Текст книги "Ада (СИ)"

Автор книги: Аня Меньшикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 27. Ада

Я не хотела знать, как зовут его сына.

Я загадывала больше не видеть Адама.

–Пойдем пить какао?– кажется, у Евы уже щечка белеет.

Перевожу взгляд на Адама. Он ждет мой ответ. Я знаю, какой ответ он ждет.

–Мы не можем пойти туда с Айком, милая. Не оставим же его на улице мерзнуть, ведь так?

Евочка хмурится, но согласно кивает.

–А какао?

–Какао дома сделаю, – обещаю сестренке. -Пойдем? -Ева кивает. – До свидания, Адам. До свидания, Марк!

–А вы еще будете тут гулять? – спрашивает Марк, – я хочу погладить собачку еще.

–Мы будем тут в следующую субботу или воскресенье, – говорит Адам, пристально глядя мне в глаза.

Пытается загипнотизировать меня, чтобы пришла? Пффф. Меня тут не будет больше по выходным.

–И уточек поколмим, – снова говорит Марк.

–Точно! Мы же не покормили уточек! – вспоминает Ева. – Покормим в следующий раз. Я и вашему котику принесу гостинец! – сообщает мелкая.

– В субботу? Или в воскресенье?

Он, кажется, улыбается уголком рта. Адам понял мой замысел не появляться здесь больше.

Зачем это ему?

–В субботу! – влезает Ева.

–Договорились, – улыбается ей Адам. – В час? – спрашивает у меня.

–В час, – с раздражением отвечаю.

Но тогда почему внутри разгорается горошинка трепета?

Прощаемся снова и, не без труда оттащив Айка от Адама, идем скорее домой.

И я снова оборачиваюсь. Украдкой. В надежде, что Адам не увидит.

Он несет на плечах сынишку.

Он видит, что я смотрю.

Он машет мне рукой.

Отворачиваюсь.

–Ада, а кто этот дядя?

–Это, солнышко, Адам – брат дяди Луки, – отвечаю сестренке и вижу, как ее глазки начинают бегать. Кажется, Лука ее первая детская любовь.

–Я забыла, как зовут их котеночка? -спрашивает Ева, пытаясь перевести разговор с Луки, знает, что я начну подшучивать над ней.

–Хэлл.

–Что это значит? Странная кличка.

–С английского – Ад.

–Ой, его зовут почти как тебя, – и дальше щебечет, рассуждая, какой же их котенок.

Ррррраздражает. Неимоверно бесит то, что я, как последняя конченная дура, трепещу от предстоящей встречи. Мой мозг и сердце сейчас просто на ножах. Мозг такой: "Можно же придумать кучу отмазок и никуда не идти с ними", а сердце в ответ: "еще разочек побыть с ним, посмотреть на его улыбку, утонуть в его глазах...". Мозг: "Но ведь это нам больше не надо, мы решилиеговычеркнуть!". А сердечко: «это ты, бессердечный мозг, так решил...». Мозг:" Ой, безмозглое сердце... пожалеем ведь"... Сердце: «Зато сперва будет так сладко».

***

В пятницу забираю Еву с ночевкой к себе, чем несказанно радую маму и Григория. Они идут в театр, как раз побуду нянькой.

Евка... моя девочка, моя маленькая сестренка. Я так боялась к ней привязываться, я так боялась, что, полюбив ее, я предам память Ладушки. Но Еву невозможно не полюбить. Она как яркая звездочка. Такая нежная, такая ласковая, заботливая. Я как-то приболела, когда Ева была у меня, так это чудо, тогда пятилетнее, приготовила мне утром яичницу, кофе и принесла в постель.

Часто Ева спрашивает про Ладу, и я рассказываю. Иногда сквозь слезы, но всегда с улыбкой. В моих рассказах нет никогда осуждения моих родителей, я не рассказываю Еве о тех плохих моментах, которые мы пережили в детстве.

Я рассказываю о том, как Лада постоянно ходила с содранными коленками, потому что бегала, как утенок, заплетаясь в ногах.

Я рассказываю, как мы купались и делали "зелья" из шампуня и мыла.

Я рассказываю, как однажды мама купила нам детский шампунь с потрясающим ароматом, и мы решили, что если его добавить в воду, то непременно будет вкусно. Невкусно.

Я рассказываю, как мы в первый раз варили макароны и не слили воду. А потом в кастрюле был ком вареного теста.

Много рассказываю. И в эти моменты люблю Евку все сильнее и сильнее.

Она просится ездить со мной на кладбище. Почти всегда мама присоединяется к нам.

–Что тебе приготовить сегодня, солнышко? – спрашиваю сестренку, пока едем в такси от родителей ко мне.

–Может, чизкейк?

–Мне без разницы, -улыбаюсь сестренке, вспоминая, все ли ингредиенты есть дома на чизкейк. -Зайдем в магазин за сметаной и лимоном.

–И за подарком Хэллу, -сообщает мелкая.

В супермаркете Ева придирчиво рассматривает лакомства для кошек. Выбирает какие-то пакетики и несет в руках и на мое предложение положить все в корзинку к остальным товарам, говорит, что это ее решение и она сама оплатит свою покупку. Я лишь пожимаю с улыбкой плечами. Дома сперва идем гулять с Айком, но он не очень любит зиму, поэтому через двадцать минут мы уде дома. И приступаем к готовке. Еве даю задание смешать и выложить в форму для торта основу чизкейка, а сама взбиваю начинку.

Отправляем наш пирог на ночь в холодильник, а сами пьем чай с вкуснейшими самодельными гамбургерами.

–Очень я люблю у тебя ночевать, – с набитым ртом говорит Ева. – У тебя можно есть вредности.

–Поэтому и можно, что не часто ночуешь. А вот если бы мы жили вместе, то не видать б ты вредности, как своих ушей, – убираю выбившуюся прядку за ушко.

Очень быстро подкрадывается ночь.

И куча мыслей. Уф, неужели нельзя думать о чем-то другом, кроме как об Адаме?

Заставляю себя уснуть, но куда там. Засыпаю в итоге ближе к 3 ночи.

А в 7 уже просыпается Ева и требует свой кусок чизкейка.

Кормлю ее завтраком, выгуливаю Айка, гоню ненужные мысли.

Играем с Евой в настолки.

Надеюсь, что она заиграется и не захочет никуда идти.

Куда там. В 12.00 подлетает и призывает начать сборы. Ведь ее ждет мальчик Марк и большой дядя.

Очень большой, как викинг.

Сперва хотела надеть теплый комбинезон, но в последний момент надеваю теплые леггинсы и любимый оранжевый свитшот оверсайз.

Перед выходом смотрюсь в зеркало – глаза горят. Я могу сделать рожу кирпичом, я могу говорить абсолютно без эмоций. Но я не могу убрать этот блеск из глаз.

Они ждут нас. Я вижу издалека неоново-салатовую шапку Марка. Киваю Еве, бережно державшей пакет с вкусняшками для Хэлла, в сторону Марка и она срывается и бежит к ним. Марк, смотрю, тоже подпрыгивает в ожидании, но руку отца не отпускает.

–Ну что, Айк, поможешь пережить мне сегодняшний день? – спрашиваю у пса. Дожила.

–Здравствуй, Адам. Привет, Марк, – здороваюсь, подходя к нашим сегодняшним спутникам, упорно избегая взгляд Адама.

–Привет, – умеет он сказать так, что сразу толпы мурашек танцует твист на моей коже.

Марк улыбается папиной улыбкой, здоровается и переключается на Еву.

–Па! Смотли, сколько тут всего для Хэлла! Вот он будет лад!

–Здорово! Скоро он у нас превратиться в колобка на ножках.

Марк хохочет, а мы с Евой улыбаемся. Она довольна, что ее угощения пришлись по душе хозяевам Хэлла.

Когда мы сюда ехали, я все думала, о чем говорить, как вести. Ну что вообще делать мне рядом с Адамом? Но как-то получилось, что сперва дети начали играть в снежки. Потом к ним присоединился Айк, которого пришлось спустить с поводка. А потом мне в бок прилетел снежок.

–Поиграем, Ада?

–Ты серьезно?

–Ой, а давно ты выросла?

–Поиграем, Адам!

Делаю большой снежок и запускаю в Адама. Уворачивается, гад!

–Снежки ты хуже шмаляешь, чем раздаешь удары, – дразнит меня Адам.

Это, черт возьми, вызов.

И я вступаю в бой.

Боже, давно я так не смеялась.

Эти трое объединились и начали стрелять снежками в меня, вместо того, чтобы замесить Адама. Он то цель побольше. А потом пошел замес "каждый сам за себя" и мы по очереди забрасывали друг друга комками снега. Даже Айка.

Девяносто шесть минут.

Столько времени прошло, прежде чем дети замёрзли и стали проситься в тепло.

–Тетя Сливка, пойдем какао пить?

Что? Как он меня назвал?

Адам улыбается такой счастливой улыбкой, что я сперва залипаю на ней, а потом как-то взгляд сам перемещается к его глазам и я замираю.

Ну все, он меня поймал. Или же это я снова разрешила себе быть пойманной?

–А пойдемте есть чизкейк? Ада, давай их пригласим?

Блин, Ева, что за подстава? Но Ева не успокаивается на этом.

–Вы знаете, Ада готовит самые вкусные десерты. А вчера мы вместе готовили, я помогала. Мы, правда, утром уже съели по кусочку. Но там еще много осталось. Всем хватит. Только я не знаю, как много ест дядя Адам, – последнее предложение сестренка произносит уже тихо.

–С удовольствием бы съел ваш чизкейк, – говорит Адам, и я снова задаюсь вопросом, зачем это ему. – Знаешь сынок, тетя Сливка всё готовит очень вкусно. Думаю, после ее десерта ты не захочешь больше есть из магазина.

Сажусь перед малым на четвереньки.

–Меня зовут Ада, не Сливка.

–Как папу? – не понимает малыш.

–Папа – Адам, а я – Ада.

–Нет, ты -Сливка.

–Ну Сливка, так Сливка, -сдаюсь. – Идем пробовать наш чизкейк?

–Да!!!– в один голос Ева и Марк.

Глава 28. Из мыслей Адама

Эта глупышка думает, что я не замечаю, как она пытается слиться. Уверен, она думает, что отлично шифруется и умеет скрывать свои эмоции. А я все вижу.

Вижу каждый ее взгляд, брошенный украдкой.

Вижу, как напрягаются ее плечи каждый раз, как произношу ее имя.

Вижу, как прежде чем ответить, делает глубокий вдох.

И сейчас, пока едем в машине, я отчетливо вижу ее волнение. А еще нежелание приводить меня к себе в гости.

И я ее понимаю. Я бы тоже сам себя не пустил на ее месте.

Но я не на ее месте и поэтому с великим удовольствием и улыбкой от уха до уха везу нас всех пить чай с чизкейком.

–Тетя Сливка, а Айк любит коточку?

–Что любит?

–Коточку?

Переводит взгляд на меня, мол, переведи.

–Кос-точ-ку, -говорю по слогам для Марка.

–Да, ко-точ-ку. Любит?

Всю неделю Марк спрашивал у меня про Айка, как давно я его знаю, не кусал ли он меня. Ну я и рассказывал, а в своем рассказе Аду называл Сливкой. Вот он и рассмешил меня, когда впервые так обратился к Аде.

Не к месту начинает болеть голова. Резко как-то в этот раз. И сразу сильно.

–Адам? Все хорошо, – сквозь пелену слышу взволнованный голос Ады. – Ты побледнел.

–Сейчас, – пытаюсь ответить, но не знаю, сказал ли вслух или это только в мыслях, сам из последних сил стараюсь перестроится на крайний правый.

Уже размыто вижу, что Ада включает аварийку.

–Адам? – она очень взволнована, но не кричит, наверное, боится испугать детей

–Не волнуйся, малышка, – но опять же, не знаю, сказал ли.

Останавливаю машину, хочу достать обезбол из бардачка, но, кажется теряю сознание.

Прихожу в себя в больничной палате. Рядом взъерошенный Лука.

–Марк. Где. Марк. -выдавливаю каждое слово. Башка болит еще, но вроде терпимо.

Братишка подлетает ко мне с диким взглядом.

–Адам...-у самого губы трясутся.

Неужели то, что я припарковал машину, мне привиделось? Мы попали в аварию? Что, бл@ть?

–С ним все хорошо, он с девочками, – отвечает на вопрос брат и я выдыхаю.

–Есть вода?

–Да, сейчас, – Лука отходит от кровати.

–Давно я тут? – пытаюсь приподняться, но голова резко едет.

–А давно у тебя начались головные боли? – рычит брат.

И правда, давно ли? Года два точно. Сперва просто ненавязчиво так, жить можно было, просто дискомфорт. А вот последние полгода уже без обезболов не могу при приступах.

–Пару лет.

–Бл@ть! Адам! И ты не обратился к врачу!

–Я собирался...

–Да неужели?! Ты идиот! У тебя сын, который кроме тебя никому не нужен! Нельзя так относиться к своему здоровью.

–Кто ты, старичок, и куда ты дел моего брата?

–Адам! Я не шучу сейчас! Пока ты тут валяешься, я тут с ума схожу. Из разговора дяди Паши я понял, что это может быть даже рак!

–Ты это...Марка не бросай. И Аде передай, что я ее люблю. Но не женись на ней, понял! С того света буду являться к тебе тогда.

–Ой, идиооот, – вздыхает Лука и садится на стул.

–Успокоился?

–Да. Ладно, пойду дядю Пашу позову. Сказал, дать знать, как очнешься.

Вакуум.

Дотянул, получается.

А если рак? Та нее, не может быть. А если...? Сволочь Лука. Зачем сказал только?

Торможу на корню любую мысль. Просто перечисляю все, что вижу в палате.

Потом приходят наш с Лукой крестный, по совмещению главврач одной из городских больниц, с медсестрой и разводят вокруг меня деятельность. Дядя Паша строго говорит, о наших дальнейших действиях и Лука на кресле везет меня вслед за неулыбчивой медсестрой.

МРТ. Прикольная штука. Немного жутковатая на вид. Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией.

Получаю инструкцию и приятную музычку в наушниках.

Пятнадцать минут, а по ощущениям все сорок, я лежал и думал, что я буду делать, если рак.

Что я буду делать – бороться за жизнь, конечно. Отберу у старушки с косой всё максимальное время, которое смогу.

После МРТ возвращаемся с Лукой в палату, ждать результат.

Молчим. Но я вижу, как нервничает мой брат. То сядет, то встанет. Из угла в угол. Хочется осадить его, чтобы не мельтешил перед глазами. Но молчу.

Минут через двадцать Лука подлетает к моей кровати и, грозно выставив на меня указательный палец, рычит.

–Попробуй только умереть, Адам! Я серьезно, твою мать! Не смей меня оставлять, понял! Фак!

–Лука, это просто головные боли. Я не умираю.

Не умираю же?

–Ну что же ты, Адам, не бережешь то себя? – с порога говорит дядя Паша. По его непроницаемому лицу не могу понять с какими новостями он.

–Не томи, дядь Паш! – не выдерживает Лука.

–Опухоль у тебя в мозгу, – он поднимает к лицу снимок и тычет пальцем куда-то в мой мозг. – Вот тут.

–И сколько мне осталось? – получается только хрипло, хотя пил минуту назад.

–Я-то откуда знаю, – удивляется дядя Паша. -Я же не Господь Бог! Ну надеюсь, лет сорок-сорок пять. Хватит тебе столько?

–А опухоль? -а ручки-то трясутся. Сжимаю кулаки, чтобы не заметили.

–Опухоль... опухоль твою мы вырежем. Она, к счастью, доброкачественная.

–Дядь Паш, ты уверен? Не рак? – снова встревает Лука.

Дядя Паша начинает говорить, что-то про края-контуры опухоли, мол, МРТ не ошибается, я уже не вникаю.

Мне тут пришла мысль, что я чуть не просрал свою жизнь. Просто жил не ту жизнь, которую хотел. Не там. Не с теми людьми.

Дядя Паша делает назначения, говорит, что надо сдать дополнительно анализы, а потом будет операция. Предлагает отдохнуть и, если надо, обезболивающего еще. Отказываюсь. Но по правде, спать хочется очень.

–Лука, а где мой телефон?

–В машине остался, прости, не подумал его брать.

–Как ты вообще узнал, что я тут?

–Ада позвонила. Сказала, что ты потерял сознание и она вызвала скорую. Напугал ты их. Марк плакал, я слышал, – а я снова почувствовал стыд перед сынишкой. -Мы со скорой одновременно подъехали. Видел бы ты себя – бледный, ни на что не реагируешь. Погрузили в скорую и поехали. Аду попросил Марка забрать пока к себе. Она согласилась.

–Спасибо. Ты дашь мне ее номер?

–Нет, я уже говорил.

–У нее мой сын!

–Не в заложниках же. Адам, я у нее спрошу, хорошо? А сейчас ты давай спи, а я съезжу тебе за вещами. Потом Марка заеду заберу, у меня поживет.

–Спасибо, брат!

–Не скучай.

Глава 29. Ада

Меня трясет. Так сильно, что я не смогла даже пить чай. Пугать моих маленьких гостей не хочется, поэтому включаю им мультики, разрешаю съест хоть весь пирог и ухожу на кухню.

Очень переживаю за Адама. Напугал нас. Марка так еле успокоила – так плакал, что мне самой хотелось зареветь. Объяснила ему, что у папы болит голова, просто очень сильно. Мальчик, вроде, успокоился, но постоянно спрашивает, когда папа вернется.

Когда Лука написал, что Адам очнулся – хотелось поехать к нему. Обнять. Вдохнуть запах. Поплакать на его плече.

Лука: *Прикинь, этот идиот 2 года мучается от боли, но в его тупую башку не пришло, что надо сходить к врачу*

Я: смайл рука-лицо

Я: *Как он? Что говорят врачи?*

Лука: *Сейчас на МРТ. Я так волнуюсь, Ада. Хочется, как маленькому мальчику, расплакаться.*

Я люблю Луку. Я его очень сильно люблю. Я очень им дорожу, его дружбой, его искренностью. Я ценю вот такие его сообщения, в которых он открывает свою душу. Однажды он сказал, что со мной не боится показывать свои эмоции.

Я: *Держись. Держи меня в курсе*

Лука: *Ага*

Когда возвращаюсь к моим маленьким гостям, они играют на полу в игру-бродилку. Сажусь к ним, обнимаю обоих и предлагаю пожарить им картошки. Малышня соглашается, а я и рада. Надо чем-то занять себя.

Режу картошку, когда загорается экран телефона и взгляд выделяет слово "рак". Режу палец.

–Ай!– кровь начинает течь по руке. Хватаю бумажное полотенце и обматываю вокруг травмированного пальчика.

Здоровой рукой хватаю телефон.

Лука: * У Адама опухоль в мозгу. Не рак. Будут оперировать*

Не рак. Не рак. Не рак.

Это главное, остальное переживем. Справимся. Вылечим.

Лука: *Поеду ему за вещами, потом за Марком заеду.*

Я: *Ок*

Не рак. Слава Богу, это не рак.

Я: *Я так испугалась за него. Я так рада, что это не онкология*

Лука: *Просит твой номер. Может, уже можно дать?*

Лука: *Правда, он сейчас без телефона. Щас доеду до его машины, отгоню к его дому. Привезу ему телефон*

Лука: *Че молчишь? Давать ему твой номер?*

А я стою с готовым ответом и держу палец над кнопкой "отправить".

Понимаю ли я, что это будет точкой невозврата?

Да. Но разве она уже не наступила? Разве не сдалась я днем, когда мы гуляли? Да, я бы построила из себя недоступную. Из принципа. Но недолго.

Я: *Да*

Лука: *Наконец-то!*

Я: *Мне его номер скинь тоже, пожалуйста*

Лука: *вложение: контакт*

Добавляю сразу в телефонную книгу. Самый первый в списке.

Вот теперь правильно. Телефон как будто даже легче стал.

Кормлю ребятишек подгоревшей картошкой, но они уплетают за обе щеки. Оставляю Еву за старшую и вывожу на 5 минут Айка на прогулку, а когда возвращаюсь, то застаю спящего Марка. Ева тоже потирает глазки.

Перекладываю Марка с пола на диван, заранее разложенный. Отправляю Еву мыться. Она звонит родителям пожелать спокойной ночи и отправляется в царство Морфея вслед за новым другом. Нагулялись и получили стресс, вот и вырубились так рано, еще восьми нет.

Сижу на кухне, Айк рядом. Верчу в руках телефон. Решаюсь позвонить Адаму, но испытываю такое сильное волнение, что аж горло зажимается. Полчаса назад звонил Лука, хотел заехать за Марком, но я не разрешила, пусть спит ребенок.

–Просто спрошу, как его самочувствие, – шепчу сама себе.

Адам: *Как вы там, Сливка? Сильно напугал?*

Звоню.

–Привет, маленькая.

И я начинаю плакать. Просто услышала его голос.

–Ты что там, плачешь? Ада?

–Нет, – выдавливаю.

–Адушка, я сейчас сбегу с этой больницы и прилечу к тебе, если ты не успокоишься!

–Это от облегчения, что с тобой все в порядке, – шмыгаю носом.

–Волнуешься за меня? -еще спрашивает.

–Очень, – на выдохе.

Молчим некоторое время.

–Как Марк? Лука сказал, что он у тебя остался.

–Да, – уже спокойным голосом отвечаю, взяла себя в руки. – От эмоций, наверное, вырубился. Жалко было будить. Он у тебя замечательный, – улыбаюсь. – Правда, иногда я не понимаю, что он говорит. Ну как-то справились. Он накормлен, напоен, не переживай. Все время про тебя спрашивал. Пару раз начинал плакать, но мы с Евой ему не давали. Все в порядке.

–Спасибо, маленькая.

–Адам. Лука сказал, что тебя к операции будут готовить...

–Язык бы этому Луке подрезать, – бурчит.

–Я бы все равно узнала. Когда? Как это происходить будет?

–Я еще сам ничего не знаю. Все будет хорошо, маленькая.

–Не сомневаюсь даже, -и это правда.

–Ада?

–М?

–Я люблю тебя, маленькая.

–Знаю.

Смеется.

–Я люблю тебя. Не переставала ни на день.

И смех обрывается.

Ну вот. Я это сказала.

–Спасибо. Я не заслуживаю.

–Нет. Не заслуживаешь, – соглашаюсь.

–Но ты меня любишь.

–Спокойной ночи, Адам. Я завтра приеду.

И отключаюсь.

Щеки горят. Дышу часто-часто. Так и до приступа сердечного недолго.

А потом я делаю то, что нельзя делать. То, что я запрещаю делать себе каждую болезнь. Я вбиваю в поисковик "опухоль мозга"...

Глава 30. Из мыслей Адама

-Ну слушай, дядь Паш, ну это уже даже не смешно. Я хочу съездить домой, помыться нормально. Побриться, наконец.

–Адам, я все понимаю, потерпи. А если снова приступ?

–Я же не один буду, со мной Ада поедет, да же, маленькая? – смотрю на свою девочку, ища в ней поддержку. -Через два дня операция, дай мне воздушком подышать, а?

Я не говорю вслух, что, возможно это будут мои последние часы жизни, но именно поэтому хочу выбраться отсюда. Побыть "на воле".

Я прочитал, наверное, все статьи в интернете, и да, в основном исход после операции положительный. Но есть истории немного плачевные. И я боюсь, что могу попасть в их число.

Я хочу побыть рядом с любимыми.

–Вся ответственность на мне. Давай, подпишу бумаги какие.

–Ох, Адам,– качает головой крестный. -Собирайся уже. Завтра в восемь утра, чтоб как штык тут был, понял?

Киваю головой и сразу начинаю собираться.

–Если что, сразу звони. Ада, у тебя есть мой номер, если вдруг заметишь в этот упрямце изменения, звони сама мне. Уверен, он опять до последнего дотянет.

–Хорошо, Павел Александрович, -улыбается моя девочка, – я подожду в коридоре и пока вызову такси.

–Отличная у тебя девушка, сынок, – говорит мне крестный, как только Ада выходит из палаты. -И ведь каждый день приезжает, все расспрашивает у меня. А как твой сон оберегает, ух. А что же Камилла? Так и не приезжала?

–И слава Богу. Вот уж кого видеть не хочу, – говоря, переодевая спортивки.

Камилла позвонил только спустя два дня моего отсутствия. Спросила, куда мы с сыном пропали. Когда сказал, что в больнице, а сын у Луки, она обрадовалась, что пацан под присмотром и отключилась. Лука говорит, что ему не звонила она ни разу.

–Ты это, Адам. Постарайся без физических нагрузок. Давление, чтобы не скакнуло. Сердечко чтобы не шалило.

–Дядь Паш, это ты так тактично намекает, что никакого секса?– смеюсь. – Давно ты такой стеснительный стал? Напомни, не ты ли мне в четырнадцать лет презерватив в карман положил?

–Иди уже, – встает со стула и открывает мне дверь. – И девочку свою береги и не обижай.

–Ни за что.

Ада сидит на диванчике возле лестницы, когда видит, что вышел из палаты встает и машет мне рукой.

–Такси наше прибыло. Пошли?

Выходим из здания больницы и ко мне в объятия с воплями "папа!" летит Марк.

Прижимаю сына к себе крепко-крепко.

Лука привозил мне его один раз, но пацан мой испугался больничного колорита и все время проплакал. Решил, что буду с ним по телефону разговаривать только.

–Такси вызывали? – Лука улыбается во все свои тридцать два.

Мы едем ко мне домой. Не в тот бездушный дом, в котором я жил последние месяцы, а в ту мою квартиру, где я впервые встретил Аду.

–Ну вы тут отдыхайте, а я, пожалуй, поеду. Мне мелкого забирать? – спрашивает брат и подмигивает нам с Адой. На что она краснеет.

–Нет. Сын со мной. Ммм, ты же не против? – смотрю на девушку.

–Нет, конечно. Это же твой сын.

Провожаю Луку, ещё раз благодарю его за все то, что он делал и делает для меня.

–Ну что, пойдемте пробовать все те вкусняшки, что дядя Лука накупил? – беру своих любимых за руки и веду в сторону кухни.

–Сперва мыть руки, – грозит Ада пальчиком.

По очереди моем руки, в шутку брызгаемся водой. Совсем чуть-чуть.

Лука назаказывал еды, что на столе нет места для тарелок. Зато на любой цвет и вкус.

–Садись за стол, – командует Ада. В я подчиняюсь.

Моя девочка начинает суетиться, накладывать нам с Марком еды. Всего по чуть-чуть. Замечаю, что в тарелку сына она не кладет рыбу, он ее терпеть не может.

–Сядь уже сама есть, – она готова уже с ложки нас кормить. Я вижу, что она напряжена. Нервничает.

–Прости. Я немножко волнуюсь, – виновато улыбается Ада, но садится за стол рядом со мной и берет вилку.

–А я какать хочу, – говорит Марк и разряжает обстановку.

–Иди какай, хулиган, – смеется Ада и помогает Марку слезть со стула, хотя он и сам может.

–Останешься сегодня с нами?

–Конечно, я Павлу Александровичу обещала.

–А сама не хочешь?

Жду ее ответа. А она, как назло, долго не отвечает.

–А сама я, Адам, думаю вообще сюда переехать. А что? Квартирку я эту люблю.

–Меня тоже любишь, – вставляю.

–Ага, хозяина квартирки тоже люблю.

Разворачиваюсь к Аде. Все что хочу сейчас – поцеловать ее. И уже тянусь к ней за долгожданным поцелуем. Почти касаюсь ее губ...

–Я покакал! – кричит Марк.

–И этого пацанёнка, кажется, тоже уже люблю, – улыбается мне в рот Сливка.

Это просто невероятный день.

После обеда, я, как и мечтал иду в душ. Задерживаюсь там, Ада даже пару раз стучалась узнать, все ли у меня хорошо.

Когда выхожу, в квартире тишина. Иду в комнату, которую переделал под детскую. Там на кровати спит мой сын, в объятьях моей Ады.

И блин. Я бы сейчас отдал половину всего того, что у меня есть, чтобы так было всегда.

Представилось, что Марк – это сын наш с Адой.

Представились наши возможные семейные дни.

Представилась наша возможная дочь.

–Если я выживу, ты выйдешь за меня замуж? – спрашиваю, как только Ада замечает меня.