Текст книги "Сувениры Тьмы (СИ)"

Автор книги: Антон Вильгоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Да и никому бы не хватило.

– Муж убитой, подавший заявление о ее пропаже, – с расстановкой произнесла Наталья, – и есть ее убийца. Тот самый человек из видеозаписи. Совпадения быть не может.

Воронцов и присутствовавший в кабинете Карпов переглянулись. Один из них видел упомянутую запись, но пока не встречался с Глебом Юрасовым. Другой – с точностью до наоборот.

– Так, и что же это получается? – начальнику убойного отдела, похоже, удалось собраться с мыслями. – Парень забавы ради выпотрошил собственную жену, а после решил замести следы. Подал заявление – дескать, девушка пропала без вести, а я не при делах. Но прокололся – причем так прокололся, что уже не сможет отмазаться.

– Вы, может, и меня просветите, а? – не выдержал Андрей. – Что за убийство, про которое я ничего не знаю?

– Сегодня утром один мужик притащил в управление DVD, на котором записана сцена убийства, – пояснил Воронцов. – Причем такая сцена, что и у тебя, наверное, волосы дыбом встанут, – майор имел в виду участие Карпова в обеих чеченских кампаниях. – Главная фишка в том, что диск этот всплыл в простом видеопрокате. Понял теперь, какие "режиссеры" с нами по одним улицам гуляют?

– Так что, этот жлоб на видео снимал свои "развлечения"? – недоверчиво произнес Карпов.

– Ага, – кивнул Воронцов. – А потом пошел сдавать диск в прокат и случайно сунул в коробку свое домашнее видео. Нет, ты представляешь, Андрюха, – в своей обычной манере цинично усмехнулся майор, – мы в один день и об убийстве узнали, и тело нашли, и, похоже, убийцу поймали. И все это – еще до обеда.

– На рекорд тянет, – согласился Андрей. – Жаль, в книгу рекордов Гиннеса такие вещи не заносят.

"А вот судьба несчастной Аллы, похоже, их нисколько не заботит, – горестно подумала Гаврилова. – С ней-то, с судьбой, уже решено, но все-таки… девку выпотрошили, на куски порубили, а они лыбятся". Впрочем, к такому поведению коллег Наталья давно привыкла.

– Мне кажется, запись оказалась там не случайно, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился майор Воронцов. – По-твоему, этот мужик, как его там, кстати?

– Глеб. Глеб Юрасов.

– Так что, ты думаешь, этот Глеб специально отнес диск в прокат? Чтобы весь город увидел, как он свою жену убивает? Наташ, вот что-что, а эта идея явно зародилась у тебя на почве переутомления. Не выдумывай. Не бывает так.

И он был прав. История, кажется, знавала случаи, когда убийцы подбрасывали куда-либо видеохроники своих кровавых эскапад. Но те ребята перед началом съемки надевали маски. И убивали ублюдки безродных бродяг и проституток, а не любимых красавиц-жен.

И, уж конечно, не в собственных спальнях они это делали.

Так что Гаврилова не стала пытаться убедить начальника в своей правоте. В конце концов, верно ведь все – убийца схвачен и водворен в камеру. Осталось лишь провести совсем небольшое следствие – ведь горячие следы не успели еще остыть – чтобы прокуратуре было легче работать с делом в суде. И вскоре маньяк-режиссер Юрасов сменит стены подрайского следственного изолятора, который ввиду отсутствия в городе напряженной криминальной обстановки, располагался прямо в здании ГУВД, на другие – куда как более мрачные, неприветливые и холодные.

Именно так и должно быть.

Именно так и происходит всегда.

Ну, почти всегда.

Некая тревожная мысль все-таки продолжала назойливой мышью скрестись в затылке капитана Натальи Гавриловой. Она не имела касательства к дальнейшей судьбе Юрасова. Что-то, уже случившееся, шло вразрез с произведенными логическими построениями и с логикой как таковой…

Но что?

– Так, пойду-ка я, пожалуй, взгляну на него, – сказал, вставая, Воронцов. – Не каждый день в родном изоляторе Джек Потрошитель кантуется.

Как и очень многие другие вещи, правила обустройства помещений, предназначенных для лишения свободы, не изменятся в России никогда.

Это может случиться только после того, как в стране свершится фундаментальный переворот – и далеко не политический. Только после того, как люди перестанут думать, что если раньше что-то делалось строго определенным образом, то и дальше следует делать эту вещь ровно точно так же, пускай она и выйдет совершенно непригодной к употреблению. Иначе – в случае нарушения традиций – из-за облаков свесится к земле боженька, погрозит нерадивым мастеровым пальчиком и скажет "Ай-ай-ай! Не возьму вас, собаки, в Рай!".

Согласно невесть кем установленной традиции, мелкие изоляторы в небольших населенных пунктах должны быть лишены приличного санузла. До относительно недавнего времени то же правило действовало и в отношении крупных "зон". Впрочем, на тот момент, когда Глеб Юрасов очутился в камере подрайского изолятора, "мода" оснащать зековские "апартаменты" современными туалетами докатилась далеко не до всех российских колоний и тюрем.

Тем, кто их проектировал и строил, почему-то было невдомек, что раньше – то есть, в прошлые века – унитазов в камерах не было вовсе не потому, что так положено. Просто в те стародавние времена унитазов не было нигде. Даже представители высшего общества, если в разгаре бала их вдруг беспокоил кишечник или мочевой пузырь, шли с этой проблемой в специальную комнату, сплошь уставленную горшками. По слухам, Александр Пушкин впервые встретился со своим будущим убийцей как раз в такой горшечной.

Больше всего, конечно, Глеба беспокоило не то, что в течение некоторого времени ему придется ходить на "парашу" – здесь функции оной исполнял здоровенный алюминиевый бачок, в каких кипятили белье в советских прачечных. Юрасов был потрясен случившимся и в первую очередь желал узнать, за что же его сунули в камеру. Даже мысли о судьбе жены на несколько минут отступили на второй план. Сейчас они постепенно возвращались. И, соединившись с другими мыслями, привели Глеба к единственно верному выводу.

"Да это же ясно, как Божий день! – обхватив голову руками, подумал Глеб. – Кому-то из них нужно получить очередную "галочку" и продвинуться по службе. И они решили назначить меня убийцей Аллы. Вот дьяволы-то, а!", – Юрасов сжал кулаки и с силой стукнул по деревянным нарам, на которых сидел.

Глеб никогда прежде не попадал в подобные места. Даже в вытрезвителе ни разу не отдыхал, хотя в студенческие годы возносил обильную дань известной традиции. Поэтому представление о том, что должно происходить в локациях, неотъемлемыми атрибутами которых являются "шконка" и "параша", Юрасов имел весьма смутное, основанное исключительно на эпизодах криминальных сериалов и статьях из бульварных газет.

Наиболее характерным персонажем и в том и в другом случае являлся бывалый урка, начинавший с нажимом выспрашивать у новичка обстоятельства его прежней жизни и, собственно, попадания на "кичу". К счастью, в камере, где сейчас находился Глеб, такого "кадра" не оказалось – Юрасов был здесь вообще один. К счастью – в первую очередь для самого потенциального соседа-забияки, ибо Глеб непременно сорвал бы на нем всю накопившуюся злость. Что-что, а ставить людей на место Юрасов умел хорошо.

Если только речь не шла о людях в форме и с пистолетами.

Алла наверняка мертва. Раз менты считают его виновным, у них должны иметься доказательства преступления, которое он "совершил". Скорее всего, у них на руках есть труп. Труп его жены Аллы. "Черт! – Глеб еще раз стукнул кулаками по доске. – Надо выбираться отсюда. В конце концов, сейчас не тридцать седьмой год. И насчет Аллы тоже надо выяснить. Дьявол, более дурацкого недоразумения в моей жизни никогда не было!".

Первым делом нужно связаться с адвокатом. Написать заявление на имя начальника изолятора. Значит, прямо сейчас следует подозвать охранника и попросить его принести бумагу и ручку. Стоп!

Обшарив свои карманы, Глеб рассмеялся. Задержание происходило так быстро, что никто и не подумал его обыскивать. Все, с чем Глеб явился в городское управление внутренних дел, осталось при нем. Ключи от квартиры и машины, КПК и, разумеется, мобильный телефон. Не нужно никакого заявления. Достаточно отправить СМС работавшему на Юрасова юристу. Так все пройдет намного быстрее.

Но отправка СМС оказалась и единственным, что он успел. В тот самый миг, когда сообщение устремилось в космос, чтобы, спустя несколько секунд, спикировать на телефон адвоката, в двери камеры отворилось окно "кормушки", и внутрь заглянул милиционер. То явно был не охранник. Такой вывод Глеб сделал по его комплекции – было заметно, что визитеру пришлось встать на цыпочки. Это позволило узнику разглядеть у него на плечах погоны майора. Стало быть, кто-то из начальства пожаловал. Что ж, весьма своевременно…

– Здравствуйте, – сказал, вставая, Глеб. – Я бы очень хотел услышать от вас, за что меня задержали.

– Это что такое?! – вместо ответа закричал майор, увидев в руке Юрасова телефон. – Откуда у него мобила?

– С собой была, наверное, – произнес кто-то за его спиной.

– Так почему не обыскали? Немедленно заберите! – майор исчез из проема, уступив место амбалу-охраннику. Забряцали ключи. Глеб понял, что конструктивного диалога, скорее всего, не выйдет.

В течение следующих нескольких минут телефон и содержимое карманов Глеба перекочевали в здоровенные лапы вертухая. Майор вошел в камеру и остановился у входа, сложив руки в замок за спиной. В коридоре Глеб заметил Карпова и Гаврилову. Последняя, как показалось Юрасову, смотрела на него чересчур уж пристально. Но ему это было безразлично.

– За что меня задержали? – повторил Глеб, глядя на майора. – И что с моей женой?

– А то ты не знаешь, – усмехнулся милицейский начальник. По интонации, с которой это было сказано, Глеб понял, что получил ответ на оба вопроса сразу.

– Я не убивал Аллу, – произнес Юрасов.

– Если не убивал – значит, пойдешь домой, – пожал плечами майор. – Разберемся. Ремень и шнурки изыми у него, – эти слова были обращены уже к охраннику.

"Разговор окончен", – мрачно подумал Глеб. Безропотно вынул из джинсов ремень, расшнуровал ботинки. А после – растянулся на "шконке", игнорируя присутствие ментов. Им, кажется, тоже было на него наплевать. Или нет – если судить по взгляду Гавриловой и по последней фразе лысого майора?

– Странный какой-то маньяк, – обронил тот, выходя из камеры.

"Маньяк? Какой еще маньяк? Они что здесь, с ума все посходили? Что с Аллой? Если ее убили, то почему они ничего не скажут? Да это просто роман Кафки какой-то!", – Глеб с силой впечатал кулак в синюю бетонную стенку. Боли он при этом не почувствовал.

"Ничего, – подумал Юрасов. – Сейчас приедет Вадим, и это проклятое недоразумение разрешится. Загнобить меня тайком они не смогут".

– Никто тебе не поможет! – раздался вдруг рядом чей-то противный голос. Не противный даже, а откровенно мерзкий – будто у кого-то в заднице вдруг вырос язык, а после задница эта простудилась и охрипла.

– Что?! Кто это здесь?! – Глеб мгновенно принял сидячее положение и потрясенно уставился на пол в центре помещения – там клубилось небольшое зеленое облачко.

– Я – твоя самая страшная сказка, – прозвучало из него. По камере начало расползаться отвратительное зловоние. Глеб зажал двумя пальцами нос.

– Что, не нравится, как я пахну, да? – насмешливо произнес гнусный фальцет. – Терпи, сука! Бог терпел – и нам велел!

– Кто ты? – Глеб смотрел на облако широко раскрытыми глазами.

– Ну потерпи немного, мой милый! – издевательски выкрикнул голос. – Сейчас ты сам все узнаешь!

Зеленая муть начала концентрироваться, принимая контуры какого-то существа. Через несколько минут перед Глебом на полу стоял кошмарный монстр, испугаться которого мешали только его размеры. Тварь была ростом с откормленного кролика, решившего вдруг начать ходить на задних лапах.

Но вот во всем остальном она ничуть не походила на добродушного ушастого зверька…

Скорее уж на игуану – но антропоморфную, комплекцией отдаленно похожую на человека. Мощные задние ноги и короткие лапки-руки. Извивающийся длинный хвост. Морщинистая морда, главной "достопримечательностью" которой являлись два ряда блестящих зубов. С черепа монстра свисали несколько прядей рыжих волос. Красные глаза смотрели на Глеба Юрасова с невыразимой ненавистью. Посмотри на него так какой-нибудь человек – непременно нарвался бы на выяснение отношений.

Но Глеб прекрасно понимал, что видит перед собой не человека, а… нечто, абсолютно чуждое людской природе. Теоретически в то, что среди обитателей планеты Земля может обнаружиться подобное создание, можно было еще поверить. Если б только оно не говорило. И не было так похоже на вурдалака из древнего дешевого ужастика.

Закончив свое воплощение, монстр осклабился и сделал что-то вроде реверанса. Дескать, а вот и я! Это могло показаться забавным, но Глеб уже понял – сегодня весь день творится что-то не то. Конкретное "не то", раз уж дело дошло до таких вещей.

– Кто ты? – Глеб убрал руку от лица. В ноздри ворвался мерзкий гнилостный запах, но Юрасов решил, что лучше притерпеться к нему, чем гундосить, как переводчик-видеопират.

– Я – тот, кто еще недавно был тобой, – проскрипела тварь.

– Как это – ты был мной? – Юрасов напрягся. Кто другой в этой ситуации уже лез бы на стенку, вопя от ужаса, но Глеб никогда не жаловался на слабые нервы. К тому же, он видел в своей жизни достаточно, чтобы знать – возникающие из ниоткуда говорящие монстры – не самый неприятный сюрприз, который может преподнести окружающее мироздание. И прекрасно понимал, что сможет раздавить гнусного собеседника в лепешку, просто топнув ногой.

– Не помнишь, – заухмылялся зеленомордый урод. – Ну разумеется, ты не помнишь. Если бы помнил, значит, я прокололся. А я еще ни разу не прокалывался, Глебушка.

При звуке своего имени Юрасов вздрогнул. Его будто жаром обдало – чего не случилось даже в момент появления твари.

– Так, – сглотнув слюну, произнес Глеб, – мое имя ты знаешь. Может, и сам… само представишься?

– Охотно, – монстр скорчил омерзительную гримасу. – Меня зовут Гниздра. Я элементер.

– Я слышал о вас, – прошептал Глеб. – А имя твое тебе идеально подходит, – сказал он уже тверже.

– Ох, ну спасибо, – Гниздра начал подпрыгивать на одном месте, суча передними лапками и издавая звуки, похожие на обезьяньи крики. Обернувшись таким образом вокруг своей оси, он остановился и вновь, не мигая, уставился на Глеба. – Слышал, говоришь? Значит, происходящее не является для тебя каким-то особенным шоком. А вот это уже – моя недоработка. Обожаю смотреть, как людишки пугаются до усрачки.

– Не мог бы ты выражаться поприличнее? – Юрасов поморщился. – Ты отвратительно выглядишь, от тебя воняет, да еще и сквернословишь, как привокзальный бомж.

– А ты у нас, значит, вежливый, да? – Гниздра начал противно хихикать. Только так и мог смеяться уродливый монстр. Или наоборот – так мог смеяться только уродливый монстр. – Посмотрим, как запоешь, когда узнаешь, зачем я здесь!

"Интересно, что будет, если в камеру сейчас заглянет горилла в форме, – подумал Глеб. – Увидит ли охранник эту зверушку? Слышит ли он наш разговор?".

– Ты начинаешь мне надоедать, – прикрыв ладонью рот, Юрасов демонстративно зевнул. – Говори, с чем пожаловал, или я лягу спать.

– Попробуй только, я тебе член отгрызу, – окрысился Гниздра. "Вот на кого он похож больше всего, – понял человек. – Не игуана это никакая, а радиоактивная крыса-мутант!".

– Ты даже на нары-то ко мне взобраться не сможешь, задохлик хренов, – отмахнулся Глеб. – Сейчас как пну тебя, в парашу улетишь!

– Молодец, вот это по-нашему, – Гниздра аж затрясся весь. – Я с нетерпением жду, что ты скажешь дальше.

– Ты сказал, что мне никто не поможет, – промолвил Глеб. – Что ты имел в виду?

– А ты сам еще разве не догадался? – уродец казался искренне удивленным. – Некому тебе помочь, Глеб. Ты попал в невозможную ситуацию. Тебя подставил Запретный мир.

То, что вы никогда в своей жизни не встречали утконоса, не является поводом сомневаться в самом существовании этих зверей. К вам никогда не вламывались с обыском агенты спецслужб, но поверьте – есть довольно много людей, которых они периодически навещают. А в одной из кенийских тюрем томится арестованный за наркоторговлю несчастный негр, сводный брат которого однажды был избран Президентом Соединенных Штатов Америки. Невозможное возможно. И вовсе не обязательно даже верить в это. Просто оно однажды может случиться и с тобой тоже, а чем все закончится – то уж зависит от степени твоей подготовленности.

Глеб Юрасов в свои тридцать два года был подготовлен к встрече с потусторонней пакостью достаточно хорошо. Уже хотя бы то, что он не отрицал безоговорочно реальности этого пласта жизни, позволило Глебу не испугаться "до усрачки", как выразился его омерзительный гость.

Элементеры. Это словечко встречалось Юрасову довольно часто – в книгах, статьях и беседах с людьми, которые находились в "теме". Злобные духи, стремящиеся причинить как можно больше страданий тем, кого изберут своими жертвами. Правда, обычно это выражается в бесконечной череде разнокалиберных неприятностей, которые, в конце концов, вынуждают человека самостоятельно наложить на себя руки. Ссоры с родными, близкими, любимыми людьми. Постоянные поломки аппаратуры, от которой зависит карьера. Неудачи абсолютно во всех начинаниях. Регулярные столкновения с криминалитетом или возникающие на пустом месте проблемы с законом. Всевозможные гнусные совпадения, где каждый подвернувшийся под ногу камень, каждое грязное пятно на одежде является звеном одной гибельной цепочки. Не просто "черная полоса", а беспросветная вязкая чернота со всех сторон и на семь футов вверх…

В жизни Глеба ничего подобного прежде не происходило. Напротив – весьма неплохо до совсем недавнего времени складывалась его жизнь. Но вот – накрыло. Причем капитально накрыло, будто они решили отказаться от своей обычной тактики и в течение одного дня до смерти заплевать его своей протухшей эктоплазмой. Вон, один из них даже показался ему воочию…

"Ты еще как прав, ублюдок, это действительно невозможная ситуация.

Но вот помощники у меня найдутся.

Правда… сначала неплохо было бы выбраться из подвала".

После «экскурсии» в изолятор Наталья лишь укрепилась в мысли, что с Юрасовым не так-то все и просто. Единственным, что мешало усомниться в его виновности, оставался теперь лежавший в морге изуродованный женский труп.

Складывалось впечатление, что на треклятом диске, а после – у себя в кабинете и в камере – Наташа видела двух разных людей с абсолютно идентичной внешностью. Появление Юрасова перепугало Гаврилову до икоты, но теперь, успокоившись, она понимала – эти двое, все же, идентичны не полностью…

Тот жуткий Глеб с экрана был сначала подобен роботу. Механические движения и будто бы омертвевшее лицо с остановившимся взглядом, не выражавшим никаких эмоций даже во время секса. Он начал меняться лишь незадолго до убийства, превращаясь в ту самую объятую бешенством кошмарную тварь, от которой Гаврилова бросилась прочь, едва войдя в кабинет. Но в том-то все и дело, что рядом с ней в тот миг не было никакой твари. За столом сидел другой Глеб Юрасов. Не бесчувственный андроид и не кровожадный зверь, а самый обыкновенный человек.

Сразу она, конечно, ничего не сообразила – слишком отчетливы были воспоминания об увиденном час назад. Чуть позже… Когда Андрей и какой-то молоденький сержант тащили Юрасова в камеру. Тогда Наталья впервые подумала, что этот несчастный мужик – никакой не убийца.

Правда, она до сих пор не смогла понять, что заставило ее так подумать.

Но сейчас, сидя в кабинете начальника, Гаврилова являлась частью команды и должна была подготовить как можно больше доказательств вины Глеба Юрасова.

– Подставил? То есть, на самом деле вы управляете всеми этими ментами? Вы заставили их упрятать меня сюда? Не отпирайся, ублюдок. Я знаю, что вы на это способны.

Слова "Запретный мир", только что произнесенные Гниздрой, Юрасов слышал впервые. Но должно же у тварей быть некое особое место, где они могли бы жить и заниматься своими гнусными делами. Какая разница, как его называть – Ад, Навь, или Запретный мир? Главное сейчас – вести себя абсолютно спокойно. Раз уж они реальны, не стоит пытаться закрыть на это глаза. "Ты не сошел с ума, Глеб. Все это правда". Глядишь, еще и удастся переиграть эту гадость. К тому же, монстр пока не проявил себя чем-то запредельно-хтонически инфернальным. Он, скорее, ведет себя как спившийся психованный бомж.

– Ну, нет, тут ты не вполне прав, хотя и смог подобраться довольно близко к истине, – Гниздра вдруг сменил тон, заговорив как постоянный зритель программы "Что? Где? Когда?" и проектов Александра Гордона. – Ты действительно оказался здесь по моей воле. Но дело тут не в ментах. Они поступают так, как им предписано поступать. Они поймали убийцу и готовятся передать его правосудию.

– Что за чушь ты несешь? Я ни в чем не виноват!

– Ошибаешься, дорогой, – возразила тварь. – Вспомни, что ты сам сказал полторы минуты назад. На что, как ты знаешь, мы способны?

– Управлять людьми, контролируя их сознание, – Глеб похолодел. – Подожди, ты хочешь сказать, что…

– Ну наконец-то! – морда элементера искривилась в особенно отвратительной ухмылке. – Что я люблю больше всего – так это сбивать спесь с самоуверенных болванов навроде тебя. Все верно, Глебушка. Ты действительно убил свою жену. Так ее разделал, что и Чикатило бы позавидовал. Есть только один крошечный нюанс – в твоей дурной головушке на это время прописался я!

– Не может быть… не может быть… не может быть… – точно заклинание тихо повторял Юрасов, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Э, да ты, как я погляжу, рассудком повредился, – изгалялся Гниздра. – Быстро потек, даром, что с виду крепкий. Потешный вы народ, маньяки. О! Анекдот вспомнил! Идет маньячила по лесу и ведет за руку маленького мальчика. А в другой держит огромный топор. Наклоняется к пацану и спрашивает: "Что, милый, страшно тебе?". Тот отвечает: "Ой, дяденька, страшно!". А маньяк ему: "А уж мне-то как страшно! Мне ведь еще обратно через этот ужасный лес идти!", – элементер вновь принялся противно хихикать.

– Слушай, давай я тебе тоже анекдот расскажу? – произнес Глеб, собрав свою волю в кулак. – Короче, сидят крокодил Гена и Чебурашка на крыше высотки. Едят лепешки. Вдруг Гена роняет свою лепешку вниз. И говорит: "Чебурашка, будь другом, сбегай, принеси". Чебурашка начинает спускаться по лестнице вниз. А Гена думает: "Черт, эта гнида ушастая сейчас сама мою лепешку сожрет!". Взял, да и прыгнул с крыши. Тут Чебурашка выбегает из подъезда и кричит наверх: "Ген, тебе какую – белую или зеленую?".

– Не смешно, – проскрипел Гниздра. – Детский какой-то анекдот, дурацкий.

– Зато в тему, – вставая, усмехнулся Юрасов. – Ведь это ты у нас – зеленая лепешка!

В следующий миг он с силой наступил элементеру на голову. Раздался хруст, а вслед за ним – звук, который мог бы возникнуть, если бы кто-то с размаху стукнул кувалдой по пластиковой бутылке с водой. Только вот вместо воды полетели в разные стороны брызги зеленой слизи, которая, должно быть, заменяла элементеру кровь.

Гниздра даже пискнуть не успел. Тело уродца сложилось гармошкой, точно в нем не было ни единой кости. Глеб несколько секунд давил на полуприпризрачную плоть элементера, пока не сровнял ее с бетонным полом камеры. Потом убрал ногу и посмотрел на результат. Лишь плававшие в зеленой жиже рыжие волосы напоминали о прежнем облике раздавленного существа. А так – ни дать ни взять, "зеленая лепешка" из только что прозвучавшего анекдота.

– Терпи, сука, – пробормотал Глеб, присаживаясь на нары и стаскивая испачканный склизкой зеленью ботинок. – Бог ведь терпел.

Мужчина посмотрел по сторонам, ища, чем бы вытереть обувь. Остановился на наволочке – спать здесь он все равно не собирался. Сейчас приедет адвокат, и…

– Хотя, Юрасов, – произнес Глеб, тщательно оттирая с ботинка потустороннюю мертвечину, – ситуация у тебя и впрямь невозможная. Боюсь, адвокат нам даже не пригодится.

Теперь все окончательно встало на свои места. Однажды утром Глеб Юрасов проснулся у себя дома и не нашел поблизости своей жены Аллы. Мобильный телефон ее не то чтобы не отвечал – он одиноко лежал на столе в гостиной. Глеб сразу начал беспокоиться, ведь до первой пары в институте оставалось еще несколько часов. К тому же, во время сессии Алла часто занималась по ночам и, вследствие этого, просыпалась чуть позже обычного. Звонки родственникам и друзьям также ничего не дали – никто не знал, где находится Алла Юрасова. Она, конечно, могла и сбежать, но… во-первых, отношения в семье складывались идеальным образом, а во-вторых – все вещи жены были на месте. Включая сумочку, которую Алла брала с собой, даже идя в магазин за хлебом.

Именно этот факт и заставил Глеба сразу настрочить заявление в милицию, которое, разумеется, взяли в оборот лишь спустя трое суток…

Но было и еще кое-что, чему Юрасов до сегодняшнего дня не мог найти совершенно уж никакого объяснения. Он ничего не помнил с того момента, как вернулся с работы домой минувшим вечером. Алла тогда находилась в квартире…

Такое бывает с алкоголиками и наркоманами, а еще чаще – с теми, кто одновременно предается обоим порокам. Но Глеб уже давно не пил сверх меры, а наркотический его опыт ограничивался несколькими "косячками", выкуренными еще в допризывном возрасте.

Он старался не думать об этом. Старался не связывать между собой исчезновение Аллы и дурацкий провал в собственной памяти. Возможно, понимал на подсознательном уровне – эти вещи действительно намертво связаны, и лучше ему не знать, как именно. Что ж, сегодня он это узнал…

– Все у тебя было, Юрасов, – сказал сам себе Глеб, растянувшись на нарах. – Молодая красавица-жена, успешный бизнес, счет в банке, квартира, машина, а главное – непреходящая уверенность в завтрашнем дне. А теперь? Что есть у тебя теперь?

– Что у нас есть на этого Глеба? – спросил Воронцов, отвлекшись от изучения записной книжки задержанного.

– По криминалу он чист, – сообщил Карпов, успевший провести данные Юрасова через милицейскую базу данных. – Ничего, ни хулиганства, ни драк, ни даже распития.

– В общем-то, типичная картина для маньяков, – почесав подбородок, заметил майор. – Чикатило – тот вообще тише мыши был.

"Шеф теперь любой факт будет истолковывать в пользу своей точки зрения, – подумала Наташа. – Если б Андрюха сказал, что Юрасов – известный городской дебошир и насильник, вывод был бы сделан ровно тот же самый. Мол, мы имеем дело с прирожденным убийцей…".

Сама Гаврилова последние пятнадцать минут занималась изучением содержимого карманного компьютера Юрасова. Обнаруженные там документы стали для нее большим сюрпризом. Глеб оказался владельцем самой крупной в городе фирмы по поставкам компьютеров, принтеров, факсов и прочей оргтехники. Его клиентами были все более-менее серьезные организации Подрайска. В том числе и родное милицейское управление…

"Нет, такой человек не мог пустить свою жизнь под откос, – подумала Наталья. – Даже если бы он вдруг надумал избавиться от жены, то провернул это совершенно иным образом. Вывез за город, застрелил из пистолета с глушителем, да и закопал где-нибудь в лесу. Люди его уровня знают, как надо совершать преступления, даже если и не собираются этого делать".

Что-то было не так. А по большому счету – все. Органы правопорядка получили идеальное преступление – по их понятиям, разумеется, ибо оно не требовало практически никаких усилий для раскрытия. Но капитан Наталья Гаврилова понимала – задумай торговец компьютерами Глеб Юрасов совершить по-настоящему идеальное убийство, он, скорее всего, вышел бы из воды абсолютно сухим и стал подрайским О" Джей Симпсоном, а вовсе не Джеком Потрошителем.

"Его подставили", – дикая в своей алогичности мысль сперва зародилась в подсознании, но через несколько минут уже вовсю хозяйничала в стабильных областях мозга. Гаврилова начала на полном серьезе обдумывать варианты, при которых такое могло оказаться возможным. Правдоподобных имелось всего два. Брат-близнец, либо же двойник. Если за Глеба всерьез взялись конкуренты или еще какие недруги, то наиболее вероятен второй…

Впрочем, был и третий. Довольно фантастичный, правда, но… не настолько, чтоб безоговорочно его отметать.

Управление человеческим сознанием. Гавриловой доводилось общаться с несколькими работниками госбезопасности, и она знала – существует не одна технология, позволяющая подчинить своей воле человека, который никоим образом этого не желает. Спонтанный гипноз, нейролингвистическое программирование, двадцать пятый кадр, и даже какие-то механические приспособления для дистанционного контроля. В былые годы все это являлось государственной тайной. Но чем больше времени проходит, тем дешевле и доступнее становится… абсолютно все, включая даже подобные секреты. Постепенно Гаврилова сконцентрировалась именно на этой версии, которая показалась бы верхом абсурда цинику Воронцову или прагматику Карпову. Но Наталья и не собиралась делиться своими соображениями с коллегами. Пока что она хотела лишь окончательно разобраться в происходящем. Времени, чтоб доказать невиновность Юрасова, у нее, конечно, не было. Но даже если скоро Глеб отправится в тюрьму, капитан Гаврилова найдет способ вытащить его оттуда.

По крайней мере – очень постарается найти.

– Ты прав, Глебушка, – проскрипел снизу знакомый мерзкий голос. – Ни хрена у тебя теперь нет.

Юрасов заскрежетал зубами в приступе бессильной ярости. Он подозревал, что расправиться со сверхъестественным созданием, просто топнув ногой, не выйдет. Но как же ему не хотелось, чтобы это подозрение подтверждалось!

На этот раз Глеб не стал быстро подниматься, поскольку уже знал, что увидит. Неторопливо сел, скрестив ноги и посмотрел вниз. Тут же его лицо приняло донельзя брезгливое выражение. Происходящее на полу выглядело еще отвратительнее того, что Глеб успел увидеть прежде…

В центре зеленой лужи блестящая слизь собралась в сгусток, который все сильнее выступал над поверхностью, приобретая черты гадкой морды элементера. В двух черных провалах на мягком черепе появились ростки глазных яблок – с каждой секундой они увеличивались в размерах и наливались зловещим красным огнем. В щели рта проклюнулись зубы. Волосы заползли на макушку и мгновенно вросли в нее. На глазах у Глеба Гниздра восстанавливал свое раздавленное тело подобно тому, как возвращался к жизни отвратный мертвец из старого фильма ужасов. Это никак нельзя было назвать эстетичным зрелищем.

– Фу, гадость какая! – воскликнул Глеб, сдерживая начавшие терзать горло рвотные спазмы.

– Хех, ты еще остальных не видел! – Гниздра подмигнул ему единственным успевшим вырасти глазом. Вскоре подоспел и второй. – Думал, меня можно растоптать? – тварь будто бы выбиралась из-под бетона – уже показались нижние конечности и основание хвоста. Глеб заметил, что капли слизи, разлетевшиеся по камере в момент ложной гибели Гниздры, стягиваются к монстру, наслаиваясь на его торс и лапы. Это тоже напоминало сцену из какого-то давнего кинофильма, но Глеб не мог припомнить какого именно.