Текст книги "Дом, в котором жила бы Эля"

Автор книги: Анжелика Лавицкая (Dead Moon)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

И в этот момент из кухни до меня доносится крик Эли, а потом грохот.

– Пошёл к чёрту, урод! – Мент её почти душил, а я стоял и смотрел, смотрел и думал: вот он сейчас убьёт её, и моя проблема решена, я смогу увезти отсюда Китю, ей больше незачем будет возвращаться в этот дом. Эля вырывалась, пыталась ударить Мента, а я думал, что ещё никогда мои проблемы не решались так просто. – Тварь! – но Эле удалось вырваться, и она схватила кухонный нож, который очень и очень ловко отправила в ляжку Мента. Шатун взялся чёрт знает, откуда, он зашёл с улицы и, услышав крики разъярённого Мента, кинулся к нам, на кухню. Мент же в этот момент, в очередной раз набросился на Элю.

– Я убью тебя, сука! – и ему было плевать, что он этого уже не сможет сделать, но он снова вцепился ей в горло, а ведь мог просто врезать, и она бы отлетела, ударилась бы обо что-нибудь, а там – только добить.

Помешал всему этому, конечно же, Шатун: он врезал Менту, а мне пришлось уводить Эльку. На крики уже успели слететься все: Китя, Мисс, Вий, Шаман, не хватало только Сабли и Вены.

Сопротивляться Шатуну Мент не стал: тот больше его раза в два, это бессмысленно.

– Съёбывай отсюда, чтобы я тебя больше не видел! – он выкинул Мента как щенка, может быть, даже пнул его под зад – я не видел, я огребал от Эли.

– Убери от меня свои руки, урод! – она почти улетела в свою комнату и хлопнула дверью так, что сотряслись стены.

– Да что ж за день такой! Не дом, а поле боя! – Шаман и Вий мгновенно ушли следом за Элей. Ну, да, конечно, один Вий с этой истеричкой не справится.

– Что за фигня? – Китя за весь день наконец-то обратилась ко мне не по поводу покраски комнаты Шамана.

– Не знаю, – и я не знал, что ответить. Что? Что я стоял и смотрел, ждал, когда убьют её любимую Элю? – Мент и Элька чего-то не поделили, он её чуть не задушил, – мне нужно было изобразить какой-нибудь ужас, но я не успел: Китя рванула к двери на улицу, но столкнулась с Шатуном.

– Где эта тварь?! Я убью его! – выйти на улицу, догнать Мента и попытаться убить – Шатун не дал, он отвёл её на кухню, уверяя, что Мент больше не появится в этом доме. Интересно, он хоть соображает, что нам с ним теперь пиздец? Ни черта он не соображает!

Эля видела, что я не собираюсь её спасать, Мент ей что-то рассказал, Шатун едва не пришиб Мента – и всё это в один грёбаный день. Мне бы выпить, но вместо этого меня зовут в общую комнату на совещание. Совещание дома. Мне бы устроить совещание своим мыслям в голове, прийти к чему-нибудь, знать, что меня теперь ждёт, но я должен идти, пока меня окончательно не записали в предатели.

Вий

– Снег, Шатун и Мент – продали машину Мисс по запчастям, – Эля это выпалила, как только мы зашли к ней в комнату. Она стояла лицом к окну и курила.

Нам пришлось остановиться, чтобы принять эту информацию. Когда они успели? Зачем они это сделали?

– И вы из-за этого подрались? – Шаману иногда нужно держать язык за зубами, но кто ж его заставит это сделать.

– Нет, мы подрались, потому что он – озабоченный придурок, – и Шаман замолчал, комментария у него не нашлось.

– Но мы же не можем ей сказать об этом? – разборки Мента с Элей – давняя история, он и сюда-то ходил только из-за Эли, надеясь, что когда-нибудь с ней переспит. Мразь. Только сейчас была проблема куда масштабнее, чем домогательства тупого Мента.

Эля повернулась к нам, а потом прошлась по комнате и сняла гитару со стены. Она долго крутила колки, видимо, настраивала, а потом опустила её на пол, держа за голову. Уставшая от всего: от нас, от того, что здесь происходит, её лицо давно почти ничего не выражает, кроме постоянной усталости, апатии и желания уснуть навсегда. Однажды мы её уничтожили, но она пытается выжить и жить так, как могла бы жить, если бы ничего не произошло несколько лет назад. Если бы время можно было вернуть – я бы ни за что не согласился…

– У меня невыплаченный кредит и коллекторы, у меня два трупа в доме, которых никто не стал искать, кроме того: фальшивомонетчик, воры и ещё мошенник из интернета, а также наркоманка и психически больная. Как ты думаешь, мне сейчас есть дело до Мисс и её машины?

Похороненная в лесу Мышь, убитый по неосторожности Китей инвалид Бинт. Кредит, который Эля не собиралась выплачивать. Шаман, ворующий всё, что плохо лежит. Шатун, обменявший фальшивые деньги на настоящие. Снег, ограбивший супермаркет. Я – разводила лохов в Интернете. Вена и Сабля – две наркоманки. Китя с приступами. Все проносятся в моей голове, как листовки с фотороботами, и становится страшно. Мент покрывал нас, молчал и заминал все дела, а что теперь?

– Но Мышь умерла сама, а коллекторов Мент отвадил, Снега уже вряд ли возьмут, за него Мент другого посадил, а Шатун…

– Шаман, ты недавно вернулся из города, ты взял деньги, которые Вий украл у доверчивых кретинов. Это всем известно, этого хватит, чтобы посадить нас всех, – Эля опустилась на свою кровать, отложив гитару в сторону, охватив голову руками. Мне хотелось поступить примерно так же, но нужно было что-то решать.

– Отдадим ему Мисс вместо тебя, он и успокоится, – мне ничего лучше в голову не пришло.

Эля посмотрела так, что мне захотелось заткнуться навсегда.

– Ещё два озабоченных психопата, – досталось и молчащему Шаману. – Позовите Китю, мне нужно с ней поговорить, – на этом разговор закончился, мы не пришли ни к чему – на нас обрушились все проблемы, которые решались Ментом и Элей.

Эля взяла гитару и начала беспорядочно перебирать струны, нам пришлось уйти, позвать Китю.

Они долго о чём-то говорили, а мы с Шаманом пытались решить, как задобрить Мента, только вместо адекватных решений в голову приходили мысли о том, что для нас всё закончилось в этот самый день.

– Эльке нужно уезжать вместе с Мисс, мы и так ей жизнь испортили, – в итоге решил Шаман. – Мисс здесь точно ничего не держит, а Эльку нужно спасать.

– Ты же знаешь, что она не согласится, она всё давно для себя решила, – Шаман курил, сидя со мной на лестнице. Дом был погружен в такую тишину, будто кроме нас в нём никого не существовало.

– Есть только один способ заставить её выбраться отсюда раз и навсегда – уничтожить этот дом, – Шаман продолжал нести околесицу, паника и страх доводили его до абсурда.

Мне нечего было ему ответить, но и согласиться с этим бредом я не мог. Мы ведь всегда находили выход из любых ситуаций и продолжали жить в этом доме, и нам никогда не нужно было большего, пока не появлялись чужие, типа Снега или Мисс.

Дверь в комнату Эли открылась, они вышли вместе с Китей.

– Собирайте всех, – сказала Эля.

– И Мисс? – уточнил Шаман, поднимаясь со ступеньки.

– И Мисс: она же с нами живёт, – Эля прошла мимо нас, Китя проследовала за ней, они обе направились в комнату Пса и Прищепки.

Глава шестнадцатая. Праздник

Мисс

Вместо собрания, на которое меня позвал Вий, была очередная пьянка. Начало было внезапным, кажется, даже для самого Вия.

– Мы избавились от Мента, это нужно отметить! – объявила Эля и просила всех пройти на кухню, чтобы помочь ей принести всё в общую комнату.

Китя, Вий, Шатун, Шаман, а потом и все остальные – кинулись помогать, мне пришлось сделать то же самое, и через несколько минут в общей комнате появился накрытый стол.

—Ты что предпочитаешь? Вино, шаманское, виски, водку? Ещё есть пиво, – Эля села между мной и Китей, перечисляла мне все напитки, быстро выставляя бутылки на стол, поднимая их с пола.

– Я как бы не пью, – соврала я, но на самом деле меня охватили сомнения: было страшно отравится пойлом из этого дома: вряд ли у них есть деньги на что-то действительно нормальное.

– А ещё у меня сегодня новоселье, – только Эля меня не слышала, – я переезжаю в комнату Пса и Прищепки, – добавила она. Не знаю почему, но после этих слов дом погрузился в молчание и тишину – все смотрели на Элю, которая составила около себя стаканы и открывала бутылку виски. – Теперь мы будем соседями, – сказала она, и в этот момент мне стало понятно: она, как и Вий с Китей, хотят меня оградить от Снега. Эля специально сказала мне это при полной тишине.

– Здорово, – промямлила я, не зная, как реагировать на эту новость.

– Значит, у нас два повода! – Шаман снова решил развеять напряжённую атмосферу, и ему это удалось: замершие, как манекены в магазине, жители этого дома, снова ожили, снова задышали, заговорили, застучали ложками по тарелкам.

Эля налила мне шампанского, как только его открыл Шатун, её не интересовало, пью я или нет, но пить пришлось, так как зазвучали самые нелепые тосты, которые мне только доводилось слышать:

– За нашу победу! – Шаман почти сиял от радости.

– Выпьем, чтобы больше никогда не видеть Мента, – подхватила тогда Китя.

Происходящее мне было непонятным, но я пила со всеми вместе, не пытаясь разобраться, наверное, я слишком устала от всего того, что со мной случилось в этом доме.

Эля наполняла мой стакан то вином, то виски и тут же говорила мне о том, что я зря мешаю: наутро мне будет плохо. Шаман говорил о своей комнате с Китей, они планировали на следующий день дорисовать лес сияющей краской, о чём говорили остальные – мне неизвестно; а всё дело в том, что я, Эля и Китя сидели на диване, а рядом со мной, на стуле, сидел Шаман; Вий был со стороны Кити, а Снег, Шатун, Сабля и Вена – были напротив меня, Эли и Кити. Сабля долгое время изображала безразличие, ковыряясь в тарелке, демонстрируя всем, что салат – это не та еда, которую она привыкла есть. Вена либо пила, либо тут же курила, одна из пепельниц переехала к ней в конце вечера окончательно. Снег пил водку и пил много, время от времени то говоря с Шатуном, то пытаясь заговорить с Вием, который вообще не пил, а поддерживал время от времени общий разговор.

– Что, если и твою новую комнату разрисовать? – а тему придумал, разумеется, Шаман: он обратился к Эле, как только договорил с Китей.

– Нет, не надо, – отмахнулась она, снова перейдя на растянутые слова, хотя весь день говорила абсолютно нормально, но я это списала на то, что выпила она к тому времени ничуть не меньше меня или Снега. – У меня всё равно в комнате вечный бардак, там не помогут ни звёзды, ни лес, ни даже пляж с синим морем, – договорив, Эля потянулась за тарелкой с салатом.

– Тогда, может, твою? – а Шаман быстро переключился на меня, понимая, что Эля дала окончательный ответ.

– Не надо, меня устраивает то, что есть, – и хотя идея Шамана была хорошей, давать разрешения на перекрашивание комнаты, которую мне выделили в этом доме для ночлега, было неудобно.

– Вы такие скучные обе, – Шаман махнул на нас рукой. – А тебе? – и обратился к Сабле.

– Себя перекрась, – мгновенно огрызнулась она.

– Вена, не подскажешь, как это сделать? – Шаман не растерялся, наверное, он привык к таким выпадам Сабли, а вот меня это сковало, я уже ждала очередной бури.

– Вон, у этой спроси, как людей перекрашивать, – Вена указала на меня, и я замерла, не зная, что сказать и как реагировать, а в голове звучали слова Вия, которые он мне твердил перед тем, как Эля выгнала из дома Мента:

«Не реагируй на их слова, не вздумай поддаваться их провокации, они чужие, и Сабля стала нам чужой», – говорил он мне, а Китя подхватывала и утверждала, что Снег – двуличная тварь, и моему удивлению не было предела, ведь в этот дом меня привели именно Китя и Снег.

– А тебе очень шёл зелёный цвет, – продолжал Шаман.

– Да это было необычно, – в разговор включился и Вий, – обычно вены синие, а тут – зелёная.

– Вот что бывает, если с наркоты резко перейдёшь на краску! – подытожил Шаман.

– Краска была коричневой, – Вена выдавила это сквозь зубы, понимая, что за их переговорами наблюдают все остальные и едва находят в себе силы, чтобы сдержать смех. Не смешно было только мне, я оставалась в напряжении и ждала, что кто-нибудь сменит тему разговора, да только Шаман не собирался сдаваться.

– Ещё лучше! Коричневый – твой цвет! – он даже поднялся с места, прокричал это во весь голос, будто если бы он сказал это сидя, его бы никто не услышал.

– Однако краска пахнет намного приятнее, – мне не верилось, в этот идиотский спор, который грозил перерасти в очередной конфликт, вмешалась Эля, заставив всех рассмеяться, даже Саблю.

– Может, музыку включим? Потанцуем! – Китя оборвала всеобщий смех.

– Я ещё недостаточно пьяна для танцев, но я посмотрю, как вы это делаете, – Эля упёрлась локтём в стол, подперев подбородок кулаком.

Не знаю, кто включил музыку, но она быстро заполнила всё собой, не дав Шаману и Вене продолжить идиотский спор, не дав этому спору перерасти в очередную бурю.

– Танцева-а-ать! – Китя прокричала мне в ухо и потянула за собой, а я была уже слишком пьяна, чтобы сопротивляться, она вытянула меня из-за стола, дергала меня за руки, заставляя танцевать, но я стаяла столбом, а руки превратились в ниточки, за которые обычно дёргают кукол. Китя же успевала при этом скакать как заведённая, подпевать… Всё, что я видела: розовая кофта машинной вязки, я пыталась не потерять её из своего поля зрения, но глаза хотелось закрыть, хотелось подогнуть ноги, упасть на пол и сказать, что я сдаюсь, но только Китя не сдавалась, она продолжала меня дёргать. Розовая кофта, розовые маленькие пуговички… Пуговичка… Темно…

– На улицу, на улицу, пусть придёт в себя, – лица, голоса – всё превратилось в гул, от которого снова хотелось сбежать в темноту.

– Мисс, только не падай, – кажется, это был Вий или Шатун – мне было всё равно, что со мной делают, я снова сбежала в темноту, а в темноте почему-то стало холодно, а потом зажёгся свет – жёлтый и противный, и я увидела девушку, в окружении двух парней и высокой худой девушки.

– Ты ей всего подряд намешала, она может и имя своё забыть, – говорил лохматый парень, затягиваясь сигаретой.

– Тем лучше, сам же говорил, – отвечала худая девушка, прикуривая и выпуская дым.

– Сегодня она своего имени уже точно не вспомнит, – высокий парень стоял рядом с той, что молчала и смотрела на небо, вдыхая воздух так жадно, будто не дышала им очень давно. Казалось, что ей очень плохо и она вот-вот потеряет сознание.

– Остались Вена и Сабля, – мне даже показалось, словно я знала, что худая девушка скажет эти слова.

– Вы убива-а-али, – протянула та, что молчала до этого. – Вы убили Мышь, убили калеку, убьёте и меня с Ментом, – эти слова вылетали из меня, но я слышала чужой голос, он был севшим, как у курильщика с большим стажем.

– Выбей эту чушь из её головы, – сказала худая, обратившись к лохматому парню.

Парень усмехнулся, выкидывая до половины выкуренную сигарету. Худая и второй парень – исчезли.

– Идём смотреть на звёзды, – обратился лохматый, пытаясь взять девушку под руку.

– Они ненастоящие, – слова вылетели из меня, но голос по-прежнему оставался чужим.

– Как и ты сама, – ответил он.

В голове что-то кольнуло, в глазах снова потемнело, я поняла, что меня куда-то ведут, но мне было всё равно. Единственное, чего мне хотелось на тот момент, – лечь, чтобы весь мир остановился и перестал двигаться, чтобы меня перестали шевелить и куда-то вести. Голоса появились и тут же исчезли, я не разбирала, чьи они, но точно знала, что они мне знакомы. Наверное, так и выглядит алкогольная кома, но я уже мало что помню из всего того, что произошло со мной дальше. Тело упало на что-то мягкое, я открыла глаза и увидела бледно-синие огоньки, которые замерли и не двигались, я услышала тишину – мир остановился, но пах подожжённой травой.

Около часа назад я проснулась у себя в комнате. Голова не болит, я пытаюсь вспомнить, что было вчера. Дом заполнен тишиной, мне неизвестно, которой сейчас час, а ещё мне очень хочется пить, но почему-то мне совсем не хочется вставать и куда-нибудь идти.

Шаман

Эли и Вия в доме нет уже трое суток. Вена, Сабля, Снег и Шатун пока верят в то, что она ушла из дома, как только поругалась с ними, как только они обвинили её в том, что она прогнала Мента, и теперь всё наше существование – под угрозой. Они верят, что Вий ушёл искать её, а потому не задают лишних вопросов, но я чувствую, своим шаманским чутьём, что они окончательно откололись от нас, они о чём-то говорят, пока думают, что меня нет рядом. Нужно бы переманить на свою сторону Шатуна: он самый безопасный…

Никогда бы не подумал, что буду против Сабли… Нет, она и в школе была не такой, как все мы: ей было плевать на всё, она всегда думала только о себе, она и к Эле бы не пришла, не сложись у неё всё так трагично. Все дети, которых не долюбили родители – эгоистичные твари, они думают только о себе, они умеют делать назло, они не умеют любить: их не научили этому, они умеют только ненавидеть. Сабля именно такая.

Вот интересно, чего недодали родители Снегу? Кажется, что только мозгов. До сих пор не понимаю, что он делает в этом доме. Решил поиграть? Его уволили из магазина за недостачу, а потом, когда Вий познакомился с Шатуном, который жил недалеко от нас, этот Снег припёрся сюда. Зачем? Почему не уходит? Он говорил, что снимал квартиру отдельно от родителей, обещал им уехать из города, но устроился в супермаркет, чтобы попробовать самостоятельной жизни в нашем захолустье, а потом уже думать о переезде. Однако переезда не получилось, как и нормальной самостоятельной жизни, но он сказал родителям, что уезжает в город, прежде чем окончательно обосноваться в нашем доме. Обилие слепой родительской любви – ещё хуже, чем ненависть.

Вена? Мне не верится, что у такой твари есть мать и отец. Хотелось бы верить, что такие выползают из грязного болота, ползут по земле, пытаясь отряхнуться от грязи, но она впитывается в них, и они становятся как Вена: безмозглые наркоманы, шалавы, которые уже ничего не чувствуют. Мне никогда не понять, зачем они хотят жить, если пытаются умереть. Зачем она продавала себя Менту за наркоту, если могла просто лечь и умереть от ломки? Больно? Невозможно терпеть? Эгоистичная тварь, как и Сабля, – поэтому они вместе.

Шатун. Шатун. Он говорил, что у него были проблемы с отцом: он очень хотел быть похожим на него, а тот наоборот – ненавидел его именно за это, за то, что хотел быть как папа. Не знаю, чем это объяснял себе его отец, но он ничего и Шатуну объяснить толком не мог – только бил его за любой пустяк, пока тот был ребёнком: отсюда и невнимательность, и страх всё испортить, но всё равно делать хуже. Всё же странно, что тогда ему повезло с деньгами. Мы рассчитывали от него избавиться – подставить, а потом отдать Менту, но парень так ловко справился, что и сам едва верил в свой успех.

В нашем городе было два отделения банка, это сейчас осталось всего одно, но тогда их было два, и Шатуну повезло. Мы не рисковали с большими купюрами, мы обычно делали фальшивую мелочь: от пятидесяти до ста, а потом меняли её на рынке, где много народу и некогда проверять подлинность денег. Однако, когда пришла идея попробовать с большой деньгой – мы знали, кого пошлём. Шатун согласился. Задача его заключалась в следующем: разменять большую деньгу на рынке, а после этого —удвоить сумму. Как ни странно, разменять ему удалось, а после этого он обменял мелочь обратно на крупную купюру, далее всё просто: он разорвал её на две части: одну часть ему поменяли в одном отделении банка, вторую часть поменяли Снегу через неделю, в другом отделении. Мент рассказывал потом, что на рынке появилось много фальшивых денег, потому мы и завязали с этим: всего должно быть в меру. Тем временем с нас стали брать пример уже другие любители лёгкой наживы – на них-то и повесили все наши дела с деньгами, а Шатун остался в этом доме. Больше ему никогда так не везло и вряд ли ещё повезёт, если будет в такой компании, в которой пребывает сейчас. Надеюсь, Китя его вытащит от них до того, как Эля и Вий вернутся домой.

А кто привёл Мента? Не помню. А это и неважно. Нашему дому нужен был Мент, мы едва могли выживать без него, а как только он появился – всё стало просто. Кончено, стало это не сразу, мне пришлось проделать с ним такой же обряд, как с Мисс, Веной, Шатуном, Снегом… Только на него это сработало как-то неправильно: он стал приставать к Эльке всякий раз, как напьётся. Мне мало что известно о нём, моей задачей было сделать его своим, и я сделал, не выводя на откроенный разговор, как всех остальных.

Интересно, что же с ним произошло четыре дня назад? Он был пьян? Но зачем ему нужно было убивать Элю? Снег лепетал во сне, что видел, как Мент душит Элю. Зачем?

Бедняга Мент! А ведь всё могло сложиться иначе!

Снег

Мне ни черта не вспоминалось из прошлого дня, я помнил только, что Эля и Мент поругались, что Шатун выставил его за дверь – и на этом всё, белое пустое ничего. Хуже всего, что на этот раз я проснулся не просто не один, а с Веной и Саблей!

– Какого чёрта вы здесь делаете?! – и на этот раз мне были нужны объяснения.

– Не ори, – Вене, как и всегда, было плевать, зато Сабля подскочила как ненормальная, стащила одеяло, завернулась в него, оставив и меня, и Вену в чём мать родила.

– Никому ни слова! Пришибу! – прошипела и свалила тут же.

Вена продолжала спать, но наблюдать её в своей кровати на этот раз – было уже перебором, потому что я ни черта не мог вспомнить, как бы ни пытался.

– Сваливай отсюда, – вряд ли она это услышала. Мне пришлось одеться и уйти из собственной комнаты.

В доме было слишком тихо, музыка не играла, хотя по времени – должна была, Эля уже должна была проснуться. Спустившись вниз, я направился на кухню и там встретил Шатуна и Шамана, которые уже завтракали.

– А других чё не зовёте? – и я хорошо помнил, что в этом доме не принято жрать в полном одиночестве или вдвоём. Эля говорит, что мы – семья, а значит, должны есть все вместе.

– Кого звать? – Шаман был сам не свой, ещё страшнее было смотреть на Шатуна – он уставился в столешницу и качал головой, как псих.

– В каком смысле? – я решил сделать себе кофе, чтобы окончательно проснуться, хотя потрясений на утро уже хватало.

– Ну, Элю вы вчера удачно довели, а Вий ушёл за ней, Китя, естественно, в депрессии никого не хочет видеть, Мисс вряд ли захочет спускаться: её во всём удачно обвинили, а своих шалав мог бы и сам привести на кухню, я не нанимался за ними бегать.

Кофе полился через край, кружку я выронил.

– Сука! – и я не знал, на что реагировать в первую очередь: на ожог или на всё то, что сказал Шаман. – Мы вчера пили? – всё, что я смог спросить, приходя в себя.

– А ты думал! Пили и допились до того, что чуть не передрались. О, вот и ты! – на кухне появилась Сабля, которой пришлось остановиться на пороге из-за разлитого на пол кофе и приветствия Шамана.

– Чего тебе, умалишённый? – пробурчала она, стараясь обойти лужу, а я тем временем опустился на стул, всё ещё не веря россказням Шамана.

– А я смотрю, тебе мало вчерашнего, да? – незамедлительно напал тот. – Сначала ты обвиняешь Элю в том, что она не согласилась спать с Ментом, потом всё валишь на Мисс, и теперь ещё хватает наглости наезжать на меня! – он соскочил со своего места, подошёл к ней так близко, что мог бы запросто ударить: явно был вне себя от произошедшего.

– Подожди… – Сабля опустила голову, очевидно пытаясь вспомнить, что вчера произошло, но, скорее всего – ничего не получалось, как и у меня, потому она и спросила Шамана, что вчера случилось. В это же время на кухне внезапно появилась Вена.

Три дня мы пытаемся вспомнить, как так всё получилось, и три дня выходит какая-то лажа: либо наши воспоминания не сходятся, либо мы что-то придумываем и выдаём за свои воспоминания. В моей голове третий день вата, я ничего не могу вспомнить, даже приблизительно.

– Что, если она вообще сбежала вместе с Вием? А нас оставила Менту!

– А может, она трахаться с Ментом пошла.

– А Вий зачем?

– Мало ли, какие у них увлечения.

И эти дуры, Вена и Сабля, хоть и несут полный бред, а задуматься заставляет: куда ушла Эля? Насколько всё это случайно? Почему Мисс не выходит из комнаты? Почему Китя общается только с Шатуном?

Всё это наводит меня на мысль, что Эля сама спровоцировала скандал, в лучших традициях, они с Китей это умеют, а после этого ушла, ну и, если учесть, что Шаман нас сдал… К чёрту! Вытягивать из этого дерьма я уже никого не хочу – самому бы выбраться. Пора свалить из этого дома, но сначала нужно спросить Китю – пойдёт она со мной или нет. Мне не хочется оставлять её здесь, хоть что-то я должен забрать из этого дома с собой, хоть как-то должен отомстить Эльке.

Только Китя не собирается со мной общаться: закрылась в комнате, разрешает войти только Шатуну и Шаману. Мисс не отвечает на стук, а Шаман крутится около её комнаты и угрожающе предупреждает, чтобы я её не беспокоил…

Подожду ещё несколько дней и уйду. Неважно куда. Главное, чтобы дальше от этого дома.

Глава семнадцатая. Три луны и два солнца

Вий

Ненавижу это кафе. Последний раз был здесь год назад: Эля попросила прийти сюда, когда исчезла из дома после того, как получила открытку от Пса и Прищепки. Сейчас мы сидим за тем же самым столиком, но вряд ли она это помнит, она пьёт кофе и смотрит в окно – на улице снегопад. Год назад мы сидели здесь, и она вертела ту злосчастную открытку в руках.

– Эля, будь счастлива, как мы! – зачитывала она, горько усмехаясь, и в точности так же устремляла свой взгляд в окно, а потом, как бы между делом, добавила: – Я убила их, – услышанному я не поверил, потому и переспросил, а она перевела на меня взгляд, тихо рассмеялась, прикрывая рот рукой и продолжила: – Хочешь, чтобы я сказала это громче? Я скажу, и это меня спасёт. Спасёт, потому что такая тварь, как я, должна быть заперта в клетке до конца своих дней, она должна сидеть в ней целую вечность и постоянно жить в своей памяти, которая будет обрываться на убийстве друзей. Только… – она замолчала, чтобы закурить и размазать по лицу выступившие слёзы. – Только, – продолжила она, выпуская дым и принимая какой-то деловой вид, – без такой твари, как я, не проживут такие твари, как вы, а потому мы должны быть вместе и сжирать друг друга, пока не останется кто-то один. Знаешь, он будет самым несчастным, хоть и победит, – она замолчала и снова уставилась в окно, будто ничего не говорила мне секунду назад, будто мне померещился весь этот разговор.

Кроме страха, я тогда, наверное, ничего не чувствовал, или это был не страх – меня что-то сковало и заставило замолчать, заставило прекратить дышать, двигаться, мыслить. Мысль была только одна, и она словно пыталась просверлить мне мозг, чтобы до меня наконец-то дошло, она повторялась и повторялась, она проходила в меня сверлом, ломала череп, кости, сминала все внутренности… «Эля убила Пса и Прищепку! Эля убила!» – она застряла во мне, опустилась где-то в животе и заставила вздрогнуть, как от холода, а Эля сидела напротив меня, как сейчас, и как сейчас смотрела в окно.

– Мне хотелось бы спасти Саблю, – вдруг тихо говорит она. – Мы с ней похожи, в ней я вижу себя, – добавляет Эля, и мне снова с трудом верится в её слова.

– Ей всегда было плевать на тебя, – и я говорю правду, Сабля живёт в доме только потому, что ей больше некуда идти.

Эля переводит взгляд на меня, слегка улыбается, опускает голову и выдыхает.

– Ты же ничего обо мне не знаешь, кроме того, что я учитель истории, – она отставляет чашку с кофе, устраивается удобнее и теперь смотрит прямо в глаза. – Мне всегда было плевать на людей, пока не появились вы, а потом… – Эля снова отворачивается к окну, сжимая губы так, что они почти исчезают с её лица, выдыхает и добавляет: – А потом мне стало плевать и на вас.

– Не говори так, – это похоже на очередную истерику, они все начинаются одинаково: Эля начинает с себя, а потом заканчивает всеми, кто попадёт под руку, а так как через несколько минут в этом кафе должен появиться Мент – он и будет её жертвой.

– Знаешь, я всё чаще вспоминаю рассказ своей матери о том, как родилась и не хотела жить на этом свете: несколько минут я молчала, пока принимающий меня врач не надавал мне как следует, чтобы я наконец-то подала признаки жизни – заплакала, – она говорит это скороговоркой и останавливается, чтобы сделать глоток кофе. – Символично, правда? Чтобы подать признаки жизни – нужно заплакать, – теперь она смотрит не на меня и не в окно, а куда-то наверх впереди себя. – Такое ощущение, что прежде чем отправить меня на этот свет, мне забыли дать душу – я родилась, а души нет и плакать я не могу, и вот кто-то безалаберный вспоминает, что не вложил её в меня, сбегает на землю, чтобы всё исправить, а меня там бьют; ему стоит огромного труда, чтобы справиться с таким крошечным недочётом, он кое-как впихивает в меня душу – и я плачу, – последнее слово она произносит громким шёпотом так, словно рассказала мне увлекательную историю со счастливым финалом. – Только душа не хотела приживаться, – продолжает она, – и пребывает в клинической смерти, – Эля встаёт из-за стола и отходит к окну, повернувшись ко мне спиной. – Иногда она даёт о себе знать, когда я слушаю музыку, смотрю старые мелодрамы, когда Китя разговаривает со мной, когда мой пёс спит у меня в ногах, когда вспоминаю….

– Господи, вы и собаку с собой притащили! – рядом с нашим столиком внезапно появляется Мент.

– Шаман бы сейчас взвыл, – говорит Эля, оборачиваясь к нам, возвращаясь на своё место.

Сашка упакован в переноску, он сидит так тихо, что на входе эту переноску приняли за дорожную сумку, с которой и разрешили пройти, а теперь Мент привлёк к нам ненужное внимание, и барменша смотрит на нас с недоверием, но не решается подойти: за наш столик садится полицейский.

– Девушка, можно мне кофе, – Мент устраивается между нами, ему приходится обернуться, чтобы сделать заказ.

– Ты должен отвезти Мисс обратно в город, – говорит Эля, вытаскивая из своей сумочки пачку сигарет. – Она мне больше не нужна, – добавляет Эля, поджигая сигарету.

Официантка молча ставит кофе на стол, косо смотрит на Элю, косо смотрит на Мента, но ничего не говорит по поводу курения в кафе.

Мент качает головой, давай понять, что в очередной раз не понимает Элю.

– Ты же сама хотела… – начинает он.

– Я передумала, им уже ничем не помочь, – обрывает она его, выпуская дым.

– Послушай, – Мент отставляет свою чашку кофе, сложив руки на стол, – чужих убрать не так сложно: Снег и Шатун раскурочили тачку, толкнули её по мастерским, Вена – наркоманка. Что тебе мешает…

– Нет, я не хочу, чтобы ты посадил их, – снова обрывает его Эля, расплываясь в странной улыбке, которая окончательно сбивает Мента с толку.

– Я не убийца, – заключает он и откидывается на спинку стула, словно разговор на этом закончен. Он не понял.

– Ты – не убийца, – соглашается она с ним, – ты – мент, и хуже этого с тобой уже ничего не может случиться. – Мент закатывает глаза и выдыхает, мол, Эля несёт полный бред, но она знает, что это его задевает, и продолжает, наклоняясь к нему: – Все маленькие человечки, которых в детстве зажимали, у которых не было друзей, которые ничего не значили – становятся ментами. Потом они начинают мстить всему живому: у них есть власть, а власть в руках таких мелких уродцев – страшное оружие. Многие тираны могли бы стать ментами, как ты, но они пошли дальше, они искали себе в соперники подобного урода и начинали делить земной шар, чтобы доказать остальным, что они наконец-то хоть что-то значат. Да только ничего они не значат: урод – останется уродом, а власть перейдёт в руки другому, такому же, но в вас не сразу разглядеть эту гадость, вы хорошо маскируетесь. Именно поэтому вам верят некоторое время.