Текст книги "Дочь лучшего друга (СИ)"

Автор книги: Антонина Евдокимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Не могу больше, – пожаловалась она, возвращая почти пустую чашку.

– Это не до дна, – остался я недоволен.

– Я, правда, больше не могу.

– Хорошо, – я поднялся с постели.

– Ты обещал рассказать о своем разговоре с моим отцом.

– А ты не разговаривала с ним?

– Нет, – опустила Рита глаза. Понятно, моя девочка пряталась не только от меня. – Что он сказал?

– Тебе подробно или краткое резюме?

– Он разозлился? – она разглаживала пальцами одеяло.

– Ну, в восторге точно не был.

Рита кивнула.

– Он ни разу не позвонил мне с тех пор. Только мама.

Макс наказывал ее за мои грехи? Жестоко! Придется с ним поговорить.

– Ему просто нужно время. Все наладится. Не думай об этом. Отдыхай.

– Он не поймет, да?

– Тебе это так важно?

– Я не хотела, чтобы он узнал, – произнесла она тихо.

– А я не хотел больше молчать.

Рита закуталась в одеяло и поджала ноги к груди.

– Поспи. Таблетку пить только через три часа. Я разбужу тебя.

– Ты не уйдешь? – удивилась она.

– Нет. Я буду в гостиной.

За окном сгущались сумерки. В стекла врезались первые капли дождя. Я осторожно заглянул в спальню. Рита повернула на меня голову. Не спала. Ладонь легла на ее лоб. Температура возвращалась. Это плохо.

– Я сделаю тебе чай и принесу еще одну таблетку.

– Мне нужно в душ, – произнесла она слабым голосом.

– Плохая идея. Потерпи до утра.

– Я … выгляжу… ужасно.

Надежда внутри меня подняла голову. Моя девочка заботилась о своем внешнем виде. При мне.

– Ты выглядишь прекрасно. Не придумывай. А душ может только сделать хуже.

Когда я вернулся с чаем, Рита сидела на постели, обняв колени. Захотелось закутать ее в свои объятия и утешить. Но я пообещал ей, что не прикоснусь, пока она сама этого не захочет. Моя девочка больше не спорила, молча приняв таблетку и чай.

– Уже поздно, – произнесла она, глядя в бокал. – Тебе пора идти.

– Я не уйду.

– Ты собираешься остаться? – в ее глазах полыхнул страх.

– Да, в спальне для гостей. Вдруг тебе что-нибудь понадобится.

Она расслабилась. Не бойся, малыш, мы не будем торопиться. Я готов ждать, пока ты сама ко мне не придешь.

Ночью я спал плохо, все время просыпаясь и вслушиваясь в тишину квартиры. Поэтому утро встретил с открытыми глазами. Приняв душ и отправив Альберту сообщение с просьбой привезти мне сменные вещи, я осторожно заглянул к Рите. Она спала, отбросив одеяло и разметавшись на постели. Хрупкая. Беспомощная. Напоминающая маленькую девочку. Не стал беспокоить ее.

Я как раз допивал кофе, когда Альберт привез мои вещи. Дождь за окном разошелся не на шутку. Устроившись в гостиной, я набрал Макса. Не стоит больше откладывать этот разговор. Как бы неприятен он ни был для нас обоих.

– Привет! Не разбудил?

– Нет, я уже встал, – он был не рад меня слышать.

– У меня для тебя пренеприятнейшее известие, Макс.

– Что случилось? – напрягся мой друг.

– Боюсь, тебе придется подыскать нового управляющего для «Катерины» в Вене.

– Почему?

– Я хочу, чтобы моя жена была рядом со мной.

– Она согласилась?

– Пока нет. Но я собираюсь вернуться к этому вопросу, как только Рита поправится.

За спиной хлопнула дверь. Я оглянулся. Никого. Моя девочка подслушивала?

– Что с ней? Она больна? – забеспокоился Макс.

– Если бы ты соизволил хоть раз за прошедшую неделю поинтересоваться своей дочерью, то знал бы, что Рита простудилась. Ты, что, таким образом наказывал ее?

– Мне нужно было время все обдумать.

– А твоей дочери нужна была поддержка, а не твои мысли.

– Кто бы говорил! Забыл, что ты с ней сделал?

– Я помню. Но ты – ее отец. Неужели, она стала хуже от того, что влюбилась не в того, кто был тебе угоден?

– Дело не в этом. Ты – мой друг. Ты старше нее.

– Сейчас это не проблема. Оглянись вокруг. Сейчас никого не удивишь разницей в возрасте. По-моему это даже модно.

– Но ты… Ты – мой друг.

– И что с того? Для тебя было бы лучше, если бы в нее влюбился тот, кого ты совершенно не знал?

– Не знаю, – выплюнул Макс зло. – Я ничего не знаю. Вы оба… Вы выбили меня из колеи. И Марина все знала. Похоже, я был единственным слепым.

– Макс, тебе придется смириться с этим. Я не позволю Рите уйти. Больше я не отпущу ее. Если для этого придется разорвать нашу с тобой дружбу, я пойду на это.

– Но Рита пока еще не дала тебе своего согласия. Не собираешься же ты насильно тащить ее в ЗАГС.

– Она даст его. Я уверен.

– Если ты еще раз обидишь мою дочь, я за себя не отвечаю, Игорь. Я не собираюсь лезть в ваши отношения, но больше не потерплю слез Риты по твоей вине. Имей это в виду.

– Я тебя услышал. Извини, мне нужно идти. Рита проснулась.

Моя девочка нашлась на полу в ванной. Она прижимала колени к груди и молча плакала.

– О, это не лучшая идея сидеть на холодном полу. Ты еще не выздоровела. Пойдем постельку.

– Ты снова все решаешь за меня, – полетело в меня обвинение.

– Нет, ты, конечно, и дальше можешь сидеть тут, но ни к чему хорошему это не приведет. Знаешь, воспаление легких – не самое приятное. Поэтому давай, поднимайся и иди в постель.

– Хватит все решать за меня! – выкрикнула она, поднявшись.

– Вернись, пожалуйста, в кровать. И мы поговорим.

Подчинилась. Правда, без восторга. Я дождался, когда Рита закутается в одеяло, и сел рядом.

– Что ты слышала?

– Ты уже все решил. Я не давала тебе согласие на брак. И я не говорила, что хочу бросить работу в ресторане.

– Отношения на расстоянии меня не привлекают. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой каждую ночь. Хочу, чтобы ты ждала меня дома после работы. Не хочу всех этих звонков и сообщений.

– А как же мои «хочу»? Тебе они не интересуют? – она со злостью вытерла слезы.

– Интересуют. И я готов их выслушать. Чего ты хочешь?

Рита молчала.

– Ты не хочешь выходить за меня замуж?

Тишина.

– Ты не хочешь жить со мной?

Отвернулась.

– Скажи мне, чего ты хочешь?

– Можно подумать, тебя это когда-то интересовало.

– Меня это интересует сейчас. Ну же? Говори. Я хочу знать.

– Все твои слова только до первой проблемы. А потом что? Снова выкинешь меня из своей жизни уже привычным жестом? – глаза Риты были полны обиды, смешанной с яростью. – А потом скажешь, что хотел как лучше? Я – не вещь, Игорь. Я – не игрушка. Я – живой человек! И ты сделал мне очень больно!

По ее щекам снова потекли слезы, которые падали в мое сердце серной кислотой.

– И ты не можешь то прогонять меня, то снова звать обратно! Я любила тебя. Я готова была ради тебя на все. Готова была терпеть положение тайной любовницы без возможности выйти замуж и родить детей.

Голос моей девочки споткнулся.

– Я не могу простить тебе того, что нашего ребенка нет.

– Прости, что меня не было рядом с тобой в этот момент.

– Ты его все равно не хотел.

– Мы бы нашли выход.

– Какой? – из ее груди вырвался невеселый смех. – Аборт ты считаешь выходом?

– Да, у тебя есть все причины считать меня чудовищем, – согласился я.

– Я больше не смогу выдержать этой боли, когда в очередной раз ты решишь, что я буду более счастлива без тебя. Я и в этот раз осталась жива только благодаря Лере.

– Что?

– Ты растоптал меня. Обесценил все мои чувства к тебе. Еще и выкидыш. Я была на грани. Я почти сделала этот последний шаг. Таблетки уже лежали на тумбочке. Но прилетела Лера. Она была рядом со мной. Она, а не ты! Как это возможно простить?!

Боже, в какой же ад я окунул мою девочку?

– Мне нет прощения, – произнес я негромко. – Ты права. Я и раньше не заслуживал твоей любви. А теперь… Я пойму, если ты прогонишь меня. Я пойму и твою ненависть и твое презрение. Но любить от этого не перестану. Мне кажется, я уже никого не смогу полюбить так, как я люблю тебя.

Не дожидаясь ответа, я вышел в гостиную. Дождь с остервенением бился в окна. Мне нечего было здесь делать. Но что-то мешало уйти. Что-то продолжало удерживать меня в квартире женщины, которую я собственноручно убил два года назад. И казалось, продолжаю делать это дальше.

Рита появилась из спальни, когда я уже принял решение окончательно уйти из ее жизни. Влажные волосы. Она все-таки принимала душ. Глупая! Смотрела долго. Молча. Словно на что-то решаясь. Потом подошла ко мне настолько близко, что я ощущал запах ее шампуня. Что-то цитрусовое.

– Тебе не стоило идти в душ, – произнес шепотом, утопая в глазах моей девочки.

– Я ненавидела тебя, – ее голос был негромким. – Я даже желала тебе смерти. Я хотела стереть из своей памяти все, что между нами было. Вырвать тебя из себя. С кровью. Чтобы было больно. Чтобы не осталось ничего. После такого уже невозможно любить. Никого. Никогда. Я запрещала себе делать это. Я никого не подпускала к себе. Я избегала любых попыток познакомиться со мной. Я избегала любых чувств. Потому что это больно. После всего этого назови мне хоть одну причину, по которой я должна сказать тебе «Да».

Я понимал, что от моего ответа зависит вся жизнь. Моя. Ее. Наша.

– Разве любовь не является веской причиной? – спросил осторожно, боясь увидеть в глазах Риты погасший свет.

– Я не хочу, чтобы ты делал мне больно.

– Я не могу обещать тебе этого, потому что… Потому что иногда тебе будет больно. Не потому что я этого хочу. Просто иногда мы оба будем совершать ошибки. Таковы человеческие отношения. Но мы же будем их и исправлять.

– Я хочу… ребенка, а ты…

Я не позволил ей закончить.

– Мы можем начать делать его прямо сейчас.

В глазах моей девочки отразилось удивление.

– Ты не против ребенка?

– Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива.

– Ты запрешь меня дома?

Я позволил себе улыбку.

– Это мое самое большое желание. Но птица должна летать, а не сидеть в клетке. Но ты должна делать это в Москве. Не хочу делить тебя с километрами.

– Мой отец против…

– Оставь это мне.

Рита отвернулась. Я ждал. Ей было не просто. Она покусывала нижнюю губу и хмурила лоб.

– Я совершаю ошибку, да? – спросила моя девочка, снова подняв на меня свои невероятные глаза.

– Нет. Просто скажи это, малыш.

Она ответила не сразу. Вот так несколько секунд могут с легкостью превратиться в вечность.

– Да.

Шепот. Выдох. Дуновение ветра. Но я услышал. Рита снова сделала меня самым счастливым человеком на свете. И теперь была моя очередь дарить ей счастье.

Я боялся прикоснуться к ней. Господи, я первый раз брал ее восемь лет назад, не испытывая ни малейшего страха. Сейчас же мне казалось, что одно мое касание, и она рассыплется. Я причинил моей девочке столько боли, что теперь испытывал животный страх перед каждым своим действием, словом, шагом.

– Сколько тебе нужно времени, чтобы закончить все дела в ресторане? – я все еще не мог поверить, что Рита сказала мне «Да».

– Не знаю, – ответила она робко. – Мне нужно поговорить с папой.

Моя девочка жадно облизнула губы. Обещание не прикасаться к ней сейчас напоминало лезвие ножа, по которому я шел.

– Как ты себя чувствуешь? – хриплый голос выдал все мои желания.

– Хорошо, – на ее щеках вспыхнул румянец.

– Хочешь есть? Я что-нибудь приготовлю, – с места не сдвинулся.

– Нет, – Рита мотнула головой. Ее взгляд остановился на моих губах. Нет, малыш, не надо! Мне и без того тяжело сдерживать себя.

– Тогда сварю кофе, – я бросился на кухню, словно там мог защититься от своих желаний. Но они следовали за мной. Внутри меня.

Спины коснулась ладонь, обжигая через тонкую ткань рубашки. Я замер, боясь шелохнуться и спугнуть мою девочку. Она тут же отдернула руку, как будто жалея о содеянном.

– Малыш, мы не будем торопиться, – произнес, не оглядываясь.

– У тебя… были женщины за это время?

– Нет.

– Почему?

– Никто из них не сравнится с тобой, – на плиту опустилась турка. Я предпочитал именно вареный кофе, а не приготовленный бездушной машиной.

Рита стояла передо мной такая потерянная. Я видел в ее глазах желание. Но страх испытать боль был сильнее, поэтому она продолжала бороться с собой. И это отнимало у нее последние силы.

Большим пальцем я коснулся ее щеки. Моя девочка вздрогнула, но не отодвинулась. Губы Риты были сухими и горячими. Она ответила осторожно, не смело, словно это был ее первый поцелуй. Я остановился, не собираясь на нее давить. Она молча обошла меня, выключая плиту. А после поцеловала. Сама. Так как я помнил. Так как умела только моя девочка.

За окном бушевала осень. Дождь пытался выбить стекла. Его рев смешивался со стонами моей девочки. Я признавался ей в любви своими поцелуями и ласками, отдавая все то, что копилось во мне прошедшие два года. Как мог я лишить нас обоих этого счастья?

Ближе к вечеру непогода стихла, и в спальню скользнули последние лучи заходящего солнца. Рита спала, прижимаясь ко мне мягким теплым комочком. И я испугался. Испугался той силы любви, которую она испытывала ко мне. Потому что иначе невозможно простить все то, что я сотворил с ней. И снова доверить мне свое сердце. Моя девочка была для меня поистине святой. И я готов был молиться ей. Всю оставшуюся жизнь.

Через два дня мы улетели в Москву. К неудовольствию Макса. В самолете я надел Рите на палец кольцо. Знак ее принадлежности мне. А после пришлось заглушать стоны моей девочки поцелуями, чтобы Наташа ничего не услышала. Хотя, сдается мне, что даже пилоты были в курсе того, что происходило в салоне. Свадьбу сыграли в октябре. Рита не хотела пышного торжества. Собрали самых близких. Медовый месяц провели в Париже. В том самом отеле и номере, где моя девочка ласкала себя, мечтая обо мне. А к Новому году мы уже ждали дочь…