Текст книги "Сувениры Тьмы (СИ)"

Автор книги: Антон Вильгоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

"Неужели он еще девственник? – подумала Юля. – Ну надо же".

– Знаешь, я тут вспомнил, – кашлянув, сказал Даниил, – мне нужно идти. Срочное дело.

На этом их общение в тот день закончилось. Прошла еще одна томительная неделя, прежде чем он сам позвонил ей и пригласил посетить загадочный "Темный дом".

То был, как оказалось, не дом, а шестикомнатная квартира в центре города. Там все было выдержано в черном и сером тонах с небольшими вкраплениями красного. «Прямо как будто в жилище вампира», – думала Юля, с восторгом рассматривая обстановку. Конечно, все это было очень готично. Старинные часы и средневековые гравюры на стенах, чучела летучих мышей и скульптурки горгулий, изящные подсвечники, пепельницы в виде черепов… Настоящий готический рай, жить в котором мечтает, должно быть, каждая юная неформалка.

– Мы снимаем эту квартиру вскладчину, – пояснил Даниэль. – Я, Серега и кое-кто из наших друзей. Ну и тусуемся здесь в свободное от работы время – абсент и все такое…

– Как и положено настоящим готам, – сказала Юля.

– Ага, – рассмеялся Дроу.

В этот момент она была счастлива. Даже несмотря на то, что дальнейшая судьба ее отношений с ним по-прежнему оставалась неясной. После эпизода в студии Юля боялась, что Даниэль вовсе перестанет общаться с ней, посчитав, что она – обычная тусовочная шлюшка, каких он повидал, должно быть, сотни. Но все обошлось.

– Ты уже нарисовала что-нибудь? – спросил Даниэль.

– Да, конечно, – кивнула Волошина. – Правда, я не взяла рисунки с собой. Забыла.

– Ничего страшного. Главное, что нарисовала.

Юля снова начала обдумывать планы скорейшего соблазнения кумира, но в этот момент кто-то позвонил в дверь. Даниэль пошел открывать и вернулся в гостиную вместе с худощавым парнем кавказской наружности.

– Кто это? – с ярко выраженным акцентом спросил тот, увидев Юлю.

– Коллега по работе, – сказал Даниэль. Юле это очень польстило. – Рисует буклет к следующему альбому. Познакомься, Юля, это мой друг Рустам.

– Привет, – буркнул Рустам, пройдясь по ней довольно тяжелым взглядом. Сразу после этого он сел на стул возле окна. Было очевидно, что девушка ему совсем не интересна, более того – ему не слишком приятно ее присутствие.

– Я сейчас принесу выпить, – сказал Даниэль и удалился на кухню. Юля присела с противоположной от Рустама стороны стола. Она не могла удержаться от того, чтоб не бросать на него время от времени изучающие взгляды. Приход этого человека казался девушке очень странным. Она понимала, конечно, что среди кавказцев тоже могут встречаться готы, но… Рустам совершенно не походил на представителя этой субкультуры. Одет он был совершенно обычным образом, пострижен коротко и не имел никакого пирсинга – даже простенькой единственной сережки в ухе.

"Кто же это такой? – думала Волошина. – Как он может быть связан с Даниэлем?".

Певец вернулся с двумя бутылками спиртного. "Ягермайстер" и абсент. "Не многовато ли?", – подумала Юля.

– Ну что ж, давайте выпьем? – разливая по рюмкам бордовый ликер, Дроу почему-то выглядел несколько смущенным. Так, как будто на самом деле он не собирался знакомить Юлю с Рустамом и чувствовал себя неуютно от того, что эти двое все-таки увидели друг друга.

Происходящее было Розе совершенно непонятно. Но все-таки, она начала пить вместе с ними, внимательно прислушиваясь к их разговору и пытаясь по звучащим фразам определить, что же может их связывать.

Парни, судя по всему, обсуждали какие-то финансовые вопросы, поскольку в их разговоре то и дело проскакивало слово "чек". В конце концов Юля сдалась, махнула на эту загадку рукой и отдалась на волю Бахуса. "Ягермайстер закончился", и троица принялась за абсент, разбавляя его водой. В воздухе над столом плавали клубы ароматного сигаретного дыма. Хоть присутствие Рустама и напрягало ее слегка, в целом происходящее Юле скорее нравилось. Это была та самая жизнь истинной готической богемы, о которой она стала мечтать после того, как начала слушать песни Rene Magritte.

Потом на столе появились четыре небольших горки белого порошка, которые Рустам, ловко орудуя бритвенным лезвием, превратил в длинные дорожки. Раньше Юля никогда такого не видела – но сразу поняла, что это кокаин. Это тоже идеальным образом вписывалось в созданную ею картину богемной тусовки, но… "Черт возьми, это же очень опасно. Получается, что Даниэль…".

Теперь ей, по крайней мере, стало понятно, откуда взялся Рустам и зачем он здесь. Южанин был поставщиком наркотиков Даниэля Дроу и его товарищем по их употреблению.

– Ты будешь? – неожиданно спросил дилер, подняв на нее взгляд. Юля помотала головой.

– Она не употребляет, – пьяно рассмеялся Даниэль. Хоть он и не мог знать этого наверняка, но все-таки не ошибся. Кавказец только пожал плечами.

Мужчины начали нюхать кокаин. Они использовали для этого не свернутую банкноту, как показывают в фильмах, а специальный аксессуар – изготовленную из серебра тонкую трубочку.

Юля наблюдала за ними, вытаращив глаза. Придвинув поближе бутылку с абсентом, она налила себе очередную порцию. Забыв при этом добавить воды. Девушка и так уже порядком захмелела, и этой новой дозы ее сознанию хватило чтобы отключиться. Юля уснула прямо за столом.

А когда проснулась – Рустама и Даниэля рядом с ней уже не было. "Куда же они подевались?", – пьяно пошатываясь, она вышла в коридор. Какие-то странные звуки доносились из дальней комнаты. Впрочем, ничего странного на самом деле в них не было – то были звуки страстного совокупления. "Они что, проституток сюда вызвали?", – возмущенно подумала Юля, подойдя поближе.

Но то, что она увидела, заглянув в приоткрытую дверь, шокировало девушку даже больше, чем сцена употребления наркотика. Лучше бы ей, конечно, не смотреть туда – но сделанного не воротишь: зажав ладонью рот, Юля в ужасе наблюдала, как голый Даниэль Дроу стоит на четвереньках на широкой кровати (выполненной, конечно же, в старинном готическом стиле), а Рустам… увлеченно обрабатывает его сзади. В пылу страсти молодые геи не заметили, что у их альковных развлечений появилась свидетельница.

"Я как-нибудь потом расскажу, – пронеслись в голове слова менеджера. – Хотя, наверное, лучше бы тебе вовсе этого не знать".

Хмель сняло как рукой. Юля не стала врываться в спальню и закатывать скандал. Она развернулась и пошла к двери. Накинув пальто, девушка вышла из "Темного дома" и направилась к станции метро. Очень хотелось броситься под поезд. Но Юля, все же, нашла в себе силы, чтобы добраться до квартиры Перегруза. Там она, едва скинув сапоги и не снимая пальто, забежала в свою комнату, где упала на кровать и рыдала три часа подряд. Потом – вышла на кухню попить воды.

– Ты все узнала, да? – спросил Павел. Он сидел за столом и пил водку. Юля молча кивнула и умыла зареванное лицо.

– Садись, – Перегруз встал и достал из настенного шкафчика вторую рюмку. Налил водки Юле и себе. Девушка выпила, не дожидаясь его, не поморщившись и не закусив.

– Эк тебя проняло, – хмыкнул менеджер. – Согласен, нелегко перенести такое.

– Почему ты сразу мне не сказал? – Юля подняла на него укоризненный взгляд.

– А зачем? Чтобы ты вены вскрыла у меня в ванной?

Возразить ей было нечего.

– Этого дага он подцепил в каком-то клубе несколько лет назад, – сказал Перегруз, вновь наполняя рюмки. – Так до сих пор с ним и встречается. Верный. Раньше Данька только выпивал, а этот хмырь его еще и на кокс подсадил. Вверх по лестнице, идущей вниз…

– "Голубым" его тоже Рустам сделал? – полюбопытствовала Юля.

– Да, – Паша кивнул. – Дроу по пьяни забрел в гей-клуб, там познакомился с Рустамом, еще поддал, потом нюхнул – и вот результат. Фактически он бисексуал, только с сильным уклоном в "гомо". До Рустама с девушками встречался.

– Понятно, – Темная Роза склонила голову и закрыла лицо руками.

– Давай вот как сделаем, – менеджер положил руку ей на плечо. – Попробуй отбить Даньку у этого урода. Соблазни его, обратно "переориентируй", так сказать. Если выгорит – с меня штука баксов. А то уже реально проблемы в бизнесе начались из-за этого. Он, случается, репетиции пропускает – трахается с этим хахалем своим. И нюхает слишком много, тексты своих же песен забывать стал.

Юля снова тихонько всхлипнула.

Поручение менеджера она начала выполнять в следующую встречу с Даниэлем в студии. Юля не сказала музыканту, что застукала его с Рустамом, а сам Дроу, вероятно, не догадывался, что она могла их видеть. Общение проходило так же, как и в пошлый раз – легко и непринужденно, на творческие темы. Когда Даниэль спросил, почему она ушла из «Темного дома», Юля соврала, что ей стало плохо – впрочем, в некоторой степени это даже было правдой.

Они говорили о музыке и поэзии, Юля показывала ему свои наброски, а потом – показала и себя саму во всей красе, разом сбросив с себя всю одежду (перед этим она несколько дней тренировалась).

На этот раз он уступил ей – чему Волошина и сама удивилась, ведь она слышала, что пассивные гомосексуалисты крайне неохотно идут на контакт с женщинами. Все-таки, он был скорее бисексуалом, а не чистым геем. Темная Роза получила то, к чему стремилась. Лишилась остатков невинности в объятиях Даниэля Дроу. Наркоман, гомосексуалист… Все это, как она слышала, можно вылечить. Настанет день, когда он будет принадлежать только ей!

Шел третий месяц ее жизни в качестве любовницы Даниэля Дроу. Дела обстояли не лучшим образом. Готический гений все глубже погружался в пучину наркотического безумия. Находиться рядом с ним в такие моменты было совсем невыносимо – он превращался в слюнявую тряпку, ничего не соображающий кусок мяса. Дроу даже сорвал несколько собственных концертов – был просто не в состоянии выступать. В том, что артист так стремительно скатывался на дно, был виноват Рустам.

И не только в этом. К настоящему моменту Волошина понимала – несмотря на то, что Даниэль время от времени занимается с ней сексом, любит он именно молодого дагестанца. Юля ненавидела Рустама за это. Но сделать ничего не могла.

Сейчас она сидела в одной из комнат "Темного дома", рядом со своим соперником. Даниэль находился в ванной, принимал душ. "Подмывает попку для этого…", – подумала Темная Роза, наблюдая за тем, как Рустам готовит наркотик к употреблению.

Его пальцы, с зажатым в них бритвенным лезвием, с огромной скоростью летали над столом, и лежавшие на серебряном подносе четыре бесформенных кучки белого порошка, одна за другой превращались в остроконечные "дорожки".

Дорожки, по которым кумир Темной Розы, великий Даниэль Дроу, пришел к своему нынешнему скотскому состоянию и теперь уверенно двигался навстречу смерти…

Разве об этом она мечтала? Разве ради этого прошла через лишения, унижения и грязь? Чтобы увидеть, как ее обожаемый кумир окончательно и бесповоротно превращается в наркомана и педераста? Превращается… по вине вот этого самого смуглолицего парня, что сидит сейчас перед ней…

Юля с ненавистью посмотрела на Рустама. Тот как раз закончил формировать четыре кокаиновых дорожки для себя и для Даниэля – по две на каждого. Положив лезвие на край стола рядом с подносом, он откинулся на спинку дивана, явно довольный собой.

"Было бы, чем гордиться", – подумала Волошина с презрением.

– Рустам, а давно ты нюхаешь? – Юля присела рядом.

– Лет пять, наверное, – подумав несколько секунд, он пожал плечами. – До этого ганджубас курил, потом на кокс перешел. Герыч по вене пускать тоже пробовал, но мне не понравилось. А что?

– Да ничего, – Темная Роза схватила со стола лезвие и с размаху полоснула Рустама по горлу.

Кожа на шее парня разошлась как шелковый платок над пламенем свечи. Из раны брызнула струя крови. Она залила стол с разложенными на нем порциями наркотика, пол под ним и пространство перед входом в спальню. Рустам, хрипя и вращая глазами, пытался зажать рану руками, но эти рефлекторные движения не могли, конечно же, остановить страшное кровотечение.

Юля наблюдала за этим с побелевшим лицом. "Что я наделала… – пронеслось у нее в голове. – Я же убила его!".

Рустам, сползая по стене, посмотрел ей в глаза. Его взгляд все еще сохранял осмысленное выражение, и в нем Темная Роза прочитала не страх или ненависть – но крайнюю степень изумления. Он не знал, что Юля стала тайной любовницей Даниэля, и поэтому не понял, почему она вдруг лишила его жизни. В следующий миг его глаза потухли, и душа окончательно покинула тело. Кровь теперь не била из рассеченного горла струей, а выплескивалась толчками. Мертвый дагестанец наполовину сполз под стол.

"Когда это увидит Даниэль – мне конец", – подумала Юля. Но тут же ей в голову пришло возможное решение.

– Что здесь про… – дверь открылась, и на пороге возник Даниэль. – Что… – увидев окровавленный труп любовника, он застыл в проходе, вытаращив глаза.

– Рустам хотел сделать дорожки, – кусая губы, сказала Юля, – и вдруг отключился. Сознание потерял… и упал шеей прямо на лезвие.

– Боже, – Даниэль подошел к мертвому дагестанцу и упал рядом с ним на колени.

– Русик, ну какой же ты дурак! – зарыдал он, прижав окровавленную ладонь мертвеца к своей щеке. – Сколько раз я говорил тебе: брось эту уркаганскую привычку ровнять "дорожки" бритвой. Ну чем, черт возьми, плоха кредитная карта?!

Сказав так, он поднялся и, закрыв лицо своими изящными ладонями, выбежал из комнаты. Темная Роза осталась сидеть на диване, в полуметре от зарезанного ею дагестанца. Похоже, Даниэль поверил ей. Теперь оставалось убедить в этом также и полицию.

Снаружи, из гостиной, раздался звон разбитого стекла, а через несколько секунд – глухой удар и вслед за ним – противный вой сработавшей автомобильной сигнализации.

Юля не сразу связала эти звуки с тем, как стремительно покинул комнату Даниэль. Прошло еще несколько минут, прежде чем она увязала между собой два этих события и поняла: ее возлюбленный покончил с собой, выбросившись из окна.

Именно так покидают этот мир истинные готы…

– Черт! – рявкнул в телефонную трубку Паша Перегруз, узнав о случившемся с Даниэлем. – Дьявол! Так и знал, что этим все закончится. Гребаные нарики!

Чертыханий и прочих ругательств, которые прозвучали из его уст в течение следующих пяти минут, с лихвой хватило бы, чтобы скроить семь-восемь песен для альбома какой-нибудь команды панков-сатанистов.

– Короче, так, – сказал Паша после того, как изложил свои впечатления о гибели Рустама и Даниэля. – Никуда не уходи, оставайся там. Милицию пока не вызывай. Если они приедут сами – впусти. Расскажи им все, а потом дождитесь меня. Главное, не трогай там ничего, чтобы на тебя не подумали. Менты это дело любят – из первых попавшихся виноватых делать.

Только трагизм ситуации удержал Волошину от ехидной мыслишки. Павлу она изложила несколько иную версию произошедшего, согласно которой Рустам набросился на нее и хотел изнасиловать, а Дроу, приревновав своего любовника, зарезал его, после чего, не выдержав, отправился следом. Хоть она теперь и сожалела об убийстве дагестанца, ей совсем не хотелось сидеть за него в тюрьме.

Оставалось понять – как жить дальше без него, без Даниэля? Как смириться с тем фактом, что его больше нет? А также – и это главное – с тем, что в его смерти тоже виновата она, Темная Роза?

Сидя в залитой кровью комнате, рядом с изуродованным мертвецом, Юля курила сигарету за сигаретой и погружалась все глубже в черный омут болезненной рефлексии. В голове у нее крутились обрывки самых трагичных, самых пронзительных песен Rene Magritte.

"Что же мне делать? – думала осиротевшая душа. – Прыгнуть из окна вслед за Даниэлем, или воспользоваться этим проклятым лезвием и выпустить из себя кровь?".

"Спи спокойно, мой маленький гот", – раздался, будто бы прямо у нее над ухом, голос Даниэля Дроу. На самом деле то просто еще одна строчка из песни прозвучала в мыслях – но настолько отчетливо, что девушка даже вздрогнула – и разревелась.

Рыдающей ее и нашел Паша Перегруз, вошедший в квартиру через полчаса после их телефонного разговора. У него, как оказалось, тоже имелся ключ от этого тайного убежища. Вскоре прибыла и милиция. Двое хмурых мужчин неопределенного возраста позвонили в дверь через пятнадцать минут после того, как приехал Перегруз. Один из них спросил: "Это не у вас сейчас из окна человек выпал?".

– У нас, – устало промолвил Перегруз. – И это еще не все. Да вы заходите.

Ей очень повезло, что в истории были замешаны наркотики. В противном случае следствие могло пойти по совершенно иному пути, и не факт, что Темная Роза смогла бы внятно ответить на заданные ей вопросы. Но тот факт, что оба покойных употребляли кокаин – менеджер подтвердил, что они делали это уже несколько лет – попросту отсек большинство вопросов, которые могли быть заданы. В глазах служителей закона происшествие в «готическом притоне» моментально превратилось в обычную наркоманскую бытовуху, каких в этом городе каждый месяц случались сотни. Ну а убийца, добровольно отправившийся на тот свет вслед за жертвой – тот и вовсе был для следователей драгоценным подарком – поскольку дело, в котором он фигурировал, считалось автоматически раскрытым с самого начала.

В той же ситуации, которую Юля Волошина смоделировала, чтобы преподнести менеджеру и полиции, ни у кого не возникло и мысли о том, чтобы подозревать ее в убийстве Рустама. Даже Перегруз, который прекрасно знал, что Волошина была по уши влюблена в Даниила, не подумал о том, что она могла зарезать дагестанца из чувства ревности. В их глазах она была несчастной жертвой, а не преступницей – и только Ленни, когда узнал о случившемся в "Темном доме", как-то странно посмотрел на Юлю – и на минуту задумался – но так ничего и не сказал.

Однако, хотя Темной Розе и удалось сохранить свободу – она потеряла все остальное. Поскольку со смертью Даниэля Дроу автоматически прекратила свое существование и группа Rene Magritte, рисунки Волошиной перестали быть кому-либо нужными. Новый альбом, работу над которым Дроу и Дрим едва-едва успели начать, не выйдет теперь никогда – а стало быть, и Темная Роза никогда не получит денег за его визуальное оформление.

Словно этого было мало, уже через неделю после трагедии Перегруз отказал ей от дома, выгнав с вещами на улицу. Он тоже потерял очень многое: близкого друга, источник дохода, дело, в которое вкладывал душу. Присутствие поблизости Розы стало для него теперь болезненным напоминанием о тех временах, когда все это было при нем. Именно поэтому однажды утром бывший менеджер Rene Magritte указал ей на дверь. Он не изменил своего решения даже после того, как Волошина предложила вновь вступить в сексуальную связь – на этот раз с намного большим пространством вариантов.

Как быть дальше? Здравый смысл подсказывал, что теперь, после окончательного краха всех надежд, связанных с переездом в Питер, наиболее правильным и логичным было бы вернуться домой, в Ставрополь. Вот только где и когда юные леди из готической субкультуры прислушивались к голосу здравого смысла? Волошина не могла смириться с таким позорным поражением. Подумать только: ей пришлось стать содержанкой и убийцей – и все ради того, чтобы остаться у разбитого корыта? Нет! Она останется в Питере и докажет этому городу, что достойна занимать одно из почетных мест среди его элит. Темная Роза не желала понять, что происходящее с ней было в какой-то степени знаком свыше, сигналом о том, что нужно бежать – поскольку то, что так началось, непременно закончится во много раз хуже.

Юля позвонила Хеллине. Та была рада ее слышать и с радостью согласилась снова принять у себя. Впрочем, задерживаться в гостях у бичеватой неформалки Волошина не собиралась. Ей просто нужно было пересидеть где-то некоторое время – возможно, всего несколько дней, в течение которых Юля смогла бы предпринять шаги, необходимые для того, чтобы выправить ее пошатнувшееся положение.

Это была уже другая Юля Волошина. То, через что она прошла в "Темном доме", изменило душу девушки – и теперь, чтобы добиться своей цели, она была готова уже абсолютно на все. Юля понимала, что никто не возьмет ее на работу дизайнером или художником – просто потому, что люди изначально настроены против того, чтобы давать спокойно расти и развиваться кому-то, более талантливому, чем они. Понимала Волошина также и то, что она никогда не сможет встать на ноги, работая уборщицей или продавщицей. Поэтому готесса пошла сделку с совестью – и принялась искать работу в сфере интимных услуг.

Долго пытаться ей не пришлось.

Теперь в жизни Юли Волошиной, известной в готических кругах Ставрополя и Петербурга под прозвищем Темная Роза, началась совершенно новая глава. Она была теперь сотрудницей питерского интим-салона с непритязательным названием «Красный фонарь», где выполняла сразу две функции – обычной проститутки, а также BDSM-госпожи, которой ее назначила местная бандерша, взглянув на Юлины одежду и макияж. Волошина не стала возражать. Избивать и унижать мужчин, заставлять их целовать каблуки туфель и пить мочу? В этом определенно что-то есть.

Непритязательным в салоне было только название – а все остальное находилось на очень высоком уровне. Раз в две недели девушек даже осматривали врачи – причем не только обычный для таких мест гинеколог, но также специалист по кожным заболеваниям, а еще – по понятным причинам – проктолог. Проценты от вознаграждений за встречи здесь тоже были очень неплохими: самые красивые девушки могли заработать до ста тысяч в месяц. Юля как раз была одной из самых красивых, а с учетом ее работы на две ставки – и одной из самых востребованных. Согласно ее подсчетам, всего через год такой работы она смогла бы надолго арендовать просторную квартиру в центре Питера и оборудовать там профессиональную студию для своих занятий живописью и дизайном. После этого она всем докажет, что не зря приехала в этот город. Она станет известной художницей, станет богатой и знаменитой. Станет… Станет… Станет…

Понимание того, что в один из моментов она допустила серьезную ошибку, начало постепенно проникать в ее сознание приблизительно через месяц – когда впечатления от смены обстановки перестали быть свежими, и происходящее в стенах борделя превратилось в рабочую рутину. Теперь, подмахивая очередному клиенту или полосуя плеткой ягодицы кого-то, кто любит погорячее, Юля все чаще задумывалась о том, что где-то в ее расчетах зияет заметная брешь, через которую в ее уютный темный мир проникает слепящий свет беспощадного солнца, под которым явью становится все, что хотелось бы скрыть. Она пока не могла понять, когда же именно оступилась, но чувствовала – что-то идет не так, очень сильно не так. И это даже не было связано с тем, что она стала проституткой. Что-то другое… Раньше. Намного раньше.

Может быть, дело в том, что она еще и убийца? Нет – сколько ни прислушивалась Волошина к своему внутреннему голосу, она не смогла услышать там терзаний совести. Зарезанного ею человека Юля всегда считала за кусок дерьма – и после его смерти ее мнение о Рустаме нисколько не изменилось. Да, но по ее вине погиб также и Даниэль… "Нет! Не из-за меня!". Ну конечно же, нет. Она ведь не могла предполагать, что Дроу настолько привязан к своему наркоману-любовнику. Ну не мог этот возвышенный и утонченный красавец всей душой любить столь ничтожного человечка! Или…

Тут Юльку словно током обожгло. Она даже чуть сильнее обычного стегнула плеткой очередного мазохиста, которого обрабатывала в тот момент.

– О да, моя Госпожа! – заверещал клиент. – Еще!

"Что, если и не было никакого "возвышенного и утонченного"? – подумала она, продолжая наказывать раба. – Что, если Даниэль всегда был обычной посредственностью? Да, он имел прекрасный голос и умел складывать слова в красивые фразы – но был ли он сам достоин всего того, о чем пел? Соответствовал ли он этому?".

Однажды возникнув, эти мысли уже не покидали ее. А скоро Юля Волошина уже просто перестала думать о чем-то другом. Ей стало ясно, что она пошла по ложному пути с самого начала. Поверила человеку, который вовсе не был тем, кем хотел казаться. Он пускал своим поклонникам пыль в глаза, заставлял их менять образ жизни, ссориться с родителями, отрицать очевидное, совершать не то что даже необдуманные – а немотивированные поступки. И еще он нагло, позорно лгал о своей ориентации. Лгал, потому что боялся растерять фанаток, боялся потерять деньги, которые сходившие по нему с ума девушки исправно отдавали за его альбомы, сувениры и постеры.

Падение началось именно в тот момент, когда Юля, словно безмозглый грызун за дудочкой крысолова, пошла за волшебным голосом, манившим в ночь с волны интернет-радио для готов.

Возвращаясь мыслями к текстам его песен, сейчас она понимала, что были то всего лишь зарифмованные и перемешанные с плагиатом наборы штампов о готике – причем, штампов самого обывательского толка. Потому что одеваться в черное, носить серебряные кольца, нюхать розы и резать себе предплечье лезвием бритвы или кухонным ножом еще недостаточно для того, чтобы по-настоящему отличаться от окружающей тебя "серой массы". Они, многочисленные поклонники Дроу и подобных ему, сливались в другую массу – черную. И, по большому счету, ничем не отличались от тех, кого презрительно именовали "быдлом" или, в лучшем случае, "цивилами". Более того – они постепенно становились даже хуже, теряя человеческий облик – ведь их кумир учил, что "самые прекрасные люди это мрази" – а они были обязаны соответствовать. Пусть он и сам жесточайшим образом поплатился за то, что сделал с ее душой – смерть Даниэля Дроу не могла стать искуплением для Юли Волошиной. Наоборот, она только все усугубляла. Его нельзя было достать с того света, нельзя было высказать ему все в лицо, нельзя было плюнуть в глаза, чтобы смыть с себя грязь его лжи и фальши.

Начав размышлять об этом, Юля не могла больше думать ни о чем другом. Она потеряла интерес к жизни и перестала мечтать о своем великом будущем. Движения Темной Розы стали автоматическими – даже, можно сказать, механическими. Прямо как в одной из песен ее бывшего кумира, которую тот показывал ей незадолго до своей смерти:

Бросить монет не забудьте

В старый истершийся таз.

Кукла наследника Тутти

Снова танцует для вас.

Он никогда не запишет эти строчки на диск. Но для нее они уже стали реальностью.

Вслед за апатией пришли вспышки ярости. Обычно это происходило во время сеансов в садомазохистском кабинете – Юля представляла, что перед ней стоит нагишом на четвереньках не солидный бизнесмен или депутат городского законодательного собрания – а Даниэль Дроу. "Сапогом по губам и плетка", – опять как в одной из его проклятых песен, ну никуда от них не деться! Несмотря на то, что в такие моменты Темная Роза усердствовала сильнее, чем это было необходимо, ее специфические клиенты не жаловались. Они воспринимали происходящее как элемент игры – в конце концов, именно за этим они и шли в салон. Но однажды Юля пришла в ярость, обслуживая обычного посетителя – этот молодой кавказец был похож на убиенного ею Рустама. В какой-то миг она вцепилась ему зубами в плечо – так сильно, что потекла кровь. Клиент заорал, вырвался, начал бить ее – но Юле было все равно. Она лишь смеялась как глупая сломанная кукла.

Клиента увела охрана. Конечно, ей тоже влетело от начальства в тот вечер. Юле сделали строгий выговор и урезали ее процент от заработка. Ей было все равно.

Залечив синяки и ссадины, Волошина снова вышла на работу. Прошло совсем немного времени, прежде чем она снова сорвалась. На этот раз – во время садо-мазо. Юля отходила клиента так, что на нем живого места не осталось. Перед этим она связала мужчину и вставила ему в рот красный шарик-кляп, так что бедолага не смог ни сказать стоп-слово, ни позвать на помощь.

После этого Юлю, отобрав у нее банковскую карту со всеми деньгами, которые она успела заработать, вышвырнули на улицу. Следом полетели ее телефон и ноутбук, которые после соприкосновения с асфальтом уже не имело смысла подбирать. Перед изгнанием охранники борделя от души избили девушку. И не только избили. Ей было все равно.

Юля опять поехала к Хеллине. Не сразу – денег у нее не было даже на метро. Сперва Волошина добрела до Готовальни, где надеялась найти хоть какую-то помощь. Знакомых лиц она не увидела – что и неудивительно, ибо контингент в такого рода местах очень текуч. Молодые металлисты и готы переполошились, когда из темноты к ним вышло окровавленное, стонущее, еле держащееся на ногах существо. Поняв, что это человек, они принялись расспрашивать, что случилось. Конечно, Темная Роза не стала сообщать им, откуда она пришла. Соврала, что ее избили и ограбили уличные гопники, и сказала, что ей нужно попасть к подруге. Ребята умыли ее минеральной водой из бутылки, напоили водкой, дали денег на проезд и мобильный телефон, чтобы позвонить. Двое из них даже проводили ее до дома Хеллины. Та только охнула, увидав, во что превратилась ее прекрасная готичная подруга. В течение нескольких дней Хеллина выхаживала Юльку, приводя ее в человеческий вид.

Теперь они были товарками по несчастью. Теперь им было, о чем поплакаться друг другу долгими вечерами за бутылкой вина. Спустя какое-то время Юля начала даже понемногу подниматься на свет из глубин своих мрачных мыслей. Она снова стала думать о том, чтобы попытаться наладить свою жизнь – на этот раз не ставя перед собой высоких целей. Просто попробовать начать жить хотя бы так, как живут все вокруг, не замахиваясь на какое-то сверхъестественное, нечеловеческое счастье. Темная Роза вновь начала искать работу, и скоро ее пообещали взять уборщицей в районное отделение полиции.

Но Петербург если прижмет – так уж серьезно. Уже на следующий день после того, как Юля договорилась насчет работы, в квартире Хеллины раздался телефонный звонок. Звонили хозяйке. После недолгого разговора Хеллина подошла к Юле и с виноватым видом сообщила ей, что квартира, где они жили, принадлежала на самом деле не ей, а ее родителям, которые в течение нескольких лет жили по рабочим визам в Германии. Теперь срок их контрактов истек, и они возвращались домой. Для Юли Волошиной это означало только одно – уже очень скоро она снова окажется на улице. Проклюнувшийся, было, в ее глазах огонек надежды погас – на этот раз уже навсегда.

И снова череда неформальных тусовок, пьянок, ночевок на "вписках" и в сквотах, а то и просто на улице. И снова в голове закружилась непроглядная чернота, в которой обрывки песен Даниэля Дроу смешивались с какими-то странными голосами, звучавшими прямо у нее в голове. То были голоса детей и подростков, рассказывавшие ей, почему они не хотят больше жить. Как только один из них замолкал, сразу вступал другой, а на заднем фоне были слышны отзвуки готической музыки. Это было невыносимо. Лишь алкоголь помогал на какое-то время перестать их слышать.