Текст книги "Сувениры Тьмы (СИ)"

Автор книги: Антон Вильгоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– А как же фотографии, где "он" в женском платье щеголяет? – ухмыльнулся волосатик. – Я в Интернете видел.

– Это "Фотошоп"! – взревела готесса.

– А скан паспорта, где черным по белому написано "Андреева Диана Романовна"?

– Подделка! – еще секунда, и Юля точно вцепилась бы Крису ногтями в физиономию, но именно в этот момент к дискуссии присоединилась третья сторона – тот самый коротко стриженый парень, которого Юля, как ей казалось, где-то видела.

– Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, – сказал он, приблизившись, – но я, кажется, знаю, о чем вы спорите. Группа Rene Magritte, верно?

– Ну да, – усмехнулся Крис. – Юлька утверждает, что там мужик поет. А ведь ежу понятно, что это баба!

Только присутствие свидетеля не позволило Темной Розе выбить наглому соседу по скамейке глаз ударом кулака с огромным перстнем.

– На что-то спорите, или просто так? – уточнил тем временем подошедший.

– Да просто так, – пожал плечами Крис.

– А не могли бы вы по-настоящему поспорить? – сняв очки, хитро прищурился парень. – Я и разобью, и спор ваш рассужу.

– Легко, – тряхнул патлами Крис. – На что спорим, Роза?

"Голым разденешься и с кукареканьем будешь вокруг скамейки бегать до вечера!", – хотела выпалить Юлька, но необходимость поддерживать температурный баланс вынудила ее скорректировать запрос:

– На бухло.

– Вот и отлично, – молвил судья, легким ударом разъединив их сцепленные ладони. – А теперь – смотрите, – достав из кармана куртки сверхсовременный мобильный телефон, каким не мог похвастаться никто из обитателей Готовальни, незнакомец принялся демонстрировать молодым неформалам фотоснимки.

Глаза округлились у обоих. У Криса – от осознания того, что он проиграл, да еще, пожалуй, от неожиданности. А у Волошиной – от того, что она нежданно-негаданно увидела то, о чем мечтала уже несколько лет.

Голый Даниэль Дроу! На нескольких фото – один, на других – в компании Ленни Дрима, хозяина телефона, еще каких-то людей… Широкий стол, уставленный выпивкой и закуской. Бассейн – Дроу запечатлен в момент прыжка в воду. Парилка – Ленни азартно охаживает Даниэля веником по спине. Мужские посиделки в финской бане.

Исключительно мужские…

– Слушай, мужик, откуда у тебя это? – промямлил Крис, тыча в экран телефона дрожащим пальцем.

– Все очень просто, – улыбнулся разрушитель легенд, убирая мобильник обратно в карман. – Я менеджер Rene Magritte. Паша Перегруз, слыхали про такого?

У Темной Розы словно бомба в мозгу разорвалась. Ну конечно! Вот, где она видела это лицо! Вовсе не на Готовальне, и вообще не в Питере. А за кулисами ставропольских концертов Дроу и Дрима! Естественно, она не обращала на него внимания, принимая за мелкую сошку из технического персонала. Да и как вообще влюбленная готесса может обращать внимание на кого-то другого в присутствии несравненного Даниэля Дроу?!

Имя "Паша Перегруз" тоже было ей знакомо. Оно часто встречалось в сетевых обсуждениях, посвященных Rene Magritte. Менеджер группы взял себе англоязычный ник Overload, но в русской речи такое слово, в отличие от множества прочих наводнивших ее за последние десять лет англицизмов, смотрелось донельзя нелепо. Так что прозвище быстро перевели, и Overload превратился в Перегруза. Видно, в конце концов, сдался и он сам, раз даже представлялся теперь так.

– Не, не слыхал, – буркнул Крис, чувствовавший себя так, будто ему разом предъявили неопровержимые доказательства существования чупакабры, снежного человека и лох-несского змея.

– Ну, это, в принципе, и неважно, – развел руками Паша. – А вот что для тебя сейчас важно, приятель – так это угостить даму качественным алкоголем. Ты же проиграл.

– Блин, тут такое дело… – замялся Крис. Лицо его медленно заливал багрянец. – Это… Денег нет у меня, короче.

– Плохо, – укоризненно покачал головой Перегруз. – Зачем же спорил тогда? Очень плохо. Но поправимо. В этот раз я, так и быть, возьму твой долг на себя. Как-нибудь потом свидимся, отдашь. Ты ведь здесь часто бываешь? – при этих словах Паша посмотрел на Криса с намеком. Тот намек понял.

– Ага. Завтра заходи, постараюсь отдать, – пристыженный металлист встал и понуро поплелся прочь.

– Лох, – беззвучно произнесла ему вслед Темная Роза, оттопырив оба средних пальца.

Но Крис подозревал, что ни завтра, ни послезавтра, ни когда-либо еще Перегруза он на Готовальне не встретит. И парень был прав – все эти "скандалы, интриги, расследования" менеджер Rene Magritte затеял единственно для того, чтоб познакомиться с эффектной готессой. То, что она оказалась завзятой фанаткой его подопечных, здорово сыграло Перегрузу на руку. Ведь далеко не все поклонники "темной эстетики" уважали творчество этой группы. Да, фанатов у Rene Magritte было много. Но куда больше было тех, кто считал дуэт пустышкой и бездарной пародией на настоящую готическую группу.

Пятнадцатью минутами позже Перегруз и Темная Роза уже согревали свои страдающие готические души в ближайшем баре. В этом им помогали литровая бутылка водки, кувшинчик томатного сока, а также тарелочки с маринованными грибами, огурчиками и салатом из морской капусты.

Юлька живо сообразила, что ей достался феноменальный, невероятный шанс. Напротив сидел не просто знакомый Дроу, а человек из самого близкого окружения Даниэля! Перегруз мог помочь ей, во-первых, самой войти в это окружение, а во-вторых – выкарабкаться из уличной грязи, в которую девушку так цинично втоптала несправедливая судьба.

Так что сейчас Волошина лихорадочно искала подступы к этой мини-секте. Чем можно заинтересовать Перегруза, чтобы стать полноправной участницей тусовки Rene Magritte и видеть любимого если не ежедневно, то хотя бы каждую неделю?

Некоторое время продюсер и девушка оживленно обсуждали нюансы творчества группы. Павел рассказывал о том, как познакомился с Ленни и Даниэлем, о начале совместной работы. До того, как начать сотрудничать с Rene Magritte, Перегруз несколько лет пытался раскрутить группу под названием Pet, возглавляемую нескладным андрогином Флекси. Вопиющая бесталанность этого персонажа поставила крест на любых перспективах, и потраченные на продвижение Pet средства (весьма солидные по меркам готического андеграунда) улетели в трубу. Именно ребята из Владивостока стали той соломинкой, ухватившись за которую, Перегруз сумел спасти свою продюсерскую карьеру.

Где-то на середине бутылки Юлька, набравшись смелости, наконец, поинтересовалась:

– А ты познакомишь меня с ними? С Дроу и Дримом.

– Да ты ж ведь, вроде, и так с ними знакома, – закурив, промолвил продюсер. – Я, кстати, вспомнил тебя. Уральские гастроли, месяцев пять назад.

– Что было, то было, – вздохнула Юля. – Теперь я здесь. Но то ведь совсем другое было. Подумаешь, фанатка в гримерку заглянула, покрутилась и ушла. Я хочу быть с вами, понимаешь? Хочу стать частью мира Rene Magritte.

– Так-так, – задумчиво глядя на нее, Паша забарабанил кончиками пальцев по столешнице. – В принципе, люди нам нужны. Вопрос лишь в том, – продюсер пристально посмотрел ей в глаза, – что ты умеешь делать?

– Рисовать! – не раздумывая, выпалила Юлька. Так громко, что на нее уставились несколько пар любопытных глаз из-за соседних столиков. – Я умею классно рисовать, – сказала девушка уже тише. Все, что хочешь, могу оформить: диски, афиши, декорации для концерта сделать. Для сайта что-нибудь… не в обиду будет сказано, но у вас там так убого все… – тут она прикусила развязанный водкой язык, испугавшись, что сболтнула лишнего.

– Да что уж там, продолжай, – усмехнувшись, махнул рукой Перегруз. – Конечно, не в обиду, ведь ты права. Сайтом Дрим в одиночку занимается, а он у нас, как ты понимаешь, далеко не художник. Так что по этой части у нас действительно пробелы. И ты не первая, кто это заметил, – Павел досадливо поморщился. – Осталось взглянуть на твои рисунки. Я так понимаю, с собой у тебя их нет?

– Есть! – только сейчас Юлька поняла, насколько важным был тот факт, что ей удалось сохранить свой ноутбук. Эскизы, наброски, готовые проекты – все хранилось именно там. И если б туда дотянулись трясущиеся грабли мерзкого алкоголика дяди Васи, начавшая было осуществляться мечта пошла сейчас сизым прахом. Прямо как в песне ее любимцев…

Расчехлив ноутбук, Юля водрузила его на стол между водкой и салатом, включила и, дождавшись загрузки, развернула машинку экраном к Перегрузу.

– Рисунки лежат в папке "Графика", – на всякий случай подсказала она.

Просмотрев пару десятков файлов, Павел перевел взгляд с экрана на собеседницу, одобрительно хмыкнул и показал Темной Розе большой палец. Потом достал свой модный телефон и USB-шнур.

– Сейчас Даниэлю по MMS отправлю, – пояснил он, подключая мобильник к Юлькиному ноутбуку. – Поглядим, что он скажет.

– Они в Германии сейчас, да? – возбужденно спросила Юлька. – Альбом пишут?

– Ага, – кивнул Паша, перебрасывая несколько рисунков в свой телефон. – Через неделю вернутся. А еще через месяц релиз альбома будет. Вот к тому времени, возможно, твои навыки нам и пригодятся. Но это уж – как Дроу решит. Я, хоть и продюсер, но не диктатор.

Юлька сложила крестиком пальцы на левой руке.

– Ну вот, а теперь давай вернемся к возлияниям, – сказал Павел, отослав MMS и возвращая ноутбук владелице. – Как ты понимаешь, ответ придет нескоро. Может быть, что и не сегодня.

Сам он при этом думал, что, похоже, пролетает "мимо кассы". Девица по уши влюблена в Дроу, а его, Перегруза, воспринимает лишь как ключик к заветной двери. Даже жаль, что с ходу раскрыл все карты. Глядишь, чего и выгорело бы. Можно, конечно, попытаться стребовать с нее "награду" за грядущее знакомство с Даниэлем, но… в этом случае ничто не мешает Юле послать всю их готическую шайку-лейку ко всем матерям. В том, что именно так девушка и поступит, начни он борзеть, Перегруз не сомневался. Он успел присмотреться к ее характеру. Да, наивная, да, излишне романтичная. Но отнюдь не "слабая на передок". И не из робкого десятка.

Темной Розе продолжало везти – ответ из Германии (от самого Даниэля Дроу!) прилетел уже через полчаса. Глядя на экран своего телефона, Перегруз вкрадчиво улыбался.

– Что там? – Юля заерзала на своем месте, подалась вперед. – Что он ответил?

– Он ответил "Ох…ительно", – подняв на нее взгляд ответил Павел. – Поздравляю. Ты с нами, – продюсер в очередной раз наполнил рюмки.

– Паш, тут еще вот какая проблема, – спрятав глаза, сказала Темная Роза. – Мне жить негде. По впискам мотаюсь. Надоело до смерти.

Перегруз погрузился в раздумья. Его молчание продолжалось несколько минут.

– Что ж, и эта проблема решаема, – молвил он, наконец. – Можешь пожить у меня. Вот только, – добродушный доселе взгляд Павла стал вдруг холодным и острым, – там все решаю я, а не Даниэль.

Это было жестоко. Подло. Низко. Сотней экспрессивных эпитетов можно было назвать случившееся. Но – «это шоу-бизнес, детка, и я – далеко не худший вариант» – ради встречи с любимым и работы в проекте Rene Magritte, Юле Волошиной пришлось-таки стать подстилкой Павла Горличева по прозвищу Перегруз. А как она надеялась, что без этого обойдется!

Впрочем, определение "подстилка" было, все же, не вполне подходящим. Паша Перегруз только начинал свой путь к окончательному превращению в полностью беспринципного и аморального монстра от шоу-бизнеса. Юльке удалось отстоять свою девичью честь, заявив, что ее она бережет для Даниэля. Продюсер отнесся к этому с пониманием, но, в свою очередь, настоял на регулярном оральном сексе. И Темной Розе с большим трудом удалось уломать его на использование презервативов.

Резинки с фруктовым вкусом здорово облегчали ее душевные терзания, связанные с этим моральным падением. По сути, – размышляла Волошина, – раз уж ее губы и язык не соприкасаются напрямую с Пашиным членом, то никакого минета и не происходит. Вот если бы он кончал ей в рот и заставлял проглотить – это другое дело, тогда уже можно чувствовать себя грязной шлюхой и стенать над своей разбитой судьбой. А так – можно и потерпеть.

Да и потом… чего не сделаешь ради осуществления своей хрустальной мечты?

Так что, вечерами и по утрам, скользя губами по обтянутому латексом напряженному стволу Павла, Юля абстрагировалась от происходящего "здесь и сейчас" и погружалась в романтические грезы, предвкушая встречу с Даниэлем Дроу. Представляя, что ублажает на самом деле своего кумира, а не его продюсера.

– Что-то я не вижу счастливой улыбки на твоем лице, – сказал однажды утром Перегруз после очередного минета.

"Совсем обнаглел, зараза", – подумала Юлька. Но вслух, понятное дело, она этого не сказала.

– Чему радоваться-то? – пожала плечами девушка. – Все как обычно.

– Все, да не все, – Павел, усмехнувшись, резво соскочил с кровати и начал одеваться. – Или ты забыла, зачем приехала в Питер? Сегодня тот самый день, – продюсер сделал театральную паузу, – когда ты вновь увидишь своего кумира лицом к лицу, а после сядешь с ним за один стол, и сможешь что-нибудь шепнуть ему на ушко. Сегодня тот самый день, – Павел расправил плечи и вытянул вперед правую руку на манер лидера протестующей толпы, – когда Rene Magritte возвращаются из Европы, везя с собой мастер-диск свеженького альбома "Ядерный сон". Того самого, который ты, возможно, будешь нам оформлять. Если не передумала, конечно.

– Не передумала, – Юля вылезла из-под одеяла и встала напротив него. В тот миг девушка думала, что любит этого человека – несмотря даже на то, что он, воспользовавшись безвыходным положением Темной Розы, фактически изнасиловал ее. – Мы поедем их встречать, да?

– Я поеду, – Павел возился с брюками, застегивая ремень. – А ты пока подготовь квартиру к их приезду. Приберись, обед сваргань. Свари солянку с копченостями и картошки с мясом пожарь. Из расчета на четверых человек. Хотя, нет, на пятерых. Возможно, еще кое-кто подъедет, – при этих словах Павел вдруг резко помрачнел. Быстро собравшись, он вышел из спальни. Через минуту за ним захлопнулась входная дверь. Темная Роза осталась в квартире одна.

– Ур-р-р-а-а-а! – завизжала она, прыгая по комнате в одних трусиках. – Данька едет! Данька едет ко мне!

И в самом деле – ну как же можно было об этом забыть? Должно быть, просто возвращение из голода и холода бездомной жизни в тепло и уют, да еще и без необходимости работать – а не хотелось бы считать своей "работой" исполнение сексуальных прихотей хозяина квартиры – расслабили ее, погрузив в ленивую полудрему. Что ж, отныне все пойдет по-другому. Кто, как не она, лучше всех познавшая душу Даниэля, сможет очаровать Дроу и заставить певца полюбить себя столь же страстно, как она любит его? Даниэль все поймет и заберет ее отсюда. Жить в квартире Паши Перегруза, пользуясь его холодильником, баром и аппаратурой, конечно, очень приятно. Вот если б только не приходилось при этом "пользоваться" кое-чем еще…

Квартиру она выдраила в тот день до блеска – так, словно бы готовила гостиничный номер к визиту принца Уэльского. В жилище продюсера не осталось ни единой соринки, ни единой пылинки, ни малейшего застарелого запаха, которые могли бы испортить настроение Юлькиному кумиру. Окинув взглядом результаты своей деятельности, Темная Роза поняла, что может гордиться собой.

Потом она пошла на кухню и, включив плеер (в который, естественно, был заряжен МР3-диск с песнями Rene Magritte), принялась готовить блюда, которые заказал к ужину Перегруз. "Подумать только, – думала девушка, нарезая картофель аккуратной соломкой, – сегодня я буду кормить самого Даниэля Дроу. И Ленни Дрима! Могла ли я представить себе, что это станет явью?".

Представить себе это она, конечно, могла – и представляла не раз в своих фантазиях, где Даниэль становился ее любовником. Но вот по-настоящему поверить в такие вещи, принять как данность, что всё это – реальность, а не сон… пожалуй, до конца поверить в это она не могла до сих пор. И занятия, которые поручил ей Горличев – они на самом деле были очень кстати, иначе Юля все ногти себе изгрызла бы в ожидании заветной встречи. Именно чтобы избавиться от мандража она выметала пыль из-под шкафов и по три раза протирала каждый подоконник.

Когда с готовкой было покончено, Юлия пошла в спальню и прилегла передохнуть. Конечно же, ей снова снились поцелуи и объятия Даниэля Дроу. Но сон девушки был чутким – и скрежет ключа в замочной скважине разбудил ее.

Юлька соскочила с кровати и выбежала в прихожую. Перегруз уже заходил в квартиру, держа в руке здоровенную сумку. А за его спиной маячили те самые силуэты, которые она когда-то наблюдала в концертном дыму екатеринбургского клуба.

Тут Роза осознала, что одета совсем неподобающим образом для встречи столь высоких гостей. На ней был простой спортивный костюм, в котором девушка привыкла ходить по квартире – тогда как встречать Даниэля Дроу, в ее представлении, полагалось "во всем блеске готического великолепия". Но Юля так волновалась, что попросту забыла надлежащим образом одеться и накраситься. "Черт, как же стыдно", – думала она, неловко топчась в прихожей. Тем временем в квартиру, вслед за ее хозяином, вошел клавишник Rene Magritte, Ленни Дрим.

– Привет, – сказал он, дружелюбно глядя на Волошину. – Ты, должно быть, Юля?

– Да, – кивнула Темная Роза, после чего ее челюсти срослись друг с другом. К счастью, в течение следующих десяти минут ее никто ни о чем не спрашивал – иначе от волнения Юлька точно наговорила бы каких-нибудь глупостей.

Вслед за Ленни в коридор вошел – точнее, вплыл Даниэль. И для Юли Волошиной все сразу стало другим. Она словно бы оказалась в волшебном эльфийском лесу, наполненном дивными звуками и волшебными ароматами. Так всегда бывает, когда оказываешься рядом с любимым человеком – но любовь, которую Юля Волошина испытывала к Даниэлю Дроу, была, наверное, во сто крат сильнее любой обычной любви. По крайней мере, так считала она сама.

Это благостное ощущение не покинуло ее и после того, как они вчетвером уселись за стол на кухне и принялись ужинать. Юлька почти не притронулась к еде – сидела, не отрывая взгляда от лица Даниила. Исполнилась еще одна ее заветная мечта – увидеть, какой он в быту, вблизи, на расстоянии вытянутой руки. Как оказалось, он и в домашней обстановке сохранял вокруг себя ореол загадочности. Даже свой знаменитый кожаный плащ не снял, так и сидел в нем за столом. Он мало говорил и почти не смотрел по сторонам, все время оставаясь спокойным и серьезным. На Юлю же певец и вовсе не обращал внимания. Когда они с Дримом только вошли в квартиру, Дроу лишь сдержанно кивнул ей в знак приветствия, приняв, вероятно, за сожительницу Перегруза (формально, конечно, так оно и было, но сама Юля себя таковой вовсе не считала). Сейчас, во время ужина, ему, казалось, не было до нее вообще никакого дела. И, разумеется, он не узнал ее, хоть они уже и виделись несколько лет назад в ее родном Ставрополе.

– Кстати, Даня, это та самая девушка, которая хочет сделать арты для альбома, – сказал Перегруз, когда ужин был закончен, и Волошина, собрав со стола тарелки, отнесла их в раковину. – Помнишь, я тебе на мобилу присылал ее работы?

"Ну наконец-то!", – пронеслось в голове у Темной Розы.

– О! – впервые за все время его пребывания здесь, Даниэль улыбнулся. – Юля, да? Мне понравились твои рисунки.

– Я ваша давняя поклонница, – не придумав ничего лучшего, промямлила Волошина, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. – Рада, что они вам понравились.

– Ой, да ну что ты! – рассмеялся Даниил. – Зачем на "вы"? Я ж еще молодой.

– Паша сказал, что вы их хотите использовать для оформления альбома, – робко промолвила Юля.

– Вообще да, – кивнул Дроу. – Только не сейчас, а чуть позже. Наш продюсер, Нино – он хочет, чтобы "Ядерный сон" оформляла его сестра. Тут я бессилен, извини, – развел он руками.

– Но на следующем альбоме мы точно будем работать с тобой, – подал голос Дрим. – Мы уже решили.

– А когда следующий? – Юлька и сама не верила, что у нее хватило духу это спросить.

– Записывать собираемся ближе к концу года, – ответил Дроу, – но все тексты уже готовы. Осталось музыку для них сочинить. Это по Серегиной части, – вокалист кивнул в сторону Дрима. – Если пить много не будет, то быстро управится.

– Ой, кто бы говорил, – фыркнул клавишник.

– Кстати, насчет выпить, – встрепенулся Перегруз. – Вы "Ягер"-то привезли?

– Ну а то как же, – усмехнулся Дрим. – Съездить в Германию и не привезти "Ягера"… что же мы, идиоты, что ли?

Сергей прогулялся в коридор и вернулся с большой бутылкой "Ягермайстера" – легендарного немецкого охотничьего ликера.

– А зачем за ним в Германию ездить? – удивилась Юля. – Его же и в наших магазинах продают.

– Продавать-то продают, да не всегда настоящий, – хмыкнул менеджер. – С Германией хотя бы не ошибешься. Не выйдет так, что какой-нибудь таджик в колпинском подвальчике в твою бутылку пописал.

– А что, и так бывает? – изумилась Юля.

– Нет, ну это гипербола, конечно, – усмехнулся Перегруз. – Но вообще случаи отравления людей поддельным алкоголем имеют место быть. Поэтому нельзя упускать возможность насладиться его истинным вкусом. Кстати, Юля, нарежь там колбаски, сыру. Закусывать надо.

Волошина двинулась к холодильнику. В этот момент на телефон Даниэля Дроу пришло СМС-сообщение. Прочитав его, музыкант резко поднялся со своего места.

– Мне нужно ехать, – сообщил он присутствующим.

– Хорошо, – мгновенно отреагировал Перегруз, но Юля заметила, что при этих словах Даниила он сильно помрачнел. – Когда вернешься в строй?

– Ну, – пожал плечами Дроу, – Завтра вечером, может быть. – Ты насчет пресс-конференции договорился уже?

– Конечно. Послезавтра.

– А, ну тогда я постараюсь пораньше освободиться, – Даниэль исчез в прихожей. Через несколько минут оттуда донесся звук закрываемой двери.

– А куда это он? – удивленно спросила Юля.

– Он поехал к… – начал Дрим, но менеджер не дал ему закончить фразу.

– Я как-нибудь потом расскажу, – сказал Павел. – Хотя, наверное, лучше бы тебе вовсе этого не знать.

Остаток вечера прошел в достаточно неловкой обстановке. Перегруз и Дрим, в основном, обсуждали рабочие моменты. Юля почти не слушала их. Она была шокирована странным поступком своего возлюбленного. Даже рассказ Ленни о поездке в Германию и работе над альбомом в студии Нино Круппа – рассказ, который в другое время она выслушала бы, затаив дыхание – сейчас почти не вызвал интереса.

Впрочем, в тот вечер ее, все-таки, ждала одна хорошая новость: как и обещал, после возвращения Даниэля, Перегруз не стал продолжать склонять ее к сожительству. После того, как Ленни, заказав такси, уехал к себе домой, Павел сказал Юле, что теперь она может спать в другой комнате. Хоть какое-то облегчение…

Следующий день прошел в томительном и тревожном ожидании новой встречи с кумиром. Но эта встреча состоялась лишь еще одним днем позже, когда вместе с Павлом она поехала на пресс-конференцию Rene Magritte, проходившую в одном из музыкальных магазинов города. Мероприятие было посвящено грядущему выходу альбома «Ядерный сон». Сначала Волошиной показалось странным, что музыканты представляют пластинку еще до ее фактического появления в продаже – но Перегруз объяснил ей: так делается потому, что газеты, журналы и передачи выйдут лишь спустя неделю-две – когда альбом уже будет на прилавках.

Странным ей показалось также то, как выглядел и вел себя Даниэль Дроу. Он был неестественно бледен, сбивчиво говорил и постоянно пил воду, осушив за время пресс-конференции целых шесть пол-литровых бутылочек. Юля заметила, что Горличев смотрит на это весьма неодобрительно. "Что происходит? – напряженно думала она. – Заболел, что ли?".

После пресс-конференции музыканты и часть журналистов отправились в ближайший бар, где был приготовлен фуршет. Юля старалась все время находиться поближе к Даниэлю – и еще больше убедилась в том, что музыкант чувствует себя неважно. У него даже руки тряслись. Дроу не притронулся к алкоголю, но продолжал пить воду – Юля лично несколько раз наполняла его стакан. К ее огромному сожалению, он не обратил внимания, кто оказывает ему эту услугу.

– Слушай, что это с ним? – шепнула она, улучив минутку, на ухо Перегрузу. – Простыл?

– Не обращай внимания, – отмахнулся менеджер. – Перебрал накануне.

Услышав такой ответ, Юля перестала переживать за здоровье своего идола (все-таки, в музыкальной среде такие вещи – дело обычное), но мысли ее тут же пошли по еще более тревожному пути. "Мы тоже позавчера выпивали – а он уехал и наклюкался где-то отдельно от нас. Где-то… С кем-то… Боже, неужели у него есть любовница? Вот блин!".

Когда они вернулись домой, она попыталась упросить Павла помочь ей добиться расположения Даниила. Тот отказался, сказав, что обещал только познакомить девушку со своим подопечным, но в свахи к ней вовсе не нанимался. "Свои амурные проблемы ты должна решать сама", – заявил он. На ее прямой вопрос о том, есть ли у Дроу любовница, менеджер, замявшись на мгновение, ответил, что нет.

Что ж, значит, шанс, все-таки, имеется. Вот только… что делать дальше? Легко сказать "решай сама" – но как, если у нее даже нет с ним связи? Ждать, пока Даниэль снова придет в гости к Павлу, ждать следующего мероприятия группы? Нет, это было превыше ее сил. Впрочем, решение данной проблемы нашлось быстро: пока Перегруз ходил в туалет, Волошина покопалась в памяти его телефона и выудила оттуда заветный номер Даниэля Дроу. По которому она позвонила уже на следующий день. Юля не переставала удивляться, как у нее хватает смелости делать это – но она предложила музыканту встретиться и обсудить детали их будущего сотрудничества по визуальному оформлению альбома.

К еще большему ее удивлению, он сразу согласился. И пригласил ее в святая святых – питерскую студию Rene Magritte, где ребята репетировали и записывались до того, как начали сотрудничать с именитым немцем. Впрочем, для репетиций и творческих сессий это место продолжало использоваться и сейчас.

В студии ее внимание привлекли разнообразные готические сувениры, расставленные там и сям, а также висящие на стенах постеры, являвшие собой репродукции очень странных картин. На одном из них был изображен огромный паук с человеческой головой, сидевший в центре паутины, пленившей не мух и комаров, а… обнаженных девушек. "У него превосходный вкус!", – думала Юля, переводя восхищенный взгляд с одной вещицы на другую.

– Нравится? – спросил Даниэль, заметив ее интерес. Темная Роза молча кивнула.

– Есть одно место – мы называем его "Темный дом" – там их еще больше. Как-нибудь обязательно свожу тебя туда. Так, ну а теперь давай обсудим рабочие вопросы, – из ящика одного из комодов он достал кипу листов с записанными от руки текстами песен.

Сердце Юли Волошиной в тот момент бешено колотилось и было, казалось, готово выпрыгнуть из груди. А сама она была готова, сбросив себя одежду, запрыгнуть прямо на стол и, раздвинув ноги, отдаться своему кумиру. Это действительно была прекрасная возможность – в студии они находились только вдвоем. Но Даниэль, похоже, совершенно не осознавал магии момента. Не мог увидеть в ее глазах этой дикой любви и желания.

– Мы пока еще не решили, какие именно песни войдут в альбом, – сказал он, перебирая листки, – но будет неплохо, если ты нарисуешь какие-нибудь картинки для каждой их них. Рано или поздно все пойдет в работу, – Дроу опустился в продюсерское кресло перед микшерным пультом. Юля устроилась на кожаном диванчике напротив. Мысли ее, конечно, вертелись сейчас совсем не вокруг творчества.

– Вот, послушай, – Даниэль выбрал один из листов. – Эта вещь называется "Злобный гот".

Он устроился поудобнее и начал петь своим знаменитым высоким голосом, от которого у Волошиной сразу побежали по коже мурашки:

Черные тени на белой стене,

Абсент зеленеет пьяною лужей.

Я не совершал преступления,

Но я никому не нужен.

Некрофилия в черном дворе,

Пролитое на землю пиво.

Лавкрафт рассказывает сказки мне

О том, как в Аду очень мило.

Мое эго – депрессняк,

Ведь я – лишь земляной червяк.

Взрежу вены на минуту,

Станет легче хоть кому-то.

Вийон лежит вместе с Бодлером,

Эдгар По залит водкой.

Я смотрю на бледное тело -

Жизнь может быть такой короткой.

Сегодня потерял подругу.

Пил с каким-то пареньком.

Начинали с бормотухи,

Глянцевали коньяком.

Мое эго – депрессняк,

Ведь я – лишь земляной червяк.

Взрежу вены на минуту,

Станет легче хоть кому-то.

Меня лучше не трогать -

Ведь я злобный гот.

Мне не нужны недотроги -

Подруги холодны, как лед.

Черные розы в графине,

Портрет Де Сада на стене,

И плавают в крови вина,

А кровь все течет во мне.

Юля слушала его, забывая дышать. Первой, раньше всех остальных, соприкоснуться с новым творчеством своего кумира… пожалуй, это был лишь самую малость меньший подарок, чем заняться с этим кумиром сексом.

– Ну, что скажешь? – Дроу поднял на нее взгляд.

– Это восхитительно! – выдохнула Волошина. Прямо как у французских поэтов девятнадцатого века!

– Ты правда так думаешь? – Даниил выглядел польщенным. – Послушай еще. Называется "Готическая грусть":

Я встречаюсь с серой мерзостью,

Я пью желтую бормотуху.

Здесь все пропитано серостью,

Здесь живут узники духа.

Здесь ждут все Откровения,

Но оно опять задержалось.

И пьют все дешевый портвейн

На то, что в карманах осталось.

Желаю чистоты душевной,

Желаю любви чистой,

Желаю взора не королевы,

Но Мадонны пречистой.

Желаю чистого взора,

Желаю мыслей светлых.

Но абсент принесли снова,

И расставлены стаканы заветные.

Здесь живут серые личности,

В душе Тадж-Махал строящие.

Ампутированы конечности -

В жизни они могли больше.

Мешаем мы водку с пивом,

Портвейн коньяком лакируем.

И плевать этому миру,

Кем в конце жизни мы будем.

Желаю чистоты душевной,

Желаю любви чистой,

Желаю взора не королевы,

Но Мадонны пречистой.

Желаю чистого взора,

Желаю мыслей светлых.

Но абсент принесли снова,

И расставлены стаканы заветные.

– Божественно! – Юля даже в ладоши захлопала. – Мне прямо-таки не терпится услышать, как это будет звучать с музыкой.

Дроу показал Юле еще несколько песен, прежде чем она решила, что настало время приступать к решительным действиям. Она встала с дивана, подошла к Даниэлю и опустилась перед ним на колени. Музыкант смотрел на нее с искренним удивлением – как будто не понимал, что происходит. Темная Роза тем временем расстегнула его замшевые брюки и извлекла наружу мужское достоинство Даниэля, чтобы…

– Нет! – высвободив свой член из ее пальцев, Дроу вскочил и застегнулся. – Не надо!

– Но почему? – разочарованно спросила Волошина. – Разве ты не любишь заниматься сексом?

– Люблю, но… – музыкант замялся. – Я не готов. Все так неожиданно, – Дроу смущенно улыбнулся.