани. – Так вот,  я тебе скажу такую вещь, она никогда бы не оставила тебя. – садиться  напротив и смотрит на  измученное лицо. –  Я знаю всё. Понимаешь? Всё. Почему отправилась на свадьбу; как ты обидел её, унизил, предлагая деньги; как она потом пришла к тебе. Дааа, можешь не смотреть на меня такими глазами. На то мы и подруги. Мне хорошо знакомы её ревность и слёзы, пролитые из-за тебя. Но главное не в этом. Катя не отступила бы так просто. Она не тот человек. Пришла бы и высказала всё в лицо, а потом уже уехала. Андрей, – она наклонилась поближе, пытаясь встретиться с бегающим взглядом, – Катя любит тебя. Причем сильно. Поверь. Я и твой друг тоже.  Чтобы она не говорила, чтобы ею не двигало, практически сбежать ей пришлось не по собственной воле. Разве мне об этом говорить? Ты и сам знаешь.

Что-что, а убеждать Вера всегда умела. Сейчас, глядя на Андрея, как в открытую книгу, она считывала малейшие изменения в его настрое. Вот его взгляд впирается в одну точку, хмуриться лоб. Он думает о своем. Вилка отложена в сторону, а рука тянется к виску и принимается массировать его. Она сидит тихо. Не шевелиться. Очень важно, чтобы Андрей скинул из себя пелену и вник в смысл сказанных слов.

– Возьми себя в руки и найди её. – решилась на продолжение, осмелев окончательно. – Подумай, куда может поехать человек, не имеющий ни родни, ни близких?

Андрей задумался. Вот так сразу и не скажешь. Но в словах Луговой есть смысл. Он настолько погряз в своей злости, что перестал адекватно мыслить.

– В Салехард. – заявляет он немного неуверенно спустя минуту и легкое подобие улыбки касается губ.

– Куда-куда? – Вера настолько удивилась, что яичница, которую уплетала, упала с вилки, так и не попав в рот.

– В город на полярном круге. Катя рассказывала, что там живет её хорошая университетская подруга, и было бы не плохо погостить у неё когда-нибудь. Есть вероятность того, что она там, но могу и ошибаться.

Андрей не замечает, как Вера тихо выдыхает, радуясь тому, что не зря пришла. На то она есть, дружба, чтобы поддерживать друг друга в трудную минуту, а не отворачиваться спиной. Она не такая, девушка с каре-зелёными глазами и вечной улыбкой. Она знает, что любящие люди обязательно будут вместе, стоит их только подтолкнуть.

После её ухода Андрей долгое время лежит в темноте. Настраивается на правильный шаг и пытается решить задачу. Её решение находится внезапно. Резко вскочив, принялся искать мобильный, который нашел на кухне. В нем, среди множества номеров, выцепляет тот, воспользоваться которым всегда зарекался и, облокотившись об подоконник, застывает в ожидании соединения. Если то, что он задумал, сработает, то вскоре предстоит много дел.

– Алло-о-о! – слышится слегка протяжное.

– Доброй ночи, Анатолий Викторович. Извините, что беспокою в такой час, но у меня, как вы и говорили в последнюю встречу, наступил тот самый момент. Я хочу продать Мазду.

– А-а-а, решился всё-таки. – интонация с ленивой сразу меняется на заинтересованную. – Отличная новость. Сколько хочешь за свою красотку?

– Готов уступить половину от озвученной суммы, если поможете найти одну девушку.

– Без проблем. От тебя жду фотографию, данные и …

– … предположительное место нахождение Салехард.

– Огоо! Далековато. – человек на другом конце связи задумывается. От напряжения Андрей даже заходил по комнате, ожидая ответа. – Считай, адрес у тебя в руках. – в итоге обещает Анатолий Викторович и договаривается с парнем о дальнейших действиях.

Вот и всё…

Андрей осматривает комнаты, делая некоторые заметки в блокноте, останавливает взгляд на гитаре и с задумчивым видом перебирает струны.

Я куплю тебе новую жизнь…

Погружается в тишину квартиры.

Лучше поздно, чем никогда.

Глава 24 (заключительная)

Что такое любовь? На этот вопрос каждый ответит по-своему.

Любовь многогранна и всесильна. У всех проявляется по-разному. Она управляет нами, толкает на необдуманные поступки, заставляет страдать. Любовь – это постоянные мысли о человеке, который не рядом. Это тревога о нем и бессонные ночи, наполненные жгучей тоской.

Моему душевному состоянию полностью вторит погода за окном. Совсем не летняя, дождливая со свирепыми порывами ветра и стуком капель по стеклу.

Уже перевалило за полночь, а мне так и не удается уснуть. Снова. Холодно. Не могу согреться. Хотя в комнате относительно тепло. То ли осознание того, что на улице +15, вместо +35 не дает желаемого тепла, то ли это внутренний настрой так влияет.

Прошло десять дней с того момента, как я поздней ночью выбежала из больницы в сопровождении неотстающего ни на шаг Дениса и вскочила в первое, попавшееся на пути такси. Надзиратель увязался следом. Считаю это лишним – телефон всё равно отключен и выброшен в урну. Не мной.

Никому не позвоню, никого не предупрежу. Да и толку? Чтобы накалить обстановку и так, дальше некуда? Это не шутки. Ярослав решил сыграть нашими жизнями и у него это не плохо получилось. И возможность сесть, спокойно поговорить с Андреем, услышать друг друга давно утеряна. Даже не хочу думать, что может быть, если откажусь от подобного ультиматума. В перспективе, одни беспросветные серые будни с непонятной судьбой. Я верю Ярославу. Впервые. В то, что он может испоганить жизнь, перекроить её на свой лад и остаться при этом безнаказанным. Всему верю. Мне главное знать, что после моего отъезда здешняя жизнь продолжиться в прежнем ритме. По крайней мере, надеюсь.

Оставленное сообщение под бдительным контролем, раскаленным металлом разъедает изнутри. Произнесенные слова дались невероятно тяжело. От меня требовалось сделать больно, оттолкнуть от себя, вызвать разочарование и горечь обиды. Я справилась.

Воображение который день подсовывает картины, где Андрей прослушивает мой прощальный аккорд. Действительно, четко представляю выражение его лица, как он застывает при этом.

– Только не презирай меня, – шепчу едва слышно, согнувшись пополам, – только не испытывай ненависть. Это мольба, которую произношу постоянно. Так легче.

… Собирая вещи издаю шум. Но Павловна спит крепким сном. Выпитое снотворное будет действовать до утра. Не слышит, что в доме находиться посторонний, помогающий мне с вализой, как ходит за мной по пятам, опасаясь, что я могу где-нибудь оставить записку. Пускай не переживает. После того, как уеду, меня никто искать не будет. Андрей точно. А для Ярослава это важнее всего.

Никому не говорю, куда собираюсь податься. На первое время планирую остановиться у Светы, университетской подруги. Между прочим, я крестила её дочь Дашу. Подружалька вышла замуж на четвертом курсе, а после защиты дипломного проекта укатила в северные края вместе с мужем-строителем. С того момента связь только по телефону. Давно зовет в гости, только я не решалась. Всё же, не близкий путь.  И вот… выпала такая возможность.

Денис прячет взгляд, но поручение друга выполняет усердно. Только не верю я в его искренность. У Ярослава не может быть «нормальных» друзей.

На дорожку ненадолго присаживаюсь на старенький диван. В последний раз обвожу взглядом комнату. Сколько эмоций в ней пережито. Буду скучать…

Ладно. Складываю руки на груди, без возможности расправить плечи, сутулюсь, тихо шаркая ногами, и осторожно прикрываю входную дверь. Это какой-то кошмарный сон, после которого должно обязательно наступить пробуждение. Но его нет, сколько не щипай себя и не бей по груди.

Денис вызвал такси, и уже через пять минут прозвучал сигнал. Под покровом ночи, беглянкой, покидаю ставшим родным дом, разрушенную улицу и еду на автовокзал, а от туда, на автобусе, с пересадками до Москвы. Дальше? Выбор не велик: или поезд, или самолет. И раз пошла такая петрушка, то в качестве моральной компенсации выбрала воздушный транспорт. Так намного быстрее.

В пути мысли окутывают меня плотным коконом. Их так много, что… ухватиться за какую-то одну практически не возможно. Словно парализована. Иногда проскакивает желание вернуться назад. Плюнуть на всё. А как чешутся руки набрать Андрея и всё объяснить. И каждый раз страх за любимого человека подгоняет вперед. Без оглядки.

Усталость, как физическая, так и моральная дает о себе знать непроизвольно. В самолете удается провалиться в тревожный сон, от которого вздрагиваю, внезапно распахнув глаза: моя первая ночь в доме Павловны была наполнена сном об Андрее. Это он уходил, а я бежала следом и не могла догнать. Странное ощущение. Я не догоняю. Я сама ухожу.

Всё меняется, стоит только вступить на твердую землю аэропорта в Салехарде.

На улице холодно, а на мне короткое платье и тоненькая кофта, не способная укрыть от резких порывов ветра. Пальто находиться в вализе под ворохом стольких вещей, что доставать абсолютно не хочется. Заболею. Да пофиг. Это ничто по сравнению с болью внутри.

Предупрежденная в последний момент о моей визите подруга встречает при полной боевой готовности и как только наши взгляды встречаются, приближается ко мне с гостеприимной улыбкой накинув на плечи куртку.

Не сдержавшись, разревелись.

– Ну-у-у, девочки, кончайте лить слёзы. – запричитал Слава, муж Светы. – Кто ж плачет при встрече? Радоваться надо. А вы?!..

– Много ты знаешь. Это от счастья. – Света смущается, вытирая соленую влагу. – Не знаю, что заставило тебя, наконец, приехать ко мне, но знай, я невероятно рада твоему приезду.

Когда с приветствующей частью покончено, наступает черед расспросов о жизни.

– Свет, давай как-нибудь попозже? Я сейчас не готова к излишним откровениям. Не прими на свой счет. Но обещаю – расскажу всё.

Она кивает, соглашается. Всегда отличалась смекалкой. Понимает, что нечего лезть в душу без приглашения. Зато я с удовольствием, пока едем в машине, слушаю об их жизни в этих непростых краях. Слушаю внимательно, не пропуская ни одного слова. Это единственное, что дает возможность ненадолго забыться.

Летом здесь и не пахнет. По крайней мере, для меня, непривычной к таким широтам.

– По первой всегда так. – смеется Ласточкина, с любовью поглядывая на мужа. – А потом привыкаешь. Мы прошлым летом вырывались к морю на несколько дней. Не поверишь, едва с ума не сошли. Хотя подумать, должны ведь соскучится по теплу. А нет, организм такая штука, что быстро привыкает к окружению. Для меня холод – залог здоровья и долгих лет жизни.

Может оно и так. Но покаместь мне, обутой в сандали, всё видится иначе.

Слава старается не особо вклиниваться в наш разговор. Лишь изредка вставляет пару слов. С ним у меня вполне нормальные отношения. Правда, стеснение между нами чувствуется. Что сказать, до момента их отъезда общалась  в основном со Светой.

– Катюшка, я сколько всего хочу рассказать. Помнишь о моей мечте открыть частный садик? – утвердительно киваю головой. – Так вот она сбылась! – она светиться счастьем и я не могу не разделить его с ней.

– Это же здорово! Светка-а-а!! Как я рада.

– С осени планируем открыться и кстати, мне нужны воспитатели. – доверчивый взгляд в мою сторону.

– Я даже не знаю. Боюсь планировать на перёд. Даже не думала о перспективе остаться здесь.

Света быстро берет быка за рога и наседает, наседает, наседает. Она чем-то похожа на Веруню : тоже может быть убедительной и непреклонной в своих взглядах.

В одном подружка права, зарплаты тут не плохие, и мне нужно где-то кинуть свой якорь хотя бы на первое время.

В двуэтажном доме меня встречает крестница, которую я не видела после крестин. Почти четыре годика.

Сначала смотрит на меня опасливо, не решается подойти. Света показывает ей старые фотографии, где я держу её на руках, и она сразу меняется в лице и с радостным визгом бросается на руки.

– Крёстная Катя, – так называет меня, а я протягиваю куклу, купленную в переходе метро и сделанную под старинный образец. Когда увидела её – не удержалась, купила. Уж очень красивая и необычная. И главное, Дашка оценила. – Спасибо, – целует в щеку и я испытываю чувство облегчения.

Пускай и не виделись давно, но я среди друзей.

Света не трогает меня в первые дни. Но я понимаю, что за проявленное гостеприимство стоит отплатить рассказом. В один из вечеров, отправив мужа с дочерью спать пораньше спать, Ласточкина закрывается со мной на кухне и осторожно задает несколько вопросов. Совсем безобидных. И я понимаю, что пора. Сначала каждое слово дается с трудом, а потом, набирая обороты, уже плавно льются из губ.

Не замечаем, как за окном начинает сереть. Света разливает последние капли вина. У нас женские посиделки. Я в том состоянии, когда под влиянием спиртного наступает временное притупление чувств. Ласточкина курит. Пользуется моментом, пока не видит муж. Я тихо хихикаю. Как в старые, добрые времена.

– И всё-таки, Катюха, любовь может, как наделить нас силой, так и сделать слабаками. Вот ты стала сильной. – философствует она, струшивая пепел на блюдце (пепельницы под рукой не оказалось). Ярослав – продемонстрировал слабость.

– А Андрей? – подпираю рукой щеку, и пытаюсь навести резкость.

– А Андрей?.. Время покажет. Из всего услышанного, думаю, он самый сильный.

Для меня он самый-самый.

… Возвращаюсь мыслями в теперешнее.

Нужно попытаться уснуть. Завтра такой день, не хочется выглядеть разбитой. Чисто случайно услышала разговор Светы с мужем. Они планируют закатить к вечеру праздник, подготовить сюрприз, так сказать. До последнего надеялась, что о нем никто не вспомнит. Не получилось. Придется изобразить удивление и не подвести их ожидания.

Просыпаюсь рано. На улице пасмурно. Снова.

На кухне стараюсь не шуметь и принимаюсь за приготовление завтрака. Здешний климат действует на меня по-особенному: подымаюсь с рассветом, не смотря на то, что практически не сплю по ночам.

Что же такого приготовить? Останавливаю выбор на панкейках, и уже через полчаса комната наполняется их ароматом. В чайнике закипает вода, завариваю земляничный чай. Пахнет летом. Поправляю короткие рукава на легком шерстяном платье и распускаю волосы. В руке дымиться горячий напиток.

Сегодня выходной. Никто не спешит на кухню. Весь дом ещё спит. Такие моменты приятны своей интимностью, одиночеством, тишиной, которой у меня, в последнее время, слишком много.

Подхожу к окну и открываю нараспашку, всматриваясь на растущую неподалеку сосну. Приветствуя новый день, громко поют птицы. Они, как и люди, упиваются таким быстротечным летом и радуются теплу. Прикрываю глаза и пытаюсь мысленно перенестись за тысячи километров в солнечный город А.

Сосредоточиться у меня не получается. Вернее, мне не дают – к дому медленно подъезжает тонированный седан. Останавливается перед самым крыльцом и некоторое время так и стоит, с работающим двигателем.

Уже собираюсь подняться наверх и предупредить Свету о возможном госте, как рука, с уже остывшим чаем, вздрагивает, разливая жидкость на подоконник. Сердце камнем падает вниз, и следом, с такой же скоростью возвращается на место, стоит увидеть вышедшего из салона парня с интересом рассматривающего дом и выходящие на дорогу окна. Если я до сих пор сплю, то не будите меня никогда.

«Разве так бывает?» – спрашивают мысли-пессимисты. «Ещё как!» – отвечает сердце. Где-то глубоко-глубоко маленькая надежда иногда давала о себе знать. И сейчас, убедившись в том, что не может в жизни всё быть так плохо, эта надежда обрела крылья. Как же я люблю его.

Срываюсь с места, мчусь по длинному коридору, босиком выскакиваю на улицу и замираю.

– Андрей! – зову громко, обращая на себя его взгляд, и не решаюсь на дальнейший шаг. Сейчас важно всё: то, как он смотрит на меня, выдохнув с облегчением, какие эмоции отражаются на уставшем лице и с какой скоростью делает первые шаги в мою сторону.

Важен даже его голос, севший, как и у меня от переполняемых чувств:

– С Днем Рождения, моя любимая Вредина. За тобой не угнаться…

Я слетаю по скользким ступенькам, не боясь свернуть шею, и тут же оказываюсь в кольце его рук, растворяясь в их силе и надежности.

Впервые, за всё время моего пребывания здесь, среди серых туч показалось солнце.

Если поднести два магнита друг к другу, между ними действует сила. Магниты либо притягивают друг друга, либо отталкивают; их взаимодействие ощущается даже тогда, когда магниты не соприкасаются. Если к северному полюсу одного магнита поднести южный полюс другого, возникает притяжение. Он – север, я – юг. Он – полюс моего притяжения, а я – его. И этого  никто не изменит.

А мы с тобой – одна звезда,А мы с тобой – одно и то же.А мы с тобой внутри огня,Быть охладевшими не сможем.

Ты полунебо моей жизни,А я – твоя полуземля.Пока живем, пока мы дышим,Не поздно всё начать с нуля…

Прими меня, как неизбежность,Такой как есть прими меня.За нас с тобой никто не сможет,Зажечь огонь внутри огня…

(Л. Архипова)