Текст книги "Измена генерала (СИ)"
Автор книги: Ари Дале
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Мы с Лизой обе вздрагиваем.
Мне не надо оборачиваться, чтобы понять, кто находится сзади. Этот голос я бы узнала даже в шуме толпы. Грубый, строгий, хриплый. С приказными нотками.
Лиза же поднимает голову, хмуриться и складывает руки на груди.
Глухие тяжелые шаги приближаются, а я выпрямляю спину. Чувствую, как на плечи ложатся большие ладони. Сжимают. Не до боли, но сильно.
– Почему ты не спишь? – голос мужа раздается прямо над ухом.
Жар его дыхания разносится по телу мурашками. Но с возбуждением они никак не связаны, только с ужасом, от которого волоски встают на затылке.
– Мы разговаривали, – взгляд Лизы строгий, пронзительный. И она не отводит его от Дима, стоящего у меня за спиной.
Даже если бы он не касался меня, я бы все равно чувствовала его присутствие. Когда муж появился, воздух словно уплотнился, а на плечи легло что-то тяжелое еще до его рук.
В голове сразу же начинает гудеть и один вопрос мелькает перед глазами: «Он догадался?».
– Прошу прощения, – ладонь мужа скользит по моему плечу, предплечью, запястью, с силой вытаскивает руку из уютного укрытия и обхватывает ее. – Мы с Евой должны ехать. Возникли срочные дела.
Муж тянет меня за руку и так сильно сжимает ее, что у меня не остается другого выбора, как подняться с кресла. Но не успеваю я обернуться, как Лиза хватает меня за свободную руку.
– Еще рано. Ева может остаться со мной и Абду, – она смотрит поверх моего плеча. – А когда будет готова, мы вернем ее домой. Вы же знаете, с нами она будет в безопасности.
В дружелюбном тоне Лизы звучит скрытое «большей», и я ощущаю, как хватка мужа усиливается.
– Лиза, – я улыбаюсь через силу и, когда вижу, что девушка сосредотачивается на мне, продолжаю: – я поеду. Мы пообщаемся в другой раз.
Стараюсь, чтобы улыбка не дрогнула, но вряд ли получается, потому что Лиза еще сильнее хмурится. Ее пальцы все сильнее впиваются в мою кожу. Отпускать меня она, явно, не собирается. Лиза готова бороться, но, зная моего мужа, он тоже не так прост. Поэтому я едва заметно качаю головой.
– Все хорошо, – аккуратно выкручиваю запястье из пальцев Лизы. – Мы поговорим в другой раз. Если не получится раньше встретиться, то на балу точно увидимся.
Одна бровь Лизы взлетает, она пристально смотрит на меня, после чего отпускает.
– Надеюсь, мы увидимся раньше, – она засовывает руки в карманы спортивных штанов. – Нам есть, что обсудить.
В голосе Лизы слышится явное предупреждение и предназначено оно моему мужу, как и уничтожающий взгляд, которым девушка его одаривает. У нее точно отсутствует инстинкт самосохранения, ведь пальцы мужа, кажется, скоро переломают мои. Но я решаю промолчать, обхожу кресло, когда снова слышу голос Лизы:
– Я попрошу Абду дать вам мой номер. Передайте его Еве, пожалуйста. Я буду ждать ее звонка.
Поднимаю взгляд, как раз в тот момент, когда Дима коротко кивает. Его черты лица жесткие, челюсти сжаты, скулы четко очерчены. Если бы я не знала мужа, то решила, что на Диму никак не повлияли слова Лизы и ситуация в целом. Он выглядит сосредоточенным, но от меня не укрывается мимолетное изменение в его взгляде. Там мелькнул «инстинкт хищника, который только и ждет, чтобы напасть». Его просто так не загнать в угол. Он найдет лазейку, а потом перегрызет глотку любому, кто станет у него на пути.
– Идем? – теперь я уже тяну мужу за руку, но он не двигается.
Только сейчас замечаю, что он полностью одет. Вчерашние рубашка и брюки сидят идеально и даже не помялись. Рядом с ним я чувствую себя «растрепанной». И это ощущение только усиливается, когда Дима переводит взгляд с Лизы на меня. Он осматривает меня с головы до ног, после чего молча разворачивается и идет в дом.
Я едва поспеваю за его широкими шагами. Мне приходится чуть ли не бежать. Когда мы заходим в дом и мои босые ноги касаются холодной плитки, то уже сама хочу двигаться как можно быстрее. Но все же мужа мне не догнать.
Он в несколько больших шагов пересекает кухню и выходит в холл, где все также «тусуется» охрана. Но вместо того, чтобы направиться к лестнице, тянет меня к двери… входной двери.
Я не сразу успеваю сориентироваться. Только, когда Дима открывает дверь и мне в лицо ударяет порыв ветра, стараюсь затормозить. Голые пятки, хоть и цепляется за пол, но в итоге скользит под напором мужа.
– Дима, стой!
Он вытаскивает меня на крыльцо. Не останавливается и идет дальше.
– Дима, – я стараюсь вырвать руку из его хватки, когда он быстро спускаются по ступеням, но ничего не получается. Мне приходится последовать за мужем. – Дима, мне нужно хотя бы переодеться.
Он будто не слышит меня. Идет к джипу, который все также припаркован у входа. Его собачонки выпрыгивают из своих машин, поправляют одежду и становятся по стойке «смирно».
– За нами не ехать! – приказ слетает с губ мужа также естественно, как любые другие слова.
– Дмитрий Ген… – один из охранников пытается что-то сказать, скорее всего, возразить, вот только замолкает сразу же, как муж взмахивает рукой.
Асфальт царапает стопы, и я только надеюсь, что не до ран.
Муж заталкивает меня в машину. Ему даже приходится меня подсадить, потому что я не собачонка, чтобы следовать его приказам. Он буквально забрасывает меня внутрь, захлопывает дверцу и нажимает кнопку на ключах. Машина пищит. Я дергаю ручку, чтобы проверить – запер!
Вот козел!
Бью по дверце.
Через пару секунд машина снова пищит. Но не успеваю я схватиться за ручку, как муж запрыгивает в машину, и опять раздается идиотский писк.
Я только дотрагиваюсь до ремня безопасности, как джип срывается с места. Трясущимися пальцами пристегиваюсь и смотрю на мужа. Он в бешенстве. Пальцы до побеления сжимают руль. Плечи напряжены. От виска к шее катится капелька пота. Скулы заострены, ноздри раздуваются. Взгляд не открывается от лобового стекла, хотя я-то знаю, что в нем горит огонь.
Я же не могу успокоить свое сердцебиение. Впервые вижу мужа таким. Обычно он всегда спокойный, уравновешенный – несгибаемая скала. Сейчас… сейчас же в нем что-то изменилось. Кажется, его зверь сорвался с цепи и не собирается забираться обратно в вольер. Цепляюсь за ремень безопасности у груди, как за единственную защиту, которая может удержать приближающегося монстра. Но это иллюзия. Все иллюзия. Если он захочет, то меня достанет. И я это знаю.
– Ева, какого хрена? – голос мужа тихий, но я все равно ерзаю на сиденье и пытаюсь вжаться в дверцу.
Что, естественно, не скрывается от Димы, когда он бросает на меня мимолетный взгляд, прежде чем вернуться к дороге. Только сейчас понимаю, что дом родителей мужа находится в какой-то глуши. Пока мы ехали, ни одной машины не появилось на горизонте. Весь мир словно оставил нас наедине с дорогой и деревьями, нависающими, над нами. Оставил нас с мужем вдвоем. Я. Он. И пустая дорога.
– Я, кажется, вопрос задал, – Дима отделяет каждое слово, словно пытается контролировать себя, но я-то вижу, как дергается его кадык, когда он сглатывает. Из-за чего еще сильнее пытаюсь вжаться в дверь. Ремень режет руки, но я его сильнее сжимаю.
Муж резко выруливает на обочину и тормозит. Ремень вместе с пальцами впивается мне в грудь, а волосы рассыпаются по лицу. Не спешу выпрямляться, гораздо проще сидеть с закрытыми глазами и представлять, что монстра не существует.
Его же не существует, правда?
Но звук хлопнувшей двери развивает мои иллюзии. Я вздрагиваю, но глаза не открываю.
Вот только, когда дверь с моей стороны открывается, и ветер доносит до меня аромат мужа, я не могу сопротивляться желанию отползти в другую сторону. Стараюсь сделать это, не помогает – муж своей большой ладонью прижимает меня к сиденью и тянется через меня.
Щелчок замка, который удерживал ремень безопасности и давал мне хоть крошечную, но надежду, рушит все. Я распахиваю глаза ровно в тот момент, когда муж упирается плечом мне в живот и обхватывает меня.
Дима вытаскивает меня из машины, словно я ничего не вешу. Словно я неразумный ребенок, который устроил истерику посреди магазина с игрушками и его нужно отнести домой, пока соседи не вызвали полицию. Вот только я не ребенок и уж точно не устраивала истерику, да и домой муж не собирается меня нести. Он сажает меня на капот джипа и заключает в ловушку из своих рук.
Я пискнуть не успеваю, как ловлю его взгляд, полный ярости и… желания?
Пытаюсь отползти подальше, но муж перехватывает меня за ногу и подтягивает к себе. Хлопковая ткань скользит по капоту, я пытаюсь ухватиться хоть за что-то, но холодный металл не предоставляет мне такой возможности. Опираюсь на руки, а большое крепкое тело Димы оказывается у меня между ног.
Чувствую его твердый член.
Мои глаза расширяются. Дима, кажется, этого не замечает. Он все-таким же слишком спокойным тоном произносит:
– А теперь рассказывай, какого хрена ты обсуждала с женой шейха!
Низ живота сжимается от страха, дыхание застревает где-то в груди. Я смотрю в горящие глаза мужа и понимаю – сейчас или никогда. Хватит подавлять чувства! Хватит затыкать себя, когда хочется сказать! Хватит быть послушной женой! Дима должен понять, что как раньше больше не будет. Никогда!
– Не твое дело, о чем мы разговаривали, – я вздергиваю подбородок и с гордостью встречаю его пылающий взгляд.
Наше дыхание смешивается. Ветер дует в спину, набрасывая волосы на лицо.
– Ева, – мое имя, слетевшее с губ мужа, взрывает какую-то бомбу внутри меня.
Таймер на ней так давно тикал, а кодовое слово привело механизм в действие.
– Что, Ева? – я толкаю Диму в грудь, но это не помогает сдвинуть его даже на миллиметр. – Я уже тридцать лет Ева. А ты со своими приказами можешь пойти в задницу!
Наблюдать за тем, как брови мужа взлетают, а глаза расширяются – настоящее удовольствие. Жаль, что длится оно недолго. Буквально через мгновение передо мной снова появляется спокойный муж с нахмуренными бровями.
– Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила? – Дима не двигается, я тоже.
Мои руки так и лежат на его груди, поэтому я решаю воспользоваться возможностью и изо всей силы бью Диму кулаком в грудь. Но для него это словно камушком по лбу получить, неприятно, но не смертельно. Он даже не моргает, когда я бью его снова.
– Ты истукан твердолобый! – заношу руку для очередного удара, но на этот раз он перехватывает ее. Вот только у меня же есть вторая, которая после очередного удара тоже оказывается в плену.
Дима прижимает обе мои руки к капоту джипа и наваливается на меня сверху.
– Ты хоть знаешь, какую сделку чуть не сорвала? – он впивается в меня взглядом. Его спокойный тон бесит еще больше. Дима словно с ребенком говорит, который нашкодил и теперь ему нужно объяснить, что тот сделал не так.
– Мне плевать, – я сдуваю волосы с лица. Взгляд мужа цепляется за мои губы, но решаю это проигнорировать. Есть куда более важные вещи, которы мне нужно до него донести. – Мне плевать на твои контракты. Мне плевать на твою работу. Мне плевать на тебя. Хватит! Я больше не буду твоей куклой, которой можно похвастаться перед друзьями, а потом поставить в шкаф до тех пор, пока она снова не понадобится вновь. Не буду играть роль идеальной жены перед шейхом. Ах да, еще не буду твоей игрушкой для сексуальных утех. Как я понимаю, у тебя есть другие для этого дела.
– Думаешь? – бровь мужа взлетает вверх, а мой желудок скручивается.
– И к какому пункту относится твой вопрос? – голос дрожит против воли, но я ничего с этим поделать не могу.
То, как изменился взгляд мужа, о многом говорит. Он стал темнее, я бы даже сказала чернее.
– Проверим, готова ли ты отвечать за свои слова?
Я глотаю ртом воздух, когда Дима приближается ко мне. Его аромат сильнее окутывает меня стоит ему коснуться носом моей щеки и повести ниже. Горячее дыхание скользит следом. Оно обжигает. Не дает нормально мыслить. А я… я не двигаюсь. Не знаю, какого дьявола на меня насылает Дима, но вместо того, чтобы сопротивляться, откидываю голову назад, предоставляя больший доступ. Сразу же чувствую, как Дима зубами впивается в шею. Резкая боль заглушается легким поглаживанием языка.
Дима отпускает мои руки и впивается пальцами в бедра. Он еще сильнее впечатывает меня в себя. Его твердый член врезается мне между ног одновременно с очередным укусом.
Дыхание учащается, когда Дима начинается тереться о меня. Легкая ткань пижамных шорт и брюки не притупляют ощущения. Каждое размеренное движение мужа задевает клитор. Посылает электрические разряды по телу. Туманит разум.
Я готова отдаться ощущениям. Готова забыть обо всем. Но одна мысль все же не дает мне покоя: сколько тел муж вот так использовал?
На меня словно ушат холодной воды выливают, и я, собрав всю силу, толкаю мужа в грудь. Он пошатывается и делает шаг назад. Мне этого хватает, чтобы спрыгнуть с капота и вильнуть в сторону водительской двери.
Слышу за спиной тяжелый шаги, но не останавливаюсь. Уже дотрагиваюсь до ручки, когда чувствую большие руки на талии. Меня отрывает от земли, и я не успеваю сориентироваться, как снова оказываюсь на капоте. Только на этот раз прижимаюсь к нему животом. Пытаюсь оттолкнуться от него. Вырваться. Но муж кладет ладонь мне на спину и прижимает. Я щекой касаюсь прохладного металла и чувствую, как пальцы Димы проникают про резинку пижамных шорт.
– Даже не думай, – начинаю извиваться , пытаюсь оттолкнуть Диму. Но не вижу его, а бессмысленные мельтешения руками еще больше бесят. Все, что я могу это беспорядочно дотрагиваться то до его рук и бить по себе.
А Диме ничего не мешает стянуть с меня шорты вместе с трусиками. Ветер холодит разгоряченную кожу, когда я опять пытаюсь оттолкнуться от капота машины. Бесполезно.
– Дима, твою же мать! – я не сдаюсь, пытаюсь ногами попасть по его голени, но бью только по воздуху. – Не прикасайся ко мне!
Вместо того, чтобы послушать меня, Дима проводит ладонью между моих ног. Ничего не говорит, просто повторяет движение и задерживается на клиторе. Едва ощутимо надавливает и кружит.
Я ловлю ртом воздух. Пытаюсь сопротивляться, но постепенно силы покидают меня. Руки слабеют, как и ноги, а по телу разливается тепло. Оно такое нежное, такое мягкое и в то же время взрывоопасное. Стоит Диме прикоснуться к оголенной коже, как все растворяется. Хочется, чтобы он не останавливался. Только пусть не останавливается. Я теряю связь с реальностью. Узел скручивает внизу живота. Мышцы напрягаются. Кожа наэлектризовывается. Нужно еще чуть-чуть, совсем немного. Стоны слетают с моих губ. Закрываю глаза. Только чуть-чуть, пожалуйста…
Дима убирает руку.
А я не успеваю даже возмутиться, как слышу звук шлепка. Только спустя мгновение ягодицу начинает жечь, и я понимаю, что произошло.
Распахиваю глаза и снова пытаюсь подняться, но вместо желанного освобождения чувствую еще один шлепок. Сильнее. Намного.
Сквозь стиснутые зубы втягиваю в себя воздух.
Шлепок.
Закусываю губу и зажмуриваюсь. Жжение становится сильнее.
Шлепок.
Тело заливает огненная волна.
Шлепок.
Нет, я не покажу тебе. Не покажу ничего. Ни своей слабости, ни своего желания.
Вместо слов царапаю капот и все также пытаюсь вывернуться из хватки мужа. Он сильный, жесткий, но должна же у него быть хоть какая-то слабость.
Шлепок.
– Тебе это нравится? – мой голос едва различимый, больше похожий на писк, вот только Дима его слышит.
Чувствую скольжение воздуха на ягодице, но звука шлепка и последующего за ним жжения нет. Вместо этого пальцы мужа скользят между моих ног.
– Тебе, я смотрю, тоже нравится.
Прикрываю глаза. Он прав. Твою же мать, прав.Но ему об этом я точно не скажу! Не после всего!
– Ошибаешься, – злобно рычу я.
Раньше между нами ничего такого не было. Только идиотская нежность. Я хотела и даже пыталась сделать первый шаг, но Дима пресекал любую мою инициативу. Брал все в свои руки и решал, какой секс у нас будет. Не скажу, что было плохо. Но всегда хотелось чего-то большего.
Звук расстегнутой ширинки вырывает меня из лавы бешенства, смешанного с желанием. Глаза расширяются. Я не успеваю ничего предпринять, как Дима наваливается на меня всем телом. Его тяжесть впечатывает меня в металл, а рука скользит по бедру.
– Словам верить нельзя, телу – можно, – шепчет он мне на ухо и кусает за мочку, одновременно с этим задирая мою ногу на капот.
Прежде чем я успеваю сориентироваться, чувствую головку члена у себя между ног.
– Дима… – сливается вместе с его толчком и прерывается моим всхлипом.
Я кусаю губу, чтобы не издать еще один, когда Дима отстраняется и снова входит в меня. Снова. И снова.
Его движения жесткие, выверенные. Он входит так глубоко, так сильно, что выбивает из меня дыхание.
Перестаю соображать, когда к толчкам Дима добавляет пальцы. Он касается клитора и нажимает на него. По телу проносится волна дрожи. Не могу остановить протяжный стон.
Но это недостаточно. Нужно еще. Еще чуть-чуть.
На этот раз Дима слышит мои мольбы. Возможно, я произношу их вслух. Не уверена. Все, что я могу – двигаться навстречу его толчкам. Пытаться поймать разрядку, которая сковывает тело, и каждый раз ускользает… ускользает.
Все еще двигаясь во мне, Дима касается поврежденной ягодицы. Дрожь проноситься по телу, когда пальцы мужа скользят по своей метке, но не задерживаются.
Его касания легкие, едва ощутимые. Так сильно отличаются от жестких толчков внутри меня. Контраст добавляет огня. Теряюсь в удовольствии.
Напрягаюсь, когда чувствую, как к поглаживаниям на клиторе добавляются поглаживания по тугому колечку. Замираю, но только до того момента, пока не чувствую очередной толчок. Ловлю ртом воздух, когда глубоким толчкам добавляются синхронные кружащие поглаживания. Очередное нажатие на клитор, вместе с двойным проникновением, уносит меня за грань.
Тело напрягается. Пожар внизу живота взрывается. Перед глазами темнеет.
Воздух не хочет проникать в легкие. Тело не слушается. Мелкая дрожь сотрясает его.
Дима хватает меня двумя руками за бедра. Вдалбливается в меня так сильно, так жестко, что я теряю себя в удовольствии. Ускоряется. Его движения становятся быстрыми, обрывистыми. Дыхание тяжелым. Пальцы впиваются в мое бедро.
Очередной толчок, и я чувствую тепло наполняющее меня изнутри.
Дима замирает, и только после этого я могу сделать вдох.
Но даже прийти в себя не успеваю, как Дима выходит из меня, приподнимает и пересаживает попой на капот. Шиплю и чувствую, как сперма стекает по бедрам, но лишь до того, как слышу его слова:
– Ты – моя, или будешь моей.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я понимаю, что теперь сбежать будет еще сложнее. Даже не будь муж генералом, его жажда контроля и власти надо мной не даст мне покоя.
Трель телефона звучит оглушительно в тишине. Дима тянется к карману и не глядя отвечает:
– Слушаю.
Если бы я не была так близко, то вряд ли бы услышала мужской, немного взволнованный голос:
– Дмитрий Геннадьевич, тут девушка. Она говорит, что вы ее знаете и у нее важная информация для вас.
Глава 10
В машине тепло, даже несмотря на то, что на мне только пижама. Зато внутри меня самый настоящий холод. И мне в нем комфортно. Он не дает чувствовать. Не дает думать. Дарит пустоту.
Я могла в нем находиться, пока машина двигалась. Но как только она останавливается, все произошедшее наваливается на меня. Вместо нашего красивого белого дома, я вижу капот машины. Вместо своих рук, зажатых, между бедрами, чувствую ладонь мужа, опускающуюся на мою ягодицу. Вместо тишины и размеренного дыхания, которое заполняет салон машины, слышу слова.
«Ты – моя».
«Ты – моя».
«Ты – моя».
Они не прекращают звучать в голове. Каждое слово очередным осколком врезается в сердце. Оно и так не переставая кровоточит, а новая рана только еще больше растерзывает его.
Дима выходит на улицу, а я так и остаюсь сидеть на месте. Наблюдаю за ним через лобовое стекло. Его движения плавные, хищные. Черты лица заостренные, и он… идет ко мне.
Входная дверь нашего дома распахивается и на улицу вылетает красное пятно. Оно несется прямо на Диму и прыгает ему на шею.
Только спустя какое-то время в пятне я узнаю девушку – блондинку. Она зарывается лицом в шею мужу. Шпильки ее красных лодочек приподнимаются с дорожки. Она, скорее всего, что-то говорит, но плотно закрытые двери машины скрывают от меня слова. Я слышу только гул. Возможно, это даже ветер. А может быть просто шум в голове.
Сердце стучит так сильно, что я чувствую его биение на кончиках пальцев.
Не отрываю взгляда от картины, которая разворачивается передо мной.
Так вот, кто на самом деле нужен моему мужу. Склоняю голову к плечу. Глаза наполнятся слезами. Кусаю щеку изнутри, чтобы сдержать рвущийся наружу судорожный вдох.
Нет. Не сейчас. Не при них.
Слезинка скатывается по щеке. Я быстро вытираю ее и тянусь к металлической ручке. На мгновение прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и открываю дверцу.
Ветер сразу обхватывает мое тело. И я ему благодарна. Дрожь, которую он вызывает, помогает хоть немного прийти в себя, сдержать рвущуюся наружу боль. Дарит хоть долю успокоения.
Я сильная. Я справлюсь.
Выхожу из машины. Асфальтированная дорожка все так же неприятно царапает ноги, но боли нет. Она сливается воедино с той, которая заполняет мое тело. Даже, когда наступаю на камушек, не хромаю. Просто поворачиваюсь.
Диме удалось оторвать от себя блондинку. В то, что она сама отстранилась, я мало верю, если судить по надутым накаченным красным губам. На ее щеках разводы от туши, а волосы взлохмачены. И смотрит она не на Диму. Блондинка сверлит взглядом меня. В ее глазах столько презрения, столько отвращения, что на секунду я хочу сжаться. Но вовремя вспоминаю, что это не я спала с чужим мужем.
Расправляю плечи и иду к ним.
Дима оборачивается. Наши взгляды встречаются. И опять все, что мне достается – пустота. Чертова пустота. И никаких эмоций.
Поджимаю губы. Останавливаюсь.
– Познакомишь нас? – смотрю мужу прямо в глаза.
Сжимаю кулаки. До боли стискиваю челюсти. Задерживаю дыхание.
Жду.
Мне нужна хоть какая-то реакция.
Скажи, блин, что ты не причем. Скажи, что не знаешь эту девушку. Скажи, что это все ложь.
Темные глаза мужа не отрываются от меня. Но все еще остаются пустыми.
Они пронзают насквозь. Оставляют в душе такие раны, которые не затянутся. Причиняют боль, которую ничто не может унять.
Если не хочешь говорить, просто покажи. Дай мне увидеть в твоих глазах хоть что-то кроме пустоты.
Нижняя губа начинает дрожать, и я кусаю ее. Сильно. До боли. Надеясь пустить кровь, которая даст хоть какое-то облегчение.
Дай мне ответ. Хоть какой-то. Прямо сейчас. Пожалуйста.
– Димочка… – ветер подхватывает писклявый голосок любовницы мужа и приносит его прямо ко мне.
Закрываю глаза. Не хочу видеть его. Не хочу видеть ее. Не хочу видеть их вместе.
– Ева, – голос мужа врезается в меня, и я вздрагиваю. – Иди в дом.
Три слова.
Всего три слова.
Они рушат мой мир. Разрывают меня. Не оставляют ни одного живого места.
Тело будто что-то сковывает. Замораживает. Освобождает.
Открываю глаза.
Все та же картина, но внутри холод. Тот самый холод.
Разжимаю кулаки. Делаю глубокий вдох. Окидываю взглядом «парочку» и прохожу мимо них.
У меня появляется цель. Сейчас мне нужно только одно. Уйти!
Дом встречает меня тишиной. Привычной, но все же странной.
За последние несколько дней рядом было так много людей, что я забыла слово «одиночество». А сейчас, глядя на лестницу, которая становится порталом в прошлую жизнь, я не могу сделать последний шаг. Кажется, что я сама веду себя на обрыв, с которого меня должны столкнуть. Холод внутри постепенно начинает таять, оставляя за собой щемящее чувство.
Это будет конец.
Это точно будет конец.
– Димочка, я же… – доносится до меня писк через закрытую дверь.
Нет. Нет. Нет.
Я не хочу этого слышать.
Не хочу! Не хочу!
Бегу по лестнице наверх. Горечь заполняет горло с каждым шагом. Противная, тягучая. Перед глазами встает лицо мужа, а в ушах звучат его слова «ты – моя». Я словно наяву вижу его черные глаза, полные решительности. Образ не хочет стираться из памяти. Он смешивается со стенами коридора, с паркетным полом, с дверью нашей спальни.
Образ мужа дополняется его запахом – он везде. Замираю в проходе. Смотрю на кровать, и не могу избавиться от воспоминаний.
Вот я в кровати, муж сверху. Смотрит мне в глаза. Гладит меня по щеке. Входит нежно, очень нежно. Целует.
Вот я на капоте. Распластана. Прижата. Муж на мне, берет меня жестко, двигается во мне резко. Заводит меня через край.
Я вижу все это одновременно. Воспоминания настолько свежи, будто все произошло только что. Они такие яркие, что я не могу перестать чувствовать дрожь, проносящуюся по телу. Но в то же время, перед глазами стоит блондинка. Настоящая. Живая. Больше не фото.
Горло перехватывает.
Нет. Не сейчас.
Отрываюсь от кровати и иду в гардероб. На этот раз я не буду скрываться. Не стану сбегать тайком. Пройду мимо мужа с ее пассией и только пусть попробует меня остановить.
Черный вместительный чемодан мужа нахожу на нижней полке закрытого шкафа в самом углу. Вытаскиваю его и сразу закрываю дверцу. В этом шкафу мне больше ничего не понадобится. Выглаженные и развешенные в ряд рубашки муж пусть оставит себе.
Шкафы с моими вещами находятся на противоположной стороне. Отодвигаю сразу две зеркальные дверцы и начинаю вываливать одежду в чемодан. Вещей слишком много, поэтому я стараюсь взять всего по чуть-чуть: джинсы, брюки, свитера, джемперы, майки, блузки, платья, юбки. Про нижнее белье я тоже не забываю.
В другом, уже открытом шкафу нахожу туфли. Беру с собой всего несколько пар, а еще кроссовки и балетки. Ничего больше не помещается. Чемодан, итак, еле закрывается.
Уже собираюсь выйти, когда понимаю, что нужно переодеться. Первое, что попадается под руку, светло-голубые джинсы и белый бомбер. Стаскиваю с себя пижаму Лизы, которая хранит на себе запах мужа, от трусиков тоже избавляюсь. Надеваю другие и переодеваюсь. Обуваю белые кроссовки, подхватываю чемодан за ручку и выкатываю его в спальню.
Послепопытки побега мой паспорт остался у мужа, а телефон, скорее всего, уже на свалке. Но это неважно. Я разберусь. Найду путь начать все сначала. Уйду и больше никогда не вернусь.
Уже собираюсь выйти из спальни, когда останавливаюсь. Не знаю зачем, но подхожу к кровати. Точнее знаю, но признаваться себе не хочу. Выдвигаю ящик прикроватной тумбочки и сразу вижу то, что искала.
Фотография.
Свадебная фотография.
Она лежит среди бумаг. Я ее туда запихала, после последнего и единственного погрома. Не могла больше видеть.
Но сейчас хочется бросить на нее последний взгляд. Долгий. Наполненный болью.
В тот день я была очень счастлива. В белом кружевном приталенном платье на фоне мужа в черном смокинге я смотрелась ангелочком, который выбрал себе в пару настоящего демона. Я стояла в его объятьях и улыбалась ему. Так широко. Так искренне. Руки демона сжимали мою талию, словно хотели показать, что я принадлежу ему и он никому меня не отдаст. Его взгляд пронзал меня насквозь. Я помню тепло, которое разливалось у меня в груди из-за того, что он смотрел так только на меня.
Кто-то этот момент сделал фото. Я хранила его возле кровати, как напоминание о нашей любви.
А сейчас… сейчас она причиняет лишь боль.
Тянусь дрожащими пальцами к снимку и беру его. Обычная глянцевая фотография, но она жжет пальцы. На ней запечатлено самое счастливое воспоминание. На ней запечатлена моя любовь, которую разбили, растоптали. Вырвали мое сердце из груди и всадили туда не просто нож, а сотни ножей, оставляя вместо него, лишь кровавое месиво.
Рву фотографию пополам. На одной части остается муж, а на второй я, улыбающаяся в пустоту.
Разжимаю пальцы и два листка летят вниз. Маневрируют в воздухе, пока не приземляются на пол. А я разворачиваюсь.
Теперь я готова уйти.
Хватаю за ручку чемодан и качу его по коридору. Лестница тоже не становится для меня препятствием. Я просто разворачиваюсь к ней спиной и тащу чемодан за собой. Колесики с грохотом опускаются на каждую ступеньку, но я не останавливаюсь, пока не спускаюсь до первого этажа.
Открываю входную дверь и замираю, потому что мне преграждают путь.
Зарина, сложив руки на груди и расставив ноги на ширине плеч, загораживает собой мою дорогу на свободу. Ее лицо безэмоционально и даже чем-то напоминает мужа, но при этом не такое жесткое. Зато глаза смотрят словно сквозь меня и нервируют.
Я пытаюсь сделать шаг вперед. Зарина не двигается.
– Уйди с дороги, – я смотрю на нее уничтожающим взглядом и через силу добавляю: – пожалуйста.
– Нет, – простое, короткое слово, которое рождает у меня в груди волну бешенства.
Сжимаю пальцы свободной руки в кулак, но не двигаюсь.
– Где Дима? – цежу сквозь зубы.
– Уехал. У меня приказ следить за вами, – непроницаемое лицо охранницы расплывается, а перед глазами встает образ мужа, который сажает любовницу в машину, везет на траходром и берет ее, берет, берет! Также как меня… на капоте!
– Уйди с дороги, я сказала, – делаю шаг вперед и врезаюсь в Зарину. Она даже не пошатнулась, зато мне пришлось отступить, чтобы не упасть.
– Вернитесь в дом, – и вторит мне, – пожалуйста.
– Нет, – я предпринимаю очередную попытку, которая тут же проваливается.
Зарина хватает меня за предплечье и подталкивает назад, не сильно, но ощутимо. В этом простом движении чувствуется ее сила. Если бы она хотела или могла, то скрутила меня и самолично затащила на второй этаж.
Мы сверлим друг друга взглядами, и я чувствую, как энергия начинает покидать меня. Плечи опускаются, и пальцы, которые крепко сжимают ручку чемодана, расслабляются.
– Ты же знаешь, что он мне изменяет? – я смотрю на Зарину жалостливым взглядом и внутренне молюсь: «Пожалуйста, пойми. Пожалуйста».
– Это не мое дело, – ни один мускул на ее лице не дрогнул.
Пожар гнева, которые немного поутих, снова вспыхивает. Он проносится жаром по венам и чуть не затягивает взор красной пеленой. Благо, я вовремя беру себя в руки. Драться с Зариной – гиблое дело, хотя кулаки очень чешутся. А вот взять хитростью, это я могу. Тем более у меня появляется план.
– Ты об этом пожалеешь, – произношу шепотом, глядя Зарине прямо в глаза, и разворачиваюсь на пятках.
Но вместо того, чтобы подняться к себе в комнату, иду в кабинет к мужу. Зарина следует за мной по пятам. Я поворачиваюсь только, когда захожу в кабинет, чтобы захлопнуть дверь прямо перед носом охранницы, но не вижу ее. То ли она настолько беспечна, чтобы оставить меня одну. То ли что-то случилось. А если честно… плевать! Закрываю за собой дверь.
Кабинет мужа встречает меня тишиной. Все в нем осталось таким, как было до нашего отъезда. Даже разбитое стекло на дверце шкафа никто не заметил.
Оставляю чемодан у двери, а сама иду к столу. Осколки убрали с пола, поэтому я спокойно подхожу к креслу Димы и плюхаюсь в него. Стол идеально чистый, ноутбук закрыт и стоит у самого края. Черные ручки прижаты друг к другу и торчат в органайзере колпачками вниз. Никаких бумаг, только наша свадебная фотография в рамке, на которой я улыбаюсь, а муж смотрит в кадр все с таким же пустым и жестким выражением лица. Я опускаю ее лицевой стороной на стол, чтобы не видеть, прежде чем откинуться на спинку. Нужно немного подождать, а потом можно будет предпринять еще одну попытку. Со временем внимание Зарины должно притупится.
