Текст книги "Дом, в котором жила бы Эля"

Автор книги: Анжелика Лавицкая (Dead Moon)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Услужливая, – устало выдыхая, ответила Эля. – Ты можешь угадать моё настроение, понимаешь, когда я хочу о чём-то говорить, а когда нет, знаешь, когда тебе стоит замолчать, – продолжала она, а мне становилось не по себе – я действительно такая, но разве это называется «услужливая»? Я подавленная; у меня словно забрали моё настоящее «Я», оно убито или потеряно, а в живых осталась только эта оболочка, которую теперь зовут даже не Надей, а Мисс. Дурацкая оболочка, с дурацким прозвищем, если честно.

– Может быть, – и больше мне нечего было ответить, я выдохнула дым и выкинула сигарету.

– У меня ещё никогда не было таких друзей, если честно, – продолжала Эля. – Китя думает только о себе, требует внимания, ей пора повзрослеть, а она не хочет этого понять; Сабля не любит никого, ей просто нужно, чтобы я была рядом; с парнями проще – они всегда сами по себе, но кто им даст совет, если не Эля, – она замолчала и усмехнулась, снова посмотрев в сторону. – Жаль, что однажды ты уедешь, – добавила она, прикуривая сигарету.

Не знаю, что на меня тогда нашло, но Элю мне стало жалко. Жалко больше, чем себя. Казалось, что и ей есть что рассказать, что и она о чём-то молчит, и не знает, как выговориться, как разделить свою боль хоть с кем-нибудь. Явно она жалела не о том, что Китя или Сабля – такие, какие они есть; скорее, она жалела о том, что даже среди них – она очень одинока. Это намного хуже, чем быть в настоящем одиночестве. В настоящем одиночестве тебе не на кого надеяться, у тебя есть только ты; а в такой ловушке, в которой оказалась Эля – надежда душит, а потом растворяет тебя в тех людях, которые эту надежду дарят. Я одна с самого начала. С того начала, когда моему кошмару пришёл конец, и я училась жить со всем этим одна, а Эля… Она окружена этими детьми, она с ними в одном доме, – но поговорить не с кем.

– Мы всё равно будем друзьями, – я имела в виду, что мы сможем созваниваться, я смогу приезжать в гости, но Эля только усмехнулась, услышав эту фразу. – Вряд ли я отсюда уеду, работы в городе у меня не осталось, а найти новую не так просто, – добавила я, надеясь просто-напросто успокоить её, не давать повода для грусти; становясь в один ряд с Саблей и Китей.

– Если бы ты осталась, я была бы самым счастливым человеком в этом доме, – выдыхая дым, ответила Эля, смотря впереди себя.

– Значит, я остаюсь здесь навсегда, – это вышло спонтанно; в одну секунду я вышла из ряда, где были Китя и Сабля (мне так показалось), и мне самой не верилось, что я сделала это.

Вот до чего доводит излишняя жалость. Который раз…

Неделю назад мне нужно было прикусить свой язык, рассказать о своей работе и спокойно вернуться в дом, но меня вдруг пробило на сантименты.

Верить Эле или нет – вопрос, который не даёт мне покоя, из-за которого я теряю доверие ко всем в этом доме. Всё слишком сложно, чтобы просто понять. Мне не нужно было оставаться здесь, мне нужно было бежать, а не скрываться от своих кошмаров.

Эля

Надя не перестаёт меня веселить: вместо того, чтобы рассказать, как отбывала срок за свою начальницу, рассказать мне об Алёне всё, что она знает – врёт и не краснеет. Либо она всё забыла, либо, что более вероятно, – она здесь не так просто. Поверить в её увольнение мне не даёт именно её враньё.

– Она не говорила, что бывала раньше на твоей работе? – Мент, как и обычно докладывал мне обо всём; мы решили придержать эту Принцес… Надюшу здесь. Почему-то который раз вылетает из головы её прозвище и хочется назвать Принцессой, а не Мисс.

– Нет, ничего такого, – бубнил себе под нос Мент. – А должна была?

– А ты не знаешь? – я была удивлена его неосведомлённости. – Около года назад или чуть меньше, эта девица попала под суд за денежные махинации. Дело было на карандаше нашего общего знакомого, а потому Надежда была здесь, – так решил Дядя. Пытали, насиловали, хотели от неё избавиться, но потом вдруг – откуда-то взялся крутой адвокат и её вытащили.

Мент тихо охреневал от услышанного, и это я и половины истории Наденьки не рассказала.

– Это… Ну… Я не удивлён, что ты столько о ней знаешь… Так, может, нахер её отсюда? – он едва нашёлся, вот только я не поняла, что его так вдруг напугало, что он предложил избавиться от этой девчонки.

– А что она мне может сделать? Вряд ли она знает, что я племянница того самого мусора; и какой изощрённый ум нужно иметь, чтобы как бы случайно встретить Китю и Снега, подвезти их и остаться в этом доме, чтобы выждать момента и убить меня. Посмотри на нее: такие, как она, не умеют мстить; такие, как она, нападают сразу и не ждут – лишь бы утолить жажду мести; и делается это сразу и в горячке, когда терять уже нечего.

Не знаю, с чего вдруг я пустилась в такие рассуждения… Может быть, потому что я вечно жду момента, чтобы отомстить, а потом либо опаздываю, либо уже не вижу смысла в мести.

Мент молчал, а потом стал рассуждать о том, что появление Мисс в доме – как минимум, странное.

К счастью, в дверь постучал Вий, и Менту пришлось уйти.

– Он опять здесь, – мальчик снова ревновал.

– Ну, так защити меня, если так раздражает его нахождение в моей комнате; я с ним точно не справлюсь, а ходит он сюда не просто так, – выпалив это я тут же замолчала и отвернулась к окну – снова наступала на те же грабли: Вий ведь снова мог понять всё слишком буквально. – Извини, – добавила я, не поворачиваясь к нему. – Не нужно ничего. Он меня не тронет.

В стекле смутно отражался портрет, однажды убранный этим мальчиком за монитор моего компьютера: парень в бандане. Ты никогда её не носил, а мне почему-то хотелось видеть тебя именно таким.

– Китя готовить стала, – Вий, устало выдохнув, опустился на кровать; ему не мешало бы закурить, но он не курит, чтобы потом не бросать – слишком правильный мальчик.

– Пусть отвлечётся, – я наконец-то обернулась и вернулась за свой стол, закурив и выпустив дым продолжила: – Побег из коробки не удался, ей нужно время, чтобы смириться с провалом.

– А ты всё время с Мисс, – пытаясь упрекнуть меня в том, что Китя один на один со своей бедой, сказал он.

– А она была всё время со Снегом, – парировала я, но в шутку; на самом деле я была только рада, когда она прилипла к этому парню. – Ты знаешь, почему я всё время с этой Мисс, – уже серьёзно сказала я, затушив до половины выкуренную сигарету.

– Мне уже не доверяешь? – продолжал огрызаться он.

– Доверяю: смотри и наблюдай, как обычно; просто мне стало скучно, и я решила поразвлечься. Хочешь – верь, а хочешь – нет: она едва не поклялась мне в вечной дружбе, так что она у меня на крючке. Точно – на крючке…

А ещё вернее: если Мисс находится в моем доме не просто так – я дала ей иллюзию представления того, что это я у неё на крючке: я в ней нуждаюсь и ищу с ней дружбы, а она так просто дала обещание стать мне лучшей подругой.

Даже не представляю, к чему может привести вся эта нелепая стратегия. Будто в моей жизни мало было драм; будто мне действительно стало скучно, и я решила поиграть в какую-то идиотскую войнушку.

Глупо мстить через эту девчонку; она больше похожа на лишний элемент, какой-то аппендицит: непонятно зачем она здесь и почему именно она, а никто-то другой или сама Алёна.

– …Сабля и Вена что-то мутят, – донесся до меня голос Вия, когда я вдруг вышла из своих мыслей.

– Наблюдай, Тём. Я отдохнуть хочу, оставь меня одну пока, – он ушёл, не договорив; я заперлась на ключ – мне хотелось побыть наедине с твоим портретом и поговорить; но я долго смотрела в твои нарисованные глаза и не заметила, как меня сморило в сон.

Глава восьмая. План ССВ

Сабля

Первый день – прогулка с Элей по городу, второй день – прогулка с Элей во дворе, третий день – разговоры с Элей на кухне, четвёртый день – Эля заявляет, что Мисс – её лучшая подруга, пятый день – Эля и Мисс вместе уходят из дома и возвращаются поздно вечером.

Припадочная Китя ушла в кулинарию, теперь она мечтает стать поваром в дорогом ресторане; все нахваливают её стряпню, а я даже жрать это не решаюсь, мало ли что она туда намешала. Всем будто по барабану происходящее: Шатун стал молчаливым и исполнительным, Вий постоянно запирается в своей комнате, Менту всегда была безразлична наша судьба, он сюда приходит, только чтобы пожрать, как говорит Шаман, а сам Шаман изображает беззаботного весельчака, которого происходящее не касается.

Кто бы мог подумать, что соратниками в нелёгком деле станут Вена и Снег.

– Она не нравится не только тебе, я был против того, чтобы она была в доме, но Китю уже было не остановить, – говорил наш дохляк. – Нам нужно объединиться, чтобы избавиться от неё, – предложил он.

– Ты не видишь главного, – как на беду, в тот момент на кухне спала Вена, уткнувшись мордой в стол, и всё слышала. – Эта Мадам подружилась с Элей.

– Мисс, – поправил её Снег.

– Да хоть Королева Англии! – Вена поднялась из-за стола: сонная, с фиолетовыми кругами под глазами, лохматая. – Чтобы избавиться от Мисс, нужно выставить её в таком свете, чтобы Эля в ней разочаровалась и вернулась к Ките. Кому было плохо, когда она нянчилась с припадочной? Нико…

– Хватит её так называть! – Снега всегда бесит, когда Китю называют припадочной, больной или дурой, потому он не дал договорить Вене.

– Ох ты, господи! Заступник нашёлся, – невозмутимо продолжала Вена. – Между прочим, по её вине вся эта херь происходит, – напомнила она ему, и Снег опустил голову, тут было не поспорить. – Элю надо вернуть, пока не поздно, – твёрдо заявила она, опускаясь на своё место. – Сегодня она уходит с этой фифой в магазин, а через неделю – свалит с ней в город и поминай, как звали, – она наклонилась вперёд и продолжила шёпотом: – Только мы с вами останемся здесь, повторим судьбы своих родителей: сопьёмся к ебеням, а Мент ещё и наркотики подкинет, а потом нас сдаст, чтобы план свой выполнить.

Мать моя, это было эффектно! Не знай я, что Вена без прошлого и будущего, решила бы, что она – какой-нибудь диктор из телевизора: нагоняет страху, и не знаешь чего делать, тупо сидишь и смотришь в одну точку. Однако ей удалось нас расшевелить. Оставаться в доме без Эли… Это было даже страшно вообразить, а допустить – ещё страшнее.

– А может, её в речку скинем? – предложила я так просто, потому что другого варианта не видела, но Снег в этот момент так дёрнулся, что едва не снёс стол, за которым мы сидели.

– Почему сразу в речку? – и спросил меня об этом так, будто я в речку скидывала уже человек десять, но никому не говорила, а он всё знал, и вот, наконец-то, поймал меня с поличным.

– Просто предложила, – разведя руками, ответила я. – Можно и в лес отвести, волкам на съедение.

– Чё за бред вы оба несёте? – Вена захохотала, как будто снова ширнулась. Да, она ещё и наркоманка, правда, на тот момент была бывшей наркоманкой целый месяц. – Волки, речки. Надо выставить её полной дурой, наговорить ей про Эльку всякой херни, чтобы бояться начала, довести до паранойи, а потом Эля её сама выгонит. В доме одной ебанушки хватает.

И Снег вскочил из-за стола, смерив Вену таким взглядом, от которого она должна была бы прижать уши к затылку, сделать виноватые глаза и забиться в угол; но это была Вена, которая откинулась на спинку стула и молча закурила, словно ничего не произошло. Впрочем, ничего и не произошло, это Снег, слегка дёрганый из-за Кити.

Подобраться к Мисс было не так-то просто: мало того, что она постоянно с Элей, так ещё и мы вселяли в неё ужас, потому что глаз с неё не сводили. Сначала мы с Веной рассчитывали, что справимся с ней в одиночку: подружимся, начнём сочинять небылицы про Элю и вешать этой Мисс лапшу на уши, от которой у неё волосы будут дыбом, но потом мы поняли, что она нас к себе не подпустит.

Несколько попыток заговорить увенчались полным провалом.

– Хочешь кофе? – Вена спросила, усмехнувшись, и будь я на месте Мисс, тоже отказалась бы только потому, что Вена до этого сверлила её взглядом, обсуждая со мной её одежду.

Все шмотки Мисс пропали вместе с её тачкой, но, сходив с Элей в магазин, она, видимо, прибарахлилась, потому и ходит во всём новом. Конечно, мы с Веной не могли этого не заметить, потому и обсуждали между собой все тряпки, которые смотрелись на Мисс как на корове седло. Мы и не знали, что она это замечает, а оказалось, что ей почти всё известно.

– Знаете, что Мисс считает вас своими врагами? – спросил нас как-то Вий. Мы с Веной переглянулись, делая вид, что ничего не понимаем.

– С чего бы это? – спросила Вена.

– Вы постоянно смотрите на неё, о чём-то шушукаетесь, нужно быть полным идиотом, чтобы этого не понять, – ответил Вий.

После этого мы старались смотреть на Мисс меньше, оттого посмотреть на неё хотелось ещё больше. Вий время от времени качал головой, давая нам понять, что ничего у нас не выходит и мы делаем только хуже.

– Перестаньте на неё так пялиться, – шипел он дня через два. – Будь я на её месте, я бы начал вас избегать и ходить из-за вас по дому с битой!

В итоге мы с Веной решили, что будем изображать полное безразличие, как только Мисс будет появляться рядом с нами. Однако было уже поздно: доверия у Мисс мы не вызывали, она нас начала не только избегать, но и игнорировать.

– Хочешь, поделюсь йогуртом? По-моему, Китя сварила что-то несъедобное, – изо всех сил я старалась изобразить дружелюбие, но и от моей компании Мисс отказалась, молча покинув кухню. Так со мной могла обойтись только Эля, а тут! Меня это задело не на шутку! Кем она себя возомнила?!

В какой-то момент мы даже подумали, что, может быть, у Эли новая стратегия: она сама избавится от Мисс, но в голове не укладывались все эти вылазки в город, магазины, разговоры по вечерам. Мисс будто бы заменила Китю, а Ките на это было абсолютно плевать: утром готовит, потом моет посуду, потом готовит обед, потом опять моет посуду, готовит ужин, моет посуду, а ближе к ночи – уходит в комнату и рисует свои каракули.

А тем временем Мисс становилась всё ближе и ближе к Эле, потому мы снова собрались втроём, на этот раз на чердаке, чтобы нам никто не мешал. Чердак Вий когда-то превратил в мансарду, но никто жить там так и не стал, потому чердак выглядит как пустая комната, обитая досками. Очень холодная комната, в которую так и не провели отопление, но здесь была печная труба, и мы уселись около неё, чтоб было хоть какое-нибудь тепло.

– Она уже неделю здесь торчит, а вы так ничего и не сделали, чтобы она хотя бы испугалась, – ворчал Снег.

– Вообще-то нас она уже боится, – не растерялась Вена.

– Это уже все знают, – огрызнулся он. – Нужно, чтобы она боялась Элю, а не вас. Она должна покинуть этот дом, – напомнил Снег.

– И что ты предлагаешь? – я вступила в разговор, потому что Вена снова закурила, и вряд ли бы ответила ему что-нибудь оригинальное.

– Пригласите её прогуляться, а между делом скажите, что Эля подпустила её к себе так близко неспроста, – Снег говорил вкрадчиво, чтобы до нас дошло каждое слово, а до нас и дошло – мы с Веной переглянулись, не веря своим ушам.

– Ты тоже так думаешь? – Вена спросила его об этом так, словно она рада, что с ума сходим не только мы с ней, пытаясь разгадать, что происходит у Эли в голове, но и Снег. – Мы тоже решили, что всё это не просто так!

– Если вспоминать всех новеньких, – начала я, пока Снег смотрел на нас как баран на новые ворота, – то со всеми изгнание происходило по-разному: кто-то не выдерживал её истерик, кто-то хамил Ките и отправлялся восвояси, а с Шатуном и вовсе забавно получилось! Посмотри, каким тихим и послушным он стал!

– Да, – что-то соображая, ответил Снег, опуская глаза. – Ещё скажите, что Эля может её убить и она не первая, кто рискует своей жизнью ради того, чтобы её приблизили, – добавил он, едва ли не расплываясь в довольной улыбке.

Мы с Веной снова переглянулись, в голове обеих прозвучало: «Он это серьёзно?!» – но всё озвученное показалось нам гениальным планом. Тем более, подумали мы, если Эля хочет избавиться от Мисс именно таким способом, наши байки будут ей только на руку.

Снег

Чтобы стать своим, нужно было привести нового чужака, на которого ополчится весь дом, но самое главное – нужно успеть занять своё место, и я его занял. Чем я только думал…

Радовало только то, что Сабля, которая была когда-то против меня, стала со мной заодно, но больше всего удивляла Вена: до всего этого я считал её безмозглой шалавой, а она оказалась той ещё сообразительной сукой, готова была действовать. Если бы Сабля её не отвлекала, уверен – у неё бы всё получилось.

О чём я тогда думал? Ни о чём. Мне хотелось свести счёты не только с Мисс – эта новенькая стала предлогом: мне хотелось свести счёты с Элей, а значит, и со всем домом. Как там? Разделяй и властвуй? А потом в мои планы входило только одно – забрать отсюда Китю и уехать навсегда, потому что возвращаться было бы некуда.

Только планы мои нарушил Мент, вытащив из реки машину Мисс, предложив разобрать её и продать по частям. Прикинув, что мы выручим за это неплохие деньги, я и Шатун согласились и несколько ночей подряд пропадали в гараже Мента. Думая, что Вена и Сабля решили все проблемы, домой я возвращался с расчётом понаблюдать за враждой Эли и Мисс, но… Эти тупые курицы всё спустили на тормозах, у них ничего не получилось.

Пришлось всё брать в свои руки – подружиться с Мисс.

Мисс

В субботу Эля пригласила меня прогуляться по городу. Маршрут был тем же: такси, супермаркет, школьный двор, а как только начало темнеть, мы отправились в кафе.

– По местным меркам – это целый клуб, – говорила Эля, когда мы усаживались за столик.

Кожаные диванчики, плазма в углу зала, настоящая барная стойка, но всё это было настолько крошечным, что в городе, из которого я сбежала, такой зал отвели бы под V.I.P. зону, доработав интерьер, конечно.

– Здесь нормальная еда? – поинтересовалась я, даже не заглядывая в предложенное меню.

– Самая настоящая, – ответила Эля. – Чёрный кофе и пепельницу, – попросила она.

Официантка, она же бармен, уставилась на меня, а я не знала, что заказать. Может быть, по местным меркам это и было клубом, но меню самой настоящей столовой, и от чтения названий блюд мне хотелось вернуться домой и съесть что-нибудь приготовленное Китей.

– Кофе, – наконец-то ответила я, хотя безумно хотелось чего-нибудь съесть.

– Здесь очень вкусное мороженое, – тут же выпалила Эля, выкладывая на стол пачку сигарет.

– Кофе с мороженым? – переспросила я, не представляя, как это можно совместить.

– Почему бы и нет, – пожав плечами, ответила Эля. – Мне шоколадное, – обратилась она к официантке.

– И мне, – хотя я его и не особо люблю, но выбирать уже было неудобно, кроме нас были ещё посетители.

Дамочка в униформе продавца отошла от нас, выстукивая каблуками по кафельному полу.

– Кривое зеркало мегаполиса, – усмехнулась Эля, провожая официантку взглядом.

Весь день мы говорили ни о чём, а в кафе продолжили. В супермаркете Эля жаловалась мне на цены, говорила, что они не соответствуют зарплатам горожан, рассуждала о качестве продуктов, а во дворе школы обсуждала систему образования и обеспечение их школы. В кафе всё закончилось разговором о том, что периферия очень хочет быть похожа на город, может быть, даже на столицу.

—…Но людям не хватает образования, мозгов и инициативы, в итоге каждый хочет набить свой карман, построить дом, набить его дорогой мебелью и вызвать зависть тех, у кого жизнь не сложится никогда в силу обстоятельств и лени, – говорила Эля.

Может быть, она продолжила бы свой монолог, если бы в кафе не завалилась компания из трёх девиц. Полупьяные, они прямиком устремились к барной стойке; моё внимание они бы не привлекли, если бы с их появлением Эля не замолчала и не начала бы суетиться.

– Мы уже уходим? – Эля достала свой бумажник, чтобы оплатить наши кофе и мороженое.

– Да, уходим, – она опустила голову так, что волосы почти скрыли её лицо от остальных. – Идём, – кинув несколько бумажек на стол, заявила она.

Эля быстро выбралась из-за стола, смотря в пол; наверное, мне нужно было сделать то же самое, но я встретилась взглядом с одной из девушек – обычной стройной брюнеткой в очках, она мне показалась вполне трезвой.

– Элька? – сидящая рядом с ней, в точности такая же, заметила Элю и спустилась со своего стула, чтобы подойти, но в этот момент Эля сорвалась с места.

Мне оставалось только поступить так же – выбежать из кафе. Эли нигде не было, она будто бы провалилась сквозь землю, и это меня до смерти напугало: как добраться до дома, я не знала, а в городе мне известны только это кафе, супермаркет и двор школы. Стоя около входа, я смотрела по сторонам, не решаясь её позвать, сердце клокотало в горле.

Ни о чем, кроме того, что я не смогу вернуться в дом, я не думала, хотя стоило задуматься, почему Эля так отреагировала, почему сбежала и не стала здороваться со знакомой.

– Я здесь, – она вышла из-за угла, откидывая сигарету в сторону. – Сейчас подъедет такси, пора возвращаться домой, – как ни в чем не бывало сказала она.

– Ты меня напугала, – переводя дыхание, ответила я, следуя за ней.

– Извини.

Вернулись мы поздно, после десяти, может быть, за полночь. Дверь нам открыл Вий.

– Нужно поговорить, – и лицо его было серьёзным. Смерив меня с головы до ног, он добавил: – Наедине.

– Спокойной ночи, – обратилась ко мне Эля, оставив на пороге одну, скрывшись с Вием за дверью в кухню.

Думая, что остальные спят, я старалась как можно тише раздеться и проследовать в свою комнату, но в тот момент, когда я вешала куртку на крючок, на лестнице послышались голоса. Затаив дыхание, я пыталась разобрать, кто и о чём говорит, но узнала только голос Снега – он просил кого-то поторопиться.

Любопытство взяло верх. Проскользив носками по полу, я оказалась около лестницы и увидела не только Снега, но и Саблю с Веной – все они крались по коридору родного дома, как воры, и это ещё больше разожгло интерес. Проследив, дождавшись, когда они закроют дверь за собой, я проследовала за ними. Лучше бы я этого не делала…

С того самого дня я потеряла сон. Проследовав за ними, я узнала, что у дома есть ещё один этаж, а хозяйка этого дома – маньяк.

А я её жалела! Да вот о чём она хотела рассказать, но не могла!

Мне хватило слов Снега о том, что Эля может запросто меня убить. Девчонки в этот момент пытались его разуверить, говорили, что это слишком, но Снег настаивал на том, чтобы меня предупредили.

Ограничить общение с Элей я не могу: она может заподозрить, что мне всё известно, мне приходится общаться с ней, но мне кажется, что она всё знает и мы со Снегом в большой опасности. Девчонки меня так и не предупредили, видимо, испугались, а Снег…

Утром следующего дня он пригласил меня во двор и всё выложил. Мне не нужно было изображать удивление, я не спала всю ночь и всё ещё была потрясена тем, что услышала тем вечером.

Я сбежала из одного кошмара в другой.

– Рада, что вы со Снегом нашли общий язык, – Эля смотрит на меня так, будто огорчена этим фактом, но мне кажется, что время для меня и Снега начало свой отсчёт – нас скоро убьют.

Глава девятая. Фурия

Сабля

Мама моя всегда была толстой истеричкой. Она поздно поняла, что ей нужны семья и дети, поэтому, когда мне исполнилось четырнадцать, матери было около пятидесяти. Разумеется, ни о какой счастливой семье с рекламных билбордов и речи быть не могло: отец работал в коммунальной службе, а мать сидела дома, прикрываясь какой-то выдуманной болезнью. Пока она спокойно играла роль домохозяйки, психика её пошатнулась, хотя я могу ошибаться. В детстве она казалась мне милой и любящей матерью, а позже она превратилась для меня в мегеру: из школы я должна была явиться вовремя, ни минутой позже, друзей у меня не было именно из-за неё. В то время, когда остальные девчонки встречались с парнями, гуляли по городу, я была вынуждена помогать матери либо в огороде, либо на кухне. А ещё она была помешана на чистоте: в доме постоянно проводились, как она их называла, «генеральные уборки». Мать их устраивала несколько раз в неделю, чаще всего – когда ругалась с отцом. Мы жили в двухкомнатном домике, с отрывающимися обоями, с вечно дырявым линолеумом, холодным полом, мрачной атмосферой. Всё это нужно было привести в порядок: помыть полы, выбить ковры, натереть посуду до блеска. Вот такой Золушкой я была при живой матери, а хуже всего то, что ни о каком сказочном принце и мечтать не приходилось, все знали, что я вечно занята поручениями мамаши, а потому даже не решались пригласить меня на прогулку или дискотеку.

Ночью я мечтала о том, что сбегу из дома, встречу своих друзей, среди них найдётся молодой человек, который прекратит все мои страдания, забрав к себе жить. С этими мыслями я засыпала и просыпалась, уходила в школу и не хотела возвращаться домой.

Так я однажды и не вернулась. Мама умерла за месяц до моего выпускного. Может быть, это жестоко с моей стороны, но я не думала о том, о чём обычно думают дочери, когда умирают их матери: в тот момент я горевала только об одном – все деньги, которые были отложены на мой выпускной, родня спустит на похороны матери, а я и вовсе должна была облачиться в траур, в то время как остальные девчонки наденут яркие праздничные платья. Она снова мне всё испортила – умерла не в нужное время и не в нужном месте.

Эля была нашей классной руководительницей, и, как и всех учителей в школе, я её ненавидела и не собиралась подпускать к себе, как бы она ни пыталась, но когда матери не стало, я почему-то вспомнила именно свою классную руководительницу.

– Хорошо. Можешь не говорить со мной сейчас. Ты знаешь, где я живу. Можешь прийти в любое время, и мы поговорим, о чём захочешь, – она говорила мне это в тот момент, когда вся школа была против меня, когда из-за меня собрали педсовет и решали, как же я буду сдавать экзамены.

Вся учительская свора обвиняла меня то в прогулах, то в неуспеваемости, а я просто пыталась найти время для жизни, где нет моей матери, где нет её указов, потому и прогуливала школу, чтобы завести друзей, чтобы пройтись по городу, послушать любимую музыку. Нет, я не считала себя виноватой, виноватой была моя мать, из-за неё я прогуливала школу, чтобы попытаться насладиться жизнью.

Эля была единственной, кто ничего плохого обо мне не сказала, наоборот – даже отметила, что я вовремя сдаю ей тетради с выполненным домашним заданием, более того, никогда не опаздываю на её уроки. Ещё бы! Она же классная руководительница, с ней мне не нельзя было ссориться, но подпускать её так близко, как подпустили её к себе остальные, мне не хотелось, мне хватало матери, которая руководила мной и моей жизнью.

Когда весь тошнотворный процесс похорон прошёл, когда гости пили на кухне за упокой души, мне стало страшно: сначала показалось, что в соседней комнате, где до недавнего времени стоял гроб с матерью, кто-то есть, потом я боялась подойти к зеркалу, на которое была накинута плотная тёмная занавеска. Никому до меня не было дела, а мне становилось всё хуже и хуже. Голова начинала кружиться, в ушах загудело. Стоя посреди комнаты, я боялась даже шелохнуться, повернуть голову, посмотреть в сторону, казалось, что мамаша за спиной, готова меня схватить, вцепиться в плечи своими пухлыми руками и сожрать. Резко обернувшись, я вбежала в свою комнату, напихала в школьную сумку первые попавшиеся вещи и рванула на улицу.

Ноги меня сами привели к Эле. Помню до сих пор, как громко я закричала, увидев её на крыльце дома; ей пришлось выбежать ко мне навстречу, а когда мы столкнулись – я уткнулась ей в плечо и так долго ревела, будто уже никогда не смогу остановиться.

В этом доме я живу дольше всех остальных, если не брать Элю в расчёт, но она будто бы мстит мне за то, что я её не подпустила к себе раньше, что вспомнила о ней только тогда, когда мне стало плохо, когда мне не к кому было идти. Может быть, именно поэтому она выбрала себе в лучшие подруги Китю. Не знаю…

До выпускного я жила у неё, она помогала мне с уроками, учителя не могли поверить, что после похорон матери я наконец-то взялась за ум. Экзамены мне дались легко, Эля предупредила всех о том, что я всё ещё переживаю свою потерю, а потому не стоит меня грузить. Трояки мне достались только за то, что я потрудилась явиться.

К выпускному у нас уже сложилась своя компания: Эля, Китя, Шаман, Вий, Пёс, Прищепка и я, и все мы удрали с выпускного бала, как только нам вручили аттестаты. Мы знали, что Элю хотят уволить из-за выходки Вия, но мы не знали, что она сама его об этом попросила, а потому и не разговаривали с ним долгое время. Вий был отшельником среди нас, и мы не понимали, почему Эля не прогонит его из нашей компании. Оказалось-то всё просто. Мы все остались в дураках.

Вий и сейчас отшельничает, видимо, привык к такому образу жизни, но пугает только то, что он всё про всех знает, хоть почти и не общается с нами.

Может быть, он знает, что задумала Эля? Может быть, он помог бы нам разобраться с Мисс?

Мисс

Сказать, что я не общалась ни с кем, кроме Снега и Эли, – ничего не сказать. Они будто бы делили меня между собой все эти дни, но никак не могли договориться. Иногда мне казалось, что они вцепятся друг другу в глотки, лишь бы я обратила внимание на кого-то одного.

Эля пугала меня своей навязчивостью, Снег пугал меня Элей.

– Пёс и Прищепка были её лучшими друзьями, эта парочка смылась, поругавшись с ней накануне. Потом у них, как говорит Эля: хватило наглости прислать нам всем открытку. Тебе будет интересно и полезно знать, что случилось дальше, – Снег на этих словах замолчал, затянувшись сигаретой и выдерживая паузу, видимо, считая, что я ещё не до конца напугана.

– Чем? – не выдержала я, ожидая ответа.

– После этой открытки, – он закинул ногу на ногу, продолжая говорить так, будто рассказывает мне самую обычную историю, – Эля ушла из дома на несколько дней, – он снова затянулся сигаретой и посмотрел по сторонам, после чего наклонился ко мне так близко, что запах табака из его рта едва не пробудил все мои рвотные рефлексы. – Где она была, где ночевала, где жила всё это время – никто не знает, да только от Прищепки и Пса больше нет никаких вестей.

Произнеся последнее слово, он откинулся на спинку стула и снова затянулся сигаретой, словно он мне ничего не говорил несколькими мгновениями раньше.

– Но… – в эти россказни верилось с трудом, но и не поверить я не могла, всё время прокручивая в голове разговор Снега, Вены и Сабли на чердаке. – Как Эля и вести от этих двоих могут быть связаны? – и даже догадываясь, к чему клонит Снег, мне почему-то хотелось услышать именно то, что он не договаривает.

– Подумай сама, – разведя руками, ответил он. – Эля не терпит предательства, а то, что сделали Пёс и Прищепка, иначе как предательством и не назвать, – заключил он, выходя из-за стола.