Текст книги "Дочь лучшего друга (СИ)"
Автор книги: Антонина Евдокимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Не зря я столько за него боролся.
– Да, он был твоим выгодным приобретением. Прости. Немного устала.
– Да, конечно, отдыхай. Мы еще поговорим.
Комната встретила меня тихим ожиданием. Она смотрела глазами окон, словно пытаясь определить, осталась ли я прежней. Шторы показались мне слишком яркими. Зеленый цвет больше не являлся моим любимым. Впрочем, это неважно. Завтра меня здесь уже не будет.
К обеду доставили платье от Леры. Она отделалась коротким сообщением, сославшись на занятость: «Заедем за тобой в шесть. Платье должно сесть на тебе идеально. Я думала о тебе, создавая его».
Последние слова насторожили. Она не показывала мне даже эскиза. Сердце затаилось, пока пальцы расстегивали застежку чехла. Первым в глаза бросился цвет. Облака, разбросанные по небу. Корсет из плотной ткани туго обтягивал грудь. Пышная длинная юбка с разрезом почти до самого бедра обещала многое, скрывала еще больше. При ходьбе она распахивалась, позволяя любоваться стройными ногами. Тяжелые серьги в ушах, массивное колье на шее и широкие браслеты на запястье стали идеальной парой наряду. С волосами не стала ничего делать. Лишь чуть завила и взбила, создавая игривый беспорядок. Макияж лег на лицо чуть ярче, чем обычно. Осталось нарисовать в глазах счастье…
– Боже, Рита! Ты выглядишь прекрасно! – мама смотрела на меня с восхищением.
– Я хочу, я хочу это видеть! – в гостиную вплыла Лера в свободном платье, которое почти не скрывало ее округлившийся живот. По моему же будто полоснули ножом. Улыбка застыла на лице уродливой маской. – Рита, ты великолепна! Я боялась, что не подойдет. Но оно село великолепно! Привет! Добрый вечер, тетя Марина.
– Привет, Лера! – ответила мама.
Я обняла подругу, стараясь не касаться живота.
– Привет! Тебе не кажется, что цвет немного… не мой.
– Не правда, – махнула она рукой. – Тебе очень идет. А твоя прическа делает его более игривым и легким. Я довольна! А ты просто обязана согласиться на фотосессию!
Лера ткнула в мою сторону указательным пальцем.
– Даже не уговаривай! Никогда не хотела быть моделью. И понятия не имею, как это делается.
– Никогда не поздно этому научиться. К тому же, ничего сложного в этом нет. Пара снимков и все. Ты свободна. Ну же, Рита, беременным нельзя отказывать.
– А по-моему беременные наглеют, – заметила я, накидывая на плечи палантин.
– Вовсе нет, – надула губки Лера. – Ладно, у меня весь вечер впереди, чтобы тебя уговорить. Идем, а-то опоздаем. До свидания, тетя Марина!
– Пока! Желаю вам хорошо повеселиться и до утра не возвращаться! – крикнула мама нам вслед.
На улице моросил мелкий дождь. Мы проворно спрятались в черном лимузине. Сашка разговаривал по телефону, поэтому в знак приветствия просто махнул рукой.
– Я так рада, что ты здесь, – Лера сжала мои пальцы. – У тебя холодные руки. Ты замерзла?
– Немного, – улыбнулась через силу. Корсет стягивал грудь слишком туго, не позволяя свободно дышать. Или он был ни причем? Мне сложно было разобраться в собственных эмоциях. За последние два года это был мой первый выход в свет. Старые знакомые. Десятки похожих друг на друга вопросов. И моя бесконечная ложь. Вечер обещал быть непростым. И я уже жалела, что согласилась приехать. Но отступать было поздно. Особенно, когда дверь лимузина распахнулась, и передо мной возникла рука, затянутая, в белую перчатку.
Игорь
…Мои губы скользили по ее обнаженной коже, оставляя влажные следы. Запах, который она излучала, окутывал меня, мешая связно мыслить, и заставлял хотеть ее еще сильнее. Негромкий стон и дрожь тела… Ей нравилось то, что я делал…
Телефонный звонок бесцеремонно ворвался в сон, отбирая у меня мою девочку. Нет, уже не мою. Давно и безнадежно. Член был напряжен и требовал закончить начатое. Придется тебе потерпеть, дружок.
На часах было начало восьмого. Я не собирался сегодня в офис до обеда. На десять у меня была назначена встреча с учредителем фонда помощи людям, страдающим заболеваниями опорно-двигательного аппарата. В пятницу они устраивали прием. Мне предстояло говорить речь, как основному жертвователю. Я стал его членом чуть больше года назад, когда в моей жизни отчаяние впервые склонило голову и сделало шаг назад. Тогда появилась надежда, что я буду ходить. Хотя поверить в это было сложно.
За прошедшие два года я настолько изучил проблемы позвоночника, используя интернет, консультации с врачами и книги, что, кажется, сам уже мог заниматься медицинской практикой. После выписки из Склифа я переехал в загородный дом, пока Оксана вместе с Викторией подыскивали для меня более подходящую квартиру. Работа стала моим единственным спасением. И способом забыть. Макс сказал, что Рита вернулась в Вену. Внезапно и без объяснений. Я не стал посвящать его в подробности. А после ограничил общение и с ним. Сначала ссылаясь на болезнь, потом – на занятость. Через четыре месяца на одном из форумов мне попалась история парня, навсегда приговоренного врачами к постели. Но он ходил! Была долгая переписка, выяснение подробностей. Затем ожидание очереди на первый прием к врачу в израильской клинике. Очередное обследование. Мне сразу сказали: шансы пятьдесят на пятьдесят. Никто не давал гарантии, но готов был рискнуть вместе со мной. Операция. Неделя нечеловеческих болей, убивающих последнюю надежду. Месяцы восстановления, тренировок и массажа. Я в прямом смысле проходил все круги ада, один за другим, учась заново ходить и управлять собственными ногами. Но оно того стоило! И вот уже три месяца моя опорная трость пылится в кладовке.
Телефон не смолкал. Номер был мне не знаком. Но я ответил.
– Слушаю, – сел на кровати, отбросив одеяло.
– Добрый день! Вас беспокоит центр мужского здоровья «Аполлон», – произнес задорный женский голос. – Вам сейчас удобно говорить?
– Откуда у вас мой номер?
В рекламных целях мне звонили не часто. Но это вызывало не меньшее раздражение.
– Ваш друг оставил его.
– Сомневаюсь. И, пожалуйста, вычеркните мой номер из своих списков, – телефон полетел на постель. Я был зол. Глупый телефон звонок лишил меня возможности хотя бы во сне побыть с моей девочкой. Черт! Почему мне никак не удается ее забыть? Ведь мы не виделись целых два года! Впрочем, нет. Я видел ее весной.
Тогда у меня была назначена встреча с моим риэлтером. Я хотел продать свой загородный дом и купить что-нибудь совершенно на него непохожее. Виктория уже ушла. Чай почти остыл. И я собирался уходить, когда увидел ее.
Рита была в компании Леры. Они что-то живо обсуждали, не замечая ничего вокруг. Заняли столик у окна. Я же сидел в углу у стены. Словно каменное изваяние, боясь пошевелиться и быть обнаруженным. Она обрезала свои длинные волосы, которые так нравились мне. Но и эта прическа ей удивительно шла, делая мою девочку еще более юной и дерзкой. В черных прядях запутались более светлые. Необычно! Она сидела ко мне спиной и изучала меню, в то время, как взгляд Леры скользил по пространству кафе, пока не споткнулся об меня. Она застыла, широко распахнув глаза. Знала ли подруга Риты причину нашего расставания? Сейчас это было неважно. Я чуть качнул головой, предостерегая ее от опрометчивого поступка. Моя девочка не должна была узнать о моем присутствии. Лера меня поняла и повернулась к подруге. Подошедший официант закрыл их от меня. Самое время уйти. Хотя хотелось остаться. И смотреть. И все же я поднялся, опираясь на трость, и поспешно направился к выходу. В дверях меня застал телефонный звонок. Оксана напоминала о назначенной встрече. Выходя в апрельский день, наполненный ярким солнцем, я пообещал быть вовремя. Паша держал дверь машины для меня открытой. Я скользнул на заднее сиденье. Сквозь тонированное стекло пытался разглядеть мою девочку, но окна кафе отсвечивали. Может, оно и к лучшему! Но с тех пор я потерял покой.
Она часто снилась мне. И каждый раз мы занимались сексом. Наверное, стоило найти кого-то, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности, но мне казалось, что я уже ни с кем не смогу испытать того, что дарила мне Рита. Каждый оргазм с ней был полетом над бездной, в которую я готов был падать бесконечно. Но теперь Рита была далеко от меня. И дело было не только в расстоянии. Все же надо озадачиться поиском любовницы.
Я рывком поднялся с кровати. За окном стояло хмурое осеннее утро. Белесый туман медленно таял, скользя по просыпающимся улицам, словно по венам. Беговая дорожка. Специальные упражнения для спины. Чашка крепкого кофе. Контрастный душ. Это было утро, ставшее для меня уже привычным на протяжении последнего полугода. Вечером стоит немного поплавать. Обязательная рекомендация врача. А сейчас меня ждали дела. Скучные. Обыденные. Набившие оскомину. И превращающую мою жизнь в бесконечный бег по кругу. Но остановка означала смерть. Поэтому я продолжал бежать.
– Доброе утро, Игорь Владимирович, – поприветствовала меня помощница главы фонда. – Анатолий Викторович уже ждет Вас.
– Здравствуй, Олеся. Как у него настроение?
– Рабочее, – улыбнулась она.
– Это хорошо.
Анатолий Викторович Смолянский возглавлял благотворительный фонд и весьма успешно.
С его помощью больницы обзаводились необходимым оборудованием и медикаментами, а люди получали необходимую и такую важную помощь в безнадежной ситуации. У него самого когда-то сын сорвался со скалы. К сожалению, в этом случае сделать ничего было нельзя. Тяжелое повреждение мозга привело к полному параличу, превратив молодого парня в овощ.
– Игорь, – радостно поднялся он мне навстречу. За овальным столом сидели еще двое. Тоже члены фонда, как и я.
– Добрый день! – поздоровался я со всеми, одновременно пожимая руку Смолянского.
– Присаживайся. Кофе? Чай?
– Нет, спасибо, – присоединился я к двум женщинам, одна из которых была женой Анатолия Викторовича, вторая же – женой московского мецената.
– В списки приглашенных внесли изменения, – сообщила мне жена главы фонда. – Добавились три человека. Пригласительные вышлем завтра утром.
– Там пометка, что пригласительный для Маргариты Воронцовой должны передать Валерии Демьяновой, – произнесла вторая женщина. Моя голова дернулась в сторону списка. Хотелось вырвать его из рук дамы и лично удостовериться в услышанном. Кажется, никто не заметил моего жеста.
– Инна, а почему не ей лично?
– Она сейчас в Вене. Прилетит только к приему.
Меня окунуло в огонь и тут же бросило в Крещенскую прорубь.
– И да, по поводу Воронцовой, – продолжила Инна – жена того самого мецената. – Она будет участвовать в аукционе.
– Что? – сорвался с моих губ вопрос.
– Ужин с девушкой, – напомнила она мне. – Воронцова включена в список участниц. Пойдет под номером пять. И я созвонилась сегодня с Демьяновой. Она подтвердила, что деньги от продажи платья из ее коллекции пойдут в фонд.
– Отлично, – улыбнулся Смолянский. – Думаю, мы соберем приличную сумму в пятницу. Мне позвонили уже трое и сказали, что готовы пожертвовать деньги. Поэтому вечер должен пройти безупречно.
Да, именно так. Безупречно!
– Игорь, ты подготовил речь?
– В процессе, – ответил коротко.
Через несколько дней я увижу ее. Моя девочка будет совсем рядом. И так безнадежно далеко.
Дальнейшее обсуждение прошло уже без меня. Я сослался на срочное дело и уехал. Подъезжая к офису, сделал звонок и назначил еще одну встречу. Вечер пятницы пройдет безупречно! Интересно, знает ли Рита, что я буду там же?
Когда чего-то ждешь, время растягивается каучуковой массой, а потом словно кто-то отпускает ее, и ты внезапно оказываешься лицом к лицу с тем, чего так сильно ждал. И выясняется, что ты совершенно к этому не готов. Я стоял перед зеркалом и в сотый раз поправлял «бабочку» на шее, словно это могло что-то изменить. Внутри все сжималось от страха. Да, я, взрослый, умудренный опытом мужик, до дрожи в коленках боялся встретиться с девушкой, которая годилась мне в дочери. Но я боялся не самой встречи. Нет! Я боялся увидеть в ее глазах безразличие. Ненависть и презрение, какими бы унижающими и болезненными ни были, все же являлись чувствами. И их еще было возможно превратить, если не в любовь, то хотя бы в симпатию. Но там, где ничего нет, уже ничего и не вырастет.
Гости прибывали стремительно, заполняя зал. Риты еще не было, хотя я вполне мог и пропустить ее приезд. Меня постоянно отвлекали знакомые, фотографы и члены фонда. Среди присутствующих мелькнуло знакомое лицо. Это немного успокаивало и вместе с тем добавляло адреналина. В голове то и дело всплывал вопрос: «А если она не придет?» Но я проверил накануне. Приглашение доставлено, и присутствие гостя подтверждено.
– Игорь, – ко мне шагнул Громов. – Я смотрю, ты справился со своей проблемой.
Он кивнула на мои ноги.
– Марк Владимирович, добрый вечер, – пожал я его руку. – Да, как видите, все в порядке.
– Отлично. Это прекрасно.
– Да, я тоже так думаю.
– Где лечился? В Германии? Америке?
– Израиль.
– Угу, – кивнул он. – Да, я наслышан об их медицине. И как тебе она?
– На высшем уровне. И цена соответствующая, – улыбнулся я.
– Качество и должно стоить достойно.
– Согласен. Вы здесь один или с супругой?
– С ней. Жанна увидела какую-то подругу и покинула меня. Приходится развлекаться самому, – рассмеялся Громов.
– Скоро начнется прием. Скучно не будет.
– Да, уже видел программу. Ты, я слышал, член совета фонда?
– Да. Это верно.
– Благое дело делаешь, – похвалил он меня.
– Не желаете присоединиться?
– Непременно. Чек уже выписан.
– Благодарю.
– Вот ты где, – рядом с нами возникла жена Громова – миниатюрная женщина с мальчишеской стрижкой. – Игорь.
– Добрый вечер, Жанна Сергеевна.
– Я рада, что ты поправился. Для нас это был шок узнать о твоей трагедии.
– Спасибо. Уже все в порядке. Приходится, конечно, поддерживать себя в форме, но это ничтожное неудобство по сравнению с невозможностью ходить.
– Не представляю, как это, – покачала она головой.
– И не советую. В этом мало приятного.
– Но хорошо, что все уже позади, – поставил Громов точку в обсуждении этой темы.
– Да, Марк Владимирович, Вы правы.
Я скользнул взглядом поверх его головы, выхватывая из калейдоскопа глаз два холодных изумруда. Секунда, и они ускользают, разрывая мимолетную связь и забирая с собой свет, который имел смелость вспыхнуть внутри меня. Я потерял ее. Сомнений больше не осталось.
Благотворительный бал превратился для меня в непростое испытание. Рита держалась на расстоянии. Нет, не так. Она сохраняла между нами пропасть. Ни взгляда, ни жеста в мою сторону, ни улыбки. Последним моя девочка щедро одаривала других. Но стоило только им отвернуться, как ее лицо тут же меркло, превращаясь в застывшую маску. Она никогда не была такой. Я смотрел на нее и видел не живого человека, а лишь оболочку, пустую и холодную.
Возле Риты все время крутился сын Громова. Она подарила ему пару танцев. Он что-то рассказывал ей. Она отвечала, иногда улыбаясь. Лера часто отлучалась. Скорее всего, была занята предстоящим показом. А когда возвращалась, они о чем-то спорили. Моя девочка была чем-то недовольна. Что же могло так ее расстроить?
Когда я поднялся на сцену, зал смолк, приготовившись слушать. Первый вариант речи был смят мною и выброшен в урну, как только стало известно о присутствии на приеме Риты. Второй я готовил долго. Несколько раз рвал и начинал сначала. Надеюсь, она поймет.
– Добрый вечер, дамы и господа! – поприветствовал я гостей. – Благодарю вас за то, что вы пришли сегодня на наш ежегодный бал. Я не понаслышке знаю, что такое быть ограниченным в своих возможностях. В такой момент начинаешь понимать, что ни твои деньги, ни дорогие машины, ни недвижимость не могут тебе помочь, потому что есть вещи, которые невозможно купить за деньги. Это наше здоровье. Когда мы не испытываем с ним проблем, то нам кажется, что ни одна беда никогда нас не коснется. И то, что происходит с другими – это с другими. А потом ты вдруг открываешь глаза в больничной палате. Что ты испытываешь в этот момент? Шок. Удивление. Растерянность. Отчаяние. Первое, что приходит тебе в голову, – жизнь закончилась. Не стану скрывать. Меня посещали мысли о самоубийстве.
По залу прошел рокот голосов.
– Но я отбросил их довольно быстро. А знаете, почему? Да, научиться жить в инвалидном кресле сложно, но можно. Миллионы людей так живут. Но у этих миллионов нет того, что есть у меня. У большинства из них нет возможности купить даже инвалидное кресло или перестроить собственное жилье под новые потребности. Не говоря уже про необходимые лекарства и процедуры. Пока мы сами с этим не сталкиваемся, нам кажется, что таких людей немного. Но это не так. И все они живут рядом с нами. Вы редко можете их увидеть, потому что им сложно выбраться из дома, так как подъезды не оборудованы пандусами или элементарно лифтами. Они не могут сходить в магазин, потому что там та же самая проблема. Наши города не приспособлены для людей с ограниченными возможностями. Потому что все стараются не замечать этой проблемы. Ведь приятнее смотреть на красивые газоны, витрины, красивых девушек, а не на инвалида в кресле. Взгляните на экран. Эту милую девушку зовут Ирина. Ей двадцать шесть лет. Она рисует замечательные картины и мечт ает танцевать, как раньше. Два года назад она неудачно поскользнулась на ступенях магазина. Ирина может встать, но за триста двадцать тысяч рублей. Это только операция. Без реабилитации. Далее. Антону двенадцать. Ему бы сейчас носится по двору, но нет, мальчик прикован к постели. Гулял на стройке и упал со второго этажа. Поднять на ноги его могут врачи в Германии. Цена вопроса – девятьсот восемьдесят тысяч рублей. Я могу продолжать этот список до бесконечности. Вы все можете ознакомиться с ним на сайте фонда. Но простого сочувствия для этих людей недостаточно. В наших силах изменить их жизнь, дать надежду и подарить мечту. Мы вполне можем обойтись без очередной дорогой машины, десятого по счету бриллиантового колье или яхты. А этим людям всего лишь нужны их ноги. Здоровые и способные ходить.
Я замолчал, собираясь с силами.
– Когда со мной произошла эта трагедия, я не остался один. Меня поддержали друзья. И за это я им бесконечно благодарен. К сожалению, когда нас накрывает отчаяние и свет в конце туннеля гаснет, нам кажется, что жизнь закончилась. И мы не хотим тянуть за собой в эту беспросветную мглу близких людей. Потому что нет ничего хуже и унизительнее, чем стать для них обузой. И мы отталкиваем их, выбрасываем из своей, уже никчемной жизни, в надежде спасти и подарить новое, другое счастье. Сегодня я хочу попросить прощение у тех, чью помощь и чьи чувства я отказался принять, когда больше всего в этом нуждался.
Я не смог отыскать в зале глаза Риты. Она оставалась где-то там, за ярким светом софитов.
– Когда меня самого мучила боль, я делал больно тем, кто был мне очень дорог. И не понимал, какую совершаю ошибку. Надеюсь, что эти люди найдут в себе силы понять меня и простить.
Я сделал паузу.
– Собственно, это все, что я хотел сегодня сказать. Спасибо за внимание и желаю вам приятного вечера.
Я спускался со сцены под шквал аплодисментов, который вскоре заглушила музыка.
– Игорь, очень впечатляюще, – похвалил меня Смолянский, когда я вернулся на свое место за столом. – Хорошая речь. Но о ком ты говорил в конце?
– Неважно, – через силу улыбнулся я. – Уже неважно.
До самого аукциона мне так и не удалось отыскать глазами Риту. Она словно сквозь землю провалилась. Неужели, ушла? Впрочем, нет. В списках участниц изменений не было.
Первые четыре девушки были мне либо вовсе незнакомы, либо я видел их лица мельком на подобных мероприятиях. Каждая из них, стоя на сцене, красовалась, как могла, желая продать собственное время на ближайший вечер подороже. Но все они меня не интересовали. Я ждал выхода своей девочки. Мне все еще сложно было заставить себя думать о ней иначе.
– Маргарита Воронцова, – объявил ведущий следующий, последний, лот.
Рита поднималась на сцену, будто на казнь. Бледная, от чего малиновая помада на ее губах казалась еще ярче. В глазах испуг и растерянность. Захотелось обнять ее и защитить от всех этих жадных взглядов, что рвали мою девочку на куски. Она с трудом выдавила из себя улыбку, напоминающую судорогу. Платье делало ее похожей на снежную королеву. Гордую, хрупкую, ледяную. Обнаженные плечи так и просили скользнуть по ним ладонями, едва касаясь и отдавая свое тепло. Господи, о чем я думаю?!
Стартовую цену обозначили в пять тысяч. Она за несколько минут взлетела до двадцати.
– Двадцать тысяч рублей раз… Двадцать тысяч рублей два…
– Двадцать две тысячи, – раздался голос из зала. На лице Риты вспыхнуло недоумение. Она отыскала глазами Леру, но та лишь удивленно пожала плечами.
– Двадцать две тысячи рублей раз… Двадцать две тысячи рублей два… Кто даст двадцать четыре тысячи рублей? Ну же, господа. Вы только взгляните на эту девушку. Умная, красивая, спортсменка, комсомолка. Настоящий бриллиант.
По залу прошелся веселый смешок. Но цену так никто больше и не поднял.
– Итак, ужин с Маргаритой Воронцовой продан джентльмену за пятым столиком за двадцать две тысячи рублей. Наслаждайтесь!
Рита направилась к лестнице. «Покупатель» предложил ей руку. Она приняла ее неохотно. Они обменялись несколькими короткими фразами, а после затерялись среди танцующих пар. Я допил свое шампанское и поднялся из-за стола. Сегодня меня здесь больше ничего не держало.
