Текст книги "Жена некроманта (СИ)"

Глава 8

Вернувшись в дом, я разбудила Амеллин, наплевав на раннее время. Подруга, сонно моргая, недовольно уставилась на меня серыми глазами, и тут же обеспокоено спросила:

– Ты что, плакала? Где ты была?

– Энтони уехал. Мы прощались, – лаконично ответила я. Мелли тяжело вздохнула.

– Опять поругались? Все так плохо, да?

– Да нет, – я задумчиво сощурила глаза, – вроде бы… Все хорошо.

– Как ты вообще встала в такую рань? – проворчала Мелли, сползая с кровати и направляясь в ванную комнату. Я последовала за ней, пытаясь пальцами пригладить торчащие в разные стороны волосы.

– Стела разбудила. Нужно будет ее поблагодарить, – рассеянно сказала я и, бросив бесплодные попытки поправить прическу, хлопнула в ладоши: – Итак! Тони вернется через два дня, и за это время необходимо вывести на чистую воду Полли и Филиппа. Только действовать следует аккуратно – меня и так леди Мойра терпеть не может, а если я выгоню чудесного жениха Циллы, то добрая половина дома меня и вовсе возненавидит.

– Да брось, – пробубнила Амеллин, намазывая на лица крем из диких трав и цветочных масел. – Леди Глэдис вполне милая и адекватная женщина.

– А Цилла? – возразила я. – Да она меня живьем съест!

– Предполагаю сначала рассказать об увиденном леди Глэдис, – выдвинула разумное предложение Амеллин. – А она пусть разбирается с женихом дочери и Полли.

– Травницу наверняка выгонят, – наморщила я лоб, и содрогнулась: – Леди Мойра с ума сойдет! Может, ну его, а? Пусть сами как-нибудь…

– Рини, – укорила меня подруга, облачаясь в светло-голубое платье. – Так нельзя.

Я подошла к ней, чтобы помочь со шнуровкой, пока Мелли ловко собирала свои темные локоны в высокий пучок – раз, два, и готово! – и проворчала:

– Ну да, ладно. Поговорим с ней после завтрака.

На завтрак леди Глэдис не спустилась – Цилла, вся розовая от смущения, сообщила, что у матери болит голова, и она будет есть в своих покоях. Не появилась и леди Мойра – у нее была причина посущественнее: вредная старуха сказала, что не сядет за один стол с исчадием зла, то бишь со мной. Я на такое заявление только хмыкнула, и продолжила пристально наблюдать за Филиппом, который в данную секунду очень мило держал Циллу за руку. Время от времени он наклонялся к ее уху, ласковым движением поправляя прядь рыжих волос невесты, и что-то шептал. Цилла краснела и хихикала, беспрестанно ерзая на стуле, пока мы с Мелли бросали друг на друга напряженные взгляды.

– Боги, какой подлец, – сверкнула глазами Амеллин, как только парочка голубков удалилась на прогулку, не доев завтрак.

Я согласно кивнула и отодвинула свою тарелку в сторону – после таких лобзаний кусок в горло не лез.

– Пойдем, навестим леди Глэдис.

Поднявшись в крыло, где располагались покои матери Циллы, Амеллин негромко постучала. Услышав слабое «Войдите», мы гуськом втиснулись в розовую комнату. Вокруг царил полумрак, шторы были плотно задернуты, не давая солнечным лучам пробиваться внутрь, а окна затворены. В помещении было душно, и пахло чем-то сладким, как и тогда, когда я впервые переступила порог покоев. Только сейчас запах был сильнее – он забивался в ноздри, обволакивал горло, не давая нормально дышать.

– Боги, – закашлялась Амеллин, – леди Глэдис…

– Извините, что не могу встретить вас подобающим образом, – прошелестел тихий голосок откуда-то с кровати, – но у меня дико болит голова. Я даже пошевелиться не могу – перед глазами так и скачут черные пятна, а лекарство не помогает.

– Сколько вы выпили? – поморщилась я, наблюдая, как Амеллин резко двинулась к окну и отдернула шторы. Яркие лучи залили комнату, а Мелли дергала ручку окна, пытаясь открыть его.

– Помоги! – крикнула подруга.

В ее голосе звучали нотки страха и паники, и я, не задавая лишних вопросов, поскольку напугать в этом мире Мелли могло немногое, взмахнула ладонью, посылая мощный поток то ли своей магии, то ли магии Смерти – они так смешались, что я не понимала, что где. Стекло треснуло и разлетелось на осколки, а в комнату ворвался морозный свежий воздух.

– Что вы делаете? – слабо спросила леди Глэдис. Мелли обернулась, сверкая глазами. На ее щеках выступили алые пятна.

– Что за лекарство вы пьете? Где вы его взяли?

– Это настойка амариллии, – растерялась леди Глэдис. – Помогает от головных болей.

– Это не амариллия, – возразила Амеллин, топнув ногой. – Где пузырек?

Леди Глэдис, укутанная в одеяло по самый подбородок, слабо кивнула головой в сторону прикроватной тумбочки, на которой теснилось множество пузырьков. Мелли, зажав нос платком, быстро подошла к кровати и вытащила темно-фиолетовую склянку.

– Это не амариллия, – повторила она, после того как принюхалась. – Кто дал вам это?

– Полли, – ошарашено ответила леди Глэдис. – Меня мучили головные боли, и я попросила у нее какое-нибудь средство.

– В чем дело? – вмешалась я в разговор, поскольку абсолютно ничего не понимала.

Перед тем как ответить, Амеллин нервно покусала губы и наконец сообщила:

– Это не лекарство от головной боли. Это средство используется при магическом истощении, и имеет побочный эффект – мигрени. Полли ошиблась, поэтому вам так плохо, леди Глэдис.

Я подозрительно сощурила глаза, уставившись на подругу. Что-то в ее голосе и поведении не давало мне покоя. Если это всего лишь безобидное средство для восполнения запаса магии, то почему Мелли так нервничает?

– Что? – ахнула леди Глэдис. – Ну, я ей устрою! Взяли в дом неизвестно кого! Даже нужные травы подобрать не может!

– Вам сейчас лучше отдохнуть, – посоветовала Амеллин, направляясь к выходу. – Я принесу вам хороший болеутоляющий настой, который поможет. Погодите минутку.

Амеллин ушла, и быстро вернулась, неся в руках маленький пузырек. Присев на кровать, она осторожно поднесла емкость к губам леди Глэдис.

– Вот, выпейте, – ласково проговорила подруга. – Вам сразу полегчает.

Леди Глэдис послушно выпила содержимое пузырька до дна, и откинулась на подушку. Я напряженно следила за ней, хмуря брови – уже через пару минут лицо женщины приняло расслабленное выражение, губы чуть приоткрылись.

– Она что, спит? – зашипела я, глядя на Мелли.

– Да. Я дала ей особый настой, – встав, Амеллин подошла ко мне и положила руку на плечо. – Не волнуйся, ей станет лучше. Она проспит до вечера.

– Я и не волнуюсь, – пожала я плечами. В Амеллин я точно была уверена, зная, что она никогда никому не навредит. – Но ты объяснишь мне, что это сейчас было?

– Слушай, Рини, – подруга перешла на шепот, – я солгала леди Глэдис. То лекарство, которое дало ей Полли… Это не лекарство вовсе. Это яд.

– Яд? – вскричала я и, опомнившись, тихо зашептала: – Как это яд?

– Вот так. Я еще тогда подумала, что запах мне смутно знаком, помнишь? Я спрашивала, чем от тебя так пахнет. Ты сказала про средство от головной боли, и я успокоилась. Дело в том, что амариллия и озорис источают похожие ароматы. Но первое растение используется для лечения мигреней, а вот второе ядовито и опасно. При регулярном употреблении оно накапливается, вызывая сильнейшее отравление и смерть.

Я стояла, молча хлопая ресницами. Амеллин серьезно смотрела на меня, поджав губы.

– Получается… Полли хотела убить леди Глэдис?

– Получается, что так, – кивнула подруга.

– И… Что теперь делать? – я в волнении заходила по комнате, бросая встревоженные взгляды в окно. Повсюду мерещились враги, а холодный ветер усилил нервную дрожь. – Зачем ей это?

– Думаю, что они действуют вместе с Филиппом, – предположила Мелли. – Они любовники.

– Тогда к чему эта свадьба с Циллой? Что они получают от смерти леди Глэдис? – растерянно приложила я пальцы к вискам. – Ничего не понимаю, Мелли! Зачем им это?

– Понятия не имею, но нужно немедленно что-то предпринять, – подруга покосилась на спящую в кровати женщину, – пока они думают, что леди Глэдис принимает яд, но вечером все узнается. Нам следует что-то сделать – связаться с Дознавателем, например.

– Один у нас уже есть, – с нервным смешком ответила я, имея в виду Филиппа.

– Я не про него, – поморщилась Амеллин. – Нужно связаться с лордом Эдвардом или Энтони.

– Я не знаю, где сейчас лорд Эдвард, а Энтони в дороге, – прикусила я губу, – и магический кристалл он не взял.

– Он поехал в Уит-Хей, ведь так? Нужно связаться с кем-то оттуда, и когда Энтони прибудет, они расскажут ему все, – решила Амеллин.

– Но у нас мало времени! – округлила я глаза. – Энтони будет там только к ночи! В лучшем случае он успеет вернуться к завтрашнему утру.

– Это лучше, чем просто сидеть и ждать, – отрезала Амеллин, и схватила меня за руку. – Пойдем.

Дверь в комнату леди Глэдис я закрыла, просто пустив лиану на ручку двери с другой стороны. Позвав к себе Стелу, велела ей никого не пускать в покои, сказав, что леди Глэдис нужен отдых. Стела закивала, внимательно глядя на меня черными глазами – задание она восприняла со всей ответственностью.

Войдя в кабинет мужа, я отыскала магический кристалл, соединенный с кристаллами в других поместьях, и зажала его в руках, пытаясь связаться с Уит-Хей. Но ничего не получалось.

– Бесполезно, – я в отчаянии посмотрела на Амеллин. Подруга постучала ногтями по столу, как делала всегда, когда волновалась, и спросила:

– А магия Смерти? Не можешь через нее попробовать?

– Когда я в опасности, она защищает меня и передает сигнал Энтони, – мрачно ответила я. – Но сейчас мне ничего не угрожает. Не выйдет.

– А…, – начала было Амеллин, но резко замолчала.

Дверь за ее спиной скрипнула, пропуская в кабинет Филиппа Лавина. Некромант, облаченный в черную мантию, раздвинул губы в неприятной усмешке и поинтересовался:

– Дорогие леди Виринея и леди Амеллин. А что вы тут делаете?

Стараясь не поддаваться панике, я изогнула правую бровь и надменно ответила:

– Прошу прощения, а какое вам дело? В своем доме я могу делать все, что мне заблагорассудится. У вас какой-то вопрос?

Стушевавшись, Филипп замялся, но, заметив в моих руках кристалл, гневно сверкнул глазами и выпрямился.

– С кем-то хотите связаться?

– Спрошу еще раз: какое вам дело?

– Да никакого, в принципе, – ухмыльнулся тот, и резко начертил правой рукой круг в воздухе.

Я вскочила, ожидая чего-то дурного, и оно не заставило ждать: позади меня послушался странный клокочущий звук, а затем звон разбитого стекла. Обернувшись, я испуганно вскрикнула: по кабинету кружило умертвие орла, чьи хищные когти целились прямо мне в лицо.

Сделав круг, умертвие с диким клекотом рвануло к нам. Мы с Амеллин взвизгнули в унисон и отшатнулись в разные стороны: я рванула к противоположному углу, а Мелли – к дальнему, и попала прямо в руки Филиппа. Схватив ее за плечи, он рявкнул:

– Не дергайся! Все равно у тебя нет сил противостоять мне!

Умертвие издало еще один режущий слух крик и рванулось ко мне. Повторно заорав от ужаса, я схватила первое, что попалось – увесистый подсвечник, и швырнула в него. Тяжелый бронзовый подсвечник попал птице аккурат в крыло, выбив кусок гниющего мяса, но проклятую тварь это даже не затормозило. Она на всех порах мчалась ко мне, и я ощутила, как внутри слабо ворочается магия Смерти, недовольная паникой хозяйки.

«Боги, ну, давай же!», – процедила я сквозь зубы, пытаясь заставить активироваться мою защиту, полученную от жениха. Но силы некроманта не спешили защищать меня – им будто что-то мешало, блокировало попытки высвободиться наружу. Умертвие уже было в считанных сантиметрах около моего лица – с воплем я успела отскочить в последний момент, и орел оставил три уродливые царапины на моей руке. Кожу обожгло болью, из ран засочилась кровь.

– Рини! – отчаянно крикнула Мелли, тщетно пытаясь освободиться.

Я недоуменно посмотрела на собственные руки. Почему, почему магия Смерти не защищает меня?

Заметив удивление на моем лице, Филипп мерзко расхохотался.

– Удивлена? Твоя собственная магия Земли, недавно объединившаяся с магией Энтони, поскольку ты являешься его истинной парой, все еще конфликтуют между собой. Твои силы нестабильны, а еще, – Филипп одной рукой нашарил у себя на шее громадный медальон, – вот этот артефакт делает их более неустойчивыми. Неприятно, наверное, чувствовать себя слабой? Привыкла небось, что магия жениха защищает от всего?

Я чертыхнулась сквозь зубы, прижимая к себе окровавленную руку. Умертвие с клекотом приземлилось на спинку стула и внимательно следило за мной, очевидно, ожидая приказов от хозяина.

– Ты что, сумасшедший? Зачем тебе убивать нас? – дрожащим голосом спросила Амеллин. – Разве ты не знаешь, что отец Рини – король? Ее гибель будет катастрофой для тебя!

– Не для меня, – самодовольно улыбнулся Филипп. – А для Балларда. Что скажет король, когда узнает, что Энтони не смог уберечь его обожаемую дочурку, а? И магия Смерти не сработала. Думается мне, он сразу обвинит его.

– Мой отец не такой дурак, как ты думаешь, – отрезала я.

– Это неважно, – усмехнулся Филипп. – Немилость все равно падет на род Баллардов. А мне большего и не нужно!

– Зачем тебе это? – я выпрямилась, стараясь держаться с достоинством, как подобает принцессе. В голове, конечно же, мелькали панические мысли о скором конце и срочном побеге, но я старалась изо всех сил выглядеть гордо и величаво. – Чем тебе так насолил мой супруг?

– Твой супруг? – изумился Филипп. – О, дело вовсе не в нем! Мой враг – леди Мойра.

– Леди Мойра? – в один голос воскликнули мы с Мелли, а потом она добавила:

– Чем тебе помешала безобидная пожилая женщина?

– Ну, безобидной ее не назовешь, – задумалась я, – характер у нее будь здоров. Но убивать из-за этого…

– Дуры, – прорычал Филипп. – Леди Мойра погубила моего деда! Он был влюблен в нее, а она пользовалась его чувствами! Заставила его пойти на кражу и выкрасть ценнейший амулет из хранилища школы! А потом насмехалась над ним, выйдя замуж за другого! Из-за этого вся его жизнь оказалась испорчена: в приличном обществе его не принимали, мы потеряли уважение, почет, имущество; мою семью сослали в ссылку – твой отец, между прочим, постарался! Когда я увидел тебя здесь, понял, что лучше шанса не предвидеться! Я убью тебя, а потом и старуху – а твоему муженьку скажу, что это она на старости лет выжила из ума и накинулась на тебя! Недаром же вы тут ругались каждый день, шипя от злости друг на друга!

– Ничего у тебя не выйдет, – хладнокровно парировала я. – Энтони все поймет.

– О, да? – рассмеялся Филипп и кивнул в сторону умертвия: – Ты умрешь от рук некроманта, а леди Мойра – от мага Земли. Что же тут непонятного?

– А я? – подала голос Амеллин. – Как в этот чудесный план вписываюсь я?

– Скажем, что попала под руку леди Мойре, – отмахнулся Филипп.

Белки его глаз покраснели, лицо искривилось в жуткой гримасе. Стало понятно, что не понимает, что говорит, и ненависть окончательно затмила его разум. Медленно покачав головой, я попыталась снова призвать магию Смерти, но ничего не вышло.

– Добей ее, – приказал Филипп умертвию.

Тяжело взмахнув крыльями, орел рванул ко мне, и я отступила, закрыв лицо руками и совершенно потерявшись в пространстве. Через секунду поясницей ощутила что-то твердое и узкое, оступилась и, взмахнув руками, упала назад, чувствуя, как позади меня что-то со звоном бьется. Умертвие вцепилось мне в предплечья, жадно впилось когтями в плоть, а я уже летела из окна вниз, прямо на промерзшую землю.

Холодный ветер обжег лицо, волосы черными прядями взметнулись вверх. На последнем мгновении я ощутила, как всколыхнулась магия внутри меня – и поняла, что Филипп с его дурацким амулетом остались в кабинете. Темные ленты вихрем вырвались наружу; метка на плече бешено пульсировала, и, приземлившись на твердую землю, я коротко вскрикнула: из легких будто вышибли весь воздух, спина тут же заболела от соприкосновения с твердой поверхностью. Если бы не магия Смерти, я была бы мертва.

В небе раздался зловещий клекот. Чертово умертвие, отлепившееся от меня в процессе полета, с яростью спикировало вниз, планируя добить беззащитную добычу. Дрожащими пальцами я зарылась в неподатливую землю, взмолившись, чтобы моя собственная сила откликнулась на мой призыв. И, о чудо! Из мертвой, бесплодной почвы рванулись зеленые побеги, плотным коконом окружая меня.

Толстые ветви лиан вились надо мной в причудливом узоре, заслоняя лучи солнца и безжалостно обвиваясь вокруг умертвия. То дралось ни на шутку – яростно кричало, пускало в ход когти, вырывая куски стеблей и зеленые листья, и не сдавалось; но лианы крепко держали его, взамен сжимаясь сильнее и сильнее. Мертвая плоть рвалась под их напором; летели ободранные перья, покрытые вонючей слизью. Через минуту все было кончено – умертвие рассыпалось на части, оставив в воздухе сладковатый аромат гниения и кружащиеся перья.

Переведя дух, я осторожно села и потрясла головой. Тело заломило, мышцы свело от боли. Застонав, я кое-как встала и поковыляла ко входу в замок – Мелли с этим ополоумевшим совсем одна, и только Боги знают, что он с ней сделает!

Войдя внутрь, я направилась к лестнице, но тонкий вскрик из покоев леди Мойры заставил меня развернуться. Сжав зубы и игнорируя боль, я добралась до ее комнаты и распахнула дверь, ужаснувшись от увиденного.

На постели в окружении подушек застыла леди Мойра, беспомощно молотя руками по покрывалу, а ее за плечи крепко держала Полли. Ладони травницы были опутаны молодыми побегами какого-то растения, и страшная догадка осенила меня. Она не травница! Полли – маг Земли. Вот о чем говорил Филипп, когда сказал, что леди Мойра погибнет от рук мага Земли! И, конечно, все подумают на меня, ведь я – единственная в замке, кто обладает такой силой.

– А ну, отпусти ее, дрянь! – гаркнула я во всю мощь легких.

Полли, не ожидав кого-то увидеть, растерянно обернулась. На ее лице застыло выражение шока; но в следующую секунду она справилась с собой, и вновь потянулась к бабушке Энтони.

– Я кому сказала, – прошипела я. Сил на то, чтобы использовать магию, не было: поэтому я просто применила старый добрый трюк, которому меня научила Эллария. Бросившись вперед, я прыгнула на Полли, падая на пол и увлекая ее за собой. Травница отчаянно завизжала, пытаясь скинуть меня, а я совершенно не по-королевски вцепилась ей в волосы и лицо ногтями.

– Так ее, Анфрой! – заорала леди Мойра, откашлявшись. – Наподдай ей!

Если бы у меня была свободная минутка, я бы напомнила вредной старушенции, что так вести себя благовоспитанной леди не стоит. Но мы с Полли, пыхтя, пытались одолеть друг друга, катаясь по полу и путаясь в платьях, пока она не пустила в ход магию. Зеленые побеги на ее ладонях обвили мои руки на манер кандалов; я выругалась и призвала на помощь свои силы, выращивая толстые лианы, которые разорвали чужие хлипкие стебли.

Тем временем Полли, воспользовавшись моей заминкой, опять рванула к леди Мойре, угрожающе смотря на нее. Отделавшись от ростков, я вскочила и выставила вперед ладонь, выращивая новую длинную ветвь, покрытую острыми шипами, на каждом кончике которого поблескивал смертоносный яд.

– Отойди от бабули! – взревела я.

Не успела Полли прикоснуться к леди Мойре, как ее ногу обвила ветвь; шипы легко проткнули кожу, наполняя кровь прозрачными каплями. Полли отчаянно, на последнем дыхании закричала от дикой боли, и ее крик потонул в возмущенном вопле леди Мойры:

– Ополоумела совсем, Анфрой! Какая я тебе бабуля!

– Какая-какая, – огрызнулась я, – очень вредная и несносная.

Леди Мойра на это заявление неожиданно промолчала, и, приглядевшись, я заметила, что по ее лицу будто бы скользнула тень сожаления.

«Да нет, не может быть», – засомневалась я, отряхивая платье. Сверху послышался шум, и мой мозг пронзила отчаянная мысль: «Мелли!». Бросив последний взгляд на лежащую на полу Полли, и убедившись, что она навеки покинула этот мир, я ринулась из комнаты, слегка прихрамывая.

Стиснув зубы и не обращая внимания на боль, я ворвалась в кабинет Энтони, и вскрикнула от ужаса. Филипп держа Мелли двумя руками за горло, и кожа его была бледна, словно вся вымазана белилами. Глаза Амеллин закатились; она безвольно повисла, не пытаясь сопротивляться, а на ее шее появлялись темные пятна.

Услышав мой крик, Филипп повернулся, и на лице его расцвела широкая отвратительная улыбка.

– Выжила… – протянул он неуверенно, словно сомневаясь в своем желании убить меня. – Ну, ничего. Ты все равно не сможешь мне помешать.

Издав еще один отчаянный вопль, я бросилась к нему, и отлетела назад. В грудь ударила темная лента, наподобие тех, что были у Энтони – только эта была плотнее и шире, будто состояла не из тумана, а из какой-то слизи. Я согнулась пополам, кашляя в попытках вдохнуть воздух.

– Глупая принцесса, – покачал головой Филипп. – Так ничему и не научилась…

Мелли он отпустил, и она с тихим стоном рухнула на пол. Внутри меня все взорвалось от ликования: если она стонет, значит, жива! Это придало мне сил, и я снова вскочила на ноги, призывая свою силу.

Темно-зеленые лианы, нежные побеги плюща, ядовитые цветы – я пустила в ход все, что могла. Сила во мне бушевала, требуя выхода, кожа на ладонях горела, грудь разрывало от огромного количества магии.

И все было бесполезно.

Словно играючи, Филипп разделался со всеми моими растениями, и даже попытки воздействовать на него чистой магической силой ни к чему не привели. Я вымоталась – руки стали тяжелыми, будто прибавили в весе, ноги задрожали.

– Умри же, – рявкнул он, и этот рык принес с собой черную удушливую волну из плотного тумана. Она рванула ко мне, пожирая все на своем пути, и я в испуге вжалась в стену, закрывая лицо руками.

«Это конец», – подумалось мне, пока сердце отбивало бешеный ритм. Время замедлилось, и я всхлипнула, вдруг осознав, что так и не сказала…

Не сказала Энтони, как люблю его. Как мне жаль.

Холодные и склизкие, щупальца коснулись моих рук, обвивая запястья, и вместе с ними пришла боль. Жуткая, раздирающая боль – будто мои конечности опустили в кипящую смолу.

Я закричала, а Филипп смеялся, глядя, как я падаю на пол и вою от боли.

– Не смей трогать ее!

Где-то позади послышался тонкий девичий вскрик. Совершив усилие, я повернула голову, и увидела Стелу – тоненькая, со сведенными нахмуренными бровями, она стояла в дверях и грозно смотрела на Лавина.

– Не тронь ее, – повторила она.

За спиной Филиппа была сплошная стена из темно-серого, почти черного тумана. Он раскинул руки в разные стороны, и туман, ласкаясь, прильнул к нему.

Он снова засмеялся, запрокидывая голову – и дикий хохот прозвучал так ужасно, что я в страхе поползла назад, прижимаясь к стене.

– И что же ты сделаешь, Стела? Да и вообще, – он неожиданно пристально уставился на нее, будто пытался рассмотреть что-то. – Разве Полли не должна была убить тебя?

– Полли мертва, – объявила Стела, все еще гордо держа подбородок.

На это заявление Филипп не отреагировал. На его лице не дрогнул ни один мускул, только в глазах мелькнуло раздражение, а затем – досада. Помолчав, он сказал:

– Ну что же. Она всегда была бесполезной.

И взмахнул рукой. Туман заклубился, как от сильных порывов ветра, и направился к нам, полностью закрыв собой силуэт своего хозяина. Я закричала:

– Стела, беги!

Она только недоуменно взглянула на меня и неожиданно улыбнулась. И повторила жест Филиппа, поднимая руки вверх. На одной из них, покачиваясь на длинной цепочке, висел мертвый камень. Я ахнула, а Стела сжала ладони, и за ее спиной, покачиваясь в разные стороны, показались темные ленты магии Смерти.

Он схлестнулись с туманом Филиппа – вокруг уже все заволокло чернотой, и я не понимала, в какой стороне Стела, а в какой – Лавин. Зажав уши руками, я скорчилась на полу, а потом, вспомнив о Мелли, лежащей где-то рядом без сознания, осторожно поползла вперед, ощупывая пальцами пол впереди себя.

Надо мной слышались завывания ветра, шипенье и треск, отчаянные возгласы Стелы и яростные – Филиппа. От темного тумана кололо спину – все, к чему он прикасался, становилось ледяным, и жутко болело. Морщась от боли, я упрямо ползла вперед, пока не почувствовала что-то теплое. Сжав это пальцами, я с облегчением выдохнула – рука Мелли. Теплая. Живая.

И когда я прикоснулась к ней, мир вокруг на секунду замер, а потом взорвался. Чужая магия проникла в комнату, разрывая стены, руша все на своем пути, и меня обволокло словно в кокон – узкие ленты свернулись, как вокруг мумии, защищая меня и Мелли, а за пределами этого защитного круга трещали и дрожали стены – словно замок рушился от невиданной прежде мощи.

Горячие слезы потекли по моим щекам, потому что я узнала эту магию. Узнала эту силу, принадлежащую Энтони.